Текст книги "Реализация (СИ)"

Автор книги: Елена Лобанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Ответом ему была тишина. Но – недолго. Через секунду она сменилась воем, рыком и ором. Сквозь чудовищную какофонию Талик с трудом расслышал свой собственный мысленный приказ:

– Бей пацифиста!

Глава 22

Нальдо еле успевал огибать стволы. Пожалуй, он даже за попаданном бежал медленнее, когда тот ломился через лес за рыжей псиной. Магический фон дрожал с постоянным колебанием. Сильмэ выставила защиту. На самом деле, слишком уж волноваться не стоило. С учётом способностей Силь – вообще не стоило. Но он ничего не мог с собой поделать. Раз потребовалась защита, значит, было нападение.

Где начинается граница защитного контура, Нальдо сориентировался уже в прыжке через придорожную канаву. В контур вошёл чисто, не потревожив силовой щит.

Действительно, зря переживал. Сильмэ – профессионал, и паника – не её стиль. Защита была поставлена с учётом его возвращения. Его и Золотова. В узлах привязки стояли метки на ауру. Этот контур Наль при всём желании не нарушил бы – впустил как домой.

"Паникёр", – в который раз за день огорчился Нальдо. Пришёл без сопровождаемого, которого надо было завести внутрь... Ладно, время ещё есть, и Золотова можно будет перехватить на подходе.

Для писателя стояла односторонняя метка – только на вход, чтобы не лез к опасным соплеменникам. Соплеменников писателя на дороге имелось четверо. Девушка и три парня. Все конные.

Ан-Амирон оценил обстановку и ту опасность, от которой пришлось загораживаться. М-да... Надо было поконкретнее разобраться с Баськиным бормотанием, если напарник помнит, что набормотал. Кого должно погубить любопытство? Охотника, возжелавшего лично пообщаться с порождением неадекватной фантазии, или само порождение?

Попаданка защищала себя от магического воздействия тем самым способом, который был описан изобретательницей "единодраков", но в другом романе – о попаданах. В соответствии с теорией автора, девушка себя "экранировала". На голове попаданки красовалась кастрюля. Из-под кастрюли, на манер кольчужной защиты свешивалось полотенце. Судя по длине и пухлости – банное. Ошибиться было невозможно. "Весталка". С тем же успехом попаданка могла бы написать себе определение классификации на спине и на груди, чтобы все видели.

Ничего кроме умиления "защитный кастрюльный контур против ментального воздействия" не вызывал. Может, автор посудной идеи вырос в неблагополучной семье? Нальдо читал, что жительницы Изнанки порой обеспечивали свою неприкосновенность с помощью сковородки, скалки, и что совсем страшно – утюга. Но то была неприкосновенность физическая. А вот, чтобы защищать свой разум кастрюлей... Охотник решил не ломать голову, и заглянуть попозже в подробные исследования. Весьма возможно, что кастрюля являлась продолжением темы бытовой обороны, но в романтическом стиле, которого требовали любовные романы.

Не считая нетипичного головного убора, "весталка" от прочих девиц Мутного Места отличалась мало. Даже реализованная избыточная привлекательность не зашкаливала выше стандартного уровня.

"Данайцами" оказались два парня с реализацией магов, один из них – достаточно сильный, и эльфо-реализованый попадан безо всяких дополнительных способностей, но вполне приличной внешности. Кое-какие перегибы в его облике присутствовали – уши длинноваты, но в целом попадан был не слишком вычурный. "Светлый эльф", – определил Нальдо.

С "данайцами" всё было ясно и понятно. Им избыточной привлекательности девицы хватило с головой. На попаданку вся троица кидала страстные взоры. Страстные, но печальные. Влипли.

Эх, уточнить бы у Баськи, что же всё-таки означала та фраза о кошке. Но талантливый интуит был занят. Он, если это можно так назвать, беседовал с противником.

Похоже, Нальдо поспел как раз к передышке в сражении. Стороны приступили если не к переговорам, то к разговорам. Хоббиты смирно сидели на лошади и улыбались. Сильмэ держала под уздцы кобылку и дожидалась конца перепалки. Даже не отвлеклась на появление Охотника.

– Бась, тебя сменить? – Счёл нужным поинтересоваться Наль.

А вот обладательница анти-магической кастрюли отвлеклась и даже очень. Она поправила сползающую на нос кухонную утварь, подпихнула её сбоку краем полотенца, чтобы сидела плотнее, и уставилась на Нальдо во все глаза.

– Вы эльф!?

Казалось, её удивлению нет предела.

– Да уж не гоблин.

Нальдо терпеть не мог отвечать на риторические вопросы.

– Как эльф может пленить невинное существо? Немедленно отпустите несчастных!

Девица указала пальцем на хоббитов.

– Я ей говорил, – почти простонал Баська, – буйные они. Полоумные. Нуждаются в попеке.

– В опеке, – уточнил Нальдо. – Точно. Всё верно. Ещё как нуждаются. А вам-то что за дело до них, знойная Орлеанская Девственница?

– Откуда Вы знаете?! – Аж взвизгнула попаданка. – И она знает, что я девственница! – На сей раз, указующий жест предназначался Сильмэ. – И даже он! – Палец переместился в сторону Баськи.

– Да что тут знать? – Нальдо пожал плечами. – У Вас же – кастрюля. Кстати, она очень оригинальная. Из дома? – Девица, не ожидавшая такого развития беседы, кивнула, и кастрюля снова съехала на нос. Ан-Амирон попытался развить успех мирных переговоров. – Да-а, здесь такие не делают. "Цептер", кажется? Потрясающее изобретение! В нём и еда полезнее, как честно врёт производитель, и голова ... в общем, и всё остальное. Значит, эта посуда ещё и от нескромных мыслей защищает? Ну и как? Действенно?

Девица опять кивнула. Изделие шарлатанского конвейера тюкнуло владелицу по переносице.

– Что Вы себе позволяете? – Очнулась попаданка и тут же впала в благородную истерику. – Немедленно развяжите близнецов! Иначе мой муж вас испепелит! Вы – поддельные эльфы!

– Гном я! – Обиженно пробасил Баська.

– Муууж!? – Нальдо был потрясён. – Это который из несчастных?! – Судя по реакции, несчастным испепелителем оказался тот маг, который – сильный. То-то он глаза страдальчески закатил. – Сочувствую, парень. – В памяти всплыли подробности из раздела закрытой информации, те самые, которыми поделилась Силь. – Ты пока один муж, или есть ещё кандидаты? – Спросил Наль на удачу.

– Я люблю её. И они тоже, – прохрипел попадан, подтверждая догадку.

– Понятно. – Нальдо действительно было всё понятно. На то он и Охотник. – Ты её любишь, они её любят, она их любит, а поскольку любовь – прекрасное чувство, то она целуется и обжимается со всеми тремя, но никому не даёт, чтобы никого не обидеть. Жёсткий петтинг с обнажёнкой. Мазохист ты, парень.

– Убей его! – Завизжала попаданка. – Этот пошляк ничего не понимает в высоких отношениях!

Нальдо не ожидал, что замороченный маг попытается немедленно исполнить приказ. Попытался. На защиту обрушился огненный шар.

– Поправка! – Вполне серьёзно заявил Нальдо. – Не в высоких отношениях, а в высоких извращениях, выдаваемых за отношения.

Второй маг ударил без приказа почти-невесты. Попадан в эльфийском образе ничего, кроме образа, не имел и остался не у дел.

– Жертвы миазма, – включился в работу Баська.

– Маразма, – поддержал Наль. – То хоббитов им развяжи, комплекс спасителя Отечества по шерсти погладь, то проникнись их тройственным союзом!

– Наталка... Анталка...

– Антанта, – автоматически отреагировал на Баськину ошибку Нальдо. – Но не исключено, что и Наталка. Наталия. Или как там тебя? Кончай парней морочить, снимай с головы кастрюлю верности, а то она тебе обзор загораживает, и выбирай кого-нибудь одного. С кастрюлей на голове это сложно. А на ощупь – крайне неприлично, – раззадоривал попаданов ан-Амирон. Должны же они исчерпать резерв и выдохнуться. А то вдруг, нечаянно Золотова подпалят, если он под шумок приползёт. – Слушай, дельфин огнедышаший, – обратился он к магу посильней, – у нас дела, нам дальше ехать надо.

– С нами панац... панци...энт, – как мог помогал Баська.

– Пациент, страдающий гобулизмом, – предупредил Нальдо. – Упаси вас Творец, покалечить мне жертву авиакатастрофы, блюстители повторной невинности!

– Какой невинности!? – Взрычал главный муж и снова сформировал огненный шар, но уже значительно меньшего размера и яркости.

– Такой-такой! – Заверил попадана коварный Охотник. – Повторной. Раз девушке так сильно захотелось поиграть в весталку, значит, она до того как попала, дала не тому, да и не одному. Правда, Наталка? – Нальдо подмигнул ошарашенной девице. – Было бы у тебя всё в порядке с головой и с личной жизнью, ты бы себе такую ролевуху не устроила, мечтунья. Ты узнай, – снова обратился он к магу, – как там у неё до попадания дело с непорочностью обстояло? И сколько ей годков? Полтинник-то уже есть, а, Наташ? – Наль старательно копировал речь изнаночников: – Нехило старушенция развлекается! Вторая молодость, дополненная, исправленная, том десятый.

– Сорок пять, тётя... – замялся Баська.

– Девочка опять, – закончил за него Нальдо.

Маги попытались ударить вместе, но получился лишь не самый впечатляющий фейрверк. Почти выдохлись.

– Катрин! – Неожиданно подал голос ушастый попадан, – Скажи, что это неправда!

– О! Катюха! Будем знакомы! – Не унимался Нальдо, понуждая обозлившихся магов напрочь исчерпать резерв, – свезло тебе на малолеток! Не переживай, здесь кругом наивняк непуганый, ещё с десяток таких найдёшь. Где три, там и двадцать три. У нас тут – пруд-пруди мужиков, достойных высоких извращений, люби – не хочу!

– Прекрасная фффурия, – фыркнул Баська.

– Гурия, Бась.

– Ага, эта... точно – гурия, – согласился напарник.

Поименованная Катюхой сползла с коня и ринулась в атаку с невесть откуда взявшимся оружием. Ложкой. Черенок ложки гнулся, защитный контур, что неудивительно, держался и не протыкался.

– Эх, мадам! У Вас и дети наверняка есть. Эта... Были, – сокрушённо добавил Баська. – Что же Вы, сударыня, так осерчали, – перешёл напарник на высокий штиль. – На правду обижаться нельзя. Дали бы нам проехать, мужей менять бы не пришлось... на переправе. Незачем эта... комулягер затевать было. Хоббитов отбивать.

– Невинных, как дети, – добавил Нальдо. – У тебя, Катюх, уже три грелки есть. Куда тебе ещё две? А растление детей карается по закону!

Попаданка Катерина, отбросив ложку, лупила по силовому щиту кулаками. Наконец, она применила тяжёлое оружие. Схватила кастрюлю за ручку и пустила в дело. Магический предмет фирмы Цептер с задачей не справлялся и от щита отскакивал.

– Головку застудите, – искренне сочувствовал Баська. – Как же Вы без шапочки-то?

– И мыслишки непристойные сразу заведутся. Ветром надует, – поддержал его Нальдо.

– Твари, – рычала, рыдая, попаданка. – Что вы понимаете?! Я их люблю!

– Хоббитов?! – Потрясённо выдохнул Баська.

– Угу, всех сразу, – согласно кивнул Наль. – Ещё полчасика, и другана нашего любить начнёт. – Ан-Амирон переключился на попаданов: – Достоин. Рекомендую. Такой парень! Да вы его видели, наверное. В небе летал который. Падший ангел! Совсем недавно пал, кстати. И часа не прошло. Свежачок.

Первым развернул коня в обратный путь маг послабее.

Ушастый эльфо-попадан ещё подождал ответа "Катрин", но пример дезертирства оказался заразительным, и ожидание не слишком затянулось. "Светлому", может, и надоели приставучие невесты-всех-принцев, но они, по крайней мере, предпочитали пристойные любовные романы. Эльфийская реализация изначально не предполагала тяги к гаремной жизни в рамках нефратернальной полиандрии. Впрочем – и фратернальной тоже. Почти-эльф пришпорил своего скакуна и умчался вслед за магом. Маг-муж остался.

– Золотов близко, – шепнула Силь.

– Я его слышу, – так же тихо сообщил Нальдо. – Он позади контура выходит. Всё нормально.

Надо признать, что с нормальностью ан-Амирон поторопился. Золотов был ободран так, как будто воевал с тёркой. Ну, это-то понятно. А вот остальное... Когда Наль оставлял писателя обниматься с ёлкой, ничего нового в его внешности не замечалось. А теперь замечалось и даже очень. Вокруг гребня попадана из всклокоченной шевелюры на манер короны торчали синие перья. Интересно, откуда они опять взялись и почему?

– Индеец Чунга-чанга, – пробормотал потрясённый Баська.

– Чингачгук, Бась. – Романы об индейцах Охотник читал с не меньшим удовольствием, чем детективы, и хорошо помнил имена любимых героев.

– Ага... эта... Чинга...чгук, сын Чучундры.

М-да... Напарник, как обычно, всё свалил в одну кучу – и крысу Чучундру, и Виннету сына Инчучуны, и Чигначгука, но на сей раз Нальдо решил его не поправлять. Зачем оскорблять Инчучуна? Сын Чучундры – самое то. Интуит прав.

Золотов влетел в защитный контур, растолкал стоящих в арьергарде коней и с хриплым рёвом кинулся на попаданов. Писатель с разгона налетел на щит, отшатнулся назад и заорал сиплым шёпотом:

– Что, боишься, не подпускаешь!? Струсил, щенок?!

Несмотря на то, что демонический писатель кидался к магу, на его рывок отреагировала лошадь попаданки Катерины – задала стрекача, да и сама Катерина отпрянула, загораживаясь кастрюлей. Маг своего коня кое-как удержал.

– Ну, вот. Можете познакомиться, – с деланным печальным вздохом сообщил Нальдо, – наш пациент. Ушибленный. Кажется, он хочет поближе пообщаться с вашими трупами. Так как, защиту снимать?

Золотов развернулся в прыжке.

– А-а! Это ты меня не пускаешь?! Снимай, – угрожающе-страшно сипел подопечный, – я его завалю! В бараний рог согну! – Писатель снова развернулся к противнику. – А его коня на мясо пущу, – капал слюной сын Чучундры. – У меня хоббиты голодные. Их кормить надо.

Хоббиты услышали о еде и слегка оживились. Да и магу-мужу вполне хватило пищи для размышлений.

– Так бы и сказали, что вы местные власти, – обиделся попадан, – сумасшедших отлавливаете.

Катерина застыла. Но вовсе не потому, что кто-то где-то ловил сумасшедших или оказался настоящим эльфом или гномом. Она как заворожённая рассматривала Золотова. На лице попаданки был нарисован прямо-таки детский восторг. Её вроде-бы-муж, судя по открытому рту и часто моргающим глазам, не ожидал такого неприкрытого интереса к демоническому индейцу, страшному и очень злобному.

Маг закрыл рот, аж клацнув зубами, тряхнул головой, как будто отгоняя наваждение, и совсем иначе взглянул на всю компанию: Катерину, хоббитов, Виталия, очень "кавайную" Силь, а так же на представителей власти – Нальдо и Баську.

– А... Ага, – сделал вывод маг, – сумасшедших, значит...

Погрустневший попадан развернул коня в ту же сторону, в которую уже ускакали два соискателя большой любви. Развернул, поднял скакуна с места в галоп, и... только пыль столбом взвилась.

– Эй, – запоздало крикнул Нальдо, – жену забыл!

– Эта... оставил, – резюмировал Баська.

– Подонок! – Хрипел вслед попадану Золотов.

Сильмэ сняла защиту и ценный писатель, позабыв о лошадях, понёсся догонять "подонка" пешком. Погоня закончилась едва начавшись. После пяти мощных скачков Виталий Петрович сделал пару шагов и рухнул в пыль.

– Ах, – сладострастно выдохнула Катерина, – какой благородный...

– Демон, – напомнил Нальдо.

– Печальный демон, дух изгнанья... – бормотала весталка, опасливо приближаясь к Золотову. – Он ранен! Какое несчастье.

Судя по тому, что Катерина скорее ворковала, чем говорила, обессиливший попадан был её новым счастьем, а не несчастьем.

– Бась, – Нальдо решил уточнить пророчества интуита. – Кого сгубило любопытство, и кому, будь они неладны, данайцы оставили эту... кошку?

– А!? – Баська хлопал глазами и не мог взять в толк, о чём речь. – Эта... весталку... нам оставили. Больная же!

Вот и пообщался лично с попаданкой новой квалификации! Как избавляться от магически-нахальных девиц, Нальдо знал, с невестами-тёмных-эльфов-принцев тоже сталкивался. Как избавиться от весталки предстояло узнавать. И что-то подсказывало, не иначе как интуиция, что избавляться придётся долго и нудно. Или дать новое задание Золотову? Но их писатель должен корректировать магов, демонов и прочих вампиров. Женщины, уж точно, были не по части его творчества.

Талик сидел на дороге, стряхивал с себя глинистую пыль и вяло отбивался от навязчивой девицы. Полоумная девчонка в кастрюле устроила небольшой стриптиз, снимая с себя нижнюю юбку. На этом всё интересное закончилось. Теперь она самоотверженно рвала её на бинты для героя.

То, что Талик – герой, ни писатель, ни все его сущности, включая Горгуля, не сомневались.

Герой-любовник теперь со всеми во всём соглашался. Размазанный изнутри по черепу тонким слоем, он сидел тихо и ни во что не встревал. Будет знать, как грозить изменениями метаболизма!

Попаданка приступила к бинтованию необъятного торса Талика, весьма неприятно прижимаясь к свежим ранам. К ранам – неприятно, а вот факт того, что девчонка и без всяких горгульских ухищрений лезла обниматься, низводил Горгуля до совершенно ненужной в организме сущности.

– Женщины любят победителей, – авторитетно заявил маг. – Красиво от нас этот парнишка сбежал! Шустро!

– Пусть нам и не удалось порвать этого труса... – присоединился демон.

– Загрррызть! – Согласно рыкнул оборотень.

– Да, мы и сами по себе неотразимы, – завершил их мысль Бутончик. – Героически прекрасны, благодаря порыву.

Горгуль намёк понял и притворился обморочным.

Талик оглядел поле несостоявшейся битвы. Жаль. Такой порыв зря пропал. Но, ничего! В Мутном Месте всяких мерзавцев на сто лет припасено. Надо только добраться до любого худо-бедно населенного пункта и выяснить, нет ли там какого-нибудь негодяя. Негодяю сразу же наступит заслуженная «хана». Перед отважным писателем-демоном-магом-вампиром никто не устоит.

– И оборотнем, – обиженно прорычал Витас.

– Да-да, и оборотнем, – согласился Талик.

Писатель Золотов почти без помощи сердобольной девушки поднялся на ноги. Надо бы поближе познакомиться с жертвой подонка и выяснить, что он злоумышлял против такой нежной и очаровательной девочки. Но, как назло, горло саднило, а нормальный голос возвращаться пока не желал.

– Катерина, – представились попаданка.

– Виталий, – прохрипел в ответ Талик и даже шаркнул ногой, той, что в сапоге, изображая что-то вроде намёка на поклон.

– Эта... – с боку подобрался Баська, – Ваш сапог, сударь! – и вручил Талику недостающий предмет экипировки.

– О! – Тут же внутри запищал Бутончик.– Прелесть какая! Наш сапог уже нашли!

– Неплохо полетали, – заключил демон, предваряя монолог вампира о крайне выгодной реализации отваги, – почти без потерь.

– Одни находят, другие теряют, – глубокомысленно заявил маг, но не стал выпендриваться и дожидаться расспросов, а сразу пояснил: – Девушку, похоже, ограбили.

Талик млел, слушая культурный диалог сущностей. То ли все сдружились против Горгуля, то ли общая цель в виде недобитого негодяя – лучшее средство от внутренних свар.

– Или она просто очень бедная, – внёс свою лепту в беседу писатель Золотов.

Конечно, хотелось занести в актив героическую защиту жертвы ограбления. Но против фактов не попрёшь. Если бы попаданку грабили, то и кастрюлю отобрали бы. Хорошая кастрюля. А то, что девчонка использует её как шлем, свидетельствует о том, что она сама не чужда героизма и некоторой воинственности, да видно аборигены не нашли у неё в голове ничего, за что можно заплатить. Бедолага. Ни меча, ни лат, ни шлема. Как она выкручивалась без денег при здешней-то жизни? Кстати, и импровизированный подшлемник-полотенце – совсем неплохое.

Талик вспомнил пушистую махровую простыню, в которую он в детстве кутался с головы до ног.

– Может, купить у неё полотенце? – Предложил он сущностям благородный план спасения Катерины от безденежья. – И кастрюлю тоже. Очень недурственный котелок. Полированный.

Вопрос остался без ответа. Глянув в полированную поверхность "недурственного котелка", Талик и всего его сущности чуть не взвыли от досады. Покатые бока кастрюли искажали героическую внешность Золотова, но суть отражали верно. И суть заключалась в том, что на голове у него торчали мерзкие синие перья. Фу, гадость!

– Горрргуль, гад такой! – Выразил Витольд мнение всех сущностей.

– Ладно, – мысленно скрипнул зубами писатель Золотов, – на вечернем привале или выдернем или отрежем. А пока... – Талик подал смущённой попаданке руку и галантно просипел: – Прошу Вас, позвольте предложить Вам место в седле.

Не слишком благородный мерин фыркнул, но сопротивляться не стал.

Талик и в одиночку-то еле забирался на коня. Крылья мешали. А тут ещё предстояло затащить туда же девушку. Кое-как справился. Правда, не без инцидента: нагнувшись вниз, в то время как попаданка пыталась, поставив ногу в стремя, подняться вверх, рога Талика со звонким «блямс» встретились с кастрюлей-шлемом Катерины. Кастрюля украсилась вмятиной.

Девчонка оказалась на редкость тактичной. Никаких хамских заявлений и претензий на счёт причинённого ущерба не последовало. Она свела всё в шутку. Более того, Витольд неожиданно заслужил комплимент. По мнению Катерины, рога "печального демона" были "с благородным изгибом". Демон не стал обращать внимание на эпитет "печальный", раз уж всё равно голос пока не работал, и расспросы откладывались, зато немедленно обвил хвостом талию попаданки.

– О, я понимаю, – тут же объяснила его действие Катерина, – так гораздо надёжнее. Ах, какой Вы любезный и заботливый!

Теперь и Талик мог похвастаться наличием "девушки в седле". Конвоир пытался не показывать, насколько он раздосадован, но ему это плохо удавалось. Вот, спрашивается, что может быть обидного в том, что не только у Нальдо есть девушка... в седле. Какие же остроухие, оказывается, мелочные выпендрёжники и себялюбцы! Эльф заметно скис. Да и у Силь обвисли непомерно длинные уши. Тьфу!

Отряд возобновил движение. Нальдо с Силь вырвались вперед. Баська рысил позади с хоббитами. Талик прижимал к могучей груди Катерину, которая не уставала восхищаться его внутренними и внешними качествами. Несколько раздражала кастрюля, которая тоже время от времени прижималась к его могучей груди. Очень противно-холодная кастрюля. Как оказалось.

– Ладно, герои и не такие неудобства терпят, – благодушно рычал таявший от комплиментов Витольд.

Где-то через час несмолкаемой трескотни Катерины демон уже не был уверен в том, что следует терпеть герою, а что – нет. Попаданка, пользуясь молчанием Талика, вещала без умолку, выдумывая такие объяснения каждому телодвижению кавалера, что сомневаться не приходилось: как ни обидно, девчонка нагло сочиняла себе героя, совершенно игнорируя наличие вполне живого и в корне отличного от её фантазий демонически прекрасного Виталия.

Бутончик, как лучший счетовод, сложил все измышления попаданки и явил на обозрение сущностей образ демона с белыми кожистыми крыльями и не менее белыми рогами. Светящийся нимб сидел на радужном шипастом гребне как влитой. Глаза ангельского героя девичьих грёз испускали неземное сияние с оттенком в нежную райскую зелень, а ноги с алмазными пяточными когтями украшала вьющаяся, как у ангорской козы, шерсть. Розовая шерсть.

Вампир постарался на славу. Витольд рухнул в желудок, и Талика снова замутило. Бормотун пошевелили ирокезом и изумлённо выдал:

– Талик, какой сюжет! Представь: демон рождается альбиносом! Суровые будни Белого Демона, которого гонят и демоны, и ангелы! Какой героический роман мог бы получиться! Один – против всего мира!

– Героический роман с любовной линией, – тихим шёпотом рискнул встрять Горгуль. – Никаких проблем с соблазнением, – герой любовник судорожно сглотнул горлом Талика. – Можно прямо в храме сводить с ума прихожаночек, – вкрадчиво соблазнял на сомнительные подвиги Горгуль. – Всего-то и надо – изменить цвет. Пустяк. Первый же встречный монастырь – наш. Обеспечу полный доступ в любую келью, – не скупился на обещания недобитый монстр любовных баталий.

Витольд взлетел вверх по позвоночнику и шилом вонзился в основание черепа:

– Я тебе устрррою монастырь! Только попробуй сделать из нас розового козла! – Демон впал в ярость, грозя всем сущностям и основному носителю затяжной мигренью.

Неожиданно в голове, в районе левого уха раздался тихий и жалобный всхлип:

– Талик, – ещё раз всхлипнул и заскулил Витас, – не хочу быть розовым оборотнем. С меня и лысого хвоста хватит. Спаси нас! Эта попаданка так мечтает, так мечтает... вдруг, повлияет, и мы перевоплотимся, как тёмные в хоббитов?

Писатель Золотов не страдал излишней мнительностью. Куда там этой Катерине перекрасить его по образу, явленному Бутончиком? Но... всё равно – противно же. Его должны любить таким, какой он есть, а не каким выдумали. Пока попаданка окончательного не придумала себе ангела, ситуацию надо было исправлять. А то совсем повода для гордости не останется – придётся признать, что девушки совершенно не способны любить очаровательное чудовище с мощным рыком без последующей мимикрии в принца. Сопливое сокровище в кудряшках девочкам будет обеспечивать Горгуль. Но какая от этого радость?

– Никакой! – Подтвердил Витольд. – Одна гадость. Талик, где в организме можно устроить монастырь? Озабоченного надо туда загнать, раз он так хочет. Пусть посидит подальше от соблазнов. А то он на каждую встречную нашими глазами покушается.

– И нас искушает, – согласился Витас.

– Одно разорение от его искушений с покушениями, – присоединился Бутончик.

Сущности обрели былое единство, совсем как перед попыткой убиения Горгуля. Талик был с ними согласен: героя-любовника надо куда-то законопатить, чтобы в мыслях не путался.

– Аппен-н-н-дикс! – Грозно, как заклинание произнёс Бормотун.

В голове заметалось эхо: "Дикс, дикс, дикс".

Сработало. Горгуль стремительно миновал желудок и исчез. Как не бывало.

Осталась ещё одна задача: разрушить иллюзии Катерины. А то она уже просила рассказать, сколько невинных девственниц Талик спас от насильников. То ли Катерина списала молчание Виталия на "потрясающую скромность" героя, то ли он умудрился кивнуть невпопад на вопрос "спасал ли?"... Писатель Золотов покончил с решением внутренней проблемы как раз к началу её расспросов о подробностях спасения:

– А она была блондинка или брюнетка?

– Кто? – Хрипло уточнил Талик.

– Девушка, которую Вы спасли.

Начинать надо было с главного – с разъяснения "кто есть кто" и сколько этих "кто" обнимаются сейчас с Катериной и криво отражаются в её кастрюле.

– Кто из нас спас? – Голосом Витольда уточнил писатель Золотов, заставив Катерину вздрогнуть.

Попаданка стащила с головы свой кухонный шлем, следом полотенце – чтобы тоже не мешало обзору, и уставилась на Талика широко распахнутыми карими глазами.

– О! У Вас есть такие же благородные друзья? А где они сейчас?!

– Все при мне, – заверил Талик попаданку. Горло уже почти не саднило. Наверное, сказывалась магически-демоническая регенерация. – А точнее... – последовала эффектная пауза, – все во мне. Позвольте представиться ещё раз.

Писатель расслабился и разрешил сущностям высказаться вслух:

– Витольд, – снова рыкнул демон, демонстрируя свой голос.

– Витас, – почти тявкнул оборотень.

– Бутончик, вампир, – смущённо пролепетал любитель прелых груш.

– Маг, – солидным баритоном обозначил себя Бормотун. – Эти несносные сущности, – демон, вампир и оборотень, – пояснил он, – предпочитают клички. Скажут, что я – Бормотун, не верьте. Виталиас Петровичус, к Вашим услугам.

– Ха, – попытался встрять демон.

Но Талик его перебил:

– Есть ещё пятый. Но мы его отправили в ссылку. Как развратника. А я... Виталий Петрович Золотов. Писатель, – гордо завершил Талик.

Попаданка обмякла в его объятиях, кастрюля выпала из безвольно повисшей руки и с жалобным звоном пересчитала камни на дороге.

Конвоир спешился, подобрал изрядно пострадавшую утварь и посмотрел на Талика с нескрываемым сожалением.

– Ну, и ты считаешь себя умным, Виталий, Писатель Петрович? А?

– А что?! – Талик пожал плечами и крыльями, – меня никто не предупреждал, что о писательстве нельзя рассказывать. Писать нельзя, слышал, но о соблюдении тайны писательской деятельности заранее предупреждать надо было.

Эльф на его оправдания только кастрюлей махнул.

– На, – протянул он "шлем" Талику, – отдашь своей жене-невесте, когда очнётся.

– Какой жене?

– Этой вот, – кивнул конвоир на шевелящуюся Катерину. – Она только что влюбилась в новый гарем. Ты бы попробовал сочинить какое-нибудь разубеждающее произведение. О красоте моногамии, например. Хоть в стихах, хоть в прозе. Думай. В твоих же интересах.

Насчёт интересов Талик совсем не был уверен. Допустим, он сочинит. Но сочинение в своих интересах, оно же – бесплатное! Не на того напали! Да и тема... совсем не демоническая.

– Любовь моя! – Внезапно ожила и вцепилась в ошейник Талика Катерина, – а тот, которого сослали за разврат, он кто? А может, он исправился? А как его зовут?

– Горгуль, – машинально ответил Талик.

Его занимала совсем другая проблема. Многогранность своей натуры он попаданке явил, и каким-то странным образом "переплюнул" почти сформированный в её воображении ангельский образ. Причём – моментально. Однако, Катерине оказалось мало присутствующих сущностей, ей ещё и ссыльного подавай. Получалось, что его, Талика, всё-таки полюбили (если верить эльфу) именно таким, какой он есть. А девушка-то ничего так...

Талик по-новому посмотрел на вцепившуюся в него Катерину. Глаза, как он только что видел – карие, носик – слегка курносый, волосы русые, в целом очень даже миленькая, вполне фигуристая и очаровательно наивная. Сама неиспорченность. И вцепилась совсем не нагло, как Гелла, скорее – как утопающий. Для его героической натуры – самое то. Вот, бы была ещё не так болтлива... Но, в общем, очень даже приятная девушка. И несчастная. Муж бросил. Вот эльфу-то с его ненормальной любовью к существам среднего пола тоже следовало бы помолчать. Ишь, какой острослов – обозвать "гаремом" многогранную натуру писателя! Извращенец остроухий.

Катерина напомнила о себе, чуть подёргав Талика за ошейник. Не иначе – хотела о чём-то спросить, но не успела. Конвоир напрягся, рявкнул: "Тихо", а потом ни с того, ни с сего приказал:

– В галоп!

Неужели наметилось что-то опасное? Сущности разом встрепенулись. Опасность – это хорошо! Будет и на их улице драка.

Миновав поворот, и почти достигнув конца дорожной петли, вся компания натянула поводья. Дежа вю. Когда-то они так же наткнулись на беглую лошаку Силь. Конь бывшего мужа-мага, (по несомненному убеждению Талика – подлеца), мотался от вытоптанной на обочине полянки до противоположной стороны дороги, выпучив глаза. Самого подлеца нигде не было видно. Неужели в кустах отсиживается? Или отлёживается? Поделом! Но всё-таки конь вёл себя странно: он был не стреножен, сильно напуган, временами всхрапывал, но не убегал, а нервно перебегал от поляны до кустов подлеска и обратно.

– Попали, значит, – неожиданно нервно заявил конвоир.

– Куда мы попали? – Уточнил Талик, поскольку пока не ощущал грядущего сражения. Не с конём же воевать.