Текст книги "Изменить судьбу (СИ)"

Автор книги: Елена Сарафанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

   – Это святое, – подтвердил ухмыльнувшийся Эрик.

   – И главное при этом – никуда не спешить, – продолжила Эления. – Впопыхах приехать, ни свет, ни заря умчаться, толком не повидавшись – лишь пустые хлопоты и маета для всех. Так что нет, вот обживемся у отца немного, подзагорим на солнышке, а потом и приедем в гости. Хорошо?

   – Ладно, уговорила, – вздохнул Ол, – но вы все же недолго у отца отсиживайтесь. Хотя, – вдруг глаза его загорелись, – можно ведь иначе все сделать. Мы приедем за вами через декаду (месяц – три декады), побудем денек-другой, а потом все вместе поедем к нам. Тогда и ждать никому не придется, а то знаю я своих баб. Сядут у окна выглядывать и надеяться – а вдруг вы раньше появитесь?

   Ещё день прошел в поездке, но прежняя тоска к Элении, к большому опасению Эрика, так и не вернулась. Понемногу привыкая к своей новой (старой) жене, ставшей, как и в начале их брака, уравновешенной и смешливой умницей, он и сам незаметно стал изменяться. Куда только делась обреченность во взгляде, вечная обеспокоенность тем, чтобы любимая жена не наделала глупостей. Ведь он так боялся потерять её, что наступил на горло собственной гордости, соглашаясь со всем, что Эления делала и говорила, лишь бы не огорчать и не расстраивать жену. В сущности, Эрик смог бы обойтись и без ребенка, но вот она не могла и от этого была просто в отчаянии.

   И вдруг кошмар закончился.

   Почему? Вопросы вертелись на языке, готовые вот-вот сорваться, но страх получить какое-то дикое объяснение намертво закрывал Эрику рот. Он жевал язык и терпел, потому что Эления вновь стала прежней. Она смеялась, со вкусом ела и смотрела ласково. А что еще нужно для счастья? Ему ответы были пока не нужны, потерпит как-нибудь. Да и то, что они ехали к тестю – Великому Целителю королевства (именно с большой буквы) – успокаивало. Тот сразу определит, что происходит с дочерью, ответит на интересующие вопросы и посоветует, что делать дальше.

   А пока, любуясь расцветающей на глазах женой, Эрик горделиво поднял голову, развернул плечи и даже залихватски подкрутил усы. "Решено, страх – прочь! – вдруг осознал мужчина. – Надоело бояться! Если Эления снова затоскует – привезу домой десяток детей, суну ей в руки – на, нянчись. Посмотрим, что она на это скажет!"

   Грива появилась, как всегда, неожиданно. Местность получила своё название из-за очертания прибрежной полосы. Издали берег напоминал огромную лошадиную голову, а песчаные барханы – на её развивающуюся гриву. Чередуясь с кусками вполне плодородных земель, к которым приложил руку величайший маг королевства, Грива, за последние несколько лет, начала приносить вполне приличный доход, чем тесть по-настоящему гордился.

   – Эрик, быть магом, конечно, великая удача и огромный труд, – говорил он, – но при этом ты работаешь один, сам на себя, совершенствуя умение до самой смерти. К сожалению, поделиться силой или передать её в наследство невозможно. Вот сила есть – и вот нету. А здесь – земля, нужная всем, и ты вместе с другими людьми вкладываешь в кормилицу свой труд и умение, и она возвращает сторицей, даря каждому и хлеб, и плоды, и разную пищу. Я никогда не думал, что буду так наслаждаться видом проросшего зеленого поля или свежестью молодой листвы на винограднике.

   Ощутимо запахло океаном. Эления, высунувшись в окно, вздохнула полной грудью:

   – Хорошо! – она махнула рукой верховым. – Скачите к отцу, пусть встречает, – и немного виновато объяснила мужу, – я не успела предупредить.

   – Ну и что? – засмеялся он. – Куда Хьюго денется? Разве что на виноградник уедет или в поле, так ведь недалеко, его быстро найдут. Но, скорее всего, он в лечебнице.

   Лечебница была гордостью всего края, ведь сюда съезжались лечиться не только жители Ирии, но и гости из соседних королевств. И дело было не только в Великом Целителе и его учениках, которые трудились с ним рядом все эти годы и сами стали хорошими врачами. Главной достопримечательностью Гривы были целебные источники, которые лечили очень многие болезни. Опытным путем Хьюго определил, что, насыщая магией эту воду, можно ускорить процесс выздоровления в разы. Вскоре недалеко от имения де Гривзов вырос небольшой город, живший исключительно нуждами приезжих, и обеспечивал его продовольствием тот же Хьюго, ближайший сосед и главный консультант лечебницы, носившей его имя. Великий Целитель мог бы еще прилично зарабатывать и на постройке гостиниц Гривы или её ресторанов, сдавать в аренду частные дома, но...

   – Мне это не интересно и связываться с бесконечной стройкой я не желаю, – отрезал он. – Не хочу тратить оставшиеся годы жизни на глупое обогащение, да-да, глупое, всех денег все равно не заработаешь. Так что лучше я буду делать то, что хочу и получать от этого удовольствие.

   И Эления понимала отца, особенно, когда видела, как любит он свою землю. Еще недавно главной его любовью была работа, лечение больных, поиски новых лекарств и требование называть его просто Мэтр. Теперь же он с детской непосредственностью восхищался весной каждым ростком и листиком, обожал рыбалку и веселые посиделки с друзьями за бокалом собственного вина. Он искренне любил единственную дочь и до сих пор тосковал по безвременно погибшей жене Тарне. Хотя тема Тарны была запретной в доме де Гривзов. И конечно же Хьюго полюбил со всей широтой своей души зятя Эрика, называя его исключительно сыном.

   Наконец, за последним поворотом открылся берег, белый от чистого соленого песка. Плавно поднимаясь на холм он менял свой окрас. Сначала среди белизны песков появлялись лишь редкие пятна зеленой травы и кустов, потом они становились чаще и гуще, а уже на самом холме плотным ковром стелилась зелень сельскохозяйственных посадок, садов и виноградников. И в это буйство красок гармонично вписывался двухэтажный дом де Гривзов, спроектированный лично Хьюго. Двухэтажный, но длинный и вместительный. Первый этаж дома еще не так давно и был собственно лечебницей Гривы. Теперь здесь оборудовали большую лабораторию Метра, три больших комнаты были выделены для библиотеки, а еще Эления настояла переделать центральную часть особняка, расположив там большую столовую и зал для приемов. Второй этаж был жилым – спальни и личные кабинеты хозяев. "Это и ваш дом, – говорил Хьюго. – Вы можете делать с ним, что хотите. Мне хватает и беседки в саду".

   Именно большая беседка в теплые дни была настоящим домом Хьюго. Он прикрыл её окна темными ставнями, запрещал слугам убирать по утрам постель, занимавшую большую часть пространства, и был счастлив, качаясь в кресле-качалке по вечерам под кустом сирени с книгой и трубкой в руке.

   И, конечно же, главной частью пейзажа Гривы был океан.

   Удивительно спокойный и ласковый в это время года, зимой океан превращался в безобразника-соседа, который норовил развалять дома и постройки на берегу, обильно растряхивая морскую влагу в воздухе, а еще натравливал на людей своего приятеля – морского ветра, двигающего барханы песка на людские угодья. Вот уж кто мог усложнить жизнь Гривы. Поэтому было решено построить высокие полосы стен вдоль барханов, не давая ветру сдвигать песок с места. Издали, эти каменные изогнутые линии вдоль побережья, еще больше напоминали лошадиную гриву. А океан, поревев пару зимних месяцев, снова становился своим в доску приятелем, щедро делившимся с людьми рыбой, моллюсками и другой морской живностью.

   Глава 4

   Эрик не мог поверить, Эления действительно забеременела. Её отец, великий целитель Хьюго де Гривз, подтвердил интересное положение дочери, только увидев её на пороге дома. А ведь прошло лишь три дня после той сумасшедшей ночи.

   Обняв и расцеловав детей, отец пригласил их отдохнуть в уютную ротонду на холме, а потом вдруг поднял дочь из кресла и начал рассматривать внимательными все еще ярко-синими глазами.

   – Вижу, ты знаешь, – утвердительно сказал он.

   – Да, – кивнула Эления. – Но я хочу, чтобы ты меня обследовал и в дальнейшем тоже консультировал, вплоть до родов.

   – О чем вы? – удивился Эрик, а потом понял. – Так вот почему ты успокоилась и вновь стала прежней? Ты беременна?

   – Он не знал? – поднял брови тесть.

   – Я ему намекнула, но он не понял, – улыбнулась Эления.

   – А как я мог понять? – возмутился Эрик. – Три дня прошло, три. Однажды ночью ты шепнула, что забеременела и все. Как я мог догадаться? Тем более, что у меня совершенно другой тип силы, я же маг Воздуха.

   – Эрик, – Эления сжала его руку. – Ты все равно не смог бы поверить, да и кто бы смог? Действительно, миновало всего лишь три дня. Но, понимаешь, у женщин бывает такое предчувствие, я даже объяснить не могу, откуда это. Но это есть. Мы просто знаем и всё. Так что я решила подождать вердикта отца... и да, я уверена, что теперь обязательно стану матерью. Более того, я знаю, что у нас будет девочка. Такая хорошенькая, умненькая, похожая на нас обоих, и в будущем – сильный маг.

   – Уж лучше пусть на тебя будет похожа, – вздохнул муж. – Ты же вон какая красавица.

   – Только давайте пока никому ничего не говорить, чтобы не сглазить, хорошо? – попросила Эления. Ей ответили крепкие объятия мужа и поздравления будущего деда.

   И дни потекли неспешной чередой. Каждый занимался своим делом, хотя Эрик больше помогал Хьюго по хозяйству, следуя за ним в поле или на виноградники. А Эления занялась домом, провела ревизию постелей и посуды в связи с будущим наплывом гостей, обсудила меню с поварихой и осмотрела цветники вместе с садовником, но и это заняло у неё не так много времени. Ведь в хорошо налаженном хозяйстве всегда будет порядок, особенно, когда им командует такая отличная экономка. Фрида была ею уже больше 20 лет, невысокая, миловидная, она когда-то приехала в Гриву лечить свой ревматизм и так и осталась. Хьюго в то время отпустил тогдашнюю помощницу на пенсию и искал новую экономку. А тут пациентка, дама еще не старая, одинокая и ищет работу. Им хватило одного ужина, чтобы договориться.

   – И я ни разу не пожалел об этом, – хвалился де Гривз. – Тем более, что она потрясающе играет в камни, а это о многом говорит.

   (Камни – разновидность земных шахмат).

   Через неделю приехало семейство де Керра и забрали Элению и Эрика к себе в гости. Приемы с обильной едой и танцами, игры на воздухе, плавание и рыбалка совершенно не мешали беременности молодой женщины. Она только ограничила себя в жирной и жареной пище и не пила вино.

   – Ты что, Эля? – допытывалась Майя, младшая дочь барона и лучшая подруга. – Не заболела ли? – вопросы о беременности уже давно были среди друзей де Леев под запретом, все знали, как болезненно Эления реагирует на них.

   – За последний год я так нервничала, – призналась та, – что у меня стал болеть желудок и отец временно запретил мне переедать и употреблять алкоголь. Надеюсь, это ненадолго, – улыбнулась она.

   – А сейчас ты уже не нервничаешь? – серьезно спросила подруга.

   – А сейчас я решила принять свою судьбу и отдать её в руки Пресветлой.

   – Слава ей, – выдохнула облегченно Майя, – мы все очень переживали.

   – Знаю, но я...

   – Ничего не говори, я рада, что ты снова стала прежней. И хватит об этом.

   Интимная жизнь пары де Лей вновь стала насыщенной. Эрик даже боялся, а вдруг они навредят малышке? Но жена уверяла, что так нужно. Пресветлая в одну из ночей приходила к ней во сне, сне, который Эления прекрасно запомнила, и предупредила:

   – Анне-Сорите нужна энергия. Это лучше всего делать в постели. Навредить дочери вы не сможете. Наоборот, сделаете её ещё более сильной. А вот уже во второй половине беременности, когда малышка окрепнет, занятия любовью придется прекратить, чтобы не вызвать излишних волнений девочки. Она ведь будет многое понимать. В это время и нужно начинать её обучение азам магии, буквы показывать, рассказывать сказки.

   – Как такое возможно?

   – Я потом объясню. А теперь спи.

   Так что пришлось Элении искать приемлемое объяснение мужу.

   -У нас будет необычная девочка. В ней соединилась и твоя и моя магия, но пока что сил у нее мало, а наибольший выброс энергии происходит сам знаешь где. Поэтому запомни: если мне вдруг станет нехорошо, хватай в охапку и неси в постель, понял? Только не спрашивай, откуда я знаю...

   – Ну, да, ты просто чувствуешь, – хмыкнул Эрик.

   – Вот родится Анна-Сорита – сам всё поймешь.

   – Что? Ты уже и имя ей дала? – деланно возмутился муж. – А у меня спросить забыла?

   – Прости, имя дочери я придумала еще несколько лет тому назад. И так с ним свыклась, что когда поняла, что у нас будет девочка, то...

   – Понятно, – протянул Эрик. – А если бы родился мальчик?

   – Хьюго-Фарр.

   – Твой и мой отец.

   – Да.

   – А сейчас ты как себя чувствуешь? Плохо? Вижу – ослабела вконец, просто сознание теряешь, – Эрик подхватил жену на руки и пошел в спальню. Хьюго, вышедший посидеть перед сном в любимом кресле и увидев как молодежь уходит с балкона в дом, вздохнул с облегчением. Последний год он сильно тревожился за Элению и её брак, дочь от горя могла наделать глупостей. Но сейчас, когда все вернулось в привычное русло, старый врач был счастлив.

   "Решено, о своей болезни расскажу им лишь тогда, когда уже невозможно будет скрывать, – решил он. – Пусть последние годы моей жизни не омрачаются тревогой и беспокойством детей. Они в любом случае ничего изменить не смогут. Старость и идущие с ней болезни можно только приостановить, да и то ненадолго. Человек смертен – и тут уже ничего не поделаешь, остается только смириться".

   Лето минуло спокойно и весело. Эления все время улыбалась и часто уходила на берег океана. Хьюго не разрешал беспокоить её лишний раз, понимая что дочь сосредоточена на себе и будущем ребенке. Расположившись на мягкой кушетке под навесом молодая женщина много читала, спала, ела фрукты, а когда заканчивалась жара – загорала нагишом, предварительно загородившись высокими ширмами. Поздними теплыми вечерами они с мужем купались на мелководье и оба понимали, что еще никогда не были так счастливы.

   Но всему приходит конец, лето заканчивалось, сборы к отъезду были недолгими, так как большую часть вещей Эления отправила еще декаду назад. Тогда же были упакованы и добавлены в багаж лучшие овощи и фрукты с плантаций Хьюго. А в последний вечер пребывания детей Великий Целитель снабдил дочь своими лучшими лекарствами на все случаи жизни и расписал отдельно рацион питания. После ужина, когда налетевшая из океана туча вдруг разродилась тихим дождем, Эления сказала:

   – Папа, Эрик, я решила, что пробуду в столице недолго, месяца 2-3, а потом вернусь сюда, домой. Эрик, не вскидывайся так, ты же понимаешь – рожать в Аруне я боюсь, а здесь у меня папа – лучший в стране врач. Ну кто сможет присмотреть за мной, как не он?

   – Я понимаю, – вздохнул муж, – просто оставаться одному не хочется, я буду скучать, да и волноваться тоже. Но ты, безусловно, права, нужно возвращаться и рожать здесь. А сроки уже прикидывала?

   – Я тебе и так скажу, сынок, – улыбнулся будущий дед. – Анна-Сорита появится ровно в середине месяца Капеля.

   Утром молодые, тепло попрощавшись с отцом и его "придворными", как шутливо называл слуг Хьюго, уселись в карету и через два дня уже въезжали в ворота своего городского дома.

   Старый Умник шутливо отдал им честь и крикнул "Виват!", после его крика двор сразу же наполнился людьми, все спрашивали о самочувствии хозяев, конюхи быстро расседлывали коней, чтобы увести их на конюшню, большая часть слуг отвязывала многочисленные сундуки и баулы и переносила их в дом. А Эления сразу же пошла по комнатам, сопровождаемая командой прислуги, указывая что и куда из вещей поставить и давая необходимые пояснения и распоряжения.

   – Ну, слава Пресветлой, вы вернулись довольными, – гудел весело толстяк Грум, раскладывая вещи хозяина по местам. – А то мы все гадали, какой вернется госпожа. Съехались в особняк после лета декаду назад и переживаем, ждем известий. А тут и багаж ваш прибыл и с ним новости, что все благополучно.

   – Все не только хорошо, – тихо сказал Эрик. – Всё просто замечательно. Грум, я могу тебе доверять, поэтому поделюсь новостью. Хозяйка беременна.

   Вид ошеломленного от изумления слуги доставил Эрику огромное удовольствие. Но ненадолго, потому что толстяк вдруг рухнул на колени и зарыдал.

   – Ты что? – Эрик попытался поднять его, но Грум, отодвинув руку хозяина, с натугой произнес:

   – Подождите, дайте мне минуту, – он начал исступленно молиться, благодаря Пресветлую за её милость.

   Когда Грум успокоился, Эрик попросил его присмотреть за Эленией.

   – Я не знаю, кому и что из женщин она скажет, – объяснил он, – но ты должен всегда знать, что происходит в доме, какие идут разговоры, и главное – следить за тем, как себя чувствует госпожа, потому что мы не хотим заранее никому ничего говорить.

   – И правильно, – горячо согласился Грум. – Не беспокойтесь, я присмотрю за всем и прослежу, чтобы хозяйке было хорошо и она была всем довольна. – Он вздохнул. – Эх, жаль, что Умнику сказать нельзя. Он бы порадовался! Да и дворовых он лучше знает, мог бы за всем и в саду, и во дворе присмотреть, опыт то у него – о-го-го.

   – Ладно, – легко согласился Эрик, – я поговорю с ним вечером, так что можете потом секретничать хоть до утра.

   Экскурс в прошлое

   Глава 5.

   Королевство Ирия располагалось на юго-востоке Герданы, Западного материка Трона. Был еще и Восточный материк – на противоположной стороне планеты, но контакта с ним никогда не было и никто, собственно, и не пытался пока что разведать, что же происходит на другом конце мира, потому что всем хватало "контактов" и здесь.

   А здесь была война. Война империи Оуэн, центрального государства Герданы, со своими соседями. Ученые назвали потом этот период Смутными временами.

   Все началось с того, что император, согласно традиции тоже носивший имя Оуэн, вдруг резко изменился. Он и так с детства был нетерпеливым и беспокойным, окружающие объясняли это кровью матери – царицы бродячего народа Ротангов. И хотя дворцовое воспитание изменило его к лучшему, избавив от торопливых необдуманных решений и агрессивного поведения, особенно на людях, иногда наступали периоды, когда рядом с Оуэном просто невозможно было находиться. Он метался по дворцу, раздавая громкие распоряжения, требовал от подчиненных каких-то немедленных действий, строил караул и гвардию, ссорился с сыновьями, любовницами, главным поваром и садовником. Попасться ему в это время на глаза было гарантированно отправиться в опалу или в тюрьму. Беспокойство императора разливалось в воздухе таким густым сиропом, что казалось, даже мебель начинала дрожать в его присутствии, готовая от нетерпения нестись куда подальше.

   Проходили сутки, вторые и все возвращалось на круги своя. Оуэн вновь становился спокойным и рассудительным правителем, извинялся перед окружающими и обиженными придворными, возвращал из тюрем или опалы попавших под горячую руку дворян и империя вздыхала с облегчением – пронесло!

   Но не в этот раз. Оуэна будто подменили и даже агрессия его стала иной, жестокой и убивающей. Тюрьмы быстро переполнились, начались казни особо неугодных, дворяне бросились в рассыпную, стараясь отъехать от столицы как можно дальше. Дни шли за днями, империю лихорадило и спокойного конца ЭТОГО уже никто не ожидал.

   Но даже самые мрачные прогнозы аналитиков оказались далеки от безумных идей Оуэна. Он решил развязать войну. В один день миролюбивые дипломатичные отношения империи были перечеркнуты желанием Оуэна раздвинуть границы своего государства за счет "коварных и злых" соседей.

   А теперь немного географии Герданы. Если представить её неправильным прямоугольником, то в центре материка располагается империя Оуэн, западный край занимает Ирия, отделенная от северных земель горами Быка. Восточный угол "прямоугольника" Герданы – королевство Флавия, его сосед на севере – Нирамский эмират, закрытый от Оуэна и северных варваров Саремскими горами. Почти весь север континента – это бескрайние степи степняков, ведущих бесконечные войны друг с другом, и благодаря чему они однозначно признаны лучшими бойцами Герданы.

   Воевать с варварами Оуэн не хотел. Зачем ему степь? В империи и так пахотных земель хватало. А кроме земли ничего интересного на севере нет, зато проблем такая война дала бы много. И так приходилось держать на границе с варварами усиленные гарнизоны, чтобы периодически вразумлять оружием нежданных гостей. "Нет, север Оуэну ни к чему, – решил император. – Магически сильную Ирию тоже пока лучше не трогать. До эмирата Нирам не добраться, пути к нему закрыты Саремскими горами. Остается Флавия ".

   Чем больше император думал о Флавии, тем больше ему нравилась идея расширить свое побережье за счет соседки. "Это несправедливо, – думал он. – У Флавии половина земель выходит к океану, что дает ей преимущество в развитии торговли да и всей экономики в придачу. А у империи, самого крупного государства континента, есть только небольшой участок побережья и Прибой – единственный портовый город, который и так уже не справляется с многочисленным потоком судов. Если начать войну внезапно, моя армия снесет границу за день. Сухопутных войск у Флавии мало, флот – только торговые корабли. Что они могут противопоставить Оуэну? Ничего", – император хихикнул и приказал вызвать к себе нового военного министра. Тот с энтузиазмом выслушал правителя (как же – война, что может быть лучше для солдата?!) и предложил не ограничиваться одной Флавией, а в ходе военной кампании пощипать и побережье Ирии.

   – Я даже знаю, кто нам поможет, – закончил он. – Великая герцогиня Арахет, моя дальняя кузина, в свой последний приезд недвусмысленно намекнула, что готова оказать бывшей родине всяческую поддержку.

   Оуэн был очень доволен.

   Теперь предстояло придумать формальный повод для войны.

   На очередном королевском приеме, с вызовом уставившись на посла Флавии, император вдруг громко заявил, что тот слишком многое себе позволяет.

   – Я знаю, вы спите с моей фавориткой. Да-да, знаю, и если думаете, что я и впредь буду делиться любовницами – ошибаетесь. – Двор и гости ахнули. То, что позволил себе высказать вслух его величество, было абсурдным и просто неприличным, но на этом Оуэн не успокоился. – Теперь, герцог, ваша очередь делиться. И я хочу не женщину, я хочу Флавию. Всю. И я не шучу.

   Переменившись в лице, посол Флавии герцог Нуэра, ответил с достоинством:

   – Только через мой труп!

   – Организуйте! – небрежно кивнул гвардейцам император.

   Выстрел из арбалета пробил тело посла навылет, также быстро были расстреляны члены его свиты, а довольный зрелищем правитель, громко объявил войну восточному соседу.

   – Ваше величество, – канцлер Ирии был как никогда серьезен, – Флавия проигрывает пядь за пядью свое побережье. Вы знаете, что там и гарнизонов то никогда сильных не было. Три крепости на общей границе служили лишь для присмотра за безопасностью купеческих караванов, да еще из них высылались дозоры в леса вдоль дорог. Оуэн всегда был добрым соседом Флавии и то, что происходит сейчас стало полной неожиданностью не только для неё.

   – Ваше величество, – поднялся со своего места военный министр. – Мы понимаем, что наша страна на очереди притязаний Оуэна. Побережье Ирии примыкает к границе империи с запада и является для нее лакомым куском. Здесь расположены прекрасные морские порты, в наличии развитая инфраструктура, да и треть населения – бывшие жители империи, переселившиеся из Прибоя за последние 40 лет. Так что война неизбежна.

   – А вы что скажете, мэтр Гордон? – король повернулся к Первому магу Ирии.

   – Я говорил с коллегами из империи, маги-медики, видевшие императора, утверждают, что Оуэн психически болен. Так что воззвать к его разуму или сердцу невозможно, тем более, что его безумие медленно прогрессирует. Два дня назад был отдан приказ о заключении под стражу сыновей Оуэна. Их собираются объявить изменниками, а там и до казни недалеко. Свита придворных резко изменилась, все лояльные принцам люди отправлены в тюрьму или ссылку, во дворе появилось много подозрительных личностей, в том числе новые врачи – всем печально известные шарлатаны братья Шед.

   – Такие не лечат, скорее калечат, – хмыкнул канцлер.

   – Вы правы, мой друг, – кивнул мэтр. – Действия этих, с позволения сказать, врачей, только ускоряют болезнь императора. Так что медлить нельзя, нужно выступить союзником Флавии, иначе потом, в одиночку, нам не отбиться.

   Королевский Совет не успел принять решение о вступлении в войну, потому что поступило срочное донесение: драгунские полки Оуэна перешли границу Ирии.

   Глава 6.

   На севере Ирии у подножья гор Быка вольготно раскинулось богатое графство Лей с одноименным центром – крупным городом, богатым и шумным. А каким ему еще быть, если купцы Ирии избрали его своей столицей. В Лей на ярмарку съезжались торговцы не только королевства Ирии, но и соседних стран: Оуэна, Флавии, и Нирама. А что такое ярмарка? Это не только территория, где собственно и велся торг. Но и все сопутствующие ему удовольствия – трактиры и рестораны, балаганы и театры, веселые шествия на праздники и карнавалы. Приехавший в Лей путник никогда не скучал, потому что всегда мог развлечься не только зрелищами, всласть поесть и повеселиться, но и выгодно поторговать.

   Грешнику, спустившему все деньги на пьянки и девок, было где исповедаться в своих грехах – в центре Лея красовался великолепный храм Пресветлой матери плодородия, и его служители всегда были готовы не только выслушать исповедь сбившегося с праведного пути грешника, но если надо, то и розгами вбить ему понятие о честности и чести.

   Граф де Лей твердой рукой правил и городом и всеми землями вокруг него, и помогали ему в этом и личная гвардия, и городская полиция и купеческая дружина. И было у графа де Лей три сына. Старший Ривус удачно женился на красавице Агнии из богатого рода де Франко, и во всем помогал отцу, взяв на себя обязанности по обеспечению порядка в городе и графстве. Средний Дантон был слаб здоровьем, но знал толк в деньгах и торговле. Он следил за сбором и учетом податей графства, а свободное время проводил в храме Пресветлой. Третий сын Фарр родился магом и ни за что не отвечал.

   Граф гордился детьми, но Фарр, инициированный еще в раннем детстве, как сильный маг Воздуха, был для семьи собственно уже потерян. Законы Ирии гласили: если в семье дворянина рождается маг, то его с десятилетнего возраста следует отдавать на учебу в Королевскую Академию Аруны. И Фарра увезли в столицу, где он жил в городском доме графа и ежедневно посещал занятия в Академии. Два раза в год у него были каникулы, которые он весело проводил дома в праздности и гуляниях по улицам Лея до самого утра. А компанию ему неизменно составлял Гвидо де Шарон, сын барона де Шарона.

   Гвидо, как и Фарр, учился в Академии, но жил вместе с ним в особняке де Лей, расположенном на Северном холме столицы. Его отец, барон Лидо де Шарон, всю жизнь служил у графа де Лей, возглавляя его гвардию. Дети-маги Фарр и Гвидо дружили с раннего детства и граф одобрял эту дружбу, понимая как сложно им будет поодиночке добиваться успехов в магических науках далеко от дома.

   – Хорошо, что они вместе, – говорил барону де Лей, – такая дружба – на всю жизнь, Фарр и Гвидо, как братья, всегда помогут друг другу. И то, что оба лишились матерей еще в младенчестве, только скрепило их братство. Ведь когда знаешь, что друг всегда прикроет спину – тогда спокойнее жить и достойнее умирать.

   Вечером барон серьезно поговорил с Гвидо.

   – Сын, ты должен понимать, как тебе повезло. И не только потому, что станешь магом, а потому, что есть кому заплатить за твою учебу. Иначе, после окончания Академии ты бы на 20 лет стал слугой Ковента* и делал бы лишь то, что тебе прикажут. А граф де Лей не только оплачивает твое образование в Академии, но и жить ты будешь вместе с Фарром в их городском доме. Это великая честь, поэтому запомни на всю жизнь – твоя обязанность служить и защищать Фарра, быть ему настоящим другом и помощником, не слугой и подхалимом, а верным соратником и напарником во всем. Понял? – Барон поцеловал сына и, развернув к двери на улицу, хлопнул ниже спины, – иди уже, вон и Фарр из-за угла выглядывает. Только недолго гуляйте, завтра выезжать в столицу.

   * Ковент – Верховная магическая власть государства. В него входят Дома Силы – Воздуха, Огня, Земли и Воды. Отдельно к ним примыкают Дом Жизни и Дом Смерти. Существовал и Свободный Дом, объединяющий в себе независимых магов различных направлений. Он не подчинялся непосредственно Ковенту, но был также его активным участником.

   Мальчики росли и учились, учились и росли. Их отцы, каждый раз встречая сыновей на каникулы, переглядывались с гордостью. Из неуклюжих подростков медленно и верно вырастали красивые сильные юноши, уверенные, воспитанные и обходительные с дамами.

   – Не представляю, чему их учат в этой Академии, – говорил граф другу-барону, – я имею в виду профессию магов, но в остальном – этикете, политике и экономике – какое слово новое придумали, а? – в остальном мы должны быть довольны образованием мальчиков.

   – Эти мальчики уже выше нас, – хмыкнул де Шарон, привычно дергая себя за ус. – Но воспитанные – это да. Перед последним их приездом у меня дома побывало с десяток девушек, и две из них замужние, представляете? И все спрашивали о Гвидо, а еще каждая оставила записку, которые он читал большим удовольствием. Я потом ему пригрозил, что если не угомонится, сниму ремень и объясню, как нужно быть на самом деле обходительным с дамами.

   Граф хохотал, чуть не облившись вином, которые друзья всегда выпивали по бокалу перед сном, а барон хитро улыбался в усы и тихо называл другу известные в городе имена красавиц, положивших глаз на их сыновей.

   Так прошло восемь лет.

   Раннее солнце лениво освещало улицу и бредущих по ней парней. Богатая, но мятая одежда, со следами потеков из вина и какой-то еды, шпаги, прицепленные кое-как и цепляющие сапоги молодых людей при ходьбе, сразу сказали садовнику, поливающему кусты пионов под воротами усадьбы де Лей, что выпускной в Академии закончился благополучно. Господа вернулись целыми и невредимыми, но почему-то пешком, хотя и в хорошем настроении.

   – Доброе утро, господа магистры, – приподнял старик соломенную шляпу, приветствуя господ.

   – И тебе всего хорошего, Калам, – кивнул Фарр.