Текст книги "Грешники. Внебрачная дочь (СИ)"
Автор книги: Елена Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
***
– И что же обо мне рассказывала Кэтти? – сконцентрировав всё своё внимание на дочери, готовлюсь услышать невероятную басню в духе Катерины.
– Говорила… ты герррой! – Ника выразительно выговаривает «Р»!
– О, как? – изумлённо выпучиваю глаза.
Это что-то из ряда фантастики. Герой??? Невероятно захватывающее сказание.
– А где твой меч-кладенец? – круглые глазища Доминики неумолимо меня «клеят». – Покажешь?
– Что ещё за меч-кладенец? – озадаченно выстраиваю в голове довольно образные ассоциации из русского фольклора и не только...
Пах по-прежнему гудит напряжением.
Сложно расслабиться, когда тело желанной женщины так близко…
– Ты что, не помнишь? Ты же отрубил голову змеюке Мэт!
Поперхнувшись от заявления дочери, сдавливаю талию покрасневшей Эн.
– Вот так, смотри, – сделав взмах рукой, Ника задевает носком туфли верхушку сверхчувствительного члена. Вздрагиваю. Мне хочется взвыть. Рывком схватив воздух, задерживаю дыхание, пережидая боль. – Вспомнил?
– Ага… – шумно опустошаю лёгкие. Кажется, что вместе с воздухом меня покидает возбуждение. – Почему Мэт змеюка? Это кто же выдумал такую басню? – веду бровью, поглядывая на Эн.
– Потому что она плохая! – нервничает лисёнок. – Она стервла!
– Ника! – шикает Анна, закатывая глаза. – Это плохое слово. Нельзя такое говорить.
– Но Кэтти его говорит. Я слышала.
– Катя взрослая.
– Я тоже взрослая! – возмущается дочь, вздёргивая кверху подбородок. – Так бабушка Вера говорит.
– Саботаж? – Анна устремляет на неё осуждающий взгляд.
– Нет, – Ника обижено поджимает губки. – Она папу накалдавала. Потому он долго не приезжал.
– Дочь, а мама у нас хорошая? – разбавляю накал девичьих страстей, пока кого-то не отправили в угол.
– Идеальна! – выносит заключение Ника.
– Класс! Я с тобой полностью согласен, – отпустив на секунду Анну, вручаю ей рубашку, а сам несколько раз подбрасываю к потолку дочь.
Она визжит от радости. Коридор наполняется звонким смехом. Впитываю эти эмоции и молча кайфую.
– А теперь пошли лечиться. Эн, ты идёшь с нами.
– Мне нужно на кухню… – Царевна пытается отвертеться, но я ловлю её за руку.
– Всё, что тебе нужно, это наша с Никой компания, – подталкивая Энни вперёд, прохожу с девчонками в ванную. – Верно, доча?
– Ага.
– Аптечку дашь нам, Царевна?
Высаживаю ребёнка на пьедестал для раковины.
– Божжжеее… Я с вами рехнусь, – бросает грязную вещь на ящик для белья.
Перевожу на зеркало пытливый взгляд. Отслеживаю нервные движения Царевны. То, как выуживает из шкафчика небольшую пластиковую коробку и приносит её мне.
– Держи.
– Ты нам не поможешь? – открываю крышку. Извлекаю пару ватных дисков. Наливаю на них перекись.
– Я сама! Сама! Дай! Пап. Дай полечу!
– Ауч… – шиплю, когда Ника, выхватив из рук ватный тампон, впечатывает его в разбитую бровь. – Кто ж так… – в последний момент глотаю лишнее слово и выдыхаю.
– Ой… прости, прости… – лепечет напугано, осторожно дуя на ранку. – Очень болит?
– Всё хорошо, Доминика, – пытаюсь её успокоить. – Ты умничка. Врач от Бога. Давай ещё раз, только осторожно.
Глава 27. С лёгким паром
Анна
Итан снова склоняется над Бусинкой.
Позволяет ребёнку измываться над собой.
Терпит ради сближения с дочерью. И это подкупает. Вселяет надежду на будущее, на взаимное уважение и доверие. На то, что он станет лучшим отцом.
– Ладно, лечитесь тогда без меня, – определив, что я здесь лишняя, решаю заняться чем-нибудь полезным. Всё-таки сегодня праздник. И он ещё не закончился. Наоборот, веселье в самом разгаре…
– Пойду, уберусь на кухне, – вспоминаю о мелких осколках. Их нужно пропылесосить, чтобы Ника не поранила ступни. Она часто бегает по квартире босиком. Словно её тапочки живут другой жизнью где-то в иной плоскости. Каждый раз вдали друг от друга. – Заодно проверю, чем заняты наши бабушки. И если мы никуда не едем, закажу на дом еду.
– Эн, пусть Кэтрин этим займётся. Закажет клининг услугу. Позвонит в лучший ресторан и забронирует столик на пять человек. Все расходы я возьму на себя. Ауч!!! – Святой снова вскрикивает, хватаясь пальцами за бровь.
– Всё! – осознав, что дело пахнет керосином, Ника быстренько умывает руки. – Я уже вылечила! Теперь давай купаться! – указывает пальчиком на ванну.
Только этого сейчас не хватало!
Не то, чтобы я была против их совместного купания.
Просто после водных процедур мы уже вряд ли поедем в ресторан.
Придётся праздновать дома.
– Ника, а как же твоя причёска? Я столько времени старалась! Тебе не жалко мочить локоны? А макияж? – пытаюсь отговорить ребёнка от этой несвоевременной затеи.
– Ма, новый нарисоваем. Дашь нам бомбочку? – пялится на меня словно суслик – попробуй откажи. – И пенку хочу! Много!
– Значит так, – медленно тяну воздух носом, чтобы не вспылить в такой день, – папа помоется без нас. Он взрослый. Сам справится. Мы подождём его за дверью. Договорились?
– Нет! – скрещивает руки на груди, многозначительно уводя взгляд в сторону. Боже мой, ну что за характер? – Барсика ты купала. Он тоже взрослый! Почему папу нельзя?
Встречаемся с Итаном взглядами. Я сконфуженно молчу, словно проглотила язык.
А что тут, блин, скажешь?
В ванной мы закрывались, когда Арсу подгорал секс.
Приходилось придумывать для Ники разные отмазки типа: помою ему спину или побрею сзади шею…
Хорошо, хоть не просит папу побрить…
Черт!
Ну что же ты смотришь на меня глазами полными укора? А?
– Никого я не купала. Хватит, Ника. Лучше расскажи папе свою любимую сказку, – с досадой бормочу, намереваясь покинуть ванную.
Почувствовав, как эмоции подступают к горлу душной волной, разворачиваюсь к выходу.
– Купала! – доносится в спину ворчание маленькой предательницы. – Когда Барсик приезжал к нам из комардировки.
– Делайте, что хотите, – выпаливаю и скрываюсь за дверью.
Меня снова не на шутку штормит. Хочется Нике отрезать язык!
Он же теперь не успокоится, пока не вытащит из неё нужную информацию.
– Грррр… – стиснув пальцы в кулаки, иду на кухню. Где-то в заначке у меня осталась валерьянка. Корвалол ещё утром выпили с Катей напополам.
***
Выдавливаю две таблетки. Руки дрожат. Решаю, что мало. Забросив шесть штук в рот, запиваю стаканом воды.
Вдох-выдох…
Вдох-выдох…
Боже мой, как успокоиться?
– Аня?
Вздрагиваю от голоса мамы за спиной.
– Что?
Оборачиваюсь к ней лицом.
– Мы тут с Катей подумали… – вздыхает она. – Вам нужно побыть втроём. Наедине. Сегодня мы здесь лишние.
– Что ты такое говоришь? – возмущённо вскидываю брови от заявления, которое меня совершенно не радует.
Я не готова оставаться один на один с Итаном ночью в одной постели. Тем более, на глазах дочери. Как я всё это объясню ребёнку? Ещё совсем недавно я спала с Арсом. А теперь лягу с мужчиной, которого она знает каких-то пару часов? Лишь потому, что он её отец? Серьёзно?
Как бы не так!
Нет, мама с Катей, конечно же, не останутся ночевать, но хотя бы побудут подольше с Никой. А Итана после ужина я отправлю в отель. Так будет лучше для всех нас. И для Бусинки в том числе!
– Ничего такого, чтобы тебя могло удивить, – заверяет родительница.
– Мама, сегодня праздник Ники! – пытаюсь повлиять на их с Катей ошибочное решение. – Не станет же Итан торчать в ванной до ночи. Давайте организуем стол. Поужинаем. А завтра сводим её в парк, или в океанариум, или в тот же Макдональдс. Да куда угодно, лишь бы заполнить пробелы в празднике! Я так устала, что ужин в ресторане походу не вынесу.
– Ладно. Как хочешь, – пожав плечами, мама оценивает обстановку на кухне. – Иди к ним. Мы с Катей всё организуем. Я займусь уборкой. Она ужином. И помни, мы в любой момент можем уйти.
– В этом нет необходимости. Итан отправится ночевать в отель.
– В отель? – удивляется мама. – Дочка, послушай меня. Я больше всего на свете хочу, чтобы вы с Никушей были счастливы. Дай ему шанс. Нике нужен отец. Вон они как клеятся друг к другу. Чувствуют родную душу. Сердцами тянутся. Ника сразу его приняла. Не то, что Арса. Что тебе ещё нужно? Зачем всё усложнять?
«Может быть потому, что ты не всё знаешь, мама…» – молча сбегаю от ответа.
– Не знаю, мам. Наверное я ещё не отошла от шока. Завтра всё будет иначе. Спасибо тебе за помощь. Я тебя очень люблю, – обняв маму за плечи, целую в висок.
В голове такой сумбур, что я не представляю, как вести себя дальше.
Простить и всё забыть ради Ники?
Но это невозможно. Так сразу вырвать из сердца боль, из головы мучительные воспоминания.
Невозможно перешагнуть себя и делать вид, что ничего не помню.
Я всё помню! Это моё прошлое, которое едва не убило меня. Нас обоих. Оно открыло мне глаза на жизнь без розовых очков.
– И я вас люблю. Больше всего на свете, – шепчет мама. – Иди, дочка. Ты им нужна.
– Ты с нами поедешь? – вспоминаю угрозы Святого и понимаю, что отвертеться не получится. Своим отказом могу навредить и себе и дочери. Сначала добьётся на неё прав, затем вынудит сделать выбор. И он будет в его пользу. Потому что от Ники я не откажусь.
– Куда? В Португалию? – мама округляет глаза. – Что я буду делать в чужой стране? Здесь у меня квартира. Подруги. Я привыкла жить одна.
– Как это что? – запальчиво возражаю. – Внучку нянчить конечно! Квартиру закроем. Делов-то. Прилетишь с Катей, как только оформишь все документы.
С Катей встречаюсь в коридоре. Смотрит. Улыбается. В руках держит новоиспечённого члена семьи.
– Что? – чувствую, как нервно начинает дёргаться глаз.
– Нагадил в тапки Арсу.
Застываю, бледнея. С сегодняшнего дня Арсений для меня – это больная тема. Мне его безумно жаль. Только сердцу ведь не прикажешь! И жалеть нужно начать себя! Себя, а не мужчин, которые меня окружают.
– Ему лоток нужен. Божжжеее, какой-то дурдом! – взмахнув руками, возвращаюсь в ванную.
Эти двое спелись настолько, что уже успели занять общую ванну, из которой на пол от изобилия вываливается фиолетово-синяя пена.
Сколько бомбочек они туда бросили?
И как они их нашли?
Судя по количеству пены использовали целый флакон…
– Мам, смотри! – Ника складывает большой и указательный пальцы в кольцо и выдувает на Итана несколько мыльных шариков. Хохочет так звонко и заливисто, что я вмиг забываю о нервном расстройстве.
Она действительно счастлива.
Арс ей такого не позволял. Зато родной отец готов прогибаться под любое её желание.
***
– Иди к нам, – озвучивает Святой.
– Нет уж, вам и без меня отлично отдыхается. Я в сторонке постою, – поднимаю с пола одежду Итана. Незаметно наслаждаюсь ею наощупь. Ткань мягкая. Приятная. Пахнет им. Он никогда не носил дешёвые вещи. Всегда одевался стильно и со вкусом. На нём одежда сидит как влитая, и каждый шов на строго определённом месте.
– Хотя бы голову мне помоешь? – интересуется Святой, подмигивая дочери.
По выражению бесстыжих глаз понимаю, как его ломает по моим прикосновениям. Поэтому начинает манипулировать всем, чем только может.
– Я! Я помою! Можно? Я! – Ника поднимается на ножки и хватает с полочки бутылку моего любимого шампуня с запахом мёда и цветущего апельсина. Открывает крышечку, и я понимаю, что пены сейчас станет втрое больше и мне придётся собирать её не только здесь, но и в коридоре.
– Дерзай, – хохочет Итан, уступая ей право быть первой в таком нехитром деле.
Ника рада стараться.
Набирает полные ладошки геля. Шлёпает ему на макушку и усердно растирает, пока отец не начинает сдувать расползающиеся по лицу потоки мыльных пузырьков. В завершение набирает охапку пены и монтирует на голове Итана гигантскую «Шапку Мономаха».
– Мама, он такой классный, – хохочет ребёнок, начиная прыгать и вовсю взбивать мыльную воду руками. – Как смурфик!
Черррт!
– Ника прекрати! – отчитываю, снимая с крючка её махровый халатик. – На сегодня помывка окончена! Пора меру знать. Обвалите потолок соседям. Затем папу в полицию заберут.
Дочь притихает, но следом прихватывает лейку и открывает кран, орошая холодными струями не только Святого, но и меня, стены, пол, всё вокруг.
Визжу, пытаясь закрыть воду. Не успеваю опомниться, как меня сгребают в охапку сильные руки и бесцеремонно затягивают в ванную. Вода тотчас выходит из берегов.
Божжжеее…
– Ненормальные! Оба! – отплёвываясь от мыла, оказываюсь у Итана между ног. Прижатой спиной к его груди. В платье! За которое отвалила хренову тучу денег. И которое только что пало смертью храбрых.
С платьями в последнее время мне чертовски не везёт! Придётся купить рубище.
Злюсь и пыхчу в кольце крепких рук, но стоит Святому обхватить ладонью мой дрожащий живот и скользнуть ею ниже, как я замираю, тяжело дыша.
Соски под лифом становятся твёрдыми. Ноют и даже чуточку болят.
– Красивая у нас мама, правда, Ника? – издеваясь, ныряет пальцами в трусики, ловко прижимая подушечками чувствительную точку.
Разряд в 10 000 вольт! Взрыв каждой нервной клетки. Кровь в затылок резким толчком. В груди стопорится воздух.
Я тут же свожу колени вместе. Краснею. Пытаюсь взять под контроль своё состояние.
Убью!
Как только вылезу из ванны, следом утоплю его в ней.
Гад!
Искуситель!
Смурф проклятущий!
Прикусываю губу, чтобы не застонать. Его пальцы так ловко кружат по клитору, что я начинаю сходить с ума в преддверии оргазма.
– Мамочка классная. Я её очень люблю, – Ника бросается мне на шею, спасая меня от «маленькой смерти».
Чувство неудовлетворённости от несбывшегося и радует, и убивает одновременно.
Черррт! Черррт! Черррт! Чтоб тебя!
Сумасшедший!
– Ты пожалеешь, – шиплю на португальском.
– Можешь отомстить мне той же монетой, я не против, – хрипит на ухо Святой, поправляя в трусах стояк.
– Не боишься, что тебе не понравится?
– Нет, – шепчет, целуя шейные позвонки. – Я всё прекрасно помню, Эн. Даже твой первый невинный минет…
Глава 28. Сложный выбор
Анна
Весь оставшийся вечер, сидя напротив друг друга за столом, мы с Итаном переглядываемся как два сексуально озабоченных подростка.
Вернее, озабочен он своими «мокрыми» фантазиями. Я же ломаю голову над тем, как можно дольше прожить с мужчиной под одной крышей, не прибегая к сексу?
Как бы я его не желала, мне всё равно хочется немножко его помариновать!
«Я всё прекрасно помню, Эн. Даже твой первый невинный минет…» – каждый раз мысленно возвращаясь к этим словам, глядя на него, краснею.
Уверена, он догадывается, о чём я время от времени думаю. Его глаза щурятся, принимая лукавое выражение. Я вижу, как он дразняще покусывает внутреннюю часть губы, всякий раз сдерживая довольную улыбку и намекая на то, что час моего нравственного падения близок.
Очень близок…
– Ну, что, Буся? Будем задувать свечи и загадывать желание? – Катя поднимается из-за стола, чтобы принести только что доставленный курьером торт.
– А сколько можно загадывать желаний? – хитро прищуривается Ника, доедая фруктовый салат.
– Сегодня безлимит, – выдаёт тётка, целуя её в пушистую после купания макушку. – Столько, сколько хочешь!
– Точна? Точна?
– Ага.
– Халимиона Ваську хочу!
– О-о, нет! – привстав помочь Кате, плюхаюсь от ужаса обратно на стул. – В нашем доме только ящерицы не хватало. Они едят червей. Жуков. Всякую гадость! Линяют. Брррр! – вздрагиваю от неприятного мороза по коже.
– И что?
– Бусинка, без паспорта его не пустят в самолёт.
– Я нарисоваю пастарт!
– А прививку твоему Ваське кто поставит? Кэтти?
– Прививку не нада! Я сама её боюсь. И Вася будет бояцца. Он же маленький. Вот такусенький, – показывает ладошками примерный размер. – Ма? Давай купим? Он влезет папе в карман. Там никто не увидит. Ладна?
– У папы и на голове никто не увидит… – ворчу я, бросая на Итана предостерегающий взгляд. Но тут же понимаю, что стоит мне выйти на кухню, как эти двое договорятся за моей спиной.
– Ань, она забудет про эту ящерицу через пару минут, – заверяет Катя, распаковывая на кухне торт.
Достаю из шкафчика десертные блюдца. Ставлю рядом на стол.
– Так! – решительно. – Больше никаких сказок о Рапунцель, Смурфах и прочих странных существах! Ты можешь себе представить в доме такую… такую… гадость! Ой… – снова брезгливо ёжусь. – Лучше не напоминай.
– Ага, – улыбается Катя. – Только лысые колобки, лисички и серые волки. А ещё я знаю притчу о двух упёртых баранах.
– Ты уже о Мэт рассказала. Так что лучше молчи.
– Нервничаешь? – взяв меня за подбородок, тётя заглядывает в глаза.
– Очень.
– Аня, раз ты его не выгнала за порог, как только приехал, то теперь поздно метаться. После драки кулаками не машут.
– Знаю. Но всё равно жду от него чего-то такого, что могло бы облегчить…
– Что облегчить? – прерывает меня тётка. – Хочешь, чтобы он встал на колени и умолял о прощении?
– Боже, нет, конечно!
– А чего ты тогда ждёшь?
– Я не хочу туда возвращаться. Там всё чужое. Страна. Город. Люди. Друзья… Их у меня там нет…
Грудь сдавливает очередным нервным спазмом.
– Один мудрый человек сказал: «Хорошо там, где есть МЫ! Там, где нас нет, нам хорошо быть точно не может».
– Хорошо сказал… – вздыхаю, выуживая из ящика десертные приборы и опуская их на тарелки.
– Детка, а где у тебя прокладки? Что-то живот у меня ноет. Чую, накроет меня в такси менструацией.
– Идём в ванную, я покажу.
В ванной я останавливаюсь, не доходя до тумбочки с гигиеническими принадлежностями. Меня как будто кипятком обдаёт. Застыв на месте, стою ни живая ни мёртвая.
– Аня? – голос тёти ввинчивается в барабанные перепонки. – Что с тобой?
– Кажется…, – нервно сглатываю, – у меня… задержка.
– Твою ж… дивизию… Уверена?
– Должны были пойти за неделю до поездки на Тенерифе. Я тогда не придала этому значения. Сослалась на нервное состояние. А как Итана встретила, так вообще о них забыла. Всё в сумке дорожной. У меня в спальне. Я не успела их оттуда вытащить.
– Это что же? Около двух недель?
– Выходит, что так.
– А спираль?
– А что спираль? Несколько месяцев назад на консультацию девочка приходила с пузом. Спираль у неё выпала во время секса. Не знаю я. Случай один на миллион, но проблема имеет место быть. Боже, Кать, мне нужен тест…
***
– Я сейчас. Погоди, – проверив свои карманы, тётя находит деньги и отправляется на выход.
– Ты куда?
– В аптеку, – шикает она, давая понять, чтобы я держала язык за зубами. – Если спросят, скажи, что я сейчас вернусь. И молчи! Ясно? Ничего никому не говори заранее.
– Опять врать? – устремляю на неё растерянный взгляд.
– Не врать! Скорее, не раздувать из мухи слона! Вдруг пронесёт? Там же спираль! Была… – как-то неуверенно добавляет.
Тётю словно ветром сдувает, а я начинаю отсчитывать секунды до начала нового приговора. Аптека здесь совсем рядышком. В нашем доме за углом.
Помедлив немного, возвращаюсь на кухню. Встречаюсь с Итаном лицом к лицу. У него в руках торт. И он внимательно меня изучает.
– Всё хорошо? Я решил помочь.
– Д-да… – сбивчиво отвечаю, чувствуя, как сердце разбивается вдребезги. – Всё нормально…
– Эн? – не отстаёт. Не верит. Смотрит в упор.
Кажется, что его взгляд уже отсканировал мой мозг и приступает расшифровывать скрытую информацию. Ещё секунду и всё полетит коту под хвост.
– Неси. Я возьму тарелки, – поспешно разрываю этот невыносимый зрительный контакт.
Дав ему возможность выйти, трясущимися руками хватаюсь за блюдца. Ложечки начинают приплясывать на фарфоровой поверхности, вследствие чего соскакивают и разлетаются в разные стороны, создавая громкие музыкальные спецэффекты от соприкосновения с разными поверхностями.
– Божжжеее… – ставлю тарелки обратно на стол.
Присев на корточки, быстро приступаю собирать рассыпанные по полу приборы. Нечаянно режу палец об осколок стекла. Вскрикиваю и тут же начинаю нервно всхлипывать. На глаза наворачиваются слёзы. Сажусь на пол, рассматривая алые капли крови на плитке. Меня накрывает паника. Зажав ладонью рот, начинаю сдавленно реветь.
– Эн? Черррт… Почему ты плачешь? Что происходит? – над головой раздаётся взволнованный голос Итана. – Иди-ка сюда.
Не дожидаясь моего ответа, он подхватывает меня на руки, заносит в ванную. Садит на пьедестал для раковины. Берёт в руки мою кисть. Недовольно осматривает.
– Сейчас всё пройдёт. Потерпи немножко.
Достав из шкафчика перекись, заботливо промывает ранку. Я смотрю, как шипит кровь, и вспоминаю моменты из детства. Себя маленькую. Маму. Свои разбитые до крови коленки. Не сдерживаюсь и начинаю рыдать. Не от боли, а скорее от страха. Или шока. Или от того, что сломалась и просто хочу, чтобы меня пожалели как ребёнка.
– Эй! Ты чего? – зажав палец бинтом, прижимает меня к себе.
Не отвечаю. Уткнувшись носом в его шею, пытаюсь взять эмоции под контроль. Но как бы не старалась, у меня не выходит. Бомбит и размазывает ещё сильнее.
– Я хочу разговаривать, – хрипит в ухо и следом целует его. От приятной щекотки мелкой дрожью исхожу. – Молчанием проблему не решить. Мы уже достаточно натворили ошибок из-за этого. Посмотри на меня.
Отстраняется, чтобы заглянуть в мои глаза. Встречаемся взглядами. Голова кругом идёт. То ли от пьянящего запаха, наполнившего мои лёгкие, то ли от страха потерять его во второй раз...
– Эн, – дожимает, когда мои глаза начинают нервно бегать по его нахмуренному лицу.
– У меня задержка, – выпаливаю, чтобы не затягивать проблему. Впервые за эти долгие мучительные дни мне не хочется ему врать…
***
– Задержка… чего? – смотрит на меня, мигая ошарашенными глазищами. Точь-в-точь как Ника, когда чего-то не понимает.
А что тут понимать? Я жила гражданским браком с мужчиной. И у нас с ним был секс!
Ты хотел правду, ты её получил.
– Отсутствие критических дней. Задержка месячных. Как ещё сказать? – ворчливо поясняю, пытаясь соскочить с тумбы на пол. Но он стоит между моих раздвинутых ног как истукан, не давая мне такой возможности.
– Да... Я... Понял… Эн... Понял… – отвечает заторможенно. Взгляд становится немигающим. Устремлённым в одну и ту же точку.
Ощущаю, как его пальцы сильнее стискивают меня, впиваясь между рёбрами. Он делает это неосознанно. На рефлексах. Копаясь у себя в голове и о чём-то отрешённо думая.
– Почему ты молчишь? – пытаюсь до него достучаться. – Итан?
Вздрогнув, он фиксирует взгляд на моих глазах. На лице ярко выраженное разочарование. На скулах поигрывают желваки. Злится.
Другой реакции я от него и не ждала…
– Это точно? – интересуется, приходя в себя. – Не может быть ошибки?
– Катя отправилась за тестом на беременность. Скоро узнаю.
– Да... Хорошо… – снова выпадает из реальности, погружаясь в собственные мысли.
Да, черт!
Моя паника настигает пика.
Если он предложит аборт, я не знаю, что ему отвечу.
Я сама в шоке от происходящего. Новость о беременности Никой не потрясла меня настолько сильно, чем эта. И если быть честной с собой, я не рада своему положению, потому что решиться на аборт я вряд ли смогу. А для Итана этот ребёнок, как насмешка судьбы. Он же ненавидит Арса!
Божжжеее, ну почему это произошло? Я не планировала залёт. Я ещё не отошла от одного потрясения, как получила другое.
– Если ты не готов к такому повороту событий, то… В общем… В общем…
– Эн… – Святой прерывает мою сбивчивую речь. Сжимая челюсти, тяжело выдыхает. Ему, как и мне, трудно даётся диалог.
– Сначала сделай тест. Может у тебя гормональный сбой какой-то. Ну, не знаю я. Что там у вас ещё бывает? Акклиматизация? Перенервничала, в конце концов, – он издаёт нервный смешок, а затем, отходя от меня, также нервно ерошит волосы на затылке. Сам не верит в то, что говорит.
Да, Божжжеее, он ещё больше растерян, чем я!
– Нужно свечи помочь задуть… Нике… – бормочет, делая шаг к двери, и тут же возвращается обратно. Берёт мою ладонь. Накладывает на порез пластырь. У обоих руки дрожат. Сердца барабанят по рёбрам. Скачет пульс.
– Что мне с этим делать? – выдаю дребезжащим голосом, поднимая на него глаза.
– Ты сама должна определиться, что с этим делать. Я приму любое твоё решение. Но не рассчитывай, что я откажусь от тебя. Сборы не отменяются. Вы с Никой летите со мной. Ясно?
Смотрю на него, ещё больше теряясь.
Что, если беременна?
Что, если передумает?
Снова выставит за дверь? Без Ники?
– Ань, купила. Аж три штуки! С… т… руй… нй… – голос тёти, взрывая воздух, внезапно глохнет. Она тормозит на пороге, как только замечает Итана.
***
– Проходи, Кэтрин. Или ты увидела на мне рога? – Святой как-то неожиданно переходит к сарказму.
Меня его колкость, конечно же, задевает и одновременно настораживает. И всё же хочется думать, что он сравнил себя с чертом… Катя мой союзник. Чувствую, теперь он обеим спуску не даст.
– Очень смешно, – губы тёти рефлекторно дёргаются в нервной улыбке. Она стоит на месте. Косится на меня пытливым взглядом. Мол, какого хрена он здесь делает?
– Он в курсе, – сползаю с насиженного места и двигаюсь к ней. – Мы решили не хранить друг от друга секретов. Обсуждаем и решаем проблемы сообща.
Хочется верить в то, что говорю. А вот тётя…
Тётя всё ещё в шоке. И похоже у неё на этот счёт есть некоторые сомнения.
– Ага… – недоверчиво. – Ну, ладно... Тогда вот, держи… те, – Катя протягивает мне коробочки. – Вот этот самый точный… – указывает пальцем на верхнюю.
Нервно сглатывая, забираю упаковки. Взгляд цепляется за унитаз. Нужно помочиться на кончики тестов и прервать это затянувшееся напряжение прямо сейчас.
– Кать, торт уже на столе, – извещаю, приступая распечатывать тесты и снимать с них защитные колпачки. – Ника с мамой, наверное, заждались. Я постараюсь долго не задерживаться. Забирай Итана и развлеки их чем-нибудь. Ладно?
– Я останусь здесь. С тобой, – заявляет Святой, лишая меня дара речи.
От удивления широко распахиваю глаза.
Ну уж нет! Серьёзно? Никаких личных границ?
– В этом нет необходимости, – возражаю.
– В чём проблема пописать при мне? – возмущается, будто и вправду не понимает, что я при нём этого не сделаю.
Я просто не переживу такого позора. Я никогда не справляла при нём нужду. Даже на пляже, после развратного секса, пряталась за камнем, а тут…
Он спятил совсем? Между нами четыре года разлуки!
– Господи, Итан, мы давно не на столько близки, чтобы я делала это в твоём присутствии. Дай мне минуту. Затем зайдёшь, – выдаю умоляющим тоном, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Эн, я изучил тебя вдоль и поперёк.
– Я отвыкла от тебя. Что не понятно? – сжав тесты ладонью, упёрто жду, когда он покинет ванную.
– Царевич, я смотрю, ты нервничаешь больше, чем Аня, – тётя делает попытку спасти меня от конфуза и поддержать сопротивление, за что я безгранично ей благодарна. – Пошли-ка, пропустим по рюмочке коньячка. Сегодня не грех устроить анестезию мозга. Ничего с твоей Царевной не случится. А вот тебя, если не расслабишься, придётся реанимировать. Бледный как потолок. В гроб краше кладут. Тьфу! Тьфу! Тьфу!
– Я подожду за дверью, – бросает мне и выходит, закрывая за собою дверь.
Наконец я остаюсь одна. Выдыхаю, на какое-то время погружаясь в тишину. Слышу, как стучит моё сердце. Кажется, что оно у меня не одно. Всё моё тело, каждый орган, каждая клеточка вибрирует.
Боже мой, пусть это будет обычный стресс, задержка из-за спирали, но только не беременность. От Арса не хочу. Вообще ни от кого не хочу. У меня уже есть Ника. Моя девочка. Моя любимая доченька. Мне её достаточно.
Ну какие дети сейчас?
Сажусь на унитаз. Провожу тестирование.
Божжжеее… Божжжеее… Божжжеее…
Пусть будет одна полоска!
Ну, пожалуйста. Пожалуйста… Пожалуйста…
Одна полоска. Одна!
Сердце бешено отсчитывает секунды. Читаю инструкцию. От одной до пяти минут. Этим, что у меня в руке достаточно одной минуты.
Поднимаюсь. Не глядя, я кладу тесты на тумбочку. Привожу себя в порядок. Руки дрожат. Дыхание сбивается. Частит. От избытка кислорода становится только хуже. Кругом идёт голова.
Почувствовав, как эмоции достигают пика и зашкаливают где-то глубоко в груди, раздирая её на части, останавливаю себя.
– Хватит, Аня! Стоп! – выдыхаю задушенный хрип. – Оттягивая момент, ты делаешь только хуже.
Собравшись с духом, опускаю взгляд на тесты. Прохожусь им по индикаторам зачатия и обмираю. Все три положительные.
Четыре ярко красных полоски и одна надпись: «беременна 3+».
