Текст книги "Изменить судьбу (СИ)"

Автор книги: Елена Сарафанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

   – Пора, граф, – кивнул на шатер де Шарон. – Пошли знакомиться.

   Генерал Ли оказался бравым воякой, крупным, немолодым, но еще достаточно крепким мужчиной. Его сопровождало двое сотников, демонстративно снявших с себя оружие при виде подходящей к ним троицы командиров Ирии.

   – Господа, мы не хотим с вами драться, – начал Ли. – Империя Оуэн обманула нас, ложно представив картину идущей войны.

   – Наверное, уверяли, что именно мы напали на них, да? – спросил де Шарон.

   – Да, – Ли вздохнул. – Долгая изоляция сделала нас слепыми. Мы поспешили оказать помощь соседу взамен на снятие блокады в торговле. Объективную картину я узнал лишь по прибытии. Так что, прошу прощения, но нас обманули и использовали втемную.

   – Чего вы хотите, генерал? – спросил граф де Горжак.

   – Буду откровенным – я не знаю, что делать. Я не хочу быть вашим врагом, но и не хочу, чтобы меня дома посчитали предателем.

   – А почему вы не хотите быть нашим врагом? – вдруг поинтересовался де Шарон. – Разве благо империи, вашего единственного соседа, не является для вас приоритетным?

   – Да, но если Оуэн изначально шел на обман, значит понимал, что правда быстро раскроется. Так что, в любом случае, мы должны были погибнуть, если не от ваших рук, то как-нибудь иначе. Назад нашу армию империя тоже бы не пропустила, потому что Каганы степи, узнав про обман, поняли бы, что изоляция продолжается, торговли не будет и нас нагло использовали, как доверчивых глупцов.

   – И как отреагируют каганы? Развяжут войну?

   – Уверен.

   – Простите, генерал, нам нужно это обсудить, – кивнул головой Морин де Горжак. Командиры Ирии вышли из шатра и стали в стороне совещаться.

   – Есть идеи, как переправить степняков обратно домой? – спросил де Горжак. – Это было бы лучшим вариантом – вместо орды получить сильного союзника с законным поводом к войне. Но нам нужна связь с магами Академии, ведь только они знают, возможно ли это сделать. И главное – как.

   Представители графства Лей переглянулись и ...улыбнулись.

   – Горы Быка всегда были для нас надежным тылом, – сказал Перро, – но если вопрос ставится не как о защите от врага, а как оказание помощи союзнику, то ... возможны варианты.

   – О чем ты? – спросил де Горжак. Он внимательно посмотрел на друзей

   – Уже давно, еще при моем отце, мы узнали, что в горах есть проход в степь, – объяснил де Лей. – Не для орды, нет. Но пара ловких человек может пройти по узкому переходу между Тонкой и Стеснительной на ту сторону гор, а потом спуститься к угловине, выходящей в степь.

   – И варвары ...не знают? – спросил изумленный де Горжак.

   – Откуда? Их в той угловине никогда не бывает. По крайней мере, когда наши люди осматривались там в последний раз, все оставалось по прежнему: ни поселений вблизи, ни скота на выпасе, никого.

   – И что это нам дает?

   – Возможность выиграть время. Послать вестника каганам севера, что их обманули и Оуэн не собирается снимать блокаду, а пока наши маги будут думать, как вернуть орду обратно, мы используем её в своих целях.

   – Ну что же, думаю нам нужно еще раз переговорить с генералом Ли, – высказал общую мысль барон де Шарон, – возвращаемся в шатер.

   К их приходу генерал Ли уже приказал накрыть стол с легкими закусками и задумчиво рассматривал впередистоящего противника, прикидывая как бы атаковал их, если бы все сложилось иначе. Барон, заметивший взгляд генерала, решил прямо спросить:

   – У нас не было бы шансов, да?

   – Битву вы бы проиграли, – откровенно высказался Ли, – хотя я не знаю силы ваших колдунов...

   – Мы называем их магами, – вставил де Лей. – И они бы очень помешали вам, поверьте.

   – Верю, но я не закончил. Так вот, если битву вы бы проиграли, то войну в любом случае выиграли. – И пояснил. – Расклад сил не тот.

   – Хорошо, генерал, давайте вернемся к нашим переговорам, – граф де Горжак присел к столу и прямо спросил. – Первое, что я хочу знать, какие потери понесла Ирия благодаря вашему рейду?

   – Людских потерь нет, это я могу сказать со спокойной душой, – ответил Ли. – Я не люблю неоправданных жертв и не признаю убийства мирного населения. А когда узнал об истинном положении вещей, о том, что эта война начата Оуэном и нас сознательно обманули, то строго предупредил своих воинов держаться подальше от гражданских, ведь от этого зависела наша дальнейшая судьба.

   – Разумно, – кивнул Лидо де Шарон. – А какую именно задачу поставил перед вами Оуэн? Что вы должны были сделать?

   – Идти к реке Сиене на соединение с союзником.

   – Что-о-??? – в три голоса выдохнули командиры Ирии.

   – С этого места очень подробно, генерал, – прошипел де Лей.

   Глава 12

   Странную картину мог бы видеть любопытный наблюдатель, если бы случайно оказался этим вечером на Лидском поле. Разделенное широкой полосой "ничейной земли", поле ярко освещалось кострами двух противостоящих армий. Ирийцы по давней традиции варили кашу с добавлением мясных консервов, а от костров варваров ощутимо тянуло дымком баранины с овощами. Когда первый голод был утолен, от крайнего костра дружины де Лея вдруг отделилась одинокая фигура и двинула в сторону степняков. Воин, а это безусловно был воин, нес большой котелок с кашей. Пройдя половину поля, он перешагнул на сторону "противника" и поставил котелок на землю.

   – Мужики, – крикнул он, – угощайтесь! Это от нашего костра вашему от чистого сердца.

   – Что творит этот безумец? – проворчал Ривус де Лей, с интересом ожидая реакции варваров.

   – Этот воин сейчас делает великое дело, – хмыкнул Лидо де Шарон, раскуривая рядом любимую трубку.

   – Какое дело? – не понял Ривус.

   – Эта каша, чтоб ты знал, стоит больше, чем все мирные договоры между странами. Она показывает как, на самом деле, люди относятся друг к другу. Что мы все в сущности одинаковы. И хотя у нас разные законы, традиции и религии, мы готовы мирно сосуществовать и дружить между собой. А что может быть лучшим подтверждением этого, как не жест угощения от чистого сердца?

   – Смотри внимательно, сын, – граф де Лей тоже наблюдал, как воин, принесший кашу, идет обратно к своему костру. – Именно сейчас мы поймем, кто здесь находится – союзник или враг.

   Тем временем кочевники уже забрали котелок с поля и унесли к себе. Минуту-две ничего не происходило, а потом в сторону дружины Ирии потопал степняк со своим котелком. Он прошел еще дальше "демаркационной полосы" и, поставив котел на траву, крикнул:

   – Воины степи благодарят за угощение! И в ответ просят попробовать наше!

   Одобрительный шум последовал с обеих сторон, пробив брешь настороженности и легкого напряжения на поле. Его сменило любопытство и желание общаться. А через десяток минут и степняки, и ирийцы начали носить друг другу котелки с ужином, переговариваться, смеяться и дружелюбно похлопывать друг друга по плечу.

   – Великое единение народов свершилось, – прокомментировал происходящее Лидо, а потом оглянулся на друга и кивнул на палатку. – Перро, пошли посекретничаем.

   Они не успели рассесться за столом, как к их компании присоединился Морин де Горжак и тихо заговорил:

   – Отряд ушёл, генерал Ли послал с нашими воинами самых толковых степняков. Я лично беседовал с ними и уверен – провокаций или подставы не будет.

   – Остается только ждать, – хмыкнул де Лей.

   – И еще раз обсудить то, что узнали, – де Шарон пыхнул трубкой и спросил. – Вы оба ведь уже поняли, кто этот тайный союзник варваров?

   – Великий герцог, – одновременно ответили Морин и Перро.

   – Именно так. Мечты о короне привели его к предательству.

   – Когда он успел так перемениться? – пожал плечами де Лей. – Я же помню его мужиком, которому было на все плевать. Жил себе спокойно в Иглисе, потому что не выносил суеты двора, любил лошадей и охоту, вполне толково управлял своими землями и его вроде все устраивало.

   – А ты забыл, что потом произошло? – поинтересовался де Шарон. – Как мы все пировали и кричали "Виват" на свадьбе?

   – Он женился, – ахнул де Горжак. – Лидо, ты думаешь это герцогиня?

   – Уверен, кто же еще. Именно она постепенно превратила мужа в завистника короля и склонила к мысли, что Ория будет лучшим правителем, чем Огден Арахет.

   – Кстати, Гидана родом из Оуэна, – добавил Морин.

   – Я вам скажу то, что, возможно, вы не знаете, потому что герцогиня никогда этого не афишировала, – сказал барон. – Она закончила имперскую академию и является сильным магом Смерти.

   – Откуда данные?

   – Гвидо поделился.

   – Понятно, – граф де Лей кивнул головой. – Этому источнику можно верить, у мальчика такая же светлая голова, как и у его отца.

   – Лучше, – гордо ответил Лидо. – Но я сознательно не вмешиваюсь в его карьеру, пусть сам выбирает свой путь.

   – Получается, Ория, Гидана, их дети, свита и гвардия Иглиса – они все изменники? – начал перечислять Морин де Горжак. – Это же десятая часть королевства. И герцог наверняка имеет еще союзников среди дворян. Это плохо, очень плохо.

   – Заговор, – уверенно согласился с ним де Лей. – И думаю, что готовился он все последние годы. Как же удачно для герцога подвернулась эта война.

   – Кто знает, мой друг, почему император Оуэна так изменился, – вздохнул Морин. – Столько невероятных теорий приходит в голову и первая среди них...

   – ...не приложила ли свои смертельные ручки к безумию императора одна знакомая герцогиня? – прокомментировал Лидо. – Вполне вероятно, но сейчас не это для нас главное. Давайте лучше обдумаем варианты, как теперь могут развиваться события и что предпримет герцог для свержения короля. Он ведь не полный дурак, чтобы развязывать гражданскую войну. Ему нужна поддержка народа и всего дворянства. Как он может этого добиться?

   Какое-то время все молчали, а потом граф де Горжак сказал:

   – Герцог шел на сближение со степняками, но что он будет делать потом? Объединяться с ними – это открыто признаться в своей измене.

   – Его никто не поддержит, – хмыкнул Перро. – Значит, объединения не будет. Какую же роль должна сыграть орда? – и он посмотрел на барона. – Давай, Лидо, говори, что надумал. Уверен, ты уже просчитал, как поступит Ория.

   – Чтобы законно утвердиться на престоле не обязательно становиться королем, достаточно стать регентом при малолетних принцах, – начал барон. – Как же избавиться от Огдена? Что сделает король, когда узнает, что в северные графства пришла орда, наши дружины разбиты, а армия герцога отступает по дороге на столицу?

   – Пойдет кузену на помощь, – ответил де Лей. – Значит орда должна сыграть роль врага, который убьет короля? Сомнительно.

   – А теперь представь, что на пути в Аруну степняки прорывают ряды герцога и первыми завязываю бой с королевской гвардией. Битва идет жестокая, стороны несут огромные потери, наконец убивают короля... и что дальше?

   – Их настигает армия герцога, – понял расклад де Горжак. – От орды мало что осталось, добить степняков дело пары часов. И Ория Арахет становится регентом.

   – Конечно, он же его ближайший родственник, – заметил де Лей. – Народ и дворяне скорбят, но поддерживают нового короля, а Ория тем временем подписывает мирный договор с Оуэном, уступая ему часть прибрежной зоны Южного океана. Все довольны. – Граф громыхнул кулаком по столу. – Проклятье, Лидо, надо что-то делать. И в первую очередь связаться с канцлером и предупредить короля.

   – Уже.

   – Что? Но как? У нас же нет прямой связи.

   – А отправленный отряд на что? Я приказал им, когда доберутся до Сиены, отправить гонца в Горжак, чтобы он передал письмо в приемную канцлера.

   – Но почему ты молчал?

   – Прости, но это известие не должно было исходить от вас с графом. Наши предположения пока ничего не значат. Кому скорее поверят – генералу Ли или герцогу? Фактически Ория еще никого не предал и ситуация может измениться не раз. И как тогда мы все будем выглядеть? А так я приватно написал старому другу Виго о том, что произошло и попросил известить об этом его начальство. Пусть теперь у них голова болит.

   – И при любом изменении ситуации, – заметил Морин, – мы остаемся в стороне. Умно.

   – Думаю и король, и канцлер давно в курсе происходящего, – сказал вставая де Шарон. – Мы свое дело сделали, врага остановили, – улыбнулся он. – Как все повернется дальше – не нам решать. Пошли спать, господа, я устал страшно.

   Глава 13

   Канцлер не спал, не мог. Ворочался на своем служебном диване и думал. "Что на севере? Почему нет никаких известий? Разведка молчит, молчат маги, переправленные в Горжак, ничего не понятно. Что же там происходит? И происходит ли что-то вообще? Хорошо, хоть на юге положение выправляется, Довейн мы вернули почти без боя и кажется, что армия Оуэна не так уж и жаждет воевать с соседями. Хотя положение Флавии несравнимо хуже. Империя дошла почти до столицы, Иса готовится к обороне, а король перешел с семьей на свой флагман и вышел в море. Там Оуэну его не достать. Пресветлая, куда ты смотришь? Зачем отвернулась от своих людей?" Он не успел начать молитву, когда в его кабинет поскребся секретарь.

   – Входи, Голин, я не сплю, – Харри де Оратойя сел и устало зевнул. – Что там?

   – К вам тайный советник де Крон, говорит, что это очень важно и срочно, – виновато моргнул Голин, заходя в кабинет.

   – Зови.

   Виго де Крон был самым старым и уважаемым работником тайной службы канцелярии. Полковник де Морне всегда прислушивался к его мнению во всех важных вопросах разведки Ирии и жалел, что старик не хочет занимать более высокие посты в его службе. Но Виго категорически отказывался, говоря, что не любит и не будет руководить никем и ничем. Единственное, с чем он согласился, это получить чин тайного советника, что позволило ему значительно расширить свои полномочия и дало возможность безбедно жить и заниматься любимым делом.

   Де Крон уже давно овдовел, детей у него не было, но зато к нему часто заглядывал сын старого друга, которого Виго любил как родного. Гвидо де Шарон восхищал старого разведчика острым умом, веселым легким нравом и очень напоминал ему себя самого в молодости. Именно с подачи Виго полковник де Морне обратился к декану Гереро, чтобы привлечь к разведке в Горжаке барона вместе с его товарищем графом де Лей. Советник был уверен, что мальчики прекрасно справятся с заданием в приграничье и ничего страшного там им не грозит. Но получив письмо от Лидо старик пришел в ужас и поспешил к канцлеру, несмотря на то, что в Аруне стояла глубокая ночь.

   – Господин канцлер, – поклонился старик, – прошу прощения, что беспокою.

   – Оставь церемонии, Виго, – отмахнулся Харри, – я и так не спал. Что случилось?

   – Я получил письмо от Лидо де Шарона, он возглавляет дружину графа де Лей.

   – Да-да, – встрепенулся канцлер, – что там? Рассказывай, а то я от этой неизвестности скоро с ума сойду. И, кстати, почему барон написал тебе, а официального извещения для короля до сих пор нет?

   – Думаю, Лидо не посмел открыто написать его величеству то, что написал мне, как старому другу. Именно от вашего ответа зависит, какое послание ему следует высылать королю завтра вместе с магами Горжака.

   – Я пока ничего не понял, – нахмурился Оратойя.

   – Прочтите сами это послание, а я пока присяду, ноги, знаете, уже не те.

   – Это ты меня прости, Виго, садись, конечно, и налей себе вина.

   "Здравствуй, старый друг. Пишу открыто, потому что знаю – никто из сослуживцев на твою почту не покусится. Мы на Лидском поле и мы не воюем. Случилось невероятное – генерал Ли, командир степняков и всей армии варваров, предложил переговоры, а потом попросил и нашей помощи.

   Ситуация такая. Месяц назад в степь приехало посольство Оуэна и предложило снять блокаду с границы взамен на военную помощь. Оуэн, уверенный, что каганы не владеют ситуацией на Гердане, выставил себя пострадавшей стороной, а Флавию и Ирию представил, как узурпаторов и инициаторов войны. Мирный и торговый договор с варварами привел их к быстрой организации армии под руководством генерала Ли. Умница Ли от имперских советников категорически отказался и в первом же приграничном городке, выяснив реальную картину войны, решил идти вперед, потому что возвращаться назад уже было невозможно – границу перекрыл магический полк Гершина (ты же знаешь, какие маги-отморозки служат на северной границе), а у Ли только два шамана, значит, никаких шансов.

   А теперь главное – у Сиены степняков должен ждать союзник, кто – генерал не знает, ему должны передать половинку старой монеты и только по ней он будет знать, что нашел нужного человека. А так как мы с Горжаком здесь, то у реки генерала может ждать только герцог Арахет. Кстати, именно ему мы должны передать общее руководство кампанией. Выводы делай сам. Я лично генералу верю. Так что мчись докладываться канцлеру, этот мужик – большая умница, думаю, расклад он поймет и без твоих пояснений. И еще – нам нужна подсказка, как писать официальный доклад королю, потому что рядом с ним тоже могут быть изменники. Будь осторожен. Лидо".

   – Проклятье, – канцлер начал тихо ругаться, заворачивая такие конструкции, что Виго чуть не поперхнулся вином. – Прости, я сейчас. – Оратойя вышел в приемную и приказал срочно вызвать к нему полковника де Морне. Увидев, как поднимается из кресла советник, он остановил его. – Не уходи, нам сейчас потребуется любая подсказка, не зря же Хорс тебя так часто хвалит.

   Полковник появился через несколько минут, он как и канцлер с начала войны жил в своем кабинете, который находился на два этажа выше приемной Оратойи. Все это крыло королевского дворца уже не одно столетие занимала служба Великого канцлера Ирии, и вмещало в себя также все примыкающие к его деятельности ведомства. Здание фасадом выходило в тихий дворцовый парк и было отделено от общих аллей, где всегда хватало любопытных придворных, высокой стеной колючего кустарника. Охрана и подступы к главному входу в святая-святых Ирии охранял отряд ордена Согласия, состоящий из матерых воинов-магов.

   – Что случилось? – вошедший в кабинет Хорс сразу понял, что пришла беда.

   – На, почитай, – канцлер протянул письмо де Шарона полковнику и сел за стол. Раздавшуюся вскоре ругань Харри даже не пытался останавливать, а просто налил Хорсу стакан вина и сунул ему в руку. – Выпей и успокойся. Нам нужно серьезно обсудить складывающуюся ситуацию и решить, как действовать дальше.

   В кабинете наступила тишина, которую прервал тихий голос тайного советника:

   – Скажите, господа, император Оуэна еще жив? Я в курсе, что его болезнь должна быстро прогрессировать.

   – Наши люди не имеют сейчас доступа во дворец Тубы (Туба – столица империи Оуэн), – не удивившись вопросу ответил де Морне. – Лояльные принцам – казнены или в тюрьме, оставшаяся свита боится вздохнуть, маги академии закрылись у себя и не идут на контакт ни с кем.

   – А слуги?

   – Что слуги? – не понял Хорс.

   – Со слугами кто-то работает? Они ведь могут поставлять информацию о том, что происходит в Тубе. Вот вы, полковник, точно уверены, что Оуэн по-прежнему правит? Что он жив и благополучен? Как часто император бывает на людях? Почему правитель, начавший войну по вполне благовидному предлогу... согласитесь, его притязания на побережье вполне понятны...

   – Но, Виго, какие притязания? – вскочил полковник.

   – Да, с точки зрения здравого смысла, империя могла решить этот вопрос и мирным путем, на Гердане последние двести лет воюют только варвары, – заметил спокойно де Крон, – но сумасшедший Оуэн решил воевать. Хотя сумасшедший – не значит глупец, нет. Так вот, вы заметили, господа, что уже какое-то время война империей ведется из рук вон плохо? Их армия наступает, потом сдает выигрышные позиции почти без боя. Кто отдает эти приказы? Почему войска Оуэна мечутся от Флавии к Ирии и обратно? Что говорят пленные об обстановке в Оуэне? Я могу еще долго задавать различные вопросы, хотя все они сводятся к одному – что с императором?

   Канцлер переглянулся с полковником де Морне и виновато пожал плечами:

   – На сегодняшний день мы не в курсе, Виго.

   – Это плохо, – де Крон поднялся из кресла и подошел к окну. Ночь заканчивалась и над дворцовым парком начало светлеть небо. – Я думаю нужно срочно просить Первого мага Гордона связаться с Академией Тубы. Имперские маги по своим каналам должны узнать, жив ли вообще Оуэн и если жив, то насколько адекватен. Только выяснив этот вопрос, мы поймем, что делать дальше и как поступать с ордой, герцогом и его семьей.

   Король тоже спал плохо и когда под утро к нему в кабинет по потайному входу прошел канцлер, Огден встретил его в халате и с рапирой в руке.

   – Тьфу ты, – выдохнул облегченно Арахет, – я уж подумал неизвестно что.

   – Правильно подумал, – Оратойя кивнул и привычно сел в свое кресло возле камина. Часто вечерами, завершив основные дела, эти двое сидели здесь часами, играя в камни и обсуждая обстановку в Ирии. – Слава Пресветлой, об этом проходе знаю лишь я, но неожиданности всегда возможны, хотим мы того или нет. Я потому и пришел этим ходом, что появились новости, о которых нельзя знать никому.

   – Так, значит... – Огден отложил в сторону письмо барона де Шарон и тяжело вздохнул, – мы, конечно, предполагали подобное развитие событий, но знаешь, друг, все равно узнать, что близкий родич желает тебе смерти... это удручает.

   Харри де Оратойя пожал плечами и начал рвать письмо на мелкие кусочки, а потом бросил их в еле тлеющий камин. Мужчины смотрели, как вспыхивают маленькие огоньки бумаги на дровах и сосредоточенно думали.

   – Да что я сопли тут развожу, – вдруг разозлился король. – Подумаешь, редкость, брат пошел на брата. Это всегда было и будет: у крестьян, у дворян, а тем более у королей.

   – Такова природа человека, – хмыкнул канцлер. – Ему всегда кажется, что он самый умный и самый лучший, и стоит большего, чем его родич. Идти по трупам родных ради того, чтобы стать первым – этим действительно никого не удивишь.

   – Но это же и есть самое мерзкое преступление, которое совершает человек, а потом живет с тяжким грузом убийства и предательства всю жизнь, – заметил король.

   – Вот мы и должны не дать Ории такой возможности. Он свое пожил, как и его гадина-Гидана, да и сыночек их, Уолд, мальчик нетерпеливый, папочку быстро уберет от власти, если что. И спать после этого будет спокойно, потому что такому понятию, как совесть, его мама не учила.

   – Герцогиня – коварна, но не глупа, – возразил Огден, – на что она рассчитывает? Что император милостиво позволит им править, если меня удастся убрать? Он ведь не дурак и первое, что сделает, прикажет удавить по-тихому всю семью предателей. Уж я то знаю его отношение к изменникам.

   – Император болен, ваше величество. Считайте, что того Оуэна, которого все знали, давно уже нет. Прежде чем идти сюда, у меня был интересный разговор, – и канцлер рассказал королю о предположении, выдвинутом тайным советником де Кроном. – Я решил вначале переговорить с нашим Первым магом и Гордон пообещал немедленно связаться с Академией в Тубе. Надеюсь, пока мы разговариваем, эти затворники, громко объявившие о своем невмешательстве в дела войны и сами заинтересованные в дальнейшей судьбе своей родины, наконец поинтересуются, что же происходит во дворце и жив ли их император.

   – Тогда я переоденусь и прикажу подать завтрак.

   – Это хорошо, я хоть немного заем все то вино, что выпил за ночь, – канцлер улыбнулся и встал. – А пока вернусь к себе и возвращусь к вам обычным путем через парадный вход ...И по дороге буду мечтать о замечательном завтраке у короля.

   – Я совсем забыл, как ты здесь появился, – вздохнул Огден. – Конечно, возвращайся и не мешкай. Надеюсь, Гордон вскоре принесет нам хорошие вести... в смысле, что Оуэн при смерти ...или уже умер. ...Пресветлая! Что же со всеми нами происходит? Мы мечтаем о смерти безумного императора, принесшего на Гердану войну. Свора при дворе Оуэна мечтает о скорой смерти принцев. Дорогой кузен Ория с семьей и свитой мечтают о моей смерти. И лишь ты, Харри, мечтаешь о завтраке. Потрясающе!

   Глава 14

   Ректор имперской Академии магов и врачевателей Ратгор де Бри отшагнул от затухающей пентаграммы и повернулся к своим деканам. На утреннее совещание они собрались, как никогда дружно, и не мудрено – за месяцы изоляции от столицы новости попадали в Академию только через этот кабинет. Уже много лет Ратгор де Бри сочетал работу Ректора и Верховного мага Оуэна, хотя вторая должность за последние полгода была чисто номинальной. Как только у императора начало развиваться безумие, он оградил себя и свиту от магов, боясь их несомненного влияния на обстановку во дворце и во всей империи, а еще Оуэн потребовал у Ратгора нейтралитета Академии на период войны с соседями. Его требование было передано срочным посыльным, который умчался от ворот Академии со стремительностью перепуганного кролика. Де Бри собрал срочное совещание деканов.

   – Господа, мы в затруднительном положении, – начал ректор. – Оуэн требует нашего невмешательства в дела войны и, как я понимаю, то и всей политики империи в целом. Несмотря на болезнь, приказ императора не вызывает сомнений – если мы ослушаемся, нас атакуют.

   – Но, Ратгор, это абсурд! – вскочил декан боевой магии Уль де Парео. В узком кругу деканов все предпочитали не заморачиваться формальностями и общались просто, поэтому Уль продолжил. – Мы при любой атаке порвем гвардию на куски.

   – Оуэн именно об этом и пишет. И возлагает на нас всю ответственность за последствия нашего неповиновения. Друзья, прошу вас успокоиться и давайте обсудим сложившуюся ситуацию.

   Первым попросил слова декан медицинского факультета.

   – Я уже докладывал, что болезнь императора началась внезапно и протекает неуправляемо. Что стало причиной – чье-то вмешательство или болезнь зрела исподволь – сказать не могу. Вы все знаете, что Оуэн никогда не жаловал медиков и доверял лишь своему личному лекарю. Магистр Трогге – опытный врач, но он травник. При обычных заболеваниях настои и вытяжки вполне успешно помогают организму справиться с болезнью. Но сумасшествие никакой травой не вылечишь, нужна только магия и никак иначе.

   – Мы в курсе, что вашу группу врачей во дворец не пустили, – вздохнул ректор. – Я был бессилен что-либо сделать.

   – Получается, мы можем помочь больному, но он отказывается от нашей помощи, – развел руками декан. – И как быть?

   – Илой, а хоть какой-то прогноз развития болезни ты можешь дать? – спросил декан бытового факультета.

   – Мы смогли только мельком увидеть Оуэна, гуляющего во дворцовом парке, и еще расспросить нескольких очевидцев его поведения, – ответил медик. – Так что лишь с долей вероятности я могу утверждать, что у императора развивается сумасшествие, вызванное изменением работы головного мозга. Процесс идет достаточно медленно, но если его вовремя не остановить, то он перерастет в мозговую горячку и тогда уже будет поздно, никаких шансов на спасение.

   – Надо что-то делать, – опять вскочил боевик Уль. – Мы же можем пробиться во дворец ...или пробраться тайно под иллюзией, но спасти императора необходимо, это наш долг.

   – Согласен, – кивнул ректор. – Но пока никаких силовых акций. Предлагаю произвести разведку, чтобы лучше ориентироваться в ситуации и точно определиться с диагнозом Оуэна. Группа должна включать три-четыре человека, не больше. Какие будут предложения?

   Тем же вечером маги Академии, прикрывшись иллюзией, проникли во дворец Тубы и внимательно осмотрели императора, который как раз давал малый прием для своих новых лизоблюдов-придворных.

   В полночь, когда в кабинете ректора вновь собралось совещание, декан Илой де Корне удрученно доложил:

   – К сожалению безумие императора уже перешло в форму не поддающуюся лечению. Да, Уль, – кивнул он боевику, вскочившему с кресла, – это точно, даже на расстоянии видно больную ауру, она бордового цвета, а это значит, что болезнь необратима и мы не в силах помочь.

   – А прогноз? – тихо спросил Ратгор.

   – Трогге безусловно будет бороться всеми доступными ему средствами и продлит жизнь Оуэну на несколько месяцев. От силы – на пол года. А дальше болезнь перейдет в мозговую горячку и вскоре наступит конец.

   В кабинете ректора наступила тишина. А потом поднялся де Бри и тихо сказал:

   – Это моя вина. Я недосмотрел за императором...

   – Не кори себя, Ратгор, – вмешался Илой, – ты не мог ежеминутно присутствовать во дворце. Чтобы следить за Оуэном нужно было знать, на что именно обращать внимание... Так что это не только твоя вина, но и моя, и всех нас, и дворцовой службы, и тайной канцелярии...да что там говорить, – он махнул рукой и сел.

   – В любом случае я снимаю с себя полномочия Верховного мага Оуэна и прошу принять мою отставку, – побледневший Радгор поклонился магам и, покачнувшись, начал оседать на пол.

   На утро пришедший в себя де Бри объявил об изоляции Академии. На верхней части высокой стены, опоясывающей магический комплекс по всему периметру, появилась четко видимая издали красная полоса, извещающая, что Академия закрыта и вход в нее запрещен любому постороннему лицу без исключения. Маленький город зажил автономной жизнью, хотя и закрытой, но вполне полноценной. Раз в неделю малые ворота Академии открывались для приема продовольствия из города и под бдительным присмотром дежурных преподавателей студенты перетаскивали на кухню мешки со снедью, успевая выспрашивать торговцев о том, что же происходит в Тубе. Молодежь волновала идущая война, все беспокоились о родных и, чтобы студенты не отвлекались на "подвиги", их загрузили двойной нагрузкой учебы и практических занятий. Так миновала весна.

   Конечно, Ратгор де Бри и его маги не остались в стороне от имперских дел. Каждый день кто-то из преподавателей под иллюзией выходил в город, чтобы разузнать слухи и навестить своих агентов. Новости были неутешительными, война с Флавией развивалась, весь юг Герданы пылал в огне. А вскоре Оуэн объявил войну и западному соседу, вторгшись на земли приграничного графства Шелеста.

   С начала изоляции Ратгор и Первый маг Ирии связывались лишь единожды для обмена информацией о положении дел в Тубе. Но как только де Бри узнал о вводе имперских войск в Ирию, он сразу же активировал пентаграмму вызова, чтобы выразить свое сожаление Гордону и извиниться за невозможность оказать ему поддержку.

   – Мы – заложники, – объяснил он коллеге, – если посмеем нарушить изоляцию, Оуэн объявит нас предателями и прикажет атаковать Академию.

   – Это плохо, будут жертвы.