Текст книги "Охота за квартирой (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

   – Ваши предки, наверное, были из дворян? – задал я провокационный вопрос, ожидая услышать вымышленную легенду об очень знатных предках.

   – О, нет, – рассмеялась Стася. – Не из дворян, даже не из купцов. Мои предки были крестьянами.

   И она неожиданно начала рассказывать историю своей жизни, сама, без всякой моей просьбы удовлетворив мое любопытство. Предки ее, как рассказывал отец, были крепостными у богатых помещиков в Тверской губернии. А так ли это на самом деле, или нет – кто знает. Родители же Стаси, совсем простые люди, мечтали дать ей хорошее воспитание, и положили все свои силы, чтобы вывести дочь в люди. Отец работал каменщиком, то на стройке, то на частных заказах. Он был мастером своего дела. Уж так умел выложить кирпичную кладку, так сделать камин, что к нему обращались самые видные, влиятельные люди. И, благодаря этим связям, он и сумел отправить дочь в Москву, дать ей образование. Конечно, пределом его мечтаний было видеть свою дочь инженером. Настя и получила инженерное образование, однако никаких особых перспектив оно не сулило. Но вдруг ей повезло – попала в бизнес, и дальше дело пошло. За какие-то два-три года из бедной провинциальной девушки превратилась в преуспевающую молодую даму.

   Я слушал Стасю рассеянно. Стенные часы отбивали свой равномерный ритм, напоминая мне, что наше свидание скоро закончится, а дальше задушевной беседы дело пока не продвинулось. Неужели сегодняшний мой визит так и завершится ничем? – с грустью подумал я. И тут Стася, словно разгадав мои мысли, предложила, поднимаясь из-за стола.

   – Потанцуем?

   Я мгновенно ожил, обнял мою богиню за талию, и мы стали неторопливо и плавно двигаться на мягком ковре. Она вдруг сбросила туфли, и, разогретая шампанским, начала лихо отплясывать что-то наподобие твиста. Я тут же отреагировал, переключился на рок-н-ролл. Стася оказалась и в этом отличной партнершей. Я ловко вертел ее, она смеялась. Я подхватил ее на руки, закружил. И вдруг мой взгляд остановился на одном из портретов, который в колыхающемся пламени свечей, казалось, смотрит на меня очень живым, осуждающим взглядом. Я замер от неожиданности, пригляделся к портрету. На нем был изображен молодой, очень интересный мужчина, сидевший в задумчивой позе, подперев рукой голову. И на этой руке было тщательно прорисовано очень необычное кольцо, с большим синим сапфиром. Стася тут же перехватила мой взгляд.

   – Кто это? – осторожно поинтересовался я.

   – Лучше не спрашивай, Орест, – драматическим шепотом отозвалась Стася, легко перейдя на «ты». – Это – моя вечная боль, самая страшная трагедия моей жизни. Это мой муж...

   Стася замолчала. И я молчал, выжидая продолжения, но не смея задавать вопросы.

   – Когда мы познакомились, – сказала она, – Миша поразил меня своей красотой, умом, талантом. У нас началась безумная любовь. Но он был совершенно беден, и не хотел обременять меня своей бедностью. Он страшно переживал, что не может подарить любимой женщине все, что она пожелает. А мне ничего было не надо, я любила его больше жизни.

   Стася снова замолчала, ее зеленые раскосые глаза подернулись влагой. Я осторожно дотронулся до ее руки, и она не отдернула руку. Из этого я сделал вывод, что поступил совершенно правильно, и, осмелев, стал ласково гладить эту бархатистую ручку. Стася же не смотрела на меня, и продолжала говорить.

   – Ты даже не представляешь, Орест, какая это была любовь! Я помогла ему встать на ноги, втянула его в свой бизнес. И, когда он смог на собственные заработанные деньги, купить золотые обручальные кольца, он сделал мне предложение. Мы поженились и, жили счастливо...

   – Так отчего же вы расстались, если была такая любовь? – осторожно спросил я.

   – Мы не расстались, – голос Стаси дрогнул. – Мишенька трагически погиб в катастрофе, почти пять лет назад.

   Я выдержал должную паузу, и спросил.

   – И с тех пор ты одна?

   – О, нет! – воскликнула Стася. – Похоронив Мишу, я долго хранила ему верность, а потом снова вышла замуж. Правда, мой второй брак нельзя назвать настоящим браком, скорее, это была благотворительность. Господин Дроздянский женился на мне уже стариком, и я скрасила остаток его дней, ухаживая за ним, как за ребенком. У нас с Мишенькой не было детей, а уж с Дроздянским и быть не могло! Мы даже спали в разных постелях... В общем, четыре года после гибели Мишеньки прожила, как монахиня, даже в браке...

   Стася замолчала, а я уже сгорал от нетерпения, возбужденный до безумия близостью с ней во время танца, прикосновением к ее руке и шампанским. При всем моем уважении к памяти ее покойных мужей, я думал только об одном – когда же кончится это мучительное испытание.

   – Дроздянский был не бедным человеком, – вздохнув, произнесла Стася, – и в благодарность оставил мне все свое состояние – этот домик, и кое-какие деньги. А все остальное я заработала сама, вот этими руками! – Стася смахнула слезы, рассмеялась и неожиданно обвила мою шею. – Но я ведь молодая, здоровая женщина! Как ты считаешь, Орест, имею я право на личную жизнь?

   – Еще как имеешь, – тут же отреагировал я, крепко обхватив ее и прижимая к себе.

   Мы снова закружились в танце, незаметно переместились в спальню, и там, наконец, свершилось то, что должно было свершиться. Надо ли говорить, что свой мобильный телефон я предусмотрительно отключил.

   Стася кричала, стонала в моих объятиях, и, кажется, я сам стонал и кричал, поскольку такой страстной и ненасытной женщины у меня давно не было. После безумной нашей любви я с сочувствием думал – как же тяжело пришлось моей бедной Стасеньке! Воистину, это неоправданный героизм и самоотречение – столько лет хранить верность погибшему мужу, потом ухаживать за каким-то стариком, пусть даже богатым и благородным, а по ночам тайно укрощать свою трепещущую плоть. Наверняка она ведь это делала, а что же ей бедной оставалось?

   Я с наслаждением смотрел на прекрасное, расслабленное тело Стаси. Нет, такая женщина достойна лучшей участи, чем быть безутешной вдовой.

   Совсем разомлевший, я чуть-чуть понежился на шелковых простынях в роскошной постели своей роскошной любовницы, потом встал и пошел в ванную, чтобы немного освежиться. Мне еще предстояло вернуться домой. А надо ли возвращаться? – подумал я. – Перед Юлькой как-нибудь отоврусь. Ну да, тайник! А может быть, черт с ним, с тайником? Ну, проберусь я в Юлькину квартиру следующей ночью, никуда ни квартира, ни тайник, ни Юлька не денутся...

   Когда я вышел из ванной, свежий, довольный, полностью отрезвевший, мое внимание неожиданно привлекла одна вещь в коридоре. Это был очень красивый резной секретер, инкрустированный перламутром. Интересная, необычная вещица. На секретере стояли какие-то антикварные предметы, а среди них – фотография в черной рамке. С фотографии на меня смотрел человек неприятным, тяжелым взглядом. Мне почему-то показалось, что где-то уже я видел этого человека. Я взял фотографию, поднес ближе к свету, стал внимательно разглядывать, напрягая память, и вдруг вспомнил – почти такое же лицо было на фото в распечатке, полученной от Маши! Титульный лист уголовного дела! Ничего себе сюрпризы. Я был в недоумении. Что это – случайное сходство, или один и тот же человек? Но какое отношение моя возлюбленная, шикарная, богатая деловая женщина, может иметь к уголовнику Кольке Загоруйко? Нет, это какая-то ошибка.

   – А, вот ты где! – раздался у меня над ухом голос Стаси.

   Я вздрогнул от неожиданности. Она подкралась бесшумно, как дикая кошка, и, накинув прозрачный пеньюар на свое великолепное, бронзоватое от загара тело, стояла рядом со мной.

   Я попытался обнять ее, но она отстранилась.

   – Я уж думаю – куда ты пропал. Не утонул ли в ванной? – шутливо спросила она, не отрывая взгляда от портрета в моей руке.

   – Да вот, разглядывал твой секретер, увидел фотографию. Такое выразительное лицо... – плел я, не желая раскрывать истинную причину своего любопытства.

   – Да, у него было удивительное лицо, – драматически произнесла Стася, и снова я увидел, как ее глаза увлажнились. – Этой – мой брат, Николай, добрейшей души и кристальной порядочности человек. Жаль, погиб слишком рано...

   Я не стал расспрашивать, когда и отчего погиб ее брат, не желая проявлять бестактность. Скорее всего, это случайное сходство, и я своими вопросами могу разбередить еще одну рану в душе бедной женщины. Тем не менее, настроение мое почему-то изменилось, и я стал торопливо собираться домой.

   – Останься, – властно произнесла Стася, целуя меня в губы и снова увлекая в постель.

   Я с трудом заставил себя вырваться из ее объятий.

   – Прости, дорогая, но я обязательно должен быть дома. Мне необходимо переодеться, взять кое-что для работы.

   – Что ж, поезжай, – обиженно сказала Стася.

   – Но мы ведь увидимся завтра? – в ответ произнес я.

   Она странно усмехнулась.

   – Конечно. Теперь мы будем видеться очень часто!

   Пока я одевался, она быстро сказала кому-то по мобильному телефону – «выкати машину, отвезешь моего гостя».

   Она накинула длинный шелковый халат и проводила меня во двор. Там, у самых ворот, уже стоял с включенным двигателем тот самый джип, который я видел на площадке.

   Стася обняла меня на прощанье.

   – Завтра ты будешь учить меня танцевать рок-н-ролл, – сказала она, и в глазах сверкнул озорной огонек.

   – Как прикажете, госпожа и повелительница.

   Я поцеловал ей руку и сел в машину, с опаской взглянув на водителя. Признаться, я ожидал увидеть кого угодно – воскресшего брата или мужа, или соседа под кодовым именем «третий покупатель», и, наверное, ничему бы не удивился. Но на водительском сиденье оказался совершенно незнакомый мне человек, даже отдаленно никого из вышеперечисленных не напоминавший. Он был явно невысокий, худощавый, даже щупловатый, с очень короткой стрижкой, и дурацкими усами, придававшими его лицу немного комический вид.

   По дороге я попытался с ним заговорить, хоть что-то у него окольными путями выведать, но он оказался на редкость необщителен, на все мои реплики отвечал либо молчанием, либо мычанием. Я даже подумал, что он глухонемой, но когда он совершенно четко спросил – куда ехать, я понял, что он просто не желает со мной разговаривать. Возможно, как преданный слуга, ревнует к каждому мужчине свою хозяйку, ну, да ладно...

   Я невольно стал размышлять обо всем, что со мной сегодня произошло. Стася, наш стремительный роман, слишком уж стремительный... Рублевское шоссе, тот же поселок, где обитает этот вальяжный третий покупатель. Ну, хорошо – совпадение. Но портрет на секретере! Погибший брат, кристальной души человек. Погибший... И такое сходство. Погибший в катастрофе муж, погибший в аварии брат. Не слишком ли много погибших? Кажется, только старик Дроздянский помер своей смертью... Нет, тут что-то не так. Либо меня глючит, я во всем вижу криминал и несуществующую связь, либо, либо... Анастасия Дроздянская имеет какой-то свой интерес. И, если так, связь может оказаться очень даже существующей...

   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   «КЛЮЧИКИ ВЕРНИТЕ!»

   Пока Ластик, в не столь далеком Подмосковье, выслушивал сентиментальные истории великолепной Стаси, а потом предавался любовным утехам с молодой и страстной вдовицей, Юлька собиралась на работу. Она подкручивала свои чудесные волосы на горячие щипцы, и от нечего делать смотрела в окно кухни. На улице было не очень оживленно – время не так уж давно перевалило за вторую дня.

   На детской площадке коляски с малышами и болтающими мамашами сменили подростки, на лавочки подтянулись после обеда старушки. Пели птички, светило ярко летнее солнышко. Словом, в атмосфере царила нега и благодать.

   Юлька отошла от окна, и тут раздался грохот! Мгновенно в унисон заорали сигнализацией припаркованные около тротуаров автомобили, но еще громче верещали старушки.

   Юлька подлетела к окну. Картина представлялась устрашающей. Длинная ржавая лестница, та самая, по которой вчера возвращался на бренную землю Ластик, сейчас, вытянувшись на пять метров в длину, возлежала на серебренном Форде, упираясь в детскую площадку. Какой ужас! Хорошо, что лестница сорвалась со старых петель тогда, когда на площадке не возились карапузы, а подростки, буквально за пару секунд до крушения, решили отойти, купить пивка!

   Все это взахлеб рассказывала тетка Василиса, когда Юлька, в чем была, то есть в топике и домашних шортах, выскочила на улицу.

   Василиса верещала на всю Ивановскую, а из подъездов высыпал во двор народ. Ну, надо же, сколько людей не работает! – мелькнула у Юльки мысль.

   Словом, пока суть да дело, приехали какие-то службы и, оценив обстановку, стали разворачивать технику, чтобы увести лестницу.

   – Эй, чегой-то увести-то? – пошла в наступление Василиса. – А нам что же? Без лестницы жить? А ну как пожар у кого?

   – Да не понадобиться вам больше лестница. – Хмыкнул представитель ЖЭКа, которого Василиса впервые видела. Ни Петра Савича, ни Клавдии не было.

   – Это почему ж? – удивилась Василиса.

   – Скоро узнаете. – Почему-то гадко улыбнулся мужик и исчез.

   Юлька решила, что с нее хватит, и вернулась домой. И вовремя, поскольку пластиковая скатерть, на которой она оставила щипцы, уже начала дымиться.

   – Да что это такое, в конце концов! – в отчаянии вскрикнула Юлька. – Нет, надо отваливать из этого дома. Того и гляди, жизни лишишься!

   – Жизни, жизни, жизни! – прокаркал вслед за ней Жерар.

   Юлька влезла в миленький сиреневый костюмчик и, заперев дверь, побежала вниз по ступенькам. На крыльце подъезда столкнулась с Эдуардом.

   Степень накала его матерщины достигла апогея. Поверженный Форд был его любимцем. Он только что имел счастье видеть свое детище в очень печальном виде, и явно был не предрасположен к мирной беседе. Но Юльке было наплевать на его состояние. Надо выполнить просьбу Ластика.

   – О, как кстати! – ахнула Юлька. – Верните ключики, пожалуйста.

   – Что? – Эдуард остановился и мрачно посмотрел ей в лицо.

   – Я говорю – ключики верните! – чуть громче повторила Юлька. – Мы же договорились, что с утра вы мне их вернете.

   – Я еще не успел посмотреть. Завтра верну.– Буркнул Эдуард и пошел в подъезд.

   Но наивный Эдуард Борисович, к сожалению, не знал, с кем он связался. Наглость этого господина настолько разозлила Юльку, что у нее тут же «снесло крышу».

   – Немедленно верните ключи! – гаркнула она, и ее худенькое тельце перегородило дорогу огромному бизнесмену.

   Костя и Витек, которые сопровождали босса, от удивления пораскрывали рты.

   – Если через секунду я не получу своего имущества, я немедленно вызываю милицию! – заорала Юлька. – И путь они поинтересуется, чегой-то вас так в моей квартире заинтересовало!

   Костя с интересом уставился на Юльку, а Эдуард мгновенно побледнел. Он подхватил Юльку под руку и ушел на безопасное расстояние от охраны.

   – Ну, ладно-ладно, чего ты разоралась. На твои ключи! – и он с силой всунул ей в ладонь штыри с брелком. – Кстати, ровно неделя прошла. Когда ты продашь мне свою квартиру?

   – Но я же сказала, мне надо подумать! – не уступала Юлька.

   – Смотри, как бы думалка ни треснула! – зло процедил Эдуард.

   – А вы мне не угрожайте! – заверещала Юлька.

   – Дурой ты была, дурой и останешься! Нет у тебя другого выхода! Все равно продашь мне квартиру! Никуда не денешься!

   – Это с чего вы взяли? – странный угрожающий тон Эдуарда мгновенно сбил ее с толку. – Надо мной не каплет! – пискнула она.

   – Еще как каплет! – ухмыльнулся Эдуард. – Квартира твоя сгорела. Ремонт тебе делать не на что! Жить тебе негде!

   – То есть, как это?! – опять взвилась Юлька.

   – А я выгодный вариант предлагаю, – продолжал гнуть свое Эдуард, не обращая внимания на ее реплику. – Агентство тебе квартиру подберет подешевле, я оплачу вперед, у тебя и на ремонт, и на мебель останется, говорю – будешь вся в шоколаде!

   – Я подумаю, – пролепетала Юля.

   – Да нет у меня времени! – вскрикнул Эдуард.

   Юльке стало не по себе. Таким Эдуарда она еще не видела. Губы тряслись, лоб покрылся испариной. Господи, что же делать!

   И тут спасительная мысль, словно картинка диафильма, вспыхнула в испуганном мозгу.

   – Я уже взяла задаток у другого покупателя! – пискнула она.

   – Что? Ах ты дрянь подзаборная! – просипел Эдуард.

   Юльке на миг показалось, что его сейчас хватит инфаркт. Но Эдуард мгновенно взял себя в руки. – Значит так, даю тебе сутки разрулить дело с покупателем, отдать задаток и назвать цену. Поняла?! Сутки! Иначе, девочка, придется с тобой по-другому разговаривать.

   Он развернулся, прошел мимо охранников и скрылся в подъезде.

   Юлька медленно пошла от подъезда по тротуару. Что же это такое? Стало отчего-то так страшно, что единственным желанием было убежать отсюда и не возвращаться никогда. «Проклятая эта квартирка. Несчастливая!» – словно по заказу всплыли слова бабки Василисы.

   Юлька села на лавку и вытащила свой сотовый. Стала звонить Ластику, но телефон почему-то не ответил. Она набрала еще раз – результат тот же.

   От страха, злости и полного непонимания у Юльки защипало в носу, и зачесались глаза.

   – Юля. – Чья-то теплая рука легла на плечо. Юлька вздрогнула и повернула голову. На плече, поблескивая красивыми часами, лежала рука охранника Кости. – Не огорчайтесь, босс просто расстроен из-за машины.

   – А вам-то что? – Юлька встала и потихоньку стала отходить от Кости.

   – Юля, мне просто надо задать вам пару вопросов. – Костя надвигался на нее.

   Но Юлька, уже ничего не соображая, мчалась на остановку троллейбуса. Господи, Эдуард послал за ней охранника, того самого Костяна, который должен ее убить! Надо обязательно дозвониться до Ластика! Она бухнулась на сидение и от нервного перенапряжения только сейчас заметила, что ключи от квартиры держит в руках и постоянно нажимает на кнопки.

   Она доехала до работы, но как только вошла, напоролась на Веронику. Хозяйка тут же уловила настрой, вернее, полное его отсутствие у своей сотрудницы. Но тем и была хороша Вероника, что никогда ничего не спрашивала. Она просто сказала Юльке, что на сегодня она свободна.

   – Вижу, у тебя проблема. Езжай домой, выспись как следует и завтра приходи.

   Легко сказать – езжай домой. Юлька опять попыталась дозвониться до любимого, но ей все так же отвечал автоматический женский голос, что ее парень недоступен.

   Что же делать? – мысль металась загнанной птицей в голове. И вдруг Юлькин взор остановился на яркой вывеске «Женская одежда». Вот где она моментально скинет стресс и наберется энергетики. И Юлька решительно вошла в магазин.

   К семи часам Юлька, груженная фирменными пакетами, вплывала во двор своего дома. И в тоже мгновение страх, который в магазине, было, рассосался, и еще секунду назад вся история с Эдуардом казалась смешной и нелепой, вновь накатил с удвоенной силой. А вдруг в темноте Ластиковой квартиры ее уже поджидает огромный Костян с топориком для рубки мяса? По идее надо дождаться Ореста, который, как назло, не отвечал на ее звонки. Но Юлька так устала бродить по длинным переулкам шикарного магазина, она так долго и тщательно перемеряла целый вагон замечательных вещей и обуви, что представить себе одинокое ожидание на дворовой лавочке просто не могла. Сейчас у нее было одно желание – горячая ванна и чай с пирожками.

   И тут, на счастье, дверь подъезда хлопнула, на пороге показалась бабка Василиса. Ура!

   – Василиса Ивановна! – Юлька рванула к бабке с такой стремительностью, что чуть не выронила пакты из рук. – Здравствуйте!

   – Ну, здорово, коль не шутишь. – Удивилась бабка такой вежливости со стороны Юльки.

   – Василиса Ивановна, а чем дневное происшествие закончилось-то? – начала издалека Юлька.

   – Ох, дитятко, что тут было, что тут было! – бабка закатила глаза и уже, было, собралась присесть, как тут Юлька воскликнула.

   – Василиса Ивановна, а пойдемте к нам! Ластик задерживается, а мы пока чайку попьем. Я вот тут пирожков купила. И пирожных.

   У бабки загорелись глаза.

   – Ну, пойдем, а то уж вечеряет, зябко становиться. Я тебе, кстати, одну важную вещь сказать должна. Даже две.

   Юлька кивала головой и двигала к подъезду. Когда они оказались перед дверью квартиры, Юлька сбросила пакеты. Отомкнула замок и сказала.

   – Проходите, дорогая. Располагайтесь.

   Бабка Василиса вошла, врубила свет и тут...

   – Юська пришла, Юська пришла! – Жерар летел на бабку, размахивая красочными крыльями.

   – Ох ты, господи! Царица небесная! – охнула бабка и, крестясь, осела на пол. – Диавол, чисто – диавол!

   – Да нет, что вы, бабуся! – Юлька, наконец, влезла в прихожую со всеми пакетами. – Эта птичка моя, Жерарка. Он меня так приветствует!

   Бабка успокоилась только тогда, когда она села за стол на кухне и вонзила остатки своих зубов в нежный пирожок.

   Юлька обошла все комнаты, заглянула в шкафы и даже в корзину для белья – никого и ничего подозрительного не было. Ну, Слава тебе Господи, вроде пронесло. Главное сейчас держать бабку до тех пор, пока не объявиться Ластик.

   – Бабуля, чего вы мне рассказать хотели? – она села напротив Василисы и приготовилась слушать.

   – Ну, девка, дела у нас, не приведи Господи. Только тебе по секрету скажу. Позвонила я тут Клавке...

   Слово за слово, Василиса вывалила информацию, от которой у Юльки враз испортилось и без того плохое настроение.

   Когда неприветливый мужик их ЖЭКа покинул место падения пожарной лестницы, закинув подозрительную реплику по поводу того, что означенная лестница им, жителям дома, больше не понадобиться, Василиса почесала в ЖЭК.

   Отыскав Клавдию, она вытрясла из бабы ужасную информацию. Дом в следующем месяце ставят на реконструкцию! И всех жильцов будут выселять в другие дома, пока этот не надстроят!

   – Загонят нас сердешных, куда-нибудь в тьму-таракань, в Марьино или Бутово. – печалилась Василиса. – Правда, через год вернемся, но все же... Мне-то что, я уже старая, а вам, несчастным, молодым да красивым, придется на работу переться часа два.

   Как только Василиса сказала о реконструкции, Юлька очень быстро провернула этот печальный факт в своей голове.

   – Вот я и говорю, Юль, пока это не стало известно всем, продай ты свою хибару Эдуарду! Да такую цену заломи, чтоб у него зубы повылезали! Никуда он не денется! Купит, уж больно она ему нужна.

   – А откуда вы знаете, бабуля, что она ему позарез нужна?

   Бабка Василиса открыла рот, да захлопнула его. Но Юлька нутром чувствовала, что бабуся что-то хочет сказать, причем до жути ей поболтать охота, да что-то ее смущает.

   – Бабуль, ну миленькая, ну скажи. – Засюсюкала девчонка. – Я никому ни слова не проговорюсь.

   Бабка посмотрела на Юльку и вдруг положила на стол сто долларов.

   – Смотри, что он мне дал. Вот думаю, не фальшивая ли. Ты проверь, дитятко, может, обманул стервец.

   Юлька взяла купюру и вытащила зажигалку.

   – Эй, ты что делаешь? – испугалась старушка.

   – Не боись, бабуля, у меня тут специальная штука такая, доллары проверяет.

   Эту зажигалку ей подарила одна из клиенток. И она, действительно, выдавала ярко-голубой свет лазерного луча, при помощи которого можно проверить достоверность американских дензнаков. Но Юлька и без определителя знала, что деньги настоящие.

   – Все окей. – Юлька вернула бумажку бабусе. – Ну, и за что же он так вас отблагодарил?

   – А за то, чтобы я тебя уговорила эту проклятую хату продать ему! – припечатала Василиса. – Сказал, ежели согласишься, то еще даст. Ты подумай, Юль, сколько денег ты можешь получить за свой огарок, купишь хорошую рядом с работой, ну и меня не забудь. – И она лукаво прищурилась.

   «Ах да бабуся, ай да бизнесмен! – усмехнулась Юлька. – Со всех купоны стрижет!»

   – Ну, скажи, какая разница тебе? Лучше уж пусть квартира Эдьке достанется, чем этому уголовнику Кольке. – Бабка даже по столу хлопнула. – И я денежек заработаю, и ты не в накладе останешься. Эдуард побожился, что цену перебьет.

   – Какому уголовнику? – не поняла Юлька.

   – Да тому, кто к тебе две недели назад приходил, – уточнила бабка. – Такой худющий, высокий. Уж больно он на Кольку, брата Настьки Семеновой похож, бывшей жилички твоей квартиры.

   – Привет. – Раздался голос Ластика. Он уже пять минут стоял в дверях и с интересом слушал болтовню бабки Василисы.

   – Ой, Орест. Рыжая твоя голова, напугал-то как! – охнула бабка.

   Ластик извинился и присоединился к трапезе. Но бабка Василиса засобиралась домой. Юлька только этого и ждала.

   Как только за бабкой захлопнулась дверь, Юлька взахлеб стала вываливать на уставшего Ореста все, что с ней произошло сегодня. Включая информацию о неожиданной реконструкции дома.

   – Орик, мне так страшно, ужас! – она прижалась к Ластику. – Мне показалось, что этот Костян меня зарежет прямо на лавочке.

   – Не говори глупостей. – Скривился Ластик. Что-то его задело в рассказе Юльки. Что-то, что не давало сосредоточиться.

   А Юлька тем временем ныла, как ей страшно жить на свете, что будь проклят тот день, когда она купилась на мизерную цену этой квартиры и въехала сюда. Потом, видя, что Ластик хмурит брови и почти не слушает ее, она расплакалась. Ластик тут же стал успокаивать девушку единственно известным ему способом.

   Но назойливая мысль, отчего-то связанная с прекрасной Стасей, никак не давала сосредоточиться на самом любимом занятии Ореста Ласкина. И когда уже почти приблизился апогей успокоения, когда Юлька, блаженно закрыв глаза, начала поскуливать, вдруг Ластика словно ударило в лоб!

   – Боже мой! – заорал он.

   – Да-да, быстрей, дорогой. – В унисон ему запричитала Юлька, думая совсем о другом. Вернее, совсем не думая, а купаясь в буре ощущений.

   Но вдруг вся эта буря остановилась! Юлька от возмущение подскочила на диване. А Ластик сидел уже на краю ложа любви и раскачивался от отупении, обхватив голову.

   В голове выстроилась цепочка. Перед глазами замелькали лица и картинки.

   « Это мой брат, Николай»...

   « Кристальной честности»...

   « Погиб недавно в автомобильной катастрофе»...

   «Уж больно он на Кольку, брата Настьки Семеновой похож»...

   « Я второй раз вышла замуж»...

   – Орест, в чем дело? – от разочарования Юлька кусала губы.

   – Юлька, это же одно лицо. – Смотря ей в глаза, проговорил Ластик.

   – Какое лицо?

   – Стася и Настена – это одно лицо!

   Юлька отшатнулась. Похоже, от всех этих переживаний ее Орест тронулся умом! Какая Стася, какая Настя? Вместо того, чтобы закончить начатое дело, он думает о каких-то других женщинах!

   – Ах ты, гад! – заорала Юлька и бросилась на Ластика с кулаками. – Меня хотят убить! Завладеть квартирой и тайником, а ты!

   – Постой, постой, Юлька! – Ластик перехватил ее руки. – Дай подумать минуту!

   Юлька фыркнула и ушла плакать в ванную.

   Ластик соскочил с дивана и стал нервно расхаживать по комнате. Вопросы и ответы выскакивали из мозгов, словно готовые пирожки из духовки! Анастасия Дроздянская и Настя Семенова – одна и та же женщина! Это неоспоримый факт. Поскольку ее брат и есть погибший Колька Загоруйко, которого Ластик видел на фото. Приходил ли брат по указанию сестры? Тогда это объясняет, откуда у него деньги. Но почему он погиб? Предположим, все-таки, случайность? После гибели брата Анастасия подсылает другого человека. Вполне логично. Почему не идет сама? Тяжело возвращаться в дом, где так трагически закончился ее счастливый брак? Или что-то другое? Возможно, не хочет засветиться. В доме ее многие знают. Поскольку она и есть – Настя Семенова, это логично. А третий покупатель, вполне возможно, ее сосед, специально нанятый и подосланный!

   Какая связь? Зачем, черт побери, Анастасии и ее брату понадобилась срочно ее бывшая квартира!? Не из-за того же тайника ли? Боже, тайник!!!

   – Юлька! – заорал Ластик и ринулся в ванную. – У нас же сейчас должна идти операция – тайник!

   Но Юлька заперлась в ванной и ни в какую выходить оттуда не желала. Ластик плюнул и, прихватив инструменты, пошел один. По дороге к двери, он привычным жестом хотел сорвать ключи от Юлькиной квартиры с ключника, но их там не оказалось.

   Он вернулся к ванной.

   – Дорогая, я все тебе объясню! Но сейчас не время! Где ключи?

   – В сумочке... – всхлипнула Юлька сквозь дверь.

   Ластик вытащил штыри с брелком, вновь поднял тяжелую сумку с инструментами и на цыпочках вышел на лестничную клетку.

   Поднявшись, он для начала приблизился к двери Эдуарда Борисовича. В квартире стояла полнейшая тишина, над дверью мигал фонарь сигнализации. Отлично! Бизнесмен свалил по делам вместе с охраной. Только в таком случае Витек ставит квартиру на сигнализацию. Вперед, Ластик, разгадка близко!

   Он подошел к двери Юльки, вставил штырь и провернул. Вставил другой. Замок согласно крякнул защелкой. Ластик толкнул дверь...Она так же мертво сидела на косяке. Ластик повторил всю операцию раз пять – безрезультатно! Наконец, он поднял голову. При всех манипуляциях лампочка так и продолжала гореть, не мигнув ни разу. А по идее должна погаснуть, как только кто-то приближается к двери с брелком! Что за черт!

   Он спустился в свою квартиру.

   – Юлька, вылезай сейчас же! – гаркнул Ластик.

   Орест Ласкин крайне редко повышал голос на прекрасный пол. Но порой только так можно добиться от этого пола желаемых результатов.

   Юлька вышла, гордо подняв голову.

   – Что ты сделала с ключами?! – опять заорал Ластик, потрясая перед ее носом брелком.

   – Я...Я...Нервничала...Нажимала....– в раз весь гордый и неприступный вид слетел с девчонки. – Меня хотели убить...

   – Это сейчас я тебя убью, твою мать! Ты же всю электронику сбила!

   – Но я же не нарочно! – опять заныла Юлька.

   – Стоп! – Ластик даже подскочил. – Только без слез! Хорошо. Пойдем тем же путем, что и вчера! Ничего страшного, залезу по лестнице. Только надо выждать еще пару часов, чтобы не влететь, как в прошлый раз.

   Он расхаживал по коридорчику, рассказывая самому себе и, наверное, Юльке, как он сейчас будет залезать в квартиру, а Юлька будет его страховать. Юлька же думала, каким способом помягче сказать Ластику, что ничего у него не выйдет, поскольку лестницы уже нет в природе.

   – Вот так. – Ластик, наконец, сел. – Прости, дорогая, не хотел на тебя кричать. Я сам терпеть не могу такие ключи. Их программа всегда сбивается. Хорошо еще у нас есть запасной вариант.

   – Нет, – прошептала Юлька.

   – Что – нет?

   – У нас нет запасного варианта. – Чуть слышно повторила Юлька. – Сегодня эта лестница рухнула на Форд Эдуарда Борисовича.