Текст книги "Служебный роман, или История Милы Кулагиной, родившейся под знаком Овена"

Автор книги: Елена Ларина

МАСКА, Я ТЕБЯ ЗНАЮ

Состояние счастливого ожидания, в которое приводит меня ремонт, сродни предпраздничной эйфории. Я говорила себе, что следует пригасить восторги и быть сдержанней. Но просыпаясь, смотрела в окно, где на однотонной подложке неба снег падал завораживающе медленно или крутился в порывах ветра – и ничего не могла с собой поделать. Махом съедала нехитрый завтрак (не могу по утрам есть много), запивала чаем и летела на работу.

Как-то утром, пребывая в отличном настроении, я стремительно вошла в офис с радостным «Всем доброе утро!» и получила целую охапку взглядов.

Лисянский, галантно склонившись в полупоклоне: «Людмила Прокофьевна, вы сегодня ослепительны!» – одарил меня взглядом озадаченно-восхищенным. Анна Федоровна, увидев меня, обрадовалась, как если бы я была ее ребенком, который наконец-то начал хорошо кушать. Снегов смотрел тяжело и задумчиво, словно видел меня впервые, и увиденное ему совсем не нравилось. И только Мишенькины глаза выражали привычную преданность. Остальные, слава всем богам Скандинавии, еще не пришли.

Дойдя до кабинета как под обстрелом, я спряталась в его недрах и стянула с себя шапочку. Уф! Сняла пальто, мельком заглянула в зеркало… Что-о? Оттуда неожиданно глянула Мила – так звали когда-то ту меня, о существовании которой я предпочитала не вспоминать. Этого еще не хватало!

События сегодняшнего утра подействовали на меня отрезвляюще. Решив отныне строже следить за эмоциями, я резко расправила плечи, стряхивая налипшую ерунду – мелкие снежинки, головокружение, лишние и неоправданные надежды. Все это мне ни к чему.

Так уж получилось, что от рождения слух у меня отменный и как-то ухитрился не слишком попортиться с возрастом. Увы, образцовая работа слухового аппарата всю жизнь скорее доставляла мне неприятности, нежели приносила пользу. В нашем офисе, например, звукоизоляция средняя, и практически все, что происходит в общем зале, так или иначе достигает моих ушей. Одно хорошо, когда дни выдаются напряженные, звуков слишком много, и они сливаются в единый фоновый шум. Но сегодня было тихо, поэтому ближе к обеду меня неприятно удивил разговор, услышанный из-за перегородки.

– Что такое сегодня с Людмилой Прокофьевной? – вполголоса спрашивала Мари.

– Да ну, – смущенно бормотал Миша. – Подумаешь, пришел человек в хорошем настроении, что такого? Анатоль небось наболтал? – И вдруг с энтузиазмом добавил: – У нее так глаза сверкали!..

Эх, Мишенька, и ты туда же!

Ничего серьезного сегодня не предвиделось, и в расстроенных чувствах я полезла на форум, надеясь выловить там Бродягу – а то забросила его, еще обидится – с кем мне тогда болтать легко и непринужденно?

ЛЕДИ: Приветствую вас, Бродяга!

БРОДЯГА: Здравствуйте, здравствуйте! Где вы были все это время? Совсем забыли старого друга.

ЛЕДИ: Простите меня! Дела, дела, столько дел – голова кругом.

БРОДЯГА: Ах, эта предновогодняя суета! Закружила мою бедную Леди в праздничных хороводах.

ЛЕДИ: Господь с вами, Бродяга! Какие хороводы! Работа, работа и снова она же – а вы говорите!..

БРОДЯГА: Ну-ну! Признавайтесь-ка, Леди, что у вас с настроением?

ЛЕДИ: Да знаете, надоели все!

БРОДЯГА: Как, все-все-все? Совсем все?

ЛЕДИ: Бродяга! Разумеется, вас я в виду не имела. <<смайлик-улыбка>> А вы что же это, напрашиваетесь на комплимент?

БРОДЯГА: Ни в коей мере. <<смеющийся смайлик>> Но все равно спасибо.

ЛЕДИ: Не за что, не за что. Ну а вы как тут без меня? Что нового в жизни и на форуме?

БРОДЯГА: Преимущественно все то же и так же – хотя мне гораздо больше нравится, когда и вы здесь.

ЛЕДИ: Что у вас случилось хорошего?

БРОДЯГА: Так, ничего особенного. Тем более хорошего. Но иногда вероятности кажутся переплетенными, и перестаешь понимать, где кончается одна и начинается другая.

ЛЕДИ: Давно хотела спросить. Не скажете ли, как вас зовут? Неловко в достаточно доверительном разговоре называть человека Бродягой. Согласитесь, это все же не имя.

БРОДЯГА: <<смайлик-улыбка>> «Леди» тоже не имя…

ЛЕДИ: <<смайлик-улыбка>> Зато это принятая форма обращения.

БРОДЯГА: <<смеющийся смайлик>> Ну и где же, в таком случае, вы настолько хорошо выучили русский язык, милая Леди? Восхищаюсь вашими успехами.

ЛЕДИ: <<огорченный смайлик>> Бродяга, вы когда-нибудь говорите серьезно?

БРОДЯГА: <<смеющийся смайлик>> Только по праздникам.

ЛЕДИ: Спасибо, что предупредили. Какой там у нас ближайший праздник – Новый год? Непременно приду посмотреть на зверька редкой породы – «Бродяга серьезный».

БРОДЯГА: Тогда поторопитесь – вид исчезающий. Теряет серьезность с каждым днем.

ЛЕДИ: Постараюсь не опоздать. До встречи!

А сегодня Бродяга какой-то странный. Хотела бы я знать, что у него случилось.

Через пару дней снова объявился Данька – на этот раз без группы поддержки. Очень удивился, увидев свою визитницу:

– Ой, вот она где!

– «А я думал, что забыл ее в пароходстве», – поддразнила я. – Ну, Даня, ты не меняешься. Чего нельзя сказать обо мне.

– Отчего же? Ты по-прежнему разговариваешь цитатами. Это ведь из «Собаки Баскервилей», да?

– Из нее.

Чувствуя себя крайне неловко (все-таки подслушивать нехорошо), я держалась суровее и резче, чем собиралась. Представив Даньку Анне Федоровне, попыталась сразу распрощаться. Но не тут-то было. Уже выходя, он полуобернулся в дверях:

– Миленок, а тебя здесь не обижают? – Я посуровела лицом, но Данька, похоже, не заметил: – Впрочем, у кого же рука-то поднимется на такого маленького зверька!

– Я не маленький зверек, я железная леди, балда!

Не уловив иронии, он изумленно уставился на меня:

– Мил, ты когда последний раз себя в зеркале видела? Ты маленькая, хрупкая и беззащитная.

Теперь оторопела я:

– На себя посмотри! Ладно бы кто другой, а от тебя я таких оскорблений терпеть не собираюсь. Да и других оскорблений, пожалуй, тоже.

– Да в том-то и дело! Со стороны – даже с моей – ты так и выглядишь. Маленькая, серьезная, изо всех сил держишь взрослое выражение лица. Возле тебя даже я кажусь себе почти Кинг-Конгом.

Я недоверчиво оглядела сушеные Данькины стати.

– Так вот почему я постоянно чувствую себя так, будто нахожусь в обезьяннике.

Данька попытался изобразить орангутанга и гулко побил себя в тощую грудь. И откуда он только взялся на мою голову?

– Данька, когда-нибудь я тебя прибью, – беззлобно пообещала я. – Невзирая на хрупкость и беззащитность.

– Мою или твою? – захохотал он.

– Обоих, – отрезала я. – До свидания, дорогие товарищи, до новых встреч.

– Понял! – отрапортовал Данька и исчез.

Закрыв дверь, я подошла к зеркалу. Неужели я в самом деле выгляжу так, как он говорил? Из зеркала на меня глянули настороженные глаза. Тьфу ты! «Хрупкая и беззащитная!» – передразнила я…

Что-то подозрительно часто у меня стали появляться дурацкие поводы смотреться в зеркало. Это не к добру. Или к дождю. Я поежилась. Отвратительная вещь – дождь в декабре.

Ненавижу ходить по магазинам! Из всех способов бездарно потерять время этот кажется мне наиболее утомительным и унылым. Поэтому необходимость поддерживать свой гардероб в соответствии с должностью кажется мне едва ли не самой тяжелой служебной обязанностью.

В Москве меня таскала по всевозможным бутикам Валентина – подруга скорей в силу обстоятельств, чем по зову сердца. После развода, порвав большинство связей, я с удивлением обнаружила, что не скучаю по ней. Но мне никогда не забыть мелькание бесконечных «расцветочек и фасончиков», от которых рябило в глазах. Я начинала смертельно тосковать уже через десять минут, тогда как Валя приходила в полный восторг и была готова часами обсуждать, разглядывать, примерять…

Сегодня же, вернувшись домой, я распахнула створки шифоньера и критически оглядела висящие в ряд костюмчики, блузочки и прочее. Результат озадачивал. Все было на уровне – но не было частью меня. Ничего индивидуального, никакой черточки, характеризующей вещь как мою. Самым печальным было то, что я уже и вспомнить не могла, каким оно было – «мое». Прогнило что-то в Датском королевстве!..

Последний разговор с Профессором оставил неприятный привкус. Сколько раз зарекалась вести подобные споры! Это не моя тема. Что ценно, Профессор не давил меня аргументами – хотя, я уверена, мог с легкостью сделать это. С ним я не только не рисковала быть втянутой в разборку с обидами, но даже имела шанс если и не найти истину, то, по крайней мере, явственно ощутить, что она где-то рядом. Я усмехнулась.

А ведь Профессор, по существу, и не спорил со мной, лишь изредка бросал фразы, достаточные для поддержания разговора. То есть не столько высказывал свою точку зрения, сколько неназойливо вызывал меня на откровенность, исподволь вытягивая мои незамысловатые взгляды. Как я не заметила этого раньше? Мастерская работа!

И все же, все же… Почти в конце разговора я уловила нотки достаточно холодные (причем с обеих сторон), чтобы испугаться. Подумать только! Неужели мы могли поссориться? Верилось с трудом. Тем не менее в следующий раз я обратилась к Профессору нескоро и осторожно.

ТУУ-ТИККИ: Добрый день, Профессор.

ПРОФЕССОР: Здравствуйте, Тикки. Давно поджидаю вас – вы исчезли, не закончив разговора, на полуслове.

ТУУ-ТИККИ: Я сожалею о том разговоре. Думаю, остаться незавершенным было для него наилучшим исходом.

ПРОФЕССОР: Вот как! Не хотите хотя бы объяснить, почему?

ТУУ-ТИККИ: Хорошо – но обещайте не настаивать на продолжении.

ПРОФЕССОР: Обещаю.

ТУУ-ТИККИ: Подобные разговоры тяжелы, бессмысленны и нескончаемы. Не знаю, как остальным, а мне они даются с трудом, всякий раз оставляя ощущение тягостной опустошенности. От них ничего не зависит и ничего не меняется.

ПРОФЕССОР: <<смайлик-улыбка>> А как же поиск истины?

ТУУ-ТИККИ: Какой истины? Любое глобальное явление – это зеркало, множащее отражения. О нем всегда будет тьма суждений и как минимум несколько из них непременно окажутся верными, но ни одно – единственно верным. Впрочем, что это я? Профессор, ведь вы откровенно смеетесь надо мной!

ПРОФЕССОР: Не над вами, Тикки, уверяю. Что ж, спасибо. Как видите, я держу слово и не настаиваю на продолжении.

ТУУ-ТИККИ: А разве оно вам нужно?

ПРОФЕССОР: Пожалуй, что нет.

ТУУ-ТИККИ: Вот и замечательно. Все, чего мы можем достигнуть подобными беседами – это испортить отношения.

ПРОФЕССОР: <<смайлик-улыбка>> Вы полагаете, для этого достаточно столь ничтожного повода?

ТУУ-ТИККИ: <<смайлик-улыбка>> Видимо, нет. Но я предпочитаю быть осторожной.

ПРОФЕССОР: Узнаю Туу-тикки. <<смайлик-улыбка>> Но пусть лучше ваша осторожность останется лишней и невостребованной – это мое вам предновогоднее пожелание. С наступающим, Тикки. Не забудьте приколоть к своей шапочке веточку остролиста.

ТУУ-ТИККИ: Спасибо, не забуду. А вы не собираетесь появляться в сети до Нового года? Все у вас хорошо, надеюсь?

ПРОФЕССОР: Не более чем обычно, но всерьез пропадать я не намерен. Возможно, меня не будет несколько дней. Конец года – беспокойное время. Вы же знаете, скоро декабрь. Он уже, можно сказать, вытирает ноги у самого нашего порога.

ТУУ-ТИККИ: А многие горожане спешат захлопнуть дверь перед носом гостя и сбежать к жарким берегам далеких земель. Какое счастье, что его не слишком задевает подобное обращение, по правде говоря, он вряд ли заметит их отсутствие.

ПРОФЕССОР: Вы, конечно, не окажетесь в числе невежливых хозяев и встретите пришельца как подобает?

ТУУ-ТИККИ: Куда же я из города, Профессор! Зима – не то время года, которое следует пропускать, покидая родные края. Тем более что я чаще сама ощущаю себя случайным гостем, которому посчастливилось ненароком попасть на праздник.

ПРОФЕССОР: Что держит вас в этой зиме?

ТУУ-ТИККИ:

 
В городах снега лежат на крышах,
Во дворах сугробы – не пройти;
В декабре здесь даже небо ниже,
И блестят трамвайные пути.
Ну а если выйти ранним утром,
От крыльца не тянется следов,
Изморозью, словно перламутром
Вспыхивая, стелется покров.
 

ПРОФЕССОР: Знаете, Тикки, где бы вы ни жили, я прихожу к выводу, что это хороший город. Если стихи – ваши, а последний факт не вызывает у меня сомнений, то плохой или пустой город просто не мог нашептать их.

ТУУ-ТИККИ: Не знаю, что скажет сосед по площадке или старушка из дома напротив, но вот девочка, что живет в соседнем подъезде, наверняка согласится: я живу в лучшем городе этого мира. <<смайлик-улыбка>> Во всяком случае, таких ветров уж точно нигде не бывает.

ПРОФЕССОР: Ну что ж, тогда пусть все ветра будут вам попутными.

ТУУ-ТИККИ: Спасибо. А чего пожелать вам?

ПРОФЕССОР: Я не знаю. Пожелайте мне… чего-нибудь.

ТУУ-ТИККИ: Вслух?

ПРОФЕССОР: Нет – может быть, тогда оно даже сбудется.

ТУУ-ТИККИ: Хорошо, Профессор.

«Я не знаю. Пожелайте мне… чего-нибудь», – сказал Профессор. Так может сказать человек, у которого либо есть все, либо… нет ничего. Неужели?.. Я не раздумывала над тем, чего ему пожелать. Конечно же, счастья.

Новый год стремительно приближался, квартира преображалась в том же темпе.

Нелюбовь к типовой обстановке наложила отпечаток на мои планы. Обставляя комнату (так у нас всегда называли то, что обычно зовут «гостиная» или «зал»), я постаралась максимально избежать стандартности – тем более, что назначение ее было далеко от гостинно-показушного (а мне и показывать-то особенно некому). В моем варианте комната являла собой помесь библиотеки, рабочего кабинета и места, где можно просто отдохнуть. Компьютер вместе с телефоном наконец перебрался с кухни на законный рабочий стол. И никаких ковров на стенах – стен вообще почти не видно за книжными стеллажами. Единственную неглубокую нишу среди полок занимал диван; возле окна – кресло с высокой спинкой. На пол ковер пришлось все же положить – не очень люблю их чистить, но как приятно ходить по ним босиком!

Со спальней было проще – обои в голубовато-серых тонах; шкаф, кровать, возле нее круглый вязаный коврик, навесная книжная полка, в углу маленький столик с зеркалом, уставленный вперемешку с косметическими флакончиками, баночками и тюбиками. Надзеркальную полочку украшала коллекция крошечных кувшинчиков… С удовлетворением наблюдала я, как мои прожекты становятся реальностью. Вот уже – ура, ура – половина моего «дворца» готова. Ну чем не повод испытать некоторую гордость за себя, любимую?

БРОДЯГА: Добрый вечер! Рад вас видеть (слышать, читать). <<смайлик-улыбка>>

ЛЕДИ: Взаимно. Но я забежала буквально пожелать спокойной ночи – сил нет совершенно.

БРОДЯГА: Что же у вас за несносная работа, Леди? Вы там вообще-то отдыхаете? Хотя бы иногда, в виде исключения?

ЛЕДИ: <<смайлик-улыбка>> Да. Ночью я, как правило, все же сплю.

БРОДЯГА: Ага. Если не шастаете по сети!

ЛЕДИ: Ах, все-то вы знаете! А в чем смысл жизни на Марсе? Как создать философский камень из вторсырья? И, наконец, скажите, у вас в роду случайно шпионов не было?

БРОДЯГА: Семейных тайн выдать не могу. А на остальные вопросы вам сразу ответить или по очереди? <<смеющийся смайлик>>

ЛЕДИ: Ой, лучше в следующий раз! Мне, пожалуй, пора. Сами знаете, праздники на носу, дел невпроворот…

БРОДЯГА: Ну что ж, тогда до встречи, Леди?

ЛЕДИ: До встречи. <<смайлик-улыбка>> Имени, значит, так и не назовете, даже в качестве подарка на Новый Год?

. . .

ЛЕДИ: Эй, где вы там?

БРОДЯГА:

 
Зачем бродяге, чей попутчик ветер,
Скитальцу, чьи пути лежат меж весен,
Тому, чей голос повторяет эхо,
Зачем ему, скажи на милость, имя?
Меня и так легко найти по звездам,
По верстовым столбам,
По междометью;
Меня без слов всегда окликнуть можно.
Но некому. Пролягут безнадежно
Пустынные, молчащие просторы.
Глубокие следы заносит снегом.
Смеркается. Но долог, слишком долог
Скитальца век. Зачем бродяге имя?
 

Что ответить, я не знала. Да и некому было отвечать – Бродяга уже вышел из сети. Я расстроилась, хотя даже не представляла, о чем разговаривать после этого. Но и оставлять человека одного в таком состоянии не хотелось. Потому, наверно, Бродяга и не предоставил мне выбора.

Не знала, что он пишет стихи – это с Профессором мы вечно обменивались экспромтами… Бродяга всегда был таким легким собеседником! Не было в нем раньше этой щемящей неприкаянности – по крайней мере, я ее никогда не чувствовала. Усталость и безнадежность, заполнявшие строки, поразили меня. Мне захотелось хоть как-то поддержать и утешить его. Но как? Не было у меня подходящих слов.

Я попыталась заняться делами, но навязчивое беспокойство не уходило. Снова сев за компьютер, я торопливо защелкала клавишами. Подходящие слова все-таки нашлись. Писалось быстро, но путано. Наконец, выстроив из вороха строчек окончательный текст, я отправила его Бродяге.

 
Кто-то однажды изрек как предрек:
Страннику спутник положен по штату —
Путь, обретенье, приязнь и утрата…
Я ли тебя не жалел, не берег?..
Рой беспородных бродячих певцов,
Видно, и правда недорого стоит,
Раз усыпает дорогу героя
Мертвою грудой немых бубенцов.
Боги, дороги под ноги стеля,
То ли Дороги хотели восславить,
То ли себя позабавить – добавить
Нас завитками к чужим вензелям.
Кто из нас замысел – чистый, сквозной —
Крест на распутье покажет в итоге.
Ломкий стилет одинокой дороги,
Я ли тебя не баюкал? С тобой
Я ли не пел во все горло, плюясь
Алыми розами с привкусом тленья?..
Спутник нечаемый, чье-то знаменье,
Я ли не жду тебя – даже сейчас?
 

От сердца слегка отлегло, но тягостное ощущение не проходило. Перечитала присланное стихотворение и меня словно прошило насквозь. Я знала эти интонации.

Все-таки стилистика страшная вещь. Образный ряд, характеристика индивидуальная, он слишком узнаваем. Как, впрочем, и ритмический строй. Бродяга, теперь я знаю, кто вы!

«НЕ ОЖИДАЛ, БРУТ?»

В конторах наподобие нашей последний месяц перед наступлением нового календарного года проносится в хлопотах – не обязательно пустых, но утомительных. Тридцать первого декабря мы с чистой совестью могли позволить себе явиться на работу попозже, дабы по быстрому отметить приближение праздника в кругу сослуживцев и уйти пораньше.

Офис был украшен сияющими гирляндами, заботливо припасенными Анной Федоровной и накануне развешанными Мишенькой под чутким руководством женской части коллектива. В общем зале красовалась маленькая аккуратная елочка – ценная добыча бесценного Глеба Евсеевича.

Прошлый (почти уже позапрошлый) год дался нам слишком тяжело и не располагал к празднованиям. Поэтому сегодня я не без любопытства тайком наблюдала за коллегами. Мишенька восхищенно поглядывал на Мари, чья классически-замысловатая прическа вызывающе противоречила зеленоватому цвету волос. Козлов на ту же Мари поглядывал скорее озадаченно и даже обеспокоенно.

Каждого из сотрудников кто-то где-то ждал. Думаю, что им также казалось само собой разумеющимся, что затаенно улыбающаяся директриса после корпоративной пирушки тоже устремится куда-то к кому-то… Я, естественно, не разубеждала.

Удивительно, сколь неодинаково отреагировали на приближение праздника мои сотрудницы. Стремительно изменившая масть, затянутая в зеленую кожу Мари произвела, пожалуй, меньший фурор, чем наложившая легкий, почти незаметный грим Анечка – кроме того, узел волос на голове последней был сегодня чуть изысканнее обычного, а строгий гарнитур юбка-рубашка-жакет оказался выдержан в ослепительно-белых тонах и включал тончайшую кружевную отделку и еле видимую серебряную цепочку. Оленька, казалось, пыталась воспроизвести Анну Федоровну – до того перекликались между собой их нарядные светлые блузки и сдержанных очертаний длинные юбки с узкими пиджачками. Но интересно, что облик Анны Федоровны с головой выдавал в ней невесть как угодившую на пикник школьниц классную даму (строгую, но справедливую, так что школьницам не поздоровится), а практически идентичный силуэт Оленьки казался изысканной маскировкой одной из этих школьниц, самой лукавой и озорной.

Ясенев и Снегов мало чем поступились перед напором новогодья. Оба сохранили свой неизменно строгий и корректный вид. Вот только Глеб Евсеевич тем самым вызвал у меня мысли о надежности и универсальности классики, а Снегов – раздражение. Любопытно… Казалось, Рюрик Вениаминович пребывает в ожидании чего-то тягостного и не особенно склонен скрывать свое настроение. Я ощутила вину. За то, что не люблю его, и даже если захочу, не смогу подойти и спросить, не случилось ли чего и все ли с ним в порядке. А ведь люди, включая, выходит, и меня, не прощают тех, перед кем чувствуют себя виноватыми.

Лисянский, как всегда, был на высоте… Он демонстрировал такую естественность, живость и обходительность, что я как-то далеко не сразу заметила, что сегодня плащом и камзолом ему служат бледно-голубые джинсы в сочетании с жемчужно-серым джемпером и ослепительно-белой рубашкой, кажется, расстегнутой сегодня на одну дополнительную пуговичку – дань то ли излишней духоте, то ли неофициальности мероприятия.

Удивительный все-таки человек! Никогда не думала, что можно совмещать в себе сразу столько положительных черт. За все время совместной работы – ни одного неуместного замечания. Любая интонация сообразна контексту. Мягкое неназойливое чувство юмора. Собеседники подпадают под его обаяние и оказываются в его руках, не отдавая себе в этом отчета. Последнее особенно беспокоило меня: я, естественно, то и дело оказывалась собеседником одного из своих сотрудников и лишь надеялась, что о своем влиянии на меня он не догадывается, а если (от чего избави бог) догадается, то не воспользуется им. По крайней мере, в совсем уж корыстных целях… Впрочем, довольно о Лисянском – сегодня он тут, слава богу, не один. И вообще – не рановато ли меня развозит на лирические измышления? С полубокала-то шампанского?

Покинув контору одной из последних, я оставила мысли о сослуживцах за ее запертыми дверьми.

Сегодня будет совершенно особенный вечер. И не только для меня. Моих единственных на протяжении последних двух лет собеседников – единственных, перед которыми у меня хватало смелости раскрыться, – ожидал сюрприз. Обоих. Я еще не до конца решила, в каком виде его преподнести, но…

Как-то они его воспримут? От мыслей об этом я словно летела в сладком замирании сквозь бесконечную пустоту. Что неудивительно: наш город – большая аэродинамическая труба.

Как уже говорилось, с некоторых пор я возвращалась в свой необитаемый дом, предвкушая приятное общение с приятным собеседником. Даже с двумя. Пусть я ни одного из них ни разу в глаза не видела, что с того? Мне же с них не икону писать, в конце концов. А виртуальный собеседник имеет перед реальным по меньшей мере одно неоценимое преимущество: его можно домысливать, не опасаясь, что фантазии разобьются, пардон, о грубую ткань материального мира. Да и самой мне неодолимое расстояние служило коваными доспехами, пусть утяжеляющими общение, но зато делающими его безопасным, а меня куда более обычного искренней.

Едва избавившись от верхней одежды и переселившись из сапог в тапочки, я выбралась в сеть и убедилась, что ни Бродяги среди реконструкторов, ни Профессора среди мифотворцев еще (или уже?) нет. Ощутив укол разочарования, я взбодрила себя тем, что еще не вечер, а начало новогодней ночи, так что все впереди, и набросала каждому сообщение в предпразднично-фривольном духе «Я пришел к тебе с рассветом рассказать, что ты с приветом…», сопроводив письмо Профессору стихотворением «в тему». После чего наконец занялась сервировкой.

Господи! Пусть не все в моей жизни стремится к идеалу, но сейчас, когда елочка в углу таинственно поблескивает спрятанными в хвое шарами, диван манит пушистым пледом, тихо-тихо поют из музыкального центра суровые норвежские ребята и ни один человек под Луной на меня не обижен – остается только поблагодарить тебя за все подряд. С праздником! И пожалуйста, помни о нас лучше, чем мы о тебе!

Рассказать, что было у меня на столе? Вкратце? Так и думала, что вы не захотите. Тогда скажу лишь (а вам придется поверить на слово), что все, буквально все было превосходным, и я больше не видела нужды деликатно имитировать, как на официальном мероприятии, отсутствие желудка. Я перепробовала все, не отказывая себе ни в чем, искренне себя похвалила, выпила за свои грядущие успехи и за мир во всем мире и отправилась с инспекцией в Интернет.

И – ура, ура! На этот раз меня там действительно ждали.

БРОДЯГА: Где пропадали, прекрасная Леди?

ЛЕДИ: С чего вы взяли, что я прекрасна, может, я уродлива, как ваши страшные сны?

БРОДЯГА: <<три смеющихся смайлика>> Страшные сны я видел только в детстве и, между прочим, они были довольно красивы: я лежу под деревом и смотрю в небо, а сверху опускается что-то большое и мягкое то ли кусок ткани, то ли ветер высоко-высоко листья несет. Медленно-медленно опускается, заворачиваясь огромными мягкими складками. И меня это почему-то страшно пугает. Пытаюсь закрыть глаза и не могу. А складки ложатся все мягче, выше… Вообще-то это было потрясающее зрелище. Не знаю, почему оно меня так ужасало.

ЛЕДИ: У меня со странными… Тьфу, со страшными снами тоже не все было просто. Жутчайший кошмар моего детства являл собой – вдумайтесь – мягкие зубы. Уточню: мои собственные мягкие зубы. А ужастик рангом пониже – собака с чрезвычайно подвижным лицом. То есть разговаривала она с настолько гипертрофированной мимикой, что как-то не по себе делалось.

БРОДЯГА: То есть сам факт говорящей собаки оставлял вас равнодушной, а пугало, что она при этом рожи корчит?

ЛЕДИ: Ну да. Кого в четыре года способна удивить говорящая собака? Да и сейчас, раз уж на то пошло, мало ли вокруг нас говорящих собак? А также говорящих козлов, свиней и прочих верблюдов гималайских. О присутствующих, естественно, речь не идет.

БРОДЯГА: Леди, что случилось? На работе не все ладится, что ли? Как-то вы сегодня разочарованны и печальны. Или я ошибаюсь?

ЛЕДИ: Не то чтобы ошибаетесь… Нет, не могу переходить с привата на интим с человеком, которого даже по имени не знаю. Лучше уж давайте порассуждаем о природе наших страшных снов с точки зрения матерых психологов.

БРОДЯГА: Предлагаю начать с Фрейда! Уж у него точно нашлась бы точка зрения! Подумать только – мягкие зубы!

ЛЕДИ: Не запугивайте меня! Ночь на дворе!

БРОДЯГА: И какая ночь! Первая ночь нового года. О полете моих ассоциаций, кстати, Фрейд тоже наговорил бы немало, игривый старичок! «Идея о праве Нового года на первую ночь…» Ой, что-то я сегодня расшалился.

ЛЕДИ: Как говорит героиня одного фильма: «Меня осенила догадка: вы пьяны?»

БРОДЯГА: Поразительно! От вас ничего не утаишь. Вы всегда правы. Я пьян, о правое чудовище. То есть нет, это же я чудовище. Ну хорошо: вы правы, трезвая красавица…

ЛЕДИ: Стоп! Я опять догадалась. Вы меня развлечь пытаетесь, а практика у вас в этом деле невелика, да?

БРОДЯГА: Ну допустим. Допустим даже, что вы угадали дважды. Я плохой солдат, но стараюсь. Потому что «Новый год, господа мои. Запах читрусов и хвои».

ЛЕДИ: Во-первых, не читрусов, а цитрусов. Следите за руками. А во-вторых, вот вы и попались, Штирлиц. Тот гималайский верблюд, которому я по огромному секрету сообщила, что такое Новый год, только что сообщила, не обнаружив вас на законном месте, звался не Бродягой, а вовсе Профессором.

.

ЛЕДИ: Эй! Что же вы молчите? С вами все в порядке?

БРОДЯГА: О, женщины! Чуть бывало опоздаешь, а они уже обмениваются романтическими стихами с каким-то прроходимцем, пррощелыгой каким-то!

ЛЕДИ: У вас, по-моему, клавиша «р» западает. И кто бы говорил, между прочим! Двойной жизнью живете, товарищ! Ну-ка признайтесь, где вы подцепили эту многозначительную молчунью с выспренными стихами, а?

БРОДЯГА: Вот только не надо о ней так говорить!.. Впрочем, я первый начал. Похоже, придется смириться с тем, что вы изменяли мне со мной же. С другой стороны, вы сделали мне к Новому году потрясающий подарок. Значит, я могу не рваться по всем швам между Леди и Тикки, да? Я вам открою сейчас тайну глубоко личного характера.

ЛЕДИ: Может, не надо?

БРОДЯГА: Нет, надо. Но если вы кому проговоритесь, мне придется убить вас, потом себя, а потом того, кому вы проговорились.

ЛЕДИ: Ну раз вы настроены серьезно тогда конечно. Открывайте.

БРОДЯГА: Сколько себя помню всегда на общение в сети смотрел скорее скептически. До того, как буквально зацепился взглядом за некую Леди. Она так старалась казаться уверенной и насмешливой особой. И именно за счет этого выглядела одинокой и беззащитной. Я просто не смог пройти мимо. А несколько месяцев спустя – Тикки… Там все было совсем иначе, но опять – не смог пройти мимо. Верите ли, селадоном начал себя ощущать. Пытался самоанализом заняться. На предмет того, что же мне нужно-то: вальса белое молчанье иль холодного моря шум.

ЛЕДИ: Ох, бедный вы, бедный… Но раз настало время страшных саморазоблачений, признайтесь уж сразу во всем. Сколько у вас всего <<ухмыляющийся смайлик>> любимых собеседниц? Вы, помнится, посылали меня на три… хм… сайта.

БРОДЯГА: Говорить всю правду или одну только правду?

ЛЕДИ: Хотите отшутиться? Не сегодня!

БРОДЯГА: Ох… Ну хорошо… Есть еще одна. Только она совсем сказочный персонаж. Самый сказочный.

ЛЕДИ: Что сие означает, коварный?

БРОДЯГА: Ничего особенного, поверьте. Просто и вы, моя дорогая, и Тикки, несмотря на то, что, возможно, я никогда не увижу вашего лица, мне куда ближе, чем эта персонажка. Потому что общение с вами гораздо более осязаемо, нежели мои с ней пустые «пожизневые» диалоги. Так что не берите в голову, милая Леди. К тому же… мы ведь никогда не виделись. А вдруг я страшнее, чем ваши мягкие зубы?

ЛЕДИ: <<три смеющихся смайлика>> Страшнее невозможно!!!

БРОДЯГА: Уж утешили так утешили! Благодарю вас!

ЛЕДИ: Да не за что! Приходите еще.

БРОДЯГА: Всенепременно!.. А вы, если вдруг утешение понадобится вам, вы ко мне придете?

ЛЕДИ: Вы же знаете, у нас, железных леди, всегда все в порядке! К сожалению… Лучше скажите все-таки, как вас зовут? Неудобно, знаете, в доверительной беседе называть человека без малого порядковым номером…

БРОДЯГА: Нет, милая Леди, не спрашивайте, эту леденящую кровь тайну я унесу с собой в могилу.

ЛЕДИ: Неужели не только вы сами, но и ваше имя – страшное, как… (Теряюсь в догадках…)

БРОДЯГА: Не то слово! <<смеющийся смайлик>>

ЛЕДИ: С вами просто невозможно разговаривать!

БРОДЯГА: Да, я крепкий орешек!..

ЛЕДИ: <<три смеющихся смайлика>> Ну вот вы и снова прокололись, Штирлиц! Будем знакомы, мистер Уиллис! Ничего, если я буду звать вас просто Брюс?

БРОДЯГА: Преклоняюсь перед вашими дедуктивными способностями, Леди.

ЛЕДИ: Ну вот, хоть кто-то, наконец, оценил по достоинству!

БРОДЯГА: Скажите, мой маленький друг, как вы себе видите наши дальнейшие отношения? Мне по-прежнему следует к моей современнице с переднего края науки девятнадцатого века обращаться как к Леди, а непознаваемое сказочное существо звать Тикки?

ЛЕДИ: А вам именно так больше нравится?