Текст книги "Реализация (СИ)"

Автор книги: Елена Лобанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Глава 12

Талик еще толком не проснулся, хлопал глазами и озирался, пытаясь понять, что случилось. Силь визжала так, как будто ей мышь под лохмотушки залезла... или змея. Остроухий шипел: «Ты что наделал, мерзавец...», Баська стонал, причитая: «Ельфы были, демоны были, оборотни были, маги и колдуны были, попаданки наглые были, всё было, теперь еще и эти... этих еще не было!» Причина переполоха нашлась на краю лужи. Около зловонного водоемчика сидели два этаких близнеца – каждый с грустным взором Элайджи Вуда, обычного роста, но с волосатыми ногами пятидесятого – не меньше – размера. Мохнатыми. Местами.

– Хоббиты! – Потрясенно пискнул Бутончик в правом ухе.

– Но... не полурослики. Двоерослики! – Классифицировал новый вид хоббитов оборотень.

– Тааак, – присоединился к пробудившейся компании Витольд и сразу сообразил, в чём причина исчезновения двух ельфов и появление вместо них мохноногих чудиков. Что характерно – двух! – Ну, и куда мы отправим эту агитбригаду? К тёмным!? Антирррреклама! – Взрычал демон.

– Но.... В этом есть свой большой плюс! – Как ни в чём небывало заявил Бормотун. – Вот, два садовника-арендатора уже есть! Выделим им по наделу, и пусть работают. И, кстати, они не будут портить пейзаж своими хибарами. Разойдутся к вечеру по норам – и порядок. Полная гармония!

– Ага! Наклепать еще с полсотни таких же арендаторов, и слушатели наши владения за версту будут обходить для полной гармонии! – Расстроился Талик: перед мысленным взором безвозвратно таяло подземелье с факелами.

– Норы?! Да такие "хоббиты" нам не норы, а метро под всем имением проковыряют! – Визжал оборотень. – От них даже под землёй покоя не будет! А вы вспомните, какие они прожорливые!

– Надо просто подправить сюжет для следующего выступления! – Бормотун засел где-то в лобных долях и пучил глаза Талика, с любопытством рассматривая двух мирных.... Даже слишком мирных пахарей. – Вот! Магия у нас есть! И какая! Это Вам не примитивный фаербол. Вполне созидательная магия! Значит, надо её не так активно применять в будущем.

Талик еще раз оценил ущерб. "Минус два рекламных агента, плюс два садовника". М-да. Ну, ничего. Не хоронить же идею в целом. Надо просто заранее продумать и отрегулировать накал страстей, а то кто-нибудь послушает-послушает, да и овластелинится на его голову: мало ли за кого слушатель будет активно болеть и чью шкуру на себя примерит. Это еще – ничего, что дело хоббитами обернулось, а могли к утру и пару назгулов в луже найти... И хорошо, что Силь не сильно сострадала главному герою вчерашней истории, а то тоже охобитячилась бы. Кавайно...

Как Талик ни старался, но даже всеми пятью сущностями не смог представить себе кавайного хоббита. Зато смог представить новые возможности... Ха! Демон, в своей извечной страсти извлечь из всего выгоду самым коварным образом, разворачивал в воображении наглядную агитацию. Он представил такую панораму событий на всеобщее рассмотрение, что Бутончик опять собрался переселяться в район копчика. Чего только не насочинял... Там были и слушатели – те, которые платят деньги, и тайные агенты, переделанные великим автором-бардом с учётом полной преданности, и пойманные этими агентами любители дармовщины, которые массово перевоплощались в хоббитов после очередной сказочки "почти бесплатно"... Перспектива вдохновляла. Синия Борода и Марджорет Батори рыдали бы от зависти.

И писатель Золотов понял: попаданцы-то, оказывается, для писателя как пластилин! Лепи, что душе угодно. А душе было угодно много и сразу. Значит, аборигены не только себя от писателей защищают, они еще и читателей-попаданцев защищают... "Интересно, сколько попаданец заплатил бы писателю за возможность стать магом... настоящим магом... властелином... или полноценным аборигеном?" – риторически вопросил Витольд.

– Станет писатель им такие любезности оказывать! – Мысленно скривился Бормотун. – Да и сколько здешняя публика может заплатить за столь ценную услугу в одиночку? Голодранец на голодранце!

– А орки?! – Непрозрачно намекнул демон на тех, кто уже изрядно обчистил местное население.

Уххх... Будущее засияло новыми красками! Граф... Графом можно прикидываться, но при этом быть всемогущим серым кардиналом и вытворять со здешней публикой, что твоя левая пятка захочет. Книга, изданная огромным тиражом, была бы весьма кстати, но...

– Бормотун! – Тут же взвыл озаренный новый идеей демон. – Осваивай магическое копирование! Срочно!

– Бездарь! – Не хуже демона рыкнул маг. – Где я тебе биомассу возьму?! Закон сохранения энергии распространяется и на материю!

– Сам бездарь! – Гнул свою линию Витольд. – Оставь себе свою биомассу и тряпки! Целлюлозу отформатируешь, и – порядок. Вон вокруг сколько леса! Талик пишет одну книгу, а ты размножаешь! Сбыт по демпинговым ценам. А лучше в подарок, типа: рекламная акция.

– По расчётам Гринписа, – внёс свою лепту Бутончик, – на две книги в среднем уходит одно дерево!

– Чушь! Если на тираж в сотню тысяч вырубать по пятьдесят тысяч деревьев, они бы расти не успевали! – Не сдавался демон.

– Я вам что, дровосек что ли? Первопечатник Фёдоров? А как нам распространением-то заниматься при здешних ограничениях?

– Твоя забота! – Рычал Витольд. – Ради такого дела станешь и почтальоном Печкиным! Магуйствуй, давай!

– Стоп! – Прекратил перебранку Талик. – Здесь и на одну книгу бумагу надо собирать годами. А заметят – сразу на остров отправят. И маг у нас... нестандартный. Будем действовать как решили: выступать перед слушателями!

Однако, для реализации коварно-демонического и потрясающе-магического плана даже устного творчества надо было преодолеть такое немаленькое препятствие как Наль и Баська. Остроухий конвоир был зол и напряжён. Даже слишком напряжён.... Вон, Силя уволок подальше в кусты, как будто Талик чумной-заразный! Кажется, перемагичили немножко, да еще и творчески, что наверняка очень подозрительно. Талик мысленно пнул оборотня, и оборотень завыл как вдова на поминках:

– Оооой! Не может быть! Да, что же это такое делается в этой вашей реальности!? Да как же это получилось-то!? Миленькие вы мои-и-и! – Всхлипнул Талик, обращаясь к хоббитам и перехватывая инициативу у оборотня. – Ребята, да как же это вас так?! Бась, а Бась, – обернулся он к самому спокойному в компании. Баська только сокрушенно качал головой. – А как их назад, а? Назад можно?

– Ежели захотят. Наверное. Не знаю. – Выдал гномыш всё, что знал.

– Ооой! – Схватился за грудь Талик, изображая сердечный приступ. – У меня сейчас на нервной почве опять что-нибудь реализуется!

Гномыша как ветром сдуло. Жаль. Вместо него встречным ветром принесло остроухого. Чуть не сшиблись. Опять жаль! Силь, которого эльф увел подальше к лошадям, осторожно подошёл следом.

– Плохо мне! – Стонал Талик. – Как теперь жить!? Хоббиты! Страшное порождение фантазии Толкина! Это же противоестественно!

Остроухий презрительно оглядел Талика с головы до ног.

–Ты, что ли, естественный!? Как жить? А вот так! Были они неизвестно кем, стали неизвестно кем... мне, лично, никакой разницы! – Эльф оглянулся на молчаливых близняшек. – Гм. А вообще-то, так они мне больше нравятся.

– И часто у вас тут "так"?! – Неопределённо поинтересовался Талик.

– Да не очень! – Многозначительно ответил эльф. – И вот какой вопрос возникает, читатель Зольников: как Вам это удалось?! А может, Вы не Зольников?! Или не читатель?! – Угрожающе наступал на Талика гномий начальник.

– Это не я! – Отмахивался и отступал Талик. – Это Лермонтов! Я только эльфов добавил и хоббитов, чтобы интересно было. И сильмарилл!

– Вы бы еще кольцо всевластия добавили, сударь! – Укоризненно вставил Баська.

– Я же не хотел! – Совершенно искренне стонал писатель Золотов.

– Что скажешь, торн Басир?!

– Не врёт! – Развел руками Баська.

– Интересно... Ладно, разберемся. И что ты дальше собираешься делать, хобитячий...

– Родитель! – Беззлобно припечатал гномыш.

– А?... – Талик изобразил растерянность. – Поедим... подумаю... Дальше ехать надо. То есть, сейчас я их покормлю.

К несчастью, писатель Золотов, как писатель, не любил не только эльфов. Хоббитов он тоже не жаловал. Ну, кому нужны эти недомерки в романе? Из них никакого особенного сюжета не сваришь. Ни один приличный читатель, из его читателей, в жизни себя с таки «героем» ассоциировать не стал бы. Ни роста, ни брутальности. Только ноги волосатые, да и то убого как-то, клочками. Наверное поэтому, образ хоббита вышел у него невнятным, не прописанным в деталях, как и получившийся результат. А может, бывшие ушастые попаданцы не желали мельчать точно так же, как не хотели становиться чёрными как уголь ельфями.

Большие хоббиты смотрелись еще хуже мелких из знаменитого фильма. Вроде – люди как люди, а вот снизу... йети какие-то. Натуральный американский "бигфут". В общем, если никому не объяснять, что вот это чудо природы – хоббит, то никто и не догадается. Примут за вывих реализации по какому-нибудь новому произведению. Тёмные сородичи их точно не опознают: румяные, толстощёкие – куда только вчерашняя худоба и серость делись? А в глазах – сплошная доброта и боль трагедии... вчерашней. Ну, еще бы: топором по шее с летальным исходом и последующим попаданством... Заслушались, стало быть.

С такими размышлениями Талик раздувал костер и вытрясал из торб запасы провизии. Голубоглазые существа новой породы сидели у лужи и улыбались солнышку. Они вообще всё время улыбались, не переставая, что настораживало.

Не меньше настораживал Нальдо. Эльф уселся в сторонке и, не скрываясь, лупил пальцами по планшетке: донесение "в центр" сочинял, Штирлиц дирижбанделевый. Талик много бы дал, чтобы почитать, что он там насочинял. Порой эльф закатывал глаза к небу, а потом опять пускался в писанину. Похоже, что остроухого посетило писательское вдохновение. Баська сопел у него за плечом, кряхтя и подглядывая. И судя по тому, как гномыш кряхтел, сочинение выходило не "так себе". Изобразив пальцами хитрую загогулину, эльф облегченно выдохнул и спрятал планшетку за пазуху. Значит, донос отправил...

Нельзя сказать, что завтрак проходил в теплой дружеской атмосфере. Силь косилась на Талика как-то затравленно, эльф плотоядно ухмылялся, Баська пребывал в задумчивости. Судя по его кислой физиономии, гномыш решал какую-то тяжкую моральную проблему. Вот, кто никаких проблем не решал, так это хоббиты. Один сначала попытался уползти за гусеницей, второй чуть не вывихнул себе шею, наблюдая за стрекозой, и сходной дребеденью они занимались, пока Талик не подманил их пищей к костру. Близняшки пришлёпали «хором в ногу». Оборотень даже задумался: а не было ли в описании вчерашнего хоббита чего-нибудь собачьего? Уж больно они напоминали радостных щенков. Хорошо еще облизывать никого не лезли и не грызли ничего, кроме еды. Зато еду они грызли – обзавидуешься. Остатки окорока исчезли вместе с костями. Витольд выразил общее мнение: если в них и есть что-то собачье, то только как гибрид с саранчой. Набив животы, будущие арендаторы дружно рыгнули (бескультурье какое!) и вдруг один из них изрёк:

– А где табачок?!

– Нет табачка. – Грустно сообщил второй и развел руками.

Существа оказались все-таки говорящими. Талик вспомнил, что у него где-то были сигары. Перетряхнув свой мешок, он выудил коробку и выдал каждому попаданцу по одной. М-да! Хоббиты, по утверждению Толкина, табак любили. Но чтобы так... Эти двое повторно-реализованных сжевали сигары и не поперхнулись. Эльф даже отнять не успел. Он и сидел далековато, и не сразу понял, что происходит. Силь сморщился от отвращения, Талику тоже стало нехорошо. Баська всплеснул руками и выдал: "Фидон мсье! Моветон!" Похоже, гномыша тоже малость зацепило магией. Он с самого утра изъяснялся не в своём стиле и без "эта".

– Надо же... – Эльф оценивающе прищурился. – Ничего себе реализация! Безотходная какая-то! Но не умная. До дальнейших распоряжений, читатель Зольников, будете содержать и... воспитывать этих... хоббитов.

Хоббиты согласно кивнули. Бутончик немедленно распищался: "Разорение!" И сущности скопом накинулись на Бормотуна, который явился причиной лишних трат.

– Сейчас костер зальём, соберем вещи и тронемся. – Талик решил вести себя образцово как пионер на прогулке. Обращать внимание на внутренний скандал всех сущностей с магом не было сил. Как сказал бы Люций, писатель Золотов чувствовал себя "накануне грандиозного шухера". Кто их знает, эти особые распоряжения, которые получит эльф!? Но дополнительную премию за Лермонтова ему точно не выпишут... Хотелось сбежать, да вот только как? – Во что бы водички набрать? – Сказал Талик, лишь бы что-нибудь сказать.

Хоббиты разом вскочили и метнулись к луже. Оказывается, жажда деятельности у них тоже имелась, а не только желание поесть.

Мохноногие радостно носились от костра к луже и обратно, таская воду горстями. Талик их не останавливал. Много таким способом не натаскаешь, но зато улыбчивые чудики были при деле. "Лучше бы у них не ноги, а руки отрасли", – вздохнул Бутончик. "И мозги!", – добавил оборотень. "А зачем работнику мозги? – влез с риторическим вопросом Бормотун, – Энтузиазм и исполнительность есть, и ладно! Смотрите, как шустро скачут!" Действительно, пока все собирали вещи и седлали лошадей, хоббиты и костер залили, и из лужи сотворили жуткое месиво.

На дорогу отряд выехал в обновленном составе и порядке: Талик впереди на коне, хоббиты, как им было велено, держались за стремена по обе стороны (тоже занятие), следом ехал Нальдо, усадив в седло впереди себя Силь, а замыкал кавалькаду Баська, который вел кобылу попаданки на чембуре. «Ух ты, ах ты! Тьфу!» – комментировал такое построение Витольд. «А я еще вчера заметил, что наш ушастый к кое-кому неровно дышит!» – гнусно подхихикивал оборотень. «На девомальчика запал! Морализатор фигов!» – поддерживал обсуждение Бутончик. «А может, это я на него энергетически повлиял?» – льстил себе Бормотун. «Предатель яойный!» – Талику эти эльфячьи предпочтения были как нож в сердце.

– Силь! – Талик обернулся к сладкой парочке. – А мы правильно едем-то?

– Тут одна дорога. Пока что... – Пролепетало создание среднего пола и попыталось зарыться куда-то эльфу в рубашку.

– А может, со мной поедешь?! О столице тёмных теперь спросить-то не у кого.

– Я... я тебя боюсь! – Пискнула Силь и всхлипнула. – А вдруг ты опять... я не хочу волосатые но-о-ги!

Оборотень не удержался и передразнил вслух:

– "Уйди пра-а-ативный!" – Ой, прости! – Спохватился Талик. – Да я же не хотел! Ну, не знаю я, как это вышло! – Завел он ту же песню, что и до завтрака. – Я молчать буду! Обещаю!

Но Силь наотрез отказался к нему пересаживаться:

– Расскажу... про тёмных. Но поеду с сородичем.

Талик оглянулся еще раз: остроухого даже не скорчило от "сородича", как обычно. Так что Бутончик прав: Силь, может и напуган, а вот Наль вполне рад стараться.

– Ну, ладно. Рассказывай.

– Что тебе интересно?

– А всё! Что за город, сколько жителей, чем занимаются... в общем всё.

А попаданка-то оказалась с хитрецой! Не всё выболтала в первые дни! Небезынтересные сведения она придерживала и выдавала по частям. Надо же было ни разу не упомянуть, как называется столица тёмных... Оказывается – Москва! Талик никак не ожидал, что покинув столицу России и переселившись (или реализовавшись) в некоем подобии средневековья, его путь опять будет лежать к Москве. Получается, что его имение будет располагаться где-то, если судить по расстоянию, в «Тульской области». Но ни Подмосковья, ни Тульской области на местных картах не значилось. Зато к Москве вело «Рублевское шоссе». Талик опять чуть из седла не вылетел. Правда, называлось оно совсем не в пример натуральной Рублёвке – то есть, не имело к рублям никакого отношения. Небедные граждане на здешней Рублёвке не селились. Подступы к столице тёмных оккупировали орки, промышлявшие на единственной прямой дороге. Порубить они могли кого угодно, от того и – Рублёвка. Тёмные по этой дороге передвигались только большими отрядами, а одиночки предпочитали гулять из города по лесным тропинкам, огибая Рублёвку и окрестности.

Название своей столице тёмные дали за то, что "Отступать некуда, за нами...", вот и получилась, что – Москва. Ближайший крупный город москвичи по традиции звали Питером (за близость к морю), а его население – демоны – Инферно. Адом. Талик чуть опять из седла не выскочил – демон постарался – и потребовал сведений ещё и об этом славном адском местечке. Но сколько бы прямые улицы и мосты не возникали в воспоминаниях Талика, описание Инферно не соответствовало Питеру даже в том демоническом смысле, что "построен на костях", который соответствовал городу на Неве. Реки в городе тоже не было. Как и прочие здешние поселения, Инферно был окружен стеной, что уж совсем ни в какие ворота не лезло. А вот, с воротами в местном "Аду", по заверению Силь, было всё в порядке: "Врата ада" номер один, два и три. Город демонов был большой. Вроде, даже больше здешней Москвы.

Территориально демоны подпирали тёмных ельфов сзади со стороны моря, ватаги орков спереди – со стороны Рублёвки. Но тёмные в такой расстановке сил предпочитали ничего не менять. Принцы, то есть, почти все тёмные, были самой желанной добычей для невест-попаданок. Казалось бы и не проблема. Но только "казалось". Большинство девиц имели реализацию, похожую на ту, скандальную, с которой Талик уже познакомился. Орки отлавливали шустрых девиц по собственному почину, они вообще всех отлавливали, и к магически-усиленной ругани имели "врожденный" иммунитет. А с демонами было заключено соглашение: очаровывать всех желающих любыми доступными способами и дальше не пускать. За это тёмные не пускали орков дальше Рублёвки и Москвы, так что и остроухий и крылатый народы всё устраивало.

В качестве развлечения тёмные и демоны обменивались посольствами и раз по десть в год играли политические свадьбы с подходящими попаданками. Такой сюжет Талик себе хорошо представлял. Его в основном писательницы окучивали. Она – вся из себя демонесса, а её замуж за ельфа выдают. Или наоборот: вся из себя прекрасная девица, а её за демона злые ельфы просватали. Но жених оказывается "ах-ох-ах". Так что жених и невеста жутко ненавидят друг друга, чтобы случайно сильно полюбить в финале. Для писателя Золотова, в отличие от Силь, не было ничего удивительного в том, что попаданки принимали активное участие в брачных игрищах при полном видимом согласии и декларируемом несогласии. Искреннее несогласие вплоть до драки случалось только в борьбе за звание очередной "невесты".

Силь, конечно, очень хотела попасть к тёмным. О Москве здесь, оказывается, чуть ли не легенды сочиняли. Но в одиночку попаданка побывала только в Инферно. Кавайная настаивала именно на таком маршруте – через демонов. Талик был не против – всё-таки почти родня. Вот только близость к морю смущала. Витольд, так тот чуть крыльями не хлопал от нетерпения. Маг впал в задумчивость. Оборотню было всё равно, а Бутончик настаивал на лесном маршруте – чем дальше от моря и островов – тем лучше. С маршрутом надо было что-то решать. Кавайная попаданка обещала, что завтра в полдень или около того, они доедут-дойдут до развилки. Картина "Демон на распутье" писателя Золотова не прельщала – не солидно.

Дорога, что вела к Рублёвке, проходила по большей части лесом, а к ближайшим мелким селениям надо было сворачивать в сторону и опять тащиться до них лесом в поисках ночлега. (С самой Рублёвки рекомендовалось никуда не сворачивать, идти строем и держать оружие наготове). Окрестные кущи и чащи, которые тянулись вдоль местной трассы, населяли форменные отщепенцы всех видов, из тех, кто не прижился в городах. Силя приходилось прямо-таки допрашивать: отчего не прижились "отщепенцы", почему попаданцы в городах селятся по типу реализации, и как в городе оборотней вдруг оказываются демоны вроде Люция? Ну и заодно: а откуда и зачем взялись стены городов и городишек? Это же – труд, причём, коллективный. Местами объяснения Силя были вполне разумны, а местами возмутительно нахальны. К разумным объяснениям Талик отнес распределение народов. Демонов-одиночек героически реализованные жители Мутного Места изгоняли, объединившись в толпу. Толпой-то не очень страшно наброситься на демона. Ну, и куда бедному крылатому-рогатому податься, кто его поймёт и оценит кроме своих? У оборотней клановость прямо-таки в натуре была заложена. Хотя Силь обозвал это явление стайностью. Наглость. Еще более нагло прозвучало заявление, что попаданцы строили стены, потому что "так во всех книгах написано, а своего ума нет". Как нет ни осадных машин, ни регулярных армий. Писатель Золотов хотел обидеться, но вовремя вспомнил, что Силь и сам – отщепенец из отщепенцев. Так что можно было и не спрашивать отчего и почему: вот такие как он и селятся на отшибе или просто шляются по дорогам. Организацию Люция Силь назвал диаспорой. Очень политкорректно. Маг кхекнул и поправил: "Организованная преступная группировка, сложившаяся по демоно-этническому признаку". Вышедший из задумчивости Бормотун, рассматривал лесной маршрут "как приоритетный". Витольд немедленно послал "научного сотрудника" длинным маршрутом: "Через пищевод, мимо селезенки, минуете двенадцатиперстную, налево по ободочной, и Вы в – прямой кишке, то есть – дома!" Н-да... только внутреннюю сущность можно послать столь извилистым путём в такое известное место. Конечно, разразился скандал. Маг не остался в долгу и предложил Витольду прогуляться через почечные лоханки вдоль по простате "в научную экспедицию с целью пересчёта поголовья сперматозоидов". Разъяренный Демон, недвусмысленно отправленный туда, куда традиционно-ориентированных мужчин посылать небезопасно, попытался выдавить мага из сознания. Писатель Золотов понял, что фигуральные выражения сейчас обретут реальность. С его-то сущностями он станет первым, кто реально сходит в одно из мест "посыла", в зависимости от того, кто победит: маг или демон. Лучше уж идти лесом!

– Цыц! – Проорал уже бурчащий животом Талик: демон традиционно объединился с оборотнем и давил мага. – Пока едем через лес! Я сказал!

И сказал вслух, чем опять некстати взбодрил остроухого конвоира.

На самом деле, лес и комары Талику порядком надоели. Орки... Орки могли бы и не быть такой уж страшной проблемой. Что у него красть? Меч уполовиненный, косуху и штаны графа Толстого? Да он сам отдал бы, а потом еще и сказочку им предложил послушать... на ночь. Но Наль с Баськой пока никуда не делись. Эльф с него глаз не спускал, и этот взгляд Талик чувствовал и лопатками и всеми магическими перепонками на крыльях.

Пешие хоббиты, которых писатель Золотов к середине дня перекрестил в пешехоббитов, страшно тормозили продвижение. Вместо бодрой рыси по хорошей дороге приходилось тащиться со средней «пешехоббитской» скоростью. Да еще к полудню зарядил дождь, мелкий и противный, и продлился до вечера. Дорога почти сразу превратилась в непролазную грязь, из которой и лошади-то выволакивали ноги с трудом. А уж хоббиты и вовсе вязли, облепленные по ногам комьями глины.

Ощущать, как по крыльям текут холодные ручейки, пробираясь, – ну, кто бы мог подумать! – в штаны, как с поникшего ирокеза капает на нос, а струйки по рогам затекают прямо в уши, оказалось более отвратительно, чем оказаться простым человеком под дождём и без зонтика. Попытки расправить крылья и сомкнуть их над головой привели к двум самопроизвольным вылетам из седла. Один раз Талик просто приземлился в грязь, второй раз чуть не пришиб ногой правого хоббита. Еще оказалось, что овёс на исходе, лошадь – не велосипед, её надо кормить. Талик вздрогнул. Его конь точно нуждался в усиленном питании. А то или хоббита схрумкает или седока за ногу куснёт...

Перспектива ночёвки в очень мокром и очень неприветливом лесу Виталия не прельщала, а безобразное средневековье стало возмущать. Неужели это он, писатель Золотов, жаловался на дороги со щербатым асфальтом и поминал нецензурным словом каждую колдобину? Это он обзывал родную девятку ведром с гайками и проклинал российский автопром!? И соглашался, что есть две беды: дураки и дороги? Да не может быть! Дороги могут быть бедой, когда они есть. А здесь, в этом проклятом Мутном месте, они исчезали из-за какого-то дождя! Дураки... О дураках как-то несерьезно рассуждать тем, кто не видел повторно-реализованных попаданцев-хоббитов. А кто не жил под надзором и не гулял под конвоем, тот ничего не смыслил в третьей беде... Но даже грядущие "особые распоряжения" насчёт его судьбы отошли на второй план – так хотелось оказаться в сухом и тёплом месте.

Поинтересовавшись у Силя, где тут ближайшее селение, Талик внёс предложение:

– А давайте на повороте остановимся и посадим хоббитов на лошадей? Я могу взять одного. А кто-нибудь возьмёт в седло второго. Тогда мы успеем до ночи найти какой-нибудь сельский трактир, отмыться и высушиться...

Оказалось, что ни эльф, ни гном, ни даже Силь, не желали брать в седло мокрого и грязного хоббита. Упоминать такое простое объяснение как "грязный и мокрый", все трое избегали и изобретали аргументы так же бойко, как сущности Талика во время внутренних разборок. Силь боялся полоумных: "А вдруг он ко мне приставать начнёт? Слабоумные умеют только есть и размножаться!" Эльф занудно напомнил: "Не по инструкции". Сердобольный Баська полагал, что по отношению к пострадавшим попаданам инструкцию нарушить можно и даже нужно, но его "Боливар не вынесет двоих". Жертвой их бессердечия пала кобыла Силь.

Запихнуть двух полнорослых хоббитов в одно седло оказалось делом не менее трудным, чем реализовать их обратно «по щучьему велению, по моему хотению».

– Двое из ларца, полоумные с лица! – Комментировал Бутончик, пока Талик пытался обвязать хоббиту ногу веревкой. Хоббит хихикал и дрыгал конечностью.

– А пусть наш магуй энергуйский приклеит его к кобыле, чтобы не сползал. – Поддерживал вампира Витольд. – Он что-там заявлял про ледяные стрелы. Вот и приморозил бы. Давай, Бормотун! Есть мокрое седло и мокрая хоббитячья задница. Плюсуй по-быстрому!

– Да замолкните, вы, наконец! – Мысленно стонал Талик, завязывая веревку под брюхом кобылы.

Кобыла рвалась и дёргалась, несмотря на то, что с двух сторон её держали под уздцы Силь и Баська. И Талик кобылку очень даже понимал: вампиро-демон, царапающий брюхо крыльями, это – страшно. Даже оборотень, который прекрасно чувствовал настроение животного, подтвердил, что на привязке второго хоббита кобылка упадет в обморок. Прямо на их многострадальное тело и упадет. Но непривязанные хоббиты из седла или вываливались или самовольно сползали на горячо любимую землю.

– Силь! – Взмолился Талик вслух. – Привяжи второго, будь другом, а? Лошадь сейчас сбесится!

Кавайный всё-таки сжалился. Поморщился, но под кобылу полез. Вылез весь в глине и стал выглядеть несчастнее хоббитов.

– Сказка о попе и работнике его Балде. – Мысленно буркнул Витольд и процитировал: – "Что ж ты бес под кобылу полез?"

Длинноухий Силь и впрямь мог сойти за бесенка. Талик взял произведение на заметку. Пушкина, конечно, не очень пересочинишь, но из "Балды" и "Царя Салтана" он еще с младших классов помнил предостаточно:

– Ест за четверых,

Работает за семерых;

До светла все у него пляшет,

Лошадь запряжет, полосу вспашет... Дельное сочинение. А любовь и приключения возьмём из "Салтана". – Сообщил Талик план следующего выступления. – Но сочинять придётся заранее. А то реализуем непонятно что, и мучайся потом как с этими хоббитами!

– Три эльфийки под окном пряли поздно вечерком! – тут же начал Витольд.

Демон поддержал его, оставив право разбираться с диалогом остроухих девиц писателю Золотову:

– Только вымолвить успела,

Дверь тихонько заскрипела,

И в светлицу входит к ним

Грозный Тёмный Властелин.

Во все время разговора

Он стоял позадь забора... М-да... Несолидно как-то. Властелин, а шастает по задворкам.

– Замечательно! – Встрял маг. – Очень подходящее произведение! Вот, послушайте, как дальше удачно складывается:

В те поры война была.

Властелин с женой простяся,

На добра коня садяся,

Ей наказывал себя

Поберечь его любя.

Между тем как он далеко

Бьётся мощно и жестоко,

Подступает срок родин.

Сына Бог им дал в аршин!

– Какой Бог может дать сына Тёмному Властелину? – Логично возразил писатель Золотов.

– Ха! – Раздухарился маг. – Понятно какой! Вы чем слушаете? В аршин! Это ж треть сажени! Больше метра!

– Точно больше метра?! – Удивился Талик.

– Конечно! – Гордился своими познаниями маг.* – Вы представляете себе эти "родины"? Бог Тьмы и дал! Другой бы пожалел несчастную.

Талик взобрался на коня, примотал чембур к своему седлу, и отряд под его предводительством двинулся месить грязь по узкой лесной дороге, ведущей к ближайшему поселку. Привязанные хоббиты притихли и, кажется, решили поспать.

Голова гудела. Сущности наперебой "ваяли" сюжет для второго выступления, нисколько не заботясь о том, кто будет слушать сказку, и к чему в итоге приведут аршинные дети... Детишек среди попаданцев не было. Прирост населения обеспечивался исключительно за счёт притока реализованных граждан... Талик пока не встречал в Мутном Месте следов размножения естественным способом. И это его не огорчало: вопящую ребятню и сюсюкающих мамаш писатель Золотов тоже не любил. Можно было спросить у Силя, чем объясняется такой феномен, но надеяться на точные знания кавайного не стоило. Зато сам феномен был на лицо вкупе с уже учтенным неограниченным сроком жизни местных жителей. Или молодости. Выяснять, не умирает ли попадан вместе со смертью той сущности, что осталась дома, Талик не спешил. Зачем себя расстраивать? Но и кладбищ он нигде не видел...

То, что попаданца все-таки можно убить, сомнений не вызывало. Однако, заводить разговор о том, куда потом отправляются останки – исчезают или их по традиции закапывают в землю, тоже не хотелось. Как ни крути, а его герой был очень даже вечным. Напрямую писатель Золотов никогда такого не писал. Но подразумевал. А каким еще может быть демон или всемогущий маг? Вампир – тем более. Так что над сюжетом "родин" следовало сто раз подумать. Где рождение, там и смертность. И хотя к нему это напрямую не относилось, но становиться катализатором оплодотворения Талик не мечтал. Демон и маг тоже не мечтали. Им было некогда. Они затеяли литературный конкурс. Виталий, было дело, принимал участие в конкурсах по молодости лет. Куда же без этого? Но ни один из них не проходил у него в голове.

– Как услышал Властелин,

Что родился паладин... – Закручивал сюжет маг. Паладины встречались в произведениях конкурентов, поэтому гнев Властелина Талик разделял. Ничего себе подарочек! -