Текст книги "Охота за квартирой (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

   – Какой ты, ей Богу, – проворчал Ластик. – Хотел за въезд тебе заплатить, а ты меня изрешетить собираешься! Ты хоть знаешь, кто тут сдает?

   Охранник недоверчиво посмотрел на него.

   – Да многие сдают.

   – Слушай, нет у меня оружия! – взмолился Ластик. – Хочешь, обыщи, только пропусти! А то моя красотка с меня скальп снимет!

   Охранник снова хмыкнул. Похлопал Ластика по карманам – на груди, на боках. И выжидающе уставился на него. Ластик ловко вытащил из кармана пятьдесят баксов, сунул ему в руку. Тот снова хмыкнул, уже одобрительно.

   – Ладно, езжай, только смотри, чтобы до одиннадцати...

   – Да я раньше! – воскликнул Ластик, проезжая под поднявшимся шлагбаумом.

   Он влетел на территорию поселка, с горечью думая, что опять, не смотря на предупреждение бабушки, его развели на деньги. Возможно, и пушка у этого бугая была не заряжена, или вообще бутафорская. Просто решил поживиться, взял парня на понт. С другой стороны – кто его знает. А вот где теперь искать эту бмвуху? Видно, первый блин – комом, погоня не удалась.

   И тут он едва не влепился в бампер машины. Успел затормозить. Машина стояла на дороге с потушенными фарами, наполовину съехав на обочину, рядом с воротами в высоченном заборе. И – о, какое везение! Это была та самая БМВ, и номер – тот же! Ластик поискал на воротах название улицы и номер дома. И тут почувствовал опасность, похоже, засада. Резко обернулся, но поздно. Чьи-то сильные руки стащили его с мотоцикла. Правда, и он был не промах – ловкий, тренированный. Выскользнул из этих рук, и по инерции плюхнулся на землю. Над ним раздался насмешливый голос.

   – Что, все-таки пролез?

   Ластик поднял голову. Над ним стоял третий покупатель Юлькиной квартиры. Правда, автоматом в бок не тыкал, но и слишком приветливым не выглядел.

   – Еще бы не пролезть! – заорал Ластик, легко вскочив на ноги и бросаясь на него. – Я те покажу, как к Юльке клеиться! Подумаешь, костюм напялил!

   Они сцепились, и Ластик продолжал орать.

   – Что, девок тебе мало?! На чужих невест надо зариться?!

   – Да успокойся, парень! Отпусти, – мужчина старался освободиться из цепких рук Ластика. – Не клеюсь я к твоей невесте. Ты ошибся.

   – Ничего я не ошибся, – петушился Ластик. – Ты это был. И тачка твоя! Я вас застукал вместе! Теперь не отмажешься!

   – Так вот оно что! – рассмеялся вдруг мужчина. – Что ж, давай объяснимся.

   – Объясняйся! Только не вздумай лапшу мне вешать! Знаю я вас, охочих до Юлькиной красоты!

   Ластик отпустил мужика и стал перед ним в воинственную позу.

   – А я думаю – что он за мной через всю Москву тащится, – продолжая посмеиваться, мужчина достал пачку сигарет, протянул Ластику.

   – У меня свои есть! – Ластик гордо вытащил «марлборо».

   Оба закурили.

   – Ну, что скажешь в свое оправдание? – не унимался Ластик.

   – Скажу, что с невестой твоей у меня чисто деловые отношения, – спокойно заверил мужчина.

   – Чем докажешь?

   – Да ты позвони ей и сам спроси. Она даже имени моего не знает!

   Ластик изобразил на лице мучительную работу ума. Достал мобильник и решительно позвонил Юльке.

   – Слушай, дорогая, только не вздумай врать, – начал он с места в карьер. – Тот мен, что к тебе на БМВ приезжал, как его зовут? Что, понятия не имеешь? А чего терлась с ним у подъезда? Чего?! Не вздумай, ноги обломаю! Нам самим хата нужна! – слушая растерянные испуганные вопросы ничего не понимающей Юльки, Ластик продолжал наступление. – Ладно, приеду – разберемся! Я где? Где, где – у тебя в ...

   Он отключил связь. Мужчина смотрел на него с явным презрением, видимо, приняв за полного идиота, что и требовалось.

   – Ну что, убедился? – язвительно спросил он.

   – Вроде, ты прав, – тупо произнес Ластик. – Ладно, мужик, извини, если погорячился... Только, это, продавать хату я Юльке своей не позволю! Нам самим надо, детишки пойдут – куда девать?

   – Вали отсюда, псих ревнивый, – брезгливо произнес покупатель. – Еще раз увижу – по-другому говорить будем.

   – А ты мне не угрожай! – гаркнул Ластик. – Еще раз застукаю с Юлькой – самому не поздоровится!

   – Вали, сказал, – сквозь зубы процедил мужчина, опустив руку в карман пиджака.

   «Нож или ствол», – пронеслось в голове Ластика.

   – Ладно, мужик, бывай, – произнес Ластик миролюбиво.

   Развернул мотоцикл и медленно поехал по поселку в обратную сторону.

   Кажется, проканало, – думал Ластик, подъезжая к шлагбауму. – Рискованный эксперимент удался. Правда, я основательно засветился, но этот третий покупатель, похоже, поверил, что я – ревнивый Отелло, собственник и при этом тупой, как сибирский валенок. Жаль, конечно, что не удалось выяснить точно, в каком из домов живет этот тип. Если он сразу заметил меня на хвосте, а, судя по всему, так оно и было, то, поджидая внутри поселка, вполне мог остановиться и не у своего дома. Но в поселке этом он точно живет. Правда, ни имени, ни фамилии его узнать не удалось. Ну, если ему нужна квартира, то скоро снова придет или позвонит Юльке. Пусть она возьмет у него телефон, попросит визитку, или что там еще... А вдруг не позвонит, не придет? – с досадой подумал Ластик. – Вдруг я своей поспешностью спугнул его? Нет, не дорос я еще до настоящего сыщика! Вижу нужный объект, и мчусь за ним напролом. Надо отрабатывать тактику, а не действовать по первому импульсу.

   Охранник на этот раз даже не вышел к Ластику. Просто поднялся шлагбаум и пропустил мотоцикл.

   Интересно, почему, когда я хотел въехать в поселок, охранник выскочил с мобильником? – подумал Ластик. – Случайно, или наш покупатель успел предупредить, чтобы меня не пропускали?

   В общем, хватает информации к размышлению. Как действовать дальше? Так необходим совет бабушки, когда же я к ней попаду? Завтра с утра – работа, вечером в театр. В общем, сплошная засада.

   Отъехав от поселка, Ластик притормозил, огляделся на всякий случай, нет ли погони, и позвонил Юльке. Она рыдала в трубке от обиды на него. Ластик извинился за свой хамский разговор, который был предназначен совсем не для нее, и обещал все объяснить, когда вернется домой.

   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   «БОЛЬШОЙ ТЕАТР И МАЛЕНЬКАЯ КРЕПЫШКА»

   С Юлькой я урегулировал все конфликты, банально завалив ее в койку. И я так усердно регулировал, что, наконец, сломал-таки свой многострадальный диван. Господи ты боже мой! Это чертово расследование вылетает мне в копейку! Но я весело посмеялся вместе с моей прекрасной Юлией над крушением ложа любви, счавкал прямо на полу все ее восхитительные салаты и пирожки (конечно, далеко до Электриных, но для магазинных – ах и браво!)

   Кстати про браво. Я накрыл Юльку легким одеялом и на цыпочках вышел на кухню.

   Ну, Ластик, куда ты направишься завтра? Конечно, в театр. Надо же закруглить хотя бы одну версию. Хотя у меня такое предчувствие, что с каждой минутой я все больше и больше запутываюсь. Бросил версию про Эдуарда, ринулся в пучину жизни и смерти Кольки Загоруйко, не успел отработать Машу (все-таки надежда умирает последней) и погнался за третьим покупателем. Что так же не дало пока никакого результата. Прадед Орест! Где ты, черт побери! Снись мне немедленно, и давай следующую наводку! С этими мрачными мыслями я отправился спать, но, как и предполагалось, дедуся мне по заказу не приснился. Так что детективной таблицы Менделеева мне во сне не явилось.

   Днем я встал с больной головой и поплелся на занятия. Настроение было на нуле. Да, тяжко приходится детективам. Наверное, поэтому мой друг Пашка Добрый такой дерганый и суровый. Даром, что фамилия такая милая. И, заметьте, работает Пашка не один, а с целой бригадой сотрудников! А мне, бедному, чтобы доказать невиновность милой девушки, приходится топтать свои бедные ноги, тратить кровные деньги и ломать свои умнейшие мозги! Бросить, бросить все к ядреной фене! Но тут же я осекся. Что, я, Орест Ласкин спасовал перед трудностями? Испугался? Нет, Господа! Я привык доводить дело до конца! Когда-то я на спор с администратором Зиночкой, обучил за неделю фокстроту девчонку, у которой полностью отсутствовал слух и чувство ритма! Дело, я вам скажу, практически невозможное. Но девчонка была математиком, и мы выстроили просто-таки гениальные математические схемы счета, и чертили танцевальный паркет каждое занятие белым мелом! И все срослось! За что меня Зинка и невзлюбила. (А то! Спорили-то на двести долларов!).

   Так что рано ты, Орест, сложил крылья! Вперед, без страха и упрека!

   Подбодрив себя таким образом, я к концу занятия повеселел и с легким сердцем отправился домой, переодеться. Юлька, слава Богу, работала сегодня допоздна. Поэтому я быстренько привел себя в надлежащий вид и, оседлав своего коня, рванул на Театральную площадь.

   И вот я, в смокинге, с белой бабочкой, в начищенных ботинках и с букетом в руках на удачу стою под восьмой колонной Большого театра. Отсюда очень хорошо просматривается центральный вход. Мимо проходили солидные господа и дамы в длинных платьях, с оголенными плечами, в бриллиантах и небрежно наброшенных горностаевых палантинах. Эти – явно из партера. Потом потянулись дамочки в длинных легких юбках, шелковых блузах и с серебряными украшениями. Это подтягивался амфитеатр.

   Ближе к половине седьмого появились мальчики и девочки в джинсах и брюках, с дешевыми сережками в ушах и пластмассовыми колечками на пальчиках, мужчины и женщины в затертых костюмах и стареньких блузках. Это – самая основная, самая благодарная и любимая артистами всех театров публика – ГАЛЕРКА! Ради этих ребят и девчонок, мужчин и женщин ломаются колени, стираются пальцы и срываются голоса. Ибо именно эта публика так благодарно аплодирует, и так горько порой освистывает артиста. А солидный степенный и напыщенный партер одинаково холоден и при успехе и при провале.

   Не знаю, быть может я и не прав, но я высказал мнение всех моих бывших однокашников, с которыми я топтал сцену Большого на концертах и в массовках, когда учились. Дай Бог, если я не прав, или же за десять лет, что я не занимаюсь классическим балетом, что-то изменилось.

   За вялым течением моих мыслей, я чуть не забыл, зачем сюда приехал. А вспомнил только тогда, когда широкая волна зрителей сменилась тонким ручейком, а потом и вовсе иссякла. Маша не пришла. Я так огорчился, что подошел к урне и с размаху кинул в нее букет цветов.

   – Это вы? – раздался удивленный голосок. – Значит, это настоящий билет?

   Маша стояла передо мной в белом, словно облако, платье, в светлых босоножках на высокой шпильке и с маленькой театральной сумочкой, цепочка которой перехватывала ее плечо.

   – Маша! Вы все-таки пришли! – я так обрадовался, что готов был целовать ей ноги.

   Ловким движением я выдернул букет из урны, и преподнес его Маше. Хорошо еще урна была пуста, а то представляете. Хорош бы я был, если бы из розы торчал окурок сигареты.

   – Спасибо, – улыбнулась она. – Мне неловко, я даже не знаю вашего имени.

   – Это можно исправить. – Я галантно расшаркался перед девушкой. – Орест Ласкин.

   – Ваша мама поклонница греческих мифов? – вновь улыбнулась она.

   – О-па! Впервые за двадцать семь лет кто-то точно определил происхождение моего имени. За это стоит пригласить девушку в театр, даже если она не поможет мне в моем расследовании.

   – А почему вы решили, то билет не настоящий? – изумился я.

   – Я пришла сюда в шесть. И меня почему-то не пустили.

   – Дайте-ка билет.

   Я выхватил у нее из рук листочек и сразу все понял – Васисюнь дал мне контрамарку. И не куда-нибудь, а в портер! Круто для лебедя около седьмого озера.

   – Все правильно. С такими билетами надо идти на другой вход. Разрешите? – и я подставил ей свой локоть.

   Мы обошли театр и вошли со служебного входа. Милая тетя, в бордовом костюме работника театра, уже закрывала дверь.

   – Милейшая, простите, пожалуйста! – крикнул я и подал ей билет.

   Она пропустила нас, и мы побежали в зал, поскольку в фойе уже погасили свет. Пробравшись на свои места, заблаговременно кем-то прикрытые программками, мы плюхнулись на мягкие кресла, в аккурат, когда оркестр дал первые аккорды.

   Я знал этот балет наизусть, когда-то партия Принца была моей выпускной работой. Поэтому я прикрыл глаза и просто слушал прекрасную музыку. В какой-то момент Маша ахнула. Я открыл глаза. Принц был бесподобен – какое фуэте, какие пируэты. Рука – нога настоящего мастера. Я даже засмотрелся, до чего был хорош артист.

   – Маш, дай-ка программку.

   – Я уже посмотрела. – Шепнула Маша, не отрывая глаз от сцены. – Это Олег Васильченко.

   – Кто?

   Я вырвал программку из рук. Черным по белому значилось – партия Принца – Олег Васильченко. Ну, братцы. Есть справедливость на свете. Уж не знаю, каким образом это удалось Васисюню (в двадцать семь многие артисты балета уже завершают свою карьеру) но – браво!!!

   Я, уже не отрываясь, наблюдал за другом до последних звуков спектакля. Зал взорвался аплодисментами. Олежка подошел к краю сцены и торжествующе посмотрел мне в глаза. Я выставил большой палец, и он кивнул, сделав незаметный жест рукой.

   Маша была не просто в восторге – она плакала.

   – Маш, а хочешь, познакомлю с Олегом?

   – Вы хотите сказать. Что я... За кулисы?

   – Легко. Только у меня одно предупреждение и одно предложение.

   Я объяснил, что Васисюнь – убежденный голубой и предложил букет, что я подарил Маше, отдать триумфатору. На первое Маша загадочно улыбнулась, на второе – энергично закивала.

   Тут, господа, позвольте сцену знакомства и наших общих восторгов по поводу прекрасной работы Олега, опустить. Это – для другого жанра повествования. Коротко говоря – все были довольны. Васисюнь так растрогался моему приходу, что разрыдался у меня на плече. Он был уверен, что я как всегда не приду.

   Когда мы с Машей вышли из театра, я знал точно, что такого щемящего счастья я никогда больше не увижу ни на одном женском лице. И никакого чувства, и никакого секса не надо – пригласите истинного ценителя искусства в Большой – и он будет полностью ваш!

   – Спасибо, Орест. Вы просто не сможете понять, что значит для меня этот вечер. Вот, возьмите. – И она вытащила из сумочки три печатных листа. – Это распечатка с заключения судмедэкпертизы. И еще кое-что. До свидания.

   – Как до свидания? – опешил я. – Я вас провожу!

   – Не стоит, Орест. – Она улыбнулась. – Меня уже ждут. Прощайте.

   И она сбежала со ступенек. Около фонтана маячила высокая женская фигура, в джинсовом костюме и ковбойских сапогах из натуральной замши. Маша подбежала к женщине и бросилась ей на шею. Женщина счастливо засмеялась и...поцеловала девушку в губы. Они стояли, замерев в свете водяных подсвеченных струй фонтана, слившись в единое целое. Я же замер, как египетский сфинкс. Вот она, цена Машиной улыбки на голубизну Васисюня! О двадцать первый век! О, свобода слова, жизни и любви! Маша оторвалась от любимой, повернула ко мне голову и приветливо махнула рукой. Я послал ей воздушный поцелуй и потопал к своему мотоциклу. Теперь понятно, почему Маша не поддалась на мой столь навязчивый флирт в морге. Однако, уж простите столь дерзкую нескромность – она, как истинный ценитель прекрасного, все же была шокирована моей неземной красотой!

   Но до мотоцикла я не дошел, свернул в переулок и отыскал мое любимое кафе. В этой маленькой забегаловке мы с друзьями часто пили кофе. Я заказал чашку крепкого напитка, и сел в самый дальний угол, за скрытый от глаз столик.

   Разложив бумаги на столе, я стал внимательно их изучать. Один листок гласил, что Николай Загоруйко «скончался в результате множества тяжелых травм, не совместимых с жизнью, в результате наезда автомобиля». И дальше шло большое количество латинских слов, что мне было абсолютно не интересно. Ясно одно – Колька погиб четыре дня назад под колесами машины. Если подсчитать все дни, то получалось – через три дня после взрыва Юлькиной квартиры. Однако!

   Второй лист оказался протоколом с места происшествия, из которого было понятно, что некая иномарка сбила Кольку и скрылась с места наезда. Интересное совпадение! Уж не убрали ли Николая Загоруйко, как конкурента?

   Так. А что же в третьем документе? И тут я опешил. Как простой лаборантке в морге удалось достать титульный лист уголовного дела заключенного Николая Петровича Загоруйко, 1969 года рождения, украинца по национальности, вора и домушника, для меня навсегда останется загадкой. Но факт остается фактом – второй покупатель Юлиных апартаментов – вор и уголовник, вышедший на свободу месяц назад. Вот почему Юльке показалось, что цвет лица у Кольки серый. Не показалось. А было на самом деле таким! Он отсидел за решеткой четыре долгих года за воровство! В правом верхнем углу располагалась довольно четкая фотография. Простое открытое лицо. Густые насупленные брови, средней величины глаза, впалые щеки. Над губой, как у Синдии Кроуфт – родинка. А может, это просто неотретушированное фото. Сейчас это уже не важно. Ни этой родинки, ни самого Кольки уже нет в живых.

   Я расплатился за нетронутый кофе, собрал листы и вышел на улицу. Город засыпал. На часах было уже полвторого ночи. Я вспомнил, что отключил телефон. Юлька, наверное, волнуется. Вытащил трубочку. А потом вдруг засунул ее обратно. Пожалуй, прокачусь, проветрю мозги. Что-то мне тошно.

   Я оседлал «Ямаху» и помчался, куда глаза глядят.

   Ластик гнал и гнал своего верного друга вперед и откровенно грустил. И было отчего. Во-первых, появившаяся информация ничего не проясняла, еще больше запутывала, а во-вторых, что уж тут говорить, еще одна версия явно вела в тупик. Тупик, тупичок в конце тоннеля, где даже никакая лампочка не светит. Не то, что во сне. Придется строить догадки на совершенно пустом месте. Точнее, не на пустом месте, а на трупе. Жаль, что у Кольки уже ничего не спросишь, не выведаешь. И Ластик стал укорять себя, что не удосужился заставить Юльку раньше позвонить по оставленному Николаем номеру, или сам не позвонил. Начни он раскручивать эту версию на несколько дней раньше, может быть, и узнал бы что-то важное, да и гибель этого криминального персонажа могла бы не произойти, или как-то отложиться. Кто знает, может быть, он спугнул бы убийц, и Колька в благодарность раскрыл бы ему все свои тайны и козыри. А теперь остается только кусать свои острые локти.

   Вот так, господин Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, Джессика Флетчер и мисс Марпл в одном лице. Видно, возомнил ты о себе слишком, новоиспеченный рыжий сыщик. Правда, и те не всегда успевали вовремя, – утешал Ластик сам себя, – тоже натыкались на трупы постфактум, так сказать. Что теперь сокрушаться? Что случилось, то случилось. Ясно одно, гоняясь за Эдуардовыми охранниками, клиентками и попугаем, он совершенно выпустил из головы и человека по имени Николай, и третьего покупателя – вальяжного типа, приехавшего из-за границы. Один мертв, другой... Хотя, что это он, забыл что ли. Все-таки нашел он третьего, теперь знает, где он живет. А С Колькой... Надо подумать.

   По дороге сбивчивые мысли стали потихоньку выстраиваться, и в сознании возникли довольно осмысленные вопросы. Итак, первое – зачем уголовнику нужна квартира? Нужна ли ему была именно эта квартира, или произошло случайное совпадение? Таких совпадений в расследовании случалось уже предостаточно, и когда Ластик цеплялся за них, как за ключик к разгадке, очередная версия рушилась. Но, предположим, здесь не случайность. Колька Загоруйко охотился именно за данной, конкретной квартирой. Почему?

   Другой важный вопрос – откуда у отсидевшего уголовника взялись деньги на квартиру и новенький Фольксваген? Несмотря на то, что Валька уверяла, что это ее машина, мужик с «Москвичонком» явно указывал на хозяина, а не на хозяйку! Может, она просто оформлена на Вальку?

   Дорога стремительно мелькала под колесами, Ластик проскочил на мигающий желтый свет, и, прорвавшись через поток машин, увидел на перекрестке большое стеклянное здание с крупной надписью – коммерческий банк. И неожиданно расхохотался. А вдруг Колька Загоруйко успел-таки ограбить банк сразу по выходу из тюрьмы? Забавная версия. Но нет, маловероятно. Откуда тогда деньги? Имел какие-то сбережения до посадки? Более вероятно, но тоже сомнительно. Если бы у него было так много денег, он, скорее всего, нанял бы адвоката, как-то откупился бы от тюрьмы.

   Какие еще варианты возможны? – размышлял Ластик. – Существует какой-то «общак», которым решил воспользоваться Колька? Поэтому к нему домой нагрянул Здоровяк и братец Вальки? Судя по их скупым фразочкам, они вышли не из пансиона благородных девиц. Предположим. За это его и убили. Если, действительно, убили, а это не тривиальный наезд, при котором горе-водитель просто удрапал со страху. Тупик. Убийц черта с два найдешь.

   Сколько вопросов! Жаль, что не у кого спросить. А впрочем.... Можно попытаться еще раз подкатить к нелюбезной коротышке Валентине. Все это, конечно, рискованно, она явно связана с уголовными дружками Кольки. По полученной информации, она оказалась сестрой уголовника, и являлась до недавнего времени женой другого уголовника. Но кто не рискует, как известно, не только не пьет шампанского, но и вообще не получает настоящего удовольствия от жизни.

   Ластик влетел в тоннель и, ярко светя фарами, сел на хвост какой-то легковушке. Она посторонилась, он проскочил вперед, и скоро оказался на широком просторе Садового кольца. Да, из этого тоннеля был выход, не то, что из тупика в его расследовании.

   Важнее всего понять, – думал Ластик, маневрируя среди машин, – существует ли связь между уголовником Колькой и другими покупателями. Каковы вообще взаимосвязи фактов и явлений в этом, как выяснилось, очень запутанном и сложном деле? Этот вопрос все больше озадачивал его, поскольку интуитивно он чувствовал существование какой-то связи, но ни с какой стороны не мог за нее ухватиться.

   Интересно, как поступил бы на его месте прадед? – подумал вдруг Ластик. – Чтобы предпринял этот по-своему рисковый человек, прослывший сумасшедшим за свой дерзкий, пытливый ум и неуемную фантазию? Сумел бы он, с его неординарным умом, разгадать такую тайну? Тоже вопрос...

   А впрочем... Недавний сон. Что там говорил этот рыжий чудак? Надо расслабиться и отпустить все версии. И правильный ответ придет сам. Кажется, так. Бред какой-то. С другой стороны, известно, что многие гениальные открытия делались во сне. Может, и я был на пути к чему-то гениальному? Если бы Юлька не разбудила...

   «Что ж, не все так глухо! – мелькнула спасительная мысль. – Знаю уже достаточно. Правда, к цели это напрямую не ведет, но все-таки хоть вопросы могу ставить. А ответы обязательно найдутся!» Следующий пункт расследования – Валентина!!!

   А Юлька, тем временем, изливала свою душу Жерару. Жерар сидел на кухонном столе напротив нее, подъедал хлебные крошки, и с очень внимательным видом слушал.

   – Как ты думаешь, Жерарка, куда он так нарядился? – произнесла Юлька со слезами на глазах. – Вчера наговорил гадостей по телефону, потом оказалось – для дела. Сегодня круче тебя вырядился, и опять – для дела? Может, нашел себе какую-то кралю, потихоньку с ней встречается, а мне мозги пудрит?

   – Пудрит! Пудрит! – повторил Жерар понравившееся ему словечко.

   Надо сказать, что, вернувшись с работы и не обнаружив дома Ластика, Юлька провела свое расследование. Как истинная женщина, она давно изучила все наряды, которыми пользовался ее возлюбленный. Чаще всего он носил джинсы и куртки, иногда прямо из дома выходил в спортивной одежде – это когда торопился на занятия в клуб, изредка надевал костюм и белую рубашку – на какой-то торжественный случай или на деловую встречу. Так, во всяком случае, говорил он сам. А сегодня, тщательно обследовав гардероб, Юлька легко вычислила, что Ластик надел пиджак под названием смокинг, тот самый, который она давно обнаружила в шкафу и считала каким-то атрибутом древности, совершенно непригодным для современной жизни. И вот – уже ночь, а нет ни Ластика, ни этого дурацкого смокинга. Кого можно обольщать в таком наряде? Видно, кого-то можно.

   – Значит, он меня обманывает? Прикрывается своим расследованием, а сам к другой бегает? Ты тоже так считаешь? – всхлипнула Юля.

   Жерар уставил на нее выразительный черный глаз.

   Юлька посмотрела на часы – стрелка указывала на два, девушка окончательно загрустила, схватилась за сигарету.

   – Привет, Орест! Привет, Орест! – вдруг бодро произнес Жерар и вспорхнул со стола.

   Юлька увидела, что в дверях показался Ластик. И поскольку была она по натуре не злобной и не мстительной, сразу обрадовалась, что он, все же, вернулся.

   – Что за Ниагарский водопад? – воскликнул Ластик, глядя на плачущую подругу. – Кто-нибудь опять на тебя покушался?

   – Где ты был? Почему не позвонил? – жалостно бормотала Юлька.

   Надо отдать ей должное, она никогда не пыталась скандалить и ругаться, как любят некоторые представительницы женского пола, а только изредка обижалась и плакала. Конечно, этот вариант проявления женской сущности тоже не слишком-то приятен, но все же простителен. В случае ругани, при всем обожании ее красот и достоинств, отношения с возлюбленным не продлились бы больше и часа. Это Ластик не переносил совершенно, во всяком случае, на личном фронте. Женщина может быть любой, только не вульгарной и грубой. Что же касается дела – там совсем другие критерии...

   – Уж не ревнуешь ли ты? – настороженно спросил Ластик.

   – Нет, – соврала Юлька, боясь вызвать его гнев. – Я за тебя беспокоилась.

   Ластик то ли поверил, то ли сделал вид, но, как бы там ни было, выяснения отношений не последовало. И буквально через несколько минут они оба оказались в постели, нежно обнялись и тут же, сломленные усталостью, погрузились в глубокий сон.

   Как ни мечтал я, наконец, выспаться, опять пришлось вскакивать ни свет, ни заря. Я накануне попросил Юльку разбудить меня в семь. Представляете, какой ужас? Но Валентина могла с утра умотаться, а упускать ее было никак нельзя. Такое количество информации по покупателю номер два Николаю Загоруйко, а вопросов – еще больше. И не даст на них ответа ни заключение медэкспертизы, ни даже страница из уголовного дела гражданина Загоруйко, чудом добытая Машей.

   Юлька упорхнула в салон, а я влез под контрастный душ. Только так я мог заставить себя скинуть остатки сна и избавиться от мучительной зевоты. Нет, это просто какой-то кошмар! Когда три дня подряд встаешь рано, жизнь превращается в ад. И еще занятия в клубе отменить нельзя. На меня там и так уже зуб имеют. Зинка, только завидев меня, стреляет злым глазом. Конечно, можно все это урегулировать, запершись с ней на полчасика где-нибудь в душевой, но времени – просто в обрез. Отложим Зинку, пусть еще позлится. Если удастся сегодня свернуть латиноамериканские танцы немного пораньше, уж лучше навещу, наконец, мою драгоценную Электру. Одна надежда, что она свежим глазом что-то увидит в моей путанице, сумеет отделить главное от мелочевки. Столько всего накопилось – за два часа не расскажешь!

   Итак, чашка крепкого кофе, одна сигарета, и в путь. Надо сформулировать вопросы, но на это уже нет времени. Подумаю по дороге.

   Я долетел до Бутова за полчаса. К кому моменту, когда я въехал в нужный мне двор, вопросы мои к негостеприимной коротышке выстроились в стройный ряд. Может быть, на этот раз она окажется сговорчивее. Но нужен эффект неожиданности. Укрыться в подъезде и ждать, пока выйдет? Наброситься сзади, скрутить ее и выпытывать? Нет, явно не мой метод. Спрятаться во дворе, дождаться, пока коротышка появится на улице, и проследить, куда пойдет? И там уже по ходу выбрать момент, когда можно будет идти в атаку. Психологическую, конечно. Физическое воздействие на женщину я признаю только одного рода, думаю, это понятно. По взаимному согласию, и – никакого насилия.

   Но надо чем-то шокировать Валентину, зацепить, удивить. Это ясно.

   На чем я могу сблефовать? На своей информации, естественно. Прикинуться шантажистом? А чем я могу ее шантажировать? Что Колька напустил газ в квартиру и хотел убить хозяйку? Потребовать с нее возмещение ущерба? Зыбко, очень зыбко. Но не у кого мне узнать, кроме нее, за что сидел этот тип. Не у кого узнать, откуда у него были деньги. И зачем он хотел купить именно Юлькину квартиру, я тоже ни у кого не узнаю. А без этой информации мне из тупика не выбраться, и боюсь, даже мудрая Электра тут мне не поможет.

   Во дворе, как и в прошлый раз, народу было полно. Кто-то спешил на работу, мамаши торопливо тащили детей в садик. Старушки – любительницы вставать с первыми петухами, с деловитым видом шествовали в магазины.

   Я осторожно, стараясь никого не зацепить, двинулся к подъезду Валентины, и вдруг издалека увидел желтый Фольксваген. Хорошо, значит, нужная мне особа еще никуда не уехала, во всяком случае – на нем. Я поставил мотоцикл так, чтобы от подъезда его не было видно, и стал осматривать машину. Она стояла на том же самом месте, где и позавчера, и слегка покрылась пылью. Похоже, за это время никто ею не пользовался. Что же мне делать? А вдруг Валентина вообще не выйдет? Да и не обязательно же она поедет на машине, в конце концов. Может, она и водить-то не умеет. Мужик купил себе, ну, и оформил на свою бабу. Скорее всего, побоялся на себя – из тюрьмы, все-таки. А поездить, видно, не успел. И тут меня осенило. В машине-то нет сигнализации!

   Я подобрался к Фольксвагену, огляделся – нет ли поблизости кого из автомобилистов, но ни старичка с москвичонком, ни кого другого было не видно. Осторожно попробовал открыть дверь, она не подалась, я снова осмотрелся. Ни один из прохожих даже не обратил внимания. Ну, понятно, в таких громадных домах никто ни с кем не знаком. Мужичок случайно знал, в какой квартире живут хозяева.

   Я зашел с другой стороны, сделал еще одну попытку открыть заднюю дверцу, и – о, везение! Она легко подалась. Как это объяснить? Скорее всего, хозяйка, все же, собралась куда-то ехать, но то ли что-то забыла, то ли вернулась по другим причинам. Во всяком случае, интуиция мне подсказывала, что скоро Валентина выйдет и полезет в автомобиль.

   Дальше раздумывать было некогда. Я забрался на заднее сиденье, уселся с независимым видом. А когда народ во дворе рассеялся, быстро юркнул на пол и залег, свернувшись. Ногами – влево, головой – вправо, чтобы иметь возможность обзора водительского сиденья.

   Фантазия тут же разыгралась, я почувствовал азарт игрока, представив, как Валентина, ни о чем не подозревая, отъедет на приличное расстояние от дома, и тут я материализуюсь сзади и спокойно спрошу.