Текст книги "Зона Зоо (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

   Елена Щербиновская

   ЗОНА ЗОО

   Роман

   Часть первая

   Глава 1. Мартин спасатель

   Мартин неторопливо спускался по склону горы. На нем была старая куртка с большими карманами, на плече дорожная сумка. Волнистые светлые волосы падали на плечи и развивались на ветру, Мартин то и дело поправлял их рукой, убирая с лица. Солнце стояло высоко, его лучи высвечивали серебристые снежные вершины, выступавшие над бархатистыми перелесками. Пейзаж был сказочно красив, и Мартин невольно залюбовался им. Вдруг он услышал в звенящей тишине леса отдаленные голоса. Один голос принадлежал охотнику, а другой – волку. На самом деле никто ничего не произносил вслух, но мысли каждого так явственно прорывались наружу, что можно было расслышать буквально каждое слово, в которое облекалась мысль. Охотник отчетливо произнес.

   – Зачем этот волк оказался на моей дороге? Мне ведь никакого дела нет до него, но как хочется его застрелить! Охота – азартная игра! Ловкий и сильный хищник – опасная добыча. Получить ее – как выиграть джек-пот в большой игре.

   Вскоре на склоне появился волк. Он торопливо бежал, огибая деревья, и рассуждал в недоумении.

   – Этот человек не представляет для меня опасности. Здесь заповедник, всем известно! Но почему он в меня целится? Неужели выстрелит? Лучше поскорее убраться отсюда! Я всегда не очень-то доверял людям! Даже если они не делали мне ничего дурного. Потому что однажды они очень плохо поступили со мной, и я не смог ничего изменить! Проклятый охотник! Он взводит курок!

   – Скверная ситуация, – подумал Мартин. – Я не имею права вмешиваться, и не знаю, как помочь волку. С другой стороны, все произойдет именно так, как должно произойти, а потом я сделаю то, что будет нужно.

   Над перевалом едва заметно заклубился туман. Волк, произнеся свой мысленный монолог, прыгнул в сторону с открытого места, и, стараясь прятаться за деревьями и кустами, растущими то сплошным массивом, то отдельными островками, побежал по склону вниз наперерез Мартину. И тут Мартин услышал еще один голос – жалобный, испуганный. Он принадлежал красивой, стройной лани, которая беззаботно прогуливалась в лесу, но вдруг почувствовала опасность.

   – Какой ужас! За мной гонится волк! Он меня растерзает!

   Лань шарахнулась в сторону. Волк, вероятно, заметил ее, теперь его голос звучал очень дружелюбно.

   – Не бойся, глупышка, я не трону тебя! Пойми, за мной гонится охотник, очень странный охотник. У него ружье. Он может выстрелить, я чувствую. Нам обоим надо где-то укрыться!

   Но лань, видимо, не поняла или не услышала его, в ее глазах появился панический страх, она помчалась по склону вверх, спотыкаясь и цепляясь ногами за кусты. Волк отчаянно завыл, стараясь остановить лань, и тут он увидел Мартина. Они молча поглядели в глаза друг другу. Мартин указал рукой туда, где скрывался охотник. Волк припал к земле. Вдалеке прогремел выстрел, но волк сумел увернуться, и тот час кубарем покатился вниз по склону. Еще мгновение, и он скрылся в кустарнике.

   Лань уже почти вскарабкалась наверх, замерла, испуганно оглянулась на выстрел. На секунду в тумане за деревьями промелькнуло лицо охотника. Ей казалось, он смотрит на нее. У лани все внутри похолодело от его взгляда. Не удержавшись на ногах, она сорвалась и покатилась вниз.

   Мартин побежал ей на помощь. Охотника он так и не увидел, хотя прекрасно знал, что тот находится где-то поблизости. Голос его все еще звучал в сознании Мартина. В любой момент он может выйти из-за деревьев и снова выстрелить. Чего же он ждет? Охота – азартная игра! Ставки высоки. Охотник наверняка его заметил, не мог не заметить, но, видно, решил, что лучше не показываться ему на глаза. Что ж, значит, встрече не суждено состояться.

   Вскоре голоса стихли. Лань лежала на траве и едва дышала, и слышался только тревожный звук ее неровного дыхания. Мартин склонился над ней, заглянул в большие печальные глаза.

   – Моя нога! Я не могу встать! – прошептала лань.

   – Сейчас я помогу тебе, – сказал Мартин.

   Он осмотрел ногу и обнаружил перелом. Достал из дорожной сумки широкий бинт, наложил тугую повязку. Лань терпеливо молчала и только вздрагивала всем телом. Когда Мартин закончил, она спросила.

   – Что теперь со мной будет?

   – Ничего страшного. Перелом не опасный. Только придется немного потерпеть. Все это – нелепая случайность, из которых состоит наша судьба.

   – Кто ты? – спросила лань.

   – Я Мартин спасатель.

   – Спасибо, Мартин! Ты спас мне жизнь!

   – Ну что ты! Жизнь твоя вне опасности!

   Мартин осторожно поднял лань с земли, взвалил себе на плечи и неторопливо понес по тропе через лес. На дороге они никого больше не встретили. Лес снова погрузился в тишину.

   – Тебе, наверное, очень тяжело, Мартин! – сказала лань.

   – Нисколько, – весело ответил Мартин. – Ты легкая, как пушинка!

   – Ты шутишь?

   – Я всегда шучу, когда у меня хорошее настроение. А сейчас у меня прекрасное настроение. Все обошлось, а могло быть гораздо хуже. Охотник, к счастью, промазал, волк остался жив и успел скрыться, ты почти уцелела, только перепугалась, а ногу твою скоро вылечим.

   – Значит, волк гнался не за мной? – удивленно произнесла лань.

   – Конечно, нет! Он сам спасался.

   – А я натерпелась такого страха!

   – Он предупреждал тебя, но ты не расслышала.

   – Как нехорошо. Я плохо о нем подумала! – Лань стыдливо смотрела на Мартина. – Мартин, я не знаю волчий язык! Я просто не поняла его!

   – Ничего, все обошлось, – сказал Мартин, а дальше произнес про себя, – само собой обошлось, и мне не пришлось вмешиваться.

   Они шли еще какое-то время по лесной тропе сквозь внезапно нависший туман. Впереди лес стал заметно редеть, и вдалеке сквозь деревья, высвеченный солнцем почти до бела, показался город.

   Мартин бережно опустил лань на землю, сел рядом, раскрыл дорожную сумку, вытащил большую флягу.

   – Давай-ка, немного передохнем, – сказал он, открывая флягу и поднося ее ко рту лани.

   Лань жадно сделала несколько глотков, потом посмотрела на Мартина печальными глазами.

   – Ты устал?

   – Нет, я не устал, а вот тебе необходимо отдохнуть. До города еще часа два пути. Отсюда кажется, что он совсем близко, но это не так.

   – Прости, я выпила почти всю воду, – сказала лань виновато.

   – Здесь рядом родник. Я наберу еще. – Мартин поднялся с флягой в руке. – Мы оба напьемся и пойдем дальше. Но не будем спешить. Нам не надо появляться в городе до темноты. Лес скоро кончится, мы выйдем к шоссе. Там надо быть очень осторожными. Мы пойдем вдоль шоссе перелесками, чтобы никто нас не заметил.

   – Хорошо, – сказала лань. – У меня нога почти не болит.

   – Вот и славно, Тэсси, – улыбнулся Мартин.

   – Ты знаешь мое имя? – удивилась лань.

   – Просто я прочитал его в твоих глазах, – Мартин засмеялся. – У тебя очень выразительные глаза! Ладно, лежи тихо, я наберу воды и вернусь.

   Мартин легко зашагал по поляне, спустился к роднику. Тэсси удивленно смотрела ему в след и думала.

   – Какой удивительный человек! Он столько сделал для меня. Казалось бы, кто я ему! Он мог бросить меня на дороге, и никто не осудил бы его. Но он спас мне жизнь! Мне, несчастному, глупому животному! Так поступают далеко не все. Он особенный. Может быть, он не просто человек? Может быть, он ангел?

   Тэсси очень понравилось размышлять о Мартине, но она прервала свое занятие и даже почувствовала неловкость, потому что Мартин, с наполненной флягой в руках, стоял рядом и смотрел на нее.

   – Ты мне тоже очень нравишься, Тэсси, – весело сказал Мартин. – Ты не задаешь лишних вопросов, а это очень ценное качество. Оно дано не всем. Отдыхай, скоро мы тронемся дальше.

   Тэсси и Мартин от души напились ключевой воды, потом Мартин снова раскрыл сумку, достал красивую резную трубку, аккуратно набил табаком, сел на траву и закурил. От трубки шел легкий дымок с необычным, пряным ароматом. У Тэсси вдруг слегка закружилась голова, но это было не болезненное, а очень приятное ощущение. Ей показалось вдруг, что она где-то не здесь, и не лес вокруг, а странные дома, с большими колоннами и лепными узорами, и кругом ходят нарядные люди, и негромкими, мелодичными голосами переговариваются о чем-то. Все это было так красиво, и сказочно, что хотелось удержать перед глазами как можно дольше.

   – Пошли, – сказал Мартин.

   Все промелькнуло в каком-то дурмане и исчезло. Тэсси снова увидела знакомый лес, подернутый легкой дымкой, город на горизонте, таящий в себе неведомые опасности, и красивые голубые глаза Мартина, загадочно глядящие на нее. Ей очень нравился этот взгляд, он успокаивал, внушал уверенность и надежду, но в то же время что-то в нем настораживало. Этот взгляд словно просвечивал ее насквозь, и душа ее становилась обнаженной и беззащитной.

   – Ничего не бойся! Тебе нечего скрывать!

   Мартин улыбнулся, снова поднял лань, легко вскинул на плечи и пошел в сторону города.

   Когда они остановились в небольшой роще на окраине, солнце уже слегка клонилось к западу. Мартин осторожно опустил лань на мягкую траву газона, осмотрел и потрогал ее ногу. Снял повязку, поводил рукой вокруг раны, от чего Тэсси почувствовала приятный холодок, снова забинтовал.

   – Совсем не болит! – воскликнула Тэсси.

   – Тише! Нас могут услышать.

   – Хорошо, я буду молчать.

   – Я рад, что нога не болит, но ходить тебе нежелательно еще какое-то время, – прошептал Мартин, склонившись над ней. – А теперь послушай, что будет дальше. Мы переждем здесь до утра. Потом я отнесу тебя к тем воротам, а сам спрячусь в кустах. Повязку придется снять, но это не надолго. Скоро тебя подберут, а ты никому ничего не рассказывай. Когда тебя начнут расспрашивать, как ты сюда попала, скажи, что не помнишь, или еще что-нибудь придумай. В общем, болтай, что хочешь, только не говори обо мне.

   – А кто будет спрашивать? – удивленно спросила Тэсси. – Разве есть еще такие, как ты?

   – Потерпи немного, ты все узнаешь и все поймешь. А пока делай то, о чем я тебя прошу.

   – Хорошо, Мартин. Правда, я не люблю и не умею врать, но я сделаю все, как ты сказал, – Тэсси печально посмотрела на него, тяжело вздохнула, уронила голову на траву, и подумала. – Наверное, я не права. Что я знаю о лжи и правде? Такой человек, как Мартин, не может причинить зла. Если я доверяю ему, если вверила ему свою судьбу, надо делать то, что он говорит, и не переживать напрасно.

   – Вот и умница! – улыбнулся Мартин, достал свою трубку, незаметно разжег, закрывая руками, и закурил.

   Снова Тэсси почувствовала обволакивающий ароматный дымок, закрыла глаза и мгновенно заснула.

   Глава 2. Неволя

   Голоса доносились в рощу. Мартин прислушался, снял куртку, накрыл спящую лань, осторожно прошел через рощу и присел за большим цветником. Отсюда он мог не только слышать, но и видеть.

   – Руфус, поговори со мной! – взволнованно прошептала Гира, осторожно подползая к нему.

   Руфус с опаской оглянулся и пробормотал.

   – Извините, Гира, я очень занят.

   – Но почему бы тебе, мой дорогой Руфус, не прервать свое занятие?

   – Это невозможно, уважаемая Гира! – произнес Руфус, запыхавшись, перевел дыхание и продолжал. – Я обязан заботиться об окружающей среде! Если я не буду очищать ее, все зарастет грязью и мусором!

   – Но, Руфус, – настойчиво шептала Гира. – Кроме экологии есть еще и чувства! Руфус... Я не могу больше скрывать, я должна признаться!.. Я... Я...

   Руфус испуганно поглядел на нее, попятился, прижался к земле и проговорил, слегка заикаясь.

   – Прошу Вас, Гира, не говорите мне ничего. Леонар может услышать, Гира с удивлением поглядела на него.

   – Неужели ты боишься? Такой бесстрашный, отчаянный! Я помню, как смело ты бросился на защиту Георга, когда за ним пришли...

   – Это было давно... – с тоской прошептал Руфус, стараясь не глядеть на Гиру.

   И тут поднялась Анджела, нервно заметалась спросонок, торопливо завертелась по кругу.

   – Давно? А мне кажется, все случилось вчера... Никогда не забуду... Он все время стоит у меня перед глазами, такой печальный, беззащитный...

   Гира повернулась к ней, окинула презрительным взглядом.

   – Почему ты вмешиваешься? Наш разговор никого не касается!

   Но Анджела даже не думала уступать, это было вообще не в ее характере. Она остановилась на мгновение, ответила Гире не менее выразительным взглядом, и снова стала метаться, бросая на ходу.

   – И ты говоришь это мне?! Ты говоришь о моем муже, и это меня не касается?!

   – Но я говорю не с тобой, а с Руфусом! – возмутилась Гира.

   – Тише, ради Бога! Я не хочу неприятностей! – взмолился совершенно растерянный Руфус.

   В это время Леонар проснулся, обнаружил, что его супруги нет рядом, поднял голову и, увидев происходящую сцену, сдержанно произнес.

   – Моя дорогая Гира! Вы опять смотрите в ту сторону!

   Руфус задрожал, забился в угол, и, затравленно глядя по сторонам, хрипло прошептал.

   – Ну вот, я предупреждал!

   Но Гира была невозмутима. Она даже не повернула голову к своему супругу, и ответила через плечо.

   – Я никуда не смотрю! Просто разговариваю с Руфусом!

   Леонар уронил могучую голову, заговорил не столько с осуждением, сколько с отчаянием.

   – Я не понимаю, о чем вы можете с ним разговаривать! Вы, гордая царица! И он... Просто не нахожу слов! Что вы нашли в нем? Он не достоин даже вашего взгляда! Это позор!

   Гира повернулась к нему, встала в вызывающую позу, в голосе ее звучало нескрываемое раздражение.

   – Почему Вы, Леонар, вечно указываете мне, что я должна делать, что я не должна делать?! Почему Вы считаете себя в праве командовать мной? Столько лет, изо дня в день одно и то же! Мне надоело, мой дорогой супруг!

   Анджела не выдержала, распласталась на земле и простонала.

   – Да перестаньте вы ссориться, в конце концов! И без того – тошно! – Затем она поднялась, закинула голову, и сразу послышался мрачный, тоскливый вой, пронзающий тишину.

   Все вокруг вздрогнули. Виктория приблизилась к Анджеле, посмотрела умоляющим взглядом.

   – Анджела, не надо, не надо, пожалуйста, не надо! От твоего голоса кровь стынет в жилах! Успокойся, все хорошо, все хорошо!

   Но Анджела словно не слышала ее.

   – Не могу! Не могу выносить одиночество! – С болью прокричала она. – Эти безумцы не ценят, что им дано! Они вместе! Они должны быть счастливы! А вместо этого только бранят друг друга! Невыносимо! Где мой Георг!

   – Замолчи! – грозно закричал Леонар.

   – Вы не имеете права мне приказывать! – Возмутилась Анджела. – Пусть вы и царь, но я – не из Вашего царства!

   В это время в ворота вошли мужчина, женщина, мальчик и девочка. Женщина – мощная, статная, решительной поступью шествовала впереди, таща за собой детей. Мальчик был маленький и хрупкий, а девочка крупная, полная, чуть ли не на голову выше брата. Мужчина – худощавый, слегка сутулый, с помятым лицом, замыкал процессию. Он остановился у пивного киоска, а женщина двинулась дальше, крепко держа детей за руки и не отпуская ни на шаг.

   Разговоры мгновенно прекратились. Все разбрелись по своим местам, и в наступившей тишине радостно прозвучал голос мальчика.

   – Смотрите, это лев! Настоящий лев!

   Мальчик рванулся к клетке. Женщина дернула его за руку и с силой притянула к себе.

   Девочка ехидно ухмыльнулась.

   – Ничего он не настоящий! Даже не шевелится. Это чучело!

   – Сама ты – чучело! Он живой, – мальчик из-за спины матери скорчил сестре страшную рожицу.

   – А ты докажи, что он живой! – высокомерно потребовала сестра.

   – Видишь, у него хвост шевелится.

   – Это не доказательство.

   – Дети, сейчас же прекратите спорить! – сердито сказала мать.

   – А мы вовсе и не спорим! Я с маленькими не связываюсь! – девочка тряхнула бантами и отвернулась от клеток.

   – Ладно, постойте тут, а я куплю вам мороженое, – женщина отошла в сторону, и брат с сестрой сразу же снова сцепились. Похоже, это было вообще их излюбленное занятие.

   – Вот ты всегда так, ни во что не веришь! Вот смотри! – мальчик подбежал к клетке и протянул руку. – Лев, иди сюда! Хочешь конфетку?

   Леонар медленно приподнялся, приветливо поглядел на мальчика. Женщина, так и не купив мороженое, стремительно подлетела к детям.

   – Сейчас же отойдите от клетки! Я же сказала, стойте здесь! – она схватила их за руки и потащила за собой.

   – Я просто хотел угостить льва... – грустно произнес мальчик.

   – Виктор, куда ты смотришь! – закричала женщина.

   – А где мороженое? – Требовательно спросила девочка.

   Слегка захмелевший папаша подошел с банкой пива.

   – От мороженого болит горло! А лев – очень опасное животное, это хищник. Хищники не едят конфеты. Хищники едят других животных.

   – Вечно ты резонерствуешь! – прикрикнула на него супруга.

   – А ты все время давишь на меня! – привычно огрызнулся папаша, и тут же отхлебнул пива.

   – Почему люди всегда бранятся? – вздохнула Виктория, засовывая лапы в карман. – Чего им не хватает?

   – Наверное, они просто не умеют ценить свою свободу, – задумчиво сказал Руфус.

   – Но мальчик такой славный, он не похож на других!

   Виктория попыталась ему улыбнуться. Мальчик, кажется, заметил ее улыбку, снова подошел к решетке и протянул руку Виктории.

   – Тогда можно, я дам конфетку кенгуру? Она ведь не опасная!

   – Конечно, я никому не причиню вреда! – Виктория приблизилась к решетке с другой стороны.

   – Не бери! Не бери! – пронзительно закричала Анджела. – Вспомни, как было с Георгом! Тебя тоже отравят!

   – Успокойся, Анджела, – сказал Руфус. – Это – всего лишь ребенок. Он не может причинить зла.

   Но Анджела настаивала на своем.

   – Дети – тоже люди! Все они безжалостные!

   Вдруг девочка заметила Руфуса и громко расхохоталась.

   – Мама! Папа! Какой смешной зверь! Вроде нашего Рекса, только тощий, и шерсть клочками!

   – Сравнила! – обиженно сказал брат. – Он просто голодный... А Рекса так закормили, что он еле лапы таскает!

   – У-у любви... как у пташки крылья! Ее нельзя никак пойма-ать... – разнесся по зоопарку громкий, дрожащий голос.

   Следом за голосом на дорожке появился человек отвратительного вида. В одной руке он держал открытую бутылку, и прихлебывал из горлышка, а другой катил тачку с едой для животных, пошатнулся, едва не опрокинул тачку прямо на посетителей, с большим трудом устоял на ногах и пропел.

   – Никак поймать, твою мать!

   Посетители были явно шокированы. Женщина с удивительным для ее комплекции проворством отскочила в сторону и возмущенно произнесла.

   – Ну и зверинец! Мы больше сюда не придем! Зря заплатили деньги!

   – Сторож – пьяница! А звери злые и глупые! – презрительно сказала девочка, с любопытством поглядывая на служителя.

   – Сама ты глупая, и злая! А наш папа – тоже пьяница! – тихо сказал брат.

   Девочка незаметно ущипнула его, и тут же получила сдачи.

   – Он меня бьет! – завопила она.

   – Не смей бить сестру! – прикрикнула мать.

   – Нельзя обижать девочек, надо быть джентльменом, – поучительно произнес отец, допивая пиво.

   – Нельзя обижать маленьких, и животных! – подумал мальчик. – А уж таким джентльменом, как мой папа, я в жизни не буду! – но на всякий случай промолчал.

   Рядом прозвучал настойчивый голос матери.

   – Ладно, дети, пошли. Если хотите покататься на пони...

   – На пони! На пони! Хочу сфотографироваться на пони! – девочка запрыгала от радости, сотрясая вокруг землю.

   Все четверо быстро уходили, мальчик все время оглядывался, женщина тащила его за руку. А звери из клеток глядели им в след.

   Опаленный красным закатным солнцем, город погружался в сумерки, вспыхивал множеством огней. Посетители покидали зверинец. Торговцы пивом и мороженым свернули свои ларьки и тоже покатили к выходу. Тенистые дорожки опустели. Наступила тишина. Леонар тяжело уронил на лапы свою могучую голову и заговорил с болью в голосе.

   – Как несправедливо устроен мир! Люди не понимают ни нашей жизни, ни нашего языка! Они относятся к нам, как к забаве, как к плюшевым игрушкам, но при этом рассуждают об опасности, исходящей от нас! Они испытывают презрение к нам, не видя, как отвратительны они сами.

   – Но мальчик такой милый, такой славный! – воскликнула Виктория. – Я бы хотела с ним поиграть, подружиться! Если бы можно было хоть ненадолго выйти отсюда!

   Леонар удивленно посмотрел на нее.

   – Мы никогда не выйдем отсюда! Ты разве не понимаешь? Эти решетки отделяют нас от другого мира, где есть свобода, и радость... Даже бездомные псы счастливее нас! Они могут бродить, где хотят, а мы вынуждены приспосабливаться к ужасным, жестоким условиям!

   – А я не хочу приспосабливаться! – Гира рванулась к решетке, отделявшей ее от шакала. – Послушай, Руфус. Давай убежим отсюда. Убежим вместе в свободный мир, где нет этих проклятых клеток!

   Руфус припал на передние лапы.

   – Но это невозможно!

   Теперь Гира смотрела на него сверху вниз, со всей высоты своего роста, и казалась такой величественной и огромной, что у Руфуса захватило дух.

   – Все возможно, – торопливо говорила царица зверей. – Надо только очень сильно захотеть, и мы окажемся на свободе. Я все решила. Сегодня ночью, когда все заснут, мы убежим отсюда.

   Руфус осторожно приподнял голову, почтительно посмотрел на свою собеседницу, осторожно поднялся на лапы и сделал робкий шаг в ее сторону.

   – Позволю не согласиться с Вами, моя госпожа! Если бы не эти клетки, мы давно бы погибли! Вы только представьте себе! По улице разгуливает прекрасная львица! По улице мрачного и душного города, где обезумевшие люди отравляют все вокруг выхлопными газами своих автомобилей, где не осталось ни одного живого деревца, все превращено в мертвый асфальт и камень! Может быть, меня еще примут за бездомную собаку и просто забросают камнями. Но Вы... Вы не проживете в городе даже нескольких минут!

   Гира шагнула ему навстречу и почти прижалась к решетке.

   – И пусть! Зато я умру на свободе, рядом с тобой, умру счастливой! Ты говоришь так красиво! Я не могу больше скрывать... Я люблю тебя, Руфус, давно люблю!

   Леонар повернул голову к львице, поглядел на нее с тоской и болью.

   – Вы думаете, Гира, что я ничего не слышу? Я все слышу, и мне стыдно за вас! Мне кажется, вы лишаетесь рассудка, моя дорогая супруга! Вы – царица зверей, объясняетесь в любви этому жалкому недоноску. Он грязный падальщик! Он подбирает и ест отбросы! Отойдите от него!

   Руфус сжался, наморщил нос. Конечно, он никогда не был таким отважным героем, каким представляла его Гира! На самом деле в душе он всегда страдал от своей нерешительности, именно поэтому старался избегать конфликтов, искать разумные компромиссы. Правда, благодаря этим качествам он заслужил репутацию мудреца и миротворца, и хотя сам о себе был более скромного мнения, но в душе его все же жила затравленная, подавленная, но неистребимая гордость. Он поглядел в глаза Леонару и ответил с достоинством.

   – Вы ошибаетесь, Леонар. Я не падальщик. Я забочусь о состоянии окружающей Среды. В природе должно существовать равновесие, и моя задача – поддерживать его, насколько хватает сил.

   Леонар презрительно усмехнулся.

   – Вот и падальщик становится философом. Когда собираешь падаль и философствуешь, кажется, что и правда в этом есть смысл. Не так ли, Руфус?

   Руфус собрался, было, ответить на это незаслуженное оскорбление, но не успел. В это время пьяный служитель, фальшиво напевая гнусавым голосом, стал разбрасывать по клеткам еду. Он делал это не просто неловко, а явно старался угодить в кого-нибудь из зверей. Руфус едва увернулся от скудного обеда, пролетевшего прямо над его головой. Допив бутылку до конца, служитель бросил ее на траву рядом с клетками, погрозил зверям кулаком, и упал прямо посреди дороги. На выручку Руфусу тут же поспешила Гира. Голос ее, обращенный к Леонару, был полон изощренной иронии.

   – Интересно, уважаемый супруг, а чем питаетесь вы, когда вам не удается добыть свежую дичь? Разве вы когда-нибудь брезговали тушами оленей, убитых другими, или умерших своей смертью от старости? И разве здесь вы не употребляете в пищу мертвое мясо? Даже протухшее мясо? Но окружающая среда от этого совершенно не становится чище!

   Леонар зарычал, подавляя боль от нанесенной обиды.

   – Как ты жестока со мной, дорогая! Ах, как жестока! Мне бы следовало убить этого жалкого мусорщика, который по твоему непонятному капризу приглянулся тебе... Но я не могу добраться до него, мне мешает эта железная решетка! Проклятая решетка! Я бессилен, я должен терпеть все издевательства своей супруги, ее жалкого отвратительного любовника, я должен подчиняться безобразному пьяному служителю, выжившему из ума старику сторожу, надменному директору Зоопарка господину Дэйву... Судьба не оставила мне права выбора, не оставила свободы воли, без которых львиная участь просто невыносима...

   Гира окинула мужа надменным, презрительным взглядом. Голос ее теперь звучал гневно и решительно.

   – Жалобы, нытье! Всю жизнь – одно и то же! Надоело! Ненавижу тебя, Леонар! Ненавижу твою пассивность, твое резонерство! Ты мне опротивел, старый беспомощный царь зверей!

   От ее слов все звери вокруг замерли, не решаясь вмешиваться. И только Виктория, простодушная, доверчивая, наивная кенгуру Виктория, не удержалась и осмелилась возразить царственной львице.

   – Гира, зачем ты так? Не надо обижать Леонара, он очень несчастный, мы все здесь очень несчастные, жалкие беспомощные узники!

   Гира смерила ее высокомерным взглядом.

   – Я всегда ценила твою доброту, Виктория, но сейчас... Сейчас, мне кажется, она не совсем уместна. Кенгуру не престало жалеть льва!

   – Но почему? – с обидой спросила Виктория.

   – Ну, существует определенная субординация.... Неужели тебе не понятно?

   – Значит, я недостойна? – Виктория вынула из кармана лапы, закрыла ими голову и заплакала.

   – Хватит стонать! Пора действовать, – воскликнула Гира. – Руфус, Руфус, ну почему ты молчишь? Может быть, ты просто равнодушен ко мне?

   Руфус, распластавшись на земле, заговорил тихо и подобострастно, искоса поглядывая на мрачного Леонара.

   – Уважаемая Гира! Вы мне далеко не безразличны, я испытываю к вам самые глубокие чувства, но я не могу даже приблизиться к вам в силу двух обстоятельств. Во-первых, я не хочу усиливать гнев вашего супруга, как я уже говорил, а во-вторых, нас непреодолимо разделяет эта стальная решетка...

   Гира радостно вскинула голову, издала восторженный рык.

   – Руфус, если твои слова – правда, старый лев в отставке нам не помеха!

   – Лев в отставке! Надо же такое сказать... – простонал Леонар.

   Но Гира, не обращая на него внимания, продолжала уговаривать Руфуса.

   – Мы должны убежать! Убежать туда, где нас не разлучат никакие решетки! Я уже раскопала подземный ход. Если ты поможешь мне...

   Руфус смущенно и боязливо поглядел на нее, и от застенчивости и страха снова стал заикаться.

   – Извините, Гира, но позволю себе не согласиться с вами. Изучение окружающей среды – единственное полезное занятие, которому я могу предаваться здесь. Я всю свою жизнь изучаю экологию, и, в меру своих скромных возможностей и знаний, очищаю Землю. Я знаю, что земля необычайно твердая в этих местах, и копать ее очень трудно. Слишком много крупных камней в этой земле ...

   Леонар возмущенно прервал Руфуса.

   – В какой земле! Ты – в клетке! Все, что ты можешь – есть собственное дерьмо в своей клетке! Ты никогда не выйдешь отсюда! А если только сделаешь шаг, я сам перегрызу тебе глотку!

   Леонар неожиданно рванулся к Руфусу и чуть не снес решетку тяжестью своего тела. Гира тотчас же встала между ними и закричала.

   – Властолюбивый болван! Не смей приближаться к нему, а то будешь иметь дело со мной!

   Накал страстей достиг своего апогея. Львица встала в вызывающую позу, готовая бросится на несчастного супруга. Леонар тоже принял боевую позицию. Викторя вдруг истерически захохотала.

   – Львы – в гневе! Ах, как мне страшно, как страшно! Сейчас они перегрызут друг друга! Ах, ах! Помогите!

   Анджела снова истошно завыла. И тут проснулась Сандра. Она протерла крыльями сонные, усталые глаза и властно произнесла.

   – Прекратите!

   Все притихли от неожиданности, повернули головы к большой ушастой сове, и Сандра продолжала с горечью.

   – От ваших криков невозможно заснуть. Впереди долгая ночь, вы все сможете отдохнуть, кроме меня! А мне предстоит созерцать ваши спящие тела, не смыкая глаз, слушать ваш нескончаемый, надсадный храп! А это сомнительное удовольствие! Прежде ночные часы были самыми счастливыми для меня, они наполнялись веселой охотой. Я выслеживала зазевавшихся полевых мышей, чтобы потом в одно мгновение вонзить в их соблазнительные спинки свои острые когти! Здесь мне не на кого охотиться! Я просто мучаюсь без сна, погружаясь в мрачные думы. Как же я устала! Как устала...

   На какое-то время воцарилась тишина, львы отвернулись друг от друга. Анджела легла на землю и спрятала голову в лапы. И только Виктория запрыгала по клетке, радуясь, что атмосфера разрядилась.

   – Сандра права! Не надо ссориться. Давайте лучше помолимся вместе нашему великому предку Катукан-Кара, доброму, мудрому и справедливому, попросим его, чтобы он помог нам обрести покой и счастье в ненавистной чужой земле! О, великий Катукан, всемогущий наш Бог! Приди к нам с небесных вершин и озари нас своим священным светом добра и радости!

   Но вместо великого бога кенгуру на дорожке вдруг появился старый хромой сторож. И хотя ничего божественного в нем явно не было, он, в сущности, был человеком неплохим, жалел зверей, можно сказать, даже любил, и звери тоже жалели и любили его. Жалели за его старость, за хромоту, а любили за простодушный, добрый нрав. Когда-то старик работал служителем, и те из зверей, кто застал это время, вспоминали о нем с тоской и сожалением, словно об утраченном рае. Теперь же старик ничего делать не мог, и директор зоопарка господин Дэйв, учитывая прежние его заслуги, оставил его на должности сторожа при зоопарке. Старик целыми днями сидел в дежурке, даже ночевал там, и только изредка выходил проведать своих прежних питомцев. Правда, из его подопечных остались только шакал Руфус и сова Сандра, которая спала с утра до поздней ночи, а по ночам просыпалась и разговаривала сама с собой. Все остальные животные появились здесь позже, уже при пьянице.

   Однажды, никто уже не помнил, когда именно это было, старый сторож, видимо, страдая бессонницей, зашел в зверинец, и тихо беседовал о чем-то с Сандрой до самого утра. Трудно сказать, что это была за беседа. Звери, как ни прислушивались, так до конца и не поняли смысла их долгого разговора. Сторож, шепелявя беззубым ртом, предавался воспоминаниям, жаловался на свою нелегкую судьбу, поносил служителя пьяницу, сочувствовал господину Дэйву. Сандра молча слушала его, кивала ушастой головой, а потом произносила свой излюбленный длинный монолог о прежних ночных охотах, когда она жила на воле. Сторож сочувственно смотрел на нее, но, видно, ничего не понимал из ее слов. За много лет работы в зверинце он, к сожалению, так и не научился понимать язык животных. То есть, какие-то совсем простые вещи он умел улавливать, но это касалось только быта, болезней, пищи. Все более тонкие и глубокие переживания оставались для него недоступными. Сейчас старик медленно шел по дорожке, опираясь на свою палку. Видел он плохо и, не заметив валявшегося на дороге пьяницу, споткнулся о его неподвижное тело. Палка выпала из рук и угодила прямо в глаз служителю. Тот вскочил, как ошпаренный, схватился за голову и заорал.