Текст книги "Охота за квартирой (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

   – Знаешь, Валь, видел я документы из морга...

   Валентина так резко развернулась ко мне, что я испугался – сейчас слетим в кювет.

   – Что ты видел?!

   – Да какая-то иномарка его сбила, кажется – японского производства. Номера не установлены – никто не видел... – Тогда я не придал этой пометке значения, счел ее не существенный, и выкинул из памяти, но тут меня осенило. – Слушай, у меня ведь на хвосте тоже Хонда сидит, уж не она ли?..

   – Какая Хонда? – встрепенулась Валентина.

   – Светлая, какая-то серо-коричневая, всегда грязная, и номера грязью замазаны...

   – Видела, – прошептала Валентина.

   – Где?!

   Дальше она забормотала, как заклинание.

   – Здесь, в поселке терлась, и у Наськиного забора терлась, я видела, из засады, когда на шухере....

   Мне стало не по себе, и я с испугом спросил.

   – Слушай, а сейчас она за нами случайно не едет?

   – Никто за нами не едет! – рявкнула Валентина. – И не твоя это забота!

   – Ты уверена?

   Она промолчала, сжав до бела губы, больше не промолвила ни слова, и вообще не смотрела в мою сторону.

   Я понял, что больше ничего из Валентины не вытрясу. Кремень баба. Ладно, и на том спасибо. Могла ведь переехать меня своим Фольксвагеном, а пожалела почему-то. Черт в ней разберется, в загадочной блатной женской душе.

   Валентина вдруг резко затормозила у обочины.

   – Все! Вали! Дальше мы не попутчики, сам добирайся. У меня – другие дела.

   Я поблагодарил ее за приятную беседу, пожелал счастливого пути и выпрыгнул из машины. Она гоготнула на мое столь вежливое обращение, рванула с места и умчалась в вечернюю мглу...

   Пока Валентина и Ластик гнали по загородному шоссе, стремительно удаляясь от поселка, в особняке Анастасии Дроздянской происходило следующее.

   Артур, обыскивая первый этаж, никого не нашел. Но вдруг где-то раздался приглушенный звонок сотового телефона. Артур бросился на этот звук, ага, идет он из-под лестницы. Охранник распахнул дверцу, ворвался в кладовку, но обнаружил в ней не рыжего пройдоху, а забытый им при поспешном бегстве рюкзак, в котором надрывался телефон.

   Не долго думая, Артур выхватил трубку и сказал шепотом.

   – Алло!

   – Ластик, наконец-то! – прокричал взволнованный женский голосок. – Твой Игореха все сделал, дверь отпирается! Приезжай скорей, пойдем вскрывать тайник!

   – Понял, – прикрывая трубку рукой и нарочно искажая голос, произнес Артур, – скоро буду, жди.

   И тут же отключил связь.

   Анастасия протерла платком пистолет, брезгливо посмотрела на трупы Петрухи и бритоголового братка, застывшие в нелепых позах. Повернулась к охраннику.

   – Ты прибери здесь, Артур, – равнодушно произнесла она, указывая рукой на убитых.

   – Понял. А что делать с рыжим? – обеспокоено спросил охранник. – Мы его не упустим?

   – Никуда он не денется, – усмехнулась Анастасия. – Все схвачено.

   – Кстати, он тут наследил, – произнес Артур, протягивая Анастасии рюкзак Ластика.

   – Хороший трофей, – усмехнулась Анастасия.

   – В нем телефончик звонил. Какая-то девица звонила рыжему, я и поговорил с ней за него.

   – Ну, и что она сказала? – спросила Анастасия.

   – Она сообщила, что дверь в квартиру отпер некий Игореха, можно идти и вскрывать тайник. Я правильно поступил, что взял трубку?

   Анастасия побледнела, тихо произнесла.

   – Да.

   Схватила рюкзак и вышла из кабинета.

   За дверью сразу расстегнула рюкзак, быстро осмотрела содержимое. Извлекла аккуратно сложенные распечатки по делу Николая Загоруйко, бегло проглядела. Сунула обратно дрожащей рукой. Снова заглянула в кабинет.

   – Мне надо в Москву, Артур.

   – Поехать с вами?

   – Нет. Оставайся в доме, и будь на связи. В случае чего, твой напарник подстрахует...

   ... Наблюдатель сидел за рулем грязной Хонды, лениво поглядывая на окаймленную лесом дорогу, услышал звонок мобильника, схватил трубку.

   – Какие указания, босс?

   – Езжай к дому рыжего.

   – Выполняю, босс. А что делать с рыжим? Мочить? – спросил Наблюдатель.

   – Ничего не делай. Стой во дворе и жди дальнейших указаний.

   – Слушаюсь, Босс!

   Наблюдатель положил трубку, содрал с лица накладные усы, надел большие зеркальные очки и двинулся в сторону Москвы.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ

   «ТАЙНИКИ И ОХОТНИКИ»

   Огни «Фольксвагена» Валентины растаяли в дымке ночного воздуха, оставив меня одинокого, холодного и ободранного на пустынном шоссе. Я повернулся и поднял руку. Только минут через двадцать около меня тормознул огромный рефрижератор.

   – Тебе куда, сердечный? – хохотнул бородатый мужик, оглядывая меня с головы до ног.

   – В Москву. – Прохрипел я. Почему-то было холодно, не смотря на теплую летнюю ночь. Скорее всего, сказывалось внутреннее перенапряжение.

   – Понятно, что не в Тамбов, – снова хохотнул бородач. – Запрыгивай, я тебя около МКАДа выкину. Дальше сам.

   – Спасибо, я отблаго... – и тут я понял, что моего рюкзака за плечами нет. Вот олух! Я ж его оставил за лестницей, там, где прятался и подслушивал разговор братков с Анастасией! А в рюкзаке – кошелек и вся моя наличность на сегодняшний день.

   – Ну, долго топтаться будешь?

   – Езжай, мил человек. – Махнул я рукой. – Я пустой, без денег.

   – Да ладно, можно подумать – сейчас вообще добрых людей не осталось, – хмыкнул бородач. – Залезай, говорю.

   Я вскарабкался на высокую подножку и нырнул в теплоту кабины.

   Бородач весело подпевал кому-то пищащему про любовь, голос которого рвался из магнитолы. Пару раз он спрашивал меня, отчего я оказался на шоссе столь поздним вечером. Но я отмахнулся.

   – Знаешь что, парнишка. На-ка вот, хлебни. – Он протянул мне старую затертую флягу. – Денег я с тебя не возьму, а вот поболтать мне охота. Напарник мой грибов под Новоспасском обожрался, в больницу загремел. Я пятьсот верст один гоню. Как думаешь, имею право поболтать с хорошим человеком остаток пути?

   Я согласился. Конечно, бородач имел это право, вот я только не желал сейчас с кем-то разговаривать. Надо срочно все обдумать! Я благодарно хлебнул из фляги, закашлялся, поскольку не предполагал, что внутри будет обжигающий спирт. Бородач засмеялся, бросил мне на колени бутылку пепси и повел свой неторопливый рассказ дальнобойщика. Отлично! Диалога не будет, поэтому надо сделать заинтересованное лицо. И время от времени кивать головой. Больше бородачу ничего и не надо было.

   Пока водила рассказывал разные смешные дорожные истории, я собирал в кучу все то, что знаю на сей момент.

   Итак, суммируя все сведения от бабки Василисы, Валентины и оброненных фраз братков получалась картина следующая.

   Жили – были сестра и брат, Настя и Колька. Настя приехала в Москву, шабашить на стройке маляром. Каким-то чудом ее там нашел Михаил Семенов и притащил домой, на предмет ремонта. А девка была ладная, красивая, аккуратная да работящая (по сведениям бабки Василисы). Суть да дело – охомутала лимитчица Настя Загоруйко банкира Мишу Семенова, человека далеко не бедного, скажем так, и стала Настей Семеновой. Брат Загоруйко Николай, опять по утверждению бабки Василисы, навещал сестрицу. Возможно, харчевался у нее, незаметно от мужа.

   Жили Семеновы хорошо, и прожили бы еще лет сто, да тут случилось ужасное – уехал Михаил в командировку на поезде, да поезд взорвался на перегоне Москва – Энск, влетев в бензовоз. И сгорел наш Миша синем пламенем, только паспортина осталась. Погоревала Настенька, получила денег море да и свалила с квартиры, печалясь, что все ей «о Мишеньке напоминает». Встретила старикашку Дроздянского, умножила свое состояние и стала Анастасией Дроздянской. А братишка по тюрягам маялся, пока сестра богатела, да в картишки играл.

   Пока вроде все складно получается.

   Колька сидит в тюрьме, и рассказывает своим сокамерникам, что Настенька не просто так наследство свое получила, а обтяпала какое-то дельце. Да не одна, а с ним, братцем Колькой! А доказательство сего дельца запрятано в стенке квартиры. И по выходу из тюряги ждет его состояние огромное.

   Пролетело четыре года, братишка Колька выходит из тюряги и отчего-то рвет когти покупать квартиру, в которой жила сестрица. В свою очередь, Анастасия Дроздянская, она же сестра Настя, подсылает своего охранника выкупить означенную квартирку! Зачем? Вывод напрашивается сам собой. Им обоим нужно добраться до доказательства их дельца. Что за доказательство и что за дельце?

   Не понятно, каким образом они оба могли поспособствовать крушению поезда. Ведь в результате крушения поезда погиб Михаил, и поэтому Настя получила наследство! А, насколько я понимаю, все произошло случайно! Валентина утверждала, что пьяный стрелочник не перевел стрелку рельсов, и поезд Москва – Энск врезался на полном ходу в бензовоз. И единственным реальным «дельцем» оказывается совершенно фантастическая вещь – Настя и Колька подстроили эту аварию!

   Чушь собачья! Больно круто, да и потом, вместе с Михаилом Семеновым в той аварии погибли сто с лишним человек! Не многовато ли даже для наследства! Конечно, Анастасия Дроздянская живет богато и счастливо, но на мультимиллионершу не тянет. Имеется в виду, что только за баснословные деньги можно положить, не глядя, целую толпу народа!

   Но если предположить эту фантастичную вещь, и взять за аксиому, что брат и сестра приложили руку к аварии, напрашивается вопрос: «Что же спрятано в стенке?» Стася явно испугалась именно этой фразы братков, после чего стала палить из пистолета!

   Я знаю, что в стенке – тайник, это факт определенный. Но если Настя, будучи женой Михаила, знала о тайнике и ЧТО-ТО в нем запрятала, связанное с получением наследства, то почто не вынула, когда уезжала? Предположим, были объективные причины, и она это оставила. А сейчас срочно понадобилось.

   Так, получается, что Настя + Колька + третий покупатель + Валентина + братки – одна цепочка, которая ведет к тайнику, в котором спрятано ЧТО-ТО, доказывающее причастность Насти и Кольки к гибели Михаила.

   Выпадает только Эдуард.

   Хотя постойте, почему выпадает?

   Судя по тому, как вел себя Эдуард, он не раз открывал тайник, и давно бы это ЧТО-ТО нашел! Получается – Эдуард связан с цепочкой Настя + Колька + третий покупатель + Валентина + братки! Вполне возможно, ведь бабка Василиса утверждала, что Михаил и Эдуард были славными корешами! Не то ли самое ЧТО-ТО пытался добыть Эдуард, да заклинивший тайник не дал ему это сделать!

   Связь наследства, гибели Михаила, квартиры и Эдуарда точно есть! И расцепить все эти звенья сможет только тайник! Вчера я хотел закрыть одну версию, а сегодня отчетливо вижу, что и вторая и третья тоже уходит в углубление за кирпичной кладкой!

   Значит, получается, что все – и Колька, и Настя, и Эдуард объявили охоту на квартиру, чтобы вскрыть тайник. А Юлька им всем мешала! Так кто же подорвал мою девчонку?

   – Все пути ведут в тайник!! – воскликнул я.

   – Чего? – удивился водила, повернув свою бородатую голову.

   – Да ничего, это я так, мыслил вслух. – Отмахнулся я.

   – Знаешь что, вали-ка ты отсюда. – Обиделся водила. – Вот уж и МКАД. Нам дальше не по пути.

   Он притормозил свой огромный грузовик.

   – Не обижайся, брат, ты не представляешь, как мне помог. Удачной дороги! – я соскочил с подножки и двинул на горящие огни города.

   Ластик толкнул дверь в квартиру, и тут же противная птица заорала.

   – Орест, Орест!

   – Ох, Ластик. Где же ты был?! – заверещала Юлька. – Я думала, ты сразу примчишься, как я тебе отзвонюсь!

   Ластик, не обращая внимания на ее слова, гаркнул:

   – Игореха приезжал?

   – Я же тебе говорила, что все в порядке. – Удивленно сказала Юлька.

   – Очень хорошо. Очень хорошо. – Ластик, словно безумный, рванул в подсобку, вырвал сумку с инструментами. – Сколько времени?

   – Первый час. С тобой все в порядке?

   – Да, все хорошо. Давай одевай что-нибудь потемней, и пошли к тебе. Будем загадки разгадывать.

   Юлька решила не перечить своему милому другу, себе дороже. Быстро скинув свой фривольный халатик, она натянула черные льняные брючки, застегнула у ворота в тон брюкам кофточку и вышла в коридор.

   Ластик рванул к двери, но по дороге остановился.

   – Надо бы подстраховаться. – Он быстро набрал номер телефона. – Павла Доброго, пожалуйста... Нет? Как жаль! Передайте ему, когда приедет, что его ждет Орест Ласкин в течение всей ночи, у себя дома. Это очень важно! Ага, спасибо.

   – Это зачем? – не поняла Юлька, уже выйдя из квартиры.

   – На всякий случай! Пошли! – закрывая дверь, сказал он. Неожиданно у сумки оборвалась ручка, и Ластик перехватил ее. – Вот черт, чуть все не испортил!

   Входная дверь по инерции двинулась к косяку, но, не достигнув цели, осталась на месте. Но Ластик с Юлькой уже вышли на площадку в полнейшую темноту.

   – Это ты специально свет выключил? – испуганно прошептала Юлька.

   – Нет. Наверное, опять лампочка перегорела. – Отмахнулся Ластик. – Но это сейчас очень кстати.

   Они осторожно поднялись на третий этаж и приблизились к двери. Юлька вставила по очереди штыри, и дверь тихонько открылась. Неожиданно что-то прошуршало мимо Ластика, задев его чем-то мягким по щеке.

   – Жерар, гадина. Опять здесь! – прошипел Ластик.

   – Откуда он здесь? – так же тихо спросила Юлька.

   Но Ластик уже врубил фонарь и двигался вперед. Юлька же осталась у двери, вытащить штырь. Но, как назло, штырь не сдвигался с зазубрин.

   – Ластик! У меня ключи не вынимаются. – Зашипела Юлька.

   – Чего? Хватит там возиться. Иди сюда, – донесся откуда-то из большой комнаты его голос.

   Вдруг Юльке показалось, что в темноте лестничной клетки кто-то есть. Она так испугалась, что бросила возиться с дверью, и влетела в собственный коридор. Прижав дверь собой, она прислушалась. На лестнице было тихо, только шелест листвы врывался в открытое подъездное окно.

   – Юлька, ну где ты? – раздался недовольный шепот Ластика. – Иди, помоги!

   Юлька вздрогнула, и пошла на его голос. Свет уличных фонарей, проникающий через большие окна квартиры, давал возможность что-то рассмотреть, и Юлька, через минуту привыкнув к полутьме, увидела Ластика перед нишей в стене.

   – Вот здесь он возился. – Бормотал Ластик, ощупывая стену.

   – Ну и что ты собираешься делать?

   – Разобью ее к чертовой матери.

   – Да ты с ума сошел! На стук народу набежит!

   – А я по умному. Вот смотри.

   Юлька опустила глаза и увидела молоток, обвернутый толстым слоем полотенца.

   – Думаешь, поможет?

   – Должно! Держи фонарь!

   Юлька перехватила фонарь и направила на стену. Яркий широкий луч осветил ровненькие обугленные кирпичи.

   Ластик размахнулся и...

   – Жерар – хороший мальчик! – прохрипело что-то сверху.

   – Твою мать! – от неожиданности молоток выпал из рук Ластика и опустился прямехонько ему на ногу. – Ой-й-й! – Ластик запрыгал на одной ноге. – Где эта скотина?!

   Но Юлька уже светила туда, откуда доносился приглушенный голос ее любимца. Картина была устрашающей! Над перекрытием ниши висел полюбившийся когда-то Юльке кованый светильник. По каким-то непонятным причинам, огонь пожара совсем не коснулся этого антикварного чуда, и он до сих пор в некоторых местах поблескивал толстым стеклом. Так вот через эти матовые стеклянные участки было видно, как Жерар бьется на дне амфоры и кричит благим матом. Одно хорошо – замкнутость пространства заглушала его громкий голос.

   – Жерарчик! Птичка моя бедненькая! – запричитала Юлька. – Я тебя сейчас вызволю!

   – Оставь эту сволочь там! – прошипел Ластик. – Пусть подохнет, наконец! Вечно мне мешает.

   – Как ты можешь такое говорить! – возмутилась Юлька. – Он же задохнется!

   – И очень хорошо.

   – Если ты сейчас же не вызволишь Жерара, я немедленно уйду и не буду тебе помогать! – строго отчеканила Юлька.

   – Юль, давай я сначала попытаюсь тайник обнаружить. – Взмолился Ластик. – Мы же сюда за этим пришли.

   – Нет, сначала помоги Жерарке! – настаивала Юлька, и подступившие слезы уже задрожали у нее в голосе.

   Проклиная идиотских птиц и всех дур на свете, Ластик подставил какую-то табуретку и поднялся повыше. Кованый светильник крепко держался ажурным кронштейном на четырех болтах. Ластик попытался просунуть руку в узкое горлышко амфоры. Но его рука не пролезала.

   – Не получается, – после нескольких попыток, сдался Ластик. – Как он пролез-то туда?

   Жерар тем временем затих внутри фонаря.

   – Жерарка, миленький! Ну, потерпи! – скулила Юлька. – Ну, что же ты, Ластик, стоишь?

   – А что прикажешь делать?

   – Выдерни этот фонарь из стенки! – воскликнула Юлька. – Перевернем и вытрясем Жерарку.

   Легко сказать! Светильник не шелохнулся ни на сантиметр, как Ластик ни старался его расшатать.

   – Дай гвоздодер! – гаркнул Ластик.

   – А где?

   Велико было желание Ореста Ласкина сказать, в каком месте своего организма Юлия может найти гвоздодер, но природная культура даже в такие моменты не позволяла ему столь конкретизировать виртуальное местонахождение инструмента.

   – В моей сумке! – сдерживая ярость, проговорил Ластик.

   Юлька нагнулась, нашла сумку, выбрала самую длинную железку и подала ее Ластику. Подцепив кронштейн гвоздодером, Ластик повис на нем всем своим весом. Но, увы, даже при таком усилии, светильник продолжал висеть, словно сросся со стеной. Ластик поглядел через стекло внутрь светильника. Жерар лежал на дне и не шевелился. Упокой Господи душу этой птички! Больше эта сволочь не будет гадить на мои шторы и пугать по утрам! – промелькнула мысль. Он уже хотел сказать Юльке, что все старания напрасны, и можно перейти ко второй попытке достать тайник, как тут Жерарка что-то проурчал.

   – Боже, он жив! Давай быстрей! – заторопилась Юлька.

   – Подай молоток! – с явным разочарованием попросил Ластик.

   Вновь вставив гвоздодер между кронштейном и стенкой, Ластик с размаху ударил по металлической палке. Но вместо того, чтобы сорвать светильник с шурупов, гвоздодер по середку вошел в стену! Светильник зашатался и вывалился вместе с частью стенки на пол с устрашающим грохотом. А пока летел на пол, Жерарка невообразимым способом вывернулся из узкого плафона и взлетел на плечо Юльки.

   Но Юлька даже не отреагировала на счастливое освобождение своего чада. Она во все глаза смотрела куда-то в стену.

   – Ластик, смотри!

   Он повернул голову и замер. От места, где только что висел светильник, по кирпичной кладке, в разные стороны побежали трещины, словно в мультфильме или в фильме ужасов. Достигнув какой-то определенной точки на левой колонне ниши, трещина остановилась, неприятно при этом чпокнув. И вдруг один из кирпичей куда-то завалился, за ним произошло какое-то непонятное движение, и в свете фонаря показался длинный деревянный рычаг.

   – Юлька! Что больше всего на свете любит жрать твой Жерар? – зачарованно глядя на рычаг, спросил Ластик.

   – Ананасы. Консервированные.

   – Завтра я куплю ему целый ящик. – Он подошел к рычагу и положил на него пальцы. – Ну, родимый, не подведи! – и с силой рванул.

   Рычаг поддался, остальные кирпичи раздвинулись и прямо в руки Ластику выпал большой полиэтиленовый пакет. Он шлепнулся на пол, разбрасывая вокруг плотные карточки цветных фотографий.

   Юлька нагнулась и подняла одну карточку. На ней в недвусмысленных позах ловили кайф страсти какой-то волосатый мужик и прекрасная брюнетка.

   – Ластик, а я, похоже, знаю этого Казанову. – Прошептала Юлька. – Это же видный политик, которого на следующей неделе должны в Госдуму выбирать.

   Ластик заглянул ей через плечо. С политиком, на шелковых кроваво-алых простынях, веселилась не кто иная, как Нора! Ластик вывалил на пол все содержимое пакета. В нем оказались три ди-ви-ди диска, несколько аудио кассет и пачка каких-то документов. Ластик нагнулся, но в это время раздался хриплый голос.

   – Отвали, мерзавец. Не твое.

   Юлька автоматически повернулась на голос, и свет ее фонарика высветил грузную фигуру Эдуарда. Он стоял на пороге комнаты, и в его руке поблескивал сталью пистолет.

   А дальше все происходило молниеносно. Ластик выбил у Юльки из рук фонарик, сгруппировался и кинулся под ноги Эдуарду. Тот не ожидал такой прыти, и всем своим весом рухнул на правую колонну ниши. Там что-то опять чпокнуло, но никто не обратил на это внимание.

   Юлька отползла подальше, и рукой нащупала фонарик. Когда свет вспыхнул, она увидела клубок из рук и ног. Эдуард и Ластик боролись молча, только рычание раздавалось время от времени.

   Молодость брала вверх. Каждодневные тренировки на танцполе не прошли для Ластика даром. Он извивался, нападал, нанося удары на толстую шею Эдуарда. Тот же уже заметно выдыхался, но все-таки не сдавался. Наконец, изловчившись, Эдуард, захватив руками шею Ластика, перевернулся и стал душить парня.

   Юлька с ужасом увидела, что щеки любимого стали наливаться синевой. Она размахнулась, и швырнула фонарик в голову Эдуарду. Сама же от греха подальше вжалась в правую колонну ниши. Квартира опять погрузилась во тьму.

   – Ой! – вякнул в темноте Эдуард. Фонарик достиг цели.

   – Попала! – весело крикнула Юлька, и от полноты чувств хлопнула кулачком по стенке.

   Колонна задрожала, и что-то длинное упало рядом с Юлькой. А через секунду какой-то камень шлепнулся на колени девушке. В темноте не разобрать.

   – Вот так-то, толстопуз. – Торжествовал Ластик – Юль, а чего это он так обмяк?

   – Да я в него фонарем запустила.

   – Круто ты его. Он, похоже, сознание потерял. – Ластик ползал вокруг вздыбленной груды мяса – тела Эдуарда, в поисках фонарика.

   – Слушай, Ластик, тут около меня что-то лежит и страшно воняет. – Проговорила Юлька. – А еще на коленях ...

   В это время Ластик, наконец, нашел фонарь и нажал на кнопку. Луч света выхватил Юльку, сидящую около зияющей дыры в стене. Юлька присмотрелась повнимательней, и затем издала какой-то странный булькающий звук. После чего широко раскрыла рот.

   – А-а-а. – беззвучно орала она, расширенными глазами смотря себе на колени.

   Ластик же, находясь от нее в двух метрах, тоже не мог сдвинуться с места.

   Около Юльки, завернутый в большой целлофановый пакет, вытянулся на полу истлевший труп, а на коленях девушки лежала сине-зеленая рука, и поблескивала в луче фонаря большим сапфировым камнем. Точь-в-точь, как на портрете в гостиной Анастасии Дроздянской.

   – Какая мерзость! – взвизгнула Юлька. Сбросила с колен руку и в два прыжка оказалась около Ластика. – Миленький, что это такое? – проныла она. – Это и есть сокровища тайника?

   – Нет. – Крепко обнимая за плечи девушку, сказал Ластик. – Юлька, это именно то, зачем охотились Настя и Колька. Это – Михаил Семенов. Вернее то, что от него осталось.

   – А это что? – Юлька ногами подтянула разбросанные диски.

   – А это – компромат на депутата.

   – Это тоже Насти и Кольки?

   Но Ластик не успел ответить, поскольку яркий свет мощного автомобильного фонаря ударил ему в глаза. Он никак не мог разглядеть, кто же стоит за светом. Только рука, затянутая в черную кожаную перчатку, сжимала рукоятку пистолета. Юлька вжалась в Ластика и зажмурила глаза. Боже, еще одно покушение на ее жизнь!

   – Нет, девочка, это уже не мое! – медленно проговорил тот, кто прятался за ярким светом. – И это – тоже мне не принадлежит.

   И на колени Ластика упал его раскрытый рюкзак. Из его нутра вывалились бумаги, данные Ластику лаборанткой Машей и сотовый телефон.

   Он посмотрел на свою сумку, и, подняв глаза, спросил.

   – Ты пришла нас убивать, Стася?

   Опергруппа в полном составе возвращалась с вызова. Пашка Добрый уже собирался выйти на перекрестке из машины, но тут его остановил его коллега, опер Серега. Он только что позвонил в отдел, и протягивал Пашке трубу.

   – Паш, тут дежурный чего-то хочет.

   – Да. – Гаркнул Пашка в трубку.

   – Паш, хорошо, что я тебя застал. – Обрадовался дежурный. – Тебе тут какой-то Орест Ласкин звонил. Просил срочно приехать!

   Пашка чертыхнулся и отдал трубу.

   – Ты чего такой невеселый? – хохотнул Серега.

   – Да к другу надо заехать. Просит срочно.

   – Слушай, Паш, а давай все вместе заедем? У твоего дружка пожрать что-нибудь найдется?

   – Поехали, – согласился Пашка. – У этого буржуя всегда холодильник набит.

   ...– Ты пришла нас убивать, Стася? – мой вопрос уже вторую минуту висел в воздухе.

   Анастасия стояла на вытяжку и явно наблюдала за мной. Яркий луч не шевелился, рука в перчатке не дрожала. Железные нервы у женщины. Только что, буквально пару часов назад, она завалила двоих уголовников у себя в коттедже, а теперь ей предстояло лишить жизни еще троих людей (если груду жира в виде Эдуарда можно сейчас позиционировать, как человека), а ей хоть бы что.

   – Да, малыш, – наконец ответила она. – Мертвые – молчат. Ты сам напросился, и девочку свою подставил. Продали бы квартиру, как просили, и ничего бы не было. Так нет, тебя на подвиги потянуло. Так что прости, мне с тобой было очень хорошо, но своя шкура дороже.

   – Постой, Стася, ну хоть ответь на пару вопросов, чтобы было мне понятно все.

   Анастасия опустила фонарь. И ее стало видно. Она была все так же прекрасна, только лицо совсем бледно, и глаза горели зловещим огнем.

   – Нет у меня времени с тобой болтать. Это только в кино убийца балаболит до того момента, пока храбрые менты не появятся. А мне еще много сделать нужно. Вас прихлопнуть, труп моего драгоценного в сумку упаковать. Да еще незаметненько из этого проклятого дома уйти. Не досуг. Прощай! – она медленно стала поднимать руку с фонарем.

   И в то же мгновение я заметил шевеление справа. Эдуард осторожно вытягивал пальцы, чтобы ухватиться за свой пистолет, что, оказывается, был в метре от меня! И – всего в двадцати сантиметрах от руки Эдуарда. Надо тянуть время! Время – жизнь!

   – Скажи только, как вам с Колькой удалось подстроить аварию поезда! – в отчаянии закричал я первое, что пришло мне в голову.

   – Что? Аварию? – и она захохотала. – Умен ты Орест, но до такого тебе не додуматься не в жизнь. Ладно, расскажу уж коротенько, чтобы на том свете моему мужу прекрасному все поведал. Моему благополучному, богатому мужу – который систематически меня избивал и унижал!

   Она стояла и говорила. Ее голос отдавался в прозрачном ночном воздухе, и слова капали, будто холодные капли на дно жестяного ведра. Ее рубленные фразы, без прикрас, без так мною любимого литературного образа, звучали четко, понятно и безжалостно. Было такое впечатление, что уже много раз Анастасия выдавала на гора этот заученный документальный текст.

   На ее рассказ не ушло и пяти минут. Все было так просто и ясно, что меня даже оторопь взяла. Передо мной стояла хладнокровная убийца, которая сейчас даже бровью не поведет, выстрелит из своего пистолета с глушителем и начнет расчленять по кускам истлевшее тело своего муженька. А потом, упаковав в большую спортивную сумку, исчезнет из этого города, и из этой страны навсегда! И мне уже некому будет рассказать, каким же невероятным способом сплелись воедино история преступления Насти и Кольки Загоруйко и махинации Эдуарда Борисовича. Его Величество случай, фатальные случайности, невообразимые разуму совпадения!

   – Вот и все! – закончила Анастасия. – Надеюсь, вопросов не будет.

   – Будет, сука! Так значит это ты, гадина, друга моего замочила? Получай! – и Эдуард вскинул руку.

   ... Наблюдатель всегда находил место, с которого можно наблюдать, оставаясь при этом незамеченным. Именно за это качество он и получил свое кодовое имя много лет назад.

   Так происходило и теперь. Подъехав, по указанию Босса, к старому дому на Дорогомиловке, он не въехал во двор, а сразу безошибочно выбрал место у трансформаторной будки, рядом с которой образовалась временная свалка из отходов от чьего-то ремонта. Именно за этой свалкой он и расположил слегка побитую, грязную «Хонду», приподнял немного свои огромные зеркальные очки, и стал наблюдать. Очки при этом по-прежнему закрывали половину его лица, но в нижней их части были вмонтированы специальные окуляры от мощного полевого бинокля, что давало возможность различать не только сами окружающие предметы, но и их мельчайшие детали.

   Он был настоящим профессионалом, редким профессионалом, который совмещал в одном лице специалиста по наружному наблюдению и высококлассного киллера.

   Его нанимали многие – как политики, так и уголовные авторитеты, за большие деньги, иногда просто, как Наблюдателя, и далеко не все из них знали о его второй ипостаси. Но именно в ней он был ни с кем не сравним.

   В последнее время он сменил свою вольную, «творческую» жизнь на постоянную штатную работу охранника, и она его устраивала. Босс хорошо платил, и не запрещал выполнять отдельные разовые заказы на стороне. При этом никто, даже его напарник Артур, посвященный во многие дела Босса, не был осведомлен, какие функции Наблюдатель выполняет на самом деле. Возможно, догадывался, но молчал. Так самому было спокойнее.

   Наблюдатель нигде никогда не следил. Даже в деле покойного Загоруйко, которого он сбил ночью в районе Бутова, его машина никак не значилась, поскольку никто ее не видел. Он знал это точно. Если бы видели, стали искать, информация просочилась бы.

   Он прождал уже больше двадцати минут, а Босс на связь не выходил. Это не понравилось Наблюдателю. Что-то шло не по плану. И скоро он понял, что именно.

   К интересующему его подъезду подкатил милицейский «Уазик», из него выскочили бравые ребята и скрылись за дверью. Наблюдатель твердо знал, что случайностей в его деле не бывает. Поэтому сам, из предосторожности, связываться с Боссом даже не попытался. Но не уехал сразу, выждал еще немного, и только когда увидел еще одну явно подозрительную машину, относящуюся, судя по номерам, уже к другому ведомству, он аккуратно, задним ходом, выехал из укрытия и скрылся в окрестных дворах...

   Пашка вздрогнул. Дверь Ластика была подозрительно открыта. Ребята за его спиной моментально напряглись. Часто, слишком часто вот за такими, чуть приоткрытыми дверями таилась трагедия.

   – Добрый, похоже, у твоего приятеля проблемы. – Прошептал Серега.

   Сверху раздалось какое-то шевеление. Опера на мягких ногах поднялись на верхнюю площадку. Около обгоревшей двери стоял высокий широкоплечий парень. Он повернул голову на шум приближающихся оперов, и приставил палец к губам. Мелькнули большие часы на правом запястье. Другой рукой он выставил красное удостоверение.

   Пашка мазнул взглядом по книжке и вытащил свое табельное оружие.

   В это время в квартире раздался выстрел.

   Я упал плашмя на пол, утягивая за собой Юльку.

   Свет на секунду погас, но в это время раздался грохот и такой знакомый, такой родной голос моего друга Пашки Доброго. «Всем лечь, милиция!» – надсадно орал он, и ему вторил непонятно кто: «Мордой в пол! Федеральная Служба Безопасности!»