Текст книги "Лунная песнь (СИ)"

Автор книги: Елена Шелинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Как бы эта дурная слабость не была проделками мерзкой темной дряни, – негромко сказал Мохак, первым прерывая бесконечное молчание.

Мы уже доедали ужин. Большинство нэндесийцев давно закончили и отправились в номера. За столом остался двоюродный брат, Мирра, Иллиан и его ближайшие подручные, Эвок и Хэрг. Эти двое сидели перед пустыми тарелками и тянули терпкий морс, видимо, не желая оставлять наследника.

– Присутствие зла неоспоримо, – кивнул Иллиан. – Здесь словно темная воронка, которая высасывает силы, и с приходом темноты это ощущается ещё сильнее, чем днем. Даже мелкие духи и те покинули это место.

Я вздрогнула. Ведь и правда. Мы не видели ни одного низшего примитивного духа, которые на Севере не чураются даже крупных поселений…

– А ты всё так же боишься голубянок, Лия? Или столица выбила из тебя эту дурость? Прошло уже года четыре… – буднично спросил Мохак, неспешно нанизывая кусок отварной рыбы на вилку.

Иллиан посмотрел на меня удивленно и озадаченно, Мирра резко побледнела, и едкая злоба вдруг окатила с ног до головы.

– Что-то в этом мире должно оставаться незыблемым. Например, твоё отсутствующее чувство меры.

Раздался легкий стук кинутой на тарелку вилки, и Мирра отодвинула стул, вставая.

– Я пойду, уже пора готовится ко сну. Спасибо за честь находится в вашей компании, – она наклонила голову, старательно натягивая улыбку.

Мохак резко отмахнулся ладонью, как отпуская надоедливую слугу. Уголок его губы на секунду зло дернулся вбок, обнажая зубы.

– Даже твоя дорогая подруга, игнорирующая милость предков, что одарили её редкой способностью, и та знает свое место и чтит порядки Севера и Мэносис, – когда дверь за девушкой захлопнулась, проговорил брат, смакуя каждое слово. – Только ты постоянно заставляешь краснеть своих родственников.

– Зачем ты говоришь всё это? – тихо спросила я. – Зачем заводишь эти темы?

Мохак кивнул косой взгляд на Иллиана. Тот, в отличие от Мирры, не собирался никуда уходить. В позах его телохранителей, которые, казалось, вообще не вслушивались в разговор, закралась напряженность.

– Я должен спускать тебе с рук явное неуважение к себе и традициям предков? Или после твоей учебы ты перестала считать себя северянкой?

– А что если и так? – процедила, более не сдерживаясь. – Кажется, ты был совсем не против, когда я сказала, что уеду с Севера, забрав Лэнса, едва смогу это сделать?..

– Тебе нужно было покинуть нас сразу же, как только ты увиделась с братом. Твое присутствие в Оби необязательно… – он шумно выдохнул. – А ты осталась. И… бесишь, невероятно бесишь! Твои родители… видели бы они этот позор! Как ты всем своим видом показываешь, что уже не одна из нас, что тебе плевать на наш клан, на все наши ценности! Они умерли во благо Оби, а ты вынесла из их смерти не только ненормальный жалкий страх перед голубянками, но и ненависть к всему Северу!

Я встала так резко, что с громким скрежетом сдвинула ногами стул. Дыханье перехватило, воздуха стало стремительно не хватать, а перед глазами потемнело так, что я на мгновение решила, что потеряю сознание от отупляющей боли, разлившейся по груди.

На мгновение застыла, желая осадить, поставить на место зарвавшегося Мохака, но из горла не вырвалось ни звука. Затем развернулась, и, не чувствуя под собой ног, почти бегом бросилась вон, прочь из этой затхлой столовой, подальше от ненавистного двоюродного брата.

Меня окликнули, но звуки притупились, как если бы я уже была далеко отсюда.

Двери под рукой открывались туго, нехотя, или же у меня просто не оставалось сил, но я упрямо стремилась выйти наружу.

В темноту. В спасительный холод дождя.

Снаружи слабо выбеливала воздух крыльца тускло мигающая лампочка. Я нырнула в темноту внутреннего двора, ориентируясь лишь на блеклые редкие фонари в отдалении. Все звуки слились в шум ливня, отдающего в уши, одежда быстро промокла как если бы я встала под холодный душ.

В ноги ударило ребро сиденья неразличимой лавочки, бок зацепил деревянный забор. Слепым котенком я прокладывала путь, пытаясь воскресить в памяти слабо отложившееся в ней расположение предметов недалеко от входа в гостиницу.

Поступок глупый, нет, постыдный, попытаться убежать в такой дождь из гостиницы, но мысль застать в фойе Мохака, снова увидеть его ухмылку, упрямо толкала вперед.

Руки нащупали дерево, струи дождя перестали бить по голове и плечам, и я поняла, что наткнулась на навес, под которым был стол и пара скамей. Временное убежище, чтобы прийти в себя, собрать всё мужество в кулак и…

Я рухнула на шершавую доску скамьи и разрыдалась. Горячие слезы обжигали холодные щеки, я стирала их с лица вновь и вновь, но те не кончались. Хотелось кричать маленьким ребенком, бить руками предметы, пытаясь вытолкнуть из себя всю накопившуюся боль.

Эта боль, утихшая за последние четыре года, не ушла, а лишь притаилась и выжидала подходящего момента, чтобы вновь овладеть мной, обжигать внутренности, сжирать изнутри.

Мохак едкими злыми словами лишь надломил хрупкую защиту, возведенную преграду, помогавшую игнорировать наличие этой ноши, этого невыстраданного бремени. Я возвела её не сколько из-за потребности оставаться сильной, сколько из-за собственной слабости.

Как же больно. Невыносимо.

Сжалась на скамье и как в детстве обхватила колени руками, пачкая грязными подошвами скамью.

Перед глазами вновь и вновь воскресало покрывало, откинув край которого пускаешь в воздух сотни голубых прозрачных бабочек, сорвавшихся с недвижных тел отца и матери.

Я упустила момент, когда уже была не одна и не могла знать, сколько стоял пришедший. Подняла голову и смогла рассмотреть лишь блеклый силуэт длинных белых волос, забранных в хвост.

Иллиан.

Опустила со скамьи ноги и подобралась. Меня застали врасплох, но Иллиан, пожалуй, был единственным человеком, чье присутствие сейчас могло не злить.

Слезы не собирались кончаться, они все так же текли из глаз, опаляя раздраженную кожу. Иллиан сделал шаг, и его руки опустились на мои плечи. От них тянуло спокойствием и в то же время чем-то щемящим, заставившим судорожно выдохнуть, встать и прижаться к его груди.

Пальцы стиснули кожу куртки, и я, всхлипывая, чувствовала, как боль по капле уходит. От наследника Нэндос шло колющее тепло, сила, неведомая простому человеку. Никогда так остро я не ощущала всем своим существом, как Иллиан близок и одновременно представляет из себя нечто совершенно иного рода, бесконечно отличное от меня.

– Мохак несдержан и мало что понимает в простых человеческих отношениях, но он сказал это под влиянием тьмы, Лия.

Его щека прижалась к моей, и кожу щекотали пряди его волос.

– Я знаю, Иллиан… – тихо ответила я. – Но от этого не легче. То что он сказал… самое ужасное во всем этом то, что в каждом слове Мохака была правда. Я действительно… действительно… проклятый Север.

– Не надо, Лия…

Он чуть отстранился, и сквозь темноту на радужке его глаз мерцали едва различимые голубоватые огоньки.

Незримая нить, что все это время связывала нас, зазвенела от избытка хлынувшей с двух сторон энергии. Это не было просто силой тонкого мира, той, что я знала с самого детства и чем умела управлять до того, как осмыслила её суть.

Нечто более глубокое и в то же время более простое и понятное, чем все эти высшие вибрации призрачной материи.

Иллиан наклонился, и его губы коснулись моих.

Пронзительный ток, пробежавший от головы до кончиков пальцев ног, легкие голубые всполохи, просачивающиеся сквозь тонкую кожу закрытых век. Близость, которую я так желала и которой так страшилась.

Размывающее все границы единство в движениях языка и губ.

… Поцелуй закончился, и я всё стояла полностью оглушенная, почти не чувствуя, как Иллина прижимает меня к себе и гладит мои волосы.

А на крыльце ярко горел огонёк сигареты отвернувшегося в сторону Эвока, бдящего нас покой.

* * *

Утром меня разбудила Мирра. Солнце ещё не взошло, но небо начинало светлеть. Стрелки часов на стене безразлично остановились на цифре четыре.

Тело не слушалось. В полусне я натягивала одежду, застегивала ремешки, шнуровала сапоги. В голове стояла пустота, ни одной мысли или образа, и я бездумно наблюдала за тем, как Мирра завершает приготовления, заплетая густые вьющиеся волосы в тугую толстую косу.

Внизу нас ждали. Молчаливые нендесийцы, сам Иллиан, бледный и сосредоточенный, угрюмый Мохак. Мы с Миррой оказались последними.

Брат задержал на мне взгляд дольше, чем того требовало короткое утреннее приветствие, произнесенное одними губами, и я отвернулась. Не демонстративно, а как отворачиваются люди, которым не к чему пялится друг на друга.

Не было злобы, желания сделать побольнее или, напротив, встать в позу, в глубине души желая услышать хоть какое-то подобие извинений.

Нет, мой двоюродный брат мог просто катиться ко всем хейви вместе взятым.

Впрочем, мы и так скоро встретимся лицом к лицу со злом, что мучило нас прошлым вечером.

Иллиан пошел первым, позади сопровождаемый верными телохранителями. Его и меня отделяло несколько людей, но после случившегося между нами, мне необязательно было быть рядом, чтобы постоянно чувствовать его близкое присутствие. Связь, ведомая только говорящим с духами.

Это дарило спокойствие ровно в той же степени, сколь и пугало. Я чувствовала себя совестливой воровкой, которая умыкнула то, что никак не должно было принадлежать именно ей.

Всё это неправильно. Настолько неправильно, что хотелось провалиться сквозь землю.

Администратор гостиницы ещё не встал, как и остальной персонал. Мы незамеченными покинули здание, и быстрым шагом пересекали пустынные улицы. Я едва поспевала за остальными, пытаясь расшевелить сонное тело и привести в порядок разум.

Смешно признаться самой себе, но поцелуй с Иллианом куда больше выбил меня из колеи, чем предстоящая встреча с темными духами. Если бы не возросшая между нами духовная связь я бы решила, что случившееся – фантазия, порожденная замороченным хейви мозгом.

Рабочее поселение кончилось, и мы ступили на асфальтированную дорогу, ведущую к шахтам. Горная гряда возвышалась совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, и именно под её основание и должны простираться ходы, ведущие к руде.

Ведь железную руду добывали в этом поселке, нет? Или что там ещё можно выкопать в этой местности? Что нужно пришлым чужакам?

Деревья, что росли вдоль дороги, выглядели больными. Их высушенные ветви и убогие жухлые листья производили удручающее впечатление, и я старалась смотреть под ноги.

Первое заграждение, невысокое, наспех сколоченное из того, что было под рукой, мы перескочили, не потратив и пары минут драгоценного времени, лишь Мирра с непривычки зацепилась рукавом за гвоздь, порвав тонкую ткань рубашки.

Следующее, вдвое выше предыдущего, пришлось перелезать. Я вскарабкалась, пользуясь нащупанными зазорами, и подо мной скрипнули ржавые железные прутья. Впереди ждала скала, и её пробуренное нутро надёжно скрывали прибитые доски.

Что-то заставило замереть прямо наверху. То же чувство, когда задумавшись в Галентене, хочешь ступить на дорогу, лишь уголком сознания отмечая, что уже давно горит красный свет, и нужно сейчас же остановиться.

Вот же наваждение. Я дернула плечом, быстро перекинула ноги, и прыгнула вперед, почти не замечая, как пружинно отозвалось приземление в коленях.

Иллиан и его телохранители уже стояли у заколоченного входа. На лицах Эвока и Хэрга читалась странная нерешимость, сродни той, что посетила и меня.

– Ломайте, – коротко приказал наследник.

Его лоб покрыла легкую испарина, темная кожа блестела. Глубоко под толстые доски сунули лом, и дерево затрещало.

Я отвернулась, давя желание остановить нэндесийев.

Тем временем Мирре помогал Мохак. Он, поняв, что та не справиться с преградой сама, легко залез следом, как если бы поднялся по обычной лестнице. Заграждение опасно скрипнуло, и Мохак без лишнего стеснения дернул девушку к себе, привлекая за талию. Сопротивления и реакции в ней было едва ли больше, чем в тряпичной кукле.

Когда Мохак отпустил Мирру, она растерянно повернулась ко входу в шахту, и её голубые глаза широко и непонимающе распахнулись, словно она понятия не имела, как оказалась на земле по другую сторону.

Она даже не поблагодарила сына вождя клана за оказанную помощь, не обратила внимание, что тот потянул её вбок, чтобы девушка не мешала спускаться другим.

– Здесь то, что мы ищем? – с надеждой тихо спросила я.

Мирра покачала головой:

– Пока не знаю.

– Вся надежда на тебя, – повернулся к ней Иллиан. – Я смогу привести нас прямо к хейви, но лишь ты способна ощутить, там ли то, что заразило твоего брата. Поэтому соберись. Пусть это будет и не так просто…

Его пальцы едва заметно дернулись и он сжал ладонь в кулак, как бы невзначай убирая руку за спину. Я вспомнила, как он безошибочно определил, где в доме находится мой больной брат, даже не заходя внутрь.

Хейви – не оскверненные порчей духи, с которыми мы справились без ощутимых потерь. Это нечто намного хуже. И Иллиан – не опытный говорящий с духами, а вчерашний выпускник вуза столицы, пусть и одаренный, знающий, но едва ли действительно полностью готовый встретиться лицом к лицу с подобным злом.

Во всяком случае, так виделось мне за всеми масками, что наследник примерял на себя в зависимости от того, с кем имел дело. Так хотелось думать, вместо того, чтобы окончательно расчеловечивать его, ссылаясь на родство с высшими духами.

Ведь мне проще любить такого же человека из плоти и крови.

Взломав несколько досок, нэндесийы открыли путь внутрь. Пахнуло затхлостью и окислившимся железом.

Иллиан вступил в проход первым, и над его ладонью вспыхнул голубоватый огонёк. Он пользовался духовной энергией так же естественно и просто, как дышал.

Закрытую шахту обесточили, перед нами расстилалась абсолютная тьма. Неяркий свет выхватывал редкие балки, и канву рельсов под ногами, уходящих далеко вперед. Над головой вились побеги толстых кабелей, серый камень сводов перемежался с желтоватыми вкраплениями, напоминающих не минералы, а гадкую плесень.

Мирра взяла меня под руку, и я почувствовала, что подругу бьет крупная дрожь.

– Холодно, – глухо сказала она. – Здесь так холодно…

Я кивнула. И дело было далеко не в температуре воздуха шахт. Мы не успели спуститься так глубоко, чтобы ощутить разницу между прохладой раннего утра и зябкостью подземелья. Холод темной энергии и высасывающая силы пустота, – вот спутники говорящих с духами в этом проклятом месте.

Мы медленно с опаской продвигались вглубь, спускаясь все ниже.

Темнота не только скрадывала пространство, но и превращала время, проведенное здесь, в монотонную бесконечность. За одной развилкой шла другая, мало чем отличимая от предыдущей.

Иногда особой отметкой на однообразном пути попадалась брошенная каска, ящик инструментов или катушки кабеля, но все они растворялись за нашими спинами, уходили во тьму. Иллиан вел нас уверенно, в его походке прослеживалась устремленность, и это единственное заставляло верить в то, что мы действительно движемся к цели, а не давно заблудились в лабиринте каменных кишок.

Единственным звуком здесь был звук наших шагов.

– Значит, они добывали железную руду, – вслух сказала я только чтобы услышать свой голос.

– Верно, – кивнул Иллиан.

Его профиль подсвечивал огонёк духовной силы, заостряя черты.

– Есть ли разница, что, когда так стремишься пробуриться к хейви, – негромко прокомментировал Мохак.

– И все же пустоты, где обитают темные духи, обычно находятся слишком глубоко под землей, чтобы человек так просто смог туда проникнуть. Иначе нечто подобное случилось бы намного раньше… – Иллиан прервался на полуфразе, резко сбавил шаг и жестом руки призвал всех остановиться.

Огонёк в его руке увеличился, выхватывая больше пространство перед наследником.

Ничего не изменилось, те же стены, балки. Ничего, но жуть захлестнула с ног до головы. Колени задрожали, и потребовалось сосчитать до десяти, что успокоить непослушное тело.

– Неужели… – тихо пробормотал Иллиан.

Он сделал неуверенный шаг и остановился. На мгновение впереди померещились зеленые искры.

– Я погашу свет. Всего на несколько секунд, всем оставаться на своих местах.

Мохак явно собирался возразить, но огонёк у руках наследника жалобно дрогнул и исчез. Чернота затопила, лишила зрения. Рука Мирры под моим локтем дернулась от испуга.

Я моргнула, словно это дало бы мне возможность что-то увидеть. Но впереди, в десятке метрах от нас из мрака отчетливо проступил ровный темно-зеленый свет. Он напомнил мне что-то до боли знакомое, что-то, что я многократно видела, но в другом оттенке. То же льющееся сияние нечта живого и одновременно никогда им не являющегося.

Тэнтали.

Предки, неужели это тэнтали?.. Ноги сами пошли вперед, и движение в воздухе говорило о том, что все мои спутники поддались тому же порыву, забывая о словах Иллиан.

Впрочем, и он сам.

Камни тэнталей, не больше ладоней, теперь были на расстоянии вытянутой руки. Их свет светил, но не освещал, и от него тянуло многократно усиленным жутким холодом, что мы все здесь давно ощущали.

Тэнтали усыпали стены, впиваясь в мертвый камень. Как странно, как разнится с тем, что мы о них знаем… И почему свечение такого цвета?..

Я протянула ладонь, чтобы коснуться граненой зеленоватой поверхности, но тут же отдернула пальцы. В глазах на мгновенье потемнело, я с трудом удержалась на ногах. Казалось, эта дрянь едва не выпила все мои силы.

Вспыхнул голубой огонек Иллиана. Его глаза потемнели, уголок губ предательски дрожал.

– Что за мерзость, – процедил он. – Что за поганая отвратительная мерзость…

– Они напитаны темной силой, – медленно проговорила Мохак. – Она настолько сильно их отравила, что они преобразовали её в свет… Похоже на то, что вырастает на зараженных гнильянкой.

– Да, но я не чувствую от них заразы, – после короткой паузы сказал Иллиан, словно пребывая мыслями где-то далеко от сюда.

– Но откуда здесь тэнтали? – резонно спросила я. – Они выросли в туннеле, вырытом человеческими руками… Не могли же они появиться здесь сами собой?

– Значит, они как-то сюда проникли… – Иллиан уставился в проход впереди, словно усыпанном зелеными звездами.

Я взглянула на Мирру. Она отпустила мою руку ещё тогда, когда мы шли через темноту к свечению. Её лицо напоминало гипсовую маску.

– Мирра… Мирра, ты чувствуешь что-то?..

Она молчала, словно не слыша меня. В зрачках девушки плескался изумрудный отсвет нечестивых тэнталей. Я подошла к ней и тронула за плечо, и, не увидев никакой реакции, обняла, надеясь этим привести в себя. За спиной послышались шаги, – видимо, Иллиан и несколько нэндесийцев двинулись дальше.

Мохак раздраженно взглянул им вслед и повернулся к Мирре:

– Так что ты можешь сказать, здесь источник всех наших бед?..

Девушка неопределенно качнула головой и двинула губами, но с них не слетело ни звука.

–…Проход дальше завален! – раздался издалека голос Эвока. – Тут щели всего в пару сантиметров, протиснуться не выйдет!

– Мирра… ну скажи хоть что-нибудь… – умоляюще прошептала я, гладя вьющиеся волосы подруги. – Дорогая, скажи…

Я крепче сжала её в своих объятьях. Страх, всё это время сдерживаемый глубоко внутри, от молчания подруги ширился, затапливал разум.

– Если мы пойдем туда, то все до единого умрем, – вдруг твердо изрекла Мирра.

Моё плечо что-то тронула и я вздрогнула.

Сзади стоял Иллиан. Он смотрел на Мирру, и в его глазах я читала мрачное согласие.

– То существо… что заразило брата. Оно там, далеко, в самой глубине. Так же, как и несколько таких же древних и могущественных тварей, нисколько не уступающих ему по силе.

– Несколько тиррекусов? – тихо спросил Мохак, и на лицах присутствующих отразился искренний ужас.

– Их трое, – коротко кивнул Иллиан. – И там есть и другие, мелкие хэйви… К тому же, чтобы расчистить завал дальше, нам понадобится много времени и сил. Это чистое самоубийство попробовать сейчас попасть туда. Мне жаль.

Я с отупением уставилась на него. Его слова текли сквозь меня, и медленно, каплей за каплей, приходило понимание.

Руки задрожали и я ткнулась лицом в волосы Мирры, с трудом сдерживая слезы.

Глава 9. Долг

– Мы вернёмся, когда соберем достаточно людей. Я могу взять только добровольцев… только нэндесийцы, в чей крови есть устойчивость к заразе.

Уверенный тон Иллиана не мог меня обмануть, я читала его, в глубине души действительно потрясенного, как открытую книгу.

Чистое самоубийство идти туда как сейчас, так и потом. Сколько нужно опытных говорящих с духами, чтобы покрыть перевес сил? Как отнесутся сами нэндесийцы к тому, что их драгоценный наследник станет рисковать собой, чтобы противостоять столь могущественной силе? Трое… трое проклятых, невероятно сильных хэйви… Клан может воспротивиться этому. Это – уже слишком.

Мы шли по тоннелям, и одни предки знают, как Иллиан находил путь обратно.

Мирра куталась в куртку Эвока, не в силах согреться. Её глаза покраснели от слез. Она держала меня за локоть, и если бы не девушка, сломленная и раздавленная тем, что смогла ощутить, я не заставила бы себя держаться, идти ровным шагом вперед.

– Все будет хорошо, – повторяла я, как молитву.

– Я слышала их голоса… их шепот… – бормотала она.

– Они не могут говорить, милая, это иллюзия, бессмысленный шум духов.

– Они знали, что мы здесь, они хотели нас. Но им нужна глубина, они не в состоянии высоко подняться… Они заманили Сэндома к себе, он единственный из говорящих с духами ходил сюда, он им подходил, в нем могло прорасти семя гнильянки… Завал оставили люди, хэйви сводили всех с ума. Полная шахта безумцев. Как больно, – Мирра выдохнула, и на её глазах вновь проступили слезы.

– Ты тонко чувствуешь, слишком тонко, это опасная способность в неумелых руках, – негромко сказал Иллиан. – Мне искренне жаль, что ты пришла сюда, но без тебя мы бы не смогли узнать точно…

Мирра всхлипнула.

– Ничего, сейчас, как выйдем, на солнце тебе должно стать лучше, – успокаивающе заверила её я. – Вот увидишь…

– Мне все равно, что со мной. Если мы не уничтожим террикуса, Лэнс умрет…

– Проклятье… – едва слышно процедил Мохак. – Зараженные Оби, все клановые междоусобицы – незначительно в сравнению с тем, чему пришлые дали возможность явить себя на нашей земле. Вдумайтесь, сколько шахт раскидано по Северу. Всё это время мы позволяли выкачивать ресурсы из нашей земли, но никто и подозревать не мог, что это может привести к чему-то подобному… Чем думали наши предки, когда дозволили это?

– Если бы предки противились алчности короне, пролилось бы море крови северян.

– Лучше умереть, чем отдать душу гнилой проказе, – зло парировал мой двоюродный брат.

Выход был уже совсем рядом. Первым, отчего-то насторожившись, скользнул наружу Иллиан, затем его телохранители, а потом я, желая как можно скорее вытащить Мирру на солнечный свет.

Но едва попав наружу, я уже была тому не рада. Подруга вжалась в мой бок, и я инстинктивно прикрыла её рукой, напряженно размышляя, что же делать дальше.

Разобранное заграждение двумя грудами валялось по бокам дороги. Вход оцеплял десяток вооруженных мужчин в полной амуниции: бронежилеты, шлемы, даже щиты, словно это были стражи правопорядка на демонстрации в столице. Глаза по привычке старались найти эмблему короны, но вместо неё на форме и щитах была нанесена неизвестная мне аббревиатура.

– Доброго утречка, – дружелюбно махнул нам рукой неизвестный в костюме, как если бы встретил около офиса приятеля-коллегу.

Он стоял за спинами окруживших нас около черной блестящей машины. Её подогнали прямо к шахте, не беспокоясь о целостности подвески.

Мохак, вылезший наружу следом за мной, жестом остановил остальных. Итого, на небольшой площадке нас стояло всего шестеро, и вряд ли бы мы могли что-то противопоставить укомплектованному отряду, к тому же, Мирра не боец.

– Что же они там топчутся? – заботливо уточнил мужчина, заметив движение в проеме. – Выходите, выходите все. Свежий воздух пополезнее будет воздуха шахт.

– Вы кто? – с любопытством спросил Иллиан, словно нам и не угрожает расправа.

Похоже, он решил сыграть в ту же игру, что и неизвестный.

– Я Гэрри Джонс, хозяин всего вот этого, – мужчина с пренебрежением махнул рукой на шахты. – Знайте, как-то неспокойно, когда на мой объект без спроса вваливается группа говорящих с духами, да ещё в таком интересном составе.

– Интересном составе? – сщурился Мохак.

– Безусловно, куда уж интереснее. Двоих сыновей вождей кланов нечасто увидишь разом, и не каждый день они незаконно проникают на закрытую территорию. Я могу ошибаться в ваших северных именах, так что прошу простить… Тендерин Иллиан, если не изменяет память, и Мохак Ренези, верно?

Мохак коротко выдохнул.

– Вы правы, – сказал наследник Нэндос.

На широком одутловатом лице Гэрри Джонса заиграла улыбка.

– Славно. Значит, я принимаю у себя важных особ. Это честь, – он шутливо скопировал северный жест приветствия, сведя ладони вместе и поклонившись. – И что же вас привело сюда?

– Вы, вероятно, и сами это знаете, – в ответ недобро улыбнулся Иллиан.

– Отлично, значит, мы все здесь в курсе, что происходит… И что же мне теперь прикажете с вами делать?.. Проникновение на закрытый частный объект карается по закону короны. Впрочем, неважно, мы же никому не скажем, да?

– Что вы хотите? – прямо спросил Мохак.

– Для начала, чтобы все, наконец, вышли из этой чертовой шахты, – резко ответил мужчина, колыхнул подбородком. – А затем, затем мы поговорим. Мило поговорим, не здесь, конечно, в моем кабинете. Я нечасто бываю на Севере, и местная природа меня… тревожит.

Он бросил взгляд на вход шахты, и вытер разом взмокший лоб. Недоуменно обвел нас взглядом, словно не понимая, какого хейви мы до сих пор стоим как вкопанные, а затем раздраженно махнул рукой.

Его люди опустили оружие и попятились в стороны, снимая кольцо.

– Высокородным особам предлагаю проехать со мной в машине, – продолжил Гэрри.

– Благодарю за предложение, но мы все пойдем пешком, – миролюбиво ответил ему Иллиан.

Эвок и Хэрг за его спиной не отнимали рук от поясов, готовые в любой момент выхватить мечи. Глупая затея, пуля быстрее любого клинка, даже заговоренного на плоть духов.

В любом случае нам ничего не оставалось, кроме того как подчиниться хозяину шахт.

Гэрри залез в машину, та тронулась и медленно покатилась вперед.

Его люди напоминали конвой, впрочем, им и являясь. Нэндесийцы, и так потерявшие силу духа в шахтах, выглядели раздавленными и потерянными, лишь Иллиан с телохранителями легко шагали, как ни в чем не бывало.

Пока мы пребывали под землей, солнце успело пройти половину пути до зенита, и теперь приятно припекало. Кожа Мирры потеряла болезненный оттенок, но потрясений на сегодня оказалось слишком много, и я старательно поддерживала её, не давая упасть. Девушка была самым слабым звеном нашего отряда, и по другую руку её повел Мохак, внимательно наблюдающий за людьми Гэрри.

Рабочее поселение уже проснулось, и любопытные глаза во всю таращились на нашу процессию из окон и дверных проемов. Разделываться с нами при многочисленных свидетелях Гэрри бы не стал, и нервное напряжение спало. С нами действительно хотели переговорить, во всяком случае, бороться за жизнь не придется.

Здание администрации не сильно отличалось от гостиничного, все те же стены, простота, поэтому кабинет, куда отвел нас Гэрри, выгодно выделялся дорогим лакированным деревом мебели и блестящим паркетом.

Большая часть команды осталась в комнате перед кабинетом, хозяин шахт пригласил с собой только Мохака и Иллиана, но не стал противиться желанием Иллиана взять с собой ещё троих: Эвока, Хэрга и меня. Кроме нас в кабинет прошел один из вооруженных людей Гэрри, тут же занявшего свой наблюдательный пост у стола хозяина.

Осведомленность Гэрри удивляла, но мою личность он не знал, поэтому некоторое время разглядывал меня, вероятно, гадая, кто эта северянка и почему она должна присутствовать при предстоящем важном разговоре. Для телохранителя я выглядела хрупко, мои способности считать по внешнему виду представлялось маловероятным, да Эвок и Хэрг и без моего вмешательства прекрасно бы справились со своей задачей.

– Это моя сестра, Лия Ренези, – нехотя пояснил Мохак, опуская подробности нашего истинного родства.

– Прекрасно, – тут же расцвел Гэрри Джонс. – Безумно рад вашему обществу, Лия. Может, кто-нибудь хочет кофе? Или чего-то покрепче? Я привез с собой чудесный виски, и пусть время раннее, нам всем было бы неплохо успокоить расшатанные нервы…

Никто не пожелал ничего пить. Тогда Джонс достал единственный массивный бокал-рокс, извлек из серванта бутылку, из скрытого за дверцей шкафчика миниатюрного холодильника – пару кубиков льда, молча налил виски и сделал большой глоток янтарной жидкости.

Выдохнув, он отодвинул ящик стола и аккуратно положил на столешницу деревянную шкатулку. Что-то негромко брякнуло.

– Для начала хочу пояснить, – сказал Гэрри. – Видите ли, я – глава одной из самых крупных добывающих корпораций, которые работают на Севере, а не какой-то местный мелкий начальник. Эти шахты – не единственные в вашем регионе, которые мне принадлежат. Десяток месторождений железной руды, нескольких редких металлов, таких как иттрий, лантан, тербий и другие, единственная северная алмазная трубка также мои. И Север – лишь один из ряда других регионов, где мы ведем добычу в промышленных масштабах. Сейчас все вы можете резонно спросить меня, какого черта, Гэрри, ты лично поехал вылавливать группку северян в одной из своих шахт на краю королевств? Тебе совсем нечем заняться? Чего вообще тебе не сиделось в уютном офисе столицы и что ты здесь забыл? Но жизнь многообразней, чем можно подумать, и я здесь, в этом… прекрасном краю, да хранят его предки, или как там у вас говорят…

Мужчина сделал ещё один глубокий глоток, лишь мельком взглянув на наши вытянутые лица.

– Вещь, которая заставила меня лично приехать сюда… Она находится в этой шкатулке, – Гэрри оттарабанил пальцами по полированной деревянной поверхности. – Это то, с чем мы никогда не сталкивались, то, чья природа нам до конца неизвестна.

Замок отворился безшумно, показывая нутро шкатулки. Граненый камень тускло отливал зеленоватым в утреннем свете, льющемся сквозь незанавешенное окно.

“Тэнталь!” – едва не выдохнула я, но сдержалась.

Невозможно. Они же погибают вне опоры, вне потоков духовной силы.

– На эти странные камни мы натолкнулись в этой пещере. Новый органический минерал, до недавнего момента неизвестный науке.

– А чем он так важен для вас? – с видимым безразличием спросил Иллиан. – Важен настолько, что вы приехали сюда лично?

Гэрри вдруг рассмеялся и отставил в сторону виски.