Текст книги "Игры с богами. (Трилогия)"

Автор книги: Елена Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 63 страниц)

– Постой! – Слабый окрик заставил девочку удивленно оглянуться. Колдунья спешила к ней, поминутно поскальзываясь на мелкой гальке, рискуя запнуться и сломать себе ноги об огромные валуны, громоздившиеся в обилии на побережье.– Постой! – Запыхавшись, женщина догнала наконец-то девочку и схватилась узкой костлявой рукой за плечо, заставив ее скривиться от нечаянной боли.– Прости меня, прости всех. Но... Не покидай меня сейчас. Хочешь, ты станешь моей преемницей на пути волшебства? Мне давно нужна помощница, а ты справишься, я уверена. Никто больше не посмеет причинить вреда тебе,– ведь ты будешь единственным спасением для этих людишек после моей гибели.

Колдунья бормотала, сама не совсем вникая в смысл своих слов. Ей казалось, что она спасает девчушку от неминуемой гибели. Нельзя ей было сейчас появляться дома. Старуха не знала – почему, будто кто-то свыше предостерег ее. Она приводила все новые и новые доводы в пользу этого предложения, которое родилось неожиданно. Однако бормотания ее вдруг смолкли, когда она посмотрела на ребенка. Девочка слушала затаив дыхание и была похожа сейчас на тысячи обыкновенных детей, радующихся долгожданному подарку. Глазенки возбужденно блестели, совсем потеряв кровожадные огни в своей глубине. И казалось смешным, что из-за этого ребенка любой взрослый, искушенный в житейский делах, мог впасть в оцепенение.

– Вы... Вы серьезно мне предлагаете стать вашей преемницей? – От восторга девочка закружилась вокруг будущей наставницы, ежесекундно заглядывая той в глаза.– Я что, правда буду помогать людям и они перестанут меня бояться?

– Конечно, дитя мое,– ласково отвечала колдунья. Наваждение схлынуло, оставив после себя лишь неприятный шум в ушах и в глазах легкую дымку. Теперь старуха уже не ощущала опасности, а на душе у нее полегчало. Почему бы и нет? Годы ее уже не те, и все больше и больше сил тратится на поиск и сбор лечебных трав, да и простейшему волшебству не так уж и сложно будет научить ребенка. Элдриж с радостью примет любое предложение – лишь бы избавиться от нелюбимой дочери, которая, словно бельмо на глазу, постоянно напоминет ему о гибели жены. Там, смотришь, и островитяне примут девочку,– по крайней мере, против единственной в Лазури колдуньи вряд ли кто пойдет. Правда, это чревато тем, что они останутся без элементарной и скудной помощи во врачевании и прочих мелочах.

Колдунья и ребенок продолжили свой путь. Девочка торопливо щебетала, убеждая старуху, что та не прогадала в выборе. Женщина молча внимала ей, тяжело опираясь на сучковатую клюку. По всей видимости предложение пришлось как нельзя кстати. Ребенок задыхался в плотной паутине молчания и презрения, окружавшей его. А слова колдуньи открывали узкий лаз к спасению от вечных пересудов и перетолков. Но чем ближе они подходили к дому Элдрижа, тем гаже становилось на душе у старухи, как будто внутри нее из нитей дурных предчувствий свил гнездо громадный паук.

– Отец! – Громкий крик девочки, влетевшей, словно стрела, в убогое жилище чужаков, сменился гробовым молчание и стуком, будто уронили что-то очень тяжелое. Старуха подковыляла к двери и заглянула внутрь, впрочем, точно зная, что увидит в комнате.

На светлом полу из необструганных досок лежал Элдриж, широко раскинув руки, будто силясь обнять кого-то или что-то. Белая холщовая рубаха его была широко распахнута, и ветер чуть касался нежной, едва загорелой кожи, играя шелковистыми волосами мужчины, целуя того в чуть приоткрытый в радостном изумлении рот. На губах чужака играла легкая улыбка, пожалуй, первая за все время, минувшее со смерти жены. Элдриж будто прилег на минутку отдохнуть, а душа его легко отлетела прочь, стремясь на встречу с любимой.

Около тела отца на коленях сидела девочка и покачивала его руку. Глаза ее сухо и яростно блестели, устремленные в никуда, а губы беззвучно шептали:

– Прости... прости за все... Я простила тебя...

* * *

С тех пор потянулось существование ребенка в доме старой ведьмы. Минул уже год с того горестного события.

На теле Элдрижа не нашли ни царапины. Но колдунью не покидала странная уверенность, что не все в его смерти так гладко. Иначе откуда столь сильное чувство опасности, которое возникло у нее в ночь гибели чужестранца? Когда душа самостоятельно уходит из тела, она делает это тихо и незаметно и не стремится увлечь за собой оказавшихся иронией судьбы рядом.

Нет, вряд ли чужака убили. Старуха склонялась к мнению, что кто-то, чье могущество намного превышало жалкие крохи познания в тайном искусстве магии самой колдуньи, мог помочь отыскать Элдрижу путь в обитель Богов. И этот неведомый кто-то очень не хотел, чтобы ему помешали в черном деле, а следовательно, легко мог устранить надоедливые помехи, тем более из числа людей. Но кому из великих магов, а такое волшебство по плечу лишь действительно знающему колдуну, перешел дорогу Элдриж – потерявший смысл жизни, утративший волю к существованию, словом, абсолютно не представлявший опасности человек?

Так или иначе, но Эвелина (а именно такое имя дала колдунья девочке) отныне стала жить у старухи. Сказать, что островитяне были против, значит, ничего не сказать. Ребенка по всеобщему согласию хотели отправить на материк в сиротский дом, всей Лазурью оплатив проезд, дабы далее о ней позаботилась империя. Ведьму убеждали, что так будет лучше для всех, и в первую очередь для самой девочки. У Рокнара достаточно денег на воспитание в лучших традициях государства любой обездоленной сироты. Да и Эвелине будет легче на большой земле забыть о своих злоключениях, тем более что там она не выделялась бы столь резко по внешности от остальных детей, собранных со всех уголков огромной земли под эгидой белокрылого орла – имперской эмблемы Рокнара. Ей дадут лучшее образование, нежели могли бы предложить островитяне. Разве у кого-нибудь есть время, а главное – желание возиться с этим... помеченным крылом проклятия созданием. Большая земля дает своим воспитанникам большие возможности. Любой из подрастающего поколения Лазури отдал бы многое, чтобы оказаться на месте девчонки.

Колдунья слушала вполуха доводы островитян. Она признавала их правоту, но прежде всего – правоту для них самих. Девочка навсегда осталась для них занозой в сердце, напоминанием о собственной неправоте и жестокости, о ночи страха под знамением красной звезды. Эвелина олицетворяла темную сторону людской души, ее суеверия, предрассудки, ненависть к новому и неизвестному, а оттого и пугающему. Колдунья понимала это. Она знала и то, что вряд ли девочка будет счастлива в сиротском доме. Из нее, непокорной и непохожей на остальных, уговорами ли, стараниями ли знатоков душ сотворят стандарт – шаблон для той работы, которой прикажут девочке заниматься. А если все же потерпят неудачу и ребенок не впишется в схему мироустройства,– что ж, на задворках империи много темных углов для отщепенцев, которым нет места в благоустроенном мире.

Ведьма не желала девочке такой судьбы. Поэтому краток был ее ответ без объяснений: «Нет». И потому столь ужасными карами грозила она любому, кто затронет еще хоть раз эту тему.

Поначалу девочка, словно стесняясь ее, лишь молча помогала по хозяйству, избегая разговоров. Ребенок, уже ступивший на путь взросления, быстро и без особых усилий привел дом колдуньи в порядок. Заблестел старый деревянный пол, тщательно выскобленный заботливой рукой, засверкали потускневшие от времени окна. Девчушка была рада хоть этой малостью отблагодарить старую женщину за тепло и доброту, которые ей наконец-то довелось вкусить в столь убогом жилище.

Но колдунью поражало не только это: Эвелина легко постигала азы магии. Она не выучивала слов заклятий – напротив, будто вспоминала что-то давно знакомое, но почему-то забытое.

Колдунья очень любила ходить с ребенком за целебными травами. Сбор их предполагал тишину и тщательность, чтобы, не приведи Старшая Богиня, вместо полезного во всех отношениях и оттого редкого и ценного зуба дракона не сорвать ядовитую плакун-траву. Но девочке хватало и секунды для распознавания растений, которые она видела лишь раз. А сведения о свойствах трав, казалось, были высечены в ее памяти. Более того – не единожды ребенок просвещал колдунью, начитавшись покрытых пылью веков старинных фолиантов травоведения. Вначале старуха недоверчиво относилась к словам Эвелины, проверяя и перепроверяя зелья, сваренные по советам ребенка, на домашних козах. Но когда у древнего козла, почти ровесника ведьмы, вдруг выросла новая шелковистая ослепительно-белая шерсть вместо свалявшихся клоков старой, вонявшей кислятиной, колдунья поверила ей безоговорочно. Ведь потчевала его девочка эликсиром молодости, самым трудоемким и сложным снадобьем, содержащим почти сто ингредиентов в самых тонких пропорциях. Колдунья печально усмехнулась. Интересно, что сказали бы островитяне, если бы узнали, что все те настои и отвары, целебные свойства которых они превозносили во весь голос, уже давно варит «исчадие зла» – ребенок, еще не достигший возраста принятия имени, чей вид им омерзителен. И в руках этой девчушки, пожалуй, самое страшное оружие для мщения – магия и яды.

С той поры колдунья отстранилась от сбора трав. Она с радостью уступила уже невыносимую для скрученных болезнями ног обязанность младому поколению. А Эвелина была счастлива провести день вне поселка, отдыхая душой от вечных пересудов, косых взглядов и насмешек, бросаемых камнем в спину. Она уходила в гору еще затемно, когда солнце золотило верхушки холмов, а долина готовилась нежиться в предутреннем тумане. Под тихий шелест волн Эвелина пересекала деревушку, в покосившихся домиках которой жили люди, прекрасные на вид, но с подпорченной гнилью суеверия душой. По светлой песчаной дорожке, петлявшей между валунами и уводившей на самую вершину, девочка медленно поднималась, наслаждаясь редкими мгновениями спокойствия и отдыха от суеты повседневной жизни. А потом, на самом окончании каменистого утеса, свесив ноги в пропасть, от заманчивой глубины которой кровь леденела в жилах, она ждала рождения нового дня. Лишь краткий миг отделял свет от тьмы здесь, на краю бездны. Один вздох, слабый удар пульса в висках – и все вокруг заливало торжеством золота, и Эвелина смеялась от переполнявшего ее чувства восторга. Под ногами простирался целый мир: маленький поселок, прижавшийся к песчаной бухте острова, густая зелень леса, покрывавшая подступы к горе, и словно тягучие капли изумруда в прозрачной синеве сапфира – соседние клочки суши. Здесь, невидимая и недосягаемая для островитян, девочка быстро завтракала ломтем хлеба, пахнувшим ветром и зноем лета, и запивала его парой глотков из глубокого и чистого ручейка, прохладная вода которого приятно ломила зубы. Затем, торопясь успеть до полудня, когда светило занимало исконное место в зените и, казалось, не было спасения от его отвесных безжалостных лучей, девчушка принималась за поиски. Она с легкостью использовала свою память как энциклопедию, безупречно точно выуживая оттуда сведения о внешнем виде растения и об его целебной значимости.

Эвелина обожала собирать травы. Они казались ей верными друзьями, от которых нельзя ожидать предательства. Вот, например, арника, незаменимая при любых недугах костей и суставов. А плакун-трава, добавленная в питье врага, заставит того сохнуть от невиданной печали и может совсем свести в могилу, если не смилуется заказчик. Впрочем, столь опасных зелий они не продавали. Не готовили они и ядов. Лишь под присмотром старухи Эвелине доверялось капнуть отваром одолень-травы на руку ужаленного змеей или медузой. Два смертельных вещества истребляли друг друга, и ранка затягивалась на глазах. Хотя ныне больше за колдуньей надо присматривать, если та садится за ворожбу. В памяти Эвелины еще не стерлась суета, когда ведьма вместо долгожданного дождя наколдовала нашествие слизняков, чуть не погубивших весь урожай Лазури. Жители благодарили Старших Богов за то, что те милостиво остановили стихийное бедствие, но только Эвелина знала, кому на самом деле островитяне были обязаны нежданным спасением. Это она испепелила прожорливых тварей в земле, обеспечив людям спокойный, без голода, сезон дождей.

Девочка не держала зла на глупых земляков. Эвелина могла бы их отравить, вызвать сильнейший шторм, наслать град на их посевы. Но нет. Мысль о мести смешила ее. Кому мстить? Кучке людишек, погрязших в страхе и невежестве? Смешно. Против глупости сами Боги бороться бессильны.

Но все же, несмотря на все успехи девочки, старуха не доверяла той секрета магии. Эвелина захохотала при воспоминании об этом, вспугнув своим голосом пару птиц, гнездившихся неподалеку. Колдунья искренне считала, что древнему искусству волшебства могут научить лишь в Академии на острове Досир, близ материка, выпускницей которой и была она сама с незапамятных времен. А без благословения магов и думать нечего учиться, тем более учить колдовать. Хватит с девчонки секретов травников, да благословят Боги все начинания.

Эвелина не перечила старой женщине, но при этом без спроса утаскивала в свои частые походы древние учебники, со страниц которых вещала сама вечность. Колдунье было невдомек, что ребенок давно вырос и далеко обогнал ее на пути познания. Эвелина с помощью простых, но действенных заклятий улучшала состав снадобий, продаваемых островитянам, и доход от них ощутимо вырос, хотя ведьма считала это следствием молодых ног и острой памяти напарницы. Девочка подлечила и саму колдунью, которая, следуя первой заповеди колдунов – не лечи сама себя,– тихо погибала от многочисленных болячек без надлежащей помощи. Нет, колдунья не стала сновать по поселку, но передвигалась теперь с большей скоростью, уже не жалуясь на выкручивающую суставы боль.

Эвелина кинула озабоченный взгляд на выцветший от жара купол неба. Пора искать укрытие, иначе она рискует поджариться на камнях.

Девочка встала, поправила на плече ремешок от сумки, под завязку набитой благоухающим разнотравьем, и бодро зашагала вниз. Она знала, что и где искать. Чуть вбок от дорожки виднелась молодая рощица, лениво шелестящая листвой на слабом ветерке. Ее уже мощная крона надежно скрывала вход в уютную пещерку у подножия скалы. Пол там был выстлан прохладным камнем, обрамляющим робкий ручеек, рождавшийся где-то в недрах горы и стремящийся здесь на волю.

Сырость этого места и питала зелень здешнего склона, в сумраке и прохладе которого Эвелина собиралась провести свой урок.

Удобно усевшись на землю, Эвелина, подобрав босые ноги, очертила вокруг себя защитный пояс, призванный оберегать от злых глаз и ушей. Потом, вытащив из второй, меньшей сумки, хранящей остатки завтрака, крошечную истрепанную книгу, она погрузилась в чтение. Казалось, время остановилось для нее. Изредка девочка поднимала глаза от страниц полуразвалившейся рукописи и что-то тихонько нашептывала себе под нос, нетерпеливо пощелкивая пальцами. Взор ее, отуманенный тайным знанием, словно погружался в прошлое, стараясь припомнить там что-то. Порой Эвелина резко вскакивала и, направив в угол пещеры палец, громко и повелительно выкрикивала несколько слов на непонятном языке. Иногда от ее пальцев отрывался огненный шар, беззвучно рвавшийся и освещающий низкие своды пещеры, другой раз – ледяная молния пронзала камень, и тогда гора тихо сотрясалась в недоумении: что же творится там, в ее чреве?

Девочка, удовлетворившись, вновь садилась на свое место и продолжала прерванное занятие. Она уже давно отказалась от попыток зазубрить заклятия, как это делала ведьма. Человеческая память недолговечна, а слова магии трудны и громоздки. Нет, Эвелина пыталась найти систему в составлении заклинаний – и она ее нашла. Помог этому разговор, состоявшийся у нее с колдуньей около полугода назад.

Снаружи бушевала непогода. Начался сезон штормов, и море, разом утратив свое радушие и тепло, с силой дикого зверя набрасывалось на побережье, силясь достать и слизнуть, уничтожить, смыть с лица земли поселение людей. Мерному реву океана вторил вой ветра, гудевшего в трубах печей, стремящийся опрокинуть шаткие строения, разнести крыши, выдуть жалких людишек во власть непогоды. Ставни домов заливали потоки дождя, будто разверзлись хляби небесные. Но дома Лазури переживали шторма и пострашнее, а потому люди спокойно ужинали в своих семьях, лишь изредка вздрагивая от чересчур дерзкого порыва ветра, жалобным звоном стекла наполнявшего крохотную постройку.

Эвелина словно зачарованная сидела у камина, задумчиво глядя на огонь. Блики пламени отражались в ее спокойных, сейчас темных и неопасных, очах, красным отблеском ложась на паутину черных волос. Колдунья, сидя за столом, что-то силилась разобрать в манускрипте, щуря подслеповатые глаза.

– Не понимаю.– Голос Эвелины отвлек старуху от ее занятия.– Почему вы отказываетесь учить меня языку заклятий? Вам бы не пришлось портить свое зрение.

– Ах, девочка моя,– грустно улыбнулась колдунья, откладывая в сторону порядком надоевший свиток.– Если бы я была в состоянии сама понять его, я бы не закончила Академию с восьмой ступенью посвящения.

– Что это значит? – заинтересовалась Эвелина, поворачиваясь от огня к старухе.– Я впервые слышу про ступени.

– Здесь тайны нет.– Ведьма с трудом повела затекшими плечами.– По окончании Академии любой ученик получает соответствующую оценку своим знаниям, которая измеряется в ступенях. Всего их десять. Высшая соответственно первая. Маг, получивший ее, может рассчитывать на дальнейшее обучение. Далее следует Высокий маг – с этой поры преподают в Академии, и самая недостижимая цель – Высочайший маг. Их таких на свете всего пять. Или шесть, разное болтают.

– В чем измеряются ступени? – спросила Эвелина.– В знаниях или в умениях?

– Ни в том и ни в другом.– Старуха помолчала и нехотя продолжила: – Язык магии – язык драконов, со своими законами и правилами. Воспринимать и, что самое главное, воспроизводить его может лишь отмеченный печатью Богов. Но чем меньше в тебе силы четырех стихий, тем труднее тебе познать этот язык. Низшие ступени, и я, как принадлежащая к ним, в состоянии лишь зазубрить словесные формулы и не в силах проникнуть в их сокровенный смысл. Поэтому я не могу, да и не хочу обучать тебя заклинаниям. Мне ближе травы. Уж в них-то я никогда не ошибалась.

– Значит, Высочайшие маги в совершенстве владеют языком драконов? – не отставала от старухи девчонка.

– Говорят,– понизила голос колдунья до шепота,– что они даже шагнули за порог времени. Нет, конечно, магия дает преимущества своим слугам перед бегом часов.– Тут ведьма испуганно оглянулась на пляску теней у себя за спиной.– Чем сильнее маг, тем дольше он живет. Мне-то больше века, а я не так могущественна. Но они – они живут тысячелетиями, не старея и не умирая. Так-то, девочка моя.

Эвелина тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Так или иначе, но у нее была зацепка, было время и уйма книг. И девочка начала работать. Медленно, очень медленно постигала она азы магии, сама, без посторонней помощи продираясь сквозь метафоры и изощренные словесные обороты, которыми изобиловали книги древних. Но у нее начинало получаться. И главное – ей не надо было выучивать заклятия. Необходимо сперва сформулировать желание или приказ, а уж фабула придет сама, подсказанная кем-то свыше.

На закате Эвелина возвращалась домой, уставшая, но довольная. На следующий день, пока руки привычно и умело перебирали травы, ее ум перебирал новые понятия, анализируя их и систематизируя. И через день, уже с другой книжкой, девочка вновь устремлялась в горы. Старуха не могла нарадоваться, глядя на ее трудолюбие и послушание.

Так сонной чередой протекали дни. Вечерами старуха рассказывала девочке о великих войнах и битвах, и огромный мир вырастал вокруг бесконечно одинокой в водной пустыне Лазури.

Эвелина уже давно мечтала о столице – Доргоне – и об Академии, в которую, она была в этом твердо уверена, ее без проблем зачислят. И вот в мечтаниях ей виделся двор императора, суматоха балов и шум сражений, из которых она неизменно выходила победительницей.

Эвелина даже представить себе не могла, как скоро исполнится ее мечта о большой земле...

* * *

Новый год принес много неожиданных, а порой и просто фантастичных известий. Началось все с того, что в назначенный срок в порту Лазури не пришвартовался долгожданный корабль с материка. Его прождали месяц, удивляясь, что за напасть могла случиться с хорошо оснащенным, укомплектованным опытной командой судном в столь спокойную и благословенную погоду. Но миновал еще месяц, а вестей из океана не прибавилось. Загадка объяснилась позже, когда вблизи Лазури бросил якорь тяжелый военный бриг. С него спустили шлюпки, и вскоре взорам столпившихся на берегу встречавших предстала группа вооруженных людей, на загорелых лицах которых отчетливо читались усталость и какое-то едва уловимое отчаяние. Их приняли по старинным ритуалам гостеприимства, радушно и без лишних расспросов накормив. Лишь после часа отдыха, который приезжие провели в доме деревенского совета со всеми мыслимыми в этой глуши удобствами, пришла пора вопросов и ответов.

– Я капитан «Грозы морей»,– кратко представился самый рослый из моряков, нервно оглаживая куцую бородку, косой линией убегавшую к кадыку.– Меня отрядили на поиски регулярного судна – вашей связи с Рокнаром. Как вы уже заметили, оно словно сквозь землю, точнее, как в воду кануло.

– И у вас нет никаких предположений о его судьбе? – выступил вперед староста – маленький полненький человечек, тяжело дышавший от избытка веса и недостатка терпения.

– Почему нет – есть,– недовольно пробурчал капитан.– Только вряд ли оно вам понравится. В районе архипелага хозяйничает шайка пиратов.

В домике, забитом до предела, прокатился гул удивления.

– А вы что думали? – чуть повысив голос, одними краешками губ улыбнулся моряк.– Пираты еще существуют в нашей могущественной империи. Так сказать, пережитки прошлого. Кстати, вполне успешно орудующие в здешних краях. Будь я на вашем месте – я бы поостерегся.

– Глупости,– засмеялась колдунья.– Чего нам опасаться? Детей, что ли, ночью одних отпускать? Зачем нападать на нас? В Лазури нет золота, подземных сокровищ, никаких реликвий. Мы нищие, словно жрецы Младшего Бога, и так же скучны, как скрижали Предназначенного.

– Ну не скажите,– мягко возразил мужчина, обводя рукой присутствующих.– Ведь здесь сейчас собралось все население островов?

Колдунья молча кивнула. Отрицать очевидное было нелепо. Любопытство согнало в просторное помещение всех. Присутствовали даже молодые матери с грудными младенцами, держа их на руках. Кому не хватило места – толпились в проемах, заинтересованно жались к стенам, словом, занимали все свободное вокруг пространство.

– Так вот,– продолжил мужчина, пожимая плечами,– вы сами – лучший товар.

– Работорговля? – вскинулась колдунья.– Но император...

– Император далеко. Где – он, и где – вы,– резко прервал ее капитан и продолжил с ехидной ухмылкой: – Быть может, у Лазури сильный хранитель? Кто ваш колдун?

– Я,– потупилась ведьма.– Ты прав. Я вряд ли выстою в одиночку против пиратов.

– Не прибедняйся, старуха,– выкрикнул кто-то с задних рядов под скрытые смешки.– А как же твой выкормыш? Уж она-то точно обрушит на врагов все силы Младших Богов.

Эвелина молча проглотила насмешку. Она уже привыкла к явным и тайным оскорблениям, и это было не худшим. Ненависть не хотела остывать в сердцах людей, а она не позволяла гневу взять над ней верх, зажечь в глазах пламя возмездия. Ее больше интересовал предводитель приезжих. Он ей не нравился – ой как не нравился. Казалось бы, все в его внешности должно вызывать доверие: светлые волосы, обрамляющие открытый честный лоб, стального цвета глаза, смотрящие прямо и твердо, рыжая, выгоревшая борода, мускулистый торс. Словом, пример истинного служителя императора.

Чувство неприятия у Эвелины было столь нелогичным, что она сама понимала всю глупость положения. Но ей чудилось, что капитан врет, и врет нагло. Она чувствовала запах лжи, буквально источаемый порами его прекрасно тренированного тела.

Тем не менее Эвелина подняла голову и упрямо уставилась темными глазами в лицо капитана. Тот заинтересованно окинул маленькую фигурку взглядом.

– Это правда? – переспросил он колдунью.– Девочка сильна в магии?

– Ну что вы,– неловко отшутилась ведьма, кладя руку на плечо Эвелины.– Людские перетолки. Конечно, у ребенка есть крупицы таланта, но кто ж его разовьет в глуши? Ведь у меня только восьмая ступень, я не гожусь в учителя.

– Слабовато против пиратов,– холодно отметил мужчина и наконец-то отпустил Эвелину из плена своего задумчивого взора.

Девочка облегченно вздохнула и постаралась затеряться в толпе, прокладывая дорогу к выходу. Она не знала, что скрывает капитан, но понимала каким-то шестым чувством: грядет конец представлению. Скоро все откроется. Предчувствия никогда не обманывали ее, и Эвелина предпочла бы в этот момент находиться как можно дальше от поселка.

– Так чему же вы учили ребенка? – задал новый вопрос мужчина, задумчиво поигрывая эфесом меча.

– Травы, их свойства, внешний вид,– развела руками колдунья.– Искусство врачевания, подаренное Старшей Богиней. Ничего особенного, никакой магии.

Эвелина кратко хмыкнула про себя, балансируя на самом пороге, но еще не решаясь окунуться во мрак ночи. Непреодолимым препятствием на ее пути стоял человек капитана, будто охранявший выход. Ребенок оглянулся по сторонам и мысленно присвистнул. Увлеченные диалогом островитяне не обращали внимания на вновь прибывших. А те уже взяли домик в плотное кольцо, незаметно оттеснив людей от стен и окон, и Эвелине решимость в их глазах была не по нутру. При желании ей бы удалось оглушить здоровяка на своем пути, но без повода она не желала применять запрещенное искусство. Ведь ее предчувствия – лишь подозрения, не более. Однако последние слова капитана заставили ее принять решение, причем весьма и весьма срочное.

– Ну что ж,– начал капитан, вставая и вытягиваясь во весь рост.– Позвольте на этом закончить маскарад. Мне очень жаль вас разочаровывать, милые люди. Но нельзя быть настолько доверчивыми. Итак, представлюсь еще раз. Штамир – капитан пиратов.

В зале повисла пауза ледяного молчания. Впрочем, бандит и не ждал теплого приема.

– Взять старуху и девчонку,– приказал Штамир будничным тоном.– Заковать в антимагические оковы – так, на всякий случай. А этот скот,– кивнул он на жителей Лазури,– в кандалы и в трюм.

Старуха тихо пискнула в руках могучего пирата, который, особо не церемонясь, ловко вывернул ее руки за спину. Щелк – и ведьма больше не опасна. В комнате поднялась толчея. Люди пытались выбраться из дома, неожиданно ставшего западней. Но всюду на их пути оказались люди капитана.

Где-то громко, навзрыд закричал ребенок, зажатый между дерущимися взрослыми. Молоденькая девушка нырнула в самую толпу, пытаясь помочь малышу. И тут же, ойкнув от боли, отлетела к стене, походя отброшенная каким-то головорезом.

Эвелина же быстро отпрыгнула в сторону, уходя от здоровяка. Гордо вскинув голову, она посмотрела тому прямо в глаза, удовлетворенно наблюдая, как он цепенеет от немигающего взора ребенка. Девочка знала, что в ее глазах уже бушует кровавая метель бешенства. И именно гнев вложил в детские уста нужное заклятие.

– Держать ведьминское отродье,– через толчею суматохи крикнул капитан, пытаясь остановить маленькую ведьму на пути к свободе.

Эвелина, топнув ногой, мерно и четко выговорила пару слов. Странное звучание их словно заворожило пиратов. В оглушительной тишине девочка щелкнула пальцами. Простой звук будто взорвал напряжение в помещении. Люди вновь услышали мерное дыхание океана и тихие хлопки, с которыми взрывались свечи. Тьма пала на их головы, тьма и неразбериха.

– Держать ее,– раненым зверем в отдалении ревел капитан.– Принести еще огня, шевелитесь же, яд медузы вам на раны.

Буквально тотчас запылали факелы, чадящим пламенем освещая перепуганные лица островитян. Вот только девочки среди них не оказалось. Лишь у дальней стены хрипел пират, скрученными от ужаса пальцами размахивая перед лицом в попытке отогнать от себя несуществующий морок. В широко распахнутую дверь за его спиной врывался сырой ветер, насыщенный криками чаек, и непроглядная ночь.

– Искать ее? – подбежал к капитану помощник.

– Нет, не сейчас,– отмахнулся тот.– Она здесь как рыба в воде. Дождемся утра. И молитесь,– хмуро добавил Штамир, кровожадно облизывая губы.– Молитесь, сухопутные крысы, чтоб девчонке было не чуждо чувство благодарности. Слышите, твари дрожащие?! Вы все, все один за другим подохнете от боли, если девчонка не сдастся мне. Ваши крики послужат мне наживкой для нее. Мне она ценнее всех вас, вместе взятых. Ты же, старуха,– мерно печатая шаг, приблизился капитан к ведьме,– ответишь за свою ложь о магии. Ты погибнешь под пытками первой, и даже в пыточных подвалах Младших Богов твое наказание назовут неслыханным.

Капитан грузно опустился на стул, устало прикрыв глаза рукой.

– Сковать всех и запереть в доме,– отдал он последние указания.– Выставить надежную охрану. Хотя вряд ли девчонка вернется ночью. Она маленький ребенок, напуганный и одинокий. А утром посмотрим, насколько хорошо разбирается она в вопросах тактики и стратегии, да и готова ли пожертвовать своей свободой во имя этого отребья.

* * *

Капитан пиратов ошибался. Эвелина не была напугана. Ошеломлена, удивлена и растеряна – может быть, но не подавлена. Она, вопреки ожиданиям Штамира, и не думала удаляться далеко от дома старосты, справедливо рассудив, что ночь и бесшумные ноги – ее лучшие союзники против громких и неуклюжих взрослых. Затаившись в рощице около дома, девочка задумчиво взирала на суматоху незваных гостей. Слышен ей был и заключительный приказ капитана. И это обстоятельство, странное дело, лишь прибавило ребенку уверенности и спокойствия.

Спустя час все вокруг успокоилось. Вокруг дома молчаливыми тенями застыла стража, привычно держа круговую оборону. Затих плач детей и причитания взрослых, согнанных под одну крышу. Лег спать и Штамир, заняв ближайшее строение, впрочем, и тут не погнушавшись охраной. Глупо было нападать на пиратов сейчас. Да и что сделает один ребенок против отряда головорезов? Конечно, будь они все вместе, можно было бы попытаться придумать заклятие, убивающее волю и отвагу, и напустить наваждение. Но на груди у многих мужчин Эвелина угадала непонятные сгустки тьмы, жадно пьющие магию Лазури. Если бы девочка была чуть старше и опытнее в делах непознанного, то без сомнения узнала бы в них амулеты против колдовства, а так – лишь интуиция приказала ей: даже не пытайся.