Текст книги "Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП)"
Автор книги: Елена М. Рейес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
11
КАЙ
– Альфа, на нас напали!
Внезапный крик в моей голове вырывает меня из сна. На мгновение я теряю ориентацию в незнакомой комнате, но затем до меня доходит ее аромат. Цветы апельсина, кокосовый орех и я. Мой запах витает вокруг чудесного создания рядом со мной, ее лицо умиротворено во сне.
С другой стороны, у нее было не так уж много времени на отдых.
Я дал ей обещанный час, а потом трахал ее два часа подряд. Еще один короткий перерыв, и я заполучил ее пьяное от члена тело в душ, снова заявляя на нее права, пока пар липнул к нашей коже. Она лежала на спине в гостиной, растянувшись под стеллажами от стены до стены, заставленными книгами и странной коллекцией безделушек.
На четвереньках в коридоре, когда я не мог себя контролировать, покачивание ее соблазнительных бедер было слишком большим искушением. И, наконец, всего два часа назад я прижал ее к себе в этой постели, медленно оседлав, шлепая по заднице и направляя ее измученное тело навстречу моему толчку за толчком.
– Альфа, генерал водяных просто…
Связь с Торреном прерывается, и я вскакиваю на ноги, попутно будя Нериссу. Я не беспокоюсь о своей наготе, но все равно хватаю пару штанов, которые прихватил после того, как уложил ее в постель после последнего раунда. Коробка с одеждой оборотня стояла достаточно близко, так что я не мог отсутствовать дольше трех минут.
– Я уже в пути. Убейте любого, кто поднимется на борт корабля.
– Куда ты идешь? – спрашивает она, сонно протирая глаза.
Помятая, со следами от подушки на щеке, Нерисса действительно выглядит очаровательно. Подойдя ближе, я наклоняюсь достаточно низко, чтобы дотянуться до ее губ и прикоснуться к ним. Немного посасываю нижнюю, прежде чем отстраниться.
– Еще один, Альфа.
Я отвечаю, но на этот раз оставляю легкий поцелуй на ее лбу, моя рука ласкает ее щеку.
– Я вернусь. Поспи еще немного.
– Но…
– Поверь мне, я вернусь.
– Что случилось? – Брови Нериссы хмурятся, она хватает меня за руку. – Что-то случилось?
– Окружены. Двое ранены.
– Я вернусь. – Не обращая внимания на беспокойство на ее лице и на то, что она зовет меня по имени, я выхожу из ее комнаты и через несколько секунд оказываюсь за дверью, мой волк врывается и приземляется на лапы сразу за границей ее территории. Он зол, и я тоже, но мы все равно оборачиваемся и смотрим на ее дверь, когда чувствуем, что она стоит там.
Что-то не так с выражением ее лица; в нем есть беспокойство и оттенок грусти – вины. Последнее из них не имеет смысла, тем более что она не сделала ничего плохого.
Я вернусь и успокою ее.
Я не оставлю ее. Она моя, моя пара и будущее, и ничто не отнимет ее у меня. Камень не имеет значения; мой волк и я уже знаем правду. Это врезано в наши кости. Ее место рядом со мной, и я позабочусь о том, чтобы это стало реальностью, чего бы это ни стоило.
Когда придет время, я отдам Кордис Люкс в ее руки, не в качестве доказательства, а как свою клятву – он будет принадлежать ей до того дня, когда наш наследник заявит о своих правах по рождению.
Мой волк согласен. Счастлив, но сдержан предыдущей связью с разумом нашей гаммы.
Неуважение – это не то, что я терплю. Вторгнуться на территорию моего корабля непростительно, но напасть на него? Это смертный приговор, в котором я являюсь судьей, присяжными и исполнителем приговора.
– Гамма, открой связь. Дай мне послушать.
Сразу же раздаются крики. Звук тяжелых шагов и быстрого движения – звон металла о металл.
– Где, черт возьми, это? – Голос, который доносится, принадлежит не Торрену. Он немного выше по тону и озаглавлен, но под ложной бравадой я могу различить страх. Легкая дрожь в конце выдает его.
– Я собираюсь выпотрошить тебя и выставить твои грязные останки напоказ на носу нашего корабля.
Я мчусь через весь город в порт, каждый мускул напряжен, а лапы стучат по булыжной мостовой, а затем по доскам причала порта Авария. Мои штаны, которые я сжимал зубами, теперь где-то позади меня, когда я достигаю края.
Инстинкты – опасная вещь, и когда ты причиняешь вред семье хищника, они становятся безжалостными. Неумолимыми.
Я запрыгнул по трапу в свой корабль, оскалив зубы и царапая когтями дерево.
Воздух пахнет солью и кровью, и мои чувства обостряются – боль, страх и запах моей стаи смешиваются с запахом русалочьих тел. Одна сирена мертва, пожилой мужчина с украшенным поясом из водорослей на груди. Его кровь растекается по старому дереву, окрашивая все сущностью его жизни, которая для меня стоит меньше, чем дохлая крыса.
Затем мои глаза находят взгляд Торрена. Он истекает кровью, из его бока торчит зазубренный край бронированного стекла. Он ранен, истекает кровью, но все еще стоит на своем, и я без колебаний встаю перед ним.
Рычание вырывается из моей груди, полное гнева и обещания возмездия, в то время как русалки кишат на корабле. Их армейские песнопения, меньше похожие на песню сирены, больше на щелкающий звук – боевой клич, когда они используют свои острые когти, чтобы взобраться на мое судно.
Их шкура слабо мерцает под солнечным светом, хвосты бьются, создавая глухой звук, когда они пробиваются наверх. Это громко. Это раздражает моего волка, и он хватает за руку ближайшего к нам и кусает, ломая ему руку, прежде чем отбросить его в сторону.
Он с тошнотворным хрустом ударяется о перила, прежде чем соскользнуть и исчезнуть под мелкими волнами.
И, к моему огромному удовольствию, это заглушает раздражающий удар. То, что сейчас пытается взобраться на борт, – это человеческая кожа: ноги, руки, и не видно ни единой чешуйки. Даже тени ни одной.
– Больше ни одного грязного гребаного водяного на этом корабле. Понятно?
Команда их альфы была встречена низким «Да, сэр».
Тех, кто пытается проскочить мимо моих людей, отбивают железными прутьями или деревянными досками. Соленый воздух порта наполнен криками, завываниями и приятным хрустом костей, когда их армия сталкивается с силой.
Гнев. Враждебность.
Мое внимание возвращается к мужчинам, стоящим в нескольких футах от меня: никем не замеченному охраннику, а затем их генералу.
Орион – фигура чрезмерно раздутой элегантности и прогнившей сердцевины. Мы встречались раньше, те немногие из королевства сирен, которые демонстрируют свои напыщенные лица, и нарциссическое самомнение волнами исходит от его плоти.
Это резкая вонь. Как от старой, больной рыбы, и я оставлю этот факт на потом.
От него пахнет так, словно он гниет изнутри.
– Глупый ход, генерал.
– Я считаю его блестящим, – возражает он, крепко сжимая рукой меч. И в этой хватке мой взгляд привлекает блеск металла.
Моя цепочка.
– Твоя кровь запачкает мои когти, Орион, – рычу я низко и злобно. – Твое разорванное горло будет лежать у моих ног еще до того, как солнце достигнет своего наивысшего пика.
Гамма Торрен встает рядом со мной. В его руке рыбацкое копье, и его смертоносный наконечник уже окровавлен.
– Его поймали Эван и Орен, когда он выбирался из твоей личной каюты. Они попали в засаду сзади, но их рычание насторожило команду, которая ела под палубой. Я проверял припасы.
Двое, о которых он упоминает, ранены. Дышат, но потеряли сознание возле планшира, в то время как остальная часть моей стаи сражается, как гордые звери, какими они и являются. Некоторые шевелятся, щелкая челюстями, хватают незваных гостей в пасть и вырывают куски, прежде чем выбросить их за борт.
Каждый удар волков отбрасывает стаю русалок обратно в воду, но еще больше продолжают подниматься. Их когти впиваются в дерево, шипя от ярости.
Я не останавливаюсь.
Я бросаюсь на Ориона, меняя направление атаки в самую последнюю секунду, целясь ему в плечо, а не в руку. Это было бы слишком предсказуемо, и я хочу, чтобы его рука, держащая меч, стала бесполезной. Его крик разрывает воздух за секунду до того, как его кровь капает с моего меха.
Кусок, который я оторвал, выпадает у меня изо рта и приземляется со шлепком, вызывая у меня волчью ухмылку.
– Ты никогда не удержишь ее, остолоп, – шипит Орион сквозь стиснутые зубы, голубые глаза светятся ярче. Его голова тоже наклоняется, как будто он слышит что-то вдалеке, и его гримаса быстро превращается в веселье. Выражение болезненного удовлетворения появляется на его лице.
Прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, я слышу, как мой гамма хрюкает от боли, его ноги отшатываются назад, и появляется новый порез, на этот раз на груди. Прямая линия от одной стороны грудной клетки к другой, но неглубокая.
Рана будет гореть, но после заживления не останется шрама. В течение часа не останется даже слабого следа.
Однако это выводит его из себя, и он хватает солдата, держащего маленький клинок, за шею, впечатывая его головой в ближайшую стену. Кровь струится по старому дереву, водяной в полубессознательном состоянии падает, пока моя гамма не удерживает его весь вес над землей.
Груз, от которого он избавляется быстрым броском влево. Он падает за борт, его обмякшее тело увлекает за собой двух других моряков.
Однако на каждого павшего приходится еще трое, а мои люди кровожадны и безжалостны. Зубы и когти – те, кто в человеческом обличье, размахивают своим оружием, поражая все, что не является стаей и семьей.
Меч Ориона мелькает у меня перед глазами, его острое лезвие проходит мимо моего плеча. Это задевает, но вреда не причиняет, и я делаю выпад, царапая когтями его лицо.
Затем его шею, но он достаточно умен, чтобы отодвинуться, прежде чем я проткну ее достаточно глубоко, чтобы задеть артерии. Сочится темная кровь, его безумные глаза мечутся справа налево, пока я крадусь вперед.
Мои губы скривлены, а окровавленные когти волочатся по палубе.
– Она моя, Дайр. Она никогда не примет тебя.
На ту, о ком он говорит, мне наплевать. На данный момент все, что я понимаю и мой зверь, заключается в устранении этой угрозы.
Забрать то, что принадлежит мне.
Ответный рык вырывается из моего горла, губы растягиваются, обнажая окровавленные зубы. Я приближаюсь, и с каждым моим шагом он отступает. Вокруг него витает нервная энергия. Я чувствую запах его страха в воздухе, но потом все стихает.
Его армия отступает; один за другим они отступают и переваливаются через перила, становясь в хвосты и увеличивая расстояние между собой и моим кораблем. Орион тоже уходит, но не раньше, чем выбросит камень за борт. Его отступление менее осторожное и больше похоже на отчаянный прыжок – я пытаюсь поймать его в середине прыжка, – но меня останавливает зрелище передо мной…
Нерисса в воде, ее глаза смотрят в мои, и в них я вижу правду. Она также держит мое ожерелье, и камень, свисающий с ее нежных пальцев, вспыхивает – черная поверхность переливается в огненно-синюю, как будто языки пламени лижут и танцуют под поверхностью. Свет яркий, дикий и ничем не сдерживаемый, соответствующий гневу в моей груди.
Пара.
Я принадлежу ей. Она моя.
И все же предательство обжигает мой язык такой же горечью, а руки сжимают перила, раскалывая дерево. Когда я успел измениться? Я не знаю, и мне все равно; мои инстинкты настроены на убийство.
Я смотрю, как Орион подплывает и тянет ее за руку, уводя подальше, и некогда яркий Кордис Люкс гаснет от его прикосновения. Я смотрю, как тускнеют эти фиолетовые глаза. Она кивает, но потом одними губами произносит: «Мы не можем».
Мой ответ? Я подмигиваю.
Вот и все. Нерисса теперь в моей крови, наша связь наполовину сформировалась, и я найду ее и камень.
И то, и другое принадлежит мне.
Она моя, чтобы поклоняться ей и дисциплинировать; это предательство не останется безнаказанным. Этот камень – нечто большее, чем его магия. Это был подарок от женщины, которая разбила сердце честному волку.
Скоро увидимся, маленькое сокровище.
12
НЕРИССА
Вода в Маривелле прохладна на моей коже, неспокойные потоки касаются моей чешуи, когда я лежу в постели. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как его медовые глаза смотрели на меня, его недоверие витало в воздухе, и даже из воды внизу оно било с силой удара плетью. Кай думает, что я помогла Ориону, и, хотя это неправда, камень висит у меня на шее.
То, что я все равно планировала, так почему же это оставляет такой горький привкус у меня на языке?
Я зла. Обижена. Сбита с толку. Не в силах думать ни о чем, кроме него, когда солнечный свет впервые за несколько часов пробивается сквозь поверхность, ломаные золотые лучи танцуют на моем хвосте.
Мои эмоции были такими же бурными, как шторм наверху, бушующая вода, и я не могу перестать касаться его цепи, желая, чтобы ее вес закрепил меня. Вместо этого Кордис Люкс кажется тяжелым, а его поверхность холодной. Как тяжелая петля, и доставка его домой никак не успокоила внутреннюю бурю.
Я не спешу отдавать его. Я прихожу в ярость при одной мысли о том, что кто-то прикоснется к тому, что он так долго носил близко к сердцу.
Он оборотень.
Моя пара. Единственная душа, предназначенная быть моей, и он должен быть моим врагом.
Я не могу принять его.
Не важно, насколько сильно каждая клеточка моего существа требует, чтобы я вернулась, скользнула под его теплое тело и отдалась его укусу. Отметить его, мои клыки оставят священный отпечаток нашей связи на всеобщее обозрение.
Потому что я хочу Альфу Кая Дайра. Этого нельзя отрицать.
Пары священны, а Боги никогда не ошибаются. Наши души переплетены таким образом, что ни человек, ни зверь не могут их разрушить, и все же у меня нет другого выбора, кроме как повернуться спиной к судьбе.
Наши пути разошлись из-за жадности его дедушки и мягкого сердца моей бабушки.
– Он часть меня, – шепчу я в пустоту комнаты, мои губы шевелятся, но с губ срывается едва слышный звук. Потому что если бы у разбитого сердца было название, то этот момент – само определение.
Гваяковое дерево. Кожа. Ананас.
Так пахнет моя половинка, и одно это воспоминание вызывает привыкание. Идеальный баланс тропических и древесных специй; он воспламенил мою душу после первого вдоха. Мои чешуйки затрепетали под его прикосновениями тогда, и они вибрируют сейчас, когда я вспоминаю аромат, скользящий по моим чувствам.
Я никогда не забуду тот первый вдох. Этот волк навсегда запечатлелся во мне, вплетен в мою ДНК.
Закрыв глаза, я позволяю течению укачивать меня. Пузырьки лениво поднимаются над моими волосами, их шелк обволакивает плечи и ребра, в то время как мое сердце бешено колотится, каждый удар эхом отдается в камне у моей груди.
Даже здесь, под волнами, я чувствую его.
Его присутствие на моей коже задерживается, как тень шторма, яростного и всепоглощающего.
Счастье от того, что я нашла свою пару. Печаль от того, что я связана с врагом моего народа. И в конце концов, я там, с чего начала…
Гнев. Скорбь. Предательство.
– Давай покончим с этим, – вздыхаю я, соскальзывая с кровати, не потрудившись взглянуть в зеркало, стоящее в углу. Безделушка прилива, которую мой дедушка в лучшем случае терпит. Наш предыдущий король, его тесть, презирал все, что находится на поверхности, запретив их использование после того, как спасатели впервые протащили отражающее стекло через ворота дворца. Они искали золото и сталь – что-нибудь ценное, – а вместо этого обнаружили, что на них смотрят в ответ.
Прадедушка называл их опасными; тщеславие отвлекало.
Но когда его единственная дочь приняла его генерала в мужья, Атлас нарушил правила, чтобы сделать ее счастливой. Ей было любопытно, она восхищалась тем, как свет отражается от блестящей поверхности – той правдой, которую они демонстрировали.
И в качестве свадебного подарка мой дедушка подарил ей такое же. Позолоченный овал с тонкой филигранью – прекрасное украшение, которое хранится в ее личной гостиной.
Теперь увидеть такое – обычное дело. Это и кисти. Красивые безделушки для заполнения красивых уголков…
Выплывая из комнаты, я стараюсь смотреть прямо перед собой и не поддаваться искушению. Мое отражение только предаст меня, красный цвет в моих глазах – не более чем зеркальное отражение бури в моей груди. Истины, с которыми я не готова столкнуться.
Лучше быть беззащитной, чем сломленной.
Я подхожу к королевскому возвышению в самом центре дворца и нахожу свою бабушку сидящей на своем троне. Вода мерцает, огибая ее, когда она улыбается мне сверху вниз – хрупкий силуэт женщины, которой я всегда восхищалась.
Ее фиалковые глаза, так похожие на мои, только на несколько тонов темнее, имеют стеклянный блеск. Слезы не льются, когда мы под водой, только когда мы на суше, и все равно они собираются.
– Нерисса, почему ты вернулась?
Я удивлена вопросом, и моя спина выпрямляется в оборонительной стойке.
– Потому что это мой дом.
– Неужели? – Ее голос полон силы, но под ним скрывается дрожь, которая рябью проходит через разделяющее нас расстояние. – Или ты взяла то, что тебе не принадлежит, и теперь прячешься от последствий?
– Это принадлежит мне. Тебе.
– Или, может быть, это должно было повести тебя по другому пути. – Ее выдох тяжелый, и на несколько секунд мне становится стыдно. Потеря, которая не моя, но похоронена глубоко в моих костях, я все равно переживаю ее. – Эту тяжесть я несу каждый божий день. Потеря реальна.
– Я не понимаю. Я… я думала, ты… – Мои слова замирают, но я все равно протягиваю ей камень, висящий у меня на шее. Он вибрирует на моей коже. – Это твое…
– Чтобы отдать, Нерисса.
Бабушка Люсьен поднимает изящную руку, останавливая меня, чтобы я не убрала кусочек, но я все равно это делаю, подплывая ближе. Я останавливаюсь рядом с ее стулом и наклоняюсь, прижимаясь своим лбом к ее лбу, выражая ей свою любовь и уважение, одновременно вкладывая Кордис Люкс в ее ладонь. Моя сжимает и камень, и его руку, и тут же ее нижняя губа дрожит.
– Старому другу, такому честному и непорочному.
– Верни свою магию и исцели себя, моя королева. Пожалуйста, я не могу потерять тебя.
Она самое близкое, что у меня есть к матери. Всегда рядом, чтобы направлять и любить, время от времени упрекая, но она постоянна в моей жизни. Что бы ни истощало ее, забирая жизнерадостную, счастливую русалку, которая вырастила меня, превратило ее в хрупкую женщину. Ее чешуя потускнела, лицо стало бледным, и ни одна морская ведьма не смогла поставить ей диагноз.
Также ни одна трава не остановила распространение болезни.
– Это никогда не должно было принадлежать тебе, Нери. Я отправила тебя на поверхность не просто так, а не для того, чтобы вернуть свой дар Эфраиму.
– Дар? Он украл у тебя!
– Или, может быть, его избранница дала ему единственное, что могла, чтобы ни один другой волк в его роду не испытал такого же опустошения. Боль от потери другой половины своей души.
Ее правда врезается в меня с силой кита-убийцы, врезающегося в тебя. Это случилось однажды, когда мне было четырнадцать лет, я играла с друзьями и подплыла к раненому детенышу синего кита. Потребовались недели: пара целебных зелий и вправление костей, чтобы я пришла в норму.
И все же, это кажется еще хуже. Намного хуже.
– Что это значит?… Что ты…
– Боги не простили нас, дитя. – Ее губы дрожат, на лице выражение чистой скорби, и потоки вокруг нас меняются. Толкают чуть сильнее, как будто обновившись, но неуверенно. – У меня разрывается сердце, когда я вижу его снова. Чувствовать, как он пульсирует под нашими ладонями, но это магия… не наша, чтобы командовать, даже если его происхождение исходит от меня. Камень помнит своего хранителя, и то, что ты держишь сейчас, нестабильно. Неполностью, и он должен вернуться к волкам, которые о нем заботятся.
Я тяжело сглатываю. Мои чешуйки вибрируют с низким гулом, их мерцание ослабевает.
– Чем я могу помочь? Скажи мне, и я сделаю так, чтобы это произошло.
Вода вокруг нас кажется приглушенной в моем отчаянии. Она чувствует мою печаль. Я начинаю понимать, что я не просто заблудилась, что мне лгали и скрывали информацию.
Она утверждает, что наша семейная реликвия была подарком, в то время как мой дедушка хочет спасти свою жену. Кто-то лжет.
– То, что я есть, угасает, дитя мое. Это наказание за отложенную любовь; цена выбора, который я сделала, чтобы защитить своих людей и спасти его.
– Его? – Спрашиваю я, но уже знаю ответ.
– Эфраим Дайр.
Она была связана узами с волком.
Я связана с волком.
Та же родословная. Та же история.
История повторяется.
– Хватит, – раздается голос из-за пределов зала за секунду до того, как он входит.
Царственный. Повелительный. Король Атлас неспешным движением скользит вперед, переводя взгляд на свою жену, прежде чем пристально посмотреть на меня.
За ним следуют Орион и Ная, и я более чем сбита с толку. Что она здесь делает? С ними? Их лица ничего не выражают, но от нее пульсирующими волнами исходит напряжение.
Я знаю ее с тех пор, как мы были младенцами, росли вместе и попадали в неприятности, мой отец учил нас сражаться и защищать – так же, как это делает наша армия. И все же видеть ее рядом с моим дедушкой – это как предательство.
Воздух вибрирует от ожидания, а я молчу. Если они пришли, чтобы найти меня, они сделают первый шаг.
Не то чтобы он долго ждал. Король Атлас подплывает к своей жене и целует ее в лоб.
– Это имя запрещено, любовь моя. Ты это знаешь.
– Некоторым, – спокойно отвечает наша королева, поводя плавником взад-вперед. Внешне она кажется спокойной, но я замечаю, как подрагивают ее пальцы под моими. Вспышка гнева в ее глазах как раз перед тем, как она вкладывает Кордис Люкс обратно в мою руку и кивает, чтобы я отошла. Ее движения незаметны, как и настойчивый взгляд, которым она одаривает меня.
– Ты это знаешь.
– Для всех, моя королева. Я ревнивый водяной.
Он садится рядом с ней, игнорируя ее реакцию и то, что, как я теперь понимаю, является уколом, и берет ее руку в свою. Только тогда он полностью обращает свое внимание на меня.
– Ты молодец, дитя мое. Благодарю тебя за то, что вернули камень его законному владельцу.
– Правда? – В моем тоне слышится вызов, я не готова иметь с ним дело. – Потому что я чувствую…
– Вы с Орионом проделали отличную работу, внучка. Я так горжусь тобой. – Хотя его тон кажется гордым, в нем есть нотка предупреждения. Здесь сказано оставить это в покое. – Мы почтим вас обоих при завтрашней луне. Пока мы разговариваем, бальный зал готовится.
Я игнорирую заявление и поднимаю бровь.
– Почему Орион оказался в Порт-Аварии? По чьему приказу?
– Моему, – говорит он. Спокойно. Невозмутимо.
– Почему он следил за мной? – Мой едкий тон беспокоит Ориона, и он топчет своим древком с двойным раздвоенным лезвием. Его тяжелый и прочный посох сделан из базальтового камня, и звук разносится по всей комнате. Ледяной и подталкивающий меня к продолжению, очень похожий на его свирепый взгляд. – Какие-то проблемы, генерал?
– Уважай корону, Нерисса.
Он не кричал и не шипел на меня, но я все равно ощетинилась от этого упрека. Моя бабушка тоже, но прежде чем она успевает что-либо сказать, это делаю я.
Я скольжу к нему и останавливаюсь в нескольких дюймах от его лица. Мои глаза встречаются с его, и это тяжело, но я сдерживаю улыбку, когда замечаю его травму. Ему не следовало связываться с моим волком.
Держи себя в руках, Нерисса. Кай не твой.
– Или что? – Два слова, простых и честных, сказанных так же холодно, как он сказал мне несколько секунд назад. – Я не ниже вас, генерал Орион.
Использование его имени и титула намеренно. Для человека, который высокого мнения о себе и твердо верит в иерархию, я только что ударила его по больному месту.
– Я никогда не буду оправдывать перед вами свои действия, тем более мои личные отношения с моей семьей. Они вас не касаются и никогда не будут касаться.
Это беспокоит его. Его челюсть сжимается, глаза на минуту переводятся на моего дедушку, прежде чем смягчаются, когда снова встречаются с моими.
– Мои извинения, принцесса. Я просто…
Нас прерывает внезапный стук в дверь. Он резкий и настойчивый; мои чешуйки вздрагивают от беспокойства. Я слышу, как мой дедушка зовет человека войти, чувствую, как усталое тело моей бабушки скользит рядом со мной, а затем чувствую, что все взгляды устремлены на меня.
Но все это не имеет значения, когда охранник сообщает новость о том, что мой отец был найден без сознания возле мемориала моей матери, его обмякшее тело сжимало в руке единственную жемчужину.
И если раньше я думала, что мое сердце болит, то сейчас я в агонии.
– Пожалуйста… – мой голос срывается, рыдание застревает в горле. – …отведи меня к нему.
