Текст книги "Охота за квартирой (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

   – А все его потомки стали подопытными кроликами? Жертвами эксперимента? – с обидой произнес я.

   – В каком-то смысле, – неожиданно согласилась бабушка.

   – Послушай, ба, если у меня, все-таки, когда-нибудь будут дети, мне тоже придется их называть Гераклами, Патроклами, Пенелопами?

   Бабушка рассмеялась.

   – Так вот почему ты не хочешь жениться?

   – Да не поэтому, ба.

   Бабушка обняла меня.

   – Я пошутила. Но знаешь, Орик, не в тебе первом взыграл бунтарский дух, – Электра печально вздохнула, и вскоре я понял, почему. – Когда мои сестры выросли, повыходили замуж, то, наплевав на заклятие, своих детей стали называть обычными именами. И вот, что получилось. У Артемиды, иммигрировавшей в Канаду, родились близняшки – Джон и Роберт, которые в трехлетнем возрасте утонули в океане, дочь Дафны в пятилетнем возрасте умерла от инфекции.

   – Но это – совпадение! – воскликнул я. – Трагическое совпадение.

   – И я не хотела верить, что тут есть серьезная связь, – сказала бабушка, – и только когда смертельно заболела дочь рано овдовевшей Клитемнестры, я поняла, что заклятие работает.

   – А что стало с дочерью?

   Бабушка улыбнулась.

   – Ей успели поменять имя, и она до сих пор живет, где-то в Европе.

   – Что же это получается, бабушка? Твой отец, он же – мой прадед, откуда-то наблюдает за нами, и насылает на нас несчастья или спасение?

   – Нет, дорогой, несчастья он не насылает. Просто он изобрел способ, как избежать этих несчастий, и если мы будем ему следовать, с нами никогда ничего плохого не случится.

   Бабушка произнесла это с такой уверенностью, что и мои сомнения, и обида на очень странного, загадочного предка, понемногу развеялись. На этой радужной ноте мы с бабушкой и расстались.

   На обратной дороге в такси я невольно возвращался мыслями к прадеду и его заклятию. И чем больше я думал об этом, тем больше мне казалось, что в этой истории, над которой я всю жизнь подсмеивался, скрыта какая-то очень важная, никем еще до конца не разгаданная тайна. Может быть, именно мне когда-нибудь предстоит ее разгадать? Кто знает? Я так увлекся своими размышлениями, что пошел еще дальше. А что, если история прадеда странным, таинственным образом связана с моим расследованием? Мистика? Возможно. Но не только. Как хорошо сказала бабушка – исследование и расследование сродни, и там, и там требуется логика и напряжение ума.

   Я невольно стал копаться в семейной легенде, дополняя ее сегодняшними открытиями, и стараясь найти ключ к разгадке волнующих меня событий. Но в мои логические построения все время вмешивались парадоксы. Один из парадоксов – мое невероятное сходство с прадедом. Что это – причуды генетики или игра судьбы? Или и то и другое?

   Существует ли карма имени? – продолжал размышлять я, глядя в окно машины на разноцветные огни вечернего города. – Вероятно, все-таки, существует. Может быть, поэтому безумный прадед решил создать свой, собственный миф? И, надо сказать, ему это удалось. Вот теперь я, его далекий потомок, ломаю голову над его загадкой, словно это загадка Сфинкса. Зачем мне все это? Еще не знаю.

   Но началось-то все не с прадеда, – понял вдруг я, – а с его отца, этого богатого купчины Ивана Ласкина! Угораздило же его назвать своего сыночка, причем единственного – других Бог не дал, звучным греческим именем Орест! Конечно, тогда это было вполне обрусевшее имя, и, возможно, Иван Ласкин даже не подозревал, как отразится оно на судьбе его сына. Но, как бы там ни было, прадед, видимо, не желал нести полностью свой крест, или карму, или как там еще, и потому сочинил невероятный наказ, оставленный всем своим потомкам. И, по иронии той же судьбы, я оказался первым мужчиной в роду Ласкиных после прадеда, и имя мое было заранее предрешено. С раннего детства я его категорически не мог терпеть. Постоянные насмешки в детском саду, в школе. Никто не понимал, что надо говорить Орест, и кричали – Арест, ты нас арестуй, арестуй! Меня просто трясло. И когда в балетной школе мне дали смешное прозвище Ластик, я принял его даже с радостью.

   Конечно, называться Ластиком в двадцать семь лет, будучи вполне современным, красивым парнем, ростом за метр девяносто, с модным хвостом из длинных рыжих волос и золотой сережкой в ухе, было достаточно нелепо. Но так уж сложилось, и с годами я привык к Ластику и даже полюбил. Пусть имя дурацкое, пусть ассоциируется с кусочком резинки, или с глупым мультиком, все лучше, чем никому не понятный, претенциозный Орест.

   Кстати, о сережке. Она досталась мне по наследству от бабушки. У Электры были старинные серьги с маленькими синими сапфирчиками, она их как-то дала надеть дочери Данае, то есть моей матери, а Даная одну потеряла, и страшно по этому поводу убивалась. И тогда я упросил мать и бабушку подарить оставшуюся сережку мне. Серьги у парней как раз были в большой моде, ухо я уже проколол, и с тех пор бабушкина сережка стала красоваться в моем ухе, как талисман на счастье.

   Конечно, исторические события давно ушедших дней – хорошо, но я живу в сегодняшнем дне и решаю насущные проблемы. – Подумал я. – А что мне надо сделать сегодня? Поговорить с местным радио, сиречь с бабкой Василисой. Так, для начала надо определить фронт задаваемых вопросов.

   Первое – зачем вдруг понадобилось Эдуарду уже сгоревшая Юлькина квартира? Если просто для расширения площади апартаментов, на том и закруглимся, но чует мое сердце, что-то здесь не так.

   Второе... Прощупать, чем занимается Эдуард Борисович. Третье...А что третье? А третье и последующее вычленим из всей информации. Порой в огромном количестве сплетен бабусь на лавочке, вылезает информация, которой ты и не ждешь!

   Я уже прикидывал, с какой причиной заявлюсь на седьмой этаж, в квартиру бабки Василисы, как тут таксист остановился около моего подъезда.

   «Что ж, я, и правда, счастливый, везучий», – подумал я, когда, выходя из машины, увидел на лавочке во дворе одинокую фигуру бабки Василисы. Уж этот «радиотелефон» застать в одиночестве было, действительно, везением.

   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   «МЕСТНОЕ РАДИО»

   Василиса восседала на лавочке, сложив пухлые ручки на большом животе. Ай, как кстати!

   По опыту я знал, что сейчас бабка обязательно что-нибудь ляпнет – для начала разговора.

   – Привет, Орестик! – тормознула меня Василиса, как только я поравнялся с лавкой.

   – И вам не кашлять, Василиса Ивановна! – вежливо ответил я.

   – Видать, денег не меряно, раз на такси разъезжаешь. – Пробурчала старушенция.

   – Так работаю, яки вол, – я присел рядышком. – Только сегодня я не с работы. От бабушки еду, проведывал старушку.

   – Это ты молодец, бросать стариков не надо. – И она горестно вздохнула.

   Я прикинул, что разговор о ее нерадивых детях, ежели они имеются, поведут меня не в ту степь, и поэтому ждал, когда она подкинет какую-нибудь другую тему. А в том, что подкинет, сомнений не было – раз вечером сидит на лавочке, значит либо все сериалы закончились, либо телевизор сломался. Поэтому скучает, и душа требует общения.

   – А что Орестик, не решила еще Юлька хату свою Эдуарду продать? – вякнула старушка, прищурив крошечный глаз.

   Мой милый ангел, хранящий всех сыщиков! Воистину, ты уже влюблен в меня!

   – Да не знаю. – Неопределенно сказал я, вытаскивая пачку «Марлборо». – Похоже, хочет себе оставить. Больно нравиться ей эта квартира.

   – Дай-ка сигаретку. – Василиса жадно смотрела на бело-красную пачку.

   Я протянул ей пачку, Василиса выковыряла толстыми пальцами сигарету и прикурила от своей зажигалки.

   – Нельзя ей в этой квартире оставаться. – С удовольствием выпустив дым из тонких потрескавшихся губ, сказала она. – Плохая это квартира, проклятая.

   Я весь подсобрался. Так – так! Конечно, не совсем про то, что мне надо, но лишней информацией обладать тоже не плохо.

   – А почему, бабушка Василиса? – наивно вскинул брови, спросил я. – Что в ней такого страшного.

   – А что, интересно тебе узнать об этой квартирке? – тут же ухватилась она. – Я много чего о ней знаю.

   – Конечно, интересно, – ухватился я.

   – Ну-у-у...– Василиса посмотрела на огонек сигареты. – Хороший табак у тебя, Орик, даром что американский. Мне такой не по карману. Я ж на пенсии одной живу, не на что такую роскошь покупать.

   Я горестно вздохнул! Скоро за просьбу указать дорогу к метро будут просить денег. Ну, где те незапамятные времена, когда старушки рассказывали всю подноготную соседей за просто так, лишь бы потрепаться? Нет, товарно-денежные отношения проникли даже во дворы, на лавочки! Я быстренько сгонял в соседний ларек и вернулся к бабке Василисе с блоком «Марлборо».

   – Вот, Василиса Ивановна, это вам презент от молодого поколения!

   – Ой, Орик, вот уважил старушку! – растрогалась чертовка, будто это не она пять минут назад ненавязчиво вытребовала у меня эту взятку.

   Я предложил старушке еще одну сигарету из своей пачки, и только после того, как мы задымили уже вдвоем, напомнил ей:

   – Так что там за история про Юлину квартиру?

   Бабка Василиса уселась поудобней, и повела свой неторопливый рассказ.

   – Наш дом был построен в середине прошлого столетия, в аккурат под смерть великого Сталина.

   Домину эту отгрохали от какого-то большого завода, какого именно Василиса уже не помнила. На каждой лестничной площадке умещались четыре квартиры – две двушки, трешка и одна однокомнатная квартира.

   В Юлькиной квартире проживали и ювелиры, и архитекторы, и даже один известный художник. Но никто в этой квартире почему-то не приживался. Архитектор с женой развелся через полгода как въехал, художник – молодой, талантливый, жить и жить, внезапно помер, а ювелиры проворовались,

   – Говорили, что из-под пола в тайнике, когда ювелиров брали, денег вытащили на полмиллиона рублей! – добавила Василиса. – О, как запрятали, буржуи. Баба ювелира красавица была, глаз не отвесть. Вся как елка ходила обвешанная. Вот спрашивается, зачем людей дразнила. Бывало, пойду на работу, а она...

   Стоп! У меня отложилось – «из тайника под полом». Тайник – серьезная причина для охоты за квартирой. Надо раскрутить версию...

   – Баб Василиса, а про тайник под полом можно подробнее?

   – Да какой тайник? Люди говорили.

   Она долго мялась, плела про ювелиров, у которых конфисковали кучу золота и бриллиантов, скорее всего – из тайника, крутила-вертела. Я пришел к выводу, что точной информации про тайник из Василисы не вытянешь – либо присочинила, чтобы приукрасить свой рассказ, либо сама толком не знает. В любом случае, надо самому проверить.

   А Василиса понеслась в своем рассказе дальше. Словом, после ювелиров кто-то еще въезжал, но и с ними происходила какая-то катавасия.

   Последним жильцом перед Юлькой был банкир Мишка Семенов. Тот прожил лет пять, женился на лимитчице Насте, а через год погиб в катастрофе.

   – Представляешь, заживо сгорел в поезде! – охала Василиса. – Поехал в командировку, и его поезд столкнулся с бензовозом! О, как бывает!

   Девчонка погоревала да и продала квартиру агентству по недвижимости. «Не могу, говорит, – тетя Василиса здесь жить. Все о Мишеньке напоминает».

   – Хороший был мужик, Мишка-то. – Покачала головой Василиса. – Красавец, умница. Обходительный такой. И богатый – пропасть!

   Бабка Василиса замолчала, лишь яркий огонек сигареты светился ярко-красным светлячком в темноте.

   – Чего ж такой сказочный принц – и на лимите женился? – равнодушно поинтересовался я, только бы Василиса говорила дальше. Вдруг еще что-то интересное выплывет.

   – Так красавица она была, и руки золотые. – Объяснила Василиса. – Она на стройке работала, ее Мишка привез ремонт делать. Ну, охомутала парня. Перед гибелью Мишки, она опять ремонт затеяла. Мы когда с соседками на поминки-то приходили, стены – просто загляденье! Хоть и домохозяйкой уже несколько лет была, а профессию не забыла.

   Я терпеливо слушал, какая замечательна малярша была некая Настя, как она стены вылизывала и обои клеила.

   – Эдька к ней однажды обращался за советом. – Продолжала Василиса. – Он как раз тогда две соседние квартиры выкупил.

   «Слава тебе Господи! – мысленно перекрестился я. – Наконец-то!»

   – А кстати, Василиса Ивановна, как вы думаете, зачем Эдуарду Борисовичу столько квартир?

   – Как зачем? – удивилась Василиса. – Он же бизнесмен, деньги вкладывает в недвижимость. Потом у него много людей ходит, не хочет беспокоить соседей. Может, он еще и у Мишки хотел выкупить, да уехал надолго за границу.

   И бабка пустилась в пространные воспоминания, мол, какие кореша были Эдуард с Мишкой, задружившись на почве бизнеса и огромных денег. И как убивался Эдуард, когда, приехав на Родину, вместо Мишки увидел на пороге квартиры закадычного дружка не его, а Юльку.

   – Чего ж он тогда сразу-то выкупить квартиру не предложил? – мой вопрос казался мне очень логичным.

   Но бабка Василиса, пожевав губами, ответить не смогла, поскольку просто не знала.

   – Видать, тогда не надо было! А сейчас понадобилось! – припечатала она. – Так что скажи своей крале, пущай она Эдьке квартиру продает. Проклятая квартирка, нет в ней счастья! А Эдьку никакая нечистая сила не возьмет! – закончила Василиса.

   – А почему?

   – Да не почему! Знаю я его, тертый калач. Все, Орест, домой пойду – спина заныла, зябко стало.

   Я понял, что на этом наш разговор закончился.

   Я попрощался с бабкой.

   Итак, что мы имеем? Эдуард выкупил две квартиры из трех оставшихся (что, собственно, мне уже было известно от Клавдии), водил дружбу с хозяином четвертой, но покупать ее не собирался. Или не смог. И, главное, за что ценен весь разговор с бабкой – это возможный тайник. Все, больше ничего.

   Спасибо и на том, она и так много полезного мне рассказала. Правда, трогательные истории бывших жильцов квартиры Юли меня не очень интересовали, но любая информация – не лишняя.

   Зачем Эдуарду именно сейчас четвертая квартира на этаже, и чем он занимается – этого бабка Василиса не знала. Бизнесмен – и все тут!

   Я поднялся к себе и задумался. Да, надо искать другие пути выяснения, кто есть Эдуард Борисович! Но, в первую очередь, отработать версию о возможном тайнике.

   Я поднялся домой.

   Юлька сидела перед теликом и наслаждалась очередным сериалом.

   – Привет!

   – Ой! – она так и подскочила на месте. – Испугал ты меня. Ну, как там ваше семейное торжество?

   – Как всегда, – отмахнулся я. – Послушай, любимая, ты вроде говорила, что полы перекрывала?

   – Ну, да, – равнодушно ответила Юлька, не отрываясь от экрана. – Новенький ламинат положила, ни трещинки, ни соринки.

   – И как, ничего не находила? – отвлеченно спросил я.

   Юлька развернулась от телевизора.

   – А что?

   – Значит, находила! – торжествующе вскрикнул я.

   – Чего находила?

   – Вот я и хочу узнать.

   – Ну, это же ты сказал, а я ничего не находила.

   Господи! Я возвел глаза к потолку. Дай мне силы не треснуть ее по макушке. Но я – джентльмен! Глубоко вздохнув, чтобы выровнять дыхание, я достаточно подробно рассказал историю ювелиров, что мне поведала бабка.

   – Вот я и думаю, а вдруг это все – правда? Прекрасный мотив для охоты за квартирой, – закончил я.

   Юлька посмотрела на меня своими лучистыми глазами и изобразила мучительную работу мозгов.

   – Тайник, значит? – уточнила она.

   – Да.

   – В полу?

   – Точно.

   – Или под полом?

   – Юлька!!! – не выдержав, заорал я.

   – Ну, что ты так кричишь? – испугалась она. – Нет, Ластик, – уже уверенно изрекла Юлька. – Не могло быть там тайника. Мне рабочие новую стяжку делали, все, аж до перекрытий в комнате меняли. Я сама потолок нижней квартиры под ногами видела.

   Я задумался. А не могли ли работяги тайничок тот узреть и ничего хозяйке про то не сказать? Но Юлька рассмеялась. Работяги эти были подчиненными одной ее клиентки. Боссиху свою боялись, как огня. Кстати, Юлька за эти полы еще до сих пор не расплатилась.

   – Бартер у меня с ней, – уточнила она. – Она мне – дорогущие полы, я – целый год бесплатные ногти. Да и не могли они тайник разобрать. Полы при мне вскрывали.

   Так что напридумывала Василиса, как всегда!

   Сие было похоже на правду. Что, собственно, и подтверждало мои подозрения. Слишком все было бы просто. Ладно, эту версию закрыли, завтра поскачем дальше!

   И с этими благими мыслями я лег рядом с Юлькой, досматривать телевизионные страдания очередных Ромео и Джульетты.

   ГЛАВА ПЯТАЯ

   «ГЛАВНЫЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ И ЕГО ДОМРАБОТНИЦА»

   Юлька сидела, опустив низко голову, с ужасом думая, что до кучи всех неприятностей она имеет шанс потерять это сладкое место. Агрипина Силеверстовна стояла над ней, подперев руками свой шестиразмерный бюст и орала на одной и той же ноте уже пятую минуту:

   – И мне насрать на твои проблемы дома. Пусть у тебя хоть все выгорит и полетит к чертям собачьим! Ты на эту квартиру и так на моем горбу заработала!

   Юльке очень хотелось возразить, что эту квартиру она купила благодаря своему непосильному труду налево, а на одном салоне в жизни бы на нее не заработала. Но вступать в спор с этой глыбой мяса было бесполезно.

   – У меня приличное заведение, и я не позволю портить репутацию моего салона из-за того, что ты, видите ли, не выспалась.

   Около громогласной хозяйки «Салона красоты», в котором имела честь уже пятый год работать Юлька, суетилась тоненькая стройная клиентка, из-за которой собственно поднялся весь сыр-бор. Дамочка уже и сама была не рада – подумаешь, Юлька случайно порезала ей кожу, когда делала маникюр, и теперь придется ездить на перевязки. Подумаешь, хлынула кровища – сущая пустяковина! Сама виновата, не предупредила девочку, что сосуды слишком хрупкие, а кожа – тонкая! И не стоит так расстраиваться и метать громы и проклятия на белокурую головку милой Юлечки! Но Агрипина Силеверстовна будто и не замечала выгодной клиентки, которой еще час назад готова была лизать ноги. Она продолжала орать и материться.

   – А, ну-ка сейчас же закрой пасть! – вдруг крикнула клиентка, и вмиг в салоне наступила тишина, как при похоронах.

   Клиенты, маникюрши, сама Агрипина и даже большие золотые рыбки в аквариуме – все вмиг окаменели. Милая тихая дамочка, жена какого-то крупного чиновника, за все время, что обслуживалась в этом Салоне, ни разу не сказала громкого слова, не то, что уж кидаться столь дерзкими фразами, присущи скорее Агрипине. Дамочка даже увеличилась в росте, а ее всегда мягкий взгляд в данную минуту извергал всю мощь ледника где-нибудь на Северном полюсе.

   – Потрудитесь извиниться перед Юлей и передо мной. – Жестко продолжила клиентка, упираясь своим тонким носом в грудь Агрипины.

   Юлька вскочила. Не дай Бог! Если сейчас Агрипина даже сквозь зубы прошипит свои извинения в адрес Юльки, то она проработает в этом салоне ровно до тех пор, пока милая клиентка дойдет до своего Джипа. Но бедная Юлька не успела даже возразить, поскольку Агрипина натянула на рожу подобие улыбки, рассыпалась в витиеватых извинениях в сторону клиентки, и без перехода развернулась к Юле:

   – Вы – уволены! – прошипела она и, не издав больше ни звука, царственно удалилась к себе в кабинет.

   – Позвольте! – понесся ей вдогонку властный голос клиентки. – Но вы...

   – Не надо! – Юлька схватила клиентку за руку. – Так будет еще хуже.

   У клиентки зазвонил сотовый. Она здоровой рукой вытащила телефон, с кем-то переговорила и, опустив трубку в карман широкого шелкового кардигана, сказала.

   – Юля, я могу только пошевелить пальцем, и этого Салона завтра же не будет существовать в природе вместе с этой мегерой.

   Юлька усмехнулась. Конечно, мысль о сладкой мести противной Агрипине так и рвалась наружу, но Юлька знала, что у хозяйки – двое сыновей, один из которых безнадежно болен, а если она сейчас кивнет головой, то Агрипина вряд ли поднимется еще раз.

   – Господь с вами, Светлана. – Вздохнув, сказала она. – Агрипина Силеверстовна вспыльчива, но и отходчива. Вы сейчас уйдете, и она успокоиться.

   Светлана еще какое-то время настаивала, а потом, подав Юльке визитку, договорилась с девушкой, что в следующий раз наращивать ногти Юля приедет к ней домой. Так сказать частным порядком.

   «Больше ноги моей в этой забегаловке не будет» – на прощание громко сказала Светлана, и не было сомнений, для кого именно была сказана эта фраза.

   Когда стеклянная дверь захлопнулась за клиенткой, Юлька краем глаза приметила, что тощая Ирка-косметичка юркнула в кабинет Агрипины. Юлька улыбнулась. Раут она выиграла. Сейчас личная барабанщица хозяйки настучит, что Юлька спасла дело ее, Агрипины, жизни и посему ее увольнять никак нельзя. Юлька, хоть и была не очень далекого ума, прекрасно знала, кого и когда прикармливать. Этот салон был не первый в ее жизни, а тяготы маникюрши научили Юльку приспосабливаться. Словом, на каждый праздник Ирка получала небольшой, но ценный подарок, поэтому в этот раз топор над Юлькиной головой пронесется мимо. Так она рассуждала, соскребая с гладкой поверхности своего столика проклятый акрил.

   – Юля, тебя Агрипина Силеверстовна зовет. – Шепнула Ирка, мчась мимо маникюрного стола.

   Юля бросила свое занятие и пошла в кабинет хозяйки. Но задержалась ровно на пять минут, для того чтобы подписать заявление об уходе по собственному желанию. Листок с текстом был уже заготовлен, и Агрипина даже не взглянула на уже бывшую сотрудницу.

   Боже! Информация, которая казалось, должна была спасти Юльку, дала прямо противоположный эффект! Юлька же начала было канючить, что она не виновата, что не выспалась. Словом все то, что она уже говорила, но Агрипина только пододвинула ближе заявление. И тут Юлька разозлилась до невозможности.

   – Ну, ладно, посмотрим, кто будет плакать горше. – Пробормотала она, выходя из кабинета, и нащупала в кармашке халата визитку Светланы.

   – Не обольщайся, дешевка! – гаркнула Агрипина ей в спину. – Такие, как твоя Светлана у меня вот где – и она выставила свой огромный кулак. – Вся администрация района у меня с руки ест.

   Юлька обернулась, и по ухмыляющемуся толстому лицу хозяйки, поняла, что, как говориться на каждую хитрую задницу есть свой хвост с винтом. Словом, достанет у Агрипины и связей и денег, чтобы отбиться от Светланы. Так что страшной мести не получиться.

   – Ну, что, уволила? – Ирка выросла фонарным столбом перед Юлькой.

   – Твоими стараниями. – Буркнула Юлька.

   – Каждый сам за себя, – пожала плечами Ирка. – Я третьего дня морду одной бабе сожгла. Так что, прости.

   Юлька не стала вступать с ней в споры, собрала свои вещички, и покинула салон в страшном смятение чувств. Нет, она не боялась остаться без работы – маникюршу с ее квалификацией оторвут с руками в любой парикмахерской. Но... Государственные цирюльни не платят больших денег. А устроиться в частный салон – это так же трудно сейчас, как и пять лет назад. Только по протекции. С улицы в такие заведения берут только уборщиц, да и то, из милости божьей. А кредит за квартиру еще не отбит. Конечно, можно поднять личную клиентуру, но придется опять мотаться по городу, стирая пятки, как она уже делала на заре своей деятельности.

   Юлька в раздражении плюхнулась на сидение троллейбуса. Свои пятьсот зеленых бумажек с портретом американских президентов прошлого столетия она по любому заработает каждый месяц, но будет валиться с ног. А этого ох как не хочется.

   Юлька доехала до дома и вызвала лифт. За своими невеселыми думами она не заметила, как поднялась на свой этаж. И очнулась только, когда уперлась в новую дверь, которую стараниями Ластика все-таки поставили.

   – Вот черт! – выругалась Юлька, когда страшная действительность опять накатила на нее в виде новенькой двери и опаленной стенки. – Кредит – не оплачен, квартиры – нет, да еще и работы лишилась. Ну, непруха!

   – О-о, Юлия! – раздался радостный бас над ухом. Эдуард Борисович навис над ней, словно журавль над лисой. – Пришла еще раз оглядеть пепелище? А я тебе говорил, продай хату. Сейчас была бы в шоколаде.

   – Да пошли вы к едрене бабушке! – вдруг сорвалась Юлька. – Достали вы меня все!

   И развернувшись, она быстро застучала каблучками по ступенькам, стремясь к квартире Ластика. Но Эдуард Борисович на оскорбление не среагировал. Он перегнулся через перила и миролюбиво прокричал.

   – Юль, предложение остается в силе!

   – Не увидишь моей квартиры, как собственных ушей. – Пробормотала Юлька, от злости не в силах попасть ключом в замок. – Обрыбится тебе! Вот нарочно продам за гроши какому-нибудь прохожему!

   Справившись, наконец, с замком, она толкнула дверь, и уперлась в голубую ветровку Ластика, что висела на вешалке. И тут же вспомнила строгое предупреждение: «Юлька, запомни, – как только еще раз кто позариться на квартиру, соглашайся и проси отсрочки на неделю».

   Она выскочила на лестницу и задрала голову. Но грузного, толстопузого Эдуарда Борисовича на верхней площадке уже, естественно, не было. Хлоп! Юлька устремилась задержать дверь, но не успела. От сквозняка проклятая створка захлопнулась. Ключи, конечно, остались внутри. Юлька с досады чуть не заплакала. Ну, что за день сегодня!

   Делать нечего, придется переться к Эдуарду. Все равно надо про отсрочку говорить, к тому же его телохранители наверняка смогут открыть дверь. Юлька взбила руками свои воздушные локоны, одернула кофточку, поправила камень пупке, и легкой походкой отправилась наверх, к своему соседу.

   Дверь распахнулась только после того, как получили информацию о Юльке вплоть до номера паспорта. Однако, подозрительные у Эдуарда Борисовича охранники. Будто в свою камеру, глаз которой упирался в левый висок Юльке, не видят, кто пришел.

   На пороге вырос Шварцнегер. Во всяком случае, так его кликали все соседи. Юлька инстинктивно съежилась под напором его широкой груди.

   – Мне к Эдуарду Борисовичу. – Пискнула она.

   – Проходи. – И Шварцнегер отошел на пару сантиметров вправо.

   Где-то далеко, за извилистыми коридорами огромной квартиры, слышался бас хозяина.

   – Костя, кто там?

   – Это ваша соседка. – Гаркнул Шварцнегер-Костя.

   – Да ну? – и Эдуард Борисович материализовался перед Юлькой, словно по мановению волшебной палочки, причем совсем не из того места, откуда шел его голос. Оставалось просто не понятно, сколько здесь комнат, входов и выходов. – Никак передумала, красавица?

   Юлька в точности вспомнила инструкции Ластика.

   – Эдуард Борисович, а сколько вы мне предложите за мою квартиру?

   – Да ты проходи, поговорим. – И он радушно пригласил ее за собой.

   Но Юлька была тертый калач. Еще с раннего детства она точно знала – никогда не проходит в квартиру мало знакомых людей. Будь он трижды сосед. Лучше поближе к двери, а при хорошем раскладе – при открытой двери!

   – Ой, Эдуард Борисович, спасибо, конечно, но у меня на плите суп убегает. – Затараторила она. – И вот незадача, дверь захлопнулась. Вы не поможете ее открыть? – и она вскинула на него свой небесный взор ангела, который беспроигрышно действовал на любого мужика от пятнадцати до ста лет.

   – Вот так ты свою хату и подожгла! – хохотнул Эдуард. – Теперь за квартиру дружка взялась? Ну, ладно-ладно не обижаться, – увидев обиженно вытянутые губки девушки, сказал он. – Помоги, – бросил он охраннику.

   Тот исчез из поля зрения.

   – Ну, а по поводу квартиры... – Эдуард Борисович прищурился. – Надо сходить посмотреть ущерб...

   – Так пойдемте. – Согласилась Юля.

   – Нет, сейчас не могу. Ты мне ключи оставь, вечером загляну. А то поставила новую дверь, теперь и не войдешь.

   – Так вечером и сходим. – Начала раздражаться Юлька.

   Ей же надо сказать про отсрочку, а на нужную волну разговор никак не выруливался!

   Эдуард Борисович стал подозрительно крутить о позднем приходе, о занятости. Юльке все это перестало нравиться. Зачем это бизнесмену вдруг понадобилось идти в ее квартиру, без хозяйки?

   – Ну, в любом случае, Эдуард Борисович, я еще не решила, продам квартиру или нет. Давайте вернемся к этому разговору через неделю. – Выпалила она, и выскочила за дверь.

   – А посмотреть? – Эдуард Борисович потянулся за ней.

   – Вот тогда и посмотрим. – Крикнула она и сбежала на этаж Ластика.

   Охранник уже возился с дверью. Он ковырял каким-то странным инструментов в скважине замка, сосредоточенно хмуря невысокий лоб.

   Неожиданно двери лифта раскрылись, и появился Ластик.

   – Так, что за дела? – тут же последовала его реакция, лишь только он увидел здорового парня, ковыряющегося в замке его квартиры.

   – Ой, Ластик, ты представляешь... – защебетала Юлька, сыпля словами, словно бусины на кафель.

   – Постой, не трещи. – Сморщился Ластик.

   Пока он въезжал в ситуацию и доставал свой комплект ключей, что-то в замке хрустнуло, и охранник буркнул: «Готово»

   Юлька послала ему благодарную улыбку, даже подмигнула, на что охранник никак не среагировал. Молча прошел мимо ребят и быстро исчез.

   Юлька вошла в квартиру за Ластиком, увидала свою брошенную сумку. Тут же вспомнила обо всех сегодняшних переживаниях и расплакалась.

   Через час, когда, наконец, остановился поток Юлькиных слез, мне удалось узнать основное – Эдуард не только заинтересован в покупке этой квартиры – ему еще для чего-то срочно надо проникнуть туда! Интересная информация!

   – Юль, а как ты думаешь, чего ему у тебя надо?

   – Да откуда я знаю. – Протянула Юлька, шмыгая носом. – Посмотреть, наверное, что из этого пепелища сделать можно. Ох, – ту же вспомнила она про свои горести, и начался новый виток ее стенаний – про работу, кредит и ее бедную несчастную жизнь.

   Я же больше не мог терпеть ее истерик, поэтому быстро побежал к телефонной книжке. Где-то у меня была визитка одной моей приятельницы, которая держит Салон красоты. Припомнив, что вроде мы расстались вполне довольные друг другом, я решительно набрал номер.

   Приятельница, слава богу, свою лавочку держала до сих пор, кстати, счастлива в браке уже два года, поэтому без тени ревности тут же назначила встречу с Юлькой на завтра. На предмет возможного трудоустройства.

   Юлька успокоилась, и я в благодарность, получил восхитительный десерт после не менее чудесного ужина. Ну, объяснять не будем, надеюсь, все понимают, что я имею в виду. Однако, в процессе любовных утех меня не покидала мысль о столь подозрительной настойчивости Эдуарда Борисовича. Надо все-таки разузнать, что это за фрукт поподробней.

   Я поцеловал свою нимфу и пошел подумать на кухню, за чашечкой хорошего кофе и под сигарету. Так. Ввиду того, что бабка Василиса ситуацию с Эдуардом толком не прояснила, надо искать другие пути. Я поднапрягся и через десять минут сделал вывод – информацию об Эдуарде можно получить двумя путями – через охрану и прислугу.