Текст книги "Лунная песнь (СИ)"
Автор книги: Елена Шелинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Пульсация, терзающая нутро духов, замедлилась, их щупальца жалко обмякли и начали медленно втягиваться обратно в тела. Хейви, с которыми мы так яростно сражались, отчего-то полностью потеряли к нам интерес. А затем… затем они просто поползли прочь.
Говорящие с духами уставились на происходящее широко открытыми глазами, боясь сделать лишний вдох.
Очередная галлюцинация или, всё же, спасение?… Что-то здесь не так….
Пока хейви, находящиеся среди нас, расползались, шевелящаяся темная масса, которой ничего не стоило нас уничтожить, оставалась на месте, всё так же держа отряд в плотном кольце.
Не считая постепенно образующегося широкого просвета впереди.
Я встала, почти не чувствуя ног.
Совершенно точно, эти твари расступались, освобождая дорогу к нашей цели, и одновременно… отрезали путь назад?…
– Это ловушка, – тихо сказала я. – Это ловушка…
Один из нэндесийцев сделал шаг в сторону, противоположную от оставленного просвета, и ближайший к нему хейви остановился, нервно шевельнулся, и его тело забурлило острыми пузырями, каждый из которых грозил перейти в жалящий отросток. Говорящий с духами отшатнулся назад, и клокотание темной твари утихло. Она как ни в чем не бывало продолжила свой путь к ближайшим колоннам.
К Иллиану обратилось множество глаз. Сосредоточенных, обреченных.
– Мы пойдем вперед, – коротко и громко сказал он.
Медленные кивки. Я сжала зубы.
Как будто нам предоставили выбор. Как будто мы сами решили идти до конца, а не тиррекус любезно очистил дорогу по одним ему ведомым причинам.
Одна рука Иллиана вытащила меч, что ранее он убрал в ножны, а вторая легла на мое плечо.
– Будь рядом, – негромко сказал он.
Мы двинулись вперед, и никто не спешил убирать оружие. Последние уползающие хейви больше не реагировали на людей, но огромное множество темных, давящих взглядов из мглы жгли спины, следило за каждым нашим движением. На мгновение я пожалела, что пошла с нэндесийцами, а не вернулась к шахтам, когда ещё могла.
Ноги передвигались с большим трудом, все существо отказывалось идти туда, где поджидала проклятая тварь, поведение которой так странно и нелогично. Взмокшую от боя спину колотила дрожь. Люди незаметно друг от друга утирали со лба бисеринки пота.
Но шаг за шагом мы неосознанно ускорялись, и чем быстрее мы двигались, тем легче давался путь, и тем проще было игнорировать копощащуюся темную массу по бокам, никак не желающую кончаться.
Пристальное внимание темных духов уже воспринималось само собой, когда колонны расступились.
Мы встали у широкой темной дыры с рваными краями и с пологим спуском вниз. Два огромных тэнталя в человеческий рост, что высились по бокам от неё, пылали, заливая небольшой пятачок земли мертвенно-изумрудным светом. Воздух жжег холодом, и стоять на место оказалось почти физически невыносимо. Я уставилась на подрагивающие руку, сжала и разжала пальцы, с кривой усмешкой проверяя, не успела ли на ней вырасти корка льда.
Разглядывать местные достопримечательности желания ни у кого не возникло.
Голубой огонёк вспыхнул в руке Иллиана. Он замешкался у входа и окинул взглядом говорящих с духами.
Потрепанные битвой, с кровоподтеками, все нэндесийцы, что спустились сюда, к этому моменту, пусть скорее и чудом, но остались живы. Надолго ли?..
Взгляд Иллиана едва заметно затуманился, но длилось это не больше секунды. Он развернулся и первым шагнул в темноту хода. Следом за ним, отставая лишь на шаг, поспешила я.
Тьма вокруг имела густую, почти осязаемую консистенцию, свет огонька Иллиана выхватывал полметра впереди и сзади, и светил мутно, как если бы его погрузили в грязную воду. Кожи ничего не касалось, но с каждым шагом на тело, игнорируя одежду, оседала тонкая неприятная, невидимая глазу пленка, отдающая скверной. Захотелось хорошенько вымыться в освященной воде.
Ощущение, что за нами следят, вопреки спуску вниз, подальше от шевелящейся темной массы хейви, лишь усилилось, но тьма губкой впитывала в себя энергии, истачаемые любым живым существом и не отдавала, тем самым затрудняя любые попытки почувствовать то, что в ней скрыто.
Свет тэнталей вспыхнул так неожиданно, что ослепил.
Множество жестких щелчков, и клейкие гадкие полупрозрачные нити прошибли насквозь воздух вокруг. Мы оглушенными мухами увязли в сотворенной за мгновение паутине.
Рядом сверкнула голубоватая вспышка, пахнуло паленым. Иллиан…. Иллиан!
Я не смогла повернуться к нему и обрушила весь вес на проклятые липкие путы, но лишь потеряла равновесие и повисла. В такой позе я и замерла, уставившись вперед.
В центре необъятного зала, поросшего невероятно огромными тэнталями, на кристальной зеленой подушке лежало метровое яйцевидное тело, прозрачное и темное. Оно пульсировало в возбужденном, неровном ритме, а его чернильные отростки в разные стороны извивались подхваченными течением водорослями. Толстые клейкие нити, что полностью охватывали всю видимую часть зала и терялись за пределами зрения, шли от основания яйца.
Чуть поодаль, лежало ещё два подобных существа, но раза в два меньше. Их тонкие щупальца обвивали желеобразные тела, словно эти существа обнимали сами себя.
Чернота внутри них была насыщеннее, ярче.
Сдавленная ругань за спиной свидетельствовала о том, что порвать паутину ни у кого не получалось. Чем больше я пыталась вырваться, тем сильнее сдавливали путы.
Ни о чем подобном я не слышала, ни с чем подобным не сталкивались говорящие с духами, которым могли бы об этом рассказать.
Яйцевидное тело в центре вдруг шевельнулось, и от него отделился большой желеобразный сгусток. Он поплыл к нам, вертикально вытягиваясь и на ходу обретая форму. Человекоподобные ноги с условно обозначенными одной массой пальцами встали на поверхность, от оформившегося бесполого туловища по бокам выступили два куска, с каждой секунды становившиеся все больше похожими на руки. Последней оформилась голова с карикатурой на взлохмаченную прическу, и из темного студня попеременно выступили нос, губы, в двух небольших впадинах открылись глаза.
Сквозь сформированную человеческую фигуру просвечивало то, что было позади неё.
– Добро пожаловать, – голос зазвучал в голове, но проверяющие на прочность путы нэндесийцы замерли, а значит, услышала его не только я. Это касание к разуму было так знакомо…
Ещё раз с силой дернулась, не рассчитывая вырваться, но нити, держащие голову, в раз ослабли, и я смогла посмотреть на Иллиана. Он висел в паутине с низко опущенной головой, и вокруг него мерцала фиолетовая дымка. Внутри что-то оборвалось, я крикнула и только потом поняла, что если бы Иллиан умер, я бы обязательно это ощутила.
– Сын высших духов не знает как вести себя в гостях… – продолжил голос в голове.
– Так мы гости? – бездумно и громко спросила я, окончательно теряя от страха голову, и прежде висящая рядом липкая нить петлей затянулась на горле.
Несколько мгновений безуспешных попыток втянуть воздух, затем нить слегка ослабла, давая сделать спасительный вдох.
– Не говори вслух. Я прекрасно слышу мысли, – с терпеливостью родителя, говорящего с не очень умным ребенком, пояснил тиррекус.
Я поспешно кивнула, стараясь кашлять как можно тише.
Нас поймали с такой легкостью, что теперь вся затея разобраться с тиррекусом казалась с самого начала обреченной на провал. Никто досконально не знал способностей этой твари, кроме той, что она может туманить голову и управлять темными духами. Легкость, с которой хейви выкачал энергию из тэнталей и опустошил от неё пространство вокруг себя, а затем вернул обратно, потрясала. Если мои представления о законах энергий тонкого мира верны, он может провернуть такой фокус не только с этими огромными тэнталями, но и с нами. Только в отличие от живых минералов для людей подобное означало мгновенную смерть.
Но мы пока живы. А значит, тиррекусу это зачем-то нужно.
Фигура из упругого студня двинулась дальше, разглядывая пойманных нэндесийцев. Полупрозрачные нити, дотрагиваясь её поверхности, сливались с ней и беспрепятственно пропускали вперед, выходя с другой стороны, словно их ничего и не касалось. Я, в свою очередь, пристально наблюдала за ней, пользуясь ослабленными путами вокруг головы.
Что-то подсказывало, что вряд ли темный дух позволял мне это делать без какого-то особого умысла, но эту мысль я упрямо гнала прочь.
Иллиана существо разглядывало лишь немногим дольше, чем остальных. Тиррекус, сделал круг и вернулся на прежнее место, прямо напротив меня.
А затем… все погрузилось в темноту, где остались только я и повелитель хейви. Голову под влиянием темного духа щекотало, но наведенная галлюцинация выглядела реальнее действительности, пугая выпуклостью и яркостью. Прозрачное тело светилось медузой в толще темной воды, радужки студенистых глаз сияли тэнталями с черным провала зрачка. Тело покрыла схематичная одежда, отдаленно напоминающая форму говорящих с духами, волосы побелели, и я различала каждый призрачный волосок в небрежной прическе.
– Спасибо, – раздалось в голове так естественно, как если бы это были мои собственные мысли. – Ведь так говорят люди, выражая благодарность, верно?..
Лишь тон голоса, бесполый, с вкраплениями несвойственных человеку интонаций, помог отделить эти слова от тех, которые могли бы промелькнуть у меня самой.
– Спасибо за что? – переборола желание говорить вслух и спросила мысленно, ещё слишком хорошо помня о предыдущем уроке.
Наш разговор приватен, я чувствовала это. Только я и это существо. Только я и сосредоточие тьмы.
– Спасибо за возможность.
От странности ответа заломило виски. Что за шарады?..
– Не понимаешь, – констатировал дух.
Хитро сплетенные энергии внутри студенистого тела зашевелились. Тиррекус, оставаясь в моей голове и одновременно вне её, размышлял.
– Я знаю, эти люди пришли ко мне, потому что ты этого так хотела. Связь между тобой и отпрыском высших… ты манипулировала им, влияла на его решения. Ты, кажется, не согласна со мной? Люди могут называть одни и те же вещи разными словами, но смысл всё тот же, разницы нет… Я… знаю, помню, что твой… брат?.. Твой брат скоро станет моим. Да, поэтому ты здесь, поэтому у меня так много гостей.
– Так что тебе нужно?..
Ведь должен же быть в происходящем какой-то смысл…
Вновь шевеление энергий. Тиррекус взлохматил собственные волосы и ухмыльнулся, но его глаза не поменяли выражение, от того до испуга знакомый жест получился лишь попыткой копирования когда-то подсмотренного.
– Говорить о желаемом с человеком сложно. Я покажу.
Рывком потянуло вниз, сквозь тело, и я безжизненной куклой повисла в путах, проваливаясь в ничто, в звенящую пустоту.
Пустоту, через которую потекли образы, смазанные картинки. В них я оставалась собой, но одновременно собой не была.
…Без легких я не нуждалась в воздухе. Вместо него тело, непривычно подвижное и тягучее, толчками прогоняло потоки энергии. Сладкой, невыносимо прекрасной энергии, что неизменно отдавали хейви, темные слуги. Если можно назвать слугами того, кто одновременно живет отдельной хаотичной жизнью, направляемой первобытными инстинктами, и при этом – часть самого тебя, как воплощенные самых глубинных и примитивных аспектов одной личности.
С заходом солнца хейви становились моими глазами и ушами в мире, что жил надо мной и пребывание где грозило бы мне жизнью, и каждый раз я с любопытством наблюдала за разнообразием существ на поверхности. Они несли в себе крупицы притягательной силы, столь близкой к моей. В их телах она мешалась с иной, чуждой и обжигающей, и сам факт такого слияния будоражил и возмущал. Но я научилась поглощать и эту смесь, избегая лишь самых чистых энергий.
Я всегда вбирала всё что могла, и моя сила росла, как рос и мой разум. В этом был, и есть, и будет единственный смысл. Расти, усложняться. Увеличивать собственный перевес в вечной борьбе высших и низших вибраций самой природы.
Желание вобрать как можно больше горело внутри ровным огнем, в то время как хейви свирепствовали наверху и несли мою волю так, как были способны. Но этого было недостаточно. Всегда было мало.
Пусть собранной энергии и хватило, чтобы размножиться, взрастить из своей ветви двух подобных себе тиррекусов, которых, впрочем, я быстро и жестко подавила, не желая делиться накопленным, простое копирование не виделось целью, в нём отсутствовало то, что вывело бы меня на новый уровень развития.
Поэтому особое удовольствие мне доставляли духи, приманенные через узкие ходы наверху. Поначалу я лишь бездумно выпивала их, а затем научилась касаться, даря кусочек своей силы и взамен встраивая духов в огромную раскинутую сеть точек своего разрозненного я.
Они становились прекраснее, но, к глубочайшему разочарованию, слишком быстро умирали. Мой драгоценный дар не мог прижиться в их хрупкой оболочке природы иного сорта.
Но больше прочего меня манили двуногие существа наверху, которые действительно имели полноценный разум. Влиять на них на расстоянии оказалось куда сложнее, чем на обычных духов, но однажды я стала чувствовать, как они сами идут ко мне навстречу, упрямо копая твердую землю.
Энергии этих людей были слишком скудны, далеки от тонкого мира, и я, больше забавляясь, перебирала мысли в их головах, пока не появился один человек, которого я могла бы коснуться.
Сэндом.
Внутри забурлил возбужденный вихрь, и на несколько мгновений я стала подобна слабому слепому котенку, которого трепала буря.
Сэндом, человек, в котором смогло прорасти зароненное зерно силы. Человек, ставший частью меня…
Подчерпнутое из его головы, подсмотренное в его снах, сознательном и бессознательном потрясало. Идеи, которые никогда не приходили и не могли бы ко мне прийти, обрушивались потоком. Новые понятия, новые чувства, часть из которых я так и не смогла понять, но впитала как губка.
Я ликовала, когда зерно, посеянное в одном человеке, постепенно проросло в других, но к собственному ужасу вдруг поняла, – и их тела не готовы, как не были готовы духовные тела заманенных под землю духов.
Низшее, что шло от хейви, медленно овладевало не только душой этих людей, но и разумом, и рано или поздно оно должно было разрушить самое ценное, что я видела в двуногих существах из плоти и крови.
Мне не были нужны недолговечные хейвиобразные твари, они не могли стать переходом на совершенно новый уровень моего я. И в час траура по своим мечтам, я увидела глазами Сэндома, что даже это захотели уничтожить слуги выродка высших духов, это захотели прекратить, “вылечить”, как дурную болезнь…
Жгучая досада, всепоглощающее разочарование затопили сознание. Я безмолвно кричала, и хейви где-то далеко метались, пожирая друг друга. Порченные духи, увлекаемые моей волей, устремились к Оби, к месту, где требовалось защитить хотя бы то, что у меня пока ещё было.
Где-то там, в пылу сражения с проклятыми нэндесийцами я вдруг с ужасом увидела саму себя, Лию из клана Мэносис, орудующую хлыстом…
… Тело вернулось с болью в висках. К горлу подступил комок тошноты, по коже градом лил пот. Я безучастно висела на нитях и пыталась не завалиться в темноту, не раствориться вновь в чем-то столь же ужасающем, что только что пережила.
Меня терпеливо ждали. Зеленоватые глаза смотрели беспристрастно.
– Зачем?… Зачем ты все это мне показал? – наконец, мысленно спросила я.
– Я пока не так хорошо отличаю людей друг от друга, но я узнал тебя. И знаю, что тобой движет, зачем ты здесь. – Лицо тиррекуса колыхнулось, по нему прошла студенистая волна.
Дыхание перехватило. На меня смотрел призрачный Сэндом. Шрам через губу выделялся белым косым росчерком, тело просвечивало, но без всяких сомнений, это был он.
– Ты на неверном пути. – в прежде бесполом голове зазвучали до боли знакомые нотки. – Новая ступень, малышка Ли, вот что нам нужно. И мы, кажется, поняли, как её достичь. Как добиться того, что когда-то смогли сделать высшие духи с его предками.
Он с легко читаемой неприязнью кивнул на Иллиана.
Я задрожала, чувствуя на щеках влажные дорожки слез. Я не могла даже думать. Сердце билось, как заведенное.
– Высшие духи первыми нарушили баланс. – Бесполым, прежним тоном продолжил тиррекус. – Они нашли-таки способ расширить своё сознание, посмотреть на мир вашими глазами. Когда люди пришли на эти земли, вытесненные враждебными племенами так глубоко на Север, высшие духи придумали свой способ. Я долго размышлял о нем, когда Сэндома впервые увидел наследника клана Нэндонс. И понял. Вы, северяне, можете пользоваться энергиями, потому что ваши предки выработали устойчивость из-за постоянного контакта с тонким миром на поверхности. Высшие духи касались части из них, и это касание было столь же губительно, как и то, что вы называйте гнильянкой. А с отобранными из выживших… они поделились истинной силой.
Я онемела от собственных догадок.
– Все, кто переболел гнильянкой и выработал иммунитет, могут приобрести истинную силу темных духов, Лия, приобрести и не умереть, – со мной вновь говорил Сэндом, вызывая новую волну боли. – Подумай о нашем клане, о тех, кого ты сможешь защитить. Для ровного потока передачи нужна осознанность и отсутствие сопротивления, и если ты согласишься, то…
– Я никогда на это не пойду… – прошептала я.
– Лэнс всё равно скоро будет со мной, – с едва уловимой грустью продолжил Сэндом. – Если ты согласишься, то никогда больше не потеряешь нас, мы всегда будем рядом. А я так скучаю, малышка Ли… Ты же видишь, вы ничего не сделаете тиррекусу. Предложенное – единственный выход. Тогда вы все, абсолютно все сможете уйти на поверхность с ложными воспоминаниями о победе над повелителем хейви в головах нэндесийцах. А если ты откажешься, то…
Его голос вновь переменился.
– …То ты привела мне достаточно материала, устойчивого к гнильянке. чтобы попытаться сделать это, если твоё тело не выдержит. Если ты откажешься, они все могут погибнуть, сопротивляясь. И уж точно умрет выродок высших, который жив лишь потому, что его смерть означала бы твой мгновенный отказ. Ты сама их всех привела, Лия… Теперь тебе решать, жить им или умереть.
Я сжала зубы, не желая верить в услышанное.
Вот почему тиррекус так за меня зацепился, вот почему мучал усерднее остальных. Слишком много ниточек, за которые можно дергать, слишком заманчивый вариант, чтобы шантажировать. Любой из нэндесийцев, пришедший сюда, отдаст свою жизнь, лишь бы планы темного духа не осуществились, но я… Я не смогу отдать их сразу всех.
Я не смогу пожертвовать нэндесийцами даже во имя высших целей, хотя лично сопричастна к тому, что они здесь, у меня не хватит духу лично расписаться в смерти каждого из них.
Я уже не в силах помочь брату, битва проиграна, так и не начавшись. Но ещё могу спасти Иллиана и его людей.
Прозрачные губы Сэндома слабо улыбались. Тиррекус с такой легкостью читал мои мысли, как если бы они огромными буквами висели в воздухе над моим лбом.
Путы ослабли ровно настолько, чтобы я встала на землю. Прозрачная фигура сделала несколько шагов и студенистая, но плотная, как резина, ладонь легла на яремную ямку между ключиц, открываемую воротом рубашки.
Радужка тиррекуса запылала, и кожа отозвалась глухим жжением, когда поверхность его ладони потеряла прежнюю плотность и начала медленно растекаться. Позвоночник прошил электрический разряд, тело непроизвольно вытянулось, и едва я с пугающим отстранением осознала, что потоки моей собственной энергии, циркулирующей по телу, сбились, в глазах запрыгали мушки.
Зажмурилась, борясь с подступающей тошнотой.
Теперь я виделась себе пятном белого света, на границе которого клубилась тьма. Она бурлила, желая как можно скорее заполнить его, но пока её напор скверны удерживал тонкий, но плотный барьер. Барьер, питаемый чем-то, чему я не была источником.
Сила Иллиана, даже в момент, когда он сам был более беззащитен чем когда-либо, продолжала защищать меня.
– Кое-что мешает, но это не станет помехой… – Тиррекс не пошевелился, но тяжелый ветер окатил бок.
А затем… жемчужная нить, что всё это время пуповиной связывала меня и Иллиана, замерцала. Теперь я четко различала её внутренним зрением, не понимая, как раньше могла только ощущать её присутствие. Мягкое теплое свечение, нечто, сопричастное к самым искренним, пронзительным чувствам. Оно завораживало. На краткий миг заставляло забыть обо всем прочем.
Черная рука легла на нить, и я с отвращением дернулась.
Лицо тиррекуса исказилось, прикосновение к чистой энергии, текущей по духовной связи со стороны Иллиана, приносило страдание отродью тьмы боль, но он упрямо сжимал её, намереваясь разорвать.
В том, что он был способен на это, я уже нисколько не сомневалась.
Я распахнула глаза, с ненавистью вперившись взглядом в прозрачную фигуру. Она поплыла и теперь все меньше и меньше походила на человеческую. Всё сознание, вся суть тиррекуса сфокусировалась на одной цели, игнорируя остальное. Нить натянулась и задрожала.
Внезапно от фигуры тиррекуса отделилась другая, светлая и прозрачная. Прежде чем я успела удивиться, пришло смешанное с изумлением узнавание. Сэндом. Его душа или та её часть, что оствалась целой даже при слиянии с повелителем хейви.
Тиррекус был слишком занят, чтобы увидеть Сэндома или прочитать о его появлении в моих мыслях. Нить уже трещала, вызывая в моей груди вполне физическую боль, и отдавала в сердце.
Белая фигура Сэндома вспыхнула совсем рядом с висевшем на путах Иллианом и, кинув на меня прощальный взгляд, истаяла белым облаком. Пелена тьмы вокруг наследника задрожала и… растворилась.
Иллиан распахнул глаза ровно в тот момент, когда нить между нами оборвалась с громким щелчком.
Я громко и пронзительно крикнула. Из груди Иллиана вырвался рык, он вскинул руку, с натугой прорывая прозрачные путы, и все пространство затопил ослепительный голубой свет. Тело затопил жгучий, пронизывающий жар.
Нити, что удерживали меня, с шипением испарились, и я рухнула как подкошенная. Место прикосновения тиррекуса кололо, но сам он отсупил, съеживаясь от ужаса перед чистой энергией. Его когда-то человекоподобная фигура окончательно оплыла, и это был лишь огромный сгусток, обхвативший сам себя ни на что не похожими отростками, которые быстро сливались с основной массой.
Иллиан оказался передо мной и повелителем хейви, в его руке высоко взметнулся горящий рунами меч. Кривой росчерк серебристой дуги, и студенистое желе рассекло напополам. Оно рухнуло вниз, растекаясь.
Вой раздался спереди, там, где было яйцеобразное тело. Я закрыла уши.
Мимо меня проносились освобожденные нэндесийцы. Голубой свет ещё висел в воздухе, хоть и стал чуть приглушеннее. Картинка перед глазами ходила ходуном. Я подняла голову, силясь понять происходящее.
Щупальца тиррекуса хаотично метались в воздухе, пытаясь обороняться. Свет, созданный Иллианом, должно быть, ослабил его, как и не дал возможности прийти в себя двум его детям, и так практически полностью подавленным немилосердным отцом. Стремление к единоличной власти теперь сыграло с тиррекусом злую шутку, – он сам лишил себя того, кто мог бы стать его защитой.
Тела младших тиррекусов испуганно дрожали, тонкие отростки бестолково метались, стараясь задеть нападающих, но мечи слишком быстро нашли свои цели, неистово кромсая детищ тьмы. От них осталась лишь едва шевелящаяся прозрачная груда быстро тающего вещества.
Смерть отпрысков усилила ярость повелителя хейви, а голубоватый свет постепенно рассеивался.
Движения тиррекуса с каждым мгновением становились всё осмысленнее. Он наотмашь ударил нескольких говорящих с духами, и те повалились на землю обмякшими мешками. Остальные попятились, щерясь на тварь мечами, но уже потеряв надежду на столь же легкую победу, как с двумя малыми тиррекусами.
Я напряженно выдохнула и с трудом поднялась, ища глазами Иллиана, затерявшегося среди других нэндесийцев.
И увидела, как он устремился прямо на повелителя хейви, тяжело уворачиваясь от смертоносных щупальцев. Меч наследника полыхал от наполнявшей его духовной силы. Отставая всего на шаг, следом мчался Эвок.
Едва они приблизились на расстояние удара, одно из щупалец взвилось вверх и метнулось точно к Иллиану. Эвок рывком вырвался вперед и резко боком толкнул наследника, принимая удар на себя.
Щупальце упало на его грудь жесткой плетью. Сдавленный крик, и нэндесиец упал. Его кожаный доспех топорщился рваными лохмотьями, от раны засочилась тьма.
Нанеся удар, тварь на доли секунды открылась, и Иллиан с размахом опустил меч, в движение прорубая яйцевидное тело с верха до самого основания. Пальцы свободной руки наследника сложились в печать, и по пещере пронесся последний рев чудовища.
С диким треском усыпающие зал огромные тэнтали разом лопнули, раня подвернувшихся нэндесийцев, и мир погрузился в полумрак, где единственным источником света были мерцающие и гаснущие на лету осколки.
Земля дрогнула, и за первым толчком последовали другие.
– Иллиан! – крикнула я. – Иллиан!
Дно пещеры ходило ходуном. Я рванула вперед и едва не попала под огромный кусок камня, рухнувшего сверху прямо перед моим носом. Крошка попала в глаза, легкие глотнули пыль. Почти ничего не видя из-за проступивших слез и судорожно кашляя, дальше я двигалась наугад и лишь каким-то чудом добралась до наследника.
Он помогал двум соклановцам поднять Эвока. Тот куклой вис на руках нэндесийцев, но, к огромному облегчение, дышал.
– Лия… Надо уходить… – заметив меня, быстро заговорил Иллиан.
И рядом с нами с оглушительным грохотом рухнула часть свода каменной залы.
Крики. Темнота. Пыль и сыплющиеся комья земли.
Я наугад цапанула тьму и с облегчением вцепилась в Иллиана, с трудом различая его лицо.
– Нужно… уходить, – прошептал он. Он обмяк, повисая на мне всем весом, а на тыльную сторону моей ладони закапало теплой кровью.
Я крикнула, ища помощи, но мой голос заглушал новый грохот.
Сжала зубы, закинула руку Иллиана на свои плечи и потащила прочь, там, где, должен был быть выход. Сквозь шум глухо раздавались голоса говорящий с духами, но я уже никого не различала. Осколки тэнталей погасли раз и навсегда.
Иллиан был слишком тяжел для меня, земля дрожала, стараясь сбить с ног, и вскоре я потеряла все ориентиры. Пронзительный треск, движение воздуха перед лицом, – и мы уперлись в камни.
Игнорируя боль в плече, куда ударил один из обломков, я кинулась в сторону, и на этот раз встретилась со стеной. Иллиан больше не подавал признаков жизни, а связь, та связь, что была больше проклятьем и за существование которой теперь я бы отдала все что имею, исчезла.
Нэндесийцев я больше не слышала, только грохот камней и движение земли. Я рванула назад и боком ощутила холодноватый воздух, разительно отличающийся от воздуха каменной залы. Где-то там был проход, где-то там было спасение.
Я напрягла последние силы и бросилась туда, лишь краем сознания отмечая, с как с треском раскалываются упавшие позади валуны.
Пыль, острые мелкие камни в спину, и мы ухнули вниз, метра на полтора.
Удар в живот при приземлении выбил весь воздух из легких, и из груди вырвался лишь хрип. Гул осыпающихся камней позади известили о том, что путь назад отрезан.
Ещё один судорожный вдох, и сознание меня покинуло.
* * *
Едва различимый запах влаги и ноющее тело, как если бы меня пропустили через мясорубку, а затем собрали заново.
Я с трудом открыла глаза. Голубоватый свет выхватывал неровную каменистую поверхность небольшой пещеры в подтеках воды. Узкие сталактиты у стен ползли вниз, к полу. Дальше шла темнота, которая могла как привести в тупик, так и быть ходом. И, хвала предкам, никаких тэнталей, никаких намеков на хейви.
Присела, уже не пытаясь вычленить из ощущений, что именно так болит, и повернула голову.
Иллиан сидел совсем рядом, привалившись плечом на меня, а спиной – на каменный выступ. На его ладони мерцал небольшой голубой огонек, наш единственный источник света.
Бледный, с багровыми подтеками на лице и кровью, спекшихся в белых волосах, но живой. Я потянулась и молча обняла его, уткнувшись в шею.
– Мы победили, – прошептала я. – Мы победили…
Иллиан молча, через силу кивнул, и его рука с трудом обхватила меня. Я вдыхала терпкий запах, смешанный с запахом крови. Тронула беловолосую голову.
– Ничего страшного, заживет, – тихо сказал Иллиан слабым голосом. Даже говорить для него было в тягость.
Внутри зияла пустота, словно от нас осталась лишь оболочка. Все силы которые были, остались там, по ту сторону завала. Хотелось только одного: откинуться, закрыть глаза и полностью отдаться на волю судьбы, теша себя надеждой, что нас найдут.
Не найдут. Возможно, уже и некому искать. После такого обвала в живых, и то по чистой случайности, могли остаться только мы.
Даже мысли об этом уже ничего не вызывали. Как и мысли о том, что наш конец, должно быть, близок. Ни у меня, ни у Илиана не было с собой ни еды, ни питьевой воды. А где им взяться в этом проклятом месте?
Умереть хотя бы вместе, а не где-то порозонь, подумалось мне. Лучше уж так.
– Идти сможешь? – просто спросила я после долгого молчания.
– Попробую, – откликнулся наследник и слабо усмехнулся. – Но уже ничего не обещаю. Да и есть ли куда идти…
– Вот и посмотрим, – как можно более беззаботно откликнулась я и медленно поднялась.
Ноги держали, а это уже было что-то.
Рана на плече оказалась неглубока, хотя я бы не отказалась от антисептика. На животе багровел огромный синяк, камни оставили множество царапины, но, в целом, я могла сказать, что вполне цела.
Больше остального меня беспокоило место прикосновение тиррекуса, которое все это время неприятно покалывало. Подрагивающими от волнения пальцами я оттянула ворот.
Между ключиц осталось пятно синего цвета, от которого, как лучи от солнца, отбегали неровные линии, напоминающие тонкие венки. Я сглотнула.
– Что там? – тихо, но требовательно спросил Иллиан.
– Вроде ничего такого … – ровно откликнулась, застегивая горло рубашки.
– Покажи. Это там он касался тебя, верно?…
– Да, – ответила нехотя, хотя скрывать пятно было бессмысленной затеей.
Только что застегнутые пуговицы не желали покидать узкие дырочки, негнущиеся пальцы не слушались. Наконец, я справилась с рубашкой и присела возле Иллиана. Тот потянулся ко мне и отогнул край ткани.
Некоторое время он молча разглядывал мои ключицы, затем положил между них пальцы. Я нервно повела плечами:
– Твой вердикт?
– Впервые вижу нечто подобное, но не стоит оставлять это просто так. – Чуть заплетающимся языком проговорил Иллина. – Я помогу…
Пальцы теснее прильнули к коже, и по неё поползло едва уловимое и приятное тепло. Оно наполнило пятно и устремилась к его лучам, но затем ослабло и совсем исчезло. Я моргнула, понимая, что так не должно быть.
