Текст книги "Хан (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)
– Может, даже знаете арабский? – продолжала я гнуть свою линию, подводя мужчину в главной проверке, которая покажет мне его истинную сущность. А главное – национальность…..
– Конечно!
– Чик дишары! – резко выдохнула я, надеясь, что правильно все произнесла, чувствуя, как меня тут же бросило в холодный пот, оттого, что глаза мужчины яростно полыхнули, словно в меня полетели кинжалы, а кто-то из охраны и вовсе разъяренно что-то выкрикнул на том же непонятном языке, который я часто слышала из уст Хана.
– Да как ты смеешь!!!
Я вздрогнула от вопля одного из мужчины, видя, как резко отмахнулся от него мой «дядя», натянув на себя снова милую улыбку, которая в этот раз больше походила на оскал акулы.
– Араб значит, – продолжала я выдавливать из себя улыбку, едва сдержавшись, чтобы не протянуть любимое и коронное Хана «Гузееееееееееел», – но знаете турецкий?...
– Совсем чуть-чуть, – продолжал скалиться «дядя», – все восточные языки между собой похожи. Но я удивлен, крошка. Откуда же знаешь турецкий ты?...
Может, стоило уже сказать, что от Хана и прекратить эту бессмысленную игру, спросив напрямую, зачем меня приволокли сюда, если я совершенно не нужна этому мужчине, только его имя словно застряло в моем горле, когда я лишь покачала головой:
– Не знаю. Просто слышала пару фраз, которые запомнила.
– От кого слышала? – сощурились хищные глаза мужчины, когда я лишь дернула плечом, глядя прямо в его глаза:
– Смотрела сериал турецкий. Без перевода. С субтитрами. Много слышала, кое-что запомнила.
– Как чудесно, – оскал мужчины никуда не пропадал, пока в его глазах что-то тяжелело и пламенело, заставляя меня внутренне сжиматься, – очень понравился?
– Очень.
– Скажи мне его название, парни найдут тебе этот сериал, чтобы ты, кукла, смогла скрасить свое длительное выздоровление и не скучала в своей спальне.
Если сердце еще был живо, то оно только что замерзло и замерло, от слов этого мужчины, который чуть изогнул бровь, ясно давая понять, что я здесь надолго…но для чего?!
– Ну, так что там с названием?
– Кровь и песок, – выпалила я первое, что пришло на ум, видя, как он чуть нахмурился.
– Никогда не слышал о таком…
– Очень редкий сериал.
– Очевидно, что так, – какое-то время он пристально смотрел на меня, словно что-то решая для себя и, наконец, усмехнулся, подавшись вперед, – что ж, моя дорогая красивая племянница, я рад, что наша семья наконец воссоединилась. Мой дом – твой дом. Это твоя спальня и все, что ты в ней найдешь – принадлежит тебе. Отдохни, приведи себя в порядок, вечером у нас будет большая вечеринка по случаю твоего долгожданного нахождения. Я пригласил всех своих друзей и партнеров по бизнесу, чтобы разделить эту радостную весть со всеми, будь готова.
Молча я смотрела на него, уже сейчас начиная мысленно обдумывать план побега, как только освоюсь в этом месте и пойму где я, когда «дядя» поднялся с кресла, растягивая губы в улыбке и подмигивая, остановившись уже у двери, чтобы сладко и радостно добавить:
– Ах, да! Забыл сказать – твоя дорогая бабушка пока погостит у меня тоже. Нельзя оставлять пожилую милую женщину без присмотра в жутком городе, а без нее наша семейная идиллия была бы неполной, правда, крошка?...Не волнуйся! Моя дорогая родственница в самых идеальных для себя условиях – любимые блюда, родной ее душе сериал и круглосуточная сиделка к услугам нашей любимой бабушки.
Видя, как кровь отхлынула от моего лица и я пошатнулась даже сидя, мужчина тихо рассмеялся, осознавая в тот момент, что он только что выиграл, буквально распяв меня на этом самом месте, когда я с ужасом понимала, что теперь в полной его власти и не посмею перечить…
-..могу я узнать хотя бы ваше имя…дядя? – тихо проговорила я, не представляя, чем мне сможет помочь эта информация в данной ситуации, из которой просто не было выхода.
Мужчина улыбнулся хищно, и как-то по маньячески радостно, почти пропев:
– Озан.
– …разве оно не турецкое?...
Он усмехнулся, ничего не ответив, и закрывая за собой дверь, пропустив сначала всю вереницу своей охраны, оставляя меня в полном одиночестве с ледяными руками и полным осознанием собственной беспомощности.
Ключ в замке щелкнул, и за дверью раздался приглушенный голос Озана, который отдавал приказы своим людям, в миг растеряв всю наигранную сладость в своем голосе: «Серхат, оставайся здесь. К двери близко никого не подпускать. Остальные за мной»
Это был крах всему.
Какое-то время я бездвижимо сидела на кровати, пытаясь понять, что же мне теперь делать.
Я была в руках какого-то маньяка с очевидными турецкими корнями, который так и не сказал, для чего меня притащили к нему…как я здесь вообще оказалась? И что он собирался делать потом? Очевидно было лишь одно – помощи ждать неоткуда. Хан меня выгнал из города и скорей всего, оказался очень доволен тем, что не нашел меня и бабушки утром в нашем доме, как и говорил…
Я потерла ладонью ноющую грудь, где колотилось мое треснутое сердце. Сейчас было не время думать о Хане…нужно было придумать, как выбраться отсюда. И спасти свою бедную бабушку, которая даже не понимала, что происходит. Лишь бы только он не обманывал в том, что она в полной безопасности и под надежным присмотром!...
Очевидно, что выбраться отсюда быстро и безболезненно не получится…
Для начала нужно было все хорошо разузнать…
Я тяжело выдохнула дрожащий воздух, пытаясь собраться и не думать о панике.
Для начала, нужно сделать вид, что я послушная и благодарная своему «дяде». Пусть расслабится. Пусть поверит. Пусть подумает, что я смирилась и рада ему…
На этом и порешив, я ощущала себя буквально героиней какого-то криминального фильма, ей-богу. Страшно было лишь то, что все происходящее было реальностью, и едва ли можно было рассчитывать на благополучный счастливый конец этой истории.
И, Боже, как же болела голова!...
Просто до скучивающей тошноты и ломоты в глазах, когда я углядела на низеньком стеклянном столике тарелку с таблеткой и еще один стакан с водой. Выбора не было, да и я была готова выпить, что угодно, лишь бы только эта боль прекратилась хоть немного!
Выпив таблетку, я решила осмотреться, осторожно передвигаясь по комнате, чувствуя себя буквально куклой Барби в ее идеальном кукольном домике, потому что все здесь было подчеркнуто нежное – розовое, бежевое и белое, мягкое, пушистое и атласное.
Большая мягкая кровать с пологом, белый пушистый ковер, в котором можно было буквально утонуть, белоснежный шкаф, забитый одеждой из атласа и шелка…милые невесомые шторы…на трельяже с большим зеркалом стояла тонна косметики и всевозможных духов, к которым почему-то страшно было прикасаться, чтобы случайно не нарушить этой идеальной картинки, место которой было только что в глянцевом журнале, но не в реальной жизни…..особенно в моей.
Ванная комната была такой же кукольной и идеальной, куда я вошла в нее в поисках халата, когда поняла, что волосы на затылке были просто пропитаны кровью, отчего неприятно слиплись.
Нехило меня кто-то приложил по затылку….знать бы еще кто и для чего.
Быстро и дергано приняв душ, закрывшись в ванне, я вышла в комнату, каждую минуту ожидая, что дверь может открыться. Я чувствовала себя словно в золотой клетке, где не было свободы и права выбора.
…а еще я отчаянно старалась не думать о Хане…
Ведь больше всего на свете я бы хотела в эту секунду ощутить его аромат и понять, что он рядом, а я в безопасности…потому, что чувствовала себя именно так только с ним. Даже если это было так глупо и….совершенно безнадежно.
Жизнь бросала меня на колени слишком часто, а я все – еще не научилась принимать ее удары и стойко подниматься на ноги, продолжая верить в том, что придет кто-то и мне поможет, протянув свою руку…
Я подпрыгнула на краешке кровати, запахивая на себе белый халат, когда в дверь отрывисто постучали, и за ней раздался мужской голос, который с явным акцентом произнес:
– Озан Бей сказал вам быть готовой через 2 часа.
-…готовой к чему? – прохрипела я, даже если не было слышно щелчка открывающегося замка, и никто не пытался войти в комнату.
– К празднику, – послышался сухой ответ, и снова разлилась тишина. Напряженная, подавляющая и жуткая. Я смотрела на все это кукольное великолепие вокруг, ощущая себя словно в фильме ужасов, даже если на меня не кидались маньяки с пилами, а под кроватью не сидело чудовище с красным шариком….
Внутренне содрогаясь, но стараясь не растерять своего настроя на то, что я не торопясь, спокойно и очень разумно подойду к этой теме побега, когда усыплю бдительность «дядюшки», узнаю, где именно моя бабушка и как можно выбраться из этого дома, я решила, что не стоит расстраивать своего новоявленного родственника непунктуальностью, принявшись готовится к непонятному мероприятию…
Накрасившись, и высушив волосы, больше всего времени я провозилась в шкафу, перебирая однотипные вещи, которые были или слишком короткие, или слишком прозрачные или слишком уж розовые, с трудом отыскав обычную черную юбку-карандаш до колена из мягкой ткани, которая излишне обтягивала, но выглядела в любом случае гораздо лучше всех остальных коротких платьев. И рубашку странного кроя, похожего на восточную, которую носили мужчины – без воротничка, с парой пуговичек сверху и свободного кроя. Вот только она была атласная и невыносимо бежевая…ну хотя бы не розовая и на том спасибо!
Туфель без каблуков не нашлось, поэтому нацепив на себя остроносые лакированные черные лодочки, я была готова, по крайней мере, внешне, понимая, что для торжественного праздника выгляжу излишне чопорно и строго, зато как раз так, как я чувствовала себя внутри – собранно, скованно и закрыто для всего мира.
Сидя в кресле, я прилежно ожидала, когда запертая дверь этой золотой клетки распахнется, впуская на порог «истинного араба», а еще моего «любимого дядюшку», облаченного в черный смокинг и белоснежную рубашку с торжественной черной бабочкой на шее. Мужчина остановился у двери, окидывая меня подчеркнуто оценивающим взглядом, когда я поднялась на ноги, выпрямляясь и цепляя на себя холодную, но самую милейшую улыбку, на которую только была способна в этой ситуации, сладко пропев:
– Дядя Озан.
Его алчные глаза радостно и восторженно полыхнули, и жестокие губы растянулись в победной улыбке, когда мужчина склонил голову, делая шаг ко мне и распахивая руки для объятий:
– Моя прелестная, красивая племянница.
Внутри я вся содрогнулась, когда он прошел разделяющие нас шаги, чтобы обвить меня своими руками, пока я стояла, словно застывшая в камне статуя, не в силах заставить себя хотя бы просто поднять руки…мне было противно и тошно от его прикосновений и навязчивого аромата, который словно насильно вгрызался в меня, пытаясь отвоевать свое место на моем сжавшемся теле, которое могло раскрыться лишь для Хана…
Хотелось облачится в скафандр, запечатав себя от этого человека и мира вокруг, когда я перестала дышать, чтобы не задохнуться от разъедающего легкие запаха, от которого волна тошноты поднималась по телу все выше и выше.
Озана же вовсе не покорежил тот факт, что я стояла, застыв и не пытаясь даже пошевелить пальцем, пока его рука обвила меня за плечи, и мужчина отступил, довольно хмыкнув:
– Вы глядишь прекрасно!
– Спасибо, – сдержанно кивнула я, стараясь сделать шаг от него в сторону, но этого не получилось, когда он зашагал вперед, увлекая меня за собой из комнаты и кивая своим охранникам, следовать за нами.
Было страшно покидать комнату, которую я уже успела изучить, шагая в незнакомый жуткий мир, который принадлежал, очевидно, этому человеку.
Мы проходили мимо десятков закрытых дверей по коридору второго этажа, которые располагались все по правую сторону, потому что слева шли витиеватые перила из темного дерева, открывая вид вниз на великолепный вид большого зала первого этажа, куда ежеминутно входили мужчины в черных смокингах.
Не нужно было исследовать весь дом, чтобы даже по этому кусочку понять, настолько здесь все дорого и вычурно. По всей вероятности, Озан говорил правду о своих ювелирных магазинах, потому что жить в такой роскоши и богатстве мог себе позволить далеко не каждый…даже среди бандитов.
А в том, что это был бандит, почему-то сомнений не возникало.
Очередной бандит…
Один уже поиграл и выбросил как ненужную куклу, теперь пришла очередь второго? Но я скорее пущу себе пулю в лоб, чем позволю ему коснуться меня еще раз…даже просто рукой, обвивающей за плечи!
После третьей попытки, когда я пошевелила плечами, сбрасывая с себя его навязчивую ладонь, мужчина холодно хмыкнул, но все-таки не стал лезть ко мне снова, вышагивая рядом и широко улыбаясь всем встречным мужчинам в черных смокингах, останавливаясь с каждым, чтобы посмеяться и быстро поговорить, неизменно представляя меня, как свою давно потерянную племянницу, которую он так долго и мучительно искал. Я лишь молча сдержанно кивала на все эти приветствия, и явно оценивающие взгляды, прекрасно понимая, что каждый из этих мужчин знал о том, что никаким родством и близко не пахнет.
– Рад знакомству, – улыбался очередной мужчина, сверкая своими жуткими глазами, даже не пытаясь скрывать того, как ядовито и тщательно он меня рассматривал, протягивая свою ладонь и склоняясь явно, чтобы поцеловать мою руку, усмехнувшись, когда я лишь молча кивнула в ответ, весело глянув на Озана, – забавная крошка! То, что нужно!
Я моргнула, пристально посмотрев в эти жестокие темные глаза – нужно для чего?...
Озан хмыкнул ему в ответ, растягивая губы в слащавой, но колкой улыбке, проговорив с явным намеком не торопить события:
– Моя красивая племянница только сегодня приехала и еще не успела освоиться. О ее отдыхе мы поговорим чуть позже, дайте бедной девочке прийти в себя.
– Конечно, друг мой, конечно, – понятливо закивал мужчина, что-то заговорив снова, пока я молча рассматривала ковер, судорожно соображая, что же это все могло значить, вот только мозг закоротило…словно в меня попала молния, отключая все логические рецепторы и оставляя лишь оголенные провода кричащих и извивающихся нервов, которых коснулся знакомый аромат.
Пряный, терпкий, обволакивающий…
Тот аромат, который струился в моей крови…
Тот аромат, который был заключен в каждой клеточке моего в миг задрожавшего тела.
Аромат, которым я хотела дышать вместо воздуха, растворяясь в нем. Упиваясь им до опьянения.
Сердце захлебнулось и взвыло, словно верный раненный зверек, когда на ковре появились неспешно шагающие идеально начищенные ботинки.
Кровь отхлынула от моего лица, и мир пошатнулся перед глазами, которые я едва смогла поднять, чтобы увидеть вышагивающего к нам Хана…
Совершенного. Идеального. Жестоко и ….такого далекого, что захотелось закрыть глаза и подумать, что он всего лишь привиделся мне на короткий восторженный миг.
Легкие как-будто проткнули стрелой, когда Хан подошел к нам, словно хищник, готовый к прыжку, разъедая своими безжалостными черными глазами Озана
…и не глядя в мою сторону и секунды, словно меня не было.
Облаченный, как и все мужчины здесь, в смокинг, он был словно идеальная глянцевая картинка из дорого журнала – совершенно нереальный и такой же бездушный, кивая в приветствие Озану и второму мужчине, который, скованно поздоровавшись, поспешил быстро ретироваться.
Хан не смотрел на меня, а я чувствовала себя настоящим наркоманом, которого внутренне ломало и плющило от желания просто сделать один шаг, разделяющий нас, чтобы обхватить его стройный торс руками и уткнуться в грудь, втягивая в себя его аромат, пока не закружится голова.
Чтобы ощутить всем телом, что он рядом…что теперь мне не стоит бояться и бороться, потому что есть он.
Меня просто выворачивало наизнанку от истошного крика, который рвал душу изнутри в желании оказаться рядом с ним, но я даже не шелохнулась, лишь глотая его запах мелкими порывистыми вдохами, словно получая свою дозу героина, без которой сойду с ума.
Я хотела, чтобы его аромат окружил меня, подобно защитному кокону, не пропуская ко мне больше никого и никогда.
Тело ожило от страшного сна, когда каждая клеточка начинала дрожать и наливаться его черным золотом, пробужденная этим терпким вкусным запахом, который словно вплелся в мое ДНК, став частью меня самой.
Сердце захлебывалось в наслаждении, трепеща оттого, что ждало той волшебной секунды, когда Хан скажет, что я принадлежу только ему и заберет меня отсюда, никого не боясь, потому что не нужно было даже прикасаться руками к Озану, чтобы понять, как он напряженно застыл напротив Хана, нацепив свою лживую приклеенную улыбку и выгибая свои брови:
– Хан! Приветствую тебя, друг мой!
Черные глаза холодно сверкнули сталью лезвия, когда Хан даже не потрудился протянуть руку в ответ для приветствия, усмехнувшись как всегда очаровательно, но так отрешенно и колко, что стало откровенно страшно, дернув своей черной резкой бровью:
– Даже не скажешь, как удивлен меня видеть, Шахид?
Озан дернулся, но не снял с лица своей улыбки, лишь растянув ее еще сильнее, делая выражение лица таким невинным и сладким, словно змея с белыми заячьими ушками:
– Удивлен? Отчего же? Я рад, друг мой, от души!...
Черные глаза Хана словно покрылись колким льдом, когда он усмехнулся жестче и шире, чуть кивая головой:
– Что ж, рад слышать это, учитывая тот факт, что по странному стечению обстоятельств не получил личного приглашения на сегодняшний торжественный ужин.
– Как не получил?! Просто немыслимо! – ахнул Озан, отчего даже мне захотелось нервно рассмеяться, потому, что актер из него был, прямо скажем, никудышный, и смотрелся он на фоне величественного, холодного и сдержанного Хана словно фольга рядом с золотом – холодным, тяжелым и дорогим, – Сам понимаешь, в наше время сложно найти нормальных организаторов мероприятий! Но я разберусь с ними лично, и спрошу за этот прокол!
– Не утруждайся, – холодно и величественно произнес Хан в ответ, улыбнувшись откровенно хищно и жестоко, – я уже решил эту проблему…
У меня похолодели пальцы при мысли о том, каким именно образом с ними мог разобраться Хан, особенно находясь в таком состоянии, как сейчас, начиная отчетливо понимать одну простую вещь – он пришел сюда не ради меня. И не будет никаких слов защиты и попыток вытащить меня из рук Озана. Хан вел себя так, словно я была пустым местом, до которого ему просто не было никакого дела…
– Позволь представить, моя дорогая племянница Алия, – нацепив очередную свою улыбку, сладко произнес Озан, пристально глядя в черные глаза, которые холодно скользнули по мне без каких-либо эмоций, когда Хан отрывисто и сухо выдавил:
– Рад знакомству.
Большего было и не нужно, пока я понимала, что буквально падаю в пропасть – черную, холодную и колкую. Пропасть, на дне которой меня ждали лишь острые ледяные глыбы, которые проткнут меня насквозь, обескровливая и уничтожая, когда на щеках замерзнут даже слезы….
Внутренности словно свернулись в тугой узел, когда я не смогла выдавить из себя и звука, лишь отрывисто кивнув на слова Хана, видя, как он скользнул по мне глазами, где не было и проблеска эмоций, снова повернувшись к Озану.
Я и не знала, что умирать можно день за днем, поражаясь тому, что сердце каждый раз пыталось ожить. Пыталось сделать хоть один судорожный выдох, когда, услышав его хрупкие потуги, его давили снова и снова…его замораживали и разбивали на тысячи острых осколков. Давили и растаптывали. Разрывали в клочья острыми черными стрелами…а оно все пыталось жить и дышать.
Оно все стонало и хрипело, причиняя столько боли внутри, что хотелось вырвать его и бросить под ноги тому, кому было наплевать, было ли в нем жизнь или нет…
Я не могла разобрать слов, о чем говорили мужчины, глядя лишь на руки Хана, которые сжались с такой силой, что его золотистая кожа стала просто белой, вздрогнув, когда рука Озана снова легла на мои плечи, и послышался его наигранно сладкий голос:
– Идем, дорогая, хочу представить тебя своим друзьям и поделиться со всеми своим счастьем.
Мне было уже не важно, куда идти и для чего, пока я передвигала ногами, ощущая аромат Хана, что вышагивал рядом с Озаном по другую сторону от мужчины, о чем-то тихо переговариваясь.
И как бы я не надеялась услышать в их приглушенной беседе свое имя, этого не происходило, отрезвляя и давая отчетливо понять, что это моя война и моя проблема, в которой не стоило ждать помощи.
Мы не спустились на 1 этаж, где слышались звуки музыки, звон бокалов и приглушенные голоса, прошагав по коридору дальше и сворачивая в одну из дверей, где находилось с десяток мужчин. Убранство комнаты напоминало скорее рабочий кабинет с дорогой мебелью и массивными тяжелыми шторами. Здесь пахло табаком и средством для полировки, когда Озан прошагал вперед, увлекая меня на за собой к массивному письменному столу, за который вальяжно сел, оставляя меня стоять рядом с ним, бросая взгляды на собравшихся мужчин, в числе которых был тот единственный черноглазый, от которого я не могла оторвать своих глаз…даже если понимала, что ему это крайне неприятно.
Устроившись на одном из стульев, выставленных практически рядами, Хан был как всегда верхом надменности, стиля и отрешенной элегантности, бросив на меня колкий злой взгляд, заставляя судорожно опустить ресницы в пол и больше их не поднимать.
Я пыталась рассматривать узоры на ковре, все-равно всем своим существом тянувшись туда, где витал пряный родной аромат, который меня не пытался оттолкнуть, как колкие глаза его хозяина, давая насладиться хотя бы видимостью хрупкого и придуманного мной самой чувства защищенности, слыша голос Озана:
– Мои партнеры, друзья, братья. Сегодня я собрал вас всех в своем доме, чтобы официально представить вам свою дорогую племянницу, которую я искал много лет и вот наконец нашел!
Я дрогнула, когда послышались аплодисменты и какие-то возгласы с поздравлениями, видя, краем глаза, как Озан лишь махнул рукой, призывая всех к тишине и порядку.
– Моя душа теперь спокойна и счастлива, оттого, что моя империя не останется обезглавленной и перейдет в руки этой прекрасной девушке.
Я изумленно моргнула, не в силах увидеть глаз Озана, покосившись снова незаметно на Хана, который спокойно и величественно сидел на своем стуле, откинувшись чуть назад и закинув ногу на ногу, глядя лишь на Озана своими черными колкими глазами, в которых царил полный мрак, отчего становилось понятно, что он не верит ни единому слову, сказанному этим жутким лживым типом.
– А твоя дорогая племянница согласна помочь в сохранении и приумножении твоей империи? – хмыкнул кто-то из мужчин, когда я, наконец подняла голову, чтобы осмотреть остальных, понимая, что практически все они были восточных кровей, либо метисами – смуглыми, кареглазыми и темноволосыми.
– Разве возможно отказать любимому дяде? – усмехнулся Озан, отчего неприятная дрожь пронеслась по моему телу, оттого как надменно и жесткого были сказаны эти слова, словно мне просто не оставляли выбора решить самой в отношении этой самой империи.
Мужчины понятливо захмыкали, хитро переглядываясь, и заставляя меня все больше и больше задумываться над сказанными словами, прислушиваясь к каждому звуку и стараясь анализировать услышанное. Вот только все-равно я ничего не понимала, кроме одного – все, о чем они говорят и во что пытаются меня втянуть, не закончится ничем хорошим.
– Думаю отправить нашу красивую племянницу немного отдохнуть в Рим, – продолжил Озан, каким-то странным образом выгибая бровь, отчего мужчины снова понятливо заулыбались и захмыкали, – Там красиво, тепло и есть на что посмотреть, правда, моя дорогая?...
Зачем мне Рим?! Я не собиралась никуда уезжать даже под страхом смерти, но, помня о том, что в руках этого маньяка моя бабушка, все-таки осторожно кивнула головой, видя, как его тонкие жестокие губы растянулись в хищной довольной улыбке.
Не в силах сдержаться, я снова покосилась на Хана, надеясь, что он услышит крик моей души о том, чтобы он просто сказал, что я никуда не поеду!
Чтобы сказал хоть что-нибудь!
Чтобы просто посмотрел на меня глазами, где бы проблеснули хоть какие-то эмоции, чтобы дать мне в эту секунду крылья сражаться дальше
…только один взгляд.
Но Хан был глух к моим мольбам, продолжая смотреть исключительно на Озана колко, холодно и насмешливо, превращая меня всего лишь в серую тень, полную боли и страдания…
Мужчины еще переговаривались о чем-то радостно и воодушевленно, кидая на меня явно оценивающие взгляды, и о чем-то приглушенно переговариваясь между собой, но я отчетливо слышала обрывки странных фраз, от которых становилось жутко и страшно – «она определенно подходит», «полиция не будет проверять», «самая безобидная на вид, не вызовет подозрений»
….и лишь только Хан молчал, продолжая смотреть своими колючими, холодными глазами исключительно на Озана.
Я даже не могла себе представить, сколько времени длилась эта странная беседа, пока я стояла у стола, рассматривая мужчин, когда они стали подниматься со своих мест, поздравляя Озана и принявшись выходить наружу, совершенно довольные и такие хитрые….
Переговариваясь и посмеиваясь, они спускались вниз, иногда оборачиваясь на меня и кивая, когда видели, что я замечаю их пристальные взгляды.
Я не позволила Озану снова обхватить меня рукой за плечи, боясь, что его навязчивый противный запах уничтожит аромат Хана, с которым я не хотела расставаться, отступив от него на шаг, и видя хмурую ухмылку, и недовольно полыхнувшие глаза, когда мой взгляд снова зацепился за Хана, вышедшего из кабинета лениво и не торопясь, тут же угодив в руки каких-то девушек…
– Мистер Хан! – радостно заверещала откуда-то взявшаяся блондинка в откровенном платье, обвивая руками Хана и глядя на него так откровенно и жадно, что ядовитая тошнота медленно и уверенно стала подниматься из недр моего сжавшегося тела. Было ощущение, что в меня только что прилетели сотня стрел, которые попали точно в цель, раня так больно и сильно, что хотелось согнуться пополам, падая на колени со стоном, чтобы обхватить собственную грудь руками и понять, что она разодрана в пульсирующие клочья.
Хан не пытался убрать от себя настойчивых рук, улыбнувшись, и показывая свои красивые ямочки на щеках, склоняя голову вниз, чтобы заглянуть в распахнутые глаза девушки, смотрящие на него, словно на божество:
– Привет, Дорогая.
Я на секунду закрыла глаза, чтобы просто не видеть, как он обхватывает ее своей рукой, увлекая по коридору и заходя в одну из комнат, где послышались радостные визги девушек и звон бокалов.
Душа, тело, мысли и сердце просто не хотели принимать эту реальность, в которой Хан мог прикасаться к кому-либо еще…потому что я все еще помнила его прикосновения. Его аромат. Его вкус. И я не хотела делиться им…но не могла сделать совершенно ничего, беспомощно наблюдая, как моя жизнь останавливается, теряя все вкусы и краски отныне…
– Идем вниз, моя красивая племянница, нас ждут.
Озан встал передо мной, загораживая собой коридор, который расплывался в моих глазах, словно акварельные краски под каплями воды, но я смогла лишь покачать головой, выдавив:
– Прошу прощения, но я хотела бы вернуться в свою комнату…
– Что-то случилось?
Да, случилось. Хан в очередной раз убил меня, даже не обернувшись.
– Голова очень болит. Не хочу испортить праздник вашим гостям своим видом…
Я не ожидала согласия и того, что Озан кивнул головой, отступая и пропуская меня вперед:
– Хорошо, ты права. Для тебя слишком много событий для этого дня. Отдыхай, крошка.
Не в силах больше выдавить из себя ничего, я лишь сдержанно кивнула, заторопившись вперед, как можно быстрее шагая мимо той комнаты, где исчезла фигура Хана, и откуда отчетливо раздавались счастливые женские голоса. Все что я хотела, это оказаться в полной тишине и одиночестве, чтобы собрать из хрупких окровавленных осколков кусочек собственного мира, чтобы спасти себя и свою бабушку…самой.
Я шла так быстро, что не заметила, как из-за угла показалась высокая фигура, в которую я буквально влетела плашмя, в секунду отскакивая назад и слыша пьяное бормотание над собой, и звук чего-то рассыпающегося на полу, словно кто-то растерял мелкие бусины.
– Вот черт! Мои четки! Сестричка, не поможешь их собрать?...
Я ошарашено моргнула, пытаясь сообразить, что происходит, и куда убежали все мои мысли в секунду, пока горячие руки тянули меня вниз, опуская на колени и знакомые до боли карие глаза, смотрели колко и предупреждающе.
РЕЙ?!!!!!
Я неловко опустилась, понимая, что начинаю нервно подрагивать, видя его пронзительные глаза и слыша при этом совершенно пьяный заплетающийся голос, который бормотал:
– Представляешь! Это волшебные четки! Мне их дядя привез из самого Иерусалима! А я порвал! Ужас, ужас….собирай скорее, сестричка! Вон, вон там еще остались!....
Почти упираясь лбом в мой лоб, Рей неловко шарил руками на полу, где действительно были десяток черных бусинок, стоя на коленях и пошатываясь…
– Аля, собирай эти чертовы бусины, и не смотри на меня! – шикнул Рей еле слышно, когда я вздрогнула, лишь сейчас понимая, что с Реем все в порядке и хотя бы он видит меня не призраком, а живым человеком….а еще помнит.
Мои пальцы дрожали, когда я собиралась черные гладкие бусинки, слушая его еле слышный низкий шепот:
– У нас очень мало времени. Скажи мне, как ты оказалась здесь?
– Я не знаю…
Карие глаза Рея яростно полыхнули из-под ресниц, тут же опускаясь в пол:
– Отвечай быстро, четко и ясно, черт побери!
Понимая, что к нам торопится один из охраны Озана, я быстро забормотала:
– Я действительно не знаю. Я была на вокзале. Там меня кто-то ударил по голове и больше я ничего не помню. Очнулась я уже здесь…я не представляю, где я, и кто все эти люди.
Рей быстро кивнул, снова зашатавшись, и принявшись что-то бормотать, изображая из себя пьяного в стельку парня, пока я пыталась понять, зачем он здесь и почему спрашивает все это….а главное знает ли об этом Хан.
– Рей…Хан тоже здесь… – лишь успела прошептать я, видя, как предупреждающе сверкнули глаза мужчины, заставляя меня поспешно замолчать и снова отдать все внимание бусинам, слыша приближающийся топот охранника и его рык:
– Какого черт здесь происходит?!...
Рей поднял на него свои глаза, которые выглядели настолько правдоподобно пьяными, что впору было усомниться в том, не пошатнулась ли моя психика, и не привиделось ли мне, что мы пару секунд назад шептались совершенно осознанно.
Вот по кому Оскар рыдал! И у кого стоило поучиться Озану изображать свои наигранные эмоции.
– Братааааааан, – прокряхтел Рей, лучезарно улыбаясь снизу и едва не падая плашмя на пол, словно его занесло, – помоги, а? У вас тут полы какие-то странные! То ползут, то шатаются, а тут везде мои волшебные бусины!....
