Текст книги "Грешники. Внебрачная дочь (СИ)"
Автор книги: Елена Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Грешники. Внебрачная дочь
Елена Николаева
Глава 1. Горе-модельер
Анна
– Мамуль, Кать, привет! – целую родных в щеки, открыв дверь. – Проходите на кухню, располагайтесь, а я пока что наши с Никой платья из чехлов вытащу. Хочу на них ещё раз взглянуть перед поездкой. Они такие красивые. Только что доставили из салона. Арсений заплатил за наряды слишком большую сумму! Боже мой, я так волнуюсь перед свадьбой. Как её пережить?
– Раз приняла его предложение, нормально переживёшь. Как и все невесты, – отрезает тётя в своей обычной прямой манере. – Главное, чтобы потом не жалела. Что-то слишком рассщедрился твой Арс. Небось к Бусинке пытается втереться в доверие, – улыбнувшись, опускает коробку с тортом на стол.
Мама принимается доставать из шкафчика чашки. Я вытаскиваю тарелки, вилки, ножи.
– А наша Никушка не очень-то его жалует, – добавляет тётя Катя. – Полгода, как вместе живёте, а детка никак к нему привыкнуть не может. Дядей Барсиком называет. Ты бы её немного приструнила. Совсем распоясалась, козявочка. Доведёт Барса-Арса до нервного тика, и будет вам сокрушительный звездец! Мужика трахнет инфаркт. Бумажную свадьбу не успеете отметить. Огонь, а не девка. И ничего, что семимесячной родилась. Хитрая, как лиса. В попе шило. За ней нужен глаз да глаз. Разбаловала ты её, Анечка. Как бы потом жалеть не пришлось.
Усмехнувшись, включаю электрочайник.
– Это потому что её нянчил бабский батальон. Подозреваю, что заслуга в этом твоя, тёть Кать. Арсений часто по командировкам мотается. Им нужно больше времени проводить вместе. Он с ней мало общается. Но он хороший. Добрый. Никушка полюбит его. Всему своё время.
– Неродная кровь, – вздыхает мама. – Вот и не тянется она к нему. Ну так где наше Золотце? – сразу же переводит тему, чтобы я не окуналась в прошлое. И я благодарна ей за это.
С тех пор, как вернулась из Европы побитой собачонкой, прошло почти четыре года. После первой неразделенной любви мне кое-как удалось собрать своё сердце по кусочкам, совладать с сильными чувствами, но шрамам так и не удалось рассосаться. Всё ещё ноют, напоминая о первом горьком опыте. Каждый раз, когда смотрю на Доминику, вижу в ней бывшего. Глаза, ушки, носик, острый подбородок, всё, как у него. Она даже хмурится как отец.
– Ника спит, – отвечаю после короткой заминки. – Набегалась во дворе с соседской девчонкой. Полчаса назад, как отмыла от грязи. Накормила и уложила в кровать.
– Пусть ребёнок поспит. А мы пока чай с тортиком попьём. Ты сладкое употребляешь, Ань? Что-то ты заметно исхудала. Барс посадил тебя на диету? – прищуриваясь, тётя осматривает меня с головы до ног. – Неужели разлюбит, если не дай бог пару килограмм наберёшь?
– Тётя, хватит шутить. Я знаю, ты его слегка недолюбливаешь, но он хороший, заботливый и…
– И зануда, каких свет не видывал, – весьма открыто озвучивает своё мнение. – Весь в свою профессорскую маман! Как ты с ним живешь? Он даже козявку из носа в мусорное ведро относит. Брррр!
– Нормально живу, – вспоминаю этот момент и сама начинаю хохотать. – Зато носки грязные не разбрасывает где попало.
– Ой, Анька, – отмахивается Катя. – Педант это диагноз! Что тут ещё скажешь? Я только посочувствовать тебе могу. Видела, как твой благоверный под линеечку карандашики раскладывает в кабинете. Затачивает и выравнивает тютелька в тютельку. А тюбики в ванной? Мне иногда хочется взять и на его глазах все экспрессивно перемешать! Жуть, – вздрагивает, словно от озноба.
– Кать, ну хватит. Порежь лучше торт. Мы с Аней платье свадебное распакуем. Посмотрим, что там Арс ей купил. Нужно ещё вещи внучки сложить в чемодан и вызвать такси до приезда жениха. Пусть ребята спокойно в отпуск соберутся.
– Ань, ты когда залучать от груди думаешь? – облизав с пальца крем, тётя вскидывает на меня серьёзный взгляд. – Детке твоей вот-вот три года исполнится. Растянет «девочек», будешь потом локти кусать. Взрослая она, чтобы грудь у мамы просить. И как на это смотрит твой будущий муж?
– Мы с ним всё обсудили в самом начале. Ника сама должна отказаться. Я так решила. Не хочу насильно отлучать и травмировать ребёнка.
– Так она до семи лет может выпрашивать. Нет, так дело не пойдёт. У тебя прекрасная возможность всё исправить. За время отпуска она забудет о груди. Вот увидишь. Главное, когда вернётесь с острова, больше не давай. Ну не знаю, мажь их чем-нибудь невкусным! Ладно, бегите к платьям. Я сейчас приду. Хочу взглянуть, на что раскошелился твой Арс.
Мы с мамой покидаем кухню. Тихонечко пробираемся мимо детской, там всё ещё гробовая тишина. Распахиваю дверь в зал, и обе замираем, едва не теряя сознание. Сердце, не то что прекращает биться. Оно вылетает из груди, разбиваясь вдребезги!
Кажется, мне не судьба выйти замуж...
– Никушка, ты что делаешь? – сиплю, оценивая масштаб катастрофы. Паника топит, набирает обороты. Покрываются влагой глаза. – Это полный армагеддец…
Свадьба через неделю. Сегодня летим с Арсом на Тенерифе в отпуск на несколько дней. Прилетаем и сразу в ЗАГС… И что я надену? Моё свадебное платье перекроено вдоль и поперёк.
От бессилия опускаю руки. Опираюсь спиной на косяк двери.
Дышу… Дышу… Дышу, сжимая кулаки. Маленькая ведь. Не встряхнуть, не наорать!
– Что ж ты натворила, горе-модельер? – мать хватается за сердце. – В чём мамка теперь пойдёт под венец?
– Дядя Арс ей новое купит, – заявляет дочь. – Там много платьев. А на моём мало цветочков. Я их вырезаю, чтобы наклеить. Не видишь, ба?
– Но платье такое одно! А если новое не купит? Что тогда? – мама добивается справедливости.
– Тогда нам Барсик не нужен, – ворчит Никуша. – Он мне не нравится. Ма! Он зануда. Я хочу папу, как Итан-царевич. Мне Катя о нём книжки читала. Он сильный. Красивый. С огромным дворцом у берега моря. У него есть меч-кладенец. А ещё он сражается с чудовищами! И победил Горгону Мэт. Отрубил ей голову со змеями.
– Что??? – сглатываю, округляя глаза. Какого черта? – Кааать?
– Ну подумаешь, раз сымпровизировала… – тётка пожимает плечами. – Кто ж знал, что у неё память, как у папашки, отменная…
– Ты не должна была. Мы же договорились.
– Да помню я, чьё имя нельзя называть. Ну что ж мне его, Волан-де-Мортом величать?
– Да хоть Кощеем Бессмертным! Ей не нужно о нем знать.
Разворачиваюсь и стремглав лечу в ванную. Захлопываю дверь. Стекаю по ней на пол. Слёзы уже не остановить.
Чёрт с ним, с тем платьем. Если Арс любит, поймёт, а нет, пусть катится на все четыре стороны. Для меня всегда дочь была и остаётся важнее любого мужчины. Моя любимая девочка. Моя долгожданная доченька.
Помню, как впервые приложили её к груди, у меня тогда сердце оборвалось. И двух килограммов в весе ребёнка не было. Крошечная совсем. Я ревела белугой, глядя на неё чез стекло инкубатора. Все меня утешали. Обещали, что всё будет в порядке, но мне не хватало поддержки её отца.
«…А сейчас я должен жениться на тебе? И как это всё будет выглядеть? Сомнительным пятном на блестящей репутации адвоката?…» – эти слова высечены в моей памяти навечно, как и свадьба наших друзей. Невинная шутка с похищением невесты обернулась для всех трагедией.
В тот роковой и тяжёлый день Итан получил вместо меня пулю, а когда пришёл в себя после комы, и вовсе отказался от отношений. Порвал со мной жёстко, не оставив выбора.
Я узнала о беременности на следующий день. Собрала вещи и документы. Улетела обратно домой, так и не сказав ему о ребёнке. Просто исчезла из его жизни, как он того и хотел.
***
Почти четыре года я пыталась держаться благодаря дочери и поддержке родных. Не сломалась только из-за Ники. Малышке отдавала всю свою любовь, ею же и насыщалась. Даже учёбу отодвинула на второй план, но не бросила. С горем пополам закончила последний курс.
Было адски тяжело, но общими усилиями мы справились. Я получила диплом лингвиста. Помню, как приходилось бегать на сессии с маленьким свёртком на руках. Профессора жалели. Никушка вместо меня получала хорошие оценки.
Улыбаюсь сквозь слёзы, вспоминая эти моменты. «Вырастет у вас вундеркинд», – шутили преподаватели. Так и случилось. Девочка схватывает всё на лету. Да хоть сказку об отце её взять! Тоже мне, Итан-царевич нашёлся…
Вздыхаю.
Интересно, каким он стал? Женился? Есть ли у него дети?
«Ладно, Аня, хватит!» – осекаю попытки к мазохизму. – «Всё в прошлом! В прошлом всё…»
Нужно двигаться вперёд. Думать о будущем. О настоящей семье, в которой Ника нуждается. О том, что мне необходим мужчина рядом. Для «здоровья» и для поддержки. Хотя кому я вру. С Арсом в постели я так не взлетала, как с Итаном…
Вытерев слёзы, спешу умыться. Скоро Арсений приедет. Не хочу, чтобы видел меня такой разбитой и зареванной. Начнёт воспитывать Нику. Ругать её. Мне от этого неприятно. Сама с ней поговорю. Объясню, что чувствую из-за её поступка. Попрошу больше так не делать. Люблю её. Долго злиться не выходит.
– Ну, что? Успокоилась? – как только выхожу из ванной, тётка подаёт мне чай и утаскивает с собой на кухню.
Ника с мамой уже сидят за столом. Дочь, высунув кончик языка, погружает указательный пальчик в одну из роз на торте. Усердно ковыряется в ней. Зачерпнув побольше крема, подносит его ко рту и слизывает, пачкая при этом свой любопытный носик.
Вот как при ней разговаривать о мужчинах? Возьмёт, да что-нибудь ляпнет эдакое Арсу. А ты потом красней.
– Никуш, держи ложечку, – протягиваю ей прибор, чтобы не ела пальцами. Так хоть и вкуснее, но всё же неэтично.
Арс сладости не ест. Очень-очень редко. Поэтому я не настаиваю сохранить хотя бы часть торта в первозданном виде. Ника всё равно утащит всё самое вкусное и привлекательное себе в рот. Испортит эстетику. Наведёт свою.
– Пасибочки, – благодарит и принимается ещё за один кремовый бутон.
– Возьмёшь и купишь на Тенерифе новое, – продолжает тётя, подкладывая мне на тарелку ещё кусочек сладкого. – Там бутиков тьма! Выберешь круче прежнего. А как Арс хотел? – разводит руками. – Хочет иметь двух принцесс, нужно раскошеливаться. Тем более он себе может позволить такие траты. Не обеднеет твой Арсик на пару тысяч евро. Правда, Никуш?
– Конефшно… – соглашается моё чудо с набитым ртом. – Ма, а можно, мне Барсик купит котёнка?
– Нельзя, малыш. Мы же с тобой обсуждали эту тему. У Арсения аллергия на кошек. Он будет болеть. И кошечку придётся отдать обратно в зоомагазин.
– Слушай, Ань, а на змей у него аллергии случайно нет? Такие же хладнокровные, как твой бизнесмен, – хихикает тётка. – Ну или на мадагаскарских хамелеонов, например. Они так прикольно меняют окраску тела. Видела. Я аж обалдела…
1 2 3 След. часть
– Хочу! Хочу! Хочу! – роняя ложечку на пол, Ника тут же подхватывает глупую идею. – Хочу змею и халимиона!
– Да нам только халимиона и не хватало! – взрываюсь, глядя на экран мобильного. До вылета осталось каких-то три часа, а у меня чемоданы не все собраны. Нервничаю. Можем опоздать. – Не нужно её так баловать, тёть Кать. Мам, ты хоть проследи, чтобы до нашего приезда у нас в квартире живность не появилась. Не то Арсения кондратий хватит.
– Не хватит, ма! А может, ты передумаешь? А??? – скорчив мордочку кота из «Шрека», Никуша добавляет: – Обещаю, я буду такой послушной. Очень-очень послушной. Только привези мне халимеона. Ну, пожааалуйста, мааа… – и ко всему этому ещё и ладошки складывает в умоляющем жесте. Подлиза!
– Я подумаю, – ляпнув, лишь бы отцепились, смываюсь в спальню. Приступаю собирать вещи. Иначе уболтают уже сейчас.
– Нет! Ну так дело не пойдёт! – ворчу, а затем губы самопроизвольно расплываются в улыбке.
Божжжеее, как же я буду по ней скучать…
Глава 2. Тенерифе
Анна
Неполных восемь часов полёта я выдерживаю с трудом. Нервничаю. Не люблю оставлять дочку дольше, чем на пару дней. Боюсь, тётя Катя поведает Нике ещё одну интерпретированную на свой лад историю. Теперь уже о красавице и чудовище. И обязательно со счастливым концом! Без него же никак.
Арс во время полёта изучает какие-то новые договора. Делает заметки и подсчёты. У него свой бизнес. Сеть магазинов по продаже керамической плитки и сантехники европейского производства. Он часто мотается из города в город по делам. Тенерифе выбрал для того, чтобы совместить пару дней отдыха и переговоры с испанским поставщиком.
– Арс, – нам нужно поговорить, – сообщаю, как только мы заселяемся в забронированный нами номер.
Об испорченном свадебном платье я так и не успела рассказать. Не хотела портить его настроение перед вылетом, да ещё в присутствии дочки, мамы и тёти.
– Можешь оторваться хотя бы на час от телефона?
– Анечка, последний звонок, и я весь твой. Обещаю.
– Ладно. Тогда я первая занимаю ванную? Ты не против?
– Конечно, кисунь. Я скоро присоединюсь к тебе.
Тарасов приходит как раз тогда, когда я собираюсь выходить из душевой. Заталкивает в неё обратно. Ловит мои губы. Целует. Затем разворачивает к стенке лицом.
Трахаемся мы быстро. Без особого удовольствия. Вернее, удовольствие получает только он. Мне так и не удаётся кончить и взлететь к звёздам. Для этого Арсу нужно стараться. Сейчас он явно не настроен на лишнюю трату времени. В принципе я и не протестую. Не знаю, почему. Наверное мне так удобно. Требовать в постели чего-то большего от мужчины я не привыкла. А может быть и не особо пыталась. Арс – мой второй партнёр. Опыта у меня по-прежнему мало.
С Итаном было всё иначе. Он считывал мои желания наперёд. Всегда. В первую очередь думал обо мне. Затем о своём удовольствии.
У Арса обычная механика. Нет, я с ним кончаю. Но не так часто и остро, как хотелось бы.
Боже, я когда-нибудь перестану их сравнивать?
Успокаиваю себя тем, что Арс хороший, ответственный, надёжный, и что секс не главное в жизни. В ней важна стабильность и поддержка мужчины, на которого хочешь положиться. Особенно когда у тебя есть маленькая дочь.
***
– Арс, – разворачиваюсь к нему. Он всё ещё тяжело дышит. Обнимает меня. Притягивает к себе. Я зарываюсь лицом ему в грудь. У меня наворачиваются слёзы. Не знаю, как начать разговор о платье. Больше всего боюсь, что он упрекнёт меня в плохом воспитании дочери.
У нас с Арсом разница в возрасте небольшая. Всего пять лет. Через полгода ему исполнится тридцать. И он немного вспыльчивый, когда дело касается расточительства.
Моя зарплата, как у переводчика и преподавателя иностранного языка, неплохая. Я бы даже сказала приличная. Но всё же намного меньше, чем у Тарасова. Мои деньги он не трогает. Содержит нас с дочерью сам. Свои я трачу на наши с Доминикой нужды. Так, по мелочам. Покупаю одежду, обувь, сладости, что-нибудь красивое для уюта в квартире. В основном это незначительные расходы. Остальные деньги я коплю.
– Говори, Аня. Чего молчишь?
– Никушка мне платье свадебное испортила, – всхлипываю, готовая разреветься. Но как только понимаю, что этим подолью масла в огонь, тотчас беру себя в руки.
– Порезала его ножницами. Я отвлеклась на минутку, думала, она спит…
– Отлично...
Арсений прерывает меня недовольным ворчанием. Разжимает объятия. Впивается в меня серьёзным взглядом. Если начнёт кричать, пошлю к черту и уеду домой.
– Я всегда говорил, что ты её слишком балуешь. Не ребёнок, а какое-то наказание! – возмущённо выдаёт.
– Она не наказание! – повышаю тон, защищая свою дочь. – Не стоит о ней так отзываться. Платье, это всего лишь платье!
– За две штуки баксов? – округлив глаза, ждёт от меня правильной реакции.
– И что? Ника для меня бесценна. Я отложила деньги. Куплю за свои. Можешь расслабиться, Тарасов!
Пытаюсь выйти из душевой, но Арс ловит меня за локоть. Останавливает.
– За кого ты меня принимаешь, Ань? – рычит, глядя в глаза. – Возьмёшь карту, пройдёшься по здешним бутикам и выберешь новое. Просто нужно за ней следить! Она неуправляемая. Испачкала маркером стены в кабинете. Разрисовала кухонный гарнитур гвоздём!
– Это не редкость. Практически каждый ребёнок рисует, где ему вздумается. И что? В этом ты видишь трагедию? Серьёзно?
– Если ты не возьмёшься за её воспитание, тогда возьмусь я! – твёрдость его низкого голоса даёт понять, что он ни хрена не шутит.
Закончив, Арс отпускает руку.
– Я лучше пойду. Не хочу с тобой ссориться. Если бы это была твоя родная дочь, ты бы так не говорил! – выпаливаю в сердцах, направляясь на выход.
– Аня!
– Спокойной ночи, Арс.
– Прекрати, слышишь?
Захлопываю дверь. Наскоро достаю из чемодана ночную шёлковую сорочку. Надеваю её, прихватываю мобильный и ухожу на балкон. Здесь веет морской прохладой. Подышу перед сном влажным воздухом и уйду спать.
Дома давно за полночь. Но тётя не спит. Полчаса назад прислала мне смс:
«У нас всё отлично. Можешь не волноваться. Приятного медового месяца!»
Решаю позвонить ей по Вайберу. Она в сети.
– Привет. Не спишь? – грустно улыбаюсь.
– Нет. Сегодня у меня бессонница. За тебя переживаю, Анька. Ну, как там твой Мойдодыр? Не сильно психовал насчёт платья?
Она как чувствует, что мы с Арсом поругались. Вернее я. Арс всего лишь выразил своё недовольство. Он редко так делает, но метко.
– Кать, почему тебя Тарасов так нервирует? – пытаюсь понять, какая между ними кошка пробежала.
– Потому что я не вижу вас вместе, – выдыхает устало. – Но это твой выбор, девочка. Делай, как велит тебе сердце. Он неплохой. Но дочка к нему не тянется. А ты рано или поздно с ним завоешь от скуки. Огня в нем нет. Робот. Хоть и надёжный. Хотя кто ж знает, что в жизни лучше. Надёжный робот или…
Она замолкает. Не договаривает. Я без слов понимаю, о каких мужчинах идёт речь. У меня на таких поставлено табу.
– Ладно, Кать. Понимаю, что ты не со зла. Но хоть чуточку прояви к нему снисходительность.
– Ты знаешь моё мнение. Четвёртый год за бугром ничего не меняется. Неспроста, Ань. Он всё ещё один. Знаю! Знаю! – повышает голос, чтобы я её не прервала. – Я была против ваших отношений, и он сильно накосячил… Только Богу известно, что было у грешника в голове. Но Арсений не сможет полюбить Нику, как родную дочь. Это чувство у мужика либо сразу проявляется, либо никогда. А девочке нужен отец. Такой, чтобы к груди приложил, и она растаяла как конфетка…
– Кать? – сердце под рёбрами замирает, предчувствуя неладное. – Ты что? Общаешься с ним?
– Нет! Конечно же нет! С тех пор, как уволилась с работы, с мудаком-царевичем больше не пересекалась. Редко созваниваемся с его матерью. Я для неё, что-то типа личного психоаналитика. Тяжко ей. Переживает так же, как и мы с твоей. Каждый за своё…
– Ясно.
– Ничего тебе не ясно. Как и всем нам ни хрена ничего не ясно! – вздыхает. – Никому чужие детки не нужны. За Никушку переживаю. Если твой Мойдодыр хоть пальцем её тронет или словом обидит, я ему все краны итальянские повыдёргиваю вместе со смесителями! Так и знай!
– Ладно, тёть Кать, пойду я, наверное, посплю. Устала очень. Не хочу больше думать ни о чём. У меня к тебе просьба. Больше никогда не вспоминай при мне отца Доминики. При ней, тем более. Всё давно в прошлом. И то, как он поступил… Такое не прощают.
– Целую тебя, девочка. Забудь, что я наговорила. Хочу, чтобы ты была счастлива.
– Тогда прекрати подшучивать над Арсом.
– Постараюсь. До завтра, Ань.
– Пока.
Заканчиваю разговор. Отключив экран, опираюсь на стеклянные перила. Смотрю в даль.
Вокруг тёмно-синяя гладь. Ночное море красивое. Спокойное. В бухте припаркованы белоснежные яхты. Разные. На любой вкус. Город под покровом ночи будто магмой залит. Светится золотистыми огоньками. Словно дрожит.
Вдыхаю воздух. Расслабляюсь ровно до тех пор, пока до меня ветер не доносит запах табака. Морщусь. Кто-то в соседнем (смежном) номере вышел покурить на балкон.
На перила опускается мужская рука. Между пальцами зажата тлеющая сигарета. Я смотрю на кисть. Красивая. С длинными ухоженными пальцами. С виднеющимися прутьями вен. На покрытом светлой порослью запястье дорогие часы. Поблёскивают в тусклом свете веранды. Такие же красивые руки были у Святого. Когда-то я сходила от них с ума. Любовалась ими.
Встряхиваю головой, прогоняя наваждение. Если мне и дальше начнёт мерещиться Итан, придётся обратиться к психологу.
Возвращаюсь в спальню.
Арс снова весь в делах. Полулежит на кровати. В руках планшет. Забираюсь под одеяло и отворачиваюсь к нему спиной. Засыпаю, рисуя в памяти руки незнакомца. Это всё же лучше, чем спорить с Арсом о характере моей дочери.
Глава 3. Наваждение
Итан
Около четырёх лет назад…
– Что сказал врач? – интересуюсь, вспомнив о визите Матильды к гинекологу.
После ранения в спину я впервые приезжаю на семейную виллу. Моей бывшей, а теперь уже и вдове моего отца, понадобилось забрать кое-какие вещи для дочери. Я же решил вернуться в бунгало, освежить память и немного побыть в тишине. Хотя бы на несколько часов скрыться от всех и от излишней заботы матери. Я очень её люблю. Но ей тоже нужно отдыхать и пополнять свои силы после инфаркта.
– Плод в матке не развивается, – говорит она грустным голосом, подходя ко мне. Последствия нервного срыва. – У меня замершая беременность. Будут делать чистку.
– Мне жаль, Мэт, – беру её за руку, чтобы выразить сочувствие.
– Итан… – замолкает, вскидывая на меня полные грусти глаза. Я уже и забыл, какие они у неё красивые. – Я не хочу быть одна. Мне страшно…
– У тебя есть Лиззи. Ты ей нужна. Мэт, всё будет хорошо. Ты никогда не была одна.
– Ты не понимаешь… – она подносит руку к моему лицу. Очерчивает пальцами скулу. – Жорж погиб. Он больше не вернётся. Я не хочу быть одна, Итан. Как женщина…
– Матильда, прекрати, пожалуйста, – тяжело вздохнув, перехватываю её тонкую кисть. Снимаю со своего лица руку бывшей. То, на что она намекает, невозможно. Абсолютно никак.
– Его тело не нашли, – подчёркиваю я. – Он считается пропавшим без вести. Ты не можешь… – к горлу подступает ком. Беру короткую паузу. Внутри всё пылает огнём. Место ранения всё ещё ноет тупой болью. На душе хуево. Настолько, что хочу тупо напиться и забыться на какое-то время. Отключиться от всех гребаных проблем. – Мы не можем. Это безумие, которому нельзя давать ход.
– Но я вас обоих люблю, – шепчет она задушенно. На глаза наворачиваются слёзы.
Блять, какого черта давить на жалость? Я давно очерствел. Даже если не полностью. Меня всё равно этим не прошибешь. Не хочу я больше этого дерьма. Нахлебался сполна.
– Мэт, ты сделала свой выбор много лет назад. Родила чудесную дочь. Для него. Даже если бы я и хотел что-то поменять в своей жизни вместе с тобой, я не стану этого делать.
– Но почему? Почему, Итан? Скажи, почему? – обхватывает ладонями моё лицо. В глаза пытливо заглядывает. Преданно смотрит. Как когда-то. Перед тем, как всадила в спину нож своей изменой. – Неужели влюбился в девчонку? В племянницу нашей домработницы. Поэтому не даёшь нам шанса? Из-за неё?
– Ты потеряла свой шанс, когда легла под моего отца.
– Но его уже нет! – повышает на эмоциях тон. – Полтора месяца, как нет. Итан, он больше не вернётся. Что нам мешает быть вместе? Анна? Она очаровала тебя? Серьёзно? Ты её любишь? Скажи мне правду. Пожалуйста, только не ври мне. Ты всегда был честен со мной. И в этот раз ответь, как есть. Любишь её? Любишь, Итан?
***
– Не люблю.
– Тогда что тебя останавливает?
– Мэт, у тебя совсем нет чести? – стряхиваю с себя её руки. Отступаю на шаг. Эмоциональную нестабильность бывшей связываю с нарушением гормонального баланса, с потерей беременности, со стрессом. Иначе мне сложно объяснить её неуважительное, я бы даже сказал, аморальное поведение по отношению к погибшему мужу. Либо у Мэт капитально поехала крыша, либо я был слеп ровно до сегодняшнего дня.
– Мне плевать на людей и на их мнение! Я хочу быть счастливой, Итан! И ты тоже этого хочешь. Ты всё ещё любишь меня. Я же вижу. Чувствую. Какое-то время мы можем не афишировать наши отношения. Через пару лет всё утрясётся. Если бы я не залетела от Жоржа, я не вышла бы за него замуж. Я ошиблась по поводу него. Ты никогда не ошибался?
– Ты, мать твою, совсем рехнулась? – задыхаюсь от возмущения. – Мэт, он был моим отцом! Я считаю ниже своего достоинства трахать тебя! А Лиззи? Господи, ей ты что объяснишь? Малышка, я трахаюсь с твоим братом? Так, что ли? Тема закрыта, Мэт! Забирай из дома всё необходимое, и мы возвращаемся в город. Мне нужно встретиться с Анной. Я должен с ней поговорить. Это гребаное молчание пора прервать!
– Зачем тебе мучать девочку и себя? Ты старше неё на четырнадцать лет! Господи, ей всего девятнадцать. Она юная. Дурная. У неё ветер в голове. Сначала отмываешь её от наркоты. Затем от покушения на убийство. Что дальше?
– Она пыталась выжить, – выцеживаю, доставая зонтик из машины.
Погода резко начинает портиться, как и моё настроение. Пускается дождь. Мэт никогда не выбешивала меня настолько сильно, как сегодня. Ещё секунда – и я к херам взорвусь!
– Причинение тяжкого вреда здоровью, совершённое при обороне – это уже статья! – продолжает она, следуя за мной к дому. – Неважно, защищала она себя или умышленно это сделала. Тот парень дал показания не в её пользу. Он всё ещё в больнице. Она выжгла ему глаз! Он весь в гипсе. Там сотня серьёзных переломов.
– Лучше бы он сдох!!! – таки взрываюсь от переполнившей меня ярости.
– Ты адвокат! Возглавишь компанию отца. Тебе мало того, что ты освободил её из под стражи преступным путём? Эта девочка станет грязным пятном на твоей репутации! Тебе это не нужно. Ты устанешь от скандалов. От ревности. От ребячества. Она захочет клубы, тусовки, рестораны. Максимум через пять лет ты станешь для неё скучным и неинтересным занудой. Потому что твоя работа предполагает занятость двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Она молодая. Сам знаешь, таким нужно уделять вдвое больше внимания, давать больше любви. И трахать так, чтобы ноги не могла свести, иначе...
– По себе судишь? – не могу не съязвить.
– Итан, прекрати! Я пытаюсь заботиться о Лиззи и о тебе!
– Боже, Мэт, хватит!!! – пресекаю её тем, что разворачиваюсь и хватаю рукой за плечо. Сильно встряхиваю. Мэт вскрикивает от боли. – Я сам о себе позабочусь. Ладно? Дважды в одну реку не войдёшь. О браке со мной даже не мечтай. Если сделаешь ещё хоть одну попытку вернуться к этой теме, пожалеешь!
Наше время…
Я редко стараюсь вспоминать прошлое, потому что оно меня душит.
В прямом смысле этого слова.
Подступает к горлу ком и давит до помутнения рассудка, стоит мне вспомнить юную, наивную Эн с чистыми, как небо, глазищами.
Столько лет прошло, а она всё ещё живёт в моих воспоминаниях. Дразнит незабываемой улыбкой. Симпатичная девочка с пшеничными волосами, с кукольным милым личиком. Худенькая, стройная, с привлекательными изгибами тела, смущённая, с маленьким аккуратным носом и тёплыми податливыми губами.
Такой я её запечатлел в своей памяти. Закрыл там навечно.
Достаю сигарету из пачки. Беру зажигалку. Бросаю взгляд на любовницу.
Наплававшись вдоволь в море и натрахавшись со мной, Мелисса видит десятый сон.
Голая. Соблазнительная. Молоденькая шлюха, которую я снял для отпуска.
После расставания с Анной заводить серьёзные отношения мне больше не хотелось.
Сполна хватило.
Сначала с безумной Мэт, которая убила своим предательством. Затем с наивной и глупой девочкой, по уши влюблённой в меня. Так я тогда думал об Энни. До взрослой Царевна не дотягивала многими параметрами. А сейчас вспомнил её, и в груди защемило…
Оказывается, четыре года я по ней бессознательно скучал. И если быть честным с собой, мне жутко её не хватает.
О том, что Анна перевернула мою жизнь, и я не знал, как с этим справляться, я не признался ей. Потому что запутался. Погряз в обидах и в неверии.
И хоть Эн мне нравилась. Даже слишком. Всё же Мэт была права.
Так я думал тогда. В нашу последнюю ссору, в день расставания. Решил отпустить девчонку, вопреки желанию вернуть всё вспять. Год поболела бы мной и всё прошло бы. Влюбилась заново. Вышла замуж. Наше кратковременное приключение забылось бы, как страшный сон.
Я был на всё сто уверен, что для неё так будет лучше. Поэтому не стал ничего менять.
Зажав сердце в кулак, порвал с Эн. Сжёг себя заживо. Разрушил наше небо. Украл её рай. Убил нас двоих одним выстрелом. Потому что дебил, который пошёл на поводу самообмана…
Между нами четырнадцать лет разницы. Это много. Слишком много. Я боялся обжечься в очередной раз. Как с Матильдой. На своей личной жизни поставил крест. Для физического удовольствия изредка выбирал шлюх, чтобы отвлечься от груза, свалившегося на мои плечи после смерти отца. Для эмоционального – изучение родного языка Царевны.
Около четырёх год занятий дали хороший результат. Теперь я свободно общаюсь и читаю книги на русском. Пристрастился к творчеству Толстого.
«…Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое...»
Как же ты прав, Лев Николаевич. Как же ты чертовски прав…
Сказал ей не люблю, а оно другое…
Сказал ей убраться из страны, а сам ещё неделю какого-то хрена ошивался под зданием университетской общаги. Встречал и провожал её, наблюдая издалека. Ревновал, когда видел рядом с ней парней её возраста. Улыбалась натянуто. Но всё же флиртовала с ними. Пыталась строить жизнь заново. А я подыхал, пока полностью не погряз в работе.
Считал, что ревность – это побочка страсти, которую испытывал к Эн. Только спустя годы я осознал, что влюблялся в девочку уже тогда, когда трахал её на берегу океана. В гроте, любуясь её прекрасным юным телом. Упиваясь жаркими стонами…
Убираю книгу с груди на тумбочку. Встаю с кровати, поправляя в трусах внезапно образовавшийся стояк. Выхожу покурить на балкон.
За последние четыре года я ни разу не был в отпуске. Я бы и в этом году его не взял, если бы меня не накрыло окончательно. Сорвался, едва не проиграл судебный процесс.
Слишком часто стал её вспоминать. Она не перестаёт мне сниться. Словно наваждение, преследует и днём и ночью. Пару раз ошибся, увидев Эн в случайно прохожей девушке. Благодаря связям, добыл о ней кое-какую личную информацию, но так и не рискнул ознакомиться. Решил и дальше плыть по течению. Узнал бы я, что она замужем, что у неё семья. И чтобы мне это дало? Ровным счётом ничего.
Щёлкнув зажигалкой, глубоко затягиваюсь сигаретным дымом. Столько лет я бежал от прошлого, а сегодня оно меня окончательно настигло. Схватило за горло. Придушило безжалостными тисками. Пробралось в голову звуковыми галлюцинациями.
Смотрю вдаль на ночную гавань и курю, слушаю на соседнем балконе разговор.
