Текст книги "Художник и актриса (СИ)"
Автор книги: Елена Щербиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Он легко поднялся, отряхнул дубленку.
– Не смейте больше меня пугать! – возмутилась Алевтина.
– Постараюсь никогда вас не пугать.
И это «никогда» прозвучало так, что у Алевтины защемило сердце.
Они подбежали к Гольфу. Алевтина села за руль, включила зажигание. Гольф задымил белым паром из выхлопной трубы. Леонтович минуту постоял рядом с машиной, потом открыл правую дверцу, уселся рядом с Алевтиной, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Все, что происходило сейчас, казалось ему почти нереальным. Он увидел ее в толпе какие-то два часа назад. Он не знал, кто она, просто видел чудо. Вдруг она исчезла, он испугался, что она вообще не существует. Потом снова увидел – у своей картины. С этого момента мир изменился, из унылого, серого, блеклого снова стал цветным. Стал цветным не только в его картинах, но и в самой жизни...
Гольф быстро выехал со стоянки, свернул на Крымский Вал и помчался в сторону набережной.
Еще минут через пять со стоянки Дома художника вырулил зеленый Нисан и поехал совсем в другую сторону...
Все это время Анжела продолжала беседовать с новым знакомым – представителем шоу-звезды.
– Когда мы можем приступить к делу? – спросил Анжелу ее собеседник.
– В любой момент, – ответила Анжела. – Наша компания работает без выходных.
Она протянула ему визитку, он в ответ достал свою. Анжела скользнула по ней глазами.
– Очень приятно, Андрей Иванович, вот мы и познакомились, – с улыбкой произнесла Анжела.
– Просто Андрей. Простите, что так долго занимаю вас деловыми разговорами.
– По-моему, для этого мы и собираемся на подобные встречи.
Когда Анжела закончила переговоры, она заметила, что Игоря за столом нет. Поискала глазами – и нигде поблизости тоже художника не обнаружила. С беспокойством пошла искать по залу. И вскоре наткнулась на Марину.
– Где твой отец? – спросила Анжела.
– Не знаю, где-то здесь, – растерянно ответила Марина. – А что случилось?
– Он был здесь, а теперь я не могу его найти.
– Ну, я за ним не следила, то с покупателями разговаривала, то с какими-то журналистами, которых папа наслал на меня, – стала оправдываться Марина. – Я думала, вы вместе.
– Уж не знаю, что ты думала, – сказала Анжела резко. – Ты не забыла случайно, что мы собирались отметить выставку в нашем узком кругу?
– Я ничего не забыла, – окончательно растерялась Марина. – Ладно, Анжел, ты не волнуйся, я сейчас его найду. Не мог же уйти, ничего нам не сказав.
Марина обежала всю выставку, спросила у своих помощников, не видели ли они ее отца, но никто ничего вразумительного не ответил. Она заглянула даже в соседние залы, но и там отца не нашла. И с ужасом поняла, что этот упрямый человек снова умудрился выскользнуть из-под опеки, и искать его, наверное, уже бесполезно.
Алевтина открыла дверь, пропуская в квартиру Игоря.
– Ну вот, здесь я и живу!
– О, боже! Какой я удостоен чести! – воскликнул Игорь. – Ты привезла меня к себе домой!
– А куда еще было тебя везти? – рассмеялась Алевтина. – В ночной клуб, чтобы ты окончательно там напился?
– Аля, – сказал Игорь, вешая дубленку и сбрасывая с ног ботинки. – Ты страшно рискуешь. А вдруг я не выдержу и начну приставать к тебе?
Алевтина наморщила лоб.
– Да, вот об этом я и не подумала. Что же теперь делать?
– Просто не знаю, – Игорь протянул к ней руки, обнял, и неожиданно поцеловал в губы.
И они долго еще стояли на ковре в прихожей, не размыкая рук и губ. Наконец, Алевтина оторвалась от Игоря и произнесла с нарочитым возмущением.
– Художник, что за хулиганское поведение? Мы познакомились только несколько часов назад!
– А разве этого мало? – улыбнулся Игорь. – Ты ведь не наденешь мне на голову горшок с цветами, как тому жирному спонсору, о котором рассказывала?
– Боюсь, не смогу дотянуться, – прошептала Алевтина, вставая на цыпочки и обнимая Игоря за шею. – Ты слишком высокий.
– Значит, мне повезло, – ответил Игорь, склоняясь к ней.
И они снова поцеловались, и длился этот поцелуй так долго, что оба просто не заметили, как оказались в просторной постели Алевтины, под невесомым шелковистым одеялом. Их непреодолимо влекло друг к другу, с каждой секундой сильнее, и они с наслаждением стали заниматься тем, чем занимались мужчины и женщины во все времена, во всех уголках света, и что зовется одним единственным словом – любовь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«ЛЮБОВЬ»
Дина перетасовала колоду карт, и ловкими, методичными движениями раздала. Алевтина взяла карты, разложила по мастям и стала задумчиво смотреть на них. Но она никак не могла сосредоточиться, вместо тузов, королей и валетов перед глазами всплывало улыбающееся лицо Игоря.
– Аля, твое слово, – напомнила Дина.
– Да, сейчас, сейчас что-нибудь скажу... Раз.
– Два, – перебила ее Шура.
Дина спасовала, а Шура не уступала игру. У Алевтины на самом деле на руках было верных шесть взяток, в черве или без козыря, с прикупом ей всегда везло, она подумала – была – не была, и дошла до семи червей.
– Ну, играй, дорогая, – согласилась Шура.
Дина открыла прикуп, и там оказалось две мелких пики. Ни одной взятки к игре не прибавилось.
– Девочки, а я сижу! – воскликнула весело Алевтина, – сижу, как швед под Полтавой.
– А зачем у Шурки игру отняла? – удивилась Дина.
– От жадности, и от извечного авантюризма.
И Алевтина, действительно, села на семерной без одной. Но, к удивлению подруг, в следующей сдаче она умудрилась сесть на практически неловленном мизере, потому что у подруг оказался тот самый единственный, редкий вариант расклада, при котором она неизбежно брала взятку. С этого момента ее гора стремительно и неуклонно поползла вверх. Дальше – еще хуже.
– Ой, девчонки, опять села! – бодро произносила Алевтина почти после каждой игры, и радостно писала себе на гору очередную устрашающую цифру.
Игра уже подходила к концу, Алевтина совершенно очевидно проигрывала, и при этом отчаянно веселилась.
– Мещерякова, что с тобой? – ужасалась Шура. – Никогда не поверю, что фортуна отвернулась от тебя.
– Да уж, – подхватила Дина. – Тут что-то не так. Как известно, если кому-то перестает везти в карты, то везет кое в чем другом.
– Девочки, да бросьте вы, – отшутилась Алевтина. – Я просто устала выигрывать, надоело, – и она потянулась за сигаретой.
Шура пристально посмотрела на нее и сказала.
– Алька, колись, кто он?
Алевтина вдруг поперхнулась дымом, закашлялась и покраснела.
– Вот так номер, – ахнула Дина. – Алечка, это серьезно, да?
– Еще как, – призналась Алевтина. – Боюсь, серьезнее не бывает.
Все замолчали.
– Аль, ты прости, если не хочешь, можешь ничего нам не рассказывать, – нарушила молчание Шура. – Мы заткнемся, и не будем приставать с дурацкими шутками.
– Нет, девочки, я хочу, – Алевтина схватила новую сигарету. – Кому мне еще рассказывать, кроме вас? А если я буду молчать, просто могу разорваться от чувства. Его слишком много, оно какое-то фантастическое. Поверьте, за всю мою жизнь ничего подобного не было...
Подруги подсели к Але, обняли ее за плечи.
– Ну, выкладывай про свою фантастическую любовь, – прошептала Дина.
И Алевтина начала рассказывать, стараясь не упускать ни единую подробность ее знакомства и Игорем, которая казалась ей необычайно важной. Рассказывая, она заново проживала каждое мгновение своей безумной и стремительной любви, и к концу своей повести-исповеди поняла, что вряд ли сможет прожить оставшиеся несколько часов, до того момента, когда Игорь снова приедет к ней.
Подруги с удивлением смотрели на Алевтину – их любимую Альку, веселую, безмерно талантливую, авантюрную, добрую, щедрую. Уж кто, как не они, знали о ее многочисленных романах, о бесконечных страстях, бушующих вокруг актрисы Мещеряковой с юных лет и до сегодняшнего дня. Втроем они всегда весело обсуждали очередного Алькиного поклонника, мыли ему кости, заведомо зная, что долго он не протянет. Потому что единственным мужчиной, которому Аля была предана и верна, которого любила пылко и страстно, всегда оставался театр. Всем же остальным она легко кружила голову, но довольно быстро остывала и безжалостно бросала. И никогда не покидала только единственного своего возлюбленного, которому отдавала все – талант, красоту, сердце, душу.
– Аль, не может быть, – изумленно произнесла Дина, когда Алевтина замолчала. – Неужели ты любишь своего Игоря даже больше, чем театр?
– Этого я сама не знаю, – прошептала Алевтина. – Лучше бы никогда не пришлось выбирать между ними. Но вы бы видели его! А его картины! В них – как будто моя душа, мои мысли...
– Все ясно, – заявила Шура. – Мещерякова подсела на гениальную живопись. Боюсь, это, действительно, серьезный диагноз.
– Шурка, да причем тут живопись, – заспорила Дина. – На мужика она подсела – красивого, необыкновенного. Но какой он на самом деле – надо еще проверить.
– Конечно, – согласилась Шура, – не можем же мы передать нашу лучшую подругу в руки какому-то неизвестному гению, да еще почти иностранцу! Еще утащит ее в свою дикую Калифорнию, на растерзание акулам.
– Ой, девчонки, да ну вас! – отмахнулась Алевтина. – Какие акулы?
– Акулы капитализма, – с серьезным видом произнесла Дина.
И тут все трое расхохотались.
– Слушай, Алька, а почему он с утра уехал, у тебя не остался? – вдруг спросила Дина. – Если из-за нас, мы могли бы перенести игру.
– Он сказал, у него какие-то срочные дела, – немного растерялась Алевтина.
– Какие могут быть дела, если у него есть ты, – возмутилась Шура. – Нет, это мне уже начинает не нравиться.
– Но сегодня он обязательно попозже приедет, – заторопилась объяснить Аля. – А завтра он хочет познакомить меня с сыном и дочерью.
– Алечка, родная, не слишком ли быстро? – вдруг забеспокоилась Шура. – Сколько вы знакомы?
– Кажется – сутки, – прошептала Алевтина.
– Да, двадцать первый век, век бешеных скоростей, – Шура закурила. – Безумие какое-то. Прости, но мне просто страшно за тебя, Алька.
Алевтина рассмеялась.
– Что страшно? Что меня лишат невинности, или я забеременею?
– Алька, ты прости, – Дина обняла ее. – Мы не можем за тебя не волноваться. Правда, уж слишком все стремительно.
Шура кивнула.
– Я понимаю, так можно в двадцать...
– Как раз в двадцать так и нельзя, – горько улыбнулась Алевтина. – Там еще не умеешь ценить каждый миг, каждую секундочку. А сейчас время предельно сжалось. Чего ждать? Старости, смерти?
– Ну вот, договорились, – рассердилась Шура. – Эх, выпить бы, жаль, сегодня мы на машинах.
В это время зазвонил телефон, и Алевтина, чуть не опрокинув стул, бросилась к трубке.
– Да! Да, Игорь! Конечно, я тебя жду. Да когда захочешь. Как ко мне проехать? Но ты же знаешь адрес, скажешь таксисту. Что? Машину? С ума ты сошел. Ну, ладно, слушай, – и Алевтина принялась в подробностях рассказывать, как удобнее от Таганки проехать к ее дому. – Все, жду, – закончила она. – Только учти, пожалуйста, у нас не Калифорния, тут полно ненормальных водителей, будь осторожнее. Все, целую...
Она положила трубку.
– Господи, этот сумасшедший художник сегодня утром уже успел купить машину. И собирается на ней приехать.
– Теперь понятно, какие у него были дела, – прокомментировала Шура. – Подозрения снимаются.
– Правильно, это по-мужски, – одобрила Дина. – Не возить же его все время тебе.
– Отчего не возить? – улыбнулась Алевтина. – Это одно удовольствие!
– Нет, уж пусть лучше он тебя возит, во всяком случае, по ночам после спектаклей, – возразила Шура.
– Алька, а может быть, вы поженитесь? Вот на свадьбе погуляем! – Дина лукаво улыбнулась.
– Господи, да кто ж думает о свадьбе в наши годы! – всплеснула руками Алевтина.
Шура гордо вскинула голову.
– А какие ниши годы?
Дина и Шура поднялись, приплясывая, направились к двери и стали торопливо собираться.
– Девчонки, да куда же вы? – бросилась за ними Алевтина. – Оставайтесь, я вас познакомлю.
– Не, Аль, сейчас мы свалим, – сказала Дина.
– Знаешь, подруга, в другой раз, – подхватила Шура. – Вдруг мы твоему художнику не понравимся, и все испортим.
– Вы не можете не понравиться. И потом, мы же пульку не дописали! – спохватилась Алевтина.
– Еще допишем, и свой выигрыш с тебя получим. Ты ее сохрани для истории! – засмеялась Дина. – Потом отксерим, и разошлем по всем преф-клубам этот ужасный компромат на тебя.
– Да уж, сегодня я опозорилась, – улыбнулась Алевтина. – С детства так не проигрывала.
– Привыкай. Ладно, пока, – Дина чмокнула подругу в щеку. – Смотри, поосторожнее там с его отпрысками.
– Это точно, – подхватила Шура, – держись с ними весело и независимо, что бы ни случилось. Не забывай, что ты – великая Мещерякова!
– И что у тебя есть мы! – добавила Дина. – Если что не так – только свистни!
Подруги расцеловали Алевтину, и направились к лифту.
Алевтина закрыла за ними дверь, посмотрела на недописанную пульку, аккуратно собрала колоду карт, уложила в коробочку, села за стол, вдруг уронила на руки голову и заплакала – от невыносимого, щемящего, давно забытого чувства, и от внезапно свалившегося на нее безумного счастья.
Антон закрепил драпировку на железный каркас и отошел на пару шагов назад, посмотреть деяния трудов своих.
– Что-то мало похоже на шатер. – Критически прохрипел Женюра.
Дружок чихал и плевался с самого утра. Антон пытался выгнать его домой, но Женюра уперся «рогом в плинтус». Конечно, как же он мог допустить, что новый заказ будет делаться без него! Местная театральная студия заказала «Трем мастерам» декорации для постановки Шахеризады. Заказ не бог весть что, (как обычно!), но все же главреж студии тряхнул тощей мошной и выдал приличную сумму на материалы. Женюра пару дней назад мотался в Малаховку, за дешевым парашютным шелком, и где-то его продуло. Но с упорством горного козла приезжал каждый день. Два дня ребята расписывали шелк красками, и сейчас тонкий материал под правильным светом казался тяжелым шелковистым бархатом. Что мастерам и надо было для создания впечатления арабского шатра, в котором красавица Шахеризада рассказывает своему султану фантастические сказки.
– А по-моему очень классно получилось, – не согласился с Женюрой Серега.
– Надо просто пристеплирить золотые кисти по краям, и вот тогда все будет в ажуре, – сказал Антон.
Он взял степлер и, не откладывая задумку в долгий ящик, начал прикреплять пушистые кисточки из бельевой веревки, выкрашенные краской под старинное золото, к ободам каркаса.
– Как раз за этим занятием его застал звонок отца.
– Тошка, я выполнил вашу просьбу. – Голос отца был возбужденный, веселый, при этом напряжение чувствовалось за версту.
– Какую именно?
– Я решил, что вы правы, мне необходима женщина, которая будет терпеть меня до конца дней моих.
– Папка! – Антон от неожиданности сел мимо стула, и если бы не реакция Сереги, шатер имел шанс рассыпаться.
Серега подхватил друга за подмышки и нежно усадил на пол.
– Жду тебя с Манькой в семь на Арбате, в кафе около ресторана Прага, – весело кричал отец в трубку.
– Пап, подожди, а Анжела...– но отец уже отключился.
– Эй, мастер, ты чего? – Женюра с Серегой напряженно всматривались в обалделое лицо друга.
Антон перевел свой взгляд на друзей и тихо сказал.
– Ребята, похоже, мы скоро подпишем крупнейший заказ в нашей жизни.
– С чего это?
– А с того, что мой папаша решил жениться на самой замечательной женщине всех времен и народов. – Весело прокричал Антон, отбросил степлер, который до сих пор держал в руках и ринулся за курткой.
Выдернув сотовый, от возбуждения не мог сразу набрать номер сестры.
– Манька, аллилуйя! – заорал он. – Лед тронулся, папаша решил жениться на Анжеле!
– С чего ты взял? – удивление, смешанное с неверием засквозило в голосе сестры.
– Он мне только что звонил. Ладно, при встрече все расскажу. Он нас ждет в кафе. Я сейчас лечу домой, приодеться по такому случаю! Жду тебя без десяти семь около метро Арбатская.
Марина положила трубку и с минуту глядела на телефон. Потом решительно набрала номер Анжелы. Но не по одному телефону подруга не отвечала. В Триумфе ей ответили, что Анжела Юрьевна уехала на очень важную для нее встречу. Дрожавшей рукой Марина положила трубку. Все точно. Они с отцом решили сделать сюрприз детям. Марина прикрыла глаза и прижала пальцы к губам. Неужели? Неужели мечта ее жизни осуществиться? Она уже давно присмотрела на Большой Полянке маленькое, замечательное помещение с огромными арочными окнами. Сколько лет она, проходя мимо этого заброшенного магазинчика, с вечно заклеенными стеклами, мечтая, что именно здесь будет ее салон. Она даже спрашивала, почему столь выгодное место пустует. Ей ответили, что магазин требует не только хорошего ремонта, но и глубокой реставрации всех коммуникаций, до которых у города еще не дошли руки. Однажды туда въехала какая-то тур фирма, но Марина очень скоро увидела, что ребятки не выдержали сырости и постоянно проступающей плесени и съехали. Глупые! Надо просто просушить стены и позвать моего брата! Он придет в порядок любое, даже самое катастрофическое помещение в порядок. Неужели? Неужели это все правда?
Она взглянула на часы. Боже, у нее всего сорок минут на сборы. Она сорвалась с места и побежала в ванную.
Без десяти семь Марина подошла к метро. Антон топтался на мете, поминутно поглядывая на часы, перекладывая из одной руки в другую большой букет лилий.
– Молодца братишка! Где ты нарыл любимые цветы Анжелы?
– Привет, Манька! – он чмокнул ее в щеку. – Сам Господь благоволит нам сегодня! Представляешь, в первой же цветочной палатке нашлись!
Это была удача. Не в каждом магазине можно найти эти не очень модные цветы. Действительно, сегодня сказочный день!
Игорь поглядывал на дверь.
– Ну, что ты так нервничаешь? – мягко улыбалась Алевтина. – Все будет в порядке.
– Да я знаю, милая, знаю. Просто трясет, как на экзамене.
– Художник! Успокойся. Я сделаю все, что бы им понравиться.
Он наклонился к ее руке.
– Для меня это важно.
– Я понимаю, – она провела рукой по его склоненной голове.
Сама Алевтина только внешне казалась спокойной. На самом деле ее тоже подтрясывало, словно сейчас она выходит на сцену. Она не знала, как именно отреагируют взрослые дети Игоря на их решение быть вместе. О замужестве Алевтина боялась думать. Все так быстро происходило, и это так не типично для Алевтины Мещеряковой. А может так и надо? Стремительно, не оглядываясь назад?
– У нас еще пятнадцать минут, дорогой. – Она коснулась кончиками пальцев его щеки. – Давай поговорим о чем-нибудь прекрасном, и ты отвлечешься.
Он повернулся к входу в кафе спиной и прямо посмотрел ей в глаза.
– Отлично. Поговорим о прекрасном. О тебе.
– Дурень! – рассмеялась она. – Я же совсем другое имела в виду.
– Со дня открытия выставки для меня нет ничего более прекрасного, чем ты, моя актриса. И поэтому, я хотел бы преподнести тебе подарок.
И он положил перед ней длинную бархатную коробочку. У Алевтины отчего-то гулко застучало сердце. С чего бы это вдруг? Ей не впервой получать подарки, но этот мерцающий синий бархат вводил ее в какое-то непонятное смятение.
– Что это?
– Посмотри, пожалуйста.
Она осторожно, будто внутри коробочки лежал уникальный тончайший хрусталь, открыла упаковку. На черном атласе, посверкивая бриллиантами, лежал старинный браслет.
– Аля, ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил Игорь.
– Я... Я... Игорь, это так неожиданно, – она не отрывая глаз смотрела на браслет. – Это что, вместо обручального кольца? – она призвала свое чувство юмора, которое всегда ее выручало.
– Верно, – он протянул руку и, вытащив браслет, защелкнул его на тонком запястье Али. – Мы же люди творчества, а у нас все, не как у нормальных людей. Так, каков твой ответ?
Она сплела пальцы рук, поскольку никак не могла унять дрожь.
– Художник, ты сам сказал, что у нас не все как у людей. Я не отказываю тебе, но и ответ сразу дать не могу. Ты меня понимаешь? – она быстро ухватилась за его рукав, словно боясь, что он сейчас встанет и уйдет.
– Конечно, – улыбнулся Игорь. – Я и не рассчитывал, что ты сразу согласишься. Ты же актриса, а актрисам свойственно держать паузу.
– Дурень. – Констатировала она. – Какой замечательный браслет.
Она вытянула руку и заворожено наблюдала за игрой идеальных граней.
– Ты даже не представляешь, какой он уникальный. – Игорь отпил немного вина из бокала, – даже если твой ответ будет отрицательным, ты никогда не сможешь меня забыть. Поскольку этот подарок всегда будет с тобой.
– Ну, его всегда можно снять и положить в коробку. Сглаз долой из сердца вон. – Рассмеялась она.
– Попробуй, – он хитро прищурился.
Алевтина попыталась расцепить замок. Но ничего не вышло. На третей попытке она сдалась.
– Все, ты меня окольцевал на веки.
Игорь смеялся. Когда он решил сделать Але предложение, он объездил множество магазинов, в поисках необыкновенного кольца. Это должно было быть что-то уникальное, не шаблонное. Но ему ничего не нравилось. И дело было даже не в цене, хотя, что греха таить, цены московских ювелирок впечатляли. Он никак не мог сделать выбор. И вот вчера, заметив грусть друга, Торико выпытала у Игоря причину его грусти.
– Какой же ты идиот, Игорь! – всплеснула руками Торико. – Ты что забыл, что Дато ювелир?
– Но ты же сама говорила, что он давно не берет в руки инструмент, – удивился Игорь.
– Да. Верно, но у каждого уважающего себя ювелира, а надеюсь, ты понимаешь, что Дато себя уважает, есть кое-что в запасе.
– Так, что там у меня должно быть в запасе? – Давид вышел в столовую из своей библиотеки.
Торико со смехом стала рассказывать проблему друга.
– Я всегда говорил, все художники ненормальные. Пойдем, есть у меня одна вещица для твоей красавицы. Но предупреждаю сразу, денег с тебя не возьму.
– Тогда я даже смотреть не буду. – Твердо ответил Игорь.
Давид ушел в свой кабинет, и тут же вернулся с коробкой. Игорь зажмурил глаза и мотал головой. Не обращая внимания на протесты друга, он заставил его открыть глаза. У Игоря захватило дух. Такой изящной, совершенно простой и в то же время гениальной вещицы он даже на выставках ювелирного искусства никогда не видел. Давид, довольный реакцией друга, рассказал, что в этом браслете есть секрет.
– Это так, моя шалость, – улыбался Давид. – Мне хотелось что-то сделать с секретом. Как знал, что это вещь будет носить кто-то необыкновенный. Вот смотри.
И он показал, как открывается браслет. Казалось, все просто – отодвигаешь первый камень, раздается щелчок, и браслет блестящей змеей падает в руку. Но если этого не знать, браслет не снимешь ни при каких обстоятельствах. Игорь просто влюбился в этот браслет, но он понимал, что цена на это изделия явно превышает лимит его банковского счета даже в Американском банке. Но старый ювелир сощурил прозрачный глаз и заявил, что уже много лет желает иметь в своей коллекции картину Леонтовича. На том и сошлись. Кстати надо сказать Маруське, чтобы «Полет птиц» она не выставляла на торги.
– Папа? – он обернулся.
Дети стояли около столика. Марина в красивом облегающем платье, на высоких шпильках, Антон в костюме и галстуке с цветами в руках. Игорь чуть не прослезился. Хорошие мои, как приготовились. Но, взглянув им в лица, Игорь почувствовал какую-то необъяснимую тревогу.
– Отец, а где Анжела? – вырвалось у Антона.
– Анжела? – не понял Игорь. – Не знаю. Она мне не звонила. Да, ребята, я хочу вас познакомить.
Он вскочил, неловко отодвинув стул, после чего последний шлепнулся на пол. Антон наклонился, вернул стул на место. Неловкость вдруг сковала Игоря, словно он был нашкодивший мальчишка, который стоит перед мамой, пряча за спину дневник с двойкой.
– Молодые люди, присаживайтесь, – улыбнулась Алевтина. – Ваш отец что-то разнервничался.
Марина медленно опустилась за столик, а Антон, не зная, куда девать букет, вертел головой в поисках какой-то поверхности, чтобы бросить цветы за ненадобностью.
– Наверно, этот букет предназначался мне? – пришла на помощь Алевтина.
– Ах, да, простите – буркнул Антон и подал цветы Алевтине.
– Аля, – это Антон, мой сын. А это Марина, – пришел в себя, наконец, Игорь.
– Свою даму можешь не представлять, – без тени улыбки сказала Марина. – Мы хоть и не заядлые театралы, но ведущих актрис Москвы знаем.
« Хорошенькое начало, детки, – мелькнула мысль у Алевтины. – Что-то не рады вы мне. Ладно, посмотрим, что будет дальше» Она кожей ощущала какую-то враждебность от этих красивых, но отчего-то жутко расстроенных молодых людей.
– Манька, что за тон? – удивился Игорь.
– А что ты хотел? – металлическим голосом ответила Марина. – Мы...
– Вы простите нас, Алевтина Борисовна, все это так неожиданно, – вклинился Антон, дергая сестру за платье под столом.
Подошел официант, разлил шампанское по бокалам.
– Ну, за знакомство? – Игорь поднял бокал.
Все выпили. Напряженная тишина нависла над столиком. Антон, с детства ненавидящий вот такие неловкие ситуации, стал нарочито громко рассказывать, как они с друзьями работают над декорациями сказки. Алевтина очень заинтересовалась. Ведь в ее профессии декорации много значат. Она задавала очень профессиональные вопросы, Антон даже по началу удивился, потом увлекся разговором. И ни он, ни отец, и тем более Алевтина не замечали, как Марина подливала себе шампанское, медленно напиваясь и зверея с каждым глотком.
Когда она увидела за столом Мещерякову, она все тут же поняла. Тогда, на выставке, она мельком заметила актрису рядом отцом, кажется, они оживленно обсуждали «полет птиц». Но Марина не придала этому значения. К отцу подходило много незнакомых людей выразить свои впечатления, это вполне естественно. Сама Марина в то мгновение разговаривала с покупателями, заинтересовавшимися папиными работами, и лишь издали видела высокую фигуру отца и окружавших его людей. Теперь же та картинка явственно всплыла в памяти, вся действительность мгновенно выстроилась в ряд перед сознанием Марины, и она отчетливо слышала звон своей разбитой мечты. И никто ее уже не мог остановить!
– А знаете, Алевтина Борисовна – громко сказала Марина, которой уже надоело слушать про театральные постановки.
– Можно просто Алевтина, – спокойно сказала Аля.
– Сегодня, за этим столом, мы с братом ожидали увидеть на вашем месте совсем другую женщину.
– Как интересно. – Алевтина подперла рукой свой подбородок. – Я что-то еще не знаю о вашем отце?
– А что вы можете знать за несколько дней? – зло ответила Марина.
– Иногда, милая, хватает нескольких часов.
– Марина, немедленно прекрати! – Игорь повысил голос.
– Нет, зачем же, Игорь. – Алевтина положила руку на его пальцы. – Мы собрались познакомиться, и я хочу все знать.
– Все знать? – взвилась Марина. – Извольте.
Антон вскочил.
– Маринка, немедленно пойдем отсюда! Ты пьяна! – он попытался поднять сестру из-за стола.
– Нет! Теперь я никуда не пойду, – она развернулась к отцу. – Я тебе, драгоценный батюшка, сейчас все скажу.
И ее понесло. Она вываливала на голову отца все накопившиеся обиды, начиная с того, что он не вернулся в Россию вслед за семьей, и остался в Америке. Она рассказала об Анжеле, как она ухаживала и поддерживала их с Тошкой пока они вставали на ноги, о том, что Анжела для них значит и так далее и так далее.
Игорь сидел, схватившись за голову, а Алевтина на протяжении всей гневной тирады слушала Марину с блаженной улыбкой.
– И вот появляетесь вы, Алевтина Борисовна. И как вы думаете, нам реагировать, когда не далее чем неделю назад отец говорил, что ему никто не нужен. – Выкрикнула Марина.
– Все меняется в этой жизни, дорогая, – философски заметила Алевтина.
– Отец должен жениться на Анжеле. Только она может сделать его счастливым! – возбужденно высказалась Марина. – И мы будем счастливы, поскольку, когда она станет членом нашей семьи, мы осуществим все свои мечты. У меня будет свой салон, а Антон...
– Все, хватит!!! – Антон покраснел, рывком выдернул сестру из-за стола, – ты перешла все границы, Марина. Мы уходим сейчас же.
– Отец, ты так и будешь, как всегда убирать голову в песок, как страус? – орала Марина. – Тебе всегда было на нас наплевать. Убери руки! – она оттолкнула Антона. – Может, скажешь хоть слово?
Игорь поднял на нее совершенно больные глаза и медленно проговорил.
– Убирайтесь.
Марина взяла со стола бокал с водой и выплеснула его в лицо отцу.
– Знать тебя больше не желаю.
И быстро пошла на выход.
Антон, было, рванулся за ней, но, остановившись, подскочил к столику, сбивчиво забормотал.
– Простите. Простите ее, Алевтина. Она просто напилась и расстроилась.
– Я понимаю, Антоша. Видимо для нее Анжела много значит.
– Теперь это неважно. Пап? – он тронул отца за плечо, но тот дернулся, будто к нему прикоснулось что-то инородное и скользкое. Антон окончательно сник. – Ладно, я пошел.
– Антон, подождите. – Алевтина вышла из-за столика, и подошла к Антону. – Я люблю вашего отца и не дам сломать жизнь ни ему, ни себе. Насколько я поняла, Анжела что-то вам обещала? Так вот...
– Не надо, Алевтина, все ясно. Простите, – и Антон, не дослушав ее, быстро ушел за Мариной.
Марина, не надев даже шубы, бежала к стоянке машины. Она рывком дернула на себя дверь, села за руль и врубила зажигание. Антон не успел на долю секунды. Пежо юзом резко развернулась, и, виляя задом помчалась по улице.
Антон не боялся, что Марина попадет в аварию. Максимум – ее тормознут на первом же посту ГАИ, но это предел того, что с ней может приключиться. У Марины Леонтович была удивительная особенность – как бы она ни была пьяна, садясь за руль, она тут же трезвела и вела машину, как настоящий гонщик. Это ее спасало не раз. Нет, сейчас Антона мучило не беспокойство за жизнь сестры, а совсем другое – гадкий осадок в душе от чувства вины перед отцом, от осознания собственной низости и неправоты. Да, такова плата за сделку с совестью, за тщеславие, за жажду успеха любой ценой, за свою черствость и непрозорливость, в конце концов! Стыдно, стыдно...
Антон перекинул через руку шубу Марины и с мрачным видом пошел на стоянку такси.
– Художник. – Алевтина насильно подняла его лицо. – А поехали ко мне? Быть может это не совсем к месту, но я хочу тебя немедленно.
