Текст книги "Демон Теней"
Автор книги: Елена Миланова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Все это время я пыталась вырваться, но мне не давали. Я обернулась и изумленно уставилась на Артёма.
– Отпусти меня… Ты…
– Я спас тебя… – в его словах сквозилась боль, а глаза измученно смотрели на Марину.
– Но от чего? – изумилась ещё больше я.
Он перевел взгляд на меня и провел свободной рукой по моей щеке, прикрыв глаза.
– От того, чтобы быть помеченной следующей жертвой.
– Но…
– Марина… я и забыл о ней… – он распахнул глаза и резко меня дернул двигаться к друзьям за собой.
– Черт побери, отпусти меня! – упиралась я, пытаясь разжать его пальцы, но… он ещё крепче сжимал мне запястье. Я вскрикнула от боли. Он обернулся на меня и поймал мое лицо в свои руки. Наши глаза пересеклись, и хоть убейте, я видела в его глазах такую заботу, которой не видела ни у кого.
– Марина, – резко прервал он наш зрительный контакт. – Дай свою руку. Правую.
Марина посмотрела на ошарашенную меня и протянула Артёму свою руку. Он разглядывал её с секунду, а затем жестом подозвал меня к себе. Я неуверенно двинулась и уставилась на руку Марины. Всхлип издался из моей груди, и я прикрыла руками рот. Тёма сразу же прижал меня к себе, и я хваталась за него, как утопающий за круг. Я тонула, все кругом тонуло… И лишь Артём был тем, кто держал меня наплаву.
Марина посмотрела на свою руку и в ужасе стала тереть. Затем разрыдалась и Филипп, несмотря на грязный пол, сел около неё на колени и прижал к себе. Стал что-то говорить и подруга сквозь слезы улыбнулась.
Там на руке, этого до Марины никто не замечал, потому что не смотрел на руки девочек, но там появилась красная выжженная на руке метка, которая означала лишь одно – Марина следующая.
Руки Артёма нежно гладили меня по спине и я, успокоившись, наконец, узрела то, как крепко к нему прижалась, будто хотела оказаться внутри него, и как он одновременно нежно и крепко держал меня. Я вздрогнула и подалась назад, отошла от него и села рядом с ребятами. Марина сразу же накинулась обнимать меня.
– Помнишь летом, год назад я дала клятву? – прошептала я. Она кивнула. – Я сдержу её.
– Что это означает? – отстранилась от меня подруга, поглядывая то на меня, то на Филиппа.
Я коснулась кристалла на её шеи.
– План «А».
13. ОХРАНА
Декабрьские заморозки опустились на школу-пансион «Пяти стихий». Нападений не повторялось, но последнее внесло свою лепту в настроение школьников – мрачность и вечный страх.
Марина, сама того не ведая, всегда была на чьём-то веду. То её охранял Филипп, шатаясь с Аней чуть поодаль и изображая, что не замечают её. То я, ходя рядом с ней и Сеней ничуть им не мешая. Саша же почему-то не мог. Он объяснял все это тем, что он заботится о девочке, которой страшно. Но что это за девочка, я так и не знала. После того случая с нашим почти поцелуем, мы очень давно не оставались один на один. Мне казалось, что я теряла друга.
С зимой в «Пять стихий» пришли зачеты. Много. Не было времени на то, чтобы выйти и поиграть в снежки. Из-за этого пятиступенники взбунтовались, и когда был час обеда, закидали замок снежками, а вместе с ним ещё и пять учителей. С этого дня в школе выдели ещё два часа до комендантского часа и дети, наконец, слегка повеселели, довольные хоть одной хорошей новости, когда проводили время на свежем воздухе, играя в снежки.
Чтобы там не было, но от зачетов были свои плюсы: дети совсем перестали обсуждать нападения и предполагать кто из нас четверых: меня, Филиппа, Марины и Артёма будет следующим.
В ноябре в школу вернулась Анна, и я с Филиппом пришли её тут же навестить. Она была такой же, только слегка похудела. Анне приходилось искать иллюзионистов, так как только она могла отследить их магию и обезвреживать. Эта была изнурительная работа, и женщина всех явно не могла отыскать, учитывая как «находка» сказывалась на них обоих. Вернувшись в замок, Анна решила открыть курс для иллюзионистов, но кроме меня в школе никого не было. Я сразу же согласилась ходить на него.
С Артёмом дела никак не шли. После того, как мы благополучно отдали спящую, словно принцессу Олесю учителям, мы с Артёмом не разговаривали. Он только крепко держал меня в объятьях, пока я не оказалась в безопасности в доме Духа. Я видела его каждый день, каждую перемену, он смотрела на меня, но не подходил ко мне. Что-то было между нами такое, что выдвинуло стену и я, честно, была пока ей рада.
Уроки с Анной, надо отдать ей должное, были самыми интересными. Я многому научилась и рассказала ей об уроках с Артёмом. Анна призналась, что с магией и у нее, когда очнулась сила иллюзионистов, было туго. Она пять лет пыталась вернуть ее, и она была рада, что у меня получилось это за месяц.
Изучали же мы в основном контроль. Это было сложно, так как если я не научусь контролю, то одна из моих сил поглотит другую. То есть, либо останется волшебница, либо иллюзионистка. А этого мне было не надо, так как Анна говорит, что потеряв одну силу, я могу спятить. На уроках Артёма я смогла положить основы этого «контроля» и смогла за две недели научиться переключаться от магии к силе иллюзиониста. А потом мы перешли на взаимосвязь между моими силами, которую и нужно выучить, чтобы не потерять силу и не спятить. Это было изнурительно и у меня и по сей день не получалось поставить между ними взаимосвязь. Я чувствовала себя разбитой всё время и всюду.
Марина все время пока мы держались без нападения, выглядела ничуть не лучше моего. Она была уставшая, все время дергалась и часто что-то роняла. Много. С Семёном у них начались ссоры. Много ссор. Они кричались по любому поводу. Все время при всех и ведь даже не старались мириться, но хуже было то, что она ему не сказала. И не собиралась. Их отношения трещали по швам все больше и больше. Я даже пару раз замечала, как девушки стали виться вокруг Сени, и он разговаривал с ними. Флиртовал.
Марина с каждым днём стала пытаться доказать каждому из нас, какая она сильная. Как ей все равно на то, что происходит между ней и Сеней. Она стала очень странной. Такой… не Мариной.
Она будто не могла не хвастаться тем, что она такая молодец. Она все время делала все то, чтобы угодить себе. На нас ей было очень часто чихать. А ссоры с Сеней придавали остроты в её буднях и можно сказать подтверждали ей то, что она молодец.
Я люблю Марину, это да. Но вести она стала себя как последняя дрянь. И наряды её изменились. Чаще стали появляться короткие мини-юбки, открывая её шикарные длинные ноги. Кофты тоже сменились на более откровенные, и кулон с кристаллом дружбы исчез с шеи. Мне было страшно. Я не узнавала Марину.
А потом в начале декабря она бросила Сеню и при всех целовалась с каким-то пятиступенником, которому явно было нужно от неё только одно. Но проблема была в том, что кажется, ей тоже было только одно – удовлетворить себя во всем. Сторожить её было сложно, учитывая тот факт как много парней вокруг неё ошивалось. Ладно это, она стала все реже и реже сидеть с нами за столом. А десятого декабря Марина неожиданно для всех стала ходить с Олей.
Также неожиданно за нашим столом образовался Сеня. Он сидел с бледным каменным лицом и провожал Марину взглядами полными боли и горечи. Сеня стал чаще общаться со мной, тем самым заменив мне мою же подругу, которая вообще меня не замечала, а когда приходилось, с болью в глазах и слезами убегала.
Филипп, который знал Марину всю свою сознательную жизнь, был сам не свой. Их общение свелось к тому, что та в открытую его при всех отослала, и он просто не верил этому. Одно было хорошим во всем этом – она ведь ходила с Олей, а та ходила с Тёмой, а тот негласно следил за Мариной, я видела по его глазам.
В общем, с декабрьскими заморозками в доме-пансионе «Пяти стихий» всё встало вверх дном и как все это исправлять – никто не знал.
Ночью тоже мне не было покоя. Мне попеременно снился то тот замок, что находился в Чародее, то сны, связанные с Розой, в которых появлялся Артём, и в конце таких снов я бежала за ним, кричала ему, а он шел и шел, а вокруг него распространялась тьма. Я боялась этих снов и просыпалась в холодном поту. Я просто не знала, что и думать. Если со снами связанными с Артёмом пугали его вечные уходы, то во снах с замком я всегда была полна отчаянья.
Если на обычных уроках я кое-как выживала, получая высокие знания за зубрежку, то на уроках Анны я все ниже и ниже падала в лужу. У меня ничего не выходило. Из головы все никак не выходила Марина и то, как поначалу она шарахалась и то, какой она стала. Мне не хватало её, мне просто её сильно не хватало. Она бы знала, что делать с ситуацией с Артёмом, но её не было. Её отняли у меня. Но что? И почему? Непонятно… Можно сказать от вечных взглядов Артёма тоже плюсов не было, я чувствовала себя ужасно… кинутой… Единственный, наверное, кто меня понимал, был Сеня, но грузить его своими проблемами я не могла – но слушать его – да, я считала это своим долгом.
Хуже того, что Артём все время смотрит на меня, наверное, было то, что Оля не упускала шанса при мне его поцеловать. Я держалась только так в такие моменты. Но удачно ли? Не выдавала ли я себя? Вопрос. Больно было все равно.
Саша в начале декабря, надо отдать ему должное, стал со мной проводить много времени. Часто спрашивал как я, как уроки, что происходит между мной и Артёмом, почему я такая бледная, все время бледная, а потом часами просто держал меня в своих объятьях. Я была так рада, что хоть один друг вернулся, но очень переживала за Филиппа, учитывая тот факт, что он любил Марину и если её отношения с Семёном он считал для неё хорошими, то частые нынешние смены парня его пугали. Аня хоть и была рядом, и он когда они были вдвоем, был хоть немного счастлив, но все равно, как только появлялась Марина, и надо было её охранять, Филипп мрачнел. От Ани это не убегало, и она не знала, как его вылечить. Она даже попыталась поговорить с Мариной, но та лишь ей в лицо рассмеялась, сказав, что та знает, куда она может забрать дружбу Филиппа. После этого, Аня просто уводила Филиппа подальше от Марины.
По школе я ходила одна. Все чаще и чаще. Перед сном я обычно много ревела и жаловалась Воробушку на жизнь, но тот лишь прижимался ко мне боком в клубочке и мурчал.
Я чувствовала себя все чаще и чаще в тупике, а то и под куполом. На уроках Николая я так вообще стала чаще видеть его пристальный взгляд на себе, хоть и была в числе лучших, и мне было некомфортно под таким взглядом, будто выжидающим.
Разглядывая на кровати джинсы и юбку сегодня, я мрачно уселась на табурет, держа в руке расческу и дезик. Я устала. Надо было как-то решать сложившуюся ситуацию и поговорить с Мариной. А ещё лучше сегодня попытаться хоть как-то продвинуться на уроке у Анны. Мне не хотелось её расстраивать…
Воробушек потерся о мои ноги и мяукнул. Я слегка улыбнулась и погладила его по спинке. Он выше поднял хвост, и я покачала головой, вставая с табурета. Открыла для кота дверь и взяла в руки всё-таки юбку.
Выходя из комнаты для девочек, я доплетала косу и завязала в неё резинку, никого не замечая. Прошла мимо окликнувшей меня Даши, и уже вышла было за дверь, но её рука взяла мою.
– Ты неделю меня избегаешь! – начала она. – Дай мне хоть слово сказать. Или бы для приличия здоровалась бы!
– Даша, – посмотрела я с болью на подругу. – Мне не до этого.
– Не для того, чтобы здороваться с друзьями? – изумилась она. – Тогда до чего тебе есть дело?
– Я не хочу об этом говорить, я… – я ударила кулаком по ладошке. – Ты не понимаешь!
– Почему ты это взяла? Марина была и моей подругой, – возмутилась Даша. – Но ты просто… ведешь себя так, будто у тебя вообще нет друзей. Эмма такое бывает! Она боится, и… стала сама не своя. Все наладится, уверяю тебя. – Она убрала руку с моей. – Я просто хотела тебе сказать, что у тебя даже если нет Марины, есть друзья. Ты всегда можешь обратиться ко мне. Ты так много раз помогала мне советом, теперь моя очередь. Я просто не могу наблюдать за тем, как тебе больно.
– Даша… – мои глаза наполнились слезами. – Я люблю тебя, – я обняла подругу. – Ты очень-очень мне дорога, как сестра, и я… Черт, но дело не только в Марине!
– Ты можешь мне рассказать! – напомнила Даша.
– Ар… Артём, дело в нем. Не знаю, что вы можете думать обо всем, но я, кажется, не могу без его дружбы.
– Тогда попробуй помириться.
– Я не могу, – всхлипнула я. – С ним всегда Оля. Всегда.
– Но дело не только в дружбе, верно? Если бы дело было только в ней, Тёма бы выделил тебе время. Я знаю. Видела, как он уделял тебе время до Хэллоуина!
– Мы… я… в общем… – я протяжно вздохнула, поднимая взгляд к потолку, а потом возвращая его Даше. – Мне кажется, тогда, когда он сказал что встречается с Олей, внутри меня что-то сломалось…
Даша не выглядела удивленной. Вместо этого, она наклонила голову набок и сказала:
– Это нормально… Учитывая то, как строились ваши отношения. Ты чувствовала, что он предал тебя, а также поняла, как ты привязана к нему. Влюблена, я бы сказала.
Я закивала.
– Эмма, поверь мне, хоть это глупо звучит, все наладится. А теперь… ой, не плачь, иди сюда… – она прижала меня к себе и произнесла: – Эмма не забывай друзей, никогда. Даже если один из них отвернулся от тебя. Чтобы там не было, другие друзья в этом не виноваты. Ты всегда можешь высказаться мне, и я хочу, чтобы после того, как ты вернешься, это сделала. Хорошо?
– Хорошо. – Я отстранилась от неё и выскочила за дверь.
Стоящий за дверью миротворец отлепился от стены и поплелся за мной до кабинета Анны на втором этаже. Я уже привыкла к его компании и ничуть не смущалась всегда весящей между нами тишине. До кабинета я дошла быстро.
Анна стояла среди бумаг и лихорадочно крутилась.
– Закрой дверь и останься около неё! – не глядя, лишь рукой показывая, сказала она. Я кивнула и прикрыла за собой дверь.
– Анна, что вы делаете?
– Ищу! – призналась она, выхватывая один лист с пола, а потом с разочарованием выпустила его из рук.
– Но что?
– Вернее кого, Эмма. – Быстрая улыбка и снова взгляд на листы под ногами. – Иллюзионистов живущих в Екатеринбурге.
– Но зачем?
– За тем, как и обычно – чтобы «отключить» у него силу для его же блага.
– Но… почему вы это делаете? – задала, наконец, интересующий меня вопрос я.
– Чтобы они были живы, Эмма и чтобы их никто не тронул. В отличие от тебя, эти иллюзионисты имеют силу только иллюзий, и поэтому их никто не может защитить или обучить. Я должна их спасти от того, чтобы их не нашли марионетки.
– А как-то иначе их нельзя защитить? – подалась я вперед от двери.
– Можно, но для этого нужен самый сильный. С помощью него можно будет через одно зелье, что он выпьет, найти их и также «отключить» силу. Но у меня такого нет…
– А как же я?
Анна подняла на меня глаза и пошла прямо по бумагам ко мне.
– Ты понимаешь, что ты тогда берешь на себя ответственность за них всех? Ты отнимешь силу без разрешения… ты понимаешь это?
– Анна! Единственное что я понимаю, так это то, что невинные и незнающие люди в опасности.
– Эмма, иногда ты меня удивляешь своей жертвенностью и логикой. – Она прижалась к парте и покачала головой. – Моя дорогая, мы, конечно, защитим большинство, но те, что находятся в мире Завес, все равно будут в опасности. Ты сможешь вынести тот факт, что некоторые может и научились контролировать свою силу и вдруг её потеряют?
– Ну, если я смогу установить, как вы говорите контакт, я могу сказать им, зачем была отнята сила, так что «да», я согласна. Главное чтобы их не достали Марионетки. Они ведь ищут меня, да? Вот зачем нужно отнять их силы, чтобы они не погибли от рук зла?
– Да, из-за тебя, – кивнула Анна. – Хорошо, ладно, я сварю сегодня зелье, и мы сделаем это. Но не сегодня. – Она похлопала в ладоши и бумаги поднялись отовсюду и сложились в три идеальные большие стопки и встали на преподавательском столе. – На чем мы остановились вчера?
– Всё на том же, – признала я свою поразительную силу неделанья продвижения в обучении.
– Да ладно тебе, я это пыталась выучить десять лет. А ты всего месяц. Не такая ты и простофиля, Эммочка. Просто начнём, хорошо? – Кажется, Анна чувствовала себя лучше, узнав, что я хочу помочь ей в спасении других иллюзионистов. Я тоже почувствовала себя слегка полегче от её слов и кивнула, приготовившись к ещё двум утомительным часам.
Ф И Л И П П
Аня с надувшимся лицом уселась спиной ко мне.
– Он считает!.. – пробурчала она себе под нос.
– Аня, ты знаешь, я люблю тебя… – я прижался к её спине и она заметно напряглась. – Но…
– Но! Но! Но! – Обернулась она ко мне. – Вечное твоё «но»! Когда ты, наконец, поймешь, что ты очень дорог мне, и я переживаю за тебя.
Мы оказались так близко друг к другу, что это захватывало. Её щеки пылали, и сама она яростно глядела мне в глаза пытаясь вразумить. Я отвел глаза.
Она застонала и положила свои руки мне на плечи.
– Филипп, милый, ну послушай же ты… Ты… Черт побери, да не Марина это! Уверяю я тебя! Я же общалась с ней и видела, как она с тобой общается… Я не знаю, что с ней, но… – она повернула пальцами мой подбородок к себе. – Посмотри на меня. Верь мне.
– Аня… – выдавил лишь я, а она слегка наклонив голову, улыбнулась. – Я верю тебе.
– Не достаточно значит, – покачала она головой. Я поймал её подбородок, заставляя смотреть в глаза. Мы долго смотрели друг на друга, а потом я поцеловал её, и она вместе со мной повалилась ко мне на кровать. Мы рассмеялись и снова начали целоваться.
Её руки поймали края моего блейзера и стянули его быстро, я также быстро стянул с неё кофту и перевернулся. Теперь она была подо мной. Она была красивой и милой, нежной и такой мне подходящей. Я опустился от её губ к шеи, и она застонала. Я отвлекся от её шеи и посмотрел в глаза. Она смотрела в мои в ответ.
Что-то происходило между нами, и это было очень серьезно. Она улыбнулась и провела пальцами мне по щеке, наклонив голову.
– Я люблю тебя, Филипп, несмотря ни на что.
– Я знаю. – И мои губы нашли её губы. – Просто потому, что люблю тебя.
Она засмеялась и провела руками по моей спине, оставляя после прикосновений электрические разрядки. Затем она толкнула меня в грудь и как-то умудрилась повалить на своё место, снова возвышаясь надо мной.
Она усмехнулась и подмигнула. Потом стала прокладывать поцелуями дорожку с живота на шею, а потом и губы. Я издал впервые стон. Мне было хорошо, мне нравилось, как она делала это, заводила меня и было приятно находиться здесь и сейчас именно с ней. Я больше ни о чем не думал, кроме того, что со мной она. Моя Аня.
Дверь распахнулась, и на пороге с округлившимися глазами стоял Саня.
– Эмм, я не знал… Наверное, время перепутал и дверь… – стал оправдываться он.
Аня схватила мой блейзер и накинула на себя, прикрывая свой белый кружевной бюстгальтер, хохоча.
– Ну, смотря, кого ты искал, – она посмотрела на него и подмигнула.
– Да был тут один, кажется, Филиппом звали, – скрещивая на груди руки и прижимаясь к косяку двери, ответил Саша, показывая себя невозмутимым, будто секунду назад не был в шоке и смущении.
Аня посмотрела на меня, все ещё сидя на мне и держа свои руки у меня на груди.
– Мистер, – обратилась она ко мне. – А вы не знаете Филиппа?
Я поднялся на локтях и выглянул из-за Ани.
– Что стряслось?
– Там Эмма… в общем, она устанет очень после уроков с Анной… и ведь не сознается… Сможешь сегодня последить за Мариной, если конечно не занят… – он многозначительно посмотрел на руки Ани у меня на животе.
Я прикрыл глаза, а затем поглядел на свою девушку. Та мило наклоняя голову, кивнула.
– Да, хорошо.
– Спасибо, просто мне сегодня на пересдачу… ты знаешь…
– Да, помню я, помню. – Я посмотрел на недоуменную Аню. – Он решил четыре на пять пересдать.
Она округлила глаза, а затем рассмеялась.
– Я знала, что он чудак, да чтоб контрошу пересдавать по «темным силам» и так хорошую оценку… Я просто не знаю, кем надо быть…
– Мной, – усмехнулся он и вышел из комнаты.
– Ты, правда, хочешь, чтобы я следил за ней?
– Как бы я не хотела продолжить то, что мы начали, – она водила пальцами мне по небольшому прессу. – Но Фил, мне завтра зачет сдавать… Нужно и поучиться. – Она укусила меня за мочку уха и слезла. – Ах да, – беря свою кофту при входе, сказала она. – Я твой блейзер себе забираю, – подмигнув, она исчезла за дверью, прикрыв её за собой.
Найдя Марину среди мальчишек в столовой, я сел за два около неё и следил.
Она мило наклоняла голову то на правый бок, то на левый. Волосы при этом так гипнотически струились ей по плечам и спине. Ножка на ножке. Вся такая незнакомая и знакомая. Я вздохнул и уткнул взгляд на содержимое своей тарелки. Я только сейчас сообразил, что мои мысли все ещё были в моей комнате. Там было так хорошо…
– Мм, я обожаю огурцы, – шустрая рука взяла кружок с моей тарелки. Я поднял глаза и встретился взглядом с Мариной.
Её поклонники с возмущением глядели на меня, а она совсем на них не обращала внимания.
– Ты не поверишь чего можно добиться, надев мини-юбку или изобразив дуру. – Она с удовольствием захрустела огурцом.
– Чего тебе надо Эбель? – без предисловий потребовал я.
Она похлопала невинно ресницами, взяв ещё один кружок.
– Как странно, Громов. Странно. С каких пор моему другу не интересно со мной?
– Наверное, с таких, когда эта самая подруга послала нашу дружбу…
Марина поежилась и пожала плечами.
– То было пару недель назад. Остынь и забудь. Вспомни, что мы пережили с тобой с пяти лет! Как можно было принять то всерьез?
– Ты серьезно? – не веря, глядел я. – Господи, Марин, ты считаешь это нормальным? Вот так меня послать, а потом как ни в чем не бывало сесть и начать говорить о долголетней дружбе? – вилка упала у меня из рук.
– Может, я ошибалась, когда посылала тебя. Ты всегда был милым со мной. Ты веселый. Эти скучные, – она кивнула подбородком на поклонников. – Иногда не хватает друга, когда Оля с Тёмой уходят…
– Прости, Марин, я чего-то не понимаю, наверное. Но я никогда не буду общаться с тем, кто вот так приходит… И говорит что с теми, – я тоже кивнул головой на её поклонников. – Скучно, а я милый. Также я не буду общаться с тем, кто так легко мог послать друга, знающего с пяти, а то и меньше лет. А ещё я не буду общаться с тем, кто общается с той дрянью, которая обсирает моего друга. – Я встал из стола с нетронутой едой и отдал её рабочим столовой в мусорку.
Марина провожала меня изумленным взглядом.
Я знал, что мне придётся все равно шататься где-то поблизости и наблюдать за ней и поэтому сел на скамью, где в середине был фонтан, но так чтобы от двери меня не было видно и, зажмурив глаза, прикрыл их руками. Я не знал той девушки, что была в столовой, но я считал, что правильно всё сказал. Так друзья, как поступает она, не поступают. Аня права – это не Марина… надо что-то делать с этим, что заменило Марину.
– Громов так не бросают девушку, – скрестив на груди руки и возвышаясь надо мной, стояла Марина.
– Если бы ты была той самой девушкой, ради которой можно всё стерпеть.
Она ошарашено сделала шаг назад.
– Громов! – повысила она голос. – Смотрю, кто-то возомнил о себе, не зная что.
– Я возомнил? – не вытерпел я и вскочил на ноги. Я был рад, что даже на каблуках она была ниже меня. – Да? Тогда скажи мне дорогуша, кто из нас двоих забыл кто его настоящая подруга?
Смачная пощечина дернула мою голову вправо.
Я удовлетворенно улыбнулся и, оттолкнув её локтем, двинулся прочь.
Она что-то завизжала и побежала следом.
– Мы не договорили! – кричала она, пытаясь догнать меня, но я перешел с ходьбы на бег.
М А Р И Н А
Я не знаю почему, но ноги мчали меня за Громовым. Внутри я кипела от гнева. Да как он может так выражаться обо мне! Он совсем не знает того, что чувствую я! Я должна ему доказать это.
Мы оказались в гостиной дома Духа, и он обернулся ко мне. Его глаза выражали ярость.
– Может, ты отстанешь от меня? Чего ты ко мне прикопалась?
– О, так значит я прикопалась к тебе? А то, что последние две недели ты буквально хвостиком ходил за мной это нормально? – ощетинилась я.
– Можешь гордиться тем, что я хотел вернуть нашу дружбу, но, черт побери, ты больше не та Марина, что я знал.
– Да всё я та! – взвизгнула я, зажмуриваясь и качая головой.
– О, если та, тогда объясни мне, почему ты носишь мини-юбки и корешишься с нашим врагом? Почему вдруг перестала общаться с Эммой? Почему?
– Тебе не понять! – завизжала я.
– Мне не понять? Может, это ты меня не понимаешь?
– О, так я теперь ещё во всем и виновата?
– А разве нет? – не отступал Филипп. – Как думаешь, из-за меня Эмма ходит убитая?
– Причем здесь Гордеева? Я ей ничего плохого не делала. Я её даже не трогала! – разозлилась я. – Почему всегда и везде Гордеева? Почему?
– Может потому, что она твоя лучшая подруга. Может потому, что вы были – не разлей вода, – спокойно сказал Филипп. – Может, потому что у неё везде Эбель?
– Да что ты от меня хочешь! Я что, не могу не общаться с ней? Я что, всегда должна с ней дружить? Я могу же…
– Так вот значит как! – в шоке отстранился от меня Филипп. – Значит, вот так ты ценишь то, что сделала для тебя Эмма. Так ты ценишь всё, что вы прошли вместе. Так, значит, ты относишься к кристаллу дружбы и клятвам быть всегда рядом? ЧИХАЛА ТЫ НА ВСЕ, ДА? И теперь ещё что-то мне говоришь! Да какая ты…
– Я ненавижу тебя и твою Гордееву, у меня голова раскалывается. Котись к черту.
– Нет уж, дорогуша, я не ты. Я стою за друзей до конца.
– Пошел ты, Громов! Ты мне не друг!
– Ты потом ещё спасибо говорить будешь!
В отчаянье я завизжала.
– Да ты можешь не визжать, как те дурочки ведешь себя! Я думал, ты умнее их, а оказывается…
– Что ты сказал? Ты сказал, что я тупая?
В ярости я бросилась на него с кулаками, и мы оба упали на диван. Я больно колотила его кулаками и пыталась выцарапать глаза, но он быстро поймал мои запястья. Он даже не бил меня, просто держал.
Я бросила на него убийственный взгляд. Наши лица находились в миллиметрах друг от друга, и его лицо выражало, вернее глаза, безграничную боль и отчаянье. Да что опять? Опять его Гордеева? Бедная несчастная! Мне хотелось визжать, но вместо этого я укусила его за руку, но он даже не дернулся.
– Черт, Эбель, ты совсем съехала! – я снова поглядела на него убийственным взглядом, но он его даже не пронял. Он просто смотрел на меня, а затем я оказалась на диване, и он придавил меня своим телом. – Марин, прошу, очнись. Вспомни, кто ты и что ты для меня значишь.
Я стала пробовать вырваться, но четно. Поэтому я лишь неудовлетворенно рыкнула и отвела взгляд.
– Марин, прошу, вернись ко мне. Мне не хватает тебя. – Я обернулась на него. Его голос был ломким. Он будто плакал, да так и оно и было. – Марина ты была моим настроением. Ты была лучами солнца, то есть лучами Эммы, вы были нашим солнцем среди нас. Вернись, умоляю тебя.
Я перестала вырываться и смотрела в его серые глаза, смущенная тем, что он плакал. Он никогда не плакал при мне. Он всегда меня утешал, а сейчас… Что происходит? Почему все кого я люблю, так резко перестали быть рядом со мной?
Он отпустил мои руки, и хотел было слезть с меня, но я схватила его руки.
– Филипп… – хрипло выдавила я из себя. – Я… – мои пальцы прижались к его щеке. – Прости меня, Господи, прости меня за все… и я так виновата…
Он слегка улыбнулся и снова оказался в нескольких дюймах от меня, видя как я под его взглядом снова готова разреветься. Но мне не было стыдно за слабость. Он был во всем прав, но я не знала, как все исправить и что делать…
Его пальцы провели по моей щеке, а потом его губы накрыли мои.
Я ошарашено замерла, а затем ответила на поцелуй. Я не знала, что нашло на меня, но мне нравился вкус его губ, нравилось то, как нежно он держал моё лицо, как его язык ласкал мой, как наши ноги переплелись, и как было тепло и уютно, даже находясь я под ним. Это было что-то из ряда фантастики. И о господи, мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Затем его руки покинули мое лицо и погладили по рукам, и меня будто током треснуло. Я издала стон прямо в его губы и поцелуй резко углубился. Пальцы запутались в его волосах, но он замер из-за этого. Отстранился от губ и смущенно глядел на меня. Я часто-часто дышала, разглядывая его. Это было настоящее «вау», но… Я прикрыла глаза и застонала. Да, есть одно «но», Филипп мой друг, а люблю я того, кого сама же и бросила. Сеню… А сейчас… Черт…
Филипп слез с меня и стал лихорадочно ходить по гостиной, запуская пальцы то в волосы, то одергивая свою одежду. Я положила руку на лоб и снова издала стон. Затем села и поправила юбку на место, вспомнив, как руки Филиппа скользнули под юбку в порыве страсти. Щеки мои загорелись. Вот блин, я целовалась со своим лучшим другом и позволила поезду сойти с рельс, хотя должна была оттолкнуть его.
– Я это… извиняюсь… – всё-таки сказал Филипп. – Это было… помутнение. У меня Аня есть и всё такое…
Эти слова звучали убедительно и верно, учитывая тот факт как мне был нужен сейчас Сеня, но… почему же тогда меня больно они колют?
– Да-да, я всю понимаю, – жестом руки заткнула его я, пока он не сказала чего ещё. Мне этого было не надо. Я просто… хотела, чтобы он молчал и всего-то.
Он понял мой жест и кивнул. Я опустила ноги на пол, а он сел рядом, мы смотрели друг на друга.
– Мы друзья, да? – с паникой спросил он.
– Да, ты же должен меня простить ещё… – неудачно пошутила я и истерично захихикала, поправляя взъерошенные волосы.
– Филипп! – влетел в дом духа Саша. – Ты… Марин! – ещё больше изумился он. – В общем… эх, черт с ним, вы не поверите, что я узнал!!!
Мы оба поглядели на него смущенно.
– Что же? – опомнился первым Филипп. Саша сел между нами и кажется, напряжение спало.
– Это касается Кукольника… его видели!
Э М М А
Я шла уставшая, но довольная в дом Духа. Сзади все ещё был мой охранник, миротворец, что каждый раз, куда бы я ни пошла, ходил за мной. Я не старалась с ним даже здороваться, он все равно даже не кивнет. Он просто был моей тенью и с ним никак даже не пообщаться. Обломно, учитывая то, что мне хотелось визжать от радости того, что я смогла пусть и самое простое взаимодействие сил осилить. Но я же смогла это сделать! Мои силы работали синхронно тогда, когда я поднимала парту в воздух с помощью палочки и перевоплощала её тут же в подушку силой Иллюзии. Это было сложно, но я сделала.
Может Даша и права? После разговора с ней я действительно слегка воспрянула духом и смогла сделать это – синхронно управлять обеими силами внутри меня. Да, иногда выговориться стоит. Становится лучше. Легче и проще.
Мы шли по коридору, когда услышали крики. Миротворец тут же напрягся и огородил меня собой. Он медленно двинулся на шум, пальцами показывая, когда идти, а когда стоять.
