Текст книги "Опоенные смертью"

Автор книги: Елена Сулима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 7

По дому носился поручный цветочника и театральными жестами разбрасывал розы по полу первого этажа. Он явно впал в экстаз, заведясь от чужого полоумия. Кирилл тем временем стоял на крыльце, рассуждая – хватит ли роз, если оборвать стебли и лишь цветами усыпать дорожку. В это время в сад вбежала вся какая-то всклокоченная старушка Зинаида.

– Сумасшедшие! Сумасшедшие! Сначала вы поочередно с женой лазаете через забор, вышибаете замки в собственном доме!.. У нас во Франции так не принято.

– А что делают во Франции, когда теряют ключи?

– Вызывают специалиста.

– Простите, не знал, что ради такой ерунды… Когда я сам легко плечиком-с и справлюсь.

– Вы бандит?! Вы бандит! Я так и знала, что все русские бандиты!

– От бандитки и слышу. Ишь, какая прямая! С маршрутом, как танк. Русский танк!

– Как вы можете?!

– Но вы-то тоже русская.

– Я… я…

– Террористка.

– Я… всю жизнь пела в церковном хоре.

– Морально-нравственная террористка, – усмехнулся Кирилл и добродушно обнял клокочущую негодованием Зинаиду за плечи. Она утонула в его широком объятии и тихо заворковала, пытаясь не выказать своего смирения:

– Я вас прощу мсье Кирилл, но люди! Вы здесь казались всем людьми высокого статуса, а творите!..

– Люди должны ночью спать. Не спят по ночам лишь нелюди, типа меня с Алиной.

– Но Жаннет! У Жаннет бессонница. Она в шоке от ваших поступков. Разве это разумно так обращаться с розами?!

– Ах, опять Жанна?! – Кирилл вспомнил свою Московскую Жанну, – Пора с этими Д, Арками разобраться! – пробурчал он. Всех поленицей на костер! Сколько вас проживает в округе? – спросил он так, что Зинаида отступила на несколько шагов:

– Оставьте Жаннет в покое! Теперь весь квартал в переполохе. Все звонят мне и спрашивают – кого вызывать: врача-психиатра или полицию?!

– В честь чего? – искренне удивился Кирилл, – В честь того, что я дарю своей жене цветы?

– Но мсье Кирилл! Будьте же благоразумны! Это не просто розы! Это целое состояние! – перешла Зинаида на зловещий шепот.

– А что плохого в том, что состояние? Самое страшное – это подарить жене нестояние.

– Но это же неприлично, по отношению к соседям!

– А стучать и подглядывать прилично? – переменился в лице Кирилл.

Лоб его словно округлился, готовый боднуть, взгляд его подернулся красной поволокой – так показалось Зинаиде. В испуге всплеснув руками, он тут же исчезла за калиткой.

Розы в спальню Кирилл решил нести сам. Он поднялся на цыпочках на второй этаж, и застыл перед распахнутой дверью в спальню. Спальня была пуста.

– У неё были деньги? – спросил Серж Кирилла.

– Да. Я дал ей тридцать тысяч долларов.

– Не понимаю.

– Что не понимаешь? Тридцать тысяч долларов наличными.

– Я не хочу понимать. – Пробурчал себе под нос Серж.

– Хорошо. Ты меня не понимаешь. А женщину? Ты все-таки у нас с французской примесью казак. Где её искать с такой суммой денег?!

– С такой суммой проще.

– Это почему же?

– Куда пойдет женщина с деньгами, не тайна. Тайна – куда она девается без денег. – Пробасил Серж в ответ.

И они поехали. Зная, Алину не как абстрактную женщину, Кирилл не доверял Сержу, уверенному в том, что о женщинах он знает все. Впрочем, в том, что загадкой остается, как она обошлась без денег этой ночью, в душе соглашался с Сержем.

Серж завез его в самый дорогой ювелирный салон Канн, и сам опросил его управляющего. Алины там не было. Уверенно он выбрал следующий маршрут.

За день они объездили все магазины Канн и Ниццы, никто не видел пышноволосой, богатой покупательницы. К вечеру Кирилл, прибывая в полной растерянности и уже не рассуждая, приказал Сержу гнать в Монако, вспомнив пресловутый зонтик. В Монако торговля на улицах давно окончилась. В магазины она не заходила. Он пробежался по игрушечному ботаническому саду, покурил среди экзотических кактусов и рванул в морской музей Кусто. И это было первым его открытием. Переполошенный сторож, тут же позвонил бывшему в дневную смену дежурному по музею и сообщил, что женщина, сходная с описанной, с утра и до обеда гуляла по музею.

Ее не трудно было заметить, так как туристов в такой зимний месяц в Монако мало, – пояснил сторож, как бы оправдываясь, заметив на лицах спрашивающих мужчин неподдельное изумление.

– Это любовь. – Вздохнул Серж.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Она оскорбилась на тебя, не найдя тебя с утра в постели, а лишь деньги. Поэтому решила забыться там, где ничего не напоминает о тебе. То есть не в магазине. А потом, в отместку, пошла играть в рулетку.

Он действительно увидел её у рулетки в казино Монте-Карло, едва вошел в зал. Но до этого отстоял очередь в киоск, зарегистрировал свой паспорт, заплатил пятьдесят франков, а потом вошел и застыл. Таких красивых, элегантных женщин больше не было в зале. Впрочем, может быть, и были, из блуждающих с растерянным взглядом туристок, но чтобы так уютно устроиться среди из играющих – этого он не ожидал. Кирилл хотел было сразу рвануть к ней в гневе, но остановил себя, решил пройтись по залам знаменитого казино и произвести визуальную разведку местности и сил ещё непонятного противника.

Зал поражал своим шиком, если бы не разменный отдел в конце его. Дойдя до ченча, Кирилл полюбопытствовал, сколько стоит самая дешевая фишка оказалось всего-то двадцать франков – то есть четыре доллара, но были фишки и по пятьдесят, и по сто, и покрупнее. Кирилл оглянулся на Алину. Ничего кроме своих фишек расставленных на игральном поле она не видела. Рядом с ней сидели престранные типы. Кирилл сначала не мог понять, почему все-таки эта компания кажется странной, ведь все они уже люди весьма солидные, самому молодому из них где-то около пятидесяти. Но был он одет в костюм элегантного покроя, но отчего-то из-под обшлагов его пиджака высовывались волосатые запястья, и не было видно манжет белоснежной рубашки, одетой на нем. Ворот рубашки был наглухо застегнут, но явно не хватало галстука. Ботинки этот тип надел на босу ногу. И тут Кирилл все понял: каждый член этой компании напоминал ребенка, сбежавшего от опеки няни прямо из спальни, одевшись так, как может одеться впервые в жизни совершенно избалованный ребенок, постоянно находящийся под чьим-то присмотром. Дамы в элегантных костюмах не были исключением. На их запястьях болталось по несколько массивных браслетов, со звеньями в толщину звеньев собачьих цепей. Но при этом у одной из них волосы были заколоты чуть ли не бельевой прищепкой, у другой на затылке медленно спадая, застряла бигуди, третья была в обыкновенных бархатных домашних тапочках, и при одной клипсе из огромной жемчужины. Еще Кирилл понял: почему именно в эту компанию так уютно вписалась Алина, – в сущности, она была таким же избалованным и, чуть не углядишь – взлохмаченным, ребенком, совершившим "настоящий" побег. И не смотря на то, что члены тепленькой компании ставили не чет и нечет, а прямо стопками в тысячи, а может, и десятками тысяч долларов на конкретные цифры и, не моргнув глазом, проигрывали их, Алина, чувствовалось, была ими принята как своя. Она даже поддерживающи перемигивалась с играющими, ожидая, когда остановится рулетка.

Кирилла бесила её свобода. Чувствуя, что краснеет от гнева, он пошел искать туалет.

Прошел в боковой зал – он оказался белым, уставленным плотными рядами игровых автоматов. Он задрал голову – в потолочных розетках украшенных золотой мозаикой мерно крутились вентиляторы. Такое сочетание роскоши прошлого века и современной техники поразило его. Показалось душно. Захотелось простору. Кирилл пересек зал, чтобы взглянуть в окно на море со скалы, на которой располагалось казино, но за малиновыми гардинами оказались фальшивые проемы окон с резными рамами. Опять неправда! Ничего естественного! Но откуда же такой дневной свет?.. Оглянулся – зеленая каменная девушка держала шар лампы. Люстры держались на кариатидах. "В меру скромно, в меру модно" – подумалось ему, и он успокоился. Внутренний страх пересечь пространство мира, который ему не принадлежит, сопровождал его все эти дни, поэтому, гуляя с Алиной по Монако, он так и не решился зайти с ней в это известное на весь мир казино. Но Алина одним махом перелетела мистическую черту, и он, рванув за ней, он сделал шаг подобный прыжку в холодную воду. Оказалось не так холодно, как приятно.

Кирилл осмотрел открытый зал для особо важных персон, погладил огромный стол, за которым играл Черчилль. Ему вспомнилось, как момент объявления второй мировой Черчилль встретил в этом зале, проиграв безумную даже по теперешним временам сумму. Ничего, – спокойно ответил, он, узнав о войне, из-за чего ему следовало срочно возвратиться в Лондон, – Вернусь тогда и отыграюсь. Так и произошло. Едва окончилась война, он оказался в этом же зале. И выиграл ровно столько, сколько проиграл.

Тоска заныла в груди Кирилла, подумалось, чем он не Черчилль?.. Ну, почему ему не дано?!

Кирилл вернулся в первый зал – Алина продолжала играть. Ее стол был действительно самый живописный. За соседним столом ставки были поменьше, но люди выглядели приличней. Там играли восточные люди, удваивая или увеличивая ставки не более чем раз в восемь. Они тянули удовольствие, и не рисковали, в отличие от соседей. Среди них затесалась пожилая блондинка, в прошлом явно красавица, теперь откровенно истощенная пристрастием к игре и алкоголю.

Вот куда катится Алина! – вспышка мгновенного гнева затмила разум Кирилла. А Алина, тем временем, невозмутимо указывала крупье – куда поставить фишки.

Кирилл сделал круг по залу, якобы не замечая её, краем глаза не выпуская из поля зрения. Она продолжала не замечать его. Рулетка крутанулась, и он увидел, что она проиграла. Невозмутимая лицом она пошла через зал к кассе, менять деньги на новые фишки, вот тут-то он и пересек ей дорогу:

– Так. Сколько проиграла?

– Не много. Тысячу, – честно ответила она, даже не удивившись его появлению.

– Давай сюда оставшиеся деньги. Тысячу! Это для них немного! А для тебя!..

Она машинально открыла сумочку – невозможно было забрать из неё все пачки стодолларовых купюр. Он властным движением снял сумочку с её плеча.

Это было бы похоже на грабеж, когда бы не их выражение лиц, – её по-детски удивленное, его – родительски уверенное. Охранники, наблюдая это, даже не двинулись с места. Чего они только не видели за годы своей работы. К тому же выяснение отношений с властями предполагалось выносить за пределы зала. И ожидая развязки, теперь они тайно наблюдали за этой экстравагантной парочкой.

Кирилл спиной заметил, как весь зал замер, глядя на них. Не хватало только ещё здесь закатить им семейную сцену на потребу публике.

– Идем. – Процедил-приказал он и пошел к выходу.

– Но мне нужно отыграться! Сейчас будет мой крупье! Он явно мне симпатизирует!

– Что?! – развернулся Кирилл. – Это ты с ним провела ночь?

– Глупость. Крупье я нравлюсь сейчас. Я выигрывала у него 16 тысяч, но они постоянно меняются. А ночь была такая фантастичная!..

– Во сколько же он тебя привез?

– Кто?..

– Тот с кем ты поспала.

– Да ну тебя, – и она пошла от него.

Они говорили тихо, но все равно чувствовалось, что они в центре внимания. Когда Алина отошла от мужа, люди, почти не двигавшиеся поначалу, усиленно увлеклись игрой.

– Нет. Ты мне ответь, где ты была ночью. – Мелкими шажками он нагнал её.

– Во дворце, – ответила она и отошла от него поближе к рулетке.

– Знаю, я какие здесь дворцы. Наверняка, там все стены были обиты красным бархатом. – Пробубнил он ей, нагоняя в спину.

– Ты мыслишь как тупой примитив. Я была в настоящем. И не в одном. Не хочешь – не верь.

– Как ты туда попала?! – схватил он её за локоть.

– Что? – прошипела она вырвавшись. – Надеюсь, ты не будешь устраивать здесь сцены ревности?!

– Я не ревную. Ты только объясни мне, как ты туда попала?! – нагонял он её, делая вид, что рассматривает пустые дубовые панели зала.

– Дай мне хотя бы на одну фишку! Хоть в двадцать франков! Сейчас у рулетки будет симпатичный крупье. Я у него обязательно выиграю.

В ответ Кирилл отошел от нее, заложив руки за спину, делая вид что прогуливается. Теперь она аккуратно настигла его: – Дай двадцать франков.

Кирилл отошел, как бы прогуливаясь руки за спину, разглядывая потолок.

Со стороны казалось, что они вытанцовывают странный танец, и если было ему название, то не иначе, как "Прогулка вокруг рулетки в стиле фламенко". Танец длился изматывающе долго. Привратник сверлил их ястребиным взглядом. Крупье поглядывали на них, как бы не глядя. Игроки рассеянно проигрывали свои фишки. Но Алина и Кирилл продолжали, не оборачиваясь, пытать друг друга.

И все-таки она сдалась первой:

– На попутке, – ответила, твердо глядя ему в глаза.

– Понятно – врешь. – Удовлетворенно кивнул он и пошел к выходу.

ГЛАВА 8

Они пронеслись по Ницце мимо начала той самой улицы, круто поднимающейся к дворцам и замкам. Алина даже не спросила Сержа, как она называется, ни чем не выдала себя.

– Теперь нам надо купить продукты. – Деловито сказал Кирилл, – Все. Будем готовить сами. Серж, где ночной магазин или ларьки?

– Какие ночные ларьки?! У вас теперь одна задача – мирно до дома доехать. – Вздохнул Серж

– Прошу без комментариев, – усмехнулся, оценив чувство юмора этого огромного, вроде бы не поворотного, человека Кирилл. И все-таки ему было не до смеха.

– Не ревнуй, – шептала тем временем Алина. Я прошу тебя, не ревнуй. Ничего не было. Просто меня решил подвезти один пожилой джентльмен. Я забыла название гостиницы и поэтому сказала Каннский адрес. Тебя не было. Он, как хорошо воспитанный мужчина не мог оставить женщину на улице, и предложил мне переждать у него до тех пор, пока ты вернешься. Я не знала, что он живет во дворце похлеще нашего Моссовета. Мы лишь поужинали, и я дозвонилась до тебя и пошла пешком, а потом познакомилась с такой фантастической женщиной! Самой настоящей женщиной.

– Сколько лет этому, кто тебя привез?

– Но причем здесь это?!

– Ладно. Я не ревную. Разве я похож на ревнивца? Я просто не понимаю, почему ты оказалась в казино без меня?

– Но я увидела, что тебя нет, подумала…

– Ладно. Мне совсем не интересно знать, что ты подумала. Поехали в бар перекусим. Гостиница у нас оплачена ещё дня на три вперед. Потом заберем вещи. А пока можем пожить в твоем домике. И вообще, пора мотать отсюда в Москву.

– Но…

– У меня дела. Деньги при такой жизни быстро кончатся, а новых не будет.

– А за мой дом?!

Он промолчал о том, что вовсе не продал её дома, а сдал в долгосрочную аренду с помесячной оплатой перечисляемой на её счет через международный банк. Договор вступит в действие лишь через неделю. А деньги ей он выдал свои, потому что казалось невозможным наблюдать с каким отчаянием она сжигает мосты, всякую возможность продолжения жизни. Их переезд в гостиницу Ниццы, был лишь инсценировкой продажи.

Они вошли в тот же кафе, где вчера принял необходимую дозу Кирилл. Сели за столик, отгороженный от остальных плетенкой из белой фанеры. Навес, увитый искусственным виноградом, напоминал лето где-нибудь в Греции. Грецию напоминали и огромные вазы из красной глины, и черные глаза бармена увеличенные выпуклыми линзами очков, его широкие скулы и даже поступь. Узнав в Кирилле своего странного ночного посетителя, он скорбно покачал головой. Кирилл взял Алине бокал Бордо и пошел искать туалет.

Когда он вернулся, Алина сидела перед полным бокалом, даже не пригубив его, курила.

– Почему ты не пьешь?

– Не хочу.

– Ты же любишь сухое красное.

– Ненавижу.

– Тогда… взять тебе ликера?

– Нет. Я вообще ненавижу алкоголь, твою ревность… и вообще!..

– Тогда иди в машину, я пока расплачусь.

Она встала и пошла. Краем глаза Кирилл уловил ехидную ухмылку бармена. Но пошел расплачиваться к стойке, а заодно купить себе бутылку вина на ночь. Покровительственный взгляд бармена его раздражал. Кирилл заказал двести грамм русской водки.

– Водки нет. Есть граппа. – Ответил бармен и самодовольно выставил перед ним пузатый графин с синей жидкостью, подозрительно напоминающей о денатурате. Налил ему в стаканчик грамм пятьдесят.

– Двести – напрягся Кирилл.

– Но это настоящая итальянская граппа.

– Мне наплевать, чья это граппа. Я прошу двести грамм водки.

– Это водка, водка. Водка итальяно, – закивал бармен и налил Кириллу пятьдесят грамм. Кирилл выразительно приподнял бровь. Бармен перелил в большую рюмку и долил до ста. Кирилл снова приподнял бровь и, сжав губы, засопел. Бармен быстрыми движениями исправился, – выдал, как просил Кирилл, сто пятьдесят грамм.

Кирилл опрокинул одним махом предложенную синюю жидкость. Затем в полной тишине рот Кирилла округлялся и расширялся на выдохе, и синхронно ему округлялись глаза бармена.

– Граппа?! – просипел Кирилл, – Да у нас в России, в деревне Кукуево баба Мотя Хренуева на курином помете, знаешь, какой самогон гонит?! А ты меня тут тормозной жидкостью за франки травишь!

Алина дремала в машине, ожидая Кирилла, как вдруг услышала звук тупого удара, и звон падающего стекла.

– Мадам, пора идти, – невозмутимо сказал Серж, и лишь тогда Алина очнулась, обернулась и вскрикнула.

В разбитых дверях стоял сияющий растерянной улыбкой Кирилл, держа руку перед собой руки с расставленными пальцами так, словно приветствуя её, или прощаясь… Она не сразу поняла, что по лицу его со лба хлещет кровь, вся белая рубашка уже алая.

– Нет! – вскрикнула она и бросилась к нему из машины. Она схватила его за руку и побежала в бар

– Врача! Врача! – кричала она, сама не понимая, что кричит по-французски.

Бармен с гримасой ужаса на лице отшатнулся, медленно теряя сознание от вида крови. Алина выпалила французское ругательство и, не выпуская руки Кирилла, побежала с ним к машине. "Врача! Врача! Скорее к частному! К самому дорогому!" – продолжала кричать она на неизвестном ранее ей языке. Открытая рана на лбу пульсировала кровью и казалась ртом, с отвислой губой срезанной, но не до конца кожи. Словно сквозь окровавленные кружева белела черепная кость.

Серж ничего не сказал – тут же нажал на газ.

Алина нашла автоаптечку в машине и дрожащими руками наложила на лоб Кирилла повязку.

Даже оказавшись в успокаивающем голубоватом свете частной клиники, она не лишилась способности говорить по-французски, потребовав косметического шва, сколько бы это не стоило.

И лишь, когда Кирилл вышел из операционной, вздохнула по-русски:

– Ну… т-ты… в рубашке родился! – выдавила она из себя и заплакала у него на плече.

Они вошли в дом, и она остолбенела от с ног сшибающего густого аромата и, увидев розы, розы, розы по всему дому, – упала в кресло, чувствуя, что теряет сознание… Кирилл сел в кресло рядом, и положив руку ей на плечо, просопел:

– Вот так. Хотел сделать тебя счастливой…

– Вот и сделал, – ласково усмехнулась она и поцеловала его.

Вдруг входная дверь скрипнула, и порог переступила кошка. Она смотрела на Алину, одним глазом, другой пряча за створку двери.

– Маруся! – догадалась Алина.

– Ма-а, – ответила кошка и на цыпочках, по колючим стеблям роз подбежав к Алине начала тереться о её ноги.

ГЛАВА 9

С утра к ним прибежала Зинаида, казалось, она лишилась знания русского языка, так взволнованно брызгала она словами, что ничего не было понятно. Лишь иногда до них доходил смысл: «Мсье Кирилл, вы такой импозантный! Вы ли это?! Александр был такой достойный человек!.. Алина такого высокого рода, а… Наш квартал недоволен… Что квартал! Такой переполох! Такой переполох!»

– Пара сматываться из этого курятника, – мрачно заметил Кирилл Алине.

– Да вы просто кретин дез Альпез! – воскликнула Зинаида и замахала какой-то бумагой.

– Из Москвы я. – Серьезно поправил Кирилл.

– Столицы особой вселенной. – Пояснила Алина

– А вот вы как раз из Альп. – Поправили они хором Зинаиду.

– Но я-то не кретин! – задыхалась она от возмущения, – А вот вы себе такое позволяете! Такое!.. А тут ещё эта телеграмма! Да от такого достойного человека! Как вы можете быть допущены в его дом?!

– Что за телеграмма?! – напрягся Кирилл, думая, что это штраф за разбитое стекло.

– Я не знаю. Не знаю я. Я не читаю чужие письма.

– Читайте, я прошу.

– "Алина! Я соучаствую сердцем вашей судьбе". – Торжественно четко прочитала Зинаида.

– И все?! – оглянулся Кирилл на Алину.

– Все. И подпись: мадам Линн. Адрес?! О-о! Вы знаете – кто это такие?! К этим человеку не подойдешь! Их не встретить на улице! – задыхалась Зинаида. – Я по обратному адресу сразу поняла, кто это! Это!..

– Милая, чудесная… – посветлела Алина от воспоминаний прошлой ночи. – Она подвезла меня сюда, а до этого подвозил один придурок – Оноре, её сосед. Но я не могла открыть дверь. А с Линн мы перелезли через забор, а дверь уже оказалась открытой.

– Стыдитесь врать! Я знаю, что мсье Онере и в бреду не придет в голову подвезти кого-то, а мадам Линн из такой фамилии, что вы не смеете говорить о ней такое! – тряслась Зинаида. – Сказали бы лучше правду, что вы имели к ним протеже заранее. Вы должны срочно сделать им ответный визит, срочно пригласить к себе каждого по отдельности и с супругами… Но куда?! У вас не дом, а гербарий! Да и маленький для таких важных людей. Для такого случая вы должны снять виллу где-нибудь в Сан-Тропез! Но у вас нет даже доверительного письма!.. Никаких документов о том, что вы княжеской крови, приличные люди! Какая безалаберность! Вы же не звезды Голливуда! А этот синяк под глазом! Повязка! И ещё поперек лба!

– А если не поперек лба, то тогда можно? – спросила Алина.

Зинаида фыркнула, не найдясь, что ответить, но, переведя дух, залопотала вновь: – Мне теперь надо бежать за продуктами. Будете принимать пищу дома. Вы же не можете показаться в таком виде не в одном приличном заведении! Хорошо. Так уж и быть. Я согласна. Я возьму готовку на себя! завершила она героически.

– Ах, вот куда она клонит, – шепнула, еле сдерживая улыбку, на ухо Кириллу Алина.

– Это почему я не могу показаться в ресторане? – обиделся Кирилл.

– Но посмотрите на себя в зеркало! Мало того, что у вас перевязана голова, у вас синяк под глазом! Вас примут за бандита! За русского бандита. Они особенно опасны. Ими напуган весь наш Лазурный берег!

– Синяк? А что синяк?! Для нас дело привычное. А если за бандита примут, так хоть на этот раз не обсчитают. Вы только мне объясните, сколько стоит это стекло?

– Какое стекло?!

– То, что вставляют в деревянные, старинные двери?

– Зачем вам?

– Понимаете, Кирилл хочет заплатить за удовольствие прохождения сквозь стеклянную дверь.

– О! Совсем с ума сошли! То они вышибали двери в собственном доме, а теперь ходят сквозь чужие!.. Какой позор! Вас оштрафуют!

– Что ж, заплатим. Я думаю, денег нам хватит, чтобы остеклить все гостиницы Ниццы и Канн. Даже отель Карли. В былые времена, я проходил сквозь них, как бог! А тут чего-то не рассчитал.

– Вы с ума сошли! Вы с ума!.. Пожалейте город!

– Не требуйте слишком многого.

– Вас приветили люди из района Симиез! Ведите себя прилично.

– Не понимаю, почему ради них надо вести себя как-то особо?.. – пожала плечами Алина, – они совершенно нормальные люди.

– А в прямом или сексуальном смысле? – Кирилл уставился на жену украшенным синяком, от того разбойничьим, взглядом.

– Прекрати! – вскипела Алина, но тут в калитку позвонили.

Молодой человек выглядел растерянно и бледно. Он что-то промямлил по-французски, но Зинаида тут же взялась переводить:

– Он говорит, что хозяин отеля просит вас не подавать на них в суд.

– Это за что?!

– За несоблюдение техники безопасности. Он не подозревал, что его противоударное стекло не выдержит вашей головы. Он должен был поставить более безопасное стекло или предусмотреть предупредительные знаки.

– Это какие же знаки? – засмеялась Алина, – "СО СТЕКЛАМИ НЕ БОДАТЬСЯ"?! Но, пусть там написано будет только по-русски.

– Это серьезно! – Бросила на неё гневный взгляд Зинаида. – Я не понимаю, почему вы все время смеетесь! Хозяин отеля предлагает оплатить вам лечение. Для начала он прислал вам триста франков!

– Слушай, парень, – сказал Кирилл по-английски, обращаясь к посыльному, размахивающему конвертом с деньгами: – Сбегай-ка за вином.

– Что?! Что вы говорите?! Как можно, мсье Кирилл! – возмутилась Зинаида.

– Ничего, ничего. Винца надо выпить. Тут без бутылки не разберешься. Деньги у него есть, вот пусть и покупает. Бутылки три Бургонского, или Шато… Пусть выберет по вкусу. Вот и выпьем вместе. А хозяину своему, пусть отнесет русской водки, что б знал – с чем сравнивать. А то выдумал ещё итальянскую водку. Водка итальянской быть не может. Водка может быть только русской! А все остальные водки – извращение! Ми-икстура, – выговорил он с презрением и добавил: от кашля или поноса со спиртом, разве ж это водка?.. Водка напиток богатырей! А не лекарство для хилых! Это ж, какое здоровье надо иметь, чтобы водку пить стаканами!.. А не как вашу граппу пятьдесят грамм, пятьдесят грамм… словно я ребенок больной.

Зинаида, не скрывая своего возмущения сказанным, все-таки переводила. Парень посмотрел на Кирилла такими глазами, словно увидел марсианина, попятился и ушел.

– Вы ведете себя, как хотите! – продолжала возмущаться Зинаида.

– А как мы ещё должны себя вести?! – недоуменно спросил Кирилл.

– Но не забывайте, вы живете не посредствам! Наш квартал не такой уж и дорогой! Здесь такого не видели даже во времена фестиваля! Даже звезды!..

– Что звезды?! Они взлетают и падают. Вся их задача удержаться как можно дольше на своей вышине. – Философски заметила Алина.

– А мы только и успеваем загадывать желание. – Подмигнул ей отекшим глазом Кирилл.

– Это не входит ни в какие понятия!..

Тут кошка Маруся, вальяжно подошла к Зинаиде и, как ни в чем ни бывало, потерлась о её ноги.

– Нет! Это подумать только! – старушенция Зинаида затряслась всем телом, – Мало того, что лазают через заборы, а потом дом нараспашку! Нет они ещё ходят по розам, кидают на ветер целые состояния! И где?! В казино Монте-Карло! Все, все об этом уже знают! Ходят насквозь через стеклянные двери!.. И денег не берут!.. Спаивают посыльных, которые на работе! Т-так к ним еще, к ним еще… и кошка вернулась! Но она же давно умерла! – И Зинаида торжественно, совладав с собой, перекрестилась.

– Кошка не может быть приведением, – Алина с нежной скорбью смотрела на старушку, всю жизнь пропевшую в церковном хоре. – Кошка всегда и во всем настоящая, а вот люди…

– Мы больше не будем. – По-мальчишески насупился Кирилл, ему казалось, что ещё вот-вот и Зинаида окончательно сойдет с ума. Ему стало жалко прожившую всю жизнь до них в порядке и рассудке русскую эмигрантку. – Мы больше не будем озадачивать вас своим присутствием. Сейчас Серж купит билеты. Надеемся, что завтра улетим.

Они думали, что Зинаида холодно резюмирует их приезд в Канны и уйдет довольная собой, но вдруг у неё на глазах появились слезы. Несгибаемая, сухая она тут же обмякла и ссутулилась.