Текст книги "Демон Теней"
Автор книги: Елена Миланова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Демон теней взревел и что-то сказал своим теневым слугам на непонятной тарабарщине и указал на меня, они кивнули и заскользили по земле, приближаясь. Собравшись с силами, я отразила ещё двоих тем же светом, и уже после попробовала переместиться от стены, но тени окружали очень быстро, и я боялась к ним даже коснуться, потому что где-то внутри знала, что они опасны.
Подняв над головой руку, я согнула пальцы в кулак, а потом резко разогнула, и оттуда полился ослепительный свет. Тени стали пропадать, визжать и прятаться. Демон теней стоял по середине комнаты, не сводя с меня глаз.
Его лицо не выражало никаких эмоций, только холод. Мне бы задохнуться от этого холода, потому что, кажется, он вновь использовал удушение, но я лишь стояла, не сводя с него глаз.
Затем моя правая рука сама собой поднялась и вновь вся засветилась побегами и завитушками. Левая рука крепче сжала палочку и потом…
Всё происходило так быстро и не понятно; вспышки яркого света и тьмы. Крики, хлещущие лицо волосы, много ударов об стену, а потом вспышка яркого света из моих обеих рук и тишина.
Тело Николая Николаевича лежало чуть поодаль от меня у разбитых окон. Он был таким хрупким в этот момент, но живым. Всё кругом вызывало тихий ужас. Стены все в копоти, стёкал нет ни в одном окну. Мебель, вернее остатки от неё, падали дождём на пол.
Вдохнув и выдохнув, я осела на колени на пол. Голова кружилась, а тело затряслось от беззвучных слез. Расцепив пальцы, я обронила палочку рядом. Посидела-покачалась и поплакала, а потом, протерев глаза, залезла пальцами за кофту и потрогала правую лопатку – там было что-то липкое и от прикосновений пальцев было больно. Вытащив руку, я увидела кровь. Испустила тихий стон и поднялась на ноги. Пальцами в крови протёрла лоб от пота и стала думать. «Что произошло? Что случилось? Что с Демоном?!»
Из коридора послышался стон, и я тут же перевела взгляд на выход. Там, всё ещё привязанный к стулу, лежал Филипп. Он пытался выбраться, но это было безрезультатно.
Забыв о своих проблемах, я подбежала к другу, упав на колени. И взяв его лицо в руки.
– Филипп, ты как?
– Эмма? Эмма! Боже, как хорошо, что ты живая… – Он поднял на меня оба глаза, хоть один и был заплывшим, но выглядел лучше, чем здоровый – тот был весь красный.
– Да, я живая, – улыбнулась я, хотя время было не до улыбок. – Ты как?
– Всё порядок, – отмахнулся он. – Найди ключ и сними меня со стула. Пожалуйста.
Я кивнула и помчалась в разрушенную комнату. Как ни странно ключ оказался при выходе, и я взяла его и быстро, хоть и трясущимися руками, сняла с друга кандалы и тот вывалился кульком на пол и свободнее задышал.
– Черт, никогда бы не подумал, что буду так рад обнимать пол!
Неожиданно друг для друга, мы рассмеялись. Затем Филипп подполз ко мне и крепко обнял. Я и не замечала, как меня продолжало трясти и как на самом деле здесь холодно, но теперь…
– Надо его проверить, – произнесла наконец я.
Филипп с минуту смотрел на виднеющуюся фигуру в разломанной комнате и кивнул.
– Идём вместе.
Без споров, я помогла ему подняться, и мы медленно дошли до Николая. Как бы это странно не было, но он перевернулся на спину и часто дышал, глядя в потолок.
– Где я? – спросил он. – Почему я живой?
– Я… я не знаю, почему вы живы, – честно ответила я, чувствуя скованно себя под его взглядом светло-голубых глаз. – Но… вы это?.. Ну…
– Я – Николай, но я помню всё то, что творилось, к сожалению. – Он сел на пол и стал поочередно смотреть на нас с Филиппом. – Но странное чувство, моё проклятие, он исчезло… – Он показал нам пальцем место, придерживая закатанный рукав на руке, где был красный след чего-то, что как будто стёрли губкой, сильно терев кожу совсем недавно.
– Метка демона исчезла, – охнул Филипп. – Но это же, это же…
– Невозможно, – подсказал Николай. – Да, поэтому Розмарин тогда так долго заключала мою силу. – Он вздохнул. – Но что я теперь?
Мы с Филиппом переглянулись.
– Вы учитель, волшебник… в вас просто нет демонической силы, – предположила я и кажется, Николай поверил мне.
– После всего, что было, мне не хочется быть кем-то и жить вообще, – признался он. – Но это же свинство? Верно? Вы подарили мне новую жизнь, юная волшебница, но я… не заслужил этого.
– Всё не дарится просто так. Если вам подарили жизнь сейчас, значит, вы должны ценить её. Это означает, что где-то кто-то или что-то может зависеть от вас и вашей жизни в другое время и другом месте, – заметила тихо я, а затем обернулась на выход. – Как нам выбраться из замка? Та лестница – она сломана. И нам действительно лучше удирать. – Я поймала руками плечи и стала их тереть. Куда делась моя куртка?
Николай огляделся и указал на окна.
– У вас есть палочки, и вы сможете создать лестницу вниз.
– Мы… этого не проходили ещё, – потупился Филипп. – Мы ведь ещё азы проходим.
Николай, наклонив голову набок, произнес:
– Ты с самого рождения волшебник и ученик, это заложено в каждого человека. Нет ничего невозможного или того, что ты не умеешь. Стоит только захотеть – всё получится.
– Я бы создала её с иллюзиями, но… – Филипп поглядел на меня и покачал головой.
– Ты чокнутая, раз решилась ещё и это попробовать сделать. Совсем. Ты без сил, Эмма. Да к тому же, еле на ногах стоишь. Не стоит. Я сам попробую. – Он обернулся на Николая, уверенно смотря ему в глаза. – Что нужно сделать, чтобы создать лестницу?
– Для начала, нужно не забывать, что вы ждёте гостей. – Мы все обернулись к выходу, и я в шоке распахнула рот.
Это был он. Кукольник. И он был очень красив и… опасен. Я даже не представляла, как нам быть, учитывая тот факт, что мы оказались в меньшинстве и без сил.
Позади него толпилось, как минимум пять марионеток, а остальные вскакивал из окна внутрь.
Филипп схватил меня за локоть и потянул к себе. Николай в ужасе глядел на прибавляющихся и прибавляющихся марионеток. Отчасти я его понимала. Он был без сил, к тому же был в страхе от того, что так желаемая им свобода от проклятия предками Филиппа скоро оборвется.
– Эмма, ты пойдёшь сама или силой? – сразу спросил Кукольник, снимая длинный плащ и отдавая его слугам. Один из них, на моё удивление, был эльфом, а другой… очень знакомой громилой, которую я где-то видела. Кажется, тогда, когда нас с Артёмом взяли в плен.
Я вздела подбородок вверх и попятилась, огораживая собой Филиппа.
– Я никуда не пойду.
– Значит, силой. – Он щёлкнул пальцами. – Убить обоих, девушку взять живой и… невредимой, – бросил он быстрый взгляд на меня.
Марионетки тут же ринулись на нас.
– И что теперь? – спросил в ужасе Филипп.
– Мы без боя им не сдадимся! – окрепшим голосом сказал Николай, вставая рядом с нами. – Может, это и есть моё предназначение – спасти вас?
– Я не…
– Я беру тех. Ты, что по центру, Эмме тех, что у окна, – перебил тут же меня Николай.
– Заметано, – отозвался Филипп и крепче сжал палочку в руках.
– Вперед! – крикнул Николай и двинулся к толпе также побежавших на него от предвкушения марионеток.
– Господи, нет! – завизжала я и слабо засветилась, а потом без сил осела на пол. Иллюзия не слушалась меня, а это значит…
Я закрыла глаза, и стала ждать того, когда меня схватят.
***
– Эмма! Эмма! – звал кто-то меня по имени, и я обернулась на голос.
В зале было так много народу, что всех не сосчитаешь. Но здесь были знакомые люди. Елизавета, Сергей, профессор фон Штейн и ещё пара-тройка миротворцев со школы, и куча других волшебников.
Кукольника нигде не было видно, но зато самая беспощадная и захватывающая битва была около меня.
– Эмма! – вновь позвал голос. – Иди отсюда, да скорее! – это был Сергей. Вместо того чтобы следить за ходом его битвы, он глядел на меня.
Что-то теплое и мохнатое потёрлось об меня, а потом укусило за руку и я, взвизгнув, увидела перед собой куницу. Та посмотрела на меня, потом на Сергея, а после побежала куда-то. Я поняла её и помчалась, пригибаясь от заклятий, следом за Натом под бдительным взглядом хозяина куницы.
Нат замер у одного из окон, показывая мордочкой на улицу. Я кивнула и подбежала к нему, но почему-то резко обернулась.
Из другого окна, напротив моего, в комнату влетела необычная девушка. Она была высокой и тонкой, как тростинка. Бледная, но очень красивая. Четкие черты лица, огромные глаза. Причёска у неё была презабавная – каждая прядь была разной величины, словно она сама себя неудачно подстригала, хотя всё это выглядело аккуратным и красивым. Одета она тоже была странно – огромные буты с крючками всякими, костюм в обтяжку и ремнём на нём с всякими примбобахами и забавные очки, что держали волосы. Главной её особенностью были глаза – один красный, другой – синий, ядовитых оттенков. На правой щеке у неё была странная татуировка в виде каких-то символов, но издали их было не разобрать.
Она начала оглядываться и завидела меня. Улыбнулась, облизнув губы. Помахала рукой и я увидела, как на её руке быстро растут ногти. С хищной улыбкой, она всадила эти ногти в одного из марионеток, и тот замертво после упал к её ногам. Стряхнув ногти, она двинулась вперёд.
Я в ужасе держалась руками за раму окна, не в силах отвести от неё взгляда. Она, впрочем, уже не обращала на меня внимания, кого-то ища в толпе. А потом, кажется, судя по довольной улыбке, нашла.
Подавшись вперед, она прыгнула и ловко приземлилась на руки, сделав колесо. Ноги зацепились за мужчину с песочной головой, и она крепко сцепила их вокруг его шеи и оттолкнулась руками от пола и резко спустилась по нему, хватая руками за шею.
У меня перехватило дыхание, так как это был Сергей. Наш Сергей.
Тем временем, эта акробатка протянула руку к своему поясу и достала оттуда хлыст, который обвязала вокруг шеи Сергея, о чём-то с ним, как казалось, воркуя. Сергей прищурился и дёрнулся, но она крепко вцепилась в него и игриво цапнула щёку. Рассмеялась, оттолкнулась от него, делая кольцо в воздухе. Приземлилась на ноги и замерла спиной к Сергею. Резко дернула хлыст и Сергей упал.
Она медленно подошла к нему и грациозно уселась сверху. Разорвала одежду на его груди и нацелила ногти ему на грудь. Наклонила голову набок, довольно улыбнулась, а потом её лицо резко переменилось – стало злым, а Сергей закричал.
Я тут же подалась назад от окна, к нему, но когда подбежала, было поздно. Девушка, держа в руках сердце, обернулась на меня.
– Меня зовут Руби. А твой друг – труп. – Она вонзила в сердце зубы, и то быстро стало уменьшаться, пачкая её спелые губы красными струйками, что мчались вниз по подбородку. – Вкусный мертвяк был, – она захихикала и выкинула сердце Сергея как использованную бутылку.
Я двинулась следом за ней, готовая сразиться, но вместо этого, меня оттолкнули от неё и потащили куда-то. Я стала кричать, вырываться.
– Эмма, бежим! Тут всё взорвётся сейчас! Скорее! – это был Филипп, и он пытался вытащить меня в окно.
– Но Сергей!.. – в отчаянье крикнула я.
– Ему не поможешь больше.
И тут я, вместо того, чтобы упёрто стоять на своём – разрыдалась, прижавшись к другу, позволяя меня тащить куда угодно, лишь бы только боль и пустота внутри не поглотила меня полностью.
Стало вдруг холодно, и послышался сзади звук взрыва, землю затрясло, и кто-то кричал. Мне было не до этого. Я просто ревела и не могла остановиться, прижимая к глазам руки.
Кто-то стал меня передавать по рукам, меняя свет через щели на руках, которые закрывали глаза, пока меня не усадили на мягкое сидение, устраивая так, чтобы не было больно; как странно – вдруг стало слишком тихо, и я убрала от глаз руки и огляделась. Я оказалась в теплом маленьком пространстве с двумя диванами друг напротив друга, при тусклом освещении свечей, качающихся в подсвечнике на потолке, который держала тоненькая цепь.
– Эмма? – спросил знакомый голос, и я подняла глаза. Сердце бешено застучало, и я обернулась.
– Саша? Что ты… а я?..
– Ты в карете, всё хорошо, вы спасены, Николай тоже. Вы спасли девочек. Я видел… Марину и меня не пустили туда, сражаться с вами, зато…
– Саша…
– Что?
– Я не думаю, что…
– Неважно, всё в прошлом, я понял… Я хотел извиниться и вот поэтому оказался с тобой в карете, к тому же, за тобой кто-то должен следить. Кукольник рядом… – произнёс всё без запинки друг и глаза светились у него виной. – Я просто осел, что верил, что…
– Давай не будем об этом! – я подняла перед собой руку, затыкая друга. Второй схватилась за висок – он очень сильно болел и пульсировал. «Как я всё-таки так быстро оказалась тут? Что произошло? Ах да, Сергей… его… не стало, и это я виновата… я могла… но я…»
– Александр, вас ищет Филипп, попрошу вас идти к нему, так как карета с Эммой отправляется.
– Отправляется? – переспросила я, открывая глаза и видя перед собой профессора фон Штейн.
– Да, Гордеева, вы идете в Главный замок, Мудрейшие решили, что вы нуждаетесь в исцелении и я еду с вами. Ваши друзья тоже поедут, но тогда, когда вернётся карета, что отвезла тело Сергея. – Учительницы всхлипнула и присела рядом со мной.
Саша без слов вышел из кареты.
– Что теперь будет? – спросила неожиданно я.
– Сама не знаю, Эмма. Мудрейшие что-то собираются решать насчёт вас, и ситуации этой и это всё так странно и ни к добру, что я боюсь, что сегодняшняя ночь показала всем какое вы сильное орудие.
– Орудие? Но я всего лишь девушка лет шестнадцати, которой чудом повезло.
– Это ваше «чудо» и есть ваш дар, Эмма.
– Но я… не понимаю. Это означает, что я… могу оказаться опасной и меня нужно убить?
– Надеюсь, что нет, Эмма, надеюсь, что «нет», – сказала профессор фон Штейн с сочувствием.
– Господи, неужели всё ещё не кончилось? – с болью произнесла я, хватаясь за ребро.
– Боюсь, всё только начинается. – Учительница посмотрела на меня с волнением. – Я не думаю, что вам нужно сейчас быть героем, Эмма, я вас усыплю.
– Усыпите? – со страхом переспросила я.
Профессор фон Штейн нагнулась ко мне и прижала свой палец к моей щеке. Стало вдруг невыносимо клонить в сон, и я закрыла глаза.
« Кругом творился бедлам. Все сражались. Сергей и Руби были по другую сторону от меня и я пыталась к ним пробиться, но не могла. Меня всё время отбрасывало назад. Времени было мало, Руби уже сидела на Сергее сверху и склонилась к нему, целуя в губы. Сергей стал бледнеть. Неужели Руби - энергетик? Её правая рука стала медленно, но верно пробираться к грудине учителя и я в ужасе закричала, пытаясь предупредить его, но он не слышал. Я вновь отчаянно подалась вперед, но… было поздно.
– Эмма? – неожиданно тёмная комната сменилась облаками и бесконечной пустотой . – Эмма?
Оглядываясь, я заметила впереди смутные очертания и двинулась к возвышающейся знакомой твердыне ; стала подниматься по ступеням.
– Эмма ответь мне, прошу тебя, это я виноват…
Чей это голос? И почему я так стремительно вдруг мчусь, вернее, лечу в главный зал? Что меня там ожидает?
Посл ышалось журчание фонтана, и я в летела в главный зал под золотым куполом.
– Эмма? – обернулся на меня Артём. – Господи, я думал ты…
– … я не знаю, – лишь отозвалась я. – Я помню лишь то, что меня окутало тьмой.
– Я просто не знаю, что сказать…
– Ты всё-таки здесь, и я тоже… тебе не кажется это забавным?
– Забавным? – переспросил парень.
– Только во снах ты и приходишь ко мне, – сказала я так, будто это было само собой разумеющееся.
– Но это не сон, я и вправду тут.
– Да ну?
– Эмма!.. »
29. ПРИЗРАЧНЫЙ ГОСТЬ
– Я вся во внимании, – отозвалась я, двинувшись вперед. – Что будет в этот раз? Каждый новый сон – новые признания. Прошу, придумай что-то новое…
Артём изумленно посмотрел на меня.
– Ох, я испортила красоту момента и в этот раз? Прости, я…
– Эмма, – вздохнув, произнёс он. – Но я не собираюсь признаваться… в твоём этом «чём-то». Я пришёл по другой причине и позвал тебя также.
– И что же это за причина, почему я здесь и почему ну, не на Мальдивах?
– Мальдивах? – переспросил парень. – Эмма, я знал, что ты зависима от фэнтези, но не до такой же степени.
– Вот это уже что-то новенькое! Мальдивы и связь с фэнтези! Продолжай, я слушаю… – я сделала ещё пару шагов вперед к лестнице, ведущей к фонтану и Артёму одновременно.
– Нет, я их точно отберу все. До единой книжки! Чтоб глаза мои не видели. Какие-то небылицы несешь, а ещё Мальдивы к чему-то… Девочки, – он закатил глаза и спустился на две ступени вниз.
– Фэнтези – самый лучший мир, так что молчи и не лезь туда, где ничего не знаешь.
Артём фыркнул.
– Эмма – я и сам «Фэнтези», так что…
– Да, страшное такое… – Я скрестила на груди руки. – Такое читать никто не стал бы.
– Но ты же стала, – заметил он и я замерла перед первой ступеней, опуская на неё ногу. – В смысле, тебе понравилось содержимое.
– Артём, очнись, содержимое книг мне нравится в том случае, когда оно отвечает взаимностью, забирая меня целиком из этого мира. – Я развела руками. – Как это место, к примеру, которое… словно сон.
– Допустим, – кивнул он, не двигаясь с места. – Но Эмма, есть же книги, которые поначалу не нравятся, а потом затягивают. Согласен, не то сказал. Вернее будет сказать – тебе эта книга была противна от того, что ты не находила в ней себя.
– Ну, представила. И что?
– А потом ты нашла и поняла, почему тебе она не нравилась вначале. Ты не просто нашла что-то знакомое, ты нашла себя. Отражение.
– И что же?..
– Но это и есть идеальная книга.
– Я не понимаю, – призналась я, а затем уступила место заинтересованности и оказалась всего в паре ступеней от Артёма.
– Эмма, книги иногда сами не хотят долгое время быть понятыми. Вот в чём проблема, также и с людьми.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он опустился ко мне, и мы были в миллиметрах друг перед другом.
– То, что, порою книги могут захлопнуться в самый неподходящий момент, – его рука прикоснулась к моей щеке, и я быстро втянула в себя воздух. – То, что я виноват в том, что случилось с тобой.
По моим щекам потекли слезы, и я закачала головой.
– Здесь… никто не виновен. Я хотела спасти своих друзей и учениц школы – я это сделала. Я сама и виновата. – Я подняла свои глаза на него. – И я не понимаю, причём тут книги. Какой странный сон!..
– Эмма, – воскликнул он. – Я… почему ты не хочешь проснуться? Ты два дня спишь и я… я решил увидеть тебя через этот твой подарок и… о боже, как ты выглядишь, – его рука пробежалась по царапине у меня на подбородке.
Я улыбнулась.
– Естественно, я же не один час провела с Демоном теней и он… любитель разного рода проявлений гнева – всё это результат того, что я поддавалась его шантажу.
Его пальцы опустились мне на шею, где багровел большой синяк, и пробежались по лопаткам, и тут я зажмурила от боли глаза.
– Что такое?
– Там на спине… там что-то есть – оно болит.
Артём тут же переместил руку к моей талии и придвинул к себе.
– Эмма, почему во сне ты кричишь? Говоришь «я виновата»?
– Я… я виновата. – Слёзы хлынули с новой силой из глаз. – Это из-за меня умер Сергей. Он вместо того, чтобы глядеть по сторонам и защищать себя – защищал меня, пока я долго грузилась, что нужно бежать. Я… – И тут я разрыдалась в голос.
– Эмма, посмотри на меня! – приказал Артём, и я подняла на него заплаканные глаза. – Ты не виновата в смерти Сергея. Верь мне.
– Это неправда – я и только я виновата в этом, также в том, что ты приходишь ко мне во снах, когда ясно дал понять, кто я для тебя.
– Дал понять, но не думаю так.
– Я просто не могу в это поверить. Это сон, Артём, сон.
– Поверь мне, я реален и я с тобой.
– Нет, это невозможно! Это сон. Ты призираешь меня!
– Я не призираю тебя, я призираю себя, когда не могу удержаться, чтобы посмотреть на тебя.
– Но твои глаза… – Слёзы продолжали литься из меня бурным потоком.
– Они призирают меня – не тебя.
– Ты всегда так говоришь! Во всех моих снах!
– Потому что, это правда, потому что, ты знаешь меня как никто другой.
– Ты просто так говоришь, чтобы я перестала ныть, на самом деле ты думаешь иначе… И есть почему – я убийца, я убила Сергея… я…
От беспомощности я стала мотать головой, топтаться, водить руками, размазывая слёзы по лицу и открывать рот и закрывать.
– Эмма, да поверь же ты мне! Это не сон, это всё правда – я здесь. С тобой. И там, в реальности. Ты мне очень дорога, Эмма, очень дорога. Я люблю тебя, Эмма. – Последнее он добавил с жаром и подался ко мне, но я продолжала плакать и не обратила на эти слова внимания. – Эмма – ты не монстр, ты там не виновата – Сергей пожертвовал собой ради спасения многих жизней.
– Нет, нет и нет! – в ужасе воскликнула я. – Он погиб из-за меня!
– Эмма, едрить-колотить, я люблю тебя, а ты только и думаешь о саморазрушении! Эти слова, как минимум должны были вызвать куда больший шок, чем…
– Я не могу, не могу ни о чём думать, кроме того, что я виновата в смерти Сергея, я всегда виновата во всём. Смерть – это вы…
Его руки поймали меня за плечи и встряхнули.
– Эмма, ты можешь. Ты можешь не думать об этом, просто смотри на меня. На меня.
Всхлипнув, я посмотрела ему в глаза. Мы с минуту глядели друг на друга, и он отпустил свои руки. А потом я подалась назад. Вновь стала реветь в надрыв, пытаясь руками приглушить боль, машинально мазюкая слёзы по щекам, хватаясь за волосы.
– Нет! Нет! Нет! – закачала я головой, снова протерев слёзы со щек и присев и резко поднявшись. – Я не могу этого сделать!
Ноги тут же подкосились и я от переполняющей меня боли, пустоты и понимания того, что даже сейчас всё это сон, я схватилась руками за волосы и попробовала приглушить боль душевную физической. Но это не помогало.
Теплые руки Артёма поймали меня, и я прижалась подбородком к изгибу его локтя, давясь слезами. Эти же руки медленно и ласково гладили меня.
Потом мы медленно уселись на колени на ступенях, продолжая, всё ближе и ближе, прижиматься друг к другу. Мне хотелось просто, чтобы ушла тупая боль и пустота от того, что я одна против целого мира. Нет, не потому что я пуп земли, а из-за того, что я разбила себе сердце, сделала так, что убили человека, а также оказывается, самое опасное существо на Земле.
Рука Артёма стала тереть мне плечо, а подбородок прижался к моему затылку. Но я продолжала плакать, не замечая ничего, кроме того, что внутри меня зияющая пустота.
Неожиданно лёгким стало мало воздуха, и я стала пытаться вдыхать ртом, но это было сложно, казалось, что я разучилась дышать. У меня началась истерика и снова руки Артёма прижали меня к нему и приласкали. И я, глядя в пустоту перед собой, схватила руками его руку, которая так удобно держала мой подбородок и гладила плечо, стала потихоньку успокаиваться.
– Всё хорошо, золотце. Хорошо, – приговаривал Артём при всём этом и ещё кучу разных слов. – Я с тобой, я никуда не денусь. Я люблю тебя, Эмма. Всё будет хорошо. Обещаю, ты в безопасности. Мудрейшие не убьют тебя – я не позволю. Просто не уходи, прошу, не уходи от меня. Вернись.
Я крепче сжала его руку, всхлипывая и продолжая глядеть в пустоту, которая так прочно обосновалась во мне с того самого лета, когда я убила впервые человека, что само по себе странно, потому что я её не замечала прежде.
– Эмма, ты только скажи, скажи мне… – Он отстранился от меня, и я смотрела лишь только на него, пока его рука аккуратно, порхая бабочкой, протирала мне щёки от слёз. – Скажи мне. – Его глаза смотрели лишь на меня и были такими искренними и в данный момент открытыми дверьми в его душу, что у меня невольно перехватило дыхание, и я перестала всхлипывать, хоть слёзы и продолжали литься. – Скажи мне, Эмма, что хочешь, чтобы я ушел, и я уйду. Или скажи, что хочешь меня, и я останусь, я буду всегда рядом. Я люблю тебя, Эмма.
Только сейчас до меня дошёл смысл фразы «я люблю тебя» и я неуверенно всматривалась в его глаза.
– Эмма, не молчи, скажи мне…
– Я… я… не знаю, – выдавила я. – Я любила весь этот год од… одного парня, а он растоптал моё сердце всего одной фразой.
– Не может быть! Я просто не верю этому… Ты не могла любить меня – я старался, чтобы этого не случилось с тобой, потому что сам влюбился в тебя в тот день, когда… когда увидел в том зале. Такая маленькая, с золотыми глазами и с шоком и интересом одновременно перемешенным в них. Это было странно, так как я всегда любил нескромных девушек и одного со мной роста, но…
– Но?
– Эмма, ты не должна меня любить, ни за что, я хоть и буду рядом, но не так, как желаешь ты. Тебе нужен другой человек в этом плане… – Его пальцы скользнули мне по губам. – Я слишком опасен для тех, кто меня любит.
– Ещё-щё, скажи, что ты про-ро-клят! – возмутилась я, заикаясь от слез.
– Хуже. Я убил девушку, которую любил.
Я затаила дыхание, крепко вцепившись в его руку.
– Я не верю, ты… ты не мог.
– Эмма, ты многого обо мне не знаешь. К примеру, то, что моя мать – стиратель, как и отец, хотя имела колдовские способности. Я тоже хотел быть стирателем, но Мудрейшие выбрали за меня. Я ненавижу всех волшебников, кроме двоих мне людей, так как я зависим в них, и терплю быть волшебником! Я зависим быть волшебником ещё тем, что могу быть одним из них и не вспоминать того, что случилось с той… моей первой любовью, так как после её смерти я не могу смотреть на работу стирателем без воспоминаний о ней. А также, потому что тут есть ты и мой Названный.
Я непонимающе глядела на Артёма.
– Это… но…
– Я не хочу рассказывать этого. Но я – монстр, Эмма. Я люблю тебя, и ты от этого в беде.
– Но я… я…
– Никто не выстоит рядом со мной. Мой названный и ты – хороший пример того, каково это быть мною любимыми. Про родителей и сестру я вообще молчу.
– Но теперь я знаю, и всё будет хорошо, Артём. Я буду с тобой.
Он покачал головой.
– Это я буду с тобой, не знаю, я просто чувствую, что я должен защищать тебя – всегда защищать, даже если не могу быть с тобой.
– Но… Артём, плюй на правила. Всё это бред. Я тоже чума для тех, кого люблю. Это из-за меня творилась вся это история с Демоном. Так что…
Артём хило улыбнулся.
– Вот за это я люблю тебя больше всего. Ты веришь во всё хорошее в человеке, хотя сильно ошибаешься на его счёт.
– Это неправда. Я… не ошибаюсь. Я вижу тебя, вижу твою душу и сердце. – Моя рука коснулась его груди, и он замер. – Артём, ты мне очень-очень дорог, и да, я – идиотка, но пожалуйста, не бросай меня… Даже если это сон, будь со мной…
– Эмма, это не сон. Я здесь. Что нужно тебе, чтобы ты поверила?
– Ты сам знаешь что.
– Это исключено.
– Ну, хотя бы поцелуй?
– Это может повлечь и другие просьбы, – с улыбкой заметил он и в его глазах заплясали бесенята.
– Артём!.. Не покидай меня… пожалуйста, я и так… пуста… Ты – моё сердце, не вырывай его из моей груди.
Он посмотрел на меня и поймал лицо в свои руки.
– Я люблю тебя, Эмма. – А затем наклонился и слегка коснулся моих губ, отчего я расстроено застонала.
– Это больше похоже на правду, – пробурчала я, отворачиваясь и стирая предательские слёзы со щёк.
Чтобы он там не говорил, но я верила и чувствовала, что что-то нечисто в истории со смертью его первой возлюбленной. Сердцем чуяла.
– Эмма, – Артём протянул свою руку к подвеске-браслету и что-то туда прицепил, нежно держа моё запястье. Когда он отпустил что-то – это был серебряный ключик. – Это ключ от моего сердца. Он твой.
– Но я…
– Ты сделала то, что никто не смог бы за десятилетия, а ты умудрилась за год – ты спасла школу от Демона, спасла друзей от превращения и гибели, а также стала частью меня.
– Я просто не знаю, что и сказать…
– Просто знай: я рядом и я… – Его взгляд неожиданно стал встревоженным.
– И это всё сон, да? – ничего не ответив, он встал со ступеней и двинулся к фонтану. – Артём! – крикнула я вдогонку, но он уже исчез.
Чьи-то руки коснулись меня, и я от удивления дернулась. А когда открыла глаза, то увидела склонённые лица друзей. Я больше не была в чертогах, отчего мне стало немного не по себе.
– Эмма, боже мой, Эмма проснулась! – на меня тут же налетела Марина, и я издала вздох боли. – Ой, прости… Я совсем от счастья голову потеряла!
Всё ещё не придя в себя, я стала оглядываться. Я была в свободной комнате, вернее даже – покоях, где стояла роскошная мебель, выполненная в неоклассицизме: комод, зеркало над ним, кровать с балдахином, два кресла и диван у камина, две двери – подметила также я.
– Где я? – выдавила я.
– Ты в главном замке, обиталище Мудрейших на данный момент времени, – отозвался голос со стороны. Кажется, Саша.
– Давно я тут?
– Три дня уж как, – призналась Марина со смущённой улыбкой. – Я просто не могу поверить, что мы все здесь и всё хорошо.
– А где Ар... Артём?
– Эмма, он в школе. Его здесь не было, – растерянно сказал третий голос, и Филипп появился в поле моего зрения. Он выглядел вполне нормально. На щеке заживала царапина, а глаза уже были без красноты и синяков.
– Но как же?.. Я чувствовала его присутствие, или это… неважно… – Я расстроено отвернула голову налево.
– Если тебя это утешит – он передавал тебе царское «поправляйся», – прямодушно заявила Марина. – Но я не понимаю этого юноши, он ведь твой друг и всё такое…
– К сожалению, без тебя многое произошло, подруга. Даже пару ссор, – отозвался за всех Саша. – Но может оно и к лучшему?
– Может, – согласилась я. – А как дела в школе?
– Стоит она, – пожал плечами Филипп. – Елизавету завалили письмами с вопросами о тебе и та теперь пропадает, всюду ездит; место Сергея по зельеварению заняла профессор фон Штейн – но по ней видно – два предмета для неё слишком, так как, такая суматоха с расписанием теперь… В общем, скоро своими глазами увидишь.
– А что насчёт Сергея?
– Когда ты выздоровеешь, будут похороны. Все знают, что ты не смогла бы, ни простившись с ним «идти дальше», – спокойно сказала Марина, хотя глаза её были печальны. – Да и к тому же, я просто не верю в это…
– Придётся верить, – ответил ей Саша. – Мы на войне. Кукольник вернулся, что означает, что без смертей не обойдётся.
– А кто-нибудь погиб ещё… тогда? – всё-таки спросила я.
– Пара миротворцев, да и всё вроде. Марионетки вовремя сбежали, когда пришёл Пётр. – Филипп присел на стул рядом со мной.
– Пётр?
– Представь «да», он. – Марина присела на край моей кровати и похлопала мне по руке. – Судя по рассказам очевидцев – это было нечто. Он появился как раз тогда, когда вы с Филиппом убегали, и был взрыв за взрывом. Так?
Филипп лишь кивнул.
– Знаете, я так рада, что вы тут, – сказала я, переводя свой взгляд с одного на другого. Марина улыбнулась, Саша кивнул, а Филипп пожал мою руку.
– Эмма, просто поверь – ты наша душа дружбы и без тебя мы тут с ума чуть не посходили! – признался Саша. – Мы так рады, что ты снова с нами.
– Да, скоро будете не очень рады – я хочу знать всё, что происходило!
– Это ты по адресу, – подмигнула Марина.
– Не могу поверить, что это ты и ты это говоришь, – улыбнулась слегка я.
Марина о чём-то бурно загалдела, решив, что я пока не готова для всей информации и друзья ей в этом качественно помогали. Мальчики поддакивали уж слишком много, и все они много смеялись. Редкая улыбка и кивок их вполне удовлетворял в том, что мне интересна их болтовня ни о чём.
