Текст книги "Ведовская страсть (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Долговечность наших страстей не более зависит от нас, чем долговечность жизни.

Жан де Лабрюйер

Дмитрий оставил Дану на приеме и решил посвятить остаток вечера кутежу. Позвонил личному водителю и потребовал немедленно подогнать к резиденции губернатора «Ягуар».

Отдав распоряжение, он вышел на крытую террасу. Сел на резную скамью и закинул руки за голову. Окинул взглядом ухоженный сад, утопающий в лучах заката. Воздух был свеж и чист, как после дождя. В траве стрекотали кузнечики.

Дмитрий блаженно прикрыл глаза и улыбнулся. Ослабил узел галстука и с удовольствием вытянул ноги.

– Как же хорошо… – прошептал он себе под нос.

Почти задремал, забывшись после насыщенного событиями дня. Но его покой был безжалостно нарушен протяжным жалобным вскриком.

Дмитрий дернулся и чуть не свалился со скамьи. По деревянному полу террасы вальяжно расхаживала крупная коричневая с красным отливом птица. Недобро она косилась на человека. Осуждающе покачивала головой.

– Кыш! – Дмитрий взмахнул рукой и недовольно нахмурился.

Но птица и не думала улетать. Расправила крылья и снова вскрикнула.

В кармане пиджака зазвонил мобильный. Дмитрий ответил на вызов и на секунду отвлекся от пернатой гостьи.

– Оставь машину возле парадного крыльца, – приказал он водителю в телефон. – И можешь быть свободен на сегодня. Я поведу сам.

Закончив разговор, Дмитрий осмотрелся, но забавная птица уже улетела.

– Надо меньше работать и больше отдыхать, – усмехнулся Селиванов.

Спустя пять минут, он уже сидел за рулем. Не спеша катил по шоссе, осматривал вывески придорожных забегаловок. Мимо него проносились десятки прозрачных и не всегда чистых витрин. Сквозь мутные стекла просматривался убогий интерьер злачных заведений и унылые лица посетители. Ни на одном из второсортных кабаков взгляд Дмитрия не задерживался по долгу. Заляпанные грязью и Бог знает, чем еще стены с облупившейся штукатуркой, выцветшие занавески и одинаковые пластиковые столы не вызывали желания войти внутрь.

Подобные «выезды» Дмитрий совершал частенько. Особое удовольствие он находил в посещении заведений и ночных клубов, расположенных вдалеке от центра. Он просто обожал смотреть на то, как бармены и посетители округляют глаза при его появлении. А уж что творилось с местными красавицами и вообразить сложно! «Что ж, – подумал Дмитрий, – сегодня я вполне могу осчастливить одну из них и провести с ней остаток вечера».

Внимание Дмитрия привлекло заведение с многообещающим названием «Последняя утеха дальнобойщика». Он надавил на тормоз и вяло обронил:

– Почему бы и нет?..

Убогое заведение встретило красавца-бизнесмена запахом подгоревшей картошки, перегара и потных человеческих тел. Дмитрий поборол отвращение и прошествовал к свободному столику. Достал белоснежный носовой платок, протер им заляпанную жиром поверхность стола и влез в колченогое кресло. Картинным жестом подозвал официантку.

Затихшие при его появлении посетители всецело переключили внимание на знаменитость, почтившую своим присутствием скромное заведение.

Дмитрия это не волновало. Он не спеша потягивал заказанное пиво – лучшее из того, что можно было найти в закусочной, – лениво осматривался по сторонам.

Мимо, виляя бедрами, проплывали девушки – иные были довольно милы. Но Дмитрию хотелось чего-то особенного. Оригинального.

Он приметил пышногрудую блондинку за столиком напротив. Она отдыхала не одна, а в компании ухажера – порядком подвыпившего пожилого мужчины, единственным достоинством которого был дорогой костюм и совсем не дешевые часы. В остальном джентльмен представлял собою яркий пример слегка побитого жизнью престарелого мачо: обрюзгшее лицо, двойной подбородок, выпирающий живот.

«Нет, такая прелестная блондиночка не должна предлагать себя этому отвратному типу, – рассудил Селиванов. – Если она с ним из-за денег, то у меня найдется, чем ее порадовать».

Не дав себе времени передумать, Дмитрий поднялся с места и направился в сторону пары. Походка его была плавной и грациозной. Не мужчина, а крадущийся тигр. Прямая спина, горделиво приподнятый подбородок, сверкающие глаза, – еще шаг, и поверженный враг упадет к его ногам.

Отбить понравившуюся «леди» у соперника оказалось слишком просто – Селиванов был едва ли не разочарован. Кавалер блондинки, узнав конкурента, сразу же ретировался, оставив Дмитрию спутницу и еще не оплаченный счет.

Дмитрий не был мелочным и легко простил несостоявшемуся любовнику его крохоборство. Он расплатился по счету и добавил к нему множество новых пунктов, сразив блондинку наповал своей щедростью.

Весь оставшийся вечер Дмитрий травил фривольные анекдоты, рассказывал благодарной слушательнице эпизоды из жизни – приличные и не очень. Дама хохотала до упаду и откровенно льнула к новому воздыхателю, так и не обратив внимания на тот факт, что Селиванов ни разу не обратился к ней по имени. Дмитрий пропустил эту информацию мимо ушей – к чему запоминать, как зовут женщину, которую он забудет, еще не успев с ней расстаться?

Завороженная приятным баритоном ухажера и его обхождением, блондинка все больше распалялась. Ее слегка полноватое лицо приобрело оттенок черешни, придавая даме поразительное сходство с молочным поросенком, поданным к столу.

Ножка женщины, упакованная в чулки в крупную сетку, начала с энтузиазмом ощупывать ступни Дмитрия. Поднялась выше, мазнула по колену, замерла на бедре. Обнаружила тайник, сокрытый за молнией брюк, – блондинка довольно улыбнулась и подмигнула.

– Что если нам снять номер в мотеле? – предложила она.

– У меня есть идея лучше, – высказался Селиванов. – Не хочешь покататься намоем «Ягуаре».

– Мечтаю об этом, – кокетливо протянула дама, с непревзойденной легкостью уловив непрозрачный намек. – Я безумно люблю «кататься», особенно на «ягуарах».

Дмитрий вывел «мадам» на улицу, проводил к припаркованному авто. Распахнул пассажирскую дверь.

– Прошу!..

Блондинка пошатнулась и чуть было не упала. Икнула, кокетливо прикрыв рот загрубелой ладонью.

Дмитрий сел за руль, завел мотор. «Зря я накормил ее до отвала, – фыркнул он про себя. – Ее желудок может не выдержать, и мне придется менять машину. Хуже запаха рвоты могут быть только маниакальные наклонности Даны. Ну почему женщины не могут просто наслаждаться совокуплением как таковым? Зачем выдумывать что-то новое, усложнять, выдвигать нелепые требования? Природа давно все решила за нас. Мы так стремимся поставить себя выше животных, возвыситься над инстинктами… что-то я не припомню ни одной знакомой крольчихи, которая бы после утех попросила партнера купить ей новую шубку. Или машину. Или обручальное колечко. И если бы кролик во время самого процесса попытался ударить ее плеткой, или другим образом подхлестнуть естественное желание, – она бы первой надрала тому уши. Да так, что навсегда бы отбила длинноухому желание изгаляться!»

Рассуждая подобным образом, Селиванов вывернул руль и остановился на набережной.

– Как здесь живописно, – выдала блондинка, выпрыгивая из машины.

На подкашивающихся ногах она направилась к воде. Покачнулась, упала наземь. Мокрый песок чавкнул, принимая на себя увесистый женский зад.

– Мне так хочется сделать это на песке, под шум волн и крики чаек! Иди сюда… – Блондинка поманила Дмитрия пальцем.

Селиванова не порадовала перспектива валяться на холодном, прилипающем к телу песке, а тревожные, наполненные душераздирающей тоской крики чаек и вовсе отбивали желание обладать женщиной. В то же время Дмитрий понимал: отказавшись выполнять требования блондинки, он в корне убьет пробудившееся в ней чувства.

Нехотя Селиванов открыл багажник «Ягуара», извлек из него припасенный на всякий случай плед и расстелил его на берегу.

– Добро пожаловать на наш скромный плот удовольствия, островок нирваны, затерянный в глухом лесу людских страстей, – произнес он.

– Ты так красиво говоришь… – ответила блондинка.

Она запрыгнула на плед и развалилась, широко раскинув руки и ноги. Подол ее задрался, обнажив плотные ляжки, покрытые темными, почти черными волосами.

– Не везде блондинка… – сквозь зубы прошипел Дмитрий и сказал уже громче: – Есть то, что я делаю еще лучше.

– Сгораю от нетерпения, – призналась дама, приглашающе распахивая объятия.

Селиванов не разделся, прекрасно осознавая, что костюм затем придется выбросить, но отчего-то ему совершенно не хотелось, чтобы потное тело разгоряченной женщины прикасалось к его обнаженной коже.

Блондинка не была против подобного расклада. Она привыкла довольствоваться малым, легко принимая любые условия многочисленных партнеров. К тому же, ее пугала мысль о том, что этот великолепный мужчина может найти ее обнаженные телеса далекими от идеала – последствия пристрастия к алкоголю и обильной пище сказывались на фигуре не лучшим образом.

Дама забралась на Дмитрия верхом: грузная наездница на молодом, пышущем здоровьем жеребце. Обхватила его бедра мясистыми коленями. Насадилась на горделиво вздымавшийся фаллос.

От блондинки пахло табачным дымом и пивом – Дмитрий отвернулся, избегая подставленных для поцелуя губ. Подхватил заданный партнершей ритм.

Слияние их было недолгим и бесстрастным: телесная близость, лишенная каких-либо проявлений взаимной симпатии.

Когда все закончилось, Дмитрий поднялся. Не глядя на женщину, натянул брюки, отряхнул с костюма налипший песок. Безмолвно достал бумажник, отсчитал приличную сумму и вручил ее блондинке.

Ее перекосило, но деньги она взяла. Запихнула честно отработанные купюры в глубокое декольте.

– Подвезешь до ближайшей заправки? – сухо уточнила она.

– Там есть автостоянка. – Дмитрий нетерпеливо махнул рукой в нужном направлении. – Всего пара шагов. Без обид?

– Было бы с чего, – проворчала себе под нос пышнотелая дамочка.

Упрятав расстройство за маской равнодушия, она предприняла последнюю попытку завладеть расположением красавца.

– Номерок оставить?

– Не стоит, я не позвоню, – отверг предложение Дмитрий.

Запрыгнул в авто, непринужденно бросил:

– Бывай!

Блондинка смахнула набежавшие слезы, помахала удаляющемуся «Ягуару» рукой и, понуро опустив голову, поплелась в указанном случайным партнером направлении.

Дороги были свободны, и Дмитрий не без удовольствия надавил на педаль газа, всем телом ощущая вибрации мотора. Он с наслаждением мчался по ночному городу, упиваясь необыкновенным чувством свободы. Жизнь представлялась ему ковровой дорожкой, распростертой у его стоп. Сколько разнообразных удовольствий можно получить от нее благодаря богатству, связям и запоминающейся внешности.

Боковым зрением Дмитрий улавливал красный автомобиль, следовавший за ним по пятам. Селиванов надавил на «газ», заставляя «Ягуар» мчаться со скоростью ветра.

Преследующее его авто не отставало.

Дмитрия не интересовали игры в догонялки, поэтому он остановился, чтобы пропустить лихача вперед.

Мимо него на бешеной скорости промчалась «Мазда». Как стрела, выпущенная из арбалета, она промелькнула перед глазами Дмитрия; пламенным боком черканула по «Ягуару».

– Что за… – выругался Селиванов.

Авто сумасшедшего гонщика развернулось и, не сбавляя скорости, помчалось назад, по встречной полосе. Дорога была широкой, но «Мазда» метилась прямо в машину Дмитрия.

Цепенея от ужаса, Селиванов попытался избежать столкновения: сбросил скорость, свернул к обочине.

Маневр не удался.

За секунду до неизбежного столкновения, Дмитрий успел узнать лицо авто леди, сидящей за рулем ярко-красной «Мазды». Это была та девушка, которую он утром буквально вышвырнул из своего дома. Девушка, обещавшая отомстить.

Жуткий скрежет металла был слышен даже в нескольких кварталах от места аварии. Искореженные автомобили, слившиеся во время удара в единый ком, отлетели на огромное расстояние от точки столкновения.

Дмитрий успел почувствовать рывок и адскую боль, пронзившую его тело. Тысячи осколков впились в него, раня, царапая, перерезая сухожилия. Кровавое пятно расплылось перед глазами; во рту появился металлический привкус.

Потом Селиванов так и не вспомнил, как ему удалось открыть пассажирскую дверь «Ягуара», выползти на проезжую часть и удалиться на порядочное расстояние от вспыхнувших в мгновение ока автомобилей. От нестерпимой боли он терял сознание, уплывая куда-то в липкую черноту беспамятства.

Но Дмитрий упорно цеплялся за жизнь, раз за разом возвращаясь в умирающее тело. Он видел подъехавшую скорую помощь, бежавших к нему врачей. Различил склоненное над ним лицо Александра – бледное и испуганное. Были и другие полуразмытые образы: люди в стерильных масках, белых халатах и перчатках.

Последнее, что Дмитрий запомнил – это ноги санитарки, суетившейся вокруг него: распухшие, с проступающими венами, они попросту не помещались в старых разношенных тапках и выпирали из них со всех сторон.

Глава 4

Достойно вести себя, когда судьба благоприятствует, труднее, чем когда она враждебна.

Франсуа де Ларошфуко

Дмитрий очнулся. Все вокруг него расплывалось в ярком режущем свете. Поднес руку к глазам и потер их. Спустя момент, осознал: он в стационаре. Вспомнил о событиях, послуживших тому причиной.

– Вот дура… – прошептал Дмитрий, – не могла отыскать другой способ отомстить?!

Полностью придя в сознание, он осмотрел себя, подсчитал «убытки»: повязка на голове, ссадины на руках, рассеченная бровь. Но больше всего Дмитрия обеспокоило то, что он не чувствует ног. В прямом смысле.

Нижняя часть его тела была закована в металлическую конструкцию, а фиксирующие ремни и гири не позволяли этому чудовищному приспособлению распадаться. Во все стороны от стального корпуса расходились трубочки капельниц и проводки, подсоединенные к датчикам. Дмитрий напомнил себе бабочку, распятую на деревянной дощечке рукой обезумевшего коллекционера.

– Да, дело дрянь, – констатировал еле живой пациент. – Надеюсь, виновнице моих несчастий приходится не лучше…

К тому времени, когда Дмитрий закончил осмотр и пришел к определенным выводам, в палату заглянула медсестра. Всплеснула руками, вытаращила глаза, а потом выпорхнула вон. В коридоре раздалась барабанная дробь ее каблучков.

Через миг в палату ввалилась толпа врачей. Их лица были приветливы и полны энтузиазма. Глядя на них, Дмитрий понял, что его состояние гораздо хуже, чем он себе представлял.

Доктора осмотрели аппараты, к которым был подключен Селиванов, сделали пациенту инъекцию и поздравили «с пробуждением». На вопросы Дмитрия работники красного креста отговаривались обещаниями все рассказать позже, заметив лишь, что состояние его стабильно, и он в скором времени будет «как огурец».

Сравнение с овощем не понравилось Селиванову: наталкивало на определенные мысли. Чертовски неприятные мысли.

За дверью раздались громкие голоса, переходящие в крики. К своему удивлению из общего гвалта Дмитрий с легкостью вычленил тенор Александра. Его друг о чем-то спорил с медиками, надрывая голосовые связки.

Победа осталась за Тихомировым. Александр ворвался в палату друга, засиял, как начищенная сковорода.

– Представляешь, эти кретины разрешали мне к тебе заходить! Сказали, будто посещать пациентов разрешено только родственникам.

Дмитрий позволил Александру себя обнять и даже дружески похлопал его в ответ по спине.

– Ты, брат, единственный, кому я по-настоящему рад, – заметил Селиванов. – Чем порадуешь?

Тихомиров резко посерьезнел, сдвинул брови к переносице и глубоко вздохнул.

– Тебе крупно повезло, – заметил он, – тебя, можно сказать, вытащили с того света. Еще пара дней, и в твоем мозгу произошли бы необратимые изменения.

– Давно я здесь? – насторожился Дмитрий.

– Больше месяца. Если честно, то с каждым днем шансов на выживание у тебя было все меньше. Но теперь местные светила могут защитить не одну диссертацию, так как ты их бесконечно удивил своим внезапным и полным пробуждением.

– Странно, я и не думал, что прошло столько времени. Знаешь, Саш, мне всегда казалось: человек, находящийся в коме, должен хоть что-то чувствовать. Испытывать эмоции, видеть сны, наконец.

– А ты?

– Ничего: ни туннеля из света, ни ангелов, ни демонов. Абсолютная пустота.

– Не думай об этом. Главное – ты жив и у тебя еще все впереди!

– Верно: Селиванов не сдается, что бы ни случилось. Кстати, а каковы прогнозы? Что говорят врачи?

Это вопрос почему-то привел Александра в замешательство. Тихомиров, никогда не скрывал ничего от друга, а тут вдруг принялся юлить и заикаться. Сначала он пытался объясняться медицинскими терминами, а потом и вовсе заявил, будто и сам ничего не знает.

– Прекрати это! – потребовал Селиванов. – Мне нужен краткий и точный ответ: каковы мои шансы? И я хочу услышать это от тебя, а не от этих, в белых халатах.

Александр утер рукавом капельки пота, выступившие на лбу. Поправил очки.

– Хорошо, – сдался он. – Признаюсь честно: врачи опасаются повторной комы и просили меня пока ничего не рассказывать тебе о последствиях аварии.

Нервозность друга передалась Селиванову.

– О чем именно ты должен молчать?

Тихомиров посмотрел на товарища так преданно; в его глазах блестели слезы, которые он даже не пытался скрывать.

– У тебя перерезан спинной мозг… в нескольких местах.

Дмитрий вдавил голову в подушку, вперил взгляд в потолок.

– Чем мне это грозит? – пробасил он.

– У тебя параплегия… – промямлил Александр.

Дмитрий вышел из себя:

– Я, кажется, просил говорить прямо?! Не беспокойся, Селиванов не упадет в обморок, как кисейная барышня.

– Поражение спинного мозга затронуло нижнюю часть тела. У тебя произошла полная утрата моторной функции и чувствительности ниже области поражения, – на одном дыхании проговорил Александр.

Дмитрий угрожающе рыкнул и сжал кулаки.

– Я не смогу ходить?

– Нет, – прошептал Александр.

– Это окончательный диагноз? – переспросил Дмитрий, все еще надеясь на лучшее.

Тихомиров осторожно присел на краешек постели больного и спрятал лицо в ладонях.

– Пока ты был в коме, я навел справки, обзвонил все клиники. Полное восстановление спинного мозга невозможно. Однако, новые методики лечения, такие как протезирование и лекарственные препараты нового поколения, улучшающие регенерацию тканей, помогут улучшить функции оставшихся нервов. Сейчас, когда ты пришел в сознание, тебя переправят в частную клинику в Германии, где тебе вживят имплантат – он заменит часть позвоночника, переломанного во время аварии.

– Что дальше?

– После операции тебя переведут в реабилитационный центр – там тебе помогут освоиться с новыми условиями жизни, улучшат работу оставшейся мышечной силы.

Услышанное не умещалось у Дмитрия в голове. Он плотно сжал зубы и процедил:

– Дурдом для выживших?..

– Не ерничай, – попросил друга Александр. – В центре работают хорошие специалисты: да, в том числе и психологи. Пойми, тебе понадобится вся сила духа, чтобы вновь начать жить нормально.

Лицо Дмитрия побагровело, руки стиснули край простыни. Глаза его полыхнули бешенством.

– Ты действительно считаешь такую жизнь нормальной!? Я теперь инвалид, разве ты не понимаешь, что это для меня значит?

В самых своих жутких кошмарах Селиванов не мог представить, что с ним случится подобное. Как же так? Ведь он – атлет, сильный и ловкий, ему завидуют мужчины, его боготворят женщины. Что же Дмитрий Селиванов представляет собой сейчас?

Перекошенное лицо друга подсказало Александру, какие тяжелые думы роятся в голове обреченного пациента.

– Ты сам сказал, что никогда не сдаешься, – заметил Тихомиров. – Пора перейти от слов к делу.

Дмитрию пришлось приложить максимум усилий, чтобы сохранить жалкие крохи самообладания и подавить нарастающую панику.

– Да, ты прав, – ответил он. – Надеюсь, что той дряни, которая в этом виновата, хуже, чем мне.

Александр побледнел.

– Она умерла на месте аварии.

– Значит, ей повезло больше… – рассудил Селиванов.

И тут до него дошел весь смысл слов, сказанных Александром ранее. Новая волна ужаса накатила на него, заставила оцепенеть.

– Постой, ты сказал: потеря не только моторной функции, но и чувствительности… Что это значит?

Александр пошел до конца и рассказал обо всех печальных последствиях аварии:

– У тебя частично утерян контроль над работой мочевого пузыря и кишечника, а также полностью утрачена сексуальная функция. Но лекарственные препараты снизят боль и мышечные спазмы и помогут тебе восстановиться. Насколько это возможно…

Дрожащая рука Дмитрия прикоснулась к его губам. Ледяные когти страха сдавили сердце. Мысль о том, что он станет жалким импотентом, который ходит под себя, больно ранила его гордость.

– Насколько велики мои шансы? – прошептал Дмитрий.

В ответ Александр шумно сглотнул и развел руками:

– Об этом можно судить после вживления имплантанта и реабилитационного лечения.

Безнадежный пациент разразился ругательствами: витиеватыми, красочными, выражающими всю суетность бытия. Чаще Дмитрий упоминал девушку, загубившую его жизнь, всех ее родственников и даже домашних животных – в том числе несуществующих в реальности.

В противоположную стену полетела хрустальная ваза с цветами (ноги инвалида не работали, а вот руки не утратили былой силы и сноровки).

На крики и звон разбитого стекла сбежался медперсонал клиники. Врачи принялись выталкивать Александра за дверь, упрекая в бессердечности.

Дмитрий встал на защиту друга. Движимый желанием ринуться в бой, он умудрился перекатиться на бок, и чуть было не упал с койки. Фиксирующие ремни не могли его остановить.

Трое крепких санитаров потребовалось для того, чтобы буйный пациент позволил медикам вколоть ему успокоительное. Дмитрий обмяк и прикрыл глаза.

Страдания друга причиняли Александру большую муку, чем руки настойчивых докторов, все еще пытавшихся выставить его из палаты.

– Думайте, что хотите, – заявил Александр, – но такая реакция на правду рождает во мне уверенность: Дмитрий не смириться со своей участью. Он перевернет весь мир, но найдет способ исправить свое положение.

Слова Тихомирова оказались пророческими: больше агрессии и других признаков недовольства Дмитрий не проявлял. Он прекрасно перенес операцию и без роптания отправился на реабилитацию. Прежде всего, ему нужно было научиться пользоваться инвалидным креслом, а также приобрести максимально возможную независимость.

Не желая признавать себя побежденным, Дмитрий продолжал вести активный образ жизни. Он заказал для себя современнейшую коляску с рычажным приводом, позволявшую ему передвигаться на большие расстояния, переезжать через препятствия, подниматься по лестницам и попадать в высоко расположенные точки без посторонней помощи. Новый «Ягуар» Селиванов оборудовал ручным управлением, внес множество конструктивных изменений в особняке для облегчения самообслуживания. Он научился контролировать процессы опорожнения мочевого пузыря и кишечника.

Единственное, что ему не удалось, так это восстановить репродуктивную систему. Не один десяток врачей осматривал его, но от всех Селиванов слышал один и тот же неутешительный диагноз: полноценным мужчиной он не станет никогда.

Самое же ужасное заключалось в том, что один из докторов, осматривавших Дмитрия, «слил» эту информацию в желтую прессу, и теперь подробности недуга известного бизнесмена стали общественным достоянием.

Дмитрий вернулся и к работе, но каждый раз, заключая выгодную сделку, ловил на себе полные презрения взгляды со стороны. Партнеры и уж тем более конкуренты теперь могли вволю потешаться над ним.

Тщетно Александр убеждал друга в том, что все смешки и ухмылки лишь видятся ему. Дмитрий каждой рабочей клеточкой своего тела ощущал волны пренебрежения, исходящие от окружающих и грозившие потопить его самообладание.

Страх оказаться не у дел заставил Дану смириться с ситуацией. Она продолжала считаться невестой Селиванова и все еще собиралась за него замуж. Вот только слишком часто теперь посещала банкеты без сопровождения жениха. И это доводило Дмитрия до бешенства.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения Селиванова, стал очередной банкет, устроенный одним из его компаньонов. На протяжении всего торжества Дмитрий прикладывал неимоверное усилие, стремясь не выйти из себя – над ним смеялись, в него тыкали пальцами. Девушки, еще вчера пытавшиеся привлечь его внимание, отныне выражали Дане притворное сочувствие, удивляясь благородству своей подруги. Невеста Селиванова воспринимала это как должное, чувствовала себя героиней, пожалевшей инвалида.

Дмитрий не мог это терпеть: впервые за много лет он напился, стремясь залить марочным вином бушующий внутри пожар негодования.

Масла в огонь ярости Селиванова подлил и Бельдюгин – главный его конкурент по бизнесу. Этот тип стремился как можно чаще проходить мимо Дмитрия, гордясь тем, что он мог это делать.

Бельдюгин пригласил Дану на вальс – та не отказала.

Селиванов считал невесту собственностью и не утерпел: он подкатил свое кресло к Бельдюгину и выдернул Дану из его объятий.

– Зачем она тебе? – рассмеялся конкурент. – Что ты намерен с ней делать? Я слышал, что тебе нужны не девушки, а памперсы.

– Не твое собачье дело, чем я буду заниматься невестой! – огрызнулся Селиванов. – Проваливай с дороги!

Схватив Дану за руку, Дмитрий устремился прочь, чувствуя, как ему в затылок летят насмешливые замечания и неодобрительные кивки. Он развернулся и выкрикнул:

– Мне плевать, что вы все думаете обо мне! Я еще жив и докажу, что могу многое!

В ответ раздались недружные аплодисменты, но никто и не думал поддерживать калеку – слабакам, опустившим руки, нет места в высшем свете. Овации были лишь способом проявиться, привлечь к себе внимание. И только.

Дана бежала вслед за женихом. Сильная ладонь Дмитрия сдавила ее пальцы. Сладкая боль пронзила тело девушки, заставила ее колени предательски дрогнуть.

– Не переживай из-за них, – с придыханием заметила Дана. – Они могут делать что угодно, но твой бизнес все еще процветает.

– Ты заботишься об этом? О бизнесе?! – оскалился Дмитрий. – То, что выгляжу полным идиотом, тебя не касается?

Оказавшись рядом с авто, Дмитрий открыл заднюю дверь, без тени галантности затолкал Дану внутрь.

– Ну что ты, милый, – ласково проворковала невеста, усаживаясь удобнее. – У нас все будет хорошо. И я уже отыскала способ наладить наши отношения, поднять их на новый уровень!

Дмитрий завел мотор, обернулся.

– Записалась на курсы фей-крестных?

– Не пытайся меня ужалить, – промурлыкала Дана. – Оставь свою ненависть на потом. Поедем ко мне – тебя ждет сюрприз.

– Надеюсь, это будет новое тело… – пробормотал себе под нос Дмитрий.

Однако Селиванов обманулся в ожиданиях. Ох, как жестоко он разочаровался, увидев предназначенный для него сюрприз.

Когда Дмитрий разорвал подарочную упаковку, то обнаружил секс-игрушку – кожаный пояс с прикрепленным к нему фаллоимитатором. В комплекте с ним шла плетка, шелковая лента-удавка и шарообразный кляп.

Отвратительные находки Дмитрий с размаху зашвырнул в угол. Приподнял себя в кресле так, чтобы встретиться с невестой лицом к лицу.

– Ты все предусмотрела, не так ли? – ненавидяще прохрипел он.

– Почему ты недоволен? – непритворно удивилась Дана. – Многие пары используют подобные вещи для удовольствия и…

– Для обоюдного удовольствия, понимаешь, – взаимного! – взорвался Дмитрий. – О моих чувствах ты подумала?

– Милый, я всего лишь женщина с присущими ей слабостями, – попыталась оправдаться Дана. – Мне тяжело без физического контакта…

– И вновь ты о себе, – поморщился Дмитрий. – Неужели тебе не понятно, о чем я говорю? Думаешь легко ощущать себя неполноценным? Эти вещи… они не только противны мне внешне. Я не хочу и не буду играть придуманную тобой роль. Ты слышишь, Дана? Отвечай, когда к тебе обращаются!

– Да, милый, – его невеста смущенно потупилась и встала на четвереньки, заняв привычную позицию рабыни. – Я сделаю все, что ты мне прикажешь…

Селиванов смотрел на Дану и не верил: как можно быть настолько зацикленной на собственных нуждах? Почему нельзя хоть на долю секунды отвлечься от неудовлетворенной похоти?

– Встань, – мягко проговорил Дмитрий. – Взгляни на меня.

Уловив просительные нотки в голосе жениха, Дана вернулась в реальность и поднялась с колен.

– Я понимаю: ты живая женщина и у тебя есть потребности, – продолжил Селиванов. – Ты можешь удовлетворять их любым доступным тебе способом, но без моего участия. Если все еще хочешь считаться моей невестой, научись справляться с собой. Ты можешь найти любовника – но в этом случае нам придется расстаться. Выбор за тобой.

Дана задумалась, повертела на пальце кольцо, подаренное женихом в честь помолвки. Решилась.

– Я выполню то, что ты просишь, – без раболепства произнесла она.

– Вот и умница, – выдохнул Дмитрий.

Он поцеловал Дану в подставленную щеку и предупредил:

– И не вздумай меня обманывать – я все равно об этом узнаю.