Текст книги "Ведовская страсть (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 29

Люди, которым потребны чудеса, не понимают, что тем самым они требуют от природы прекращения ежедневных ее чудес.

Антуан де Ривароль

Веста ахнула, когда Дмитрий сообщил ей, что у Миланы начались роды. Собрав нехитрый скарб повивальной науки, мать Миролюба помчалась к дому жреца, забавно подпрыгивая на кочках и ухабах.

Дмитрию удалось нагнать повитуху только возле крыльца. Он хотел было пройти в дом, но ему строго указали на дверь.

– Посиди здесь, – предупредила Веста, – ты свое дело сделал, теперь мой черед.

Бегущую по селу повитуху приметили все жители поселка. И догадались, куда та так спешит.

Вскоре, потрясая чистыми простынями и гремя тазами, к Весте подоспели помощницы. Женщины жарко протопили баню, начисто вымыли там полы и попросили будущего отца перенести роженицу.

Дмитрий шаровой молнией ворвался в дом, поднял на руки грузную Милану. Лоб будущей матери покрылся испариной, по ее лицу временами пробегала хмурая тень.

– Как ты?.. – нервозно спросил Дмитрий у роженицы.

– Отстань от девочки! – строго отчитала его Веста. – Не до разговоров ей сейчас.

Дмитрий внес Милану в баню, уложил на застеленный свежими простынями полок. Откинул со лба прилипшие пряди.

– Любимая… – шепнул и коснулся губами виска.

Веста отодвинула его в сторонку и заняла место у ног Миланы.

– Ступай, посиди где-нибудь в сторонке, – приказала будущему отцу.

Дмитрий встал возле печи, прислонился к ее боку. И даже не почувствовал жара, так ошеломило его происходящее.

– Уйди, обожжешься!.. – предупредила помощница повитухи. Схватила Дмитрия за рукав рубахи и вытолкала вон.

– Тут посиди. – Указала на лавку возле бани.

Чувствуя себя виноватым и ненужным, Дмитрий опустился на предложенное место. Прислушался к происходящему в бане. До его ушей доносились команды, отдаваемые Вестой и хриплые, надрывные вздохи Миланы.

«Боже, как тяжело наблюдать за мучениями любимых, – подумал он. – Если бы это было возможным, то я бы сам перенес все ее страдания, лишь бы не слышать этого…»

Тяжелые раздумья прервала девчушка лет десяти, шустрой сорокой подскочившая к лавке. Озорница вручила будущему отцу тарелку гречневой каши.

– Спасибо, – выдавил из себя Дмитрий. – Только я не голоден.

– Ты обязан съесть это! – настояла девочка и поднесла к его рту деревянную ложку, наполненную кашей.

Дмитрий послушно проглотил угощение. Слезы брызнули из его глаз: не различить, чего в каше больше – крупы или соли, перемешанной с перцем.

– Что еще за шутки?! – взорвался он и закашлялся.

– Солоно и горько рожать! – проказливо хихикая, заявила девчушка.

Махнула цветастым подолом и умчалась обратно в дом жреца.

– Это я и без тебя понял, – крикнул ей вдогонку Дмитрий.

Плохо соображая, что делает, он положил в рот новую порцию пресловутой каши и стал жевать, давясь и кашляя.

Рядом с его ногой что-то прошелестело. Крякнуло и взобралось на лавку.

Дмитрий обернулся на звук – рядом с ним сидел потешный старичок, с ног до головы покрытый дымчатой шерстью. Вместо ног у него были кошачьи лапки с мягкими подушечками, а вместо бороды – длиннющие щетинистые усы.

Дмитрий признал гостя, хоть никогда его так явно не видел.

– Здравствуй, – поприветствовал он домового. – И тебя выгнали?

– Сам сбежал, – отозвался мужичек. – Думал в баньке схорониться, так они и туда добрались.

– Хочешь? – Дмитрий показал на блюдо с кашей.

– Нет уж, – хмыкнул домовой, – ты трескай: заслужил!..

– Ага, – согласился Дмитрий и положил в рот добрую порцию несъедобного лакомства.

Разморенный теплым солнышком, домовой свернулся калачиком. А спустя мгновение стал невидимым, и только молодецкий храп выдавал его присутствие.

– Везет тебе, – заметил Дмитрий, глядя на опустевшую лавку.

Будущий отец устал чувствовать себя непричастным. Вскочил с насиженного места и ворвался в баню.

На гневные окрики женщин он ответил следующее:

– Я не могу оставить Милану в такой момент. Скажите что делать – дайте мне возможность помочь.

Веста раздобрилась и вручила Дмитрию ковш с водой. Указала на Милану.

– Напои нашу труженицу.

Трясущимися руками Дмитрий поднес сосуд к губам Миланы. Зубы роженицы плотно стиснулись, не позволяя воде смочить пересохшее горло.

– Дуралей! – обозвала Дмитрия повитуха. – Зубы девочке разобьешь. Набери воды в рот и прильни к устам своей голубки…

Дмитрий немедленно выполнил указание. Милана благодарно приняла его помощь и слабо улыбнулась.

– Теперь становись на колени у ног и возьми ее за руки, – вновь распорядилась Веста.

Милана вцепилась в ладони Дмитрия, обретая уверенность и опору. Повитуха расположила ее ступни на бедрах будущего отца и велела тужиться.

Держась за руки Дмитрия, Милана напряглась изо всех сил и с победным кличем вытолкнула из своего чрева головку малыша.

Набрала полную грудь воздуха. Напряглась еще раз. И крохотное тельце выскользнуло в руки Весты.

Счастливая мать откинулась назад, блаженно вздохнула.

– Умница, девочка, – похвалила ее повитуха. – Осталось совсем немного. Давай, деточка, последний раз, постарайся.

Милана выгнулась в дугу и извергла из себя послед, тут же завернутый в белую простыню.

Веста довольно улыбнулась, вырвала с головы матери длинный светлый волос и перевязала им пуповину.

Дмитрию вручили вымытый дочиста топор, которым он рассек канатик, связывающий мать и дитя.

– А ну, скидывай с себя рубаху! – распорядилась Веста.

Дмитрий недоуменно воззрился на повитуху.

– Зачем?..

– Делай, что сказано, волхв! – гаркнула Веста. – Тут я командую.

Дмитрий поспешно стянул с себя больничную робу и передал ее повитухе. Веста почитала над ней заговор, а потом завернула в нее малыша.

– Пущай привыкает к родительскому запаху.

Над Миланой вовсю суетились женщины – обмыли ее, обтерли травяными настойками. Переодели в свежую рубаху.

Дмитрий сиротливо стоял возле ног нареченной, поглядывая на сверток в руках повитухи: малыш нетерпеливо дрыгал ножками и громогласно сообщал миру о своем появлении в яви.

– Не стой истуканом, – сказала радостному отцу одна из помощниц повитухи.

Она вручила Дмитрию завернутый в ткань послед и наставила:

– Поди, закопай его возле храма. Да посади на том месте молодой дубок: чтобы мальчик рос таким же крепким и здоровым.

Оглядываясь на Милану, Дмитрий вышел из бани. Не удержался и легонечко толкнул босой ногой мирно спящего домового.

– Ты почто безобразничаешь?! – взвился тот, проявляя лик.

– Хватит дрыхнуть, пойдем, разомнемся, – предложил Дмитрий.

– У дедушки ножки слабенькие, – запричитал домовой. – Вот если бы ты понес старичка – тады другой разговор.

– Запрыгивай, – предложил Дмитрий, указывая на свои плечи. – Смотри не царапайся: знаю я тебя.

С удивительной проворностью домовой запрыгнул на волхва, обвил его шею мягким боком. Дмитрий совершенно не ощутил тяжести, только смутное тепло, шарфом укрывшее плечи.

– А чего один не пошел, боишься? – осведомился где-то над ухом счастливого отца голос домового.

– Я этих ваших премудростей не знаю, – ответил Дмитрий. – Еще сделаю не так, как надо.

– Чего тут знать-то? – удивился домовой. – Закопаешь послед, да посадишь над ним сосенку – вот и вся нехитра.

– Женщины велели дуб, – возразил Дмитрий.

– Много ведают енти бабы, – фыркнул старичок. – Чай не кажный день они внучков самого Велеса принимают.

Следуя подсказкам домового, Дмитрий на совесть исполнил задание. Стоило ему полить молодую сосенку, как древо стало расти, ежесекундно увеличиваясь в размерах.

– Да не удивляйся ты, – предупредил опешившего волхва домовой. – Это сам Дед помогает, али не чуешь его присутствия?!

Дмитрий внимательно прислушался к себе, потом к окружающему миру: на его левое плечо опустилась тяжелая, могучая рука. Волхв подпрыгнул, обернулся – но не рассмотрел Велеса.

– Ничего, – успокоил его домовой. – Вот примешь Имя, тогда и получится.

Обратный путь Дмитрий запомнил плохо – слишком много событий выпало на его долю за один день.

Прикинувшись абсолютно немощным, домовой не очень-то вежливо попросил заскочить в дом к Безгневу. Дмитрий высадил своего попутчика на облюбованную им полку и спросил:

– В прошлый раз, когда ты мне явился, едва не случилось непоправимое. А что сейчас, снова ждать беды?

– Вот ты наивный, человечек, – отозвался домовой. – Сам припомни: к добру я являлся али к худу.

Плюнув в прямом и переносном смысле на проказливого старикашку, Дмитрий заторопился в баню.

– Постой-ка, – остановил его голос домового. – Ты енто… кады своим домишкой обзаведешься, меня к себе забери.

– С чего бы вдруг?! – возмутился Дмитрий.

– Я счастье в дом несу, – льстиво заметил шкодник. – А без хозяйки мне никак нельзя – загибну.

– Что-то я пока не видел от тебя особого счастья, – возразил Дмитрий.

– Нет худа без добра, – ворчливо рассудил домовой. – Так что, примешь?

– Будь по-твоему, – согласился Дмитрий. – Пообещай не озорничать и не подсматривать.

– Больно надо… – фыркнул домовой и добавил: – Меня, к слову, Митяней кличут.

Неугомонный дед захлопнул шкафчик, давая понять, что аудиенция окончена.

– Почти тезка… – выдохнул Дмитрий и отправился к Милане и сыну.

В бане бразды правления перетекли из рук повитухи к жрецу: он читал над ребеночком заговоры, призывая предков засвидетельствовать почтение.

– Яробором нарекли сие чадо праотцы! – вдохновенно изрек Безгнев. – Вырастет мальчик великим героем, несущим в мир яви свет истины.

После слов жреца малыш принялся извиваться. Тело его обросло роговыми чешуйками. Ниже пояса мальчик стал похожим на пестрого ужа, переливавшегося всеми цветами радуги. Под мышками Яробора выросли трепещущие перепончатые крылышки.

Немногочисленные зрители издали восторженные возгласы, поклонились новоявленному чуду.

Дмитрий не был исключением – сын обещал стать истинным наследником великого деда и его настоящим, достойным хвалы потомком.

После этого жрец вышел из бани, забрав с собою всех, кроме молодой матери с новорожденным, Дмитрия и повитухи.

Веста передала чадо в руки Миланы, развязала тесьму ее рубахи. Приложила ребенка к набухшей груди.

С превеликой жадностью Яробор накинулся на материнское молозиво, заглотив маленьким ротиком напряженный сосок. Упоительно причмокивая, он полностью испил эту чашу и принялся за другую.

– Сильным вырастет и крепким, – сложив на груди руки, похвалила повитуха. – Гордись, волхв!

Дмитрий не смог ответить – слишком занят был созерцанием открывшейся взору картины. Милана, держащая на руках дитя, превосходила все виденные им полотна великих мастеров. Дмитрий немного пожалел, что он не может запечатлеть на века столь упоительное зрелище. «Пусть так, – подумал он, – но эта сцена навсегда останется в моей памяти».

Безгнев уступил молодым родителям жилище, а сам отправился погостить к дальним родственникам, также обитающим в поселении.

– Советую тебе поторопиться с возведением собственного дома, – предупредил он Дмитрия. – Моя изба не слишком-то годится для семьи. И не оттягивай со свадьбой и обрядом инициации – теперь ты не просто волхв – защитник рода!

Дмитрий поспешно согласился и поспешил перенести Милану и Яробора в дом. Помощницы потрудились на славу. Дом сиял чистотой и уютом. Казалось, не осталось ни одного угла, ни одной щелочки, куда не добрались бы чистоплотные руки хозяюшек. В комнате пахло душистыми травами и свежестью. А из кухни доносился умопомрачительный аромат крепкого мясного бульона и пшеничного хлеба.

– Хорошо, что тебе не придется есть соленую и перченую кашу, – пошутил Дмитрий, укладывая Милану и младенца на хозяйскую постель.

Постельное белье было белоснежным и хрустящим, как новогодний снег. И золотистые волосы молодой матери смотрелись на нем солнечными лучиками.

Милана ласково и задорно улыбнулась.

– Надеюсь, ты не стал есть это угощение?

Дмитрий смущенно повел плечом и насупился.

– Мне так любезно предлагали, что я не посмел отказать.

Милана тихонько хихикнула и прикрыла рот ладошкой. В глазах ее плясали озорные искорки.

– Присмотри за Яробором, а я накрою на стол.

Дмитрий сделал испуганное лицо и опустил ладонь на плечо любимой.

– И не вздумай… отдыхай. Я сам.

Он убежал на кухоньку, погремел там кастрюлями и вернулся с деревянным подносом, уставленным угощениями. Поставил его на колени Миланы и протянул руки к сыну:

– Иди ко мне, богатырь.

– Переложи Яробора в люльку и поешь со мной, – попросила Милана.

Только в этот момент Дмитрий заприметил плетеную из ивы корзинку, подвешенную рядом с кроватью. Уложил в нее малыша и присел на кровать.

Заметив, как подрагивают руки Миланы, он забрал у нее ложку. И сам стал кормить ее, осторожно, маленькими порциями.

– Ты моя умница, – похвалил, когда Милана устало откинулась на подушку.

Утер полотенцем краешек ее рта и поцеловал в щеку.

– У меня глаза слипаются, – проворковала Милана и перекатилась на бок.

Подложила ладошки под голову и мгновенно уснула. А Дмитрий стоял, смотрел на нее и не верил, что заслужил такое счастье.

Глава 30

Живейшие радости духа – это как раз те, что приписывают плоти, ибо плоть не должна знать, когда именно она становится одухотворенной.

Люк де Клапье де Вовенарг

Через месяц состоялась инициация Дмитрия. Безгнев увлек его к источнику, напоил чистой водой и напутствовал:

– Пробил твой час, волхв! Открой предназначение, измени свою долю. Боги даруют знамения, но право сделать выбор – право человечье.

– Каким именем ты наречешь меня, жрец? – вопросил Дмитрий.

– Найди ответ в себе, волхв, – предупредил его Безгнев. – Чтобы обрести Имя, надобно встать под защиту родных Богов и предков. Сосредоточься, погрузись в себя, – там, на дне колодца истины, ты увидишь ответы.

Дмитрий сконцентрировался, мысленно попросил духов указать ему путь.

Его сознание подхватил стремительный порыв ветра времен, закружил, унес в неизведанные дали. Чем глубже Дмитрий окунался в небытие, тем яснее представлял себе бесконечно глубокий океан, без конца и края. Он заглянул в его зеркальную гладь, но не узнал отражения. Из толщи воды на него смотрел величественный муж, облаченный в медвежью шкуру. В правой руке отражение держало путеводный посох, а в левой – окованную золотом книгу. За спиной видения маячили смутно знакомые тени. Оной из них был сам Велес.

Дмитрий поклонился предкам, согнувшись до земли. Обратился к отражению:

– Ты – это я в будущем?

Отражение криво усмехнулось – совсем как Дмитрий.

– Я тот, кем ты можешь стать! – заявило оно. – В твоих силах озарить мир яви надеждой, принести ему покой. Но готов ли ты к этому? Дар, предназначенный для тебя, принесет могущество, но и великую ответственность.

– Да, я готов! – заявил Дмитрий. – Как же зовут тебя, волхв?

– Мое предназначение – нести людям закон прави!.. – объявило видение и смолкло.

Воздушный вихрь вновь закружил Дмитрия, вынес его в мир яви. Наваждение сгинуло – волхв получил подсказку.

– Я буду зваться Богумир, – объявил он жрецу. – В этом мое счастье и призвание.

– Да будет так! – подтвердил Безгнев. Наложил ладонь на лоб волхва и изрек: – Теперь сделай то, что требует судьба.

Богумир согласно кивнул, набросил на плечи медвежью шкуру. Кожа животного плотно облепила его тело, глубоко въелась в «добычу».

Волхв испытал ярый приступ боли и неизведанного блаженства одновременно. Он издал громогласный вопль, подтверждая свою инициацию.

Встав на дыбы, серебряный медведь окинул мир яви всепроникающим взором, раскинул лапы широко в стороны, сжал их в кулаки – трепещите враги, ждите помощи и поддержки, други. Нет места, неведомого обитателю леса, нет мыслей, сокрытых от его ока. Все видит и чувствует грозный медведь, явивший миру свою мощь.

Обряд завершился, Дмитрий скинул сроднившуюся с ним шкуру. Тепло поблагодарил жреца за содействие.

– Для меня было честью участвовать в твоем возрождении, Богумир, – провозгласил Безгнев.

– Я чувствую себя так странно, – признался волхв. – И тело все еще зудит, будто сквозь кожу прорастает настоящая медвежья шерсть.

В подтверждение сказанного Богумир почесал затылок и оглянулся:

– Не удивлюсь, если у меня сзади отрос хвост.

Шерстью он не покрылся, но волосы его приобрели серебристый оттенок, мышцы тела превратились в толстенные жгуты, кости стали крепче и плотнее – живущий в нем зверь проявился и внешне.

– Труден твой путь, волхв, – предупредил Безгнев. – Не один пуд соли придется съесть, не один плевок получить в спину.

– Я вынесу, – твердо заверил жреца Богумир. – Терпели мои предшественники, но не спасовали: до последнего вздоха исполняли предначертанное. Не посрамлю честь праотцов; достойно вернусь в их чертог, когда настанет мой час.

– Мудры слова твои, волхв, – признался Безгнев. – Иди же, объяви невесте о своей инициации.

Милана встретила нареченного поклоном – не поясным, как раньше, – земным.

– Приветствую тебя, волхв.

– Будет, – остановил ее Богумир. – Ты еще слаба после родов, да и не престало жене кланяться мужу.

– Мы пока лишь обручены, – смущенно улыбнувшись, заметила Милана.

– День осеннего равноденствия совсем скоро, – вмешался Безгнев, наблюдавший за встречей влюбленных. – Да и строительство дома идет на редкость гладко – дадут Боги, до свадьбы управимся.

Разговоры о новом жилище заставили Богумира вспомнить о данном им обещании.

– Безгнев, – обратился он к жрецу, – позволишь нам кое-что забрать из твоего дома?

– Выносите все, что нравится, крышу только оставьте, – рассмеялся Безгнев.

– Речь идет не о вещи, а о живом существе, – возразил Богумир.

– Домового забрать хочешь? – догадался жрец. – Так он и без моего согласия твой – кому явился, тот и хозяин. А я все размышлял: что на свадьбу дарить!..

– Ну, спасибо тебе за «гостинец», – хохотнул Богумир, обвивая талию нареченной. – Не возражаешь, если мы тебя оставим?

– Ступайте с миром, – разрешил Безгнев, приглаживая бороду. – Ваше дело молодое…

– Давай пройдемся до храма, – попросила жениха Милана. – Я должна кое-что тебе показать.

– Предпочел бы получить от тебя сувенир в более теплом и удобном месте, – многозначительно прошептал ей на ухо Богумир.

– Я вовсе не об этом, – зарделась Милана и легонько ударила его по руке. – Теперь, когда ты возродился, Книга доверится тебе.

– Ого! – охнул он. – Давно мечтал посмотреть на твое сокровище.

– Тогда идем, – повторилась Милана и потянула его за руку. – Мне не терпится увидеть твою реакцию.

В храме полубогиня, не скрывая самодовольной улыбки, направилась к входу в потайную комнату.

Богумир смело последовал за ней. Легко преодолел невидимое препятствие.

Своеобразная келья Миланы была жутко тесной. Почти все ее пространство занимали высокие стеллажи, уставленные потемневшими от времени свитками и пергаментами.

– Можно? – поинтересовался Богумир, прикасаясь к одной из рукописей.

– Иначе и быть не может, – откликнулась Милана, обводя взором помещение, – это твое по праву.

Богумир развернул древний манускрипт, но тот оказался пустым.

– Как же так?! – удивился он. – Я сам видел, как Безгнев читал такой свиток.

– Прикоснись к бересте, – попросила Милана.

Богумир приложил ладонь к шероховатой поверхности свитка и на ней отчетливо проявились письмена. К своему удивлению волхв осознал, что понимает рунические символы, открывшиеся взору.

Сгорая от нетерпения, он приступил к чтению. Символы повествовали о жизни самого Дмитрия, начиная с рождения и заканчивая днем сегодняшним.

– Эти свитки позволяют мне узнать о тех, кто прибывает в поселение, – заявила Милана. – Так я узнала о тебе, а потом мне было видение… В нем ты предстал в образе великого волхва, несущего свет в мир яви.

– А будущее? – спросил Богумир. – Оно не отражается на этих страницах?..

Милана цокнула языком и указала волхву на ларец:

– Грядущее описано здесь.

Она заботливо смахнула с ларца невидимую пыль. Откинула тяжелую крышку.

Богумир заглянул внутрь: там, на подстилке из красного бархата, покоилась окованная золотом книга. Такую же он видел в руках собственного отражения.

Волхв благоговейно притронулся к сокровищу, провел указательным пальцем по выкованным на нем символам. Взглядом испросив разрешения у Змиуланы, откинул тяжелый переплет.

Изображенные символы не были ему понятны.

– Ты можешь это прочесть? – спросил Богумир у невесты.

На лице Миланы отразилось расстройство.

– Чтобы разобрать написанное, нужен ключ.

– А у тебя он есть? – поинтересовался Богумир.

– Отец вручил мне половину ключа. Вторая часть хранится в мире нави, у Яги Виевны.

– У той самой!.. – присвистнул Богумир.

Милана кивнула.

– Яга стала женой Велеса после того, как погибла моя мать. Она – привратница навьего мира, Богиня лунного пантеона.

– Видимо, Велес сильно разочаровался в женщинах после смерти твоей матери, раз взял в жены эту старую грымзу, – покачал головой Богумир.

– Не суди о том, чего не видел собственными глазами, – предупредила Милана. – И не верь людской молве. Яга и по сей день не уступает в красоте греческим богиням, а ум ее глубок и крепок. К тому же, моя мачеха – великий воин, недаром Боги избрали ее хранительницей врат.

– Век живи, век удивляйся… – переиначил Богумир народную мудрость. – Так, может, нам попросить твою мачеху отдать недостающую половину?

Милана склонила голову к плечу и пристально посмотрела на Богумира.

– Для этого тебе придется перенестись в навье царство – удел духов.

– Почему нет?.. – рассудил он. – Там я еще не бывал.

– Хорошо, – кивнула Милана, соглашаясь. – Я проведу тебя.

– А вот этого делать не следует, – запротестовал Богумир. – Яробору ты нужна целой и невредимой.

– Отец ему нужен не меньше, чем мать, – возразила Милана. – Без моей помощи ты не пройдешь: чуждые души затуманят твой разум, увлекут за собой и не позволят вернуться в мир яви.

Богумир крепко задумался: получить ключ нужно, но вот ставить под угрозу жизнь Миланы…

– За меня не волнуйся, – оборвала его размышления полубогиня. – Подумай лучше: хватит ли тебе мужества отправиться в мир нави?

– Меня не испугать каким-то там духам, – предупредил невесту Богумир.

– Тогда решено: с наступлением ночи я открою проход, – согласилась Милана.

Она подошла к нему, положила руки на его плечи и самозабвенно продолжила:

– А теперь слушай внимательно: в навьем царстве нужно вести себя осторожно– не говорить, не дышать и ни в коем случае не оборачиваться. Один неверный жест, и ты навсегда увязнешь в этом мире.

– Не говорить и не оборачиваться – это легко, – заявил Богумир. – Но вот как мне удастся не дышать?

Милана слабо улыбнулась.

– В навий мир попадет не твое тело, но твой дух, – успокоила она жениха. – Однако ты зря полагаешь, будто пребывание в нави не потребует усилий. Существа, населяющие этот мир, будут всеми силами останавливать тебя, мешать и безобразничать.

Богумир присел на край ближайшего стеллажа и с недоверием взглянул на Милану.

– И как же мне с ними бороться?

Она провела рукой по его волосам и певуче произнесла:

– Притвориться одним из них: стать бестелесным духом, отбросить заботы и сомнения. И еще: мир нави – это зеркальное отображение яви. Его населяют существа, подобные человеку: они наблюдают за нами и даже вмешиваются в нашу жизнь. Тебя это пугает?

Богумир усмехнулся и втянул Милану себе на колени. Заправил выбившуюся из косы прядь за ее маленькое ушко.

– Я готов терпеть любые муки, только бы знать, что ты и Яробор в безопасности.

Милана ловко увернулась из жарких рук жениха. Игриво спрыгнула с колен и вернулась к разговору:

– Мне приходилось бывать в навьем царстве, потому и не страшусь. Яробор же останется с Вестой – из нее получилась отличная нянюшка.

Богумир скрестил руки на груди, в упор посмотрел на невесту:

– Признаться, не с этого я мечтал начать семейную жизнь.

– Нам не суждено стать обычными, – рассмеялась в ответ Милана. – Уж слишком мы необычны.

– Верно, – согласился Богумир. – А почему ты сама не пыталась добыть недостающий фрагмент ключа?

– Мне это не под силу, – печально отозвалась Милана. – Яга отдаст ключ тому, кого признает достаточно сильным, чтобы его удержать.

– То есть? – не понял он. – Что представляет собой этот предмет?

Милана подняла тяжелый фолиант, вытащила из ларца бархатную подушку. Под ней, в специальном углублении лежал золотой медальон – треугольник вершиной вверх.

Милана потянула за прикрепленную к нему цепочку и передала сокровище Богумиру.

– Теперь он твой.

Волхв принял дар, нацепил себе на шею. Долго вертел медальон в руках, но так и не ощутил ни исходящей от него силы, ни могущества.

«Возможно, мощь его проявится, если ключ будет полностью собран», – предположил Богумир. Он не стал делиться с Миланой сомненьями, поэтому притянул ее к себе и объявил:

– До наступления ночи у нас есть немного времени. И я знаю приятный способ его скоротать.

Милана вспыхнула и смущенно потупилась.

– Вначале мне следует покормить Яробора и уложить его спать. К тому же я… как бы сказать…

– Мне понятно, о чем ты думаешь, – успокоил ее Богумир. – Если помнишь, есть и другие способы доставить удовольствие любимым. Один из них, вроде бы, тебе понравился. И не говори, будто это не так. Я все равно не поверю.

Вспомнив о случившемся у источника, Милана покраснела еще сильнее и прижала ладони к пламенеющим щекам.

– Значит, я не ошибся, – заключил Богумир, – тебе правда понравилось.

Маленький Яробор ни чуточки не испугался обновленного облика отца. Напротив, Богумиру подумалось, что сын проникся к нему большей симпатией – крохотными ручонками малыш долго исследовал посеребренные нити его волос. Радостно взвизгнул, когда отец подкинул его вверх.

– Осторожней! – предупредила обеспокоенная Милана. – Мальчик только что поел.

Богумир согласно кивнул, прижал сына к груди и стал нежно укачивать, напевая незатейливый мотив.

Мальчик сразу уснул, но отец не спешил с ним расставаться. Дыхание малыша согревало Богумира, проникало глубоко в сердце.

– Ты кое-что мне обещал, – напомнила Милана, приникая к бедру возлюбленного.

– Я и не забыл, – шепотом отозвался Богумир.

Он перенес Яробора в люльку. Укутал легким одеялом. Но прежде чем вернуться к Милане, постучал по ящичку с «сюрпризом».

– Слышь, Митяня, ты не высовывайся пару часов – идет?

– Ха! – фыркнул домовой. – Не слишком ли ты высокого о себе мнения?

– Но-но! – пригрозил ему Богумир.

– Так и быть, подремлю минут пятнадцать, – проворчал Митяня и для убедительности захрапел.

Смеясь над неугомонностью домового, Богумир упал на слишком тесное для двоих ложе и потянул за собой Милану. Бесконечно долго он целовал ее губы, доводя обоих до вершин блаженства.

Милана полностью подчинилась его зову, вкладывая в движения всю страсть, на которую способна. Когда желание стало нестерпимым, она плотно прижала свое естество к ноге нареченного и инстинктивно потерлась об нее.

Эти плавные, кругообразные движения распалили Богумира. Он поспешно скинул с себя и с невесты разделявшую их одежду, прикоснулся к тому месту, где в этот миг полыхала страсть Миланы.

Она разомкнула колени и подалась навстречу блаженству. Ее рука замерла над достоинством Богумира, как колибри над цветком гибискуса.

– Если я притронусь к нему, это доставит тебе удовольствие? – отбросив стыд, поинтересовалась Милана.

– Небывалое, – хрипло прошептал Богумир.

Неумелые движения нежных пальчиков полностью компенсировались вложенным в них чувством. Милана открывала новые познания, и Богумир не смел мешать ей в этом. Он только умоляюще стонал, требуя новых порций ласк.

В какой-то момент мир закружился перед его глазами, разлетелся на куски. Богумир закусил кулак, чтобы криком не разбудить сына. А через секунду заметил, что Милана повторила его жест.

Опьяненная счастьем пара долго лежала, обнявшись, не смея словами нарушить очарование. Их единство проявлялось во всех смыслах, подтверждая одну простую истину – влюбленные всегда отыщут место и способ, чтобы доказать друг другу искренность чувств.