Текст книги "Грешники. Внебрачная дочь (СИ)"

Автор книги: Елена Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21. Маленький провокатор

Анна

Доминика Святославовна???

Оборачиваюсь и смотрю вслед за убегающей дочерью. Ника с таким энтузиазмом бросается к котёнку, что спустя пару секунд, не в силах притормозить, на скорости врезается в отца. Моё сердце в который раз рвётся на куски. Итан проворно ловит её. Подхватывает на руки, прижимая к себе, как родную. Прислонившись лицом к её белокурому виску, делает жадный вдох. Закрывает глаза от удовольствия. Замирает вместе с ней на доли секунд.

«Боже мой, что это было?» – спрашиваю себя, непрерывно пялясь на Нику с Итаном.

Мне показалось, или он чувствует, что она его дочь?

Откуда ему известно её отчество?

Что вообще ему известно, в частности, про ребёнка?

Катя и мама не могли проболтаться. Это исключено!

Какого лешего происходит?

Он приехал её забрать?

Ника моя девочка! И только моя!

Истерика медленно, но уверено подступает к горлу. Стараюсь хоть как-то её контролировать, чтобы не выдать своё беспокойство. По правде говоря, выходит хреново. Меня колотит. Слишком сильно колотит, чтобы этого не замечать со стороны.

Невыносимые мысли выносят не только мозг, но и разрывают голову на части.

Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!

Пусть уходит! Пусть убирается прочь!

Ника моя! Ему я точно её не отдам! Никому не отдам!

Она моя девочка! Моя!!!

– Покажи кисю, – просит Ника, пока я пытаюсь хоть что-нибудь сформировать и озвучить в данной ситуации. Итан же сразу находит с малышкой общий язык. Ему достаточно на неё посмотреть, улыбнуться своей притягательной улыбкой и подсунуть котёнка, как дочь тут же начинает липнуть к отцу и проявлять интерес.

– Ох… милашик какой… – заглядывая в переноску, Ника всплескивает ручонками и следом прикладывает к ним щеку. Такая милая, чудная, смешная глаз не оторвать. Как завороженная пялится на живой подарок. Куколка моя. Самая красивая доченька в мире. Что с неё взять? Как попросить, чтобы отошла от Святого подальше?

– Нравится? – уточняя, Итан выуживает животное из переноски и вручает ей. Она тут же прикладывает котёнка к груди и задорно хохочет. Трется носом об его ушки. Ей щекотно. Смех льётся рекой…

– Очень. Очень нравится! – щебечет она, неосознанно сдавливая котёнка руками. Тот издаёт жалобный звук.

– Осторожно, не раздави его, – реагирует Святой. – Он слишком маленький. У него косточки хрупкие. Как у тебя.

– Где ты взял? – не унимается дочь. Она с таким интересом заглядывает ему в глаза, что у меня перехватывает дыхание.

– Привез тебе из Парижа. Это подарок, – спустя короткую паузу добавляет: – От Моники.

При чём здесь его мать???

Уставившись ошарашенным взглядом на сладкую парочку, пытаюсь подняться с пола. Ноги затекли. Не слушаются. Удаётся с трудом.

– А кто эта Моника?

– Скоро узнаешь, малышка. Всему своё время. Скажи-ка, ты к морю хочешь? Поедешь со мной кататься на огромной лодке? Я тебе дельфинов покажу. Это такие млекопитающие, похожие на рыбу. Они живут в океане. В воде.

Я сглатываю именно в тот момент, когда глаза Итана находят мои. Застываю как вкопанная. В голове полный винегрет. Мы ведём немой диалог. В его взгляде определённо транслируется утверждение. Даже если я буду против поездки на его родину, меня об этом не спросят. Всё давно уже решено.

– Я без мамы не поеду, – неожиданно выдаёт моя дочь.

– Без мамы тебя не выпустят из страны, – озвучивает Святой, подмигивая Нике. – Маму возьмём с собой.

– А бабушку? – неугомонная начинает торговаться.

Проглотив язык, я всё ещё молча стою, наблюдаю, не в силах поверить в происходящее.

– И бабушку заберём, – соглашается Никин отец.

– А Катю?

– И Катю возьмём.

– А Барсик тоже с нами поедет?

– Какой Барсик? У тебя есть щенок? – озадаченно выгнув бровь, Итан начинает осматриваться по сторонам.

На этом моё терпение лопает.

– Ника, ну хватит! Нельзя дядю Арса так называть.

– Дядя Арс, значит, – сведя брови к переносице, мой бывший поднимается с корточек и вперяет суженные зрачки мне между глаз. Не успевая сделать и пары шагов в сторону дочери, я тут же торможу, словно под прицелом огнестрельного оружия. – Нет, милая, боюсь, что Барсик с нами не поедет, – выцеживает Итан, подавляя в голосе раздражённое рычание.

– Это потому, что он громко с мамой ругался? Он меня напугал.

***

Поиграв желваками, Святой бросает сердитый взгляд в сторону кухни, затем устремляет его обратно к моему лицу. Смотрит пристально и пронзительно. Глаза в глаза. Грудь мгновенно обдаёт кипятком. Дыхание, которое и без того частит, становится форсированным, почти надрывным.

Если он слышал голос Арса, наверняка с ним сцепится. Господи, только пусть не выясняют отношения при ребёнке! Тем более в такой день!

– Мама поэтому плакала? Из-за Арса? – уточняет у Ники Святой.

– Какая тебе разница, Итан? – опережая ответ дочери, пытаюсь перевести тему и вытащить из него не менее важную для меня информацию: – У кого ты узнал наш адрес? Зачем ты приехал? Что тебе здесь нужно?

– Ты с ним расписалась? – не успеваю выдохнуть и закрыть рот, как он задаёт мне встречный вопрос. Отвечать на мои явно не собирается. Их попросту игнорит. Делает вид, что не услышал.

Можно распинаться хоть до следующего утра. Итог будет прежним.

– Нет, – выдаю на автомате, глядя, как он с явным намерением остаться, сбрасывает с плеча на пол свою дорожную сумку. – Но это ничего не меняет! Для тебя, так уж точно. Тем более, свою позицию ты озвучил в отеле. Будь любезен, забирай вещи и уходи. Моя жизнь тебя никоем образом больше не касается.

– Касается, Эн. Ещё как касается. У тебя три дня, чтобы решить важные вопросы и собрать по списку все необходимые документы, – чеканит Итан совершенно серьёзным тоном.

Опешившая, смотрю на него во все глаза. Он непоколебим. Всё тот же диктатор, каким я знала его прежде. Голос твёрдый. Безапелляционный тон. В потемневших от злости глазах предупреждение.

– В понедельник оформим визу для Ники. Я договорился с нужным агенством, так что сделают быстро. За пару часов. Проблем не должно возникнуть. После чего мы сразу же вылетаем домой. Кэт поможет тебе собрать вещи. Остальное купим по приезду.

– Ты спятил? – возмущаюсь я, не в силах совладать с охватившими меня эмоциями. Они раздулись в груди, как огромный воздушный шар. Настолько противоречивые, что я не могу определиться: радоваться мне такому решительному заявлению или же впору закатить скандал. Выбираю второе. С первым я определённо погорячилась. Кричать на радостях обратное у меня язык не поворачивается.

– Мы с тобой никуда не полетим! – включается материнский инстинкт.

Хватая Нику за плечо, пытаюсь завести ребёнка себе за спину. Ника противится, вцепляется свободной рукой в моё бедро. Вскидывает на меня вопрошающий ангельский взгляд. Такой пронзительный и невероятно тёплый. Точь-в-точь как у её отца, когда он бывает в добром настроении.

– Ма? А рыбки? Я хочу посмотреть рыбки! Царевич обещал…

– Обещаю, я покажу тебе их сама. Без царевича, – давлю интонациями, прожигая Святого ревностным взглядом. Сходим в океанариум. Можем даже сегодня. Сейчас.

Замолкаю, задыхаясь от волнения. Сердце колотится где-то в горле. В повисшей звенящей тишине сражаемся с Итаном взглядами. Не выдерживаю и полминуты. Он способен продавить любого игрока. Проиграв ему в гляделки, отвожу взгляд в сторону притихшей за дверью мамы. Замечаю, как та волнуется. Благо не вмешивается. Стоит начеку.

– Малыш, – улыбнувшись, Итан подаёт руку Нике, – побудь с бабушкой, нам с твоей мамой необходимо поговорить. Обещаю, мы недолго. Ладно? – дочь предательски кивает. Она у нас общительная. Любит людей. Не боится соглашаться на авантюры. За ней нужен глаз да глаз, чтобы не украли и не увели! – Подумай, куда бы ты хотела пойти: в детский парк. Кататься на каруселях. Или рыбок смотреть?

– Хочу к рыбкам, – не задумываясь, отвечает.

– Ладно, замётано! Тогда беги, обувайся.

***

Ника срывается к бабушке Вере. Она больше меня не слушается. Чувство, что с этого момента я потеряла над ней контроль, усиливается. Сдавливает шею невидимыми удушливыми кольцами досады. Мои глаза тут же начинает жечь. В уголках скапливаются слёзы. Происходящее никак не укладывается в голове.

– Сколько ей лет? – спрашивает Итан, проводя взглядом дочь до двери.

– Три года, – отвечаю на автомате. Чтобы унять тремор, обхватываю себя руками. Не понимаю, зачем он интересуется. Раз заявился поздравить Нику с днём рождения, значит ему и так всё известно.

– Она моя дочь, – спустя мгновение он констатирует факт. Меня будто током шарахает. Я нервно сглатываю, потому что, черт его дери, он уверенно об этом заявляет!

Не спрашивает и даже не предполагает.

Он утверждает!

– Как долго ты намеревалась скрывать её от меня?

«Долго, Итан, долго», – так и хочется прокричать. – «И у меня очень хорошо получалось. До определённого момента, конечно же…»

Прожигающий исподлобья взгляд становится сложно выносить. Он давит, словно бетонная стена. Отвожу свой в сторону. Замечаю на диване разбросанные игрушки и начинаю их собирать. Действую на автомате, по привычному сценарию.

– Эн, я задал вопрос! Почему ты скрыла беременность? Почему лишила меня права знать о собственном ребёнке? – холодный тон его голоса бьёт по нервам. Внутри всё обрывается от обиды, стоит мне вспомнить тот день, когда я пришла к нему в последний раз...

Разве непонятно почему?!!!

Ты не хотел меня видеть. О каком ребёнке могла пойти речь???

– Я уже сказала тебе: Ника не твоя дочь! Не твоя! – выплеснув раздирающие эмоции, швыряю куклы в ящик. Они с грохотом приземляются на дно.

– Хватит врать! – следует ожидаемая реакция от Итана. Он в ярости. Как и я. В два шага настигает меня. Хватает за плечо с такой силой, что мышцы прошивает болью. Но эти болезненные ощущения будто отрезвляют меня как и его следующее заявление:

– Или ты хочешь, чтобы я через суд добивался опеки? Неважно, насколько это затянется, но когда я добьюсь прав на дочь, а я обязательно их добьюсь! Даже если для этого мне потребуется грызть землю. Ты пожалеешь.

– Серьёзно? Да я уже пожалела, что встретила тебя. Это какое-то наваждение. Очередной ад, через который мне суждено пройти. Ты не имеешь права врываться в мой дом и угрожать мне! Я тебе не принадлежу. Ника тоже. Это моя дочь! Ты даже не вписан в свидетельство о рождении! Убирайся к черту, Итан! – не отдавая отчёта своим действиям, находясь в состоянии аффекта, отвешиваю хлёсткую пощёчину и продолжаю дальше кричать: – Уходи туда, где тебя ждут безупречные особи твоего ранга, мистер адвокат! Так ясно? Ясно тебе? Или ещё яснее объяснить?

Мой голос обрывается и хрипнет.

Глохну от вопля своей души.

Наверное в эту минуту у обоих нервное напряжение достигает своего апогея. Нас заметно сотрясает. Разбрасывает по разным вселенным.

Зафиксировав на мужском лице фокус восприятия, вижу, как Итан каменеет. Напряжение в его скулах пугает, как и яростный, прожигающий до костей взгляд.

Наверное, в этой молчаливой борьбе мы трижды друг друга убиваем. Безжалостно выпуская ненависть и злость из наших сердец.

Моя ложь с ним больше не срабатывает. Пришло время осознать, что с этой минуты всё меняется. Абсолютно все.

Он не отступит. Он не собирается отказываться от Ники. Он её биологический отец. Итан не раз доказывал свои финансово-юридические возможности. И он добьётся опеки, если пожелает. У него для этого есть все права.

Что будет с нами потом?

Что ждёт меня?

Счастливая свадьба или лишение прав на дочь?

Почувствовав, как подкашиваются ноги, оседаю на диван. На заднем фоне улавливаю какую-то возню. Хлопающие двери на кухне. Звенит разбитое стекло. Слышу грубые возмущения Арса. Уверенный голос тёти Кати. Все эти звуки нарастают, как снежный ком, смешиваются с учащённым пульсом и превращаются в моей голове в оглушающий шум.

Морщусь, подбирая с пола ноги. Обняв колени, опускаю на них лицо.

Пусть всё это закончится.

Пусть прекратится этот хоррор.

Господи, дай мне сил.

Закусываю до крови губу, чтобы не разреветься. Но эмоции так и прут из меня фонтаном. Подкатывают к горлу частыми всхлипами. Сотрясают плечи. Разрывают грудь…

– Мы квиты, Эн, – хриплый голос Итана прорезает поглотивший меня гул. – Я сделал больно, ты отомстила. Давай выдохнем и обсудим всё на холодную голову. Иначе меня разорвёт.

Он прерывается на очередной лязг бьющегося фарфора.

Я вскидываю кверху лицо. Ошарашено моргая, не знаю, что предпринять.

– …Но сперва я урою этого дебила, – рычание Итана проносится холодком по моей спине. Он бросается к двери. Я подрываюсь и лечу вслед за ним. Зацепившись за дорожную сумку Итана, падаю, ударяясь коленом.

– Не трогай его! – кричу то ли от боли, то ли от страха, что сейчас начнётся месиво. – Прекратите оба!

Глава 22. Семейный совет

Анна

– Пейте. Обе, – тётя Катя с грохотом опускает стаканы с водой и корвалолом на стол. Мы с мамой вздрагиваем. Синхронно вскидываем на неё взгляды.

У мамы от произошедшего отняло речь. Меня трясёт, как в предсмертной лихорадке. Ника, как ни в чём не бывало, возится с Кузьмой. Ей, слава богу, не до скандалов взрослых. У неё новое увлечение – кот.

– Они мужики, – добавляет тётка, надпивая корвалол прямо из баночки. – Сами разберутся. Подумаешь, в кои-то веке морды друг другу начистят! Полезно им. Дурь выбьют, за ум возьмутся.

Выпив залпом своё успокоительное, встаю из-за стола, выглядываю в окно. Во дворе я в упор не наблюдаю моих мужчин. На детской площадке их тоже не видно. С тех пор, как Итан с Арсением покинули квартиру, прошло полтора часа!

Полтора часа, черт возьми!

Где они могут быть? Два взрослых лба.

– Они уже наверное поубивали друг друга, – мой голос дрожит на нервах. В груди разворачивается ураган, который сносит остатки терпения.

– Да, конечно… – ворчит тётка, собирая осколки фарфора в мусорное ведро. – Поубивали, как же!

– Серьёзно, тёть Кать? Ты так в этом уверена? А вдруг уже лежат где-нибудь под мусорными баками? – вспоминаю, как Святой мгновенно вырубил Ивана, и дурно становится. – Разве ты не видела, как Итан вытаскивал Арса за дверь? Как паршивого щенка за шкирку!

– Ой, Анька, не преувеличивай. Подумаешь, вытолкал в плечо. Нечего было беситься и бить посуду. Глянь, сколько осколков вокруг. Горы! Придётся стеклить дверь. Никушечка, солнышко, не трогай осколок! Порежешься!

Вытираю слёзы, переводя внимание на дочь. Выбросив кусок тарелки в ведро, Ника поднимает на руки котёнка. Прижимает его к груди. Целует, жмурясь от счастья. А затем, подойдя к Кате, начинает сыпать вопросами:

– Почему царевич с Барсиком ругался?

– Потому что ревнует твою маму.

– Что такое «ревнует»?

– Это когда никому не хочет отдавать. Считает только своей. Собственник он, понимаешь?

– А Барсик хочет маму забрать себе? И меня? Меня он тоже заберёт?

– Никто твою маму и тебя не заберёт, кроме папки.

– А где папка? Почему не забирает?

– Как же не забирает, Бусинка? По-твоему, за кем он приехал? Вон как за вас вцепился клещами.

– Кто приехал? – не унимается дочь.

– Царевич твой. Подарок заграничный, мать его… – последние слова Катя негромко выцеживает себе под нос. Подхватив Нику на руки, выносит в коридор. – Пойди-ка в детскую, распакуй наши с бабушкой Верой подарки. Ладно?

– Я уже распаковала!

– Ну так поиграй с ними. Ладно?

Дочь убегает, а я устремляю на тётку подозрительный взгляд.

– Катя, откуда ему известно столько подробностей о Нике? Отчество, точная дата её рождения, адрес, в конце концов. Никто, кроме тебя, меня не уговаривал бросить Арса и помириться с Итаном. Я хочу знать правду, – скрещиваю руки на груди, вопросительно вздёргивая брови и с нетерпением ожидая ответа.

– Правду? – вздыхает тётка, возвращаясь на кухню. – Серьёзно? Тебе сколько лет, Анька? До сих пор девятнадцать? Должна кое-что понимать, не девочка поди. Взрослая уже. У самой дочь подрастает.

– Катя, причём тут это? – вступается за меня мама.

– Помолчи, Вера! Вон уже до чего дошли с твоим воспитанием. Дочь твоя, но все ошибки племянницы расхлебываю я!

– Теть Кать, я не просила тебя бросать Португалию и возвращаться домой! И с Никой возиться тоже! Это был твой выбор, – в груди обида жидким оловом расползается. Тётя всегда была прямой, но чтобы её слова причиняли боль и горечь – такое впервые.

– Вот только не нужно сейчас об этом. Ладно? Я люблю тебя с Никушей не меньше Веры! По-твоему, у меня души нет? Или я не вижу, как ты по-прежнему смотришь на отца своей дочери? Извелась вся за пару часов! Истосковалась. Места себе не находишь.

– Прости, я не это имела ввиду, – вдохнув поглубже, пытаюсь побороть отчаяние.

«Я сильная, – даю себе установку. – Я всё выдержу. Сейчас не время раскисать!»

– Детка, Итан не двадцатилетний парень, которому можно навешать на уши лапшу! Он взрослый, самодостаточный мужик! Причём, с мозгами и со связями! Да, налажал он в своё время. С кем не бывает? Я ведь просила тебя с ним не связываться, но нет. Ты была влюблённой глупой девочкой, пошла на поводу своих гормонов! Предложила ему себя, теперь имеешь то, что имеешь! У него на тебя и дочку собрано досье.

– Что? – опешив, продолжаю слушать.

– А ты как думала? Чему ты удивляешься? Будет он за тобой бегать, не любя! Бросать работу и тратить своё время на поездки в Россию ради развлечения? Я молчала до последнего. Пока меня носом не ткнули в бумаги. Там о тебе с Никой вся информация. И фото, и адрес Веры, и копия свидетельства о рождении вашей дочери. По-твоему я должна была и дальше перед ним корчить идиотку? Он знает о вас всё! И когда ты родила, и когда закончила учёбу, и чем болела Ника в первый год жизни! Пора взглянуть правде в глаза.

– Отслеживал мою жизнь? – у меня до сих пор не укладывается в голове полученная от тётки информация. – Если с самого начала всё знал, почему не позвонил мне? Зачем сейчас устраивать эту чёртову комедию? Божжжеее. Вы рехнулись? Все? Да я теперь его к Нике на пушечный выстрел не подпущу!

– Не знал, Аня! В том-то и беда, что не с самого начала узнал. Собрав на тебя досье, этот пришибленный решил бросить его в сейф, чтобы не рвать обоим сердца и дать тебе возможность заново кого-то полюбить. Так он объяснил матери. Он не открывал папку до недавнего времени. Узнал о дочери несколько дней назад. Как раз в тот день, когда вы встретились с ним в Испании. Именно в этот день он и вскрыл папку. Вернее его мать.

– Отлично… – опустившись на стул, хватаюсь за баночку и допиваю остатки корвалола. – Зачем мне его любовь сейчас? Она нужна была мне в тот день, когда он меня бросил, объявив неблагонадёжной…

– Нужно было слушаться меня, а не подруг, которым ты нахрен не сдалась! Господи, Аня, прекрати размазывать мысли по черепушке. Дай мужику шанс всё исправить. Пусть Ника ощутит отцовскую поддержку и любовь.

Не успев всё как надо обдумать, хватаюсь за телефон. Динамик тотчас взрывается мелодией. Смотрю на экран и душа уходит в пятки. Мама Арса собственной персоной...

Глава 23. КПЗ

Анна

– Здравствуйте, Надежда Ивановна, – выдыхаю, готовясь к проклятиям.

Женщина та ещё дьяволица. Если не угодишь – может раздавить тебя, как личность, одним единственным взглядом. Каждый раз, когда приходилось с ней встречаться, от неё веяло скрытой грозной силой, смешанной с пренебрежением и явным чувством превосходства перед обычными людьми не её сословия.

Дама из высшего общества. Мать своего любимого сыночки. Доктор экономических наук!

– Анна? Что у вас происходит? Арс сказал, что свадьба отменяется. Это шутка? Правдой такое заявление явно быть не может. Иначе это будет катастрофой, – обычно у неё голос сухой и ровный. Сейчас же в нём прослеживаются нотки скрытой истерики.

– Нет, это не шутка, – пытаюсь сохранять спокойствие. Чтобы она сейчас мне не сказала, моё решение от этого не изменится. – Свадьбу придётся отменить. Мы с Арсением поторопились с осуществлением такого знаменательного шага. Мы не готовы к бракосочетанию. Точнее, я не готова. Простите, Надежда Ивановна. Мне очень жаль.

– Жаль? Ты серьёзно, девочка? Ты даёшь отчёт своим словам и действиям? Мы с мужем пошли вам навстречу! Как нам теперь с Виктором Геннадиевичем смотреть в глаза нашим коллегам и друзьям? Боже, какой позор! Я же говорила Арсу, чтобы выбирал достойную партию, а он и слушать не хотел. Упёрся рогом ради брошенки с ребёнком! И всё ради чего? Проявил благородство на свою голову. Кто это всё будет расхлёбывать?

– Не нужно оскорблять меня и моего ребёнка! – повышая тон, даю понять, что сыта по горло её величием. – Мы с Арсом взрослые люди. Это наше решение. И как бы вы сейчас не распинались, ничего от этого не изменится.

– Естественно не изменится! – рявкает она. – Тогда, может быть, ты подскажешь мне, как нашей семье вернуть деньги, выброшенные на ветер? Вряд ли ты столько заработаешь за пару лет, Анна. И если уж на то пошло, может быть вытащишь его из полиции? Хватит у тебя на это средств?

– Из какой полиции? – меня обдаёт ушатом ледяной воды. – Где он?

Господи Боже мой, что он там делает? А Итан?

– В изоляторе временного содержания. Не исключаю, что по твоей вине. Подрался с кем-то на нервах. Три дня его штормит. А сегодня как с цепи сорвался. Слова не могу из него вытащить. Впервые на меня голос поднял.

– В каком участке? – моё сердце едва выдерживает заданный ритм. Колотится как сумасшедшее.

– На Выборгской, – добавляет она.

– Спасибо, Надежда Ивановна! – поблагодарив, сбрасываю звонок и подрываюсь со стула. Мечусь по кухне как ненормальная. Не знаю, с чего начать.

– Аня? Что эта ведьма сказала тебе? – интересуется тётка.

– Арс в КПЗ. Итан, видимо, тоже. Зачем я позволила им устраивать разборки? Божжжеее… Зачем? – схватившись за голову, прислоняюсь лопатками к прохладной стене. Едва не сползаю на пол.

– Тихо. Тихо. Не нервничай, – тётя Катя подхватывает меня под руку. – Всё нормально. Сейчас всё уладим. Деньги нужны.

– Я с Никой посижу, а вы езжайте обе, – поднявшись из-за стола, мама уходит к дочке.

– Деньги… – шепчу. – Деньги… Деньги есть на карточке. И ещё наличку я отложила на новую мебель. А сколько нужно? – вскидываю на Катю вопросительный взгляд.

– Откуда ж я знаю. На месте разберёмся. Пошли. Нужно мужиков развести по разным берегам, пока они друг друга не поубивали. От, черти! Всё-таки ты была права. И когда успели то? Ладно Арс, но Святой… Рехнулся мужик. Ревнивец хренов!

.

Итан

На что может пойти влюблённый мужчина ради любимой женщины?

На всё!

На любые жертвы!

На любое безумство!

Даже на приступление.

В моём случае – это хитрая уловка без урона собственного достоинства, победить в которой нельзя, не подставив себя под удар. В борьбе за любовь все средства хороши. Главное, чтобы никто не догадался о твоём замысле и не нарушил все планы.

– Она моя баба! – заявляет соперник, как только мы возвращаемся в изолятор временного содержания после телесного осмотра.

– Она не баба, Арс, – рявкнув, по старой привычке прижимаю его мордой к стальным прутьям камеры. – И она не твоя. Ясно тебе?

– Слушай, ты! Умник, блять! – дёрнувшись, парень только усугубляет своё положение, прилипая щекой к решётке.

Поскольку опыт работы с копами у меня имеется, опираясь на законы, договориться об услуге не составило большого труда. Тем более, что из нас двоих к ответственности привлечён нападавший, то есть гражданин Тарасов. Топить парня не стану. Но крови попью. Ревность, сука, она такая.

– Э! Э! Э, мужики, СТОПЭ! – следует реакция стража порядка. – Иначе обоих на пятнадцать суток закрою!

Удар дубинкой по клетке откликается в ушах звоном. Морщусь от головной боли. После частых перелётов усталость даёт о себе знать. Организм, исчерпывая ресурсы, требует отдыха.

– Гражданин Сантуш, заявление писать будете? – обращается ко мне лейтенант. – Вы, как пострадавшая сторона с зафиксированными телесными повреждениями, имеете полное право подать жалобу. Побои сняты. Решать вам.

– Я подумаю, – беру паузу, чтобы оттянуть время.

Отпускаю женишка, одёргивая рубашку. Отхожу от него и присаживаюсь на скамью. Принимаю расслабленную позу. Все свои мысли направляю к Царевне. Предвкушаю нашу с ней встречу. Подло, конечно же, давить на жалость девчонки, но в данный момент этот приём только остудит её гнев, а там гляди, можно будет спокойно поговорить и многое обсудить.

– Как это? Мы дрались оба! – протестует слегка опешивший Тарасов. – А я, значит, не пострадавший? – в гневе врезает кулаком в стальную трубу, издавая пару отборных матов. – Он расторг мою свадьбу, украл мою женщину, и ещё устроил мне паралич! Вырубил меня к херам! Сколько я был в отключке, лейтенант?

– Гражданин Тарасов, на вас, в отличие от гражданина Португалии сеньора Сантуша, синяков и побоев не обнаружено.

– Да он же обездвижил меня с помощью какого-то секретного приёма, Брюс Ли хренов! Вот тут, на шее что-то нажал. Посмотрите.

– Хватит! – грубый рык вошедшего в комнату начальника обрывает споры. – Если гражданин Сантуш не накатает на вас заявление, выпустим под залог. Скажите спасибо, что воспользовались правом одного телефонного звонка до выяснения обстоятельств административного правонарушения! Нате, взбодритесь, – протягивает Арсу небольшую флягу со спиртным. – Ни слова до тех пор, пока за вами не приедут родные. Голова от вас кругом. Казановы хреновы! Ещё одно возмущение, и подсажу к вам парочку бомжей, тогда точно рот не захочется открывать.