Текст книги "Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП)"

Автор книги: Елена М. Рейес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

21

НЕРИССА

Прошло четыре месяца с тех пор, как я оставила его на том пляже. Восемь месяцев с тех пор, как руки Кая, его зубы – все, от чего у меня болит, – впервые заставили меня дрожать. Каждый день я заново переживаю ту ночь, запоминая изгиб его губ и ощущение его кожи на своей, то, как ярко горел Кордис Люкс для нас, связывая нас вместе на всю жизнь.

Но я уже знала это.

Я была уверена в своей связи с ним, когда впервые почувствовала его запах. Первое прикосновение.

В тот день, когда он протянул мне руку в той таверне, а потом, когда я привела его обратно к себе и отдалась ему свободно и беззаветно. Он потребовал мой первый поцелуй. Мой первый раз.

Все принадлежит ему.

Более того, я ненавидела уезжать. Больше, чем он когда-либо поймет, но в рамках своего обещания я вернула то, что взяла в первый раз. И, может быть, я не крала напрямую, Орион пытался присвоить его, но я сохранила его и никому не позволяла носить. Только моя бабушка прикоснулась к нему ненадолго; ее здоровье было под угрозой, и даже мне было трудно отпустить его.

Ревность – могущественная вещь, и никто не может прикоснуться к тому, что принадлежит нам.

Я скоро буду с ним.

Сегодня вечером в деревне тихо, когда я даю обещание богам. Это место – потайной карман недалеко от Базры, забытый временем. Он спрятан между двумя скалами и густым лесом, где никто не задает вопросов и не замечает меня.

Если только они не должны этого делать.

Двоюродная сестра Магды, Элара, одна из тех зорких людей, которые ничего не упускают из виду. Она следит за мной, никогда не делая этого очевидным, и взяла меня под свое крыло, обучая безвредным заклинаниям и использованию трав, когда не посещает свой магазин.

Она также объясняет отрывки из книги своей кузины, которые на первый взгляд не имеют смысла, но со временем я стала лучше читать между строк. Как и сейчас, когда звенит колокольчик на двери магазина, оповещая ее о моем появлении, я беру бушель лаванды, немного полыни и несколько кусочков прозрачного кварца, прежде чем плюхнуться рядом с ней за прилавок.

– Просто скажи мне, права ли я, – говорю я, открывая страницу, которую читаю, и раскладывая перед ней свои трофеи. – Эти три могут помочь мне заснуть глубже, успокоить мой разум и, возможно, даже привести меня к более яркому, осмысленному сну?

– Правильно.

– Похоже, ты не впечатлена. – Это не вопрос, и она пожимает плечами. – Ладно. Порази меня этим.

– Это детская забава, и ты это знаешь. Ты не ведьма, но твои способности и интуиция остры; не отрицай этого. Прислушайся к этому.

– Ты собираешься произнести поэтический монолог о традиционных травах и их недооцененном использовании в современной магии?

За это я заработала щелчок по лбу, но она смеялась, так что я считаю это победой. Затем ее веселье исчезает, и я узнаю это лицо. Серьезное. Обеспокоенное.

– У тебя есть новости от Морвейна?

Она кивает, оценивающе глядя на меня.

– Ходят слухи, что лорд Северус был… нетерпелив в последнее время. Раздражен неким посетителем, обратившимся к нему с просьбой помочь найти члена семьи.

– Мой дедушка?

– Да. Он совершал обход гораздо чаще чем обычно. – Элара хмыкает, качая головой. – Многие в городе сравнивают его с волком в клетке. Он также спрашивал о тебе, показывал фотографии, но никто не видел тебя в плаще. Ты невидимка, и это создает проблемы, которые выходят за рамки возвращения домой своенравной внучки.

Мой желудок сжимается.

– Он впадает в отчаяние, но почему? Что он планирует?

– Я бы знала, если бы ты позволила мне прочесть тебя. Здесь поможет просто расклад из пяти карт. – Невозмутимый взгляд, который следует за этим, вызывает у меня желание щелкнуть по её носу.

– Может быть, на следующей неделе?

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Не уверена, но я не готова узнать, чем это закончится.

– Это было бы огромной помощью, Нери.

Всякий раз, когда она меня так называет, я вспоминаю Найю. Мы вместе выросли, вместе ходили в школу, и у нас было так много общих вех. От появления маленьких острых клыков до того, как однажды проснулась с грудью и мне пришлось поговорить с бабушкой; Найя постоянно жила во дворце, всегда проводя больше времени с нами, чем со своей семьей, и в конце концов она просто переехала.

Я относилась к ней как к сестре. Любила ее как родную.

И все же она предала меня, но насколько глубоко это предательство?

– …кроме того, по словам людей, которые работают в старом поместье, твоя бабушка неважно себя чувствует.

Это возвращает меня к настоящему, в горле образуется комок, но я молчу. Позволяю ей говорить.

– Ходят слухи об этом камне, который женщины в вашей семье дарят своим супругам, и об отсутствии камня на шее короля Атласа. Ни у его зятя. Ни у тебя, когда ты там жила.

– Почему у меня такое чувство, что дальше будет только хуже?

– Потому что это так. – Элара бросает на меня извиняющийся взгляд, пронизанный жалостью. – Нерисса, твой дедушка рассказывает всем, кто готов слушать, что ты украла камень. Что ты причинила боль своей бабушке из ненависти.

Остаток дня эти восемь слов повторяются в моей голове, как бесконечный микстейп.

Что ты причинила боль своей бабушке из ненависти.

Они преследуют меня в кафе, в квартире, которую я делю с Эларой, а затем на прогулке позже тем же вечером. Серебристый свет луны отбрасывает длинные тени на мокрый песок, а воздух пропитан солью. Это успокаивает и знакомо, как теплое одеяло, которым наслаждаешься в холодные дни, и я держусь поближе к береговой линии, чтобы вода касалась моих босых ног.

Я пытаюсь примирить человека, которого я знала, с тем, кем он себя показывает.

Я пытаюсь выйти за пределы этого пляжа, чтобы уловить какие-нибудь послания, которые мне передал кто-то, кого я люблю. Сегодня вечером нет ничего, кроме тишины, пока…

Воздух разрывает крик.

Звук разрывает тишину, и мой пульс подскакивает за секунду до того, как я срываюсь с места. Топоча ногами, я бегу на звук, песок скользит под моими шагами, и я чуть не падаю. Мне нужна секунда, которую я не могу потерять, чтобы прийти в себя, но я это делаю, сердце колотится о мои ребра.

– Элара! – Кричу я, приближаясь к ее магазину, заворачивая за угол, и мир погружается в хаос.

Моя подруга, женщина, которая дала мне убежище, стоит на коленях с ножом у горла. Тени движутся слишком быстро, чтобы я могла понять, что вижу, но я знаю.

Металлический. Старый. Пачули.

Вампиры, элегантные и жестокие, терроризируют жителей деревни. Они бьют окна, крушат двери и вытаскивают невинных ведьм на городскую площадь. Некоторых ставят на колени, других загоняют в тележку, а я застываю на месте, пока что-то не ударяет меня по затылку.

Взрывается боль, и тьма овладевает мной.

Я не знаю, как долго я была без сознания, но я просыпаюсь в роскошной комнате, такой отполированной, что у меня болят глаза. Винтажные цветы, кроваво-красные шелка и бархат, золотые рамы для картин и светильники с добавлением золотой филиграни на всем. Их множество на каждом квадратном дюйме этого помещения. Затем идут картины: сады, поле с дикими цветами и сельская местность с еще большим количеством цветов. Много цветов.

Везде есть цветы.

Все это напоминает мне о том, что Магда любила ставить на свой кофейный столик: смесь сухих лепестков, трав, а иногда и фруктов, которые на самом деле ничем не пахли и всегда выглядели подозрительно.

Вот что это мне напоминает. Слишком экстравагантно и ненадежно.

Кто-то прочищает горло, и я поворачиваю голову в сторону двери, обнаруживая стоящего там мужчину, одетого в форму. Он человек. В этом я уверена, точно так же, как изможденное лицо и холодные глаза делают его тем, с кем я не хочу иметь дела.

– Пойдем со мной, – говорит он отрывистым голосом, и моя оценка была верной. Встревоженный и грубый.

– Куда?

Не то чтобы он слышал вопрос; мужчина вышел и уже идет по коридору, когда я бросаюсь за ним. Это холодное, чрезмерно украшенное место, но в то же время гладкое под ногами. Меня ведут в помещение, похожее на столовую, и все головы поворачиваются в мою сторону, некоторые оценивают меня с интересом, в то время как другие выглядят скучающими, последние из которых отворачиваются и возвращаются к еде.

Вампиры расхаживают по комнате, как аристократы, их обнаженные доноры выставлены напоказ, как трофеи. Воздух наполнен медным привкусом.

И в центре всего этого – лорд Северус. Я знаю, что это он, потому что вся комната окружает его. Он сидит на возвышении в кроваво-красном кресле с высокой спинкой, а мой дедушка стоит всего в нескольких футах от него и смотрит прямо на меня. Он также одет в человеческую одежду, темно-синий костюм, который сидит на нем неправильно, особенно в области плеч.

– Дитя мое. Я скучал по тебе, – говорит дедушка.

Получив едва заметный кивок, он подходит ко мне, пока я осматриваю комнату в поисках возможного выхода, но этот поиск заканчивается, когда на моем лице расцветает боль. То, что я подумала, что он подошел, чтобы притворно обнять меня, оказалось буквальной пощечиной с такой силой, что я почувствовала кровь на нижней губе.

Я облизываю её, и из комнаты доносится множественное шипение, распахиваются кроваво-красные глаза.

– Это на тебя не похоже, Нерисса. Это поступок неблагодарной, эгоистичной девчонки. – Король Атлас выглядит поседевшим, его холодные глаза полны ненависти, особенно когда он не видит ожерелья у меня на шее. – Пока твоя бабушка страдает, ты прячешься здесь, сохраняя единственное, что может ее спасти.

– Или тебя?

За этот ответ я получаю еще одну пощечину, на этот раз сильнее, и отшатываюсь, но не падаю. Мои кулаки сжимаются по бокам. Ярость и страх поднимаются во мне.

– Если кто-то и был здесь проблемой, то это…

– Хватит.

Одно слово, и комната замирает, когда лорд Северус встает, опуская женщину, сидящую у него на коленях, на пол, и подходит ко мне. В его руке белый носовой платок, и, не спрашивая, он подносит его к моим губам. Он промокает порез, его указательный палец скользит по нему раз или два. По нему стекает капля крови, и он мгновение смотрит на нее, прежде чем медленно слизнуть, смакуя со стоном.

– Просто восхитительно, Нерисса. Ты действительно красавица.

– Я приношу извинения за все неприятности, которые причинила моя внучка, старый друг. Сейчас я отвезу ее домой и…

– Если ты еще раз тронешь ее хоть пальцем, я забуду о нашем договоре и получу свой долг.

– Понятно. Я действовал из страха и озабоченности.

– Что ж, смотри, не повтори этой ошибки снова, Атлас. Не искушай судьбу дважды.

– Конечно. Еще раз приношу свои извинения.

Пока они обмениваются репликами, я сохраняю молчание. Не говорю ни слова, когда меня тащат за руку из комнаты, прохладный воздух снаружи – столь необходимая передышка от приторных ароматов внутри. Цветы, пудра и кровавый аромат пачули. Как будто мой разум отключается после того, что произошло в комнате. После пощечин и того, что меня защищает вампир-убийца, я не так уж далека от истерики.

Я также беспокоюсь об Эларе. Где она? Они причинили ей боль?

Не то чтобы я могла долго думать об этом, потому что я снова в нокауте. На этот раз, однако, они накачивают меня Бог знает чем, и я теряю сознание, но не раньше, чем замечаю, что мой дедушка с кем-то разговаривает.

– …мы не просим тебя вечно быть любовницей, Найя. Только до тех пор, пока она не забеременеет и не родит. После мы сделаем то, что я должен был сделать с ее бабушкой, и запрем ее.

– Я не хочу причинять ей боль, король Атлас. Я просто хочу свою пару.

– И ты получишь меня, детка. Только сначала помоги мне оплодотворить это маленькое отродье.

22

НЕРИССА

Дни расплываются. Или, может быть, прошла неделя.

Я вообще перестала считать.

Время тянется в тишине моей недавно позолоченной клетки, как слишком туго натянутая лента, и каждый час тяжестью давит мне на ребра. Тридцать, сорок… это не имеет значения, когда моя щека все еще болит в том месте, куда меня ударили руки моего дедушки, и Орион ответил на это своей маленькой местью. Потому что маски сняты. Не нужно притворяться хорошим парнем, когда ключ от королевства заперт в пресловутой клетке.

Синяки со временем темнеют и исчезают, но это внутренняя боль разрывает меня на части.

– Мне не следовало убегать от него, – говорю я в открытую комнату.

Это прекрасная камера, надо отдать им должное. Благодаря жемчужным вставкам, мягкому постельному белью из морского шелка и отделке полированным камнем комната светлая и просторная, с изысканной атмосферой. Они заботятся о внешнем виде и пренебрегают всем остальным. Справа есть небольшая столовая, где меня ждут тарелки с запеченным хлебом из морских водорослей и крекерами из ламинарии, а слева – дамская комната. Больше ничего, кроме кровати, и ничего, представляющего развлекательную ценность, не было убрано, чтобы помочь мне задуматься о своих проступках.

Я осторожно перебираюсь с кровати на стул, не желая быть застигнутой врасплох Орионом, который должен прийти в гости. Его ежедневная лекция, и сегодня я ударю его камнем по голове, если он попытается поцеловать меня снова.

Вчера генерал загнал меня в угол в дамской комнате, пока я расчесывала волосы, и заработал пощечину, после чего моя богато украшенная щетка ударила его по вискам. Ему это не понравилось, и он дал мне пощечину, усугубив мои синяки, что, я уверена, сделало его счастливым. Потому что я узнала, что мужское эго – хрупкая вещь, и одно слово может повергнуть его в штопор отчаяния.

Обвинение жертвы. Оправдания агрессора.

Резко выдыхая через нос, я пытаюсь успокоиться перед началом допроса. Мои пальцы сжимают камень, спрятанный под платьем, единственное оружие, которое у меня есть, чтобы защитить себя, и я сама заточила его о полированный каменный стол.

Его ножки повреждены ровно настолько, чтобы их можно было увидеть, только если хорошенько на них посмотреть, а их нет.

Генерал Орион скользит в комнату ровно в два часа дня, накладывая еще одну тарелку крекеров, прежде чем повернуться и смерить меня взглядом. Иногда он вежлив. Иногда не очень. Сегодня я могу сказать, что будет последнее.

– Где камень, Нерисса?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – отвечаю я ровным голосом. Лицо спокойное. Мои глаза твердо встречаются с его, и я отказываюсь вздрагивать. – Возможно, ты захочешь быть более конкретным.

От него исходит раздражение; он хлопает рукой по столу, сбрасывая весь недоеденный хлеб и крекеры на пол. Его игра в насмешки тоже сильна.

– Это не игра, принцесса. Где, черт возьми, Кордис Люкс? Твоя бабушка…

– Поправка: мой дедушка. Уточни факты.

Тишина, которая следует за этим, густая, удушающая, и я позволяю ей окутать меня, как знакомому плащу. Меня это не беспокоит. Недели всего этого, и я перестала считать. Ни хрена себе.

– Приходи ко мне, когда у тебя будет лучшая подача, потому что прямо сейчас все, что ты делаешь – это выводишь меня из себя, Орион. Хоть раз будь мужчиной, будь честен и скажи мне, для чего тебе он нужен. Чего на самом деле добивается наш король.

– Со мной было бы не так больно. Будь по-твоему.

Он выходит из комнаты, и меня снова окутывает тишина. Я думаю о Кае и своих ошибках, о том, насколько счастливее я могла бы быть, если бы заговорила и попросила о помощи. Боль в моем теле – постоянное напоминание о разлуке. Особенно когда я отказываюсь разделять с ним сны. В наших снах он видит меня такой, какая я есть, и я не хочу волновать его больше, чем уже.

Потому что я знаю, что отразится на моем лице.

Быть без своей пары – это необычно и влечет за собой физические последствия; Мне больно.

Болит моя душа. Мое тело. Мое сердце.

Как могла бабушка жить так так долго?

Месяцы разлуки, и для меня это похоже на смерть, в то время как она мирилась с этим более века. Она играла мученицу, и ради чего? В конце концов, она все еще несчастна без Эфраима. Моя мать поняла бы это и никогда не держала зла на свою мать, так как она не верила в святость союза по расчету.

Политические союзы на основе брака являются позором, если только обе стороны не овдовели.

Он не забыл меня.

Шепот, который, я знаю, правдив. Я кое-что слышала. Вода несет в себе секреты, подобные священному шепоту; они распространяются далеко и всегда достигают аудитории, и, поскольку мне больше нечем заняться, я превратила слушание в искусство. Днем, если я возьму стул и подтащу его к единственному маленькому окну в комнате, такому маленькому, что я никогда не смогу выплыть, и буду ждать…

Начинаются сплетни.

С рынков. От служащих дворца.

Я все это слышу, и мой альфа был занят моими поисками. Уничтожая все на своем пути, включая территории, принадлежащие вампирам. Стада освобождаются, а загоны сжигаются дотла, всего на данный момент их три.

Я горжусь им за это.

Мысль, которая исчезает, когда появляется Найя. Она выглядит хрупкой, измученной собственными битвами, но зоркой, как всегда. Все еще пытающаяся читать меня, как открытую книгу, проблема в том, что я уже не та девушка, которую она знала пару месяцев назад.

– Ты… Боги, Нери. Они забрали тебя, – шепчет она, и я не совсем уверена, о ком она говорит. Кто такие «они»? Потому что с того места, где я сижу, она – часть этого беспорядка.

– Угу. – Мой голос безжизненный и усталый, но уверенный. – Я здесь.

Найя тяжело сглатывает, и ее глаза становятся стеклянными.

– Мне жаль, Нери. Чертовски жаль.

– И все же ты помогла им? Обвиняю? ДА. Я собираюсь извиняться за это? Ни в коем случае.

– Ты не понимаешь… Он… твою мать! – Она тяжело сглатывает, проводя рукой по своему усталому лицу. – Орион частично заявлял, что хочет удержать меня рядом с собой. Я не могу отрицать или сопротивляться ему. Это буквально невозможно, и он знает это, использует это против меня, и я ненавижу себя, потому что все еще люблю его. – Губы Найи дрожат. – Он моя пара.

– Как ты предала меня? – Мой хвост превращается в ноги, прежде чем я осознаю, что происходит, и я расхаживаю по комнате взад-вперед, ожидая ответа. – Что именно ты сделала?

– Ты возненавидишь меня.

Я смотрю на нее, замечая ее изнеможение. Абсолютная беспомощность на ее лице, и мне хочется ударить, а затем встряхнуть ее. Где та нахальная девчонка с твердостью духа и склонностью создавать проблемы, из-за которой мы всегда оказывались в затруднительном положении, а наши семьи качали головами?

Орион погубил ее.

– Найя, как бы сильно я тебя ни любила, после этого мы никогда не будем друзьями. Ты уже потеряла меня. По крайней мере, будь честна со мной.

– Я рассказала твоему дедушке и Ориону о твоем доме в Порт-Аварии, о твоих тамошних соседях и о том, как ты влюблена в Альфу Дайра.

Она ядовито выплевывает его имя, и я подхожу ближе, мой голос звучит угрожающе.

– Осторожнее, Найя. Мы обе знаем, что ты нарушитель спокойствия, но я наношу удар получше.

– Как ты можешь защищать человека…

– Он моя пара.

– Понятно. – Ее лицо вытягивается. Плечи опускаются. – Тогда, я полагаю, нам больше нечего обсуждать.

– Нет. Есть кое-что еще.

Когда мы были детьми, у нас была игра, в которой тот, кто первым засмеется, должен был выбежать и поцеловать рыбу в щеку. Случайную рыбу. Любую рыбу. В большинстве случаев я выигрывал; и сейчас применяю те же правила, пристально глядя ей в глаза. На этот раз я просто не корчу смешных гримас и не издаю звуков.

– Это ты отравила моего отца?

– Я этого не делала. – Но она отводит взгляд. – Но я также не останавливала его.

– Вы с Орионом заплатите за все, что вы со мной сделали. Пожалуйста, уходи.

– Как бы то ни было, Нери, это никогда не должно было так закончиться. Мы должны были быть лучшими друзьями до самой смерти, и из-за этого обещания я собираюсь предупредить тебя сейчас. – Ее голос понижается, и она наклоняет голову в сторону двери, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь. Я уже знаю, что там никого нет. – Через несколько дней, если они не смогут найти камень, они выгонят тебя из Маривелла на его территорию. Они оставят тебя беззащитной, голой и привязанной к скале, если понадобится, чтобы выманить альфа-волка. И как только ты окажешься на борту его корабля, они нападут, вернут камень и утащат тебя обратно к вампирам на твою свадьбу с Орионом.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что я уже потеряла тебя. Я не потеряю Ориона тоже.

– Твоя пара умрет, Найя. От Кая или от моей руки, но я никогда не подчинюсь.

– И я отплачу тебе тем же. – Ее когда-то дружелюбные глаза теперь холодны, поза напряжена. Ни одна из нас не желает отступать – угроза становится обещанием. – Пожалуйста, не заставляй меня убивать тебя, потому что ради него я это сделаю.

– С этим чувством мы обе можем согласиться.

Я смотрю на ее удаляющуюся фигуру, когда она уходит, и оплакиваю нашу дружбу. Потому что я не лгала; мы уже никогда не будем прежними. Единственное, что все еще имеет для меня значение, – это раскрыть правду и снова найти Кая.

Я потерплю ради него, но мне нужно немного вздремнуть, чтобы прийти в себя.