Текст книги "Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП)"
Автор книги: Елена М. Рейес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
8
НЕРИССА
Это не хорошо. Монументально, огромная ошибка.
В течение двух дней я бродила по городу в поисках владельца сочетания гваякового дерева и ананаса. Его следы преследуют меня, но там никого не было. Подразнив себя, я, сама того не осознавая, оказываюсь перед гостиницей, принадлежащей волчице, и кузницей, которой владеет ее муж.
Я каждый раз оказываюсь в тупике, не в состоянии ответить, что бы все это могло значить.
Пара ничего не спрашивает, но я чувствую их пристальные взгляды и затянувшиеся вопросы. Мой отец посылал мне импульсы гидролокатора через воду прямо за моим домом, но я попросила его дать мне больше времени. Никаких объяснений, только мольба его дочери.
Глупо? Возможно.
Безответственно? ДА.
И все же мне было все равно, пока в дверь таверны не вошел Альфа Кай Дайр.
Внушительный, его аура наполняет комнату, и каждая голова поворачивается в его сторону. В его груди раздается урчание, в то время как большие клыки проглядывают сквозь губы, последние изогнуты в рычании.
Темные, опасные глаза встречаются с моими. Его внимание приковано ко мне, и я чувствую, как маг рядом со мной напрягается, когда с её тонких губ срывается звук, похожий на «о боже».
Не то чтобы я отводила взгляд от этого человека. Я не могу.
Тем более, когда меня поражает уникальный аромат, который я отчаянно пыталась найти.
– Это плохо, – тихо бормочу я, и этот звук для прыгуна с приливом звучит как серия щелчков. Однако он слышит это, и я боюсь спросить, понимает ли он мой язык. Не то чтобы это имело значение, секундой позже, когда эти темные круги переходят на пожилую женщину рядом со мной.
Быстротечно. Всего несколько секунд, и все же мне это не нравится.
Я почти ощетинилась от раздражения.
Что, черт возьми, со мной не так? Мне нужно убираться отсюда.
Затем Магда прочищает горло, рука уже тянется к своей холщовой сумке.
– Я сейчас ухожу.
– Я не уверена, что вы…
– Приходи ко мне завтра, прежде чем отправишься домой.
Кончиками двух пальцев она касается книги, которую меня попросили забрать. Она уже защищена, охранное заклинание делает ее водонепроницаемой, и открыть его может только сама королева.
– Правда и ложь, дитя мое. Спрячь одно и разоблачи другое.
Прежде чем я успеваю спросить, что она имела в виду, Магда встает и выходит из таверны. Многие другие следуют ее примеру, и те, кто решает остаться, стараются держаться подальше от внушительного альфа-волка. Тот же мужчина, который подходит ближе, его босые ноги ступают по деревянному полу, пока он не возвышается над моим гораздо меньшим телом.
Выражение его лица настороженное, но в глазах есть что-то мягкое. Теплая смесь шоколада и меда, они колеблются между двумя оттенками, и легкие морщинки в уголках не скроешь. Улыбается одними глазами.
А еще у него голая грудь.
Сильная и извилистая, его мускулы бугрятся – толстые жилы напрягаются, а ноздри раздуваются. Он вдыхает мой запах, и я с пристальным вниманием слежу за быстрым подъемом и опадением его груди. Потому что он великолепный мужчина. Ошибки быть не может.
Высокий. Смуглый. Красивый.
Каждый твердый дюйм моего врага был спроектирован и вырезан самой богиней, буквальное проявление всего, что я нахожу привлекательным в мужчине. Легко переваливающий за шесть футов пять дюймов, если не выше, Альфа Дайр заставляет меня чувствовать себя маленькой. Крошечной. Нежной на фоне его острых мускулов – челюсти, высеченной из камня, – и я осматриваю его так же отчаянно, как и он меня.
Мою загорелую кожу покалывает от осознания, когда его взгляд опускается ниже; я делаю то же самое.
Татуировки. Темные чернила на оливковой коже.
От основания шеи до грудной клетки чернилами нанесена жестокая разметка на его коже. Позвонки сложены, ребра выгибаются дугой наружу, и каждая линия и кость выгравированы так, как будто его скелет прорвался наружу когтями. Черные и серые тени превращают его тело в живой рентгеновский снимок, в то время как на каждом запястье виден четкий отпечаток черной лапы. Его волк.
Я слышала об этом раньше, но никогда не обращала должного внимания на местных волков. Или, может быть, это просто альфа – признак того, что его волк пробудился и он или она доминирует.
Они потрясающие. Замысловатые, но пугающие, но мой взгляд привлекает компас на его шее. Координаты в нем заставляют мои брови нахмуриться, как будто я должна понять их значение, но меня отвлекает от размышлений рука, протянутая ко мне ладонью вверх.
Длинные, грубые пальцы. Руки, которые работали и убивали, если нужно.
Я уже видела их окровавленными. Той ночью на пляже, даже издалека, мое острое зрение не позволило мне упустить ни одной детали, и я жаждала, чтобы эти пропитанные кровью когти проследили по всей длине моего позвоночника, прежде чем схватить меня…
– Пойдем со мной, маленькое сокровище, – говорит он, и его глубокие интонации находят отклик в каком-то потаенном уголке внутри меня.
Это грубо, животное в нем властное, и я ловлю себя на том, что кладу свою руку поверх его, неосознанно. Непреодолимое желание быть ближе, и я теряюсь в легком изгибе его губ, когда наша кожа соприкасается.
Что это?
Крошечные электрические импульсы танцуют по моей ладони; они исходят от кончиков пальцев, ползут вверх по запястью и предплечью. Это почти щекочет. Небольшие всплески игривой энергии проносятся между нашими руками, удерживая меня на месте, и у меня перехватывает дыхание.
Я не отстраняюсь. Не могу.
Кай бросает деньги на стол, покрывая стоимость моего нетронутого вина. Звук удара о дерево резкий, окончательный. Не говоря больше ни слова, он переплетает наши пальцы и выводит меня из таверны.
Воздух на улице прохладнее, чем сегодня утром. На горизонте садится солнце, и ночные цветы источают мягкий аромат, но он приглушается запахом мужчины, дерева и тем намеком на сладость ананаса, от которого у меня текут слюнки. Это сексуальное сочетание самым приятным образом подавляет мои чувства, и я забываю об окружающем мире, пока он молча ведет меня по улице.
Я не думаю ни о чем, кроме этого украденного момента.
Ошибка? Более чем вероятно, но мне все равно. Не сейчас.
Чем дальше мы уходим от центра города, тем больше его тело расслабляется. Жесткий контроль, который я почувствовала, исходящий от него в таверне, ослабевает, плечи опускаются, а линия его рта становится менее суровой. Однако он не отпускает меня. Вместо этого Кай кладет мою руку на сгиб своего локтя, накрывая мою ладонь своей жестом, который нельзя назвать иначе, как джентльменским. Милым.
Я поднимаю голову, охваченная резким ударом его челюсти. По тому, как его голова поворачивается ровно настолько, чтобы наши глаза снова встретились, и в них безошибочно угадывается блеск голода. Это заставляет мое сердце биться быстрее, а пульс трепетать в ритме, который, я знаю, он слышит.
– Я ждал.
Два слова, и они снова оставляют его в мрачном, но бархатном тоне. Человек и волк, их интонации обволакивают меня так, что проникают в самый центр меня. Как заклинание – зов – я не могу игнорировать, и я обнаруживаю, что придвигаюсь ближе. В этот момент ничто не имеет значения, кроме наслаждения жаром, исходящим от его кожи и запаха. Его большой палец касается костяшек моих пальцев, проверяя пульсацию между нами.
– Так чертовски долго. Я знаю это даже без камня.
Откуда ни возьмись, мимо нас пробегают две собаки, почти врезаясь в меня, прежде чем я успеваю понять, что он только что сказал. Я моргаю, и моя спина оказывается прижатой к стене закрытой пекарни, а Кай стоит в нескольких дюймах от меня.
Не прикасается, но тепло, исходящее от его большого тела, окутывает меня, как одеяло, и мои соски напрягаются под мягким хлопком платья.
– Посмотри на меня, милая.
– Я… – я замолкаю, почти сдерживая всхлип, когда из его груди исходит успокаивающий низкий рокот. Он действительно успокаивает. Не могу контролировать свою уступчивость – не хочу с этим бороться.
Я едва достаю ему до груди, и, чтобы встретиться с ним взглядом, у меня нет выбора, кроме как поднять лицо. Эти проникновенные глаза смотрят на меня, и я ловлю себя на том, что очарована переменой в них. Одна секунда карих, следующая золотистых, а его взгляд остается напряженным.
В нем также есть почтение.
Мои глаза немного опускаются, и я замечаю слегка искривленную переносицу, несовершенство, которое не умаляет его привлекательности. Если что-то и добавляет ей привлекательности. И как будто он знает, о чем я думаю, он опускает голову, приближает губы к моему носу и целует кончик.
Такой контраст с грубым и властным мужчиной, каким я его видела. Грязный, ненадежный пират.
Что ты делаешь, Нерисса?
Затем Кай хихикает, и этот звук ощущается как теплая ласка. Он лишает меня прежних мыслей, и я хочу, чтобы он был ближе. Обжечься от его прикосновений.
Я в беде.
– …Я не сбросил его до того, как включились мои способности к исцелению.
– О, – говорю я.
Не самый красноречивый ответ, но я была слишком занята, наблюдая за его губами. Как они двигаются при каждом произнесении. Как он провел кончиком языка по своей чуть более полной нижней губе.
Не стану отрицать легкую дрожь, которая охватывает меня при этом действе. И хотя я должна была бы смущаться своего влечения к этому мужчине – врагу моего народа, – я не смущаюсь.
Вместо этого я краснею. Жар разливается по моим щекам, спускаясь вниз, пока не достигает верхушек грудей. Еще одна ошибка.
Альфа Кай наблюдает за мной с нескрываемым голодом. Его глаза блуждают, останавливаясь на каждом изящном бантике там, где должна быть пуговица. От моего бюста до подола летнего платья до середины бедра, он не упускает ни одной детали. Между нами возникает необузданное и ощутимое желание. Это электрическое влечение, и на следующем вдохе я оказываюсь плотно зажатой между его теплым телом и стеной.
Он тяжело дышит, татуированный живот вздымается, и я никогда в жизни не чувствовала себя такой маленькой. Такой хрупкой.
Влажность покрывает верхнюю часть моих бедер, моя сердцевина сильно сжимается, когда сильная рука обхватывает меня за талию и приподнимает, пока мы не оказываемся лицом к лицу, грудь втягивается в глубокие вдохи, в то время как его выдох становится моим вдохом.
Боги, помогите мне. Я не могу сопротивляться ему.
И все же моя молитва остается без внимания. Особенно, когда я получаю возможность ощутить вкус его защиты.
Внезапно у него вырывается предупреждающее рычание, и звук отражается от моих губ – они покалывают от него. Это также вызывает несколько тявканий откуда-то из-за угла; реакция – страх и покорность.
Он настороже там, где я была послушной, игнорирует едва заметный наклон его головы, подхватывает разговоры и следит за тем, где находятся жильцы. Обеспечивает нам конфиденциальность. Это напоминает мне о моих собственных способностях, о том, как просачивается малейший шум, или о том, как легко я должна улавливать движения. Все нормальное поведение, особенно о…
Я застываю на месте.
От его напряженных глаз к губам, а затем к шее, где я останавливаюсь. Где он? Там, где должен был быть камень, ничего нет. Там, где всего несколько дней назад я видела цепочку, болтался большой черный камень, который трудно было не заметить.
В тот день, когда он сражался с изгоем, я обратила внимание на размер, металл, используемый для крепления, и начала планировать. Я собирался забрать его. Пусть природа отвлечет его, пока я незамеченной проскользну на его корабль – гроза будет моим прикрытием – и затем ускользну обратно домой.
Легко. Управляемо. Магда была частью моего плана; мне нужно было, чтобы она создала для меня блокиратор запаха. Мой плащ подошел бы; его способность скрывать мой запах и тепловой след не имеет себе равных, но слишком много факторов, которые могут пойти не так.
Он может за что-нибудь зацепиться.
Его можно было схватить.
Два сценария, которые я не хочу проверять. Не тогда, когда этот волк нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
Уколы боли пронзают меня волной удовольствия. Это его когти; они удлинились, и когда мой взгляд снова встречается с его, обнажаются его клыки. Его ухмылка просто застенчиво-дикая.
– Я действую инстинктивно, Нерисса. Я больше зверь, чем человек, и я хочу тебя.
– Кай, – выдыхаю я, оно сорвалось с языка, поскольку он не назвал мне своего имени. Своего имени я ему тоже не назвала. Не то чтобы Альфа Дайр возражал. Если уж на то пошло, он наслаждается тем, как его имя слетает с моего языка. Из его груди исходит вибрация, снова этот сладкий тихий звук, и это заставляет мое лоно сжиматься, а бедра вращаться. Черт, он мурлычет для меня.
Он пульсирует у моего холмика, но затем он опускает меня, медленно потираясь о мой живот, пока мои ноги не касаются земли. Толстый, длинный – я хнычу, когда он убирает руку, касаясь моего носа одним пальцем, в то время как скользкая ухмылка украшает его губы.
– Беги, маленькое сокровище.
9
КАЙ
Это все предупреждение, которое я ей даю.
Один шаг. Два шага. Я делаю десять шагов назад, на несколько секунд закрываю глаза, наслаждаясь ее потребностью во мне. Она повсюду. Ее скользкое желание, витающее в воздухе между нами, и сладкое с легким привкусом соли совершенство дополняют ее естественно вызывающий привыкание аромат.
Цветочный. Фруктовый. Мой.
Передо мной происходит едва заметное движение, подошвы ее босоножек с открытым носком волочатся по булыжнику под нашими ногами. Я настроен на малейшее движение, и когда она придвигается ближе, а не отдаляется, я игриво щелкаю на нее зубами.
Ее визг – наполовину шок, наполовину смех – проносится по каждому моему нервному окончанию, как пульс, и мои глаза распахиваются. Более того, чем дольше она рядом, тем сильнее это проникает в меня, и я одобрительно хмыкаю. Этот звук полон гордости, как мужской, так и звериной, низкое рычание, от которого по ее загорелой коже бегут мурашки.
Этот греховный румянец также распространяется от ее щек к огромной груди. Они облачены в мягкое белое хлопчатобумажное платье без лифчика, и я не могу удержаться, чтобы не опустить глаза ниже. Я провожаю взглядом дорожку из маленьких бантиков спереди туда, где ее влагалище скрыто от посторонних глаз.
Ты обнажилась для меня, красотка?
Твою мать, я возбужден. Мой член утолщается и упирается в ткань моих штанов. Я чувствую, как бусинки предэкулята соскальзывают с головки и спускаются по голенищу, прежде чем исчезнуть в строчке. Предвкушение и похоть – пьянящее сочетание, которое я приветствую впервые в своей жизни.
Только для нее. Для женщины, на которую я претендую и с которой спарюсь.
– Беги, маленькое сокровище.
– Ч-что ты…
– Десять, девять, восемь…
Не успеваю я досчитать до семи, как она убегает. Ее платье развевается вокруг бедер, когда она мчится по улице в направлении своего дома. Взъерошенные волосы. Покачивание бедрами. Игра в погоню изысканна, и я планирую побаловать себя.
Я никогда не прикасался к женщине. Никогда не испытывал желания нарушить клятву, данную моей избраннице богиней, но по тому, как я реагирую на нее, я знаю, что она моя. То, как она прижимается ко мне и смягчается при звуке моего мурлыканья, – вот и все доказательство, которое мне нужно.
– Мы добудем камень завтра, – говорю я, вытягивая шею из стороны в сторону. – Сегодня ночью…мы поохотимся.
Согласие моего волка приходит в форме пульсирующего осознания. Удовлетворенность.
Я заберу его завтра перед завтраком и удостоверюсь.
Я даю ей небольшую фору, пока мой волк потягивается, наслаждаясь шлейфом ее запаха и неприкрытым возбуждением, в котором я планирую утонуть. Он согласен со мной. Это проявляется в обострении моих чувств и напряжении мышц, в перемещении моего веса вперед, когда мы готовимся к погоне.
Более того, она доходит до конца улицы, прежде чем я поддаюсь своим порывам и меняюсь наполовину. Мои когтистые лапы впиваются в землю, пока я облизываю клык, делая резкий вдох, прежде чем броситься за ней.
И в тот момент, когда я это делаю, она оглядывается, чуть не спотыкаясь, но приходит в себя, когда из ее горла вырывается еще один радостный звук. Не крик. Никакого страха. Моя пара возбуждена.
И чем быстрее она бежит, качая своими гибкими ногами, тем больше я замедляю походку. Она намного меньше меня, и на каждые три ее шага я делаю один, и она никогда не выходит из поля моего зрения. Улица уступает место извилистой дороге, и по обе стороны от нас ничего нет. Просто трава, несколько неровных участков песка, небольшая игровая площадка для тех, у кого здесь есть дети, два деревянных пандуса, ведущих к пляжам…
В поле зрения появляется ее дом.
На крыльце горит маленькая лампочка, ее сияние придает фасаду ее дома немного тепла, но она не заходит внутрь. Вместо этого она обходит коттедж и направляется к задней части. Точнее, в джунгли за ним. Это отличается от того, что вы найдете в южном или западном море, более густым лесом, но тропическая растительность здесь растет дикой и густой – пальмы, широколиственные деревья и цветущие виноградные лозы, которые процветают в эту влажную жару.
Когда она проскальзывает внутрь, становится темнее; солнце полностью село, и различные оттенки фиолетового и оранжевого постепенно становятся темно-синими. Почти черными. Ясная ночь, если не считать моря звезд, которые направляли ее крошечные шаги мимо густой линии деревьев.
Через несколько секунд я останавливаюсь на краю.
Пока мой волк следит за каждым ее движением, за тем, как она уворачивается от разросшихся корней, я мысленно посылаю последнее сообщение по связи Торрену на корабле.
– Не связывайся со мной, если это не срочно. Я вернусь на рассвете.
Через узы стаи я чувствую тяжесть его незаданного вопроса, но доверие Торрена перевешивает его любопытство. По крайней мере, он лоялен. Заслуживает доверия.
– Да, Альфа. Приятного вечера.
Отключив связь, я облизываю губы и улавливаю следы ее желания. Сейчас оно мягче; ветерок, дующий с близлежащего водоема, придает солоноватый привкус, но мне нравится это сочетание. На море я всегда чувствовал себя как дома, даже если я никогда не проводил там время.
Волки путешествуют по нему, но никогда не купаются. Сиренам нельзя доверять, а их король – шутник, который прячется под водой. Так делает вся королевская семья, включая будущую наследницу.
– Ты медлительнее, чем я представляла, – шепчет она с кокетливой ноткой в голосе, и я смеюсь над легкой насмешкой. Мы оба знаем, что не потребуется много усилий, чтобы подчинить ее, но мне нравится ее игривость. Пусть она верит, что у нее есть преимущество.
– Как тебя зовут, красавица? – Спрашиваю я, медленно подкрадываясь к ней, как хищник, которым я и являюсь, в то время как джунгли приветствуют нас. Влажные и живые, его тени обвиваются вокруг каждого дерева. Каждый лист, каждое дерево, куст – идеальный фон когда я следую за ней все глубже в его колыбель. Она на несколько минут опережает меня, и все же ее легко найти.
Каждый вздох, каждый быстрый взгляд через плечо, ее звонкий смех – все это утоляет мой голод. Ветки царапают ее икры, листья прилипают к скользкой от пота коже, но ей все равно, и она не останавливается. Во всяком случае, это вызов – надавить сильнее и посмотреть, сколько времени мне потребуется, чтобы поймать ее.
Это хихиканье окончательно меня погубит.
Эта прелюдия: восхитительная игра, которая дразнит до тех пор, пока один из нас не сорвется, пометит ее еще до восхода солнца.
Потому что нет никакой ошибки в том, кто сорвется первым.
У нас впереди вся оставшаяся жизнь, чтобы узнать друг друга получше.
Завтра, когда взойдет солнце и я разбужу ее своим языком, я буду задавать вопросы и отвечать на них, но сегодня я планирую дать волку полную волю. Потому что нашими животными управляет не логика, а инстинкт, и каждое мое животное тянет меня в ее сторону. Кто и что она такое, не имеет значения.
Я ускоряю темп, мышцы напряжены, чувства оживают. Расстояние между нами сокращается, кончик моего когтя с черным кончиком скользит по тыльной стороне ее руки, и визг восторга, который она издает, заставляет мой узел пульсировать. Чтобы мой член резко дернулся, и головка выскользнула из полураскрытой молнии.
Она видит это через плечо, спотыкаясь в тусклом свете, но вовремя выпрямляется, прежде чем повернуть направо. Впереди заросли гуще, почти как в лабиринте, и она проскальзывает между сейбами и деревьями. Здесь также растет пара деревьев миндаля и гуавы, но они обрамляют внешний край этого участка.
– Имя, милая женщина?
– Ты должен заслужить это право, Волк.
Моему зверю нравится вызов. Его пыхтение смешивается с моим смехом, и звук разносится по джунглям. Особенно, когда она находит убежище за большим стволом, прижавшись лицом к его коре. Она пытается быть незаметной, но эти фиалковые глаза невозможно спрятать.
На них отражается лунный свет, каким бы тусклым он ни был сквозь верхушки деревьев, и я сдерживаю улыбку.
Было бы легко схватить и оседлать ее, забрать то, что принадлежит мне, но я этого не делаю.
Вместо этого я провожу когтями по стволу ближайшего дерева. Порезы, которые я оставляю, неровные и глубокие, но именно резкий треск деревянных волокон заставляет ее бежать. От одной сейбы к другой, даже на кустарники, если она рискнет подойти ближе к краю, пока я наблюдаю.
Ее сердцебиение учащается, дыхание немного затруднено, но резкий всплеск ее запаха заставляет меня сопротивляться полной смене. Теперь он сильнее, распространяется по каждому дереву, пока не достигает меня, и то, как он скользит по моей обнаженной коже, ощущается как мягкое поглаживание ее руки. Как будто она ходила вокруг меня, проводя пальцем по каждой мышце, прежде чем опуститься ниже.
От кончика до узелка я пульсирую в такт ее сердцебиению. Тук, тук, тук – это ритм, под который я иду, пока она снова движется. Я нахожусь в центре, пока она скачет вокруг меня, прячась за деревьями, в то время как я позволяю ей думать, что она победила.
– Ты не силен в этой игре, не так ли?
– Ты за это заплатишь.
– Я не боюсь, – нараспев произносит она, снова меняя позу.
Ошибка. Ее разум, хотя и дерзкий, но уверен, что этот хищник стал послушным во время нашей игры. Она думала, что сможет проскользнуть мимо меня и ускользнуть из моих рук. Еще одна ошибка.
Одной я воспользуюсь. В ту секунду, когда она бросается вперед, я поворачиваюсь и набрасываюсь, обхватывая ее рукой за талию и отрывая от земли в середине спринта. То, что начинается как визг, быстро превращается в хихиканье, но даже оно обрывается через несколько секунд.
Ее спина прижимается к стволу ближайшего увитого виноградом дерева, мое тело прижимает ее к месту.
Я ее не зажимаю.
Мы не лицом к лицу, скорее, она на уровне моей груди, но она достаточно высоко, чтобы я мог быстро наклонить лицо и поцеловать ее. Не то чтобы она жаловалась. Вместо этого это маленькое сокровище впивается пальцами в мою руку и выгибается мне навстречу. Ее кожу от моей отделяет всего лишь тонкая полоска хлопка, и все же ее тепло обжигает меня.
Чувствовать ее так близко – это правильно.
– Кто плох в этой игре? – У меня вырывается стон, когда ей удается обхватить одной ногой мое бедро. Подол ее платья приподнимается, обнажая более нежную кожу, и я издаю стон, когда одна рука скользит от ее колена к верхней части бедра и обратно вниз. – Расскажи мне.
– Я могу признать поражение.
Она пытается подпрыгнуть и обхватить меня другой ногой, но безуспешно. Затем она надувает губы, бессознательный жест, судя по нахмуренным бровям и тому, как она смотрит вниз, на упомянутую ногу.
Самая милая, блядь, штучка.
– Попроси меня.
– Я не…
– Скажи мне, из-за чего у тебя такое выражение лица, и я все исправлю.
Ее осеняет понимание, и она снова краснеет. Благодаря моей волчьей способности ясно видеть ночью, я замечаю румянец на ее щеках и тонкую струйку пота, покрывающую каждый дюйм ее тела. Он легкий, но его трудно игнорировать, когда каждая капля, скатывающаяся по ее коже, – это преувеличенный декаданс.
Мои клыки ноют от желания укусить, но прежде чем я успеваю хотя бы укусить ее за ухо, она поднимает лицо и хлопает ресницами. Медленно. Кокетливо.
– Помоги мне поднять ногу.
Игриво я щелкаю зубами на волосок от ее маленького носика-пуговки.
– И куда ее положить, маленькое сокровище?
Ее фиалковые глаза сужаются, а губы поджимаются.
– Тебе это нравится.
– Да.
Не собираюсь этого отрицать.
– Пожалуйста, обхвати мою ногу вокруг своей талии, – говорит она таким нежным голосом. Низким и хриплым.
Желание, которое я исполняю, прижимая свой твердый, наполовину прикрытый член к ее обнаженной киске. Головка касается ее щели, и мы оба замираем, похоть пронзает меня с силой тарана.
Я знаю, нам нужно кое-что обсудить.
Кто она. Кто я. Ее гребаное имя…
Но все перестает существовать, когда она наклоняет свой рот к моему и кончиком языка проводит по моей нижней губе. Мир мог бы перестать существовать, и мне было бы на это наплевать.
Все, что я слышу и чувствую, – это она. Только она.
