Текст книги "Изменить судьбу (СИ)"
Автор книги: Елена Сарафанова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Вот удивляюсь, – фыркала смешно Лула, – почему ты не толстеешь?
– Я же расту, – объясняла Анна, – много двигаюсь, а еще на занятиях столько сил тратить приходится, что стать пухленькой мне не грозит.
– Зато я, стоит переесть сладких булочек, сразу поправляюсь, – пожаловалась принцесса.
– Занимайся гимнастикой, спортом, – посоветовала девочка.
– Не могу, мне не подобает, да и дел во дворце у меня немало.
– Время, если нужно, всегда можно найти, – не согласилась Анна. – А физические нагрузки для организма полезны, да, мэтр? – посмотрела на Гордона девочка.
– Безусловно, – кивнул он. – Но Лула действительно уже взрослая девушка, зачем ей спорт? Это прерогатива мужчин.
– Какие-то у вас, учитель, двойные стандарты, – не согласилась Анна. – Почему мужчины могут делать всё, что захотят, а для женщин придумывают правила? Кто сказал, что мы слабее или хуже? Почему вам всё можно, а нам нельзя?
– А ведь и правда, – вдруг подала голос королева. – Женщины ни в чем не уступают мужчинам.
– Вы физически слабее, мама, – вставил Патор, глянув на отца, поддержит или нет? Но Грей пил чай и хранил молчание.
– Смотря в чём, – снисходительно улыбнулась Авия.
– Мужчины – воины и защитники, – начал загибать пальцы принц.
– Мы – хранительницы очага, но драться тоже можем. Вспомни северных варваров, их женщины ни в чем не уступают мужчинам, даже в бою.
– Но мужчины делают физически тяжелую работу...
– А женщины ведут дом, готовят, стирают, убирают и это тоже тяжелый труд, – заметила королева.
– Всё хозяйство в деревне на мужчинах, они пашут, сеют, косят траву...
– И им во всём помогают жены.
– Есть же чисто мужские профессии, – не соглашался Патор. – Кузнецы, моряки, военные...
– Зато женщины рожают, – вдруг выдала Анна и смутилась, когда на неё все уставились. И тогда в тишине прозвучал торжественный голос короля.
– Победа присуждается Анне-Сорите.
После чая Лула извинилась и ушла к себе, за нею попрощался и Патор, сославшись на уроки, Гордон пересел под окно со свежим выпуском "Королевского вестника", а Грей и Авия начали беседу с Анной.
– Как продвигаются занятия, дорогая? – поинтересовалась королева.
– Хорошо, учитель доволен, – улыбнулась девочка.
– А ты?
– Я тоже.
– Очень устаёшь?
– Иногда бывает, но мне нравится такая усталость, это значит, что я хорошо поработала.
– Возможно, надо снизить нагрузки? – вставил король. – Мы не хотим, чтобы ты уставала.
– Нет, я знаю, что могу и больше...
– Не надо больше, организм должен отдыхать, – возразил король.
– Зато потом я хорошо сплю, – ответила Анна и вдруг покраснела.
– А что, без нагрузок ты спать не можешь? – подал голос от окна Гордон. – Почему мне не говорила? Родители знают?
– Нет ...я, – девочка смутилась. – В последнее время ...мне почему-то стало сложно засыпать. И сны совсем не снятся. Я просыпаюсь и чувствую себя уставшей. Зато после занятий с мэтром, отлично высыпаюсь и настроение прекрасное.
– Гордон? – Авия взглянула на Первого мага. – Анну-Сориту нужно показать специалисту-медику. Это непорядок, что у ребенка бессонница. Уж я то знаю, что это такое, сама мучаюсь который год и без снотворных капель заснуть не могу.
– Дети должны легко засыпать и без всяких нагрузок, – добавил король. – А после тех потрясений, что пережила девочка в грозу, ей, возможно, лучше уехать на побережье и хорошо отдохнуть?
– Я разберусь, – маг поднялся из кресла, но тут подала голос Анна.
– Нет, мне нельзя сейчас отвлекаться, я знаю...
– Что ты знаешь? – насторожился Гордон.
– Я знаю, что должна учиться, – серьезно заявила девочка, – и знаю, что с моим здоровьем всё в порядке, а бессонница ...думаю оттого, что во мне много силы и она не дает расслабиться. Так что занятия с мэтром – как раз то, что нужно, клянусь Пресветлой.
– Бедный ребенок, – Авия притянула к себе Анну-Сориту и погладила её по головке. – Иди к себе и постарайся отдохнуть.
Анна присела в реверансе, потом лукаво взглянула на взрослых и ...исчезла.
– Ну, вот опять, – вздохнул Первый маг. – И как ей удается так мгновенно строить телепорт?
– Да уж, – потрясённо выдохнул король. – Чудеса.
– Меня интересует другое, – задумчиво протянула Авия. – Вы заметили, что ребенок иногда говорит, как взрослый? Слова, обороты речи...
– Я уже обсуждал это с Гвидо, – ответил Гордон. – Он выдвинул единственное объяснение – речь Анны изменилась после удара молнии. Но как и почему – это знает только Пресветлая.
– Кстати, а где сейчас Умник? – поинтересовался Грей.
– У него встреча с Верховным магистром ордена Согласия, он скоро должен вернуться. Думаю, нам стоит с ним ещё раз посоветоваться по поводу занятий с Анной-Соритой.
– И пусть де Леи дома обратят внимание, как засыпает ребенок, – заметила королева. – Возможно, легкие капли для сна помогут девочке.
– Но перегружать занятиями Анну я запрещаю, – закончил встречу Грей. – Для неё сейчас главное – режим. Чередование нагрузок и отдыха – лучшее лекарство для здоровья.
Гвидо де Шарон был недоволен и причины этого недовольства высказал при встрече старому другу Хорсу де Морне, Верховному магистру ордена Согласия.
– Гордон Анну совсем заездил, Хорс. Ребенок сильно устает, но не жалуется, а терпит и с готовностью принимает участие во всех экспериментах Первого мага.
– А что за эксперименты?
– Как маг-универсал, Гордон давно хотел создать для своих учеников стройную систему комбинирования стихий. Но так как последователей у него не было, Первый маг этим не занимался. Теперь же у него есть Анна и они совместно работают над тем, что именно из магических плетений может органично взаимодействовать, а что нет.
– Но ведь есть заклинания, соединять которые просто опасно, – заметил встревоженный магистр.
– Вот именно! – подтвердил Гвидо. – Гордон же выясняет ЭТО экспериментальным путём! И ладно, на себя ему плевать, но ведь в опытах принимает участие и Анна-Сорита!
– Старик с ума сошел? – ахнул Хорс.
– Я решил поставить тебя в известность, что собираюсь серьезно поговорить с Первым магом, как только вернусь во дворец. Тебе же сказал, чтобы заручиться поддержкой. Ты со мной?
– Безусловно, и я, и в моём лице весь орден, на твоей стороне, друг. И хотя ценность Анны-Сориты для Ирии не вызывает сомнения, но для меня она, в первую очередь, твоя внучка, чудесная девочка и просто хороший ребенок, который имеет право на счастливое и главное – безопасное детство.
– Спасибо, – Умник выдохнул с облегчением и обмяк. – Догадываюсь, что Гордон понял моё намерение, – он хмыкнул, – пожаловаться тебе. Но я в своём праве и собираюсь сегодня скандалить.
– Удачи, – улыбнулся де Морне. – Если нужно, я могу тоже поехать во дворец.
– Нет, я пока что постараюсь справиться собственными силами, но вот если Первый маг меня слушать не захочет и король его в этом поддержит, тогда подключу не только тебя, но и Ковент и всех, кого смогу привлечь на свою сторону.
Скандала не получилось, потому что, как только Гвидо вернулся во дворец, Гордон искренне попросил прощения за излишние нагрузки Анны и пообещал, что экспериментировать больше не будет.
– Пока она не станет взрослой, – добавил Первый маг и объяснил хмурому де Шарону причины своих действий. – Я понимаю, что перешел границы дозволенного, но ты должен меня понять. С помощью Анны-Сориты я смог сделать то, что не удавалось раньше – объединить все четыре стихии в одну.
– Как? – ахнул Умник, упав в кресло.
– Сам не знаю, – Гордон налил себе и товарищу по бокалу вина и, пригубив, стал рассказывать. – Ты же знаешь, маг-универсал может соединять две и, очень редко, три стихии в одно заклинание.
– Ну да, комбинировать магию в различных вариантах, – согласился Умник.
– Но сила Анны-Сориты так велика, что она с легкостью объединяет все четыре стихии, легко манипулируя ими, словно сама Пресветлая. Девочка умна не по годам, талантлива и очень изобретательна. С непосредственностью ребенка, Анна творит невозможное, играет магией, как игрушкой, но при этом чётко её контролирует и не позволяет себе расслабиться до тех пор, пока не развеет заклинания и не убедится, что фон на полигоне безопасен для здоровья.
– Налей еще, – Гвидо сунул пустой бокал Гордону и тихо выдохнул. – Такие эксперименты опасны, ты это понимаешь?
– Понимаю, – Гордон потер руками лицо. – Но что еще мне оставалось делать? Анна бывает страшно упрямой и если бы я не стал с ней этим заниматься, уверен, она бы попыталась экспериментировать самостоятельно. А так, по крайней мере, ребенок всё изучил под моим присмотром и теперь знает, что его может ожидать.
– Почему мне не объяснил? – возмутился Гвидо. – Не пускал последнюю неделю на полигон? Почему дал думать, что ты...
– Рехнулся? – закончил предложение Первый маг. – Потому что сам не ожидал, что дар твоей внучки так велик и многогранен. Да и с ума сошел немного, это правда. Да и как не сойти? – Гордон вскочил из кресла и начал шагать по кабинету, размахивая руками. – Пойми, у меня вдруг появилась возможность воплотить в жизнь то, что всегда считалось фантазией, в стройную логическую систему. Это новый и, я не побоюсь сказать, огромный шаг в развитии всей магической науки, потому что доказывает – четыре стихии могут объединяться в одну!
– Но только делать это могут лишь два человека – ты и Анна-Сорита, – добавил ехидно Гвидо.
– Думаешь, этого мало?
– Кто знает? – двинул плечом де Шарон.
– Жизнь непредсказуема, друг, и если есть я и Анна, то должны быть, или скоро появятся, надеюсь, и другие одаренные.
– Всё в руках Пресветлой, – ответил Гвидо. – А пока скажи, что ты дальше собираешься делать? Как будешь вести занятия?
– А вот здесь мы должны хорошо подумать, потому что, оказывается, твоя внучка стала плохо спать. Да-да, сегодня проговорилась случайно, когда беседовала с Греем и Авией.
– Я не знал, – удивился Умник.
– Анна скрывала это, чтобы вас не беспокоить, – заверил Гордон. – И сама же высказала мысль, что бессонница у неё бывает лишь тогда, когда она мало занимается на полигоне, а вот будучи уставшей, хорошо спит и чувствует себя нормально.
– И как теперь быть? – Гвидо был озадачен.
– Предлагаю обсудить всё у вас дома, – предложил Первый маг. – Ведь де Леи тоже не в курсе, что у их ребенка проблемы со сном. Вот и решим, какой режим выбрать для девочки, чтобы правильно чередовать её нагрузки и отдых, согласен?
– Хорошее предложение, – де Шарон поднялся и стал прощаться. – Приезжай к ужину, Эрика с Эленией я предупрежу.
Поздний ужин затянулся. Отправив Анну в постель, де Леи, Гвидо и Гордон, оставшись в столовой, начали обсуждать, как вести обучение ребенка в ближайшие дни.
– Кстати, завтра занятий не будет, – заметил Первый маг. – Королевская семья устраивает праздник в честь дня рождения Анны-Сориты.
– С чего вдруг такая честь? – удивился Эрик.
– Ну что вы, – попенял Гордон, – ваша малышка – обаятельна, непосредственна и умна, с ней интересно общаться...
– Гвидо уже предупредил, чтобы мы следили за речью дочери, – вмешалась Эления. – Но пока что я не заметила никаких изменений.
– Думаю, в родных стенах, где проходят привычные будни, девочка ощущает себя в безопасности и остается обычным ребенком, – заметил Гвидо. – Но во дворце, особенно при членах королевской семьи, Анна старается быть на высоте и поэтому на помощь ей приходят, – он замешкался, – скажем так, высшие силы.
– Откуда-то ведь берутся фразы о двойных стандартах, как сегодня, например, употребила Анна, – вставил Первый маг, а потом пересказал спор принца Патора с Авией. – Малышка добила всех тремя словами "Зато женщины рожают" и король сразу же присудил ей победу.
Эления вытаращила глаза, Эрик закашлялся, пытаясь сдержать смех, но всё-таки не выдержал и расхохотался в полный голос.
– Откуда это? – растерянная мать сидела, как оглушенная.
– Мы не знаем, Эления, – Гордон тронул её руку, судорожно сжавшую бокал с вином. – Но я прошу, если услышите что-либо подобное, постарайтесь сделать вид, что ничего не произошло. Анна-Сорита не должна чувствовать вашу тревогу, не нужно, чтобы она себя контролировала, девочке и так несладко приходится...
– Как же нам распределить эти её нагрузки? – Эрик, прекратив смеяться, посерьезнел. – Возможно, стоит договориться отслеживать реакцию дочери, когда она работает серьезно, а когда в полсилы.
– Хорошее предложение, Эрик...
Договорить Гордон не успел, потому что дверь в столовую открылась и к ним решительным шагом вошла Анна-Сорита, села за стол под молчаливое удивление взрослых, и заявила:
– Вы здесь решаете мою жизнь, а так как я всё равно не сплю, то хочу поучаствовать в обсуждении.
– Каково? – Гвидо хмыкнул, втайне гордясь внучкой.
– А не слишком ли много ты себе позволяешь? – нахмурился Эрик. – Мы взрослые и отвечаем за твою жизнь...
– И если ты думаешь, что приобретенные силы дают возможность теперь командовать, то ошибаешься, – закончила Эления.
– Мама, папа, дедушка, учитель, – кивнув всем, Анна откинулась на спинку стула и начала говорить. – Я знаю, что вы беспокоитесь обо мне, это понятно, мне всего девять, а со мной происходят необъяснимые вещи. Так вот, я много думала и хочу с вами обсудить мои мысли.
– Слушаем, – ответил за всех Гордон, хотя и видел, что де Леи недовольны.
– Почему я не сплю, когда во мне остаётся много сил? Почему легко засыпаю, будучи уставшей? Вы ведь это обсуждали?
– Да, – кивнул Эрик.
– Так вот, если воспринимать мой дар, как сосуд, заполненный силой, то опустошенный во время занятий на полигоне, он энергично восстанавливается, чтобы к утру я снова стала цельной. Пустота ведь не может быть сама по себе?
– Если у мага не случится то, что было со мной, – заметил Гвидо. Он краем глаза следил за Гордоном, который подобрался в кресле, словно перед прыжком.
– Это исключение, дедушка, – ответила Анна, – несчастный случай, просто твой сосуд был поврежден и сила из него вытекала ...в дырку.
– А молния эту э-э...дырку закрыла, так? – уточнил Первый маг.
– Наверное, – легко согласилась девочка, – и сосуд дедушки снова стал цельным. В моем случае, думаю, когда я полностью выкладываюсь на занятиях и сильно устаю, то уже просто не чувствую энергию восстановления моей магии, потому что сплю. Если же днем работаю в полсилы, именно активность заполнения сосуда мешает мне уснуть. Зато, когда я совсем не использую дар и мой сосуд полон и тих, мне ничто не мешает спокойно засыпать.
– Гениально! – Гордон вскочил, подхватил на руки Анну-Сориту и чмокнул её в лоб. – Ты просто молодец!
– Согласна, – засмеялась девочка. – А теперь можете меня отпустить, учитель.
Она подбежала к родителям, чмокнув их по очереди, получил свой поцелуй и дед, лучащийся довольством, а потом у двери маленькая нахалка сделала реверанс и чинно удалилась со словами. – Вот теперь я точно усну.
В столовой наступила тишина, а потом вдруг грохнул дружный хохот.
– Какая самоуверенность! – восклицал Эрик.
– И ведь не побоялась, спорила, – смеялась Эления.
– Молодец, девочка! – шумел дед.
А Первый маг торжественно провозгласил:
– Можете говорить и думать, что хотите, но Анна-Сорита только что открыла новую страницу в познании магии. Абсолютно простое и поэтому гениальное объяснение её бессонницы ...и состояния Умника до и после удара молнии.
– Если бы можно было и другие ...дырявые сосуды как-то чинить, – покивал де Лей, – сколько магов бы могло вернуться к полноценной жизни.
– И сколько бы не погибло от отчаяния, – тихо добавила Эления.
– Остается надеяться, что однажды ваша внучка сможет также просто решить эту проблему, как только что её обосновала, – вздохнул Гордон. – В любом случае, я собираюсь описать её выкладки более научным языком и предоставить на обсуждение в нашу Академию и Ковент.
– И ты был прав, дядя, когда говорил об изменении речи Анны-Сориты, – добавил Эрик. – Те слова, что она употребляла, да еще манера поведения – это ...удивительно.
– Как будто детские мысли озвучивает взрослый человек, – Эления покачала головой. – И не просто взрослый, а кто-то умный и образованный.
– При этом ребенок остается самим собой, – Умник взмахом руки наклонил кувшин с вином, добавляя всем в бокалы по глотку вина. – Но это по-прежнему наша девочка, что не может не радовать. Завтра у неё день рождения, празднование которого я предлагаю обсудить в первую очередь, раз проблема с бессонницей стала нам понятна.
И разговоры в столовой продолжились еще на добрых два часа.
Глава 49.
Её разбудил тихий шум дождя за окном и в первую минуту Анна расстроилась, потому что ненастье – не тот день, когда хочется праздника, но еще через мгновенье девочка поняла – за окном совсем не дождь, это садовник Порин методично поливает кусты, растущие под окнами особняка.
– Прекрасно! – Анна рассмеялась. – Какая я глупая.
Она подскочила на постели, намереваясь поскорее встать, но не успела – к ней зашли родители и дед.
– И кто это у нас здесь родился? – Эления и Эрик бросились обнимать, целовать и тормошить дочь, Гвидо сбоку терпеливо ждал своей очереди. Потом и ему предоставили право поздравить именинницу, которой на ухо он успел шепнуть: "Тебя ждёт такой сюрприз!!!", но де Леи не дали ему раскрыть тайну, потащив из комнаты. На прощание Эления строго приказала:
– Умываться, но не одеваться. Завтракать будешь в халате, твои подарки ждут в столовой.
Сразу за ушедшими родителями в комнату девочки заглянула Хэла, личная служанка Анны-Сориты, поздравила маленькую хозяйку с днем рождения и вручила большую красивую шкатулку:
– Это для нужных каждой девушке мелочей.
– Каких? – решила уточнить именинница.
– Брошек и булавок, бусиков и бантов, а можешь наполнить коробку камешками, что собираешь на пляжах Гривы, сама решай.
– Спасибо, – девочка обняла Хэлу и заверила, что уж умыться и надеть халат она сможет сама. – Встретимся на празднике.
Через несколько минут, пробегая коридорами и слыша крики поздравления от слуг, веселая Анна влетела в столовую и застыла – большой обеденный стол был буквально завален подарками.
– Ах! – вскричала девочка и бросилась сдирать яркую бумагу с самой большой коробки. – Кукла! – Анна придавила ей мягкий плюшевый животик и кукла вдруг ответила. – Милена.
Посадив "подружку" на ближайший стул, именинница открыла еще одну коробку, где оказалась мастерски выполненная игрушечная карета, за ней чередой последовали ещё много разнообразных игрушек, наборы карандашей и красок для рисования, большие альбомы и маленькие блокноты, многочисленные ленты и банты всевозможных расцветок и масса различных мелочей, которые так нужны девочкам.
"Коробка Хэлы всё не поместит", – пробормотала под нос Анна и продолжила ревизию.
Главную часть подарков заняли элегантные платья, к ним в тон были подобраны туфельки и сумочки, шляпки и шарфы, хотя взгляд девочки каждый раз возвращался к ярко-алому плащу с желтыми искрами пуговиц. Рядом с плащом лежал большой цветной зонт и высилась стопка коробок с конфетами и различными сладостями. Рука девочки сразу потянулась, чтобы их развернуть, но была остановлена укоризненным голосом матери:
– Анна-Сорита, а завтрак?
– А? – дочь повернула голову и увидела родных, что всё это время наблюдали за ней из угла столовой. – Ой! – и метнулась обниматься. – Спасибо! Большое спасибо! Мне всё так нравится!
– Вижу, – засмеялся дед. – Ты нас даже не заметила.
– Как я могла? – закричала в ответ Анна. – Здесь так много подарков!
– И не только наших, – Эрик подхватил дочь на руки. – Смотри, что тебе преподнесли слуги, – и он торжественно поставил на стол большую корзину для пикников, заполненную набором именной посуды с надписью "Хорошая девочка Аня".
– Твоя идея, дед? – догадалась именинница.
– А чья же? – откликнулся Гвидо. – Вот поедем к океану и будем брать с собой корзинку на прогулки.
– Это не всё, – Эления встряхнула рукой и ей на колени легло еще одно платье, от вида которого Анна вскрикнула. Медового насыщенного цвета, расшитое золотыми нитями, платье поражало цветной вставкой, идущей от шеи до самого подола. На вставке, как живые, шевелились алые маки, вокруг которых летали золотые бабочки.
– Мастер Шариф? – прошептала восторженно Анна.
– Сам лично шил, – гордо подтвердила Эления. – Это его подарок.
Главный королевский портной Харун Шариф познакомился с де Леями в прошлом году, когда приезжал в Гриву лечить "свои старые кости", как часто говаривал мастер. Выходец из далекого Нирама, Шариф давно обосновался в Аруне и вот уже тридцать лет был законодателем моды всего королевства.
– Меня ребенком привезли в Ирию родные лечить от каменной болезни, – рассказывал при знакомстве с де Леями мастер Шариф. – У нас в Нираме в ту пору своих магов было мало, везти в Саремский монастырь больного ребенка было долго и дорого, а телепорт в Аруну всегда действовал и был родителям вполне по средствам. Из столицы мы переехали в Гриву, где за меня взялся сам Великий Целитель Хьюго де Гривз.
– Каменная болезнь – ужасна, – покивала головкой Анна. – Дедушка говорил, что у человека сначала каменеют кости ног и рук, а потом останавливается кишечник и всё – больного уже не спасти, он умирает в страшных муках.
– К моменту встречи с Хьюго, – тихо продолжил Харун, – я уже почти всё время был под воздействием травы хун-хун, она частично снимала боль, но при этом туманила разум. Целитель сразу отменил наркотик и на трое суток погрузил меня в горячую ванну с целебной водой. Я спал, лежал, ел и всё время вокруг меня кружился водоворот источника, пропитанный магией, силу которого поддерживали врачи – подручные Хьюго. Он тоже провел со мной достаточно времени, снимая боли и разминая мои суставы, пока не случился кризис, сутки меня корёжило, а вскоре болезнь начала отступать. Вот так я и вылечился, но с тех пор стараюсь хотя бы раз в два-три года приезжать в Гриву лечить свои старые кости.
– И правильно, – поддержала разговор Эления, – лучше быть уверенным, что рецидива не случится, верно?
– Мне так спокойнее, да и здоровью полезней, – улыбнулся Шариф. – Каждый раз по приезде сюда я встречался с вашим отцом, уважаемая, уже не как пациент, а хороший приятель. И когда Хьюго умер, я очень горевал, это была большая утрата лично для меня, потому что ваш отец не только спас когда-то мою жизнь, но и указал путь, как её прожить.
– Да? – заинтересовалась Эления.
– Чтобы разрабатывать суставы, Хьюго посоветовал мне заняться портняжным делом ...днем, а вечера велел проводить в танцклассе.
– Правильно! – вскричала Анна-Сорита. – Ножницы, иголки, булавки разрабатывали пальцы и кисти рук, а танцы не давали закостенеть ногам. Всё-таки мой дед – гений!
В то лето Анна с родителями и Харун Шариф провели много приятных часов на пляжах Гривы. Эрик ходил со знаменитым гостем в океан "ловить большую рыбу", как восхищенно отзывался потом мастер, Эления угощала его знатными ужинами под отцовское вино и только Анна почти не общалась с Главным королевским портным, чем откровенно задевала его эго.
– Я заметил, ты никогда не расспрашиваешь меня о платьях, – попытался стать накоротке с девочкой Шариф, он уже понял, что она сильный маг, но кроме магии любит читать и иногда рисует, хотя всегда прячет альбом, когда Харун к ней подходит. И ему вдруг стало любопытно, что же Анна-Сорита думает о его творчестве.
– Мне это не интересно, – честно ответила малышка. – Вы ведь не обижаетесь?
– Нет, конечно, почему я должен обижаться? – улыбнулся тот.
– Ну ...мама говорит, художники – тонкие натуры, правда, я не совсем понимаю, что это значит.
– Дочь, – Эления укоризненно покачала головой, – я же объясняла, творческий человек чувствует более тонко, чем большинство из нас, поэтому чутко реагирует на критику.
– Если критика конструктивна, уважаемая, я готов её выслушать и принять, – ответил с достоинством Шариф. – Анна-Сорита, я уже понял, что ты избегаешь разговаривать о моей работе, но мне очень интересно твое мнение.
– Обещаете не обижаться? – с сомнением спросила девочка.
– Клянусь, – торжественно заверил её мастер.
– Тогда, первое, – Анна уперлась кулачками в бока. – Кто сказал, что серый цвет – это красиво? Все ваши наряды мышиного цвета, хоть и разных оттенков, правда, есть еще коричневый и черный, но и они лично меня совсем не радуют.
– Яркие краски – удел простолюдинов, это все знают, – возразил Шариф, любуясь горячностью девочки. – Аристократы предпочитают приглушенные неброские тона.
– А кто сказал, что голубой, желтый или красный цвет это плохо? – заспорила Анна. – Вы же сами навязали дамам своё мнение! Конечно, я в фасонах не разбираюсь, но даже не хочу этого делать, потому что, когда вижу всё серое и невзрачное, мне становится неинтересно.
– Невзрачное? – вскричал Шариф. – Да мои платья носят самые родовитые дамы королевства.
– И, конечно, восхищаются ими? – ехидно поинтересовалась девочка.
– Да!
– Врут! – убежденно заявила Анна.
– Дочь, – обеспокоенная Эления встала из-за стола беседки, где хозяева в тот день принимали гостя, и решительно приказала, – немедленно извинись!
– Он первый начал, – надулась Анна-Сорита, но видя недовольство матери, вздохнула и опустила голову. – Я прошу прощения, что была груба с вами, мастер Шариф. – Но от шпильки не удержалась. – Просто я еще слишком мала, чтобы иметь право высказывать своё мнение.
Харун расхохотался, а потом вообще бросился обнимать и щекотать девочку.
– Нахалка, – проворчала, улыбаясь, Эления.
– Искренняя и честная девочка, – заметил Гвидо, всё это время тихо сидевший в стороне.
– Вы абсолютно правы, барон, – ответил мастер, выпуская из объятий Анну. – Но давайте, всё-таки, продолжим разговор, – вернулся он к теме обсуждения. – Во-первых, тебе не нравятся цвета моих платьев, а во-вторых?
– У мамы и её подруг красивые шея и грудь, а ваши платья их скрывают. Почему дамам нельзя носить декольте?
– Что, позволь спросить? – удивился Харун.
– Анна! – Эления вспыхнула. – Так нельзя!
Но дочь, не обратив внимание на возглас матери, откровенно объяснила:
– Декольте – область тела от верхней части груди и вверх, – Анна, увидев, что мастер её не понимает, вздохнула. – Ладно, я покажу, – и в её руке возник альбом, который она раньше всё время прятала от пытливых глаз Шаруна. – Когда мы познакомились, я вдруг начала рисовать платья, можете посмотреть ...и даже критиковать, я не обижусь.
Да уж, ТАКОЕ увидеть Харун не ожидал. Большие листы альбома были покрыты настоящими шедеврами. Платья всевозможных фасонов и расцветок, сочетание гладких и цветных тканей, кожи и меха, обнаженные плечи и грудь дам в альбоме украшали сверкающие драгоценности, но главное – эти рисунки были живыми.
– Но как? – потрясенно выдохнул мастер. – Как тебе удалось..?
– Можно? – Эления тоже захотела рассмотреть художества дочери. Из-за её плеча в альбом заглянул Эрик и лишь Гвидо не проявил любопытство, он и так знал, что рисует Анна, от деда у неё секретов не было. – Откуда ты всё это взяла?
– Я не знаю, мама, – вздохнула девочка. – Это мастер Шариф на меня так подействовал. В моей голове вдруг стали появляться образы, цвета и фасоны нарядов. Они мне даже спать мешали, – пожаловалась неохотно. – Вот я их и нарисовала, чтобы избавиться...
– Помогло? – вскинул бровь Эрик.
– Ещё как, – в тон ему ответила дочь.
– Верните альбом, уважаемая, – попросил Харун. – Мы с Анной-Соритой ещё не закончили. – Пролистав несколько страниц, он ткнул пальцем. – Вот это декольте?
– Да, – кивнула Анна.
– А слово откуда взяла? – опять встрял Эрик.
– Не знаю, вдруг всплыло в памяти, – девочка подняла взгляд на отца. – Но я уверена, выражение верное.
– Хорошо-хорошо, – мастер разве что руки не потирал от нетерпения. – Согласен, ...э-э ...декольте украшает женщину, но ведь выглядит неприлично.
– Зато возбуждает, – снисходительно пояснила Анна и замерла – Эления смотрела на неё широко открытыми глазами и взгляд матери не обещал ничего хорошего. – Мама? – жалобно спросила девочка.
– Иди к себе, – припечатала та, – ужинать будешь в своей комнате.
– Я провожу внучку, – Гвидо укоризненно посмотрел на невестку и вышел вслед за Анной.
– Вы не правы, уважаемая, – мастер Шариф встал и вдруг, наклонившись, поцеловал Элении руку. – Ваша необыкновенная дочь – гениальна во всем, а её непосредственность и честность тешит моё каменное сердце, – он грустно улыбнулся. – К сожалению, девочка увидела то, что не замечали другие – мои наряды стали скучны и однообразны. Конечно, они сшиты из великолепных тканей, имеют модные фасоны, но, увы, совсем не радуют глаз. А вот это, – и он потряс альбомом Анны, – ярко, свежо и вызывающе. Да-да, я не побоюсь этого слова, ведь вызов – это интерес, интрига, любопытство, желание. А что должен делать наряд очаровательной женщины?
– Возбуждать? – и Эрик подмигнул вспыхнувшей жене.
– Именно, – Шариф встал и начал прощаться. – Передайте дочери, что я хотел бы еще раз рассмотреть её рисунки...
– Анна-Сорита дарит вам свой альбом, – вошедший Гвидо уселся за стол и налил себе вина. – Он ей больше не нужен.
– Но, барон... – растерялся Шариф.
– Вы можете использовать эти рисунки по своему усмотрению, – добавил де Шарон. – Если сошьете хотя бы несколько нарядов по эскизам Анны, она будет только рада. И еще внучка просила передать, что при следующей встрече покажет, как можно оживить рисунки на платьях.
Восхищенного мастера пришлось отпаивать успокоительным, так как он чуть не лишился чувств от восторга.
С тех пор Харун Шариф стал большим другом семейства де Лей, а Анна-Сорита – его первым критиком и соавтором. Правда, об участи девочки в создании рисунков для нарядов мастера никто не знал, таково было пожелание родителей, старающихся избежать излишнего внимания к их дочери.
И вот теперь, к дню рождения Анны, Харун Шариф создал настоящее произведение искусства – живое платье.
– Теперь поняла, почему я сказала тебе завтракать в халате? – спросила, улыбаясь, Эления. – Вот, что ты оденешь во дворец.
– Фрейлины Лулы умрут от зависти, – удовлетворенно заявила именинница, счастливо повздыхав над подарком. – И так им и надо!