Текст книги "Отбор невест для проклятого князя (СИ)"
Автор книги: Елена Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Нет, не стоит. У меня нет намерений, постоянно вторгаться в твое личное пространство и комментировать каждую твою мысль, – снова выдал князь, – но предупреждаю, что, когда это будет нужно, я буду это делать.
– А когда это нужно, решать, конечно же, только тебе?
– Я даю тебе обещание не злоупотреблять этим, но ты, в свою очередь, дай мне обещание не думать больше о побеге, чтобы не осложнять свою жизнь.
– Я не могу тебе этого обещать, – призналась честно.
– Вот как! И почему же это?
– То, чего я буду хотеть, будет зависеть только от того, как ты будешь со мной обращаться.
– Справедливо! – заключил князь призадумавшись. – В таком случае, обещаю, что тебе очень понравиться мое обращение и сбегать, ты не захочешь, – князь одарил меня лукавой улыбкой, я ответила такой же.
– Очень надеюсь, что именно так и будет.
– Я очень рад, что ты питаешь именно такие надежды.
Вот и поговорили. Дальше посуду мыла в молчание, а щеки горели просто огнем. О чем так князь интересно думает? Ох! Вот об этом точно лучше не думать! Закусила губы, лихорадочно подбирая другие мысли, но щеки запылали еще больше. И я пожалела, что под землю провалиться сию же секунду, никак невозможно.
– Вынесешь воду? – спросила, слив грязную в ведро.
– Конечно.
Пока князь выносил ведро, я лихорадочно соображала, чем бы еще тут себя сейчас занять.
– Нам придется здесь завтракать? – спросила, когда он вошёл обратно в избу.
– Скорее всего, да.
– Тогда слажу в подпол за мукой и простоквашей, лепешек утром напеку. Дров, надеюсь, хватит до утра?
– Хватит. Я сам слажу.
Пока князь лазал в подпол, я вышла на улицу, за дом, по надобности. Оправившись, еще раз осмотрелась. В лесу напротив дома, виднелись какие-то зловещие, ярко-красные огни. Хотя было невероятно тихо вокруг. Ни птицы не щебетали, ни кузнечики не стрекотали, и даже трава от вечернего ветерка не колыхалась, потому что его не было. А само закатное небо, было багрово красным. В моем бы мире сказали, что такой закат к похолоданию и ветру, а как здесь, не знаю. Странное все-таки место.
Когда вернулась, князь уже вылез из подпола. Корзинка с едой стояла в углу, а еще, на лавке напротив князя, стоял такой же светильник с тремя свечами, корзинка с нитками и деревянная рамка, с натянутой на ней белой тканью.
– Вышей мне рубаху, нареченная. Хочу, чтобы меня всегда окружала и защищала твоя энергия.
Радуясь тому, что есть чем себя занять, покорно взялась за работу, хоть никогда раньше я не расшивала мужских рубах, но что на них должно было быть, знала, конечно. Обережные символы в наших мирах, как я поняла, одни и те же, а значит и боги хранящие наши миры, тоже.
– Подумай о том, чтобы ты хотела получить в подарок на свадьбу, нареченная моя.
– Я еще не нареченная. Опять торопишься, княже.
– Нареченная. Судьбой.
Я и хотела бы поспорить, но не стала, ведь по всему, так и выходило.
– Даже не знаю. У меня ведь и так все будет. Разве нет?
– Да, конечно. Но таков обычай. Позже, попрошу казначея проводить тебя в сокровищницу. Даже интересно, что тебе приглянется из всего, что там имеется.
– А имеется там много чего, верно?
– Немало, – кивнул Богумир.
– Чем живет твое княжество? Что продает? Что покупает?
– На моей земле самый мягкий и благодатный климат в округе. Люди, занимаются в основном земледелием. Этим и живем. Продаем фрукты, овощи, ягоды, зерно, хлопок и лен. Рыбу и меха. Покупаем уголь, камни, металлы и лес. В северных землях в основном.
– А кто такая Луша? Чьей женой в вашем роду она была?
– Моего дяди, Мирона, он погиб давно, в войну, лет тридцать уж назад.
– Это ж сколько Луше лет уже? – поразилась я,
– Много. Сколько точно, я не знаю. Не спрашивал. Да и не уверен, что она сама их считает.
– Но выглядит ведь она довольно молодо.
– Дядя, хвала ему, успел ее укусить.
– Укусить? – ужаснулась я. – Она шла к нему под ядом, лишающим воли?
– Нет. Тут было не так. Тут все по любви, но укус оборотня, человека в оборотня не обращает, но практически останавливает ваше старение и защищает от болезней. И да, я жутко жалею, что не успел укусить Раду, она была слишком хрупкой, а волк ее слишком хотел, я жутко боялся, что он не сдержится и навредит ей. Потому и не решился.
Мне осталось лишь тяжело вздыхать, сочувствуя князю, а еще, сразу решила признаться кое в чем:
– В первый вечер, ты сказал, что благодаря своему дару, я смогу избавить тебя от проклятия, но я не думаю, что это возможно. Я вообще не думаю, что это проклятие. Если это идет из поколения в поколение, то это уже в самой вашей крови Всевышним вложено, и вряд ли это хоть кто-то сможет изменить. Мне жаль, если тебя это мучает, но избавить от этого, ни тебя, ни кого-либо еще, я боюсь, что не смогу. Единственный твой выход так не мучится, это научиться брать контроль над инстинктами зверя. Прошлой ночью получилось же! И я уверена, почему-то, что раз от раза, это будет получаться все проще, а откаты будут становиться все слабее. Да, первое время придется потерпеть, но мне кажется, что контроль над безумным зверем того стоит, а с откатами-то, я уж помогу справиться.
– Ты права, иномирянка! Это того стоит! – согласился князь. – Тем более что, когда я беру контроль над зверем, Светорада не страдает. И я должен показать ей пример торжества человеческого разума над звериным. Ведь она будет первой девушкой, оборотнем. Наша генетика укрепилась настолько, что теперь и девушкам передается. И мне бы очень хотелось, чтобы моя дочь не была чудовищем, чтобы она имела полную власть над своей волчицей. И я должен подать ей пример того, что это возможно. Да и нашим сыновьям такой пример не помешает.
– Я рада, что ты это осознаешь! Я уверена, что скоро ты станешь отличным примером для всего своего рода, княже. А откуда знаешь про дочь?
– Она сама мне открылась, той ночью. Мы ведь практически с рождения общаемся с волчатами внутри нас. Они растут вместе с нами.
– А ты только мои мысли можешь читать, или и других людей тоже?
– Мысли могу читать только у своей пары, а намерения других людей, хорошо чувствую просто. Волчья чуйка. Интуиция.
Луша предположила, что Софья знает, что ты оборотень. Оттого и этот спонтанный бунт. Она понимала, что чтобы убить меня, у нее была лишь одна та ночь, когда тебя нет рядом.
Едва я успела договорить, в лесу жутко и протяжно завыли волки, голосов на пять сразу, а в открытое окно, возле которого я сидела, влетела огненная стрела и вонзилась аккурат, чуть выше плеча князя.
Глава 37
– На пол!! – рявкнул Богумир, выдергивая горящую стрелу из стены.
Я послушно поспешила лечь на пол. С улицы доносились оглушительный топот и ржание лошадей. Очень много лошадей.
– На нас напали? – спросила, холодея от ужаса.
И зачем только князь всю свою свиту отпустил? Как мог быть таким недальновидным, или самонадеянным? Мы ведь вдвоем с ним в огромном, чистом поле! Пусть даже князь и сильнее обычного человека, а с целой ратью, я думаю, ему одному не управиться никак.
– Лежи тихо. Не смей вставать, пока не приду!
Богумир вышел на улицу, а я, вся обратилась в слух, боясь лишний раз даже вздохнуть.
– Ты чего шалишь, Ратибор? – громко и пока что, дружелюбно поинтересовался князь.
– Прости, княже! Ворона хотел подбить, а в избу твою попал, дурак старый! – князю отвечали ровно его же тоном. – Дочь еду навестить. Говорят, на вас недавно демоны лесные напали, и многие погибли? Она как?
– В порядке все с ней, хвала Всевышнему, но людей и воинов погибло много. Это, правда.
– А как же вы-то выжили, на охоте священной своей? Или мимо вас демонов пронесло? – в тоне отца Софьи, слышалась неприкрытая подковырка, так, что сразу стало ясно, что он действительно знает о нем правду. Потому и воинов столько с собой привел!
Что же сейчас будет? – всхлипнула в отчаянье. – О Всевышний! Сохрани и защити Богумира! Сына твоего славного!
– Пронесло. Хвала Всевышнему, они в обход пошли, – спокойно ответил князь.
– Интересно знать – с чего бы это? – упрямо допытывался мужик.
– Да кто их бесов знает, о чем они думают и как! Ты проезжай в княжество, Ратибор! У меня еще дела здесь на сегодня.
– Я даже постесняюсь спрашивать какие, дорогой зять! – басом захохотал мужик.
– Отбор сейчас проходит. Прекрасно о том знаешь, – ответил Богумир ровно. – Сейчас хозяйственность и стойкость нервную проверяем.
– И что же Софьюшка моя? Справилась, надеюсь?
– Самым наилучшим образом! – не моргнув и глазом, бойко заверил князь. – Ты поезжай в терем, она тебя встретит.
– Встретит, говоришь? Значит хорошо все с ней? Точно хорошо? А то говорят вон всякое, что в темнице запер ты ее, в попытке бунта обвиняя, что Ярогона твоего, она едва не казнила, якобы.
– Подумай сам, княже! Возможно ли такое? – со смехом отвечал Богумир. – Поезжай же скорее и увидь свою дочь, успокой свое сердце отцовское. Отдыхай. Я завтра к вечеру прибуду. Отужинаем вместе.
– Хорошо, Богумир! Как скажешь! Извиняй за неловкость.
– Забыл уже! – отмахнулся Богумир.
Мужчины пришпорили коней и с Ярыми криками, разрезающими ночь, двинулись вперед. Судя по оглушающему топоту копыт, воинов явно было больше двух сотен. Солидная такая княжеская свита, ничего не скажешь! С такой и в войну ввязаться смело можно.
Князь вошёл в избу, только тогда, когда топот копыт уже прилично удалился.
– Вставай-ка девица! Не бойся! То родственник мой скорый пошутил! – преувеличенно бодро заговорил мужчина, а его торопливая мысль, словно раскаленная стрела, тут же пробила мне мозг – обо всех делах и способностях только мысленно. Слушают нас!
Я кивнула и вслух возмутилась:
– Ну, нечего себе шуточки у родственничков твоих! Зря охрану-то отпустили, княже!
– На моей земле никто меня не тронет, девица! Мой будущий тесть, тем более! Софья моя, его не в жизть не простит! А ты, если хочешь меня радовать, то лучшей подружкой, ей станешь, невестушка!
Князь задорно подмигнул и мне ничего не осталось, кроме как подыграть ему:
– Как прикажет, мой князь! Все усилия к тому приложу, если радостно тебе с того будет.
– Будет, будет. И она к тебе на встречу потянется, коль любит меня, за то не тревожься. Ладно, спать давай! За тобой завтра рано приедут, а я поеду других невест проверять еще. Подай мне одеяло да подушку, я на лавке постелю себе.
– Там, в сундуке, есть еще шерстяное одеяло. Дозволь, я сама постелю тебе?
– Ну, стели, красавица.
Князь затянул протяжную песню про пахаря, сеющего пшено и рожь, и я в очередной раз поразилась; такую и у нас мужики знают.
– Ты уже выпустил Софью с темницы?
– Нет. Братья сейчас выпустят. Я думаю, ей уже вполне хватило времени, чтобы обдумать свое поведение.
– А если она отцу сейчас нажалуется?
– Не нажалуется. Он сам ее за попытку бунта вздернет, к бесовой матери. Так что жаловаться, напрямую не в ее интересах. Да и в княгини ей все еще очень хочется.
– Думаешь, она еще попытается меня убить?
– Всенепременно. Не сомневайся даже. Но и не бойся. Мысленно, я всегда рядом с тобой. Я защищу тебя. Даже на расстояние. А всю твою еду, первой пусть пробует Луша. Ей даже с отравленной ничего не будет.
– Доброй ночи, княже! – сказала вслух, задергивая за собой занавеску.
– Доброй, красавица! Спи сладко. Не бойся ничего! И меня тоже не бойся!
– Вот еще! – фыркнула насмешливо. – Волк ты чтоль зубастый, чтоб тебя бояться?
– Ой! Ну тебя! Нашла, что к ночи помянуть! Спи!
– Так слышали же! Выли не далече, давича.
– Не подойдут они к избе. В круге она обережном. Спи. Или сомневаешься так, что защитить тебя смогу? А, невестушка?
– Да, что ты, княже! Как можно? Не была б готова я себя тебе доверить, разве на отбор пришла бы?
– И то верно. Спи, красавица.
– Да пошлет тебе всевышний сладких снов, княже! – и уже мысленно: – по разговору князя, понятно, что он знает твою тайну. Что делать будешь?
– Пусть знает. Мне то, что? Доказать сие, он никак не докажет, а вот жить теперь ему, раз в пять страшнее будет.
– А ежели все-таки за дочку испугается и перебить вас всех решит?
– Пока у него нет наследника моего княжества, он не на что не решится.
– А если Софья нажалуется отцу, что ты с ней ложе не делишь?
– Она давно уж не чиста, так, что доказать сие, никак не сможет. А вот я, года через полтора, два, спокойно смогу вернуть ее отцу, обвинив в пусточревстве.
– Твой план жесток, княже. Не жалко девушку? Все ж год ее пользовал в свое удовольствие.
– Это кто, кого еще пользовал, если разобраться. Она, сестры родной не пожалела. Она уважение к памяти ее не проявила. Она сиротке, племяннице, за все время слова доброго не сказала. Печаль ее не утешила ни разу. А мне жалеть ее прикажешь? Нет уж, как ау кричала – такое и эхо услышит.
Глава 38
Выспалась я, на удивление, просто замечательно!
В постели незнакомого дома, мне было тепло и уютно, настолько, что проснулась я только рано утром. И то, не проснулась, князь разбудил.
– Вставай, девица! Вставай, красавица! Тебя уж блины горяченькие дожидаются, – весело объявил, подойдя к задернутой занавеске.
Всласть потянувшись, уловила носом сладковатый запах блинов и так и села в постели.
– Княже?! Ты, что, сам испек блины?
– А то ж! Я, девица, не только бояр гонять умею! Я еще много чем удивить и поразить могу. Особенно, таких как ты, красавиц!
Последняя фраза, прозвучала как-то слишком многозначительно, но я постаралась не заострять на ней внимание, чтобы не подумать при князе о чем-то лишнем.
– А чего ж меня не разбудил? Я б сама. Я умею.
– Верю. Только ты в своей жизни, уже напеклась поди блинов-то и еще напечешься, если захочешь, а для меня редкий случай, когда могу спокойно, без пересудов и лишних глаз по кухарничать. Считай, что мне сие, за развлечение.
Невольно усмехнулась.
Значит верно, поняла, что окунуться в жизнь простого люда, для князя одновременно и отдых, и игрушка.
Потянувшись за одеждой, очень удивилась, обнаружив на краю постели, не свое темно-зеленое платье, а длинную, красную юбку и белую удлинённую кофту, к которой прилагался красный пояс. А под одеждой нашлись еще и ярко-красные рубиновые серьги, в серебряной оправе, и кулон им под стать, вместе с цепочкой.
Все было выполнено в обережном символе ярги. бесспорно красиво, но для меня слишком дорого. Не хотела надевать, и привлекать к себе этим лишнее внимание в тереме, до времени, это опасно.
Вся одежда пришлась ровно в пору, словно на меня и шилась.
Когда выглянула из-за шторки, князь уже наливал мне в большую миску воду и сам поднес умыться. Он был без рубахи, я слышала, что он сам умывался, пока я одевалась. Я так залюбовалась его мощным торсом, переливающимся упругими мышцами, что даже и не подумала его остановить.
Стояла как завороженная дура, и просто не могла отвести от него взгляд, пока он наливал мне из кувшина воду, брал полотенце, подходил неспешно, стоял рядом, прожигая меня своими синими очами. Неужели опять какие-то его волчьи штучки?
– Отомри, красавица! – усмехнулся Богумир.
Я залилась багровой краской подобно бураку и принялась неистово плескать себе в лицо, ледяной водой. Потом резко отвернулась, схватила со стола полотенце и нарочно долго им вытиралась, пытаясь взять себя в руки и перестать дрожать от его близости.
– Ты почему комплект не надела? Не по сердцу пришелся?
– По сердцу, княже. Да не по статусу. Не обижайся. Пойми.
– Во-первых, это тебе за спасение племянника и это лишь малая часть того, чем я намерен с тобой рассчитаться – снова интригующая многозначительность в тоне. – Во-вторых, ты не забывай свою легенду. Ты дочь успешного ювелира и бедным твое приданное, никак быть не может. Ты должна соответствовать своему роду.
От слов князя меня невольно передёрнуло.
– Но это не мой род, княже.
– Отныне твой. Да и почем тебе знать, может твой истинный, еще богаче, или и вовсе княжеский.
– Ага, как же! С каких-то пор, княгини или княжны, своих дочерей в лес относить стали?
– Внебрачных, с очень давних.
– Да вряд ли. Хотя какая теперь собственно разница.
– Человек без корней – словно лист на ветру, нигде ему нет причала.
Слова князя, неожиданно и очень больно задели меня, он прав, как же он прав. Нет у меня ни своего причала, ни берега родного. Даже нянюшка, всегда была только няняшкой. Строго настрого запрещала звать себя матушкой, хоть в детстве, я очень этого хотела. Ведь каждому ребенку потребно называть кого-то мамой, матушкой, но...
– Не в моей матке ты зрела, дитя, не из моей матки ты вышла, красавица. А значит, я тебе и не матушка, милая. Да, я забочусь о тебе, люблю тебя не меньше, чем родную бы любила, но это священное слово, ты однажды скажешь, именно той самой.
О! Как же тогда встрепенулось мое детское сердечко! Прямо запылало живительной надеждой!
– Правда?! Она придет за мной?! Скоро?!
– Нет, дитя, не она придет. Ты сама ее найдешь, когда подрастешь. Найдешь и узнаешь.
Со дня того разговора, я только этой надеждой и жила. Я отчаянно вглядывалась в лицо каждой встречающейся мне женщины, в надежде увидеть родные черты, но дни складывались в года, прожитые в этом плане зря. И я, в конце концов, даже и ждать ее перестала. Мало ли? Быть может, нянюшка просто хотела меня утешить, а мать вообще умерла родами, вот родственнички и отнесли маленькую нахлебницу на съедение волкам?
Князь подошел и аккуратно, пальцами, поднял мою опущенную голову, чтобы заглянуть в глаза, полные слез. Я старалась поднять голову повыше, чтобы они не побежали по щекам, но у меня не получилось.
– Я не знаю, что там было и как, но, если ты позволишь, мы со Светорадой, с удовольствием станем твоим берегом. Твоей почвой. В которую ты очень прочно сможешь прорости корнями и оставить на ней свои семена. Здесь ты сможешь, стать родоначальницей самого прекрасного сада, что только видела наша матушка – планета.
Предложение, конечно, было очень искренним и трогательным, но что-то таки не давало мне расслабиться и упасть в объятья князя, плача от счастья. Интуиция, еще ни разу меня не подводившая, буквально вопила быть настороже. Рядом опасность! И дело тут было совсем не в Софье. Скорее, в князе. Однако ж и не в том, что он оборотень. Вот как раз это, меня почему-то совершенно не напрягало. Но, я не просто чувствовала, я практически знала, что есть у князя еще какая-то тайна, которая, пожалуй, будет еще и пострашнее того, что он дважды в месяц оборачивается в лютое чудовище, живущее только своими дикими инстинктами. Именно это тревожное ощущение, пока еще неведомой опасности и не позволяло мне довериться князю полностью.
Я отвернулась, утерла слезы и ничего не ответив, подошла к столу.
Блины, на удивление, были очень нежные, сладкие и мягкие. Даже не верилось, что князь сам их испек. Скорее всего, привез с собой, с княжеской кухни, а сейчас просто разогрел в печи.
– Обижаешь. Как можно сомневаться в словах князя? – надулся Богумир.
– Ты опять?! – я, неожиданно для себя, аж кулаком по столу стукнула. А Богумир даже вздрогнул от неожиданности.
Меня тут же затопило жаром стыда. Что же это я себе позволяю-то?! А ну как разгневаю сейчас?! Взяв себя в руки, спокойно сказала:
– Прости. Просто, ты же обещал.
– Это ты прости, ярая моя! – усмехнулся князь, явно любуясь переменами эмоций на моем лице. – Просто, я, правда, сам пек. Однажды был не в духе и перевернул на пол целую тарелку блинов. Отец, на это выписал мне наказание, каждое утро, в течение двух недель, вставать в четыре утра и печь блины к завтраку, на весь терем.
– Хорошее наказание, мудрое.
– И вкусное. Согласись?
– Да. Очень, – честно подтвердила. Отметив, что у Богумира крайне обаятельная улыбка. – А что стало с твоим отцом и дядей? Где они? Если вы практически бессмертны.
– С отрубленной головой не живут даже оборотни, – усмехнулся князь, и я почувствовала себя самой глупой женщиной на свете. Могла бы и догадаться.
– Вы с кем-то воевали?
– На нас напало княжество Севера, позавидовав плодородности Славгории.
– Они обычные люди?
– Есть и обычные, но большая половина из них, может обращаться в настоящих, огнедышащих драконов.
– И как же вы выжили? Почему они просто не сожгли ваши терема огнем сверху?
– Вот тут шаманам нашим должно благодарность вознести. Ослабели они драконов ритуалами своими, так что не смогли они на нашей территории в ящеров обращаться. Вынуждены были людьми воевать, как и мы. Силы наши, в общем, были равны, и, в конце концов, когда старый дракон погиб, новый, молодой правитель Северных земель, предложил мир, на взаимовыгодных для обеих сторон, условиях. Но достался он нам реками крови, с обеих сторон.
– Мне жаль, что так.
– А мне нет. Все что ни есть в нашей жизни – все опыт для душ наших. За опытом мы в плотные миры и спускаемся и все что не посылается, нужно принимать с достоинством. Все из того времени усвоили свои уроки и это главное. А для тебя, моя ярая, главное не стукнуть кулаком по столу во время следующего испытания! А то, мне хочешь, не хочешь, придется отчислить тебя с отбора.
Ярга – свастический обережный символ, его лучи обозначают одновременно и лучи светила, обогревающего миры и лучи внимания Творца, и беЗконечное движение.
Бурак – свекла.
Глава 39
Сразу стало понятно, что последняя фраза от князя, это проверка.
Воспользуюсь ли я ей, чтобы провалить отбор и остаться просто знахаркой при князе и, конечно же, его любовницей. Я прекрасно понимала, что этой участи для меня не отменит уже ни что. Причем, если я выбуду с отбора, у князя, сама собой отпадет необходимость манерничать со мной, и он придет ко мне той же ночью.
Хочу ли я этого? Да как-то не очень.
Вот если бы была возможность избежать еще и притязаний князя, и жить с тем, кого по-настоящему, однажды выберет мое сердце. Но увы. Сейчас такой возможности нет.
Призрачная надежда есть лишь на то, что до свадьбы появится та, кто перебьет мой запах для волкодлака так же, как я перебила запах Софьи. И тогда князь, будет вынужден подчиниться воле своего зверя, а меня просто отпустить, как бы я ему сейчас не нравилась. Но вероятность того, что события сложатся именно, как мне хочется, не просто не большая – она ничтожна.
– А что это за испытание?
– Узнаешь, Луша тебя подготовит. Ешь, давай.
Карета подъехала за мной как раз, когда я домывала последнюю миску после сытного завтрака. Князь и тут хотел сам, но мне совесть бы не позволила сидеть сложа руки, когда мужчина делает то, что должна делать женщина.
– Ну и как тебе спалось рядом с князем, красавица? – с любопытством поинтересовалась бодрая как никогда Луша, когда мы были уже в карете.
Ответила, как есть:
– Спокойно!
– Вот! То-то и оно! – женщина аж пальцами щелкнула ликуя. – Убедилась теперь, что можешь чувствовать себя с ним в безопасности, несмотря ни на что?
Я чуть не подпрыгнула от возмущения!
– Только не говори, что князь и про приближение Ратибора уже знал?
– Слух и интуиция у волкодлаков, чудо как хороши! – улыбнулась Луша.
– Прекрасно! Отец уже наверняка доложил Софье, что князь ночевал со мной!
– Ну, конкретно, про тебя, он не знает!
– Но предположит она сразу меня. Я уверена!
Луша посерьезнела, придвинулась ко мне ближе и взяла за руки:
– Привыкай, девочка! Покуда Софья в тереме, у вас с ней ежесекундная борьба будет, за власть и князя. Она не захочет уступать, то, что уже и так считает своим по праву, а ты, будешь вынуждена бороться за жизнь и любовь.
Я лишь тяжко вздохнула.
Если бы за любовь.
Я еще слишком хорошо помнила, как сильно пальцы князя сжимали мое горло, так, что слезы из глаз вышибало. Как делали мне больно там, где лишь ласкать положено. Возможно, именно эти воспоминания и не позволили мне сегодня довериться ему полностью.
Я понимаю, что, скорее всего, устав он просто поддался инстинктам едва задремавшего зверя, но мне с того не легче. Теперь я знаю, каким он может быть со мной и в человеческом обличие и вот такой вот князь, мне совершенно не нравится.
Но если уж предлагаемых обстоятельств нам не избежать, уступать лицемерной Софье, я не стану!
Решительно достала из корзинки с новой вышивкой, подаренные князем украшения и надела.
– Умница, дочка! – одобрительно кивнула Луша.
– Каким будет следующее испытание?
– Послов иноземных на приемном пиру развлекать и обслуживать. Будут смотреть на ваше воспитание, умение себя вести, прислуживать, сдерживать. А также, знание традиций и правил.
– Испытание будут проходить одновременно все участницы?
– Послы здесь будут четыре дня, так, что нет. Вас, скорее всего, разделят на группы.
– Послы важные? По какому вопросу прибудут?
– Важные. По торговым. Если все сложится, нашему княжеству выгода большая будет.
– А есть у того княжества, какие-то свои традиции, обычаи?
– Ой, не пропадет наше княжество с такой княжной! Ой, не пропадет! – покачала Луша головой, улыбаясь. – Но я позже все расскажу. Всем троим, кто будет на завтрашнем приеме.
На приеме, как оказалась, помимо меня будут Верена и Ярина.
Компания меня очень порадовала. Девчонки тоже мне были очень рады.
Нам долго объясняли про этикет на приемах, про обычаи жителей Северных земель. Учили аккуратно и красиво подносить и подавать еду, и даже танцевать для развлечения гостей.
На удивление, наши миры оказались не похожи, как раз-таки танцами. Наши все были хороводные, игровые, а танцы в Славгории, были довольно обольстительные и откровенные.
Я как представила, как князь станет пожирать меня глазами, если я при нем начну извиваться всем телом так, как нам сейчас показывают танцовщицы, мне аж лихо стало.
– Нее, я так не могу! – Ярина аж покраснела от смущения. – Куда мне с моими объёмами. – бедняжка расстроенно опустила голову, хлопая себя по округлым бокам.
– Дело не в объёмах, а в умение и практике, – мудро заметила Луша. – Завтра танцевать ты не будешь, но тренироваться с танцовщицами, отныне, будешь каждый день, покуда участвуешь в отборе. Главное умение для жены – уметь разжигать огонь в сердце мужа. И красивые движения тела, к тому самое верное средство. Тому, кто тебя выберет, детка, твои округлости будут явно по вкусу. И стесняться их не стоит.
– Я тоже не хочу танцевать завтра! – заявила решительно. – Одно дело, мужу танцевать, пусть даже и князю бы, но наедине, а другое, так извиваться при послах иноземных.
– Ратибор и Софья, тоже завтра будут за столом, – как бы между прочим проронила Лукерья. Словно предлагая нам укусить фоваритку соблазнением князя, как можно больнее. Напрямую заявить о себе, бросить самоуверенной гордячке вызов.
– А я готова и учиться, и танцевать завтра на приеме! – бойко заявила Верена, зыркая на меня с явным вызовом. – И я буду танцевать совсем не для послов.
Глава 40
Мы самоотверженно танцевали до самого вечера так, что к концу, гудела и ныла каждая мышца в теле, а после, нас втроем отправили в баню, смывать трудовой пот.
– Оох! А еще и завтра целый день танцевать с самого утра! – простонала измученная Ярина. – Боюсь, что к самому приему, я уже и ног волочить не смогу!
– Ничего! Личное счастье стоит того, чтобы за него побороться! – ободрила я.
– Да какое там! Ясно же, что не выиграем мы!
– А чего тогда сюда пришла, если заранее знала, что проиграешь? Зачем без всякой надежды участвовать?
– Батюшка послал! И велел пройти как можно дальше. Сказал, что меня потом так легче замуж будет выдать. Ну и чтобы хвастаться, конечно, что дочь его аж до финала княжеского отбора дошла! Вот я и стараюсь для него.
– Но ведь это и интересный опыт с другой то стороны. Согласись? – ободряла Верена.
– Ну хоть схудну может немного. В жизни не уставала так, как здесь.
– Старайся Яриночка, старайся. И в конце концов, ты может еще счастливее всех нас будешь, – по тону Верены, я поняла, что она каким-то образом, тоже уже в курсе планов князя. Быть может, снова вещий сон видела. Но говорить девушке мы пока что, ничего не стали. Мало ли, как там дальше сложится.
– А чем вы князя баловали, девочки, что успели? – сменила тему сама пышечка. – Я орешки в меду, рыбку, солёненькую в лучке да маслице, зайчатины нажарила, да пирожки с ягодами еле испечь успела...
Так, за девичей болтовнёй и смехом мы и помылись.
Я внимательно наблюдала за Вереной и заметила, что девушка относится ко мне с едва уловимой неприязнью и претензией.
Считает соперницей? Ей не привиделся еще сон про князя, что открыл бы ей его истинное, звериное лицо?
А что интересно она будет делать, если привидится? В ужасе сбежит с отбора, или ей будет все равно потому, что в князя она уже влюбилась?
Да! Именно влюбилась! Это сразу видно! Вон как глазки то блестят, едва заговорит о нем.
Они, кстати, были бы очень красивой парой, и дети бы у них были прекрасны, как ангелы небесные. Только у меня почему-то, от мысли об их детях, болезненно сдавило грудь и стало невыносимо сухо в глазах.
Прислужницы принесли нам в баню новые платья, дорогие украшения и обувь.
– Вчера, вы прошли одно из самых сложных испытаний отбора и в благодарность за это, наш славный князь подносит вам дары! – торжественно объявила Луша, сопровождавшая девушек. – По окончанию отбора, вы все это сможете забрать с собой.
Платья действительно были очень красивые! Из тончайших, блестящих тканей с ажурной вышивкой. Мне досталось бордовое, Ярине лазурное, а Ведаре синее.
Мягкие туфельки были под цвет платьев. А вот украшения, чтобы никого не выделять, у всех были одинаковые: золотая цепочка с подвеской с молочной жемчужиной и серьги к ней.
Подарки, конечно, тут же подняли всем и без того позитивное настроение.
Нас втроем отвели в трапезную на ужин, где Луша еще и еще раз напомнила, как следует сидеть, держать приборы и жевать. Хотя, я уверена, что каждую из нас, с детства обучали правилам приличия и поведения за столом, но вся эта официальная чопорность делала вполне привычные вещи настолько сложными, что аж выть хотелось, и кусок совсем в горло не лез.
В конце концов, Веда не выдержала:
– Да ладно вам! Никто из нас чавкать и рыгать за столом не станет. Спину тоже все держать умеем, что до остального, то батюшка всегда говорил, что все главные вопросы решаются в бане. Там все равны и спину держать, не надо.
– Верно твой батюшка говорит, но официальной части это не отменяет! – не сдавалась Луша. – Вы, кстати, тоже должны будете уметь устраивать неофициальные мероприятия, дочерям, либо женам послов, но об этом в другой раз. Сейчас расходитесь по комнатам отдыхать.
Но мы с Лушей свернули не в ее покои, а стали подниматься по лестнице.
– Идем. Тебя княжна ждет. Помнишь?
Честно, уже и не помнила, и настолько устала, что даже и не знала, смогу ли сосредоточиться в должной мере, чтобы хоть что-то увидеть, но раз княжна просила, пойти надо.
У самых дверей в покои княжны, мы столкнулись с бледной как полотно, но упрямо старающейся держать лицо Софьей и очень высоким, седовласым, плечистым мужчиной. Который приветливо нам улыбнулся:
