Текст книги "Ведовская страсть (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
От Безгнева не укрылось, как передернуло гостя при упоминании о девушке.
– И да, и нет, – туманно заметил жрец. – Змиулана – преемница предков. Может статься, что последняя в своем роде. Она не богиня, но ее нечеловеческая сущность, позволяет ей видеть многое и бывать там, куда нет доступа людям. Наши предки почитали таких существ как посредников между ними и Богами, номир изменился, и на змеев начались гонения.
– Все верно, – заметил Селиванов, – этих тварей стоило уничтожить! Не с нимили воевали богатыри в сказках, и разве не змей погубил Адама и Еву?
Безгнев вскочил и принялся возбужденно расхаживать по комнате.
– Если на то пошло, то пресмыкающиеся во многих древних религиях – источник мудрости и сокровенных знаний. Можешь меня осудить, но я полагаю, что змей искусил Еву, дав той разум – но вот распорядилась полученным запретным плодом она по своему усмотрению. Знания – источник силы, но то, как и к чему ее применять, решает сам человек. Ядерное и бактериологическое оружие – тоже продукт познаний людей в определенных сферах, нужно ли говорить, что змеи не имеют к нему никакого отношения? А что касается древнего эпоса, то среди змееподобных существ, как и среди нас самих, попадались как положительные, так и отрицательные персонажи. Но по природе своей они не злобны, скорее в их числе были те, кого неразумная жадность привела к гибели. Как видишь, змеи имеют с нами много общего.
Взгляд Дмитрия неотрывно следовал за жрецом.
– Так ты утверждаешь, что эти гады по-прежнему живут где-то на земле?
Безгнев остановился, обернулся к гостю.
– Как рассказала нам Змиулана, ее предки ушли в другие, не доступные нам реальности, гонимые людской злобой. И все же на земле осталось немало их потомков, тех, кто продолжает помогать людям, таких, как Она сама.
Лицо Дмитрия приобрело пунцовый оттенок.
– Так это ей я должен поклониться? Ни за что! Пусть лучше это, – он похлопал по инвалидному креслу, – останется при мне навсегда.
Вспышка гостя не удивила Безгнева и не расстроила.
– Она не требует поклонения и не заставляет себя почитать. Но дарует мудрость тем, кто обращается за помощью. Все мы здесь любим Ее и заботимся о Ней в меру своих возможностей. Каждый из нас готов отдать за Нее собственную жизнь, а потому я прошу тебя не говорить о Милане, как о чем-то мерзком. Не знаю, почему Она решила явить тебе свой истинный облик… Но раз сделала так, значит, видела в тебе то, чего не вижу я.
– Истинный облик?.. – вскинулся Дмитрий. – А есть еще какой-то?
Губы жреца тронула слабая, горькая усмешка.
– Змиулана, или Милана, как называем Ее мы, может быть обычной девушкой и жить среди нас. Но суть от этого не меняется. Я уже говорил тебе: нельзя обращать внимание на внешние различия. И, если ты узнаешь сущность Миланы, то и для тебя Она станет наставницей и другом.
– Я не хочу ничего знать о ней! – заявил Селиванов. – Сегодня же сложу вещи и уберусь из вашего поселения.
Дмитрий выглядел не просто разъяренным, он был по-настоящему взбешен. Мысль о том, что среди обычных людей могут скрываться другие, чужеродные существа, пугала его больше, чем тысяча истинных гадюк.
– Не горячись, – примирительно заметил Безгнев, – уехать ты еще успеешь. Если передумаешь, то я проведу обряд Загаданного желания. Надеюсь, он поможет тебе.
Дмитрий только отмахнулся от жреца и принялся укладывать в чемодан свои вещи.
– Я сыт по горло всеми вами, а в особенности – вашими божками!..
Жрец неопределенно пожал плечами и вышел из избы.
– Как знаешь, – бросил он напоследок.
Дмитрий наскоро покидал вещи в чемоданы и погрузил их в свое авто. Он решил не обращаться за помощью к Миролюбу и найти обратный путь самостоятельно. Желание оказаться подальше от злополучного места подгоняло его не хуже подзатыльников.
Глава 9
В чем только не убеждают человека страх и надежда!
Люк де Клапье де Вовенарг
О поспешном решении Дмитрий пожалел буквально через час. Дорога, размытая дождем, потеряла очертания, а сосны выглядели абсолютно одинаково, не давая никаких ориентиров.
Петляя по надоевшему до безумия лесу, Дмитрий поймал себя на мысли, что все же заблудился.
Но первым сдался не он, а его автомобиль: вычурный красавец, созданный для городских ландшафтов, был совершенно не приспособлен к поездкам по бурелому. В итоге колеса «Ягуара» накрепко засели в глинистой почве, и все попытки Дмитрия вытащить машину успехом не увенчались. Обозвав автомобиль последними словами, Дмитрий решил: правильнее всего – двигаться вперед. Вдруг повезет?
В который раз горе-путешественник похвалил себя за то, что выбрал подходящее инвалидное кресло. Его «транспорт» переезжал препятствия на и не увязал в глине. И все же бесконечное скитание по лесу выводило Дмитрия из себя.
Он жутко устал. Руки его подрагивали от напряжения, а перед глазами маячили предательские пятна – признаки крайнего переутомления.
Из разговоров с Миролюбом Дмитрий уяснил: рядом нет других поселений, а в северном направлении начинается непроходимая тайга, длящаяся многие и многие километры.
«Лишь бы не идти в ту сторону», – подумал измученный скиталец.
Компаса у Селиванова не было, а сквозь густые кроны сосен почти не пробивался солнечный свет. Идти наугад не хотелось: слишком опасно.
В памяти Дмитрия, как путеводная звезда в ночи, вспыхнули уроки преподавателя по ОБЖ – заядлого путешественника. Любимый учитель рассказывал сиротам, как выжить в экстремальных условиях. Тогда Дмитрий посмеивался над нелепыми фактами. Но сейчас полученные знания пришлись кстати: на одном из уроков речь шла о том, что мох растет на деревьях с северной стороны. Несущественное замечание могло спасти Дмитрию жизнь.
Он присмотрелся к первой попавшейся сосне, ощупал ее ствол. Но одной стороне заметил темный сухой налет.
Решив, что это и есть мох, Дмитрий бесстрашно направился в противоположную сторону. Других ориентиров ждать не приходилось.
Плутая между вековых стволов, Дмитрий множество раз пытался уловить сигналы сотовой связи, но телефон упорно молчал. Ветки сосен осуждающе скрипели и осыпали святотатца прошлогодними шишками и иголками.
Стемнело, и Дмитрий горько пожалел, что не взял из автомобиля фонарик. С трудом различая дорогу, путешественник-дилетант катился вперед и почти не смотрел под колеса.
Лес и не собирался заканчиваться или становиться реже. Темный массив нависал над Дмитрием, тянул к нему корявые лапы. Одуряющий аромат хвои проникал в каждую клеточку тела припозднившегося гостя, пропитывал его насквозь.
Наконец силы природы смилостивились над Дмитрием. Кроны деревьев расцепили свои объятия, и в образовавшуюся щель из любопытства заглянула Полярная звезда.
Рядом с коляской прошуршала трава. В осоке, прямо на пути Дмитрия, лежал довольно крупный уж, мешая пройти (в том, что это уж, серпентолог-недоучка не был уверен, но предпочел думать именно так).
Селиванов вознамерился раздавить гада колесами, но то ли испуг, то ли непонятная жалость не дали ему этого сделать.
– Может, ты все же свалишь и дашь мне проехать? – поинтересовался Дмитрий у застывшего на месте пресмыкающегося.
Уж не ответил. Приподнял голову, очерченную с двух сторон желто-оранжевыми пятнами; уставился на человека и угрожающе высунул раздвоенный язык.
– Да ладно, тебе, – сказал Дмитрий, – ты же наверняка не ядовит. А, впрочем, может смерть от твоего укуса будет более легкой, чем от голода и жажды.
Уж, будто понимая слова человека, склонил голову. Наброситься на Селиванова он не пытался, но и с дороги не свернул.
– Да, ты прав: здесь твой мир, твой дом, а я – чужак, – запоздало спохватился Дмитрий. – И это мне следует уступить тебе дорогу.
Произнеся столь пламенную речь, Дмитрий развернул кресло и уже собирался объехать неожиданное препятствие, как уж принялся раскручивать свои кольца, меняя положение тела. Вытянувшись в струнку, змееныш расположился так, что стал похожим на указатель. Своеобразная стрелка определяла направление, противоположное тому, куда спешил горе-путешественник.
Дмитрий удивленно крякнул и переспросил:
– Уверен, что туда?
Уж промолчал, но остался неподвижным.
«Верное направление мне неизвестно, почему-бы в таком случае и не воспользоваться подсказкой, пусть даже такой нелепой», – подумал Дмитрий. В сложившейся ситуации он мог принять помощь кого угодно, лишь бы выжить.
– Будь здоров! – Селиванов приподнял руку в прощальном жесте.
Но ужа не было на прежнем месте.
– Что б вас всех… – досадливо буркнул Дмитрий.
К тому времени, когда луна соизволила выкатиться на небосвод, Селиванов выбрался на поляну. Перед ним, ловя отблески ночного светила, живописно раскинулись руины языческого храма.
– Кто бы сомневался, что он направит меня обратно, – объявил Дмитрий.
Изнемогая от усталости, он все-таки зашел в храм в надежде еще раз встретиться лицом к лицу с демоницей, заманившей его в свои сети.
Но в святилище, кроме статуй не было никого.
– Не играй со мной! – предупреждающе крикнул Селиванов куда-то в пустоту. – Я не поддамся твоим чарам! Слышишь?!
Ответом ему стало молчание.
– Хорошо, – сдался Дмитрий, – я попробую еще раз. Но, если не почувствую никакого улучшения, то уеду отсюда, несмотря ни на что.
Как узнал потом Дмитрий, на его поиски отправились все члены общины. Язычники обнаружили «Ягуар», но след самого Селиванова не взяли даже собаки.
О том, кто помог ему найти дорогу обратно, Дмитрий умолчал. Утомленный длительной «прогулкой», он безропотно возвратился в дом Миролюба. Впереди его ждал еще одно таинство.
«Обряд загаданного желания» проводился при меньшем скоплении народа. На ритуальное действо пришли лишь те, кто имел особую нужду и хотел снискать помощи Велеса. Дмитрий терпеливо толкался среди других страждущих и бросал редкие недовольные взгляды в сторону Миролюба. Тот в ответ поддерживал его сердечной улыбкой.
Безгнев освятил на краде каравай, а потом пронес его перед собравшимися. Дмитрий последовал примеру общинников и выставил над хлебом правую руку. Про себя произнес заветное желание.
После этого жрец вновь возложил каравай на краду.
Селиванов вопрошающе глянул на Миролюба.
– Что дальше? – негромко уточнил он.
Миролюб подошел ближе. Положил руку на спинку кресла и склонился к уху гостя.
– Ты свое дело сделал, теперь остается ждать, примут ли твой дар, – шепнул он. – Если да, то все желания, загаданные сегодня, сбудутся. Если нет – сам понимаешь…
Огонь крады разгорелся с невероятной силой и поглотил каравай. Общинники восхищенно ахнули.
Дмитрий хотел спросить: бывало ли так, что огонь не принимал жертву, но вовремя сдержался. Участь, постигшая его купюры, еще не стерлась из памяти.
Люди, загадавшие желания, получили ответ на молитвы. Они радовались и обнимались, восхваляя мудрость и доброту Велеса, предков и много кого еще.
Дмитрий их восторга не разделял – он был прагматиком до мозга костей: раз результата нет, то сделка не считается завершенной.
Селиванов покинул капище и вернулся в избу Миролюба. В смятении чувств, предпринял новую попытку связаться с остальным миром, но сдался удивительно быстро.
Долго бродил по избе в поисках хоть какого-нибудь развлечения. Телевизора в доме не оказалось, радио тоже. А книги Миролюба о древней Руси нагоняли на Дмитрия тоску.
Селиванов накинул выданную Миролюбом телогрейку поверх рубахи и выкатился на улицу. Гонимый любопытством, он добрался до полуразрушенных стен храма, но тот вновь оказался пуст.
Это не смутило Дмитрия. Он развернулся и поехал к капищу: осмотреть жертвенный огонь и проверить, а весь ли каравай сгорел.
– Не удивлюсь, если «моя» часть осталась нетронутой, – заметил Дмитрий вслух.
На капище его ожидал сюрприз, на сей раз не такой неприятный как прошлый. Сегодня у Миланы не было змеиного хвоста, а нижняя часть ее тела оканчивалась длинными и стройными ножками: ткань просторного сарафана облепляла их при малейшем порыве ветра.
Янтарные глаза девицы притягивали взгляд. Толстая коса пшеничного оттенка несколько раз обвивала голову. Весь облик Миланы дышал свежестью и чистотой.
Она держала в руках каравай: отщипывала от него небольшие кусочки и отправляла их в рот.
Если бы Дмитрий родился художником или скульптором, то он бы немедленно отбросил все и запечатлел волшебный силуэт девушки.
Но Дмитрий не был ни тем, ни другим. И все же измененный вид полубогини заставил его пожалеть о собственной неполноценности. Тело Селиванова не могло отреагировать на чудное видение, а воображение могло. Еще как могло!
Фантазия завела Дмитрия настолько далеко, что в своих видениях он уже срывал с красавицы ее скромный наряд, расплетал тугую косу, рассыпая шелковистые пряди по хрупким плечам. Его ладони покалывало от желания притронуться к дерзко приподнятой груди, ощутить ее тяжесть. Рот Селиванова приоткрылся: алые, как закат, губы прелестницы манили его и чаровали.
Вдохновленный воображением, Дмитрий пошел дальше. Представил, как его язык находит брешь в плотно сомкнутых устах и врывается внутрь… чтобы наткнуться на раздвоенный змеиный язык!
Селиванов очнулся и зло сплюнул на землю. «Привидится же такое!» – ужаснулся он.
Посмотрел на девушку другими глазами – зрачки его сузились от негодования.
– Зачем ты подослала ко мне ужа? – спросил он вместо приветствия.
Милана не вздрогнула от неожиданности, как надеялся Селиванов, – полубогиня давно заметила присутствие постороннего. Она улыбнулась и, как и в прошлый раз, поклонилась Дмитрию.
– Здравствуй! – Ее мелодичный голос напоминал журчание весеннего ручейка, бегущего по горному склону. – Мне не пришлось направлять его, он сам изъявил желание оказать тебе услугу.
Скрипнув зубами, Селиванов заметил:
– Как я вижу, жертвенный каравай принят. – Когда ждать исцеления?
Милана ласково улыбнулась.
– Ты слишком торопишься: нельзя получить все и сразу.
Дмитрий свирепо посмотрел на красавицу: невинный облик не сбил его с толку.
– Ты не ответила!
Милану не смутила его грубость.
– Я не могу исцелить твое тело, но помогу исцелить душу… На это указывает судьба.
Такой ответ не устроил Дмитрия.
– Я не за тем пришел сюда! – разъярился он. – Мое желание просто и ясно: хочу выздороветь!
– Так ли это? – удивилась Милана. – Ты просил об исцелении, забыл?
Селиванов окончательно рассердился. Позволить какому-то монстру издеваться? Нет уж!
– Я ничего не забываю. Исцеление, излечение – разве это не одно и то же?
Милана шагнула навстречу Дмитрию, склонила к плечу голову.
– Вовсе нет. Исцелив израненную душу, ты сам исцелишь тело.
Дмитрий непроизвольно отстранился.
– Это невозможно! Или ты наделишь меня даром? Сверхспособностью?
Милана вздохнула. Убрала за ушко выбившуюся из косы прядку.
– Такой дар уже есть у тебя, но ты покамест не можешь им воспользоваться.
Дмитрий отвернулся: внешность Миланы сбивала его с толку.
– И что я должен, по-твоему, сделать?
– Разбудить то, что сокрыто в тебе, – услышал он ответ. – Но предупреждаю: восстановление души – задача не из легких. Это может занять долгое время и принести массу страданий.
– Боль ничто в сравнении с возможностью ходить, – отрезал Дмитрий. – А насчет души: не уверен, что она у меня есть.
Милана вздохнула и нараспев произнесла:
– Она есть, но ты не позволяешь ей воспарить, вознести тебя на небывалые высоты. Тот, кем ты когда-то являлся, не причинил бы вред другому, пусть и без злого умысла.
Дмитрий повернулся к Милане и обжег ее ненавидящим взглядом.
– О чем ты?
– Вспомни о девушке, жизнь которой ты загубил своим стремлением властвовать над всем и вся, – осторожно пояснила та.
Тон Миланы не смягчил удара, нанесенного по самолюбию Селиванова.
– Если ты имеешь в виду виновницу аварии, то она оказалась слабохарактерной и взбалмошной! Это и привело ее к гибели – в том нет моей вины.
– Возможно, она действительно была нестойкой девушкой, – возразила Милана. – Но если бы на ее пути не встретился ты, то эти свойства характера никогда бы не проявились… Ты не задумывался над этим?
– Нет, и сейчас не стану! – отрезал Селиванов.
Милана подошла к нему вплотную, склонилась к его уху.
– А что бы сказала Алиса, увидев, каким ты стал? – вопросила она.
– Ты… – Дмитрий запнулся. – И имени ее не смей произносить! Не оскверняй его своим змеиным языком!
– Ты не хочешь о ней говорить, потому, что тебе больно? – спросила Милана. – Я же предупреждала: возрождение души перетерпеть не просто.
Дмитрий уже не слышал последних слов пророчицы. Он мчался в дом, предоставленный ему общиной. Подальше от этой жуткой гадюки! Не видеть ее! Не слушать ее речей! Грудь Дмитрия переполняла ярость, отзывавшаяся тупой болью в области солнечного сплетения.
У самого крыльца Дмитрий дал волю непрошеному чувству. Он уткнулся лбом в колени и со всей силы ударял кулаками по инвалидному креслу, ненавидя и проклиная его. По щеке его сползла крупная, жгущая ядом, слеза. Первая за два с лишним десятка лет.
Глава 10
Безумие судить, что истинно и что ложно, на основании нашей осведомленности.
Мишель де Монтень
Алиса была родной сестрой Дмитрия, их вместе подбросили к дверям приюта. В то время девочке было всего пять, а мальчику – чуть меньше четырех. О родителях малышей никто ничего не знал, и даже Дмитрию при помощи денег и связей так и не удалось выяснить, кем они являлись.
Брат и сестра стали друг для друга самыми близкими и дорогими людьми. Они редко разлучались и, как казалось нянькам, могли читать мысли друг друга.
Дмитрий же считал Алису не просто сестрой, а ангелом-хранителем, выручавшим его всегда и во всем. Не было такого секрета, который дети не рассказали бы друг другу, как и не было ситуаций, с которыми они бы не справились вместе.
В тот год, когда Диме исполнилось семь, разразилась страшная эпидемия пневмонии. Болезнь пронеслась над городом и заглянула во многие дома, кося всех без разбора.
Не миновала она и сиротский приют. Дмитрий, крепкий не по годам мальчик, легко справился с этой напастью, а вот Алиса…
Шесть бесконечно долгих дней и ночей провел мальчик у постели больной сестры. Ни угрозы, ни просьбы не могли заставить его отойти хоть на шаг. Он вслушивался в хриплое дыхание Алисы и умирал вместе с ней. Каждый приступ раздирающего его сестру кашля, заставлял сердце мальчика болезненно сжиматься.
Тогда он молился… молился так, как может это делать только ребенок или человек, находящийся на грани обреченности. Он то ругал несправедливого Бога, то просил пощады для бесконечно любимого человека. Предлагал забрать его, но оставить Алису в живых.
Мольбы мальчика оказались напрасными. Его тихая и скромная сестра покинула этот жестокий мир. Она ушла с улыбкой на устах, запечатлевшейся в памяти Дмитрия навсегда.
Он остался в живых, один на всем свете. Вместе с Алисой Дмитрий похоронил часть себя, навсегда отказавшись от веры в высшую справедливость. С тех пор он больше не молился и не плакал. Дмитрий словно заледенел, превратился в холодную статую без эмоций, неспособную испытывать обычные человеческие чувства.
Александр – друг, появившийся в его жизни неожиданно, походил характером на Алису. Быть может, поэтому Дмитрий и заметил его среди других ребят.
Но и новый товарищ не смог полностью возродить Селиванова, вернуть ему радость жизни. И душа Дмитрия все больше черствела, покрываясь новыми и новыми коростами.
Дабы не терзать себя, он старался как можно реже бывать на том месте, где похоронена Алиса. Обнимая простенький металлический крестик с потертой фотографией, Дмитрий по-прежнему видел перед собой улыбающуюся сестру и не верил, что она исчезла из его жизни.
Все, что осталось у него от Алисы – это деревянная куколка, любимая игрушка девочки. Этот предмет превратился в талисман, приняв на себя часть того обожания, которое безутешный брат испытывал к его покойной хозяйке.
Удивительно, но за прошедшие годы кукла совершенно не испортилась, только краска местами облупилась.
Дмитрий бережно достал игрушку из чемодана, обтер полой рубахи и надежно устроил в своем кресле. Так просидел он до самого позднего вечера, позабыв о мире вокруг.
Укладываясь в постель, Селиванов впервые за много лет не проверил свежесть белья и качество уборки в комнате. Не раздеваясь, он завалился на кровать и мгновенно уснул, прижимая к себе куколку Алисы.
Дмитрий шел по бесконечно широкому полю. Ослепительно светило солнце, а легкий ветерок шевелил нежно-голубые и лиловые цветы, ковром урывающие его дорогу. Он не ступал, а будто парил над поверхностью, забывая переставлять ноги. Дмитрий улыбался: ему было так хорошо, как не бывало давно.
Из-за ближайшего пригорка выглянула девочка. У нее были такие же, как и у Дмитрия, русые волосы и голубые глаза.
– Ку-ку, – хихикнула она. – Ты опять меня не нашел!
Вместо ответа Дмитрий подбежал к малышке, схватил ее в охапку и закружил в объятиях.
– Как я рад тебе, Алиса, – сказал он. – Где же ты была столько времени?
– Здесь, где же еще мне быть?! – удивилась девочка.
– Но где мы? Что это за место? – Дмитрий, не смотря на радость встречи, прекрасно помнил, что Алисы больше нет. Он подумал, что если встретил ее, то это может означать лишь одно…
– Ты пришел меня навестить, – сообщила девочка. – Не задавай глупых вопросов, лучше догоняй! – крикнула она и помчалась вперед.
Дмитрий, прежде чем погнаться за сестрой, взглянул на себя и обомлел: он уже не был мужчиной-калекой. Ему снова семь, ноги его сильны и быстры.
Он со всей мочи побежал за сестрой, ведь догонялки – их любимая игра.
Дмитрий не чувствовал усталости, резвился и наслаждался жизнью, надеясь лишь, что дивный сон не закончится как можно дольше.
Миновав пригорок, брат и сестра выбежали на широкую поляну, окруженную вековыми соснами. На ней стоял храм. Да, тот самый. Но сейчас он не был обгоревшим и полуразрушенным. Строение поражало взгляд своей красотой и величием. Как и предполагал Миролюб, его украшали драгоценные ворота, своды венчал шарообразный медный купол. Стены храма были изящно оформлены резьбой и раскрашены яркими красками.
Дмитрий увидел, как несметное количество людей проходит в распахнутые настежь врата. Он слышал тысячи радостных голосов, переговаривающихся между собой, и всем телом ощущал радость, исходящую от толпы.
Неожиданно среди массы людей он заметил светловолосую девушку, приковавшую к себе его взгляд.
– Нина?.. – неожиданно для себя вспомнил Дмитрий ее имя. – Нина! – вновь окликнул он девушку.
Та обернулась, сверкнула улыбкой и послала Селиванову воздушный поцелуй. А потом вернулась к остальным и вошла в ворота.
– Нина простила тебя, – сообщила Дмитрию стоящая рядом сестра. – Прости ее и ты…
Дмитрий так и не смог ответить от переполнявших его чувств и только согласно кивнул.
И тут от толпы отделились еще две фигуры. Дмитрий не видел их лиц, но точно знал, кто перед ним. Мужчина и женщина остановились и приглашающе помахали руками.
Радостно смеясь, Алиса устремилась в распахнутые объятия родителей. Дмитрий побежал вслед за ней, но словно натолкнулся на невидимую стену. Как подлинный мим, ощупал эфемерное препятствие. На лице его отразилось удивление, помноженное на досаду.
Алиса обернулась и произнесла:
– Тебе с нами пока нельзя. Твое время не пришло!
Дмитрий еще долго стоял на пригорке и смотрел вслед тем, кто входил в дверь храма. Он хотел помчаться следом. Но сестра права: еще не время.
Дмитрий уже почти проснулся, когда до него откуда-то издалека вновь донесся голос Алисы:
– Ты не обижай Ее!.. Она, правда, хорошая…
К тому моменту, когда Селиванов окончательно выплыл из сновидения, время слегка перевалило за полночь. Он догадывался, где можно найти Змиулану. Он захотел побеседовать этой провидицей. И немедленно!
Милана, как и в последнюю их встречу, имела человеческий облик. Это обстоятельство несказанно обрадовало Дмитрия. Он не был готов к задушевным беседам со змеедевой.
Закат давно померк, и теперь прекрасный лик чаровницы освещала полная луна, делавшая ее тело полупрозрачным, напоминающим видение. На ней была длинная белая рубаха; ее распущенные волосы струились по плечам. Она смотрела вдаль и улыбалась своим мыслям.
При появлении Дмитрия Милана оторвалась от созерцания известных лишь ей далей и поклонилась, приветствуя ночного гостя.
– Жаль, что я не могу сделать того же, – печально сообщил Дмитрий и слегка кивнул девушке, как старой знакомой.
– Само твое возвращение делает мне честь, – произнесла Милана, – Не многие возвращались…
– И я их понимаю, – отозвался Дмитрий.
Он с интересом рассматривал девушку, выглядевшую так, будто она готовилась ко сну, но так и не легла в кровать.
– Это из-за меня ты бодрствуешь в такой поздний час?
– Я и так пробыла в небытии слишком долго, – туманно отозвалась Милана. – Для отдыха моему телу нужно мало времени. Но ты прав, я знала о твоем прибытии. Судьбу не обмануть.
Дмитрий подъехал ближе, откинулся в кресле.
– Тогда ты знаешь, и для чего я вернулся?
– Знаю, – кивнула Милана. – Ведаю о твоих вопросах. Но ответы на многие из них родят в твоем сознании еще больше новых сомнений. И есть вещи, о которых не знаю и я.
– И все же? – настаивал Дмитрий. – Ты ответишь?
Милана не дрогнула.
– Спрашивай.
Дмитрий замялся, подбирая слова.
– Этот ваш храм, он – связующее звено с миром мертвых или что-то в этом роде?
Милана взглянула на него с сомнением.
– Он – только символ. Не имеет значения место, важна лишь цель. Храм в твоем видении – это образ, который тебе проще всего было уловить и принять.
– Значит, и мои сны тебе известны? – испуганно пробормотал Дмитрий.
Милана прислонилась спиной к ближайшей сосне. Подняла голову, таинственно улыбнулась лунному диску.
– Сон – то время, когда ты забываешь о своем теле и его потребностях. Он позволяет душе улавливать то, чего не видят очи. Если сумеешь проникнуться, то тебе уже не понадобится спать, дабы услышать глас предков – будет достаточно лишь усилия с твоей стороны.
– И я вновь смогу увидеть сестру? – уточнил Селиванов.
В ответ Милана слегка кивнула, подтверждая его догадку. Она опустилась на траву и вновь подняла лицо к небу, блиставшему мириадами ярких точек.
– Каждый человек подобен звезде, сияющей в ночи. Но только он может разжечь в себе огонь, изгоняющий тьму.
Туманные фразы Змиуланы раздражали Дмитрия и в то же время пугали сокрытым в них смыслом.
– Мне нужны специальные навыки, чтобы вновь побывать в мире грез?
– Эти умения есть в тебе, но открыть их не просто, – предрекла Милана.
Дмитрий не унимался.
– И как много времени понадобится?
Лицо Миланы приобрело тревожное выражение.
– Кто-то может постичь себя за несколько лет, а у других на это уходит целая жизнь. Все зависит от тебя.
– Несколько лет… – прошептал Дмитрий. – Это очень долго!
Милана сделала паузу, внимательно наблюдая за ночным гостем. А затем отозвалась:
– Время как вода: пробегает сквозь пальцы и не оставляет следа. Но оно может смыть с твоей души те наросты и язвы, которыми она покрылась за долгие годы.
Дмитрию стало не по себе: слова Змиуланы касались невидимых нитей его души, натягивали их, вызывая сердечную муку.
– Скажи, а ты часто видишься там с ней? – поинтересовался он.
Милана поняла о ком идет речь, ведь Алиса не раз просила ее помочь брату. Но до тех пор, пока Дмитрий сам не обратился, она не могла исполнить эту просьбу.
– В том месте, куда ушла твоя сестра, временных границ не существует. И потому я не знаю, как ответить на твой вопрос.
Дмитрий показал Змиулане куколку сестры и спросил:
– Можешь передать ей вот это? Алиса так любила ее в детстве, пусть она всегда будет с ней.
Милана приняла куколку и широко улыбнулась. В ее глазах было столько искренности и участия, что Дмитрий не выдержал этого взгляда и отвернулся.
– Алиса не одинока, – заметила Милана, – и эта вещь ей больше не нужна.
– Да, – согласился Дмитрий, – я видел ее с родителями… Ведь это были они?
Милана кивнула.
– Они и многие другие, кого уже нет в мире яви.
Дмитрий нахмурился, услышав незнакомое слово.
– Мир яви? – переспросил он. – Что это?
Глаза Миланы широко распахнулись, в них вспыхнуло янтарное пламя.
– Наши праотцы представляли мир как четыре одновременно сосуществующие части, – пустилась она в разъяснения. – Мир яви – это мир людей и живых существ; мир нави – прибежище духов и темных сил, мир слави – чертог предков и покровителей; а мир прав и – удел Богов, управляющих остальными частями. Ты живешь в мире реальном, физическом, но это вовсе не означает, что у тебя нет возможности общаться с другими составляющими единого целого. Я же, как прямой потомок покровителя, могу бывать в мире слави и нави и общаться напрямую с его обитателями.
Переваривая услышанное, Дмитрий рискнул задать еще один вопрос:
– А в мире богов? Ты тоже там бываешь?
Красавица-полубогиня печально вздохнула.
– Во мне слишком много человеческой крови. Она притягивает меня к яви…
– А где сейчас Алиса? – не преминул спросить Дмитрий.
Милана склонила голову к плечу: шелковистые пряди ее волос коснулись земли, золотым покрывалом окутали ноги.
– Она обитает в мире слави, где же еще быть такой чистой душе, как ее?
Дмитрий с трудом оторвал взгляд от точеных щиколоток чаровницы, купающихся в золотой пене волос, и вернулся к разговору:
– А мир нави, получается – ад?
– У наших предков не было такого понятия, – возразила Милана. – А навий мир – это то место, где обитают недоброжелательные духи и души тех, кого покарали в мире яви за их деяния. По сути же мир слави и нави – единое целое, образно разделенное на две части.
– И это древнее верование верно? Мир действительно устроен так, как считали древние язычники?
– Если объяснять Великое Бытие человеческим языком, то да, эти верования правдивы. Но мир гораздо больше и сложнее, его нельзя описать в двух словах.
– А ты попробуй.
Милана повернулась, вгляделась в лицо Дмитрия.
– Разве за этим ты сюда прибыл? Хочешь знать, как устроен мир?
– Я и сам не знаю, зачем сюда приехал.
Признание вырвалось из уст Дмитрия само по себе, и он немного сожалел о сказанном. Ему совершенно не понравились испытываемые им ощущения. Он почувствовал себя первоклассником, беседующим с профессором института. Появилось желание сбежать, избавиться от проницательного взгляда и мелодичного голоса Змиуланы.
Но Дмитрий не ушел. Он развернул свое кресло и тоже молчаливо уставился на ночное небо. У него осталась еще масса невысказанных вопросов – один из них он отважился задать немедленно:
– В ночь перед приездом сюда я видел кобру: кто это был – ты?
– Нет, ты… – прошептала Милана. – Можешь не верить моим словам, но и в тебе сокрыта часть древнего наследия. Эта сила мала и неразвита, но она есть.
После этих слов вновь повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь криками ночных птиц. Дмитрий пытался осознать слова Змиуланы и свыкнуться с мыслью о том, что в нем самом живет то, чего он так боялся всю свою жизнь.
