Текст книги "Новобранец"

Автор книги: Елена Хаецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Тебя, пожалуй, забудешь!.. – Хамтун негромко рассмеялся и мельком глянул в сторону Дениса. – А это кто с тобой?

– Мой друг, – ответил Арилье. – Денис. Он – менестрель. Мы встретились на поле боя.

На миг лицо Хамтуна омрачилось, словно ему неприятно было слышать о «поле боя», но только на миг. Вскоре он снова улыбался как ни в чем не бывало.

– Что ж, – сказал Хамтун, посмеиваясь, – может быть, не все в этой деревне будут счастливы видеть Арилье, да еще не одного, а с приятелем-менестрелем, но я – точно рад вам обоим. Закончите грузить навоз – заходите ко мне выпить меда.

– Ага, – сказал Арилье. – Насчет выпить мы всегда готовы. Правда, Денис? Мы и сюда-то попали только потому, что кое-кто слишком увлекается выпивкой… Так увлекается, что даже забирается в закрытые винные погреба.

Денис зашипел сквозь зубы. Арилье и его деревенский знакомец дружно рассмеялись.

– Зачем ты ему это сказал? – сердито спросил Денис у эльфа, когда они остались наедине.

– Берись за корзину, – откликнулся Арилье. – Будем болтать – застрянем в навозе до ночи.

– Я тебя спрашиваю, зачем ты всем и каждому рассказываешь про мой дурацкий набег на винный погреб? – повторил Денис. – Это обидно, в конце концов!

– Да? – Арилье выглядел по-настоящему удивленным. – А я почему-то считал, что тебе это льстит.

– Чего уж тут лестного: забрался, куда не следует, чтобы спереть пива… Да еще попался так глупо. Это ведь ты все подстроил.

– Ничего, подобные приключения весьма украшают воспоминания о юности. Представляешь, будешь ты таким, как господин Эахельван, с трясущейся головой, подслеповатыми глазками и выпавшей челюстью… Кругом – внучата и правнучата. «И вот, детки, – зашамкаешь ты, – был такой смешной случай, когда я забрался в винный погреб…»

– Заткнись! – рявкнул Денис.

Арилье едва не выронил корзину.

– Что с тобой?

– Да то! – выкрикнул Денис. – Например, то, что когда я стану похож на господина Эахельвана, ты по-прежнему будешь молод и прекрасен.

– Ревнуешь? – прищурился Арилье.

– Дурак.

Остаток работы они проделали молча. Арилье поглядывал на Дениса и, очевидно, не без сокрушения думал о том, что, кажется, перегнул палку. А Денису было одиноко, как никогда в жизни.

Когда последняя корзина перекочевала с телеги под специальный навес, Арилье сказал примирительно:

– Так и будешь дуться?

– А что мне с тобой делать? – помолчав, ответил Денис. – Ты ведь все равно не изменишься?

– Нет, – признался Арилье.

– Как ты познакомился с Хамтуном? – спросил Денис. – Он, кажется, упоминал о том, что не все в этой деревне тобой восхищаются…

– Лет десять назад, когда Хамтун был помоложе, я подговорил его устроить скачки на коровах.

– Очень умно.

– Хамтун тоже так считал. И его невеста, кстати, как и предполагалось, после такого просто упала в его объятия, словно спелое яблочко. Да я, можно сказать, организовал их семейное счастье. Ине никогда бы не вышла за Хамтуна, если бы не увидела его тем лихим утром, когда он проскакал мимо ее окон на корове.

– И долго он продержался? – спросил Денис.

– Достаточно, чтобы она его увидела… Время между тремя хлопками ладоней, – ответил Арилье.

– А что корова?

– Перестала доиться, – нехотя признал Арилье.

– Еще бы, такой стресс! – посочувствовал Денис. – Тут кто угодно перестанет доиться, не то что корова.

– Вот ты меня понимаешь, – вздохнул Арилье, обтирая ручей об одежду. – Пойдем к Хамтуну? Он наверняка уже побывал на леднике и вытащил оттуда кувшинчик-другой медку…

* * *

Денис ехал домой, развалившись на телеге среди пустых корзин. Одна-единственная ленивая мысль ползала по его пустой голове, плутая средь извилин, как безумная старушка в бескрайних коридорах собеса: «Я слишком много пью. Приятель-эльф меня спаивает. Мама предупреждала… насчет приятелей. Которые будут спаивать. Что с этого начинается алкоголизм».

– Денис! – услышал он голос Арилье.

Денис открыл глаза и увидел голубое небо.

Сбоку от неба Арилье проговорил:

– Денис, мне тут подумалось… Кувшин-то так и остался в винном погребе.

– Ага, – сказал Денис, с трудом ворочая языком.

– Ну вот, – бодро продолжал Арилье, – кувшин, говорю, мы с тобой в винном погребе бросили. Умываться неудобно, да и вообще. Это же наш кувшин, верно? А мы его в винном погребе бросили. Это нехорошо.

– Ага, – повторил Денис. Теперь уже и губы не захотели разлепляться.

– Ну так вот, – сказал Арилье, – за кувшином надо бы обратно в винный погреб слазить.

– Нет! – закричал Денис в неожиданно бурном порыве. Затем он сник. – Сам полезай, – бормотнул он и вдруг погрузится в крепкий сон.

Арилье повернулся, посмотрел на спящего друга. Денис тихо, с удовольствием похрапывал.

– Ну ты и зануда, – сказал ему Арилье, нимало не беспокоясь о том, что Денис его сейчас не слышит. – Что же, нам так и обходиться теперь без кувшина?

Глава седьмая

На протяжении нескольких месяцев Денису удавалось ловко избегать встреч с настоящими менестрелями. Он даже не знал, сколько их может оказаться. Для катастрофы довольно было бы и одного.

Разумеется, юноша отдавал себе отчет в том, что при дворе эльфийской владычицы непременно должны обитать музыканты. И не самозванцы, вроде него самого, терпимые разве что в казарме и на поле боя, а истинные профессионалы. Оказаться лицом к липу с кем-либо из «коллег по цеху» означало для Дениса почти неизбежное разоблачение.

Благодарю покорно. Натерпеться позора он еще успеет. И желательно – по какому-нибудь другому поводу.

Поэтому Денис старательно нес военную службу наравне с другими солдатами из отряда Роселидиса и прилагал титанические усилия к тому, чтобы его случайно не попросили спеть при посторонних.

С девой-воительницей Денис почти не виделся с той самой поры, как оказался в замке. Она сразу отстранилась, удалилась в женские покои и не пожелала иметь никаких дел с солдатами. Ей прощали и не такие странности. Защитница Гонэл считала, что каждый имеет право на личную жизнь, если только это не в ущерб безопасности замка.

Денис и сам не знал, влюблен ли он. Порой ему казалось, что – да, влюблен без памяти и даже как будто страдает от разлуки. А случались дни, когда он даже не вспоминал сводную сестру Морана, у которой не было имени.

Изредка она снилась ему, и тогда он просыпался со странным ощущением, которое потом держалось целый день: ему казалось, что кто-то сделал ему таинственный подарок. Большой, невидимый, но очень ценный.

Чаще всего в этих видениях она представала ему гуляющей по лесу: в длинном простом платье, вроде балахона. Она медленно ступала по траве, рассматривая у себя под ногами каждую травинку, каждую росинку. Мир, окружающий ее, неизменно был прекрасен, а сама она – задумчива почти до печали.

Однажды Денис понял, что не в силах больше держать в сердце все эти видения, и рискнул – рассказал об этом Арилье.

– Слушай, а вот если тебе снится эльфийская дева… – начал Денис и быстро предупредил: – Я тебя как эльфа спрашиваю, учти!

Они стояли на вершине башни и смотрели вдаль, на равнину.

Серые тени колыхались у самого горизонта. Иногда казалось, что тени приближаются, но стоило кому-нибудь из часовых пристальнее уставиться на бесформенный клубок, как он поспешно откатывался назад. Дениса это пугало: ему казалось, что эти тени – живые, что они отлично видят все, что происходит на башне, более того – они обладают разумом и выжидают удобного момента, чтобы наброситься на стражей границы и растерзать их.

Лучше уж разговаривать с Арилье о снах, чем думать вот такое. Даже если Арилье и начнет насмешничать… он ведь не со зла.

– Тебе снится эльфийская дева? – живо заинтересовался Арилье. Он мимоходом глянул на серые тени и снова перевел взгляд на приятеля. – Какая-то определенная дева или просто некая загадочная фигура?

– Просто объясни, что это значит, – Денис покраснел.

Ему не хотелось выдавать все свои секреты вот так просто, за здорово живешь. Пусть Арилье хоть немножко помучается. Эльфы все страсть как любопытны.

– Как я могу тебе объяснить смысл видения, если даже не знаю толком, что ты имеешь в виду! – возмутился Арилье.

– Я имею в виду – мне снится дева. Точка, – решительно произнес Денис.

Арилье хищно обрадовался:

– Когда молодому мужчине снится дева, это означает…

– Цыц! – гаркнул Денис. – Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. Не надо.

– Хорошо, не буду. В таком случае, изволь рассказывать подробнее.

– Это она… Та девушка, которая была в отряде. Придворная дама, – выговорил Денис, мучительно краснея.

– Так бы сразу и говорил, – преспокойно отозвался Арилье. – Безымянная дева.

Он вздохнул.

– Очень красивая. Смелая. Защитница Гонэл ее любит, несмотря на… сам знаешь, какие обстоятельства.

– Ее сводный брат – тролль. Из Мастеров, – сказал Денис. – Да. И с некоторых пор она снится мне почти каждую ночь.

– Это означает, что она думает о тебе, – серьезно произнес Арилье. – И хочет, чтобы и ты думал о ней.

– Лучше бы явилась ко мне наяву.

– Она не может.

– Почему?

– Есть причина.

– Какая? – настаивал Денис.

– Денис, – после паузы заговорил Арилье, – тебе не приходило в голову, что она – придворная дама защитницы Гонэл, эльфийская дева очень знатного происхождения… А ты? Кто ты такой, а? Задумывался?

– И чем это я плох?

– Ничем не плох, но… Для начала, ты – человек.

– Если у нее на этот счет имеются расовые предрассудки… – начал Денис в запальчивости и осекся.

– Откуда у нее расовые предрассудки? – возразил Арилье. – Ты же сам напоминал о том, кто у нее в родне.

– Это не кровная родня.

– Для эльфов не имеет значения – кровная или сводная. А бывают еще побратимы и боевые друзья. Все это важно… Нет, я о другом. Ты – человек, ты – совсем другой по воспитанию, по той скорости, с которой ты живешь.

– Намекаешь на то, что я рано помру и оставлю мою любимую вечно-юной и вечно-безутешной?

– Вроде того… Нет, – спохватился Арилье, – на самом деле я о другом. Она может наслаждаться какой-нибудь книгой, мыслью, музыкальной темой очень долго, а у человека все впечатления мимолетны. Поначалу это затрудняет общение.

– Как же ты со мной общаешься? И с другими людишками? – осведомился Денис.

– Не старайся меня обидеть, – попросил Арилье. – Я привык к людям. И Роселидис, и другие. Мы все давно служим с людьми бок о бок, дружим с ними, едим из одного котла, как говорится. А она – нет. Она общается преимущественно с эльфами, потому что люди, кажется, вызывают у нее страх.

– Ага, – сказал Денис. – Ну что ж, отличная причина иметь со мной дело только во сне.

– Возможно, ты прав. – Арилье не поддержал шутки. – Для эльфийской девы это выход. Когда мы смущены по-настоящему, то предпочитаем решать все вопросы в сновидениях.

– И я, по-твоему, должен считать эти сновидения чем-то вроде реальности?

– А чем они отличаются от реальности? – удивился Арилье.

– Тем, что они нереальны… Послушай, Арилье, мне только кажется, или эти туманы действительно приблизились по сравнению с тем, что было месяц назад?

– Тебе тоже это видится? – Арилье сжал кулаки.

– По-моему, да.

– Они надвигаются постепенно, шажок за шажком, по паре локтей в месяц, – сказал Арилье. – Но они все еще очень далеко.

– Полагаешь, я успею состариться прежде, чем они навалятся на замок? – сострил Денис.

– Не смешно… Страшны не серые туманы, страшно то, что в них таится. И оно постепенно становится сильнее.

– А что это за туманные тени? – спросил Денис. – Ну, обычно такие штуки являются носителями мирового зла, знаешь.

– Обычно? —Арилье поднял брови, но Денис отвел глаза, чтобы не объясняться на сей счет. – Туман – всего лишь способ отметить границу. Как если бы мы возвели стену между своими землями и чужими.

– Следовательно, приближение тумана означает фактическое нарушение границы? – спросил Денис.

Арилье ответил:

– Рано или поздно мы атакуем и отбросим троллей назад, в их чумазые горы, куда они закапываются по самые уши, чихая пылью.

– Ты в это веришь?

– А ты разве нет?

– Не знаю, – подумав, ответил Денис. – Возможно, я не проживу здесь так долго, чтобы иметь возможность поверить во что-то по-настоящему.

– Ты менестрель, – серьезно сказал Арилье. – Когда все вокруг лишатся веры, когда последний воин из отряда потеряет надежду, когда все рухнет, – ты один должен будешь продолжать верить. Это самая трудная часть твоей работы.

– Я думал, самое трудное – научиться играть на лютне, – сказал Денис.

Арилье фыркнул.

– Вот уж чему ты никогда в жизни не научишься, так это хорошо играть на лютне, – заявил он. – Твое счастье, что от менестреля в таком отряде, как наш, большого искусства и не требуется.

Денис отвернулся, чтобы приятель не увидел, как он краснеет.

– В замке есть настоящий менестрель, – сказал Арилье со своей обычной эльфийской безжалостностью. – Его зовут Адальгер. Иногда он поет в саду. Пробует новые песни или повторяет старые, чтобы усовершенствоваться. Сходи как-нибудь, послушай.

– А ты? – спросил Денис. Ему не хотелось идти одному.

– Я? – Арилье задумался с таким удивленным видом, как будто идея послушать менестреля раньше никогда не приходила ему в голову. – Я, пожалуй, тоже. Вдруг захотелось музыки. Странный у нас разговор получается.

Они еще раз обошли смотровую площадку на башне. Звезды в небе сместились, свет немного изменился – луна повисла над горизонтом и начала наливаться бледно-зеленым: верный признак приближающегося рассвета.

– Расскажи еще про свои сны, – попросил Арилье, нарушая молчание.

– Это тихие, красивые картины, – сказал Денис. – Девушка, деревья, трава.

– А небо в твоих снах есть?

Денис углубился в воспоминания. Он вдруг сообразил, что Арилье прав: неба в его снах почему-то не было.

– Это истинные сны, – произнес Арилье. – Земные сны никогда не лгут. Другое дело – небесные. В небесных снах слишком много такого, чего ни человек, ни даже эльф понять не в состоянии…

* * *

Денис давно не был в саду, хотя, казалось бы, замок – замкнутое пространство – не так уж и велик. Тем не менее дороги Дениса по этой территории уже определились: общий зал, где всех воинов ожидала добрая трапеза, небольшая комната, где у Дениса имелся собственный угол, конюшня, тренировочное поле под стенами замка, дозорные башни… Для того, чтобы прохлаждаться в саду, у него больше не было времени.

Арилье, однако, вполне серьезно отнесся к идее послушать музыку вместе с другом. Прихватив кувшин с разбавленным вином (Арилье, улучив момент, все-таки вызволил кувшин из винного погреба), приятели отправились в сад и устроились на широкой каменной скамье.

Снаружи сад казался совсем маленьким – крохотный пятачок цветов и зелени среди сплошного камня, – но внутри он производил совершенно другое впечатление. Это была целая вселенная, со своими загадками и скрытыми закоулками, где так хорошо прятать сердечные секреты, со своей парадной, выставленной напоказ торжествующей красотой и потаенной прелестью, мелькающей в полумраке, среди разноцветных пятен солнца и тени.

Маленькие гроты тянули к свету каменные ладошки. Крохотный фонтан, питавшийся водой из речушки, тихо журчал среди листвы.

Округлые кусты были покрыты пышными цветами: самые яркие из них были белыми, а прочие – розоватые, сиреневые, палевые – как будто нарочно оттеняли эту триумфальную белизну, от которой, если долго смотреть, начинало ломить глаза.

Друзья поставили кувшин на скамью между собой, чтобы удобнее было пить по очереди.

– А где?.. – начало было Денис, но тут, словно отвечая на его невысказанный вопрос, зазвучала музыка.

Она наполняла собой весь сад, хотя была, вроде бы, совсем негромкой.

Каждый звук, падавший со струн, был насыщенным, полновесным; его можно было положить в рот, покатать языком, точно шарик, почувствовать на вкус. Свет, заливавший садик, моргнул и вдруг сделался еще ярче, хотя, казалось, это было невозможно. Денис не мог отделаться от ощущения, что теперь он смотрит на мир сквозь цветное стекло.

– Здорово, – одними губами прошептал он.

И тут наконец приятели увидели музыканта.

Адальгер был выше среднего роста, худой, с матово-бледным лицом и большими черными глазами. Темно-синий бархатный плащ окутывал его, ниспадая с плеч мягкими складками. В руках он держал позолоченную арфу.

А на траве, у самых ног менестреля, сидела девушка – та самая дева-воительница, что в сонных грезах являлась к Денису. Отрешенная, всем своим естеством погруженная в музыку, она не отрываясь смотрела на Адальгера.

Он же как будто не замечал ее. Хотя, как подозревал Денис, ни на мгновение не забывал о ее присутствии. Собственно, ради нее он и пел.

«Серебряный голос, – думал Денис, слушая, как песня, слов которой он не понимал, властно заполняет собой сад. – Удивительно красивый, завораживающий. Никогда в жизни мне так не спеть».

Ему стало грустно. Парень с гитарой всегда останется в центре вечеринки, в то время как прочим неудачникам только и остается, что глупо острить и ожидать милостей от природы.

Хотелось, чтобы песня никогда не заканчивалась. В той точке пространства-времени, где звучала эта музыка, не существовало перемен, одно лишь вечное Всегда, неизменно прекрасное. «И еще говорят, будто в раю скучно и не продохнуть от ангелов с арфами, – подумал Денис. – А по мне так – хоть сейчас в рай. Я бы точно не отказался».

Неожиданно музыка смолкла. Арилье с трудом перевел дыхание. Глаза эльфа светились, и Денис заподозрил, что в них только что появились слезы.

Денис схватил кувшин и поскорее отхлебнул. Арилье слепо протянул руку, все еще во власти чудесной музыки, и Денис вложил кувшин ему в пальцы.

– Выпей, полегчает, – проговорил он, морщась от отвращения: собственный голос показался ему хриплым и неуместно грубым.

Адальгер подошел ближе к друзьям.

Денис встал, опять сел и снова встал.

– Это было замечательно, – прошептал он.

– Надеюсь, – тихо отозвался Адальгер.

Девушка, сидевшая в траве, не пошевелилась.

– Я играл для нее, – Адальгер указал на эльфийскую воительницу. – Но она достойна лучшей музыки.

– Правда, – шепнул Денис.

– Я надеюсь еще увидеться с вами обоими, – сказал Адальгер.

Он ушел так незаметно, что Денису показалось, будто менестрель попросту исчез – растворился в воздухе.

Эльфийская дева поднялась, прошла к фонтану, погрузила руки в сияющие водные струи. Вода протекала у нее между пальцами. Она смотрела, как бежит поток, и слезы неудержимо струились из ее глаз.

Арилье глянул на нее, на Дениса, потом подтолкнул друга в бок.

– Самое время подойти к ней.

– Ты так думаешь?

– Точно знаю. Иди.

Денис осторожно приблизился.

– Привет, – сказал он.

Она невидящими глазами уставилась на него. Ее губы пошевелились, потом она проговорила:

– Денис. Здравствуй.

– Как дела?

– О чем ты спрашиваешь? – не поняла девушка.

– Ну, я хочу знать, как ты живешь, – объяснил Денис.

– Зачем?

– Ну, может быть, мне это важно, – сказал он, дивясь собственной смелости.

– Почему?

– Предположим, ты мне не безразлична.

– Здесь ничто не может быть безразлично, – тихо откликнулась она. – Посмотри на эту воду – как она бежит!.. И листья, и свет…

– Ты видишь меня во сне? – прямо спросил Денис.

Она поморгала, как будто пытаясь проснуться и удержать сновидение, ускользающее из памяти с первым же солнечным лучом.

– В каком сне?

– Ты вообще-то видишь сны?

– Я вижу сны… – повторила она. – Да, вижу…

– И кто в этих снах? – настаивал Денис.

– Цветы, птицы… Я не помню! – ответила девушка. – Разве это имеет значение?

– Все имеет значение, – Денис решил по крайней мере попробовать изъясняться на том же языке, что и его собеседница. – Разве что-то может не иметь здесь значения?

– Продолжение сна, – сказала она.

Он поцеловал ее в щеку.

Она подскочила, как будто он ее ужалил.

– Что ты делаешь?

– То, о чем давно мечтал.

– Отойди, – помедлив, попросила она. – Отойди, пожалуйста. Не могу сказать тебе сейчас, сон это или что-то еще, но в этом сне никогда прежде не было поцелуев.

– Да не поцелуй-то и был, – пробормотал Денис. – Так, детский сад.

Но он лгал: его губы горели, и под языком притаилась сладость.

– Ладно, не буду тебе надоедать.

Он возвратился на скамью, взял кувшин и обнаружил, что в его отсутствие Арилье весьма успешно расправился с остатками вина. На дне булькала пара жалких глотков.

– Что-то ты быстро, – сказал Арилье.

– Она какая-то странная, – пробурчал Денис.

Теперь день казался ему мрачным, яркий свет померк.

– Она всегда была странной, – возразил Арилье. – Но это вовсе не помешало тебе в нее влюбиться.

– Черт бы побрал всех эльфов, – сказал Денис. – Обязательно называть вещи своими именами? В конце концов, мои чувства – это мое интимное дело.

– Такое чувство, как любовь, не зазорно и назвать по имени, – возразил Арилье. – Так что она тебе сказала?

– Разные невнятные глупости.

– С ней это бывает… Помнишь, я говорил тебе о том, что эльф может погрузиться в музыку на месяц, на год? Может быть, она до сих пор под властью песни.

– Может быть, может быть… Надеюсь, хотя бы с тобой этого сейчас не произошло. А то неохота нести дозор в паре с сомнамбулой, – сказал Денис.

Девушка медленно прошла мимо них по саду, но, кажется, даже не заметила, что за ней наблюдают. Она ступала медленно – точно так же, как в сновидении. Теперь Денис был уверен в том, что подобным образом она пытается дать ему ответ на вопрос, который наяву показался ей непонятным. Разумеется, она видит те же сны, что и он. Странный способ вести беседу, но, если вдуматься, достаточно вменяемый. Особенно если собеседник готов наблюдать, ловить малейший знак – и истолковывать этот знак в свою пользу.

– Кстати, – сказал Денис, обращаясь к Арилье, – этот менестрель, Адальгер… Я так и не понял, он эльф или человек?

Арилье застыл с полуоткрытым ртом, как будто нечто поразило его до глубины души, и не ответил. Он молчал так долго, что Денис даже толкнул его кулаком в плечо.

– Эй, что случилось? Вопрос, кажется, был не таким уж сложным…

– Ты знаешь, – проговорил Арилье очень медленно, – я никогда прежде об этом не задумывался. По-моему, никто в замке этого не знает.

* * *

Приблизительно раз в неделю замок покидали разведчики – маленькие отряды по четыре-три человека. Они проезжали вдоль границы, на север и на юг, до следующего замка, а затем возвращались, иногда «пустые», а иногда – и с новостями.

Когда защитница Гонэл призвала к себе Арилье с Денисом, приятели сразу поняли, что настал их черед отправляться в путь.

– Лично я даже рад этому, – объявил Денис. – Каждый день одно и тоже: ночная стража на стенах, дневные тренировки под стенами, а в свободное время – твои остроты.

– Ты забыл еще выпивку, приятное общество, музицирование в саду и прекрасных эльфийских дев, которые посещают тебя по ночам, – прибавил Арилье.

– Они посещают меня в сновидениях, а это не считается, – отмахнулся Денис.

– Считается, и мы с тобой уже обсуждали этот вопрос, – возразил Арилье.

– С чего ты взял, что нас посылают в разведку? – Денис решил сменить тему со скользкой на актуальную.

– Госпожа Гонэл всегда назначает встречу тем, кому черед выступать.

– Проверяет лояльность и дает инструкции?

– Просто рассказывает, что и где происходит, дает советы… И вообще – прощается.

– Не слишком обнадеживает, – пробормотал Денис.

– Она считает это правильным, – строго сказал Арилье. – И не нам с тобой обсуждать ее обычаи. Госпожа Гонэл придерживается их уже очень много лет. И, поскольку замок все еще стоит и граница не нарушена, ее правота подтверждена многократно.

– Я же не спорю, – вздохнул Денис.

Он еще ни разу не был в главной башне и теперь с любопытством озирался по сторонам. Они поднимались по винтовой лестнице, как показалось Денису, бесконечно долго. Стены здесь были обтянуты гобеленом, который, очевидно, создавался на протяжении целого столетия. Гобелен был сплошным – он нигде не прерывался. На нем были вытканы человеческие фигуры, выполненные в полный рост. Они тоже как будто поднимались по лестнице, сопровождая идущих по ступенькам людей. На нижних этажах созданные мастерицами мужчины и женщины носили одежду одного покроя: длинные туники, свисающие почти до полу рукава, наборные пояса; на средних этажах мода изменялась – теперь изображения были облачены в облегающие короткие полукафтанья; мужчины носили плотные чулки, женщины – невероятной ширины юбки с разрезами; что до верхних этажей, то здесь можно было любоваться современным покроем одежды в лучших ее образцах.

На уровне среднего этажа друзьям пришлось пройти мимо большого помещения, не имеющего двери, – как, впрочем, и любое другое помещение в башне. Тяжелый занавес, обычно закрывавший проем, сейчас был раскрыт и прихвачен шнуром, так что Денис поневоле запустил любопытный взгляд внутрь комнаты. Вот так уж устроен человек: не в силах он пройти мимо чужого окна и не заглянуть туда.

Он увидел просторный зал, перегороженный занавесами. На взгляд Дениса, это напоминало двор его дачи в день большой стирки, когда повсюду на веревках покачивались простыни и пододеяльники.

– Что здесь находится? – удивился Денис.

– Комната придворных дам, – ответил Арилье. – Наша безымянная подруга тоже здесь живет.

– Ты же заранее знал, что я захочу об этом спросить! – укорил друга Денис. – Нарочно брякнул, чтобы посмотреть, какое у меня станет лицо. И нечего было опережать…

– Если тебе доставит удовольствие задать вопрос, – так задай его без всяких сомнений, и я отвечу снова. Да, она здесь.

– Странное место, – заметил Денис.

– Чем же оно такое странное?

– Все эти тряпки…

– Занавесы? Но ведь это очень удобно. В любой момент можно переделать комнаты по-другому.

Денис вовсе не считал, что жить за занавеской так уж удобно. Мама время от времени рассказывала, что после войны ее родители жили в одной комнате с бабушкой и дедушкой за занавеской. В детстве-то Денису представлялось: вечер, горит лампа, журчит телевизор, бабушка и дедушка рядом, не нужно к ним ехать в гости – достаточно лишь отдернуть занавеску… Но мама объяснила ему, что на самом деле такая жизнь – сплошной ужас. «Ни минуты уединения, все на виду, и даже поговорить нельзя так, чтобы тебя не слышали, а попробуй-ка пошептаться! Сразу ворвутся, и начнутся обиды: у вас тут секреты, где больше двух, говорят вслух…»

И вот, извольте видеть, знатные эльфийские дамы – как и сам Дениска в детские годы, – находят подобное житье вполне комфортным.

Покои госпожи Гонэл на верхнем этаже поражали строгостью, пустотой и огромными размерами. В круглой комнате ничего не было, кроме двух тяжелых сундуков, самых простых, без росписи и резьбы, и большого массивного кресла – нечто вроде трона.

Единственным украшением комнаты служили окна, из которых открывался великолепный вид на долину. Эти окна, небольшие, вытянутые в высоту, напоминали картины кисти какого-то знаменитого художника. Причем довольно далекого от обычного реализма: прерафаэлита или даже сюрреалиста.

Защитница Гонэл сидела на своем троне, похожая на изваяние. Денис поразился тому, насколько она не была похожа в этот миг на ту охваченную скорбью богиню, которая поджигала погребальный костер Веньо. Сейчас перед друзьями предстала истинная хозяйка замка – могущественное существо, полное жизненных сил, способное разрешить любую земную заботу.

Ее темно-зеленое одеяние ниспадало величественными складками, золотистые волосы были убраны в прическу, похожую на корону. Бледное лицо с очень большими, раскосыми глазами и крупным ртом странно поблескивало в полумраке: в какой-то миг Денис понял, что это – золотая пудра. Так же блестела и кожа рук Гонэл.

Она молча смотрела на обоих воинов и не спешила заговорить.

«Обычно на подобное задание отправляют не двоих, а троих или даже четверых, – вспомнил Денис. – Наверное, она ждет еще кого-то».

Он косился на Арилье, внимательно следя за поведением друга, чтобы успеть вовремя скопировать все положенные в подобных случаях поклоны, улыбки, кивки и нахмуренные брови. Меньше всего Денис хотел бы опозориться перед Гонэл и выставить себя невеждой.

Арилье держался совершенно спокойно, расслабленно. Он совершенно не боялся Гонэл, невзирая ни на какое ее могущество, – он искренне любил и почитал ее, но никакого страха не испытывал. И Денис поневоле усвоил то же спокойствие. В конце концов, они ведь не в логове врага, они – у себя дома, рядом с той, которая уже много лет умело держит оборону замка.

Сзади послышались торопливые шаги, шумное пыхтенье – в зал поспешно вошел еще один воин из отрада Роселидиса. Денис знал его мельком. Его звали Гевис, он был человеком – среднего роста, довольно хрупкого сложения, но с отличным зрением и твердой рукой. Он предпочитал лук мечу или копью, и Роселидис это одобрял, хотя обычно лучниками становились эльфы.

При виде Гевиса госпожа Гонэл наконец пошевелилась и заговорила.

– Все в сборе, – произнесла она негромко. – Можно начинать.

Они встали плечом к плечу, все трое, и приготовились слушать. Она медленно переводила взгляд с одного на другого, подолгу задерживаясь на каждом, как будто хотела навсегда запечатлеть их в памяти.

– То, о чем я скажу, не должно служить предметом обсуждения за кружкой пива, – снова заговорила госпожа Гонэл. – Это понятно?

Она вонзила взор в Арилье. Эльф недоуменно поднял брови и улыбнулся самой обезоруживающей из своих улыбок.

На Гонэл это, впрочем, не оказало ни малейшего воздействия.

– Мы узнали, что кто-то передает сведения врагу.

Вот так, без предупреждения, она сообщила им о предателе. Ни Денис, ни Арилье даже взглядом не показали, что им это было известно, зато Гевис даже отшатнулся, словно от удара.

– Не может быть! – вырвалось у лучника.

Он прикусил губу и замолчал, стыдясь своей несдержанности. Но госпожа Гонэл спокойно кивнула.

– Никто не в силах сдержаться, услыхав такое. Но это правда. Тролли из серого тумана в точности знают, когда выезжают из замка патрули и куда они направляются. Им известно и другое… Другие сведения.

– Мы должны найти шпиона? – подал голос Арилье.

Он больше не улыбался. Сейчас Денис, кажется, в первый раз по-настоящему поверил в то, что его другу действительно больше восьмидесяти лет: годы сражений, потерь, оборванных отношений вдруг отразились во взгляде эльфа.

– Нет, – ответила госпожа Гонэл. – Поисками предателя будут заниматься здесь, в замке. Это не ваша задача. Я открыла вам самую позорную тайну нашей крепости лишь для того, чтобы вы соблюдали предельную осторожность. Кем бы ни был соглядатай, он непременно поставит своих хозяев в известность о вашем выезде. Будьте очень внимательны ко всему, что повстречаете на пути.

Она помолчала, давая им время освоиться с услышанным. Они безмолвствовали, не сводя с нее глаз. Наконец госпожа Гонэл заговорила опять:

– Теперь – о том, что вам предстоит сделать. В двух переходах от замка ближе к границе живет моя давняя союзница и подруга. Ее имя – Ратхис.