Текст книги "Игры с богами. (Трилогия)"

Автор книги: Елена Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 63 страниц)

– По поводу армии, которую можно провести к месту боя двумя путями? – переспросила девушка.– Я бы выбрала способ, при котором дойдут или все, или никто. Путь, при котором гарантированно доходит лишь половина, не по мне.

– Почему? – удивился император.– Боишься, что можешь не попасть в выжившую часть?

– Нет,– ответила Эвелина.– Это соображение не было определяющим, хотя, с другой стороны, кому нужна армия без полководца? Просто исход сражения во втором случае во многом бы зависел от прихоти Судьбы. Что не может быть приемлемо.

– Напомни мне, и следующий урок я начну с объяснений, что даже личной ученице императора не всегда будут сходить с рук негативные высказывания по поводу Пятого Бога,– холодно заметил Дэмиен.– Сейчас не хочется возиться с наказанием, но ты в последнее время слишком своевольничаешь. Твое объяснение принимается.

– И все? – подняла брови девушка.– Вы не скажете мне, каков же правильный ответ у этой загадки?

– Оба варианта верны и неверны одновременно,– пожал плечами император.– Все зависит от конкретной ситуации и человека. Я бы положился на Судьбу, но мне по рангу позволены вольные отношения с ней.

Эвелина понимающе улыбнулась и немного нервно огладила подол длинного бархатного платья, богато украшенный замысловатой вышивкой. Она еще не привыкла уверенно себя чувствовать в придворных нарядах. С недавних пор Дэмиен заставлял ее являться на уроки в дорогих изысканных одеяниях. Вначале девушка пыталась бунтовать против новых правил, но Ронни быстро поставил ее на место, пояснив, что император собирается лично обучать ее этикету. И от подобной чести отказываются лишь глупцы или безумцы, не понимающие очевидной выгоды.

Эвелине преподавали тонкую науку двуличия. С лицемерными разговорами и объятиями, с громкими словами «друг» и «любовь», разбрасываемыми по поводу и без. За последние полгода она научилась фальшиво смеяться и незаметно переводить разговор на интересующую тему, танцевать и сражаться на мечах, правда, еще деревянных, в неудобном, путающемся в ногах платье флиртовать и выуживать драгоценные крупинки нужного знания в многочасовых разговорах ни о чем. Ронни мог бы гордиться своей племянницей. Отныне она с легкостью бы стала украшением любого общества.

Как ни странно, друзьями в Академии Эвелина так и не обзавелась. С прекращением мучительных тренировок девушка обрела возможность немного оглядеться по сторонам. Оказалось, что ученики с переходом на стихийную магию получили неожиданно много простора для деятельности, за которой уже не следили так строго наставники. Если раньше расписание занятий предполагало только полчаса свободного времени в день, за которые с трудом удавалось привести себя в порядок нехитрыми гигиеническими процедурами, то ныне сокурсники Эвелины чувствовали себя куда более вольготно. Каждый из них распорядился нежданным подарком судьбы по-своему. Кто-то налег на боевые искусства, кто-то – заперся в библиотеке, постигая тайны древних фолиантов, а кто-то праздно шатался по острову, при любом удобном случае задирая младшекурсников. Эвелина же старалась распределять нагрузку по возможности равномерно. Нельзя угадать, что именно пригодится тебе в жизни.

Девушка пока оставалась одной из лучших на курсе, хотя поддерживать это звание становилось все труднее. Слишком много сил уходило на занятия с императором. Эвелина никак не могла понять, чего именно добивается Дэмиен. Она не собиралась в обозримом будущем вливаться в столичное высшее общество, о чем прямо заявила еще на первом уроке. На что император хмыкнул и по своему обыкновению заметил, что рассказывать о своих планах – все равно что насмешить Судьбу. Потому что любое людское разумение в конечном итоге ничто перед Божьим промыслом.

Так или иначе, но теперь Дэмиен обращался со своей ученицей не в пример более мягко. Даже во время поединка на тренировочных мечах он отныне лишь намечал удар, но не наносил его в полную силу. Уже давно сошли все синяки, а новые если и появлялись, то только из-за неосторожности самой Эвелины или после разминок с Ронни, который поспешил вернуться к своей излюбленной манере воспитания племянницы. Но каждый раз, когда девушка собиралась переступить незримую грань вежливости, по былому обыкновению нахамив императору, Эвелина вспоминала миг своего унижения. И мысленно отступала от прежних намерений.

Странное дело, но теперь Дэмиен уже не вызывал столь жгучей ненависти, как раньше. Конечно, где-то глубоко в душе Эвелина знала, что он – враг, который не раз пытался убить ее, а возможно, еще попытается. Но в то же время она не могла не восхищаться выдержкой и хладнокровием императора. Эвелина жадно, как губка воду, впитывала те знания, которыми щедро делился с ней наставник. Она училась извлекать выгоду из общения со столь не похожим на нее человеком. И у нее это неплохо получалось.

Ронни не мог нарадоваться на прилежание племянницы. А она вдруг с ужасом осознала, что зачастую с трудом дожидается начала очередного урока и искренне огорчается, когда он приходит к завершению.

Эвелина боялась признаться самой себе, что ей начинал нравиться император. Что даже воспоминания о том, как некогда он жестоко обращался с ней, вызывают не гнев, но какое-то болезненное удовольствие. Словно пережитое тогда надломило что-то в душе, показав ей омерзительную сладость унижения.

И больше всего на свете девушку страшило то, что ее мысли может узнать посторонний, особенно – сам Дэмиен. Если уже не узнал.

Иногда в светлых глазах императора мелькало непонятное торжество. И тогда Эвелина мучительно соображала, пытаясь понять – не является ли нынешнее радушие правителя лишь маской, за которой прячется злобный оскал. Не собирается ли тот нанести подлый удар в спину тогда, когда девушка будет меньше всего ожидать. И, совсем запретное, не получит ли Эвелина наслаждения от попадания в ловушку, которую, несомненно, готовит для нее Дэмиен. Ведь иногда бессилие перед более опытным и умелым противником заставляет сердце замирать в непонятном радостном предвкушении полного поражения.

Эвелина знала, что по Академии давно гуляют разнообразные слухи по поводу ее неожиданного возвышения. Тяжело признавать преимущества другого человека. Легче списать все на тысячу посторонних причин, начиная от прозаической удачи и заканчивая совсем уж непотребными измышлениями. Так случилось и с нею. Тем более что многие отказывались считать девушку за ровню, узнав, что детство ее прошло на маленьком архипелаге, а первой наставницей была обычная деревенская колдунья, которая даже до обучения стихийной магии не была допущена. Обычная для Эвелины молчаливость и скрытность давали необъятный простор фантазиям. Сплетники еще держали себя в рамках, когда Эвелина приползала после уроков измученной и избитой. Но когда император прислал ей в дар около десятка богатейших нарядов и выделил специально обученную служанку для помощи в переодевании и причесывании, по Академии прокатился настоящий вал слухов.

До Эвелины доносились отголоски этой бури, но она предпочитала не вмешиваться, не считая нужным что-либо опровергать или подтверждать. Такое положение дел вполне ее устраивало – пусть выдумывают все, что угодно, лишь бы не надоедали глупыми расспросами. Но вскоре ей пришлось пожалеть о столь опрометчивом шаге. Пожалуй, иногда легче остановить распространение клеветы в самом начале, чем потом расхлебывать неприятные последствия. А последствия для Эвелины и впрямь оказались плачевными. Именно из-за чьей-то глупой и завистливой выдумки ей пришлось в стенах Академии впервые скрестить боевое оружие не под присмотром императора или дяди, а один на один с сокурсником, даже более того – стать убийцей.

* * *

Эвелина наслаждалась неспешной прогулкой. На острове царила ранняя осень, когда днем еще по-летнему жарко, но вечерами с моря наползает холодный туман, и становится ясно, что зима не за горами. Учебный год начался лишь недавно. Новоприбывшие потихоньку привыкали к строгим порядкам Академии и обживали тесные комнатушки. Старшекурсники сразу после занятий убегали из душных классов на океанское побережье, где купались и загорали, стремясь всей кожей впитать последнюю ласку уходящего лета. Наставники сквозь пальцы смотрели на эти забавы: ученики уже доказали, что способны не сломаться под сильнейшим гнетом опытных знатоков душ и вырастут достойной сменой. Некоторые воспитатели, Эвелина знала точно, даже немного побаивались подрастающих магов. Попробуй осади сейчас такого, а он через пару лет сдаст экзамены и займет в роде место куда выше твоего. Мало кто устоит перед соблазном поквитаться с прежним обидчиком.

В какой-то мере положение спасали учителя чужих семейств. Им-то было все равно, кто перед ними,– талантливый ученик, будущий Высокий или недоучка, по какому-то недоразумению продержавшийся в Академии целых пять лет. Поэтому и действовали они соразмерно проступку. Если, конечно, вопрос не заходил о сородичах. В этом случае справедливости ждать не приходилось. В совсем уж спорных и темных ситуациях обиженный или незаслуженно наказанный имел право просить защиты у куратора Академии – Дэмиена. Только на памяти Эвелины до этого никогда не доходило. Потому как не любили ябедников никто и нигде. Если сам не можешь себя защитить – то как потом ты станешь защищать империю?

Через год курс, на котором училась Эвелина, должен был пройти обряд инициации. Семнадцатилетняя девушка до сих пор оставалась в неведении – через какое именно испытание суждено ей пройти. Но, как ни странно, не испытывала по этому поводу никаких переживаний. Вряд ли император или любой другой из Высочайших в силах придумать экзамен тяжелее тех, что ей уже довелось выдержать.

Девушка, скинув удобные мягкие ботинки и подвернув повыше штанины из плотной темной ткани, опустилась на нагретые солнцем камни пляжа. Набегающие волны лениво перехлестывали через босые пальцы ног и с легким шорохом играли мелкой галькой. Эвелина, зажмурившись, подставила лицо теплому солнышку и вдруг улыбнулась. Все-таки жизнь налаживалась. Занятия стали менее утомительными, император больше не переходил грани вседозволенности, все чаще позволяя своей ученице наслаждаться видимостью равноправных отношений. Даже Ронни стал с племянницей более приветливым. Если дело так пойдет и дальше, то, пожалуй, первый период обучения в Академии вскоре будет вспоминаться лишь как кошмарный сон. Время все лечит, и может так случиться, что последующие годы школы станут для нее счастливейшими в жизни.

Не зря говорят, что Судьба любит посмеяться над своими детьми. Так и сейчас: только Эвелина додумала последнюю мысль, как в отдалении послышался жалобный детский крик. Девушка встрепенулась было, даже вскочила на ноги, впопыхах натягивая обувь, но потом, махнув рукой, вновь села на прежнее место. Незачем переживать из-за чужих проблем. Наставники разберутся.

Буквально сразу же крик повторился, значительно громче. Теперь к нему примешивался какой-то непонятный гул, в котором с трудом, но можно было различить отдельные смешки и грубые выкрики. Эвелина с сожалением огляделась и, не заметив поблизости никого из взрослых, нехотя отправилась на разбирательство.

Невдалеке от ворот Академии Эвелина заметила небольшую стайку сокурсников. По негласным правилам, на смену черной одежде должны были прийти родовые цвета лишь при выпуске, но уже теперь некоторые особо нетерпеливые поспешили украсить рукава рубашек яркими шелковыми полосами. От зорких глаз Эвелины не укрылось, что практически все собравшиеся принадлежали роду Младшего Бога. Плюс несколько случайно затесавшихся воспитанников Высочайшей Лиины.

А еще девушка увидела, что возле ног Ротона, парня, в паре с которым она некогда сдавала экзамены на владение подстихийной магии, скрючилась маленькая фигурка ребенка. Эвелина устало вздохнула. Понятно, старшекурсники развлекаются. Отловили себе какого-то безродного, по всей видимости, только недавно прибывшего на остров, и теперь устраивают ему посвящение. Слава Богам, ее подобная участь в свое время миновала благодаря строгому надзору Ронни и Риены. Да и не рискуют ученики связываться с отпрысками Высоких семейств. Там ведь можно и на кровную месть по всем правилам нарваться.

Девушка развернулась и собралась уходить. Нечего вмешиваться в чужие забавы. Несчастному ребенку вскоре придется пережить куда большие испытания. Если выдержит, не сломается – будет неплохим магом, кстати, вполне вероятно, попадет в род Высочайшего Майра. А на нет и суда нет. Корабль на материк отходит каждую неделю.

Боковым зрением Эвелина заметила, как Ротон размахнулся и влепил несчастному увесистую оплеуху. Ребенок отлетел на несколько шагов и остался лежать на каменистой земле, пока ближайший к нему парень не поднял его, больно заломив руки сзади. Неожиданный порыв ветра разметал длинные светлые волосы жертвы, и Эвелина поняла, что на этот раз издевательствам подверглась девчушка, совсем еще молоденькая, только-только прошедшая через ритуал принятия имени. Ротон довольно усмехнулся и, подойдя ближе, резко рванул ворот ее рубахи, обнажая еще по-детски щуплое тельце с только намечающимися полукружиями грудей. Девочка судорожно дернулась, пытаясь прикрыться, но не сумела вырваться из крепкой хватки стоящего сзади. Зато заработала еще одну хлесткую пощечину, от которой голова ее резко мотнулась в сторону. Мучитель небрежно кинул через плечо пару слов сообщникам, отчего они зашлись в приступе смеха, и по-хозяйски запустил руку в образовавшуюся прореху на одежде ребенка.

Эвелина больше не могла быть молчаливым невольным свидетелем развернувшейся перед ее глазами драмы. Она беспомощно огляделась и поняла, что никто не придет девочке на помощь. Двор Академии был пуст, как и обычно в послеобеденное время. А через толстые стены здания посторонний шум не проникает – хоть обкричись, да и далековато. Девушка, не выдержав, поспешила к месту событий.

Собравшиеся были настолько увлечены наблюдением за тем, как Ротон похотливо оглаживает девочку, которая, не выдержав издевательств, потеряла сознание и безжизненно висела на безжалостно вывернутых руках, что не сразу заметили прибавления в своей компании.

– Оставьте ее в покое.– Негромкий приказ Эвелины заставил многих испуганно вздрогнуть. Даже Ротон торопливо, словно вор, застигнутый на месте преступления, обернулся, готовый давать оправдания. Но затем, увидев, что его окликнула девушка, сокурсница, успокоился.

– Не вмешивайся,– жестко усмехнулся он.– Иди, куда шла. Без тебя разберемся.

И вновь повернулся к девочке. Она пришла в себя и с надеждой посмотрела заплаканными глазами на Эвелину.

– Я не люблю повторять, Ротон,– холодно произнесла та.– Оставь ее.

– А иначе что? – раздраженно развернулся парень.– Что ты можешь сделать мне?

– Многое,– пожала плечами Эвелина, пристально, будто в первый раз разглядывая разгоряченное лицо несостоявшегося насильника.– Со слабыми ты силен, как я погляжу.

– Не тебе меня судить,– хмыкнул Ротон.– Давай, вали по-хорошему. Нам еще одно дельце надо провернуть, пока время отдыха не закончилось. Или хочешь поменяться с ней местами? Я-то с радостью пойду на обмен. Интересно же взглянуть, на что император польстился.

– Что ты сказал? – спокойно переспросила Эвелина, делая шаг вперед.

– Что слышала,– огрызнулся парень.– Вся Академия уже в курсе, каким местом ты в ученичество к самому правителю пробилась.

– Я заколочу твои мерзкие слова тебе в глотку,– страшно ощерилась Эвелина.– Сама. Один на один. Если не струсишь, конечно.

Ротон, теперь поняв, в какую попал переделку, задумался. Конечно, одно дело с безродной немного развлечься, за которую никто не заступится, а совсем другое – с личной ученицей императора. Тут в случае неудачи одним выговором не обойдешься.

– Да ладно вам,– вмешался в спор один из рода Старшей Богини.– Эвелина, ты что? Нашла из-за кого бучу поднимать. Это же безродная. Кому она важна? Сама, что ли, не понимаешь – мы уже не мальчики, хотим узнать, что нам так усердно запрещают. А Ротон за свои неосторожные слова извинится, правда ведь? Мало ли какие слухи по школе бродят.

Ротон покосился на девушку, готовый пойти на попятную.

– Обычным «прости» тут дело не обойдется,– твердо ответила Эвелина.– Я приму извинения у этого выродка, но после того, как он в ноги поклонится и получит прощение у девчонки.

– Что? – с брезгливым выражением лица возмутился парень.– Я? У этой замарашки? Пусть радуется, что до нее такие важные люди снизошли. Будет потом деткам да внукам хвалиться, вспоминая, как ее родич облагодетельствовал. А вот ты за выродка кровью умоешься, подстилка.

Ротон кивнул кому-то за спиной девушки. Тут же Эвелина скользнула в сторону, уходя от подлого удара, и перехватила руку сообщника парня. Жестоко вывернула до неприятного хруста в запястье. С жалобным звоном на камни упал нож, а нападающий забился от боли. Девушка ловко подняла оружие, не ослабляя захвата, и настороженно огляделась. Больше никто в драку лезть не захотел.

– Это и есть твоя хваленая храбрость? – презрительно бросила Эвелина.– Ударить сзади, трусливо, как последний шакал. Даже не сам – помощника подослать. И после этого имеешь наглость родичем называться? Выродок – он выродок и есть.

– Я сам с тобой разберусь,– побледнев от гнева, прорычал парень и властно приказал: – Тащите мечи.

– Ротон, может, не надо? – жалобно спросил кто-то.– Она же из рода Старшего Бога. Да и император…

– Плевать я хотел на них на всех. Майр только спасибо скажет, если мы чужой род унизим. Сначала с девкой разберусь, а потом с безродной закончу. Смотрите, чтобы не сбежала под шумок.

Сокурсники затолкались, освобождая место для поединка. Девочку оттащили под ближайшее дерево, где оставили под надежной охраной парня, который уже показал свои умения в выкручивании рук. Эвелина бросила на него внимательный запоминающий взгляд. Всегда полезно узнать, кто есть кто. Откуда-то появились боевые мечи. Девушка удивилась, но виду не подала. Ученикам было запрещено иметь при себе оружие до самого окончания Академии. Любопытно, как этот запрет обошли воспитанники Высочайшего Майра? Надо будет задать ему вопрос на досуге.

Эвелина оттолкнула в сторону недавнюю жертву, напоследок не удержавшись от соблазна дать ей хорошего пинка. Парень молча стерпел унижение, пряча искалеченную руку. Затем девушка аккуратно приладила нож к поясу. Вдруг в деле сгодится.

Ротон не стал дожидаться окончания приготовлений, а сразу, как только ему подали меч, пошел в атаку, надеясь быстро закончить схватку. Время играло против него. Скоро двор наполнится учениками, вышедшими на прогулку после утомительных занятий, а значит, все будет потеряно. Тут уж не до игры в благородство.

Девушка без труда увернулась и выхватила приготовленный для нее клинок. Ротон внезапно ослабил напор, поняв, что легкой победы ему не видать. Он уже видел Эвелину в деле и знал, что тупой агрессивный натиск против нее малоэффективен, если не сказать большего – опасен для самого нападающего.

Противники закружились, примеряясь к чужим движениям. Эвелине приходилось сложнее, поскольку надо было следить за происходящим за спиной. Конечно, в дуэли вмешиваться категорически запрещено. Но Ротон уже показал себя человеком, который мало верит в честь и справедливость. В Академии и сами поединки между учениками были под строжайшим запретом. Если узнают – несдобровать обоим.

Исход дела решил случай. Эвелина совсем уже было приготовилась к затяжному бою между равными по силе противниками, как вдруг Ротон поскользнулся и упал, сильно ударившись коленкой. Правда, он практически сразу поднялся, но это ему мало помогло. Девушка своего шанса не упустила. Ротон не успел и сообразить, как уже лежал на спине, ощущая холодный кончик стали на шее.

– Ты проиграл,– констатировала Эвелина.– Поэтому теперь пойдешь и будешь вымаливать прощение на коленях перед несчастной. Если она смилуется над тобой – я оставлю тебя в покое. Если нет – обрежу уши. И мне плевать, какое наказание за это положено.

– Ты так не сделаешь,– дернулся Ротон и тут же сник. Эвелина лишь чуть-чуть усилила нажим, царапая кожу клинком.

– Я – сделаю,– холодно улыбнулась девушка.– И молись своему Богу, несчастный, чтобы девочка тебя простила.

Ротон нехотя поднялся на ноги. Эвелина ударом ноги отшвырнула его меч подальше – так, на всякий случай. Парень проследил за полетом клинка сожалеющим взглядом и, едва передвигая ноги, подошел к безродной. Девочку давно уже никто не держал – как только стало ясно, что дела пошли у Ротона из рук вон плохо. Она прижималась спиной к дереву и дрожала все телом, безуспешно пытаясь закутаться в рваное одеяние.

– На колени,– подтолкнула Эвелина парня. Тот злобно зыркнул на нее, но послушно опустился на землю.

– Прости меня,– простые слова дались Ротону с явным трудом. У него даже пот выступил на лбу.– Прости, я не хотел тебя обидеть…

Девочка с неожиданной брезгливостью подвинулась, будто боясь, что парень коснется ее ненароком. Потом подняла голову и уставилась на свою спасительницу, молчаливо спрашивая совета.

– Тебе решать,– ласково произнесла Эвелина.– Если хочешь – я изуродую его на всю жизнь. За меня не беспокойся. Защитниками не обделена.

Девочка долго разглядывала Ротона, потом всхлипнула и едва слышно выдавила из пересохшего горла:

– Пусть живет. Я… Я прощаю его.

– Замечательно.– Девушка крутанула клинок и убрала оружие от парня.– А теперь повторим урок. Проиграешь второй раз – возьмешь свои оскорбления в мой адрес обратно.

Ротон затравленно оглянулся на сородичей, которые смущенно толпились поодаль, не торопясь прийти ему на помощь. Резко метнулся, подбирая свой меч, и, издав звериный рык, бросился на девушку. Эвелина расчетливо поднырнула под его локоть и стукнула рукоятью меча по затылку, оглушая противника. Ротон повалился наземь, мотая головой. Конечно, не будь он в такой ярости из-за перенесенного унижения, подобный кульбит был бы просто самоубийствен. Однако Эвелине повезло – ослепленный ненавистью воспитанник Высочайшего Майра просто не сумел просчитать ее ходы.

– Что тут происходит? – прервал почти закончившийся бой гневный возглас.

Эвелина оглянулась. Из ворот Академии к месту событий спешила целая делегация. Девушка успела разглядеть Высочайших Майра и Лиину, своего дядю и даже Высокую Риену и с неохотой выпустила меч из рук.

– Живи,– кинула она через плечо, не глядя на недавнего противника.– Считай, что тебе повезло. Продолжим позже. Если не струсишь, конечно.

– Берегись,– неожиданно раздался звонкий детский голосок.

Рефлексы сработали раньше, чем Эвелина успела осознать свои действия. Развернуться, правой рукой выхватить из-за пояса нож, левой перехватить занесенную руку с мечом, дернуть противника на себя, чувствуя, как лезвие пропарывает сначала легкую ткань одежды, затем входит в податливое тело. До самой рукояти.

А в следующий миг неведомая сила подняла Эвелину в воздух, встряхнула, словно нашкодившего котенка, и откинула далеко в сторону. Девушка, отлетев, со всей силой приложилась об острые камни – так, что искры полетели из глаз.

Высочайшая Лиина уже хлопотала около Ротона, низ рубашки которого напитался темной, почти черной, кровью. Осторожно положила на рваную рану ладони, шепча заклинания. Замерла, прислушиваясь к чему-то. Но потом печально вздохнула и встала.

– Бесполезно,– повернулась Высочайшая к Майру.– Мне очень жаль. Но вы ведь знаете, что магия в силах только ускорить процесс заживления. А в случае со смертельным увечьем… Я могу лишь облегчить его страдания.

– Действуй,– отрывисто приказал наследник рода Младшего Бога. Затем с нехорошей ухмылкой повернулся к девушке: – Кажется мне, сейчас кто-то пожалеет о том, что на свет появился.

– Не забывайся, Майр,– выступил вперед Ронни, преграждая путь к племяннице.

– Лучше отойди,– сказал Высочайший.– Она убила одного из моих воспитанников.

– Я разделяю твою скорбь,– вежливо отозвался маг.– Но Эвелина – ученица императора. Только он может решать вопрос об ее наказании.

– Мне плевать.– Майр холодно усмехнулся.– Смерть за смерть.

– Оказывается, иногда очень полезно прогуляться по острову,– вмешался в разговор новый голос.– Можно услышать очень интересное мнение о себе.

Из толпы выступил Дэмиен, появившийся неизвестно откуда. Собравшиеся, после секундного замешательства, опустились на колени. Все, кроме Лиины, которая колдовала над умирающим. Даже Эвелина извернулась на скользкой почве, принимая почтительную позу, хотя отбитые бока отозвались на простое движение резкой стреляющей болью.

– Она убила моего человека! – обвиняюще взревел Майр, указывая рукой на девушку.– Я вправе требовать казни!

– Гнев настолько затмил твой разум, что ты посмел нелестно отозваться о правителе? – насмешливо спросил Дэмиен.

– Прошу прощения,– смутился Майр.– Но…

– Я сам буду решать, какое наказание должна понести Эвелина,– перебил его император.– Но вначале я предпочитаю разобраться в сути вопроса. Тут собралась целая толпа учеников. Интересно, по какому поводу?

Сокурсники девушки зашептались, прячась друг за друга. Никто не решался поведать о собственной подлости и низости. Эвелина с трудом усмехнулась. Ожидаемо, впрочем.

– Ну а ты? – обернулся к ней император.– Ты ничего не хочешь рассказать?

– Не о чем,– хрипло отозвалась девушка, не поднимаясь с колен.– Это был честный поединок один на один.

– И кто кого вызвал? – полюбопытствовал мужчина.

– Я,– коротко рубанула девушка.– И не жалею об этом. Случись все еще раз – вызвала бы снова.

– Вот видите,– торжествующе заключил Майр.– Она даже не раскаивается в содеянном, что и требовалось доказать.

– Не спешите, достопочтенный Высочайший,– попросил Дэмиен. Затем подошел к своей ученице ближе и присел на корточки, заглядывая ей в глаза.– Ты ведь понимаешь, что твоя жизнь сейчас висит на волоске?

Девушка едва заметно кивнула.

– Тогда почему ты вызвала его на поединок? Ведь была же веская причина? Только не ври мне.

Эвелина потупилась, не желая отвечать.

– Потрясающе,– чуть повысил голос государь.– Сам правитель империи должен разбираться в ученических дрязгах, будто у него нет более важных дел. И что, никто не соизволит объяснить мне, из-за чего, собственно, весь сыр-бор?

– Я расскажу,– неожиданно выступила вперед девочка, из-за которой Эвелина впуталась во все это. Она уже успокоилась и с глухой ненавистью оглядела старшекурсников.– Мне нечего страшиться.

– Конечно, дитя мое,– ласково улыбнулся император.– Если твоя история будет правдивой, то тебя никто не тронет, обещаю.

Девочка гордо вскинула подбородок и звонко поведала обо всем, не утаив ни малейшей детали. Эвелина исподлобья наблюдала за реакцией наставников. Ронни то и дело сжимал пальцы на рукояти меча, пару раз одобрительно хмыкнув. Майр то краснел, то бледнел поочередно, и только присутствие императора не позволило ему прервать речь ребенка. Лиина была полностью поглощена заботой о Ротоне, но внимательно оглядела сокурсников девушки, выискивая взглядом и запоминая лица своих воспитанников. Только Дэмиен слушал спокойно, никак не отреагировав даже на упоминание о своей чрезмерной привязанности к собственной ученице.

– Это ложь! – вскричал Майр, как только девочка замолчала.– Мои дети не могли так поступить. Да и кому вы верите? Безродной?!

– Это правда? – спросил император у Эвелины.– Он пытался изнасиловать девочку?

– Да,– глухо отозвалась Эвелина.

– Да что вы ее слушаете? – захлебнулся от возмущения хозяин рода Младшего Бога.– Она сейчас что угодно скажет, лишь бы спасти свою жизнь.

– Всех в карцер,– негромко распорядился Дэмиен, обводя рукой учеников.– По одному. Там разберемся, кто лжет. А девочка пока побудет под охраной моих людей. На всякий случай.

Майр подавился словами, и на миг Эвелине показалось, что сейчас его хватит удар,– настолько побагровел Высочайший.

– Вам же, достопочтенный Высочайший семейства Турия, предлагается в кратчайшие сроки найти объяснение тому, откуда ваши воспитанники раздобыли боевое оружие в стенах Академии,– продолжил отдавать приказы император.– Срок даю до завтрашнего утра. Как раз я успею допросить всех участвовавших в этом грязном деле. Все понятно?

Высочайший поперхнулся, закашлялся, рванув на себя ворот и так свободного одеяния, потом судорожно кивнул.

– В таком случае ты свободен,– милостиво разрешил Дэмиен.

Майр развернулся уходить, но напоследок смерил Эвелину презрительным взглядом и чуть слышно прошептал:

– Запомни, соплячка, ритуал инициации не за горами. Уж там-то я отыграюсь на тебе за все.

Эвелина успела заметить, как странно отреагировала на эту угрозу Риена: побледнев и беспомощно оглянувшись на Ронни, словно ища поддержки. Тот успокаивающе положил ей на плечо руку.

– Ваше величество,– вмешалась в разговор Лиина.– Я слышала, что Ротон так и не успел попросить прощения у Эвелины. Пусть это сделает сейчас. Вам ли не знать, что подобные обиды могут сильно испортить встречу с Богами.

– Пусть,– разрешил император.– Ей будет полезно посмотреть в глаза тому человеку, которого убила собственноручно.

Эвелина с трудом поднялась на ноги и, прихрамывая, подошла ближе. Юноша бредил. Он невидяще смотрел перед собой, а губы все силились и силились сказать что-то, но вместо слов рождался надсадный хрип. Девушка нехотя опустилась рядом.

– Что я должна делать? – почему-то шепотом спросила она у Лиины. Говорить громко возле умирающего казалось кощунственным.

– Что сердце подскажет,– ответила Высочайшая.– Возьми его за руку.

Девушка едва заставила себя прикоснуться к уже мертвеющим пальцам Ротона и чуть было не вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала, что он отвечает на рукопожатие.

– Прости меня,– каждый миг рискуя захлебнуться в лающем кашле, выдавил из себя юноша.– Прошу, прости…

Повисло долгое напряженное молчание. Наконец спустя целую вечность Эвелина отозвалась:

– Я прощаю тебя.

– Спасибо,– попытался улыбнуться Ротон, но вместо этого его лицо исказила какая-то нелепая жалкая гримаса. Юноша дернулся и замер.

– Все кончено,– констатировала Лиина.– Слава Богам, успели. Иначе мыкаться бы ему, бедному, меж двух миров. Любая обида – как ниточка, которая крепко-накрепко привязывает душу к миру смертных.

Эвелина ничего не ответила. Она встала и отошла от умершего, не оглядываясь.

– А с тобой мы еще не закончили,– остановил ее насмешливый голос императора.– Не думай, что тебе удастся так легко выпутаться из этой ситуации. Пройдемте в мой кабинет, юная мстительница. А там поразмыслим над вашим наказанием.