Текст книги "Отбор невест для проклятого князя (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Вот именно. Видел. Стенания на показ, не есть слезы души, мой князь. Молодой ты еще. Многого не видишь. Она ж к тебе на ложе на десятый день уже пришла. Как только отец уехал. Уважала б память сестры и через положенный год, ты б к ней не сразу подошел еще.

– Ее позвал мой волк. Ему было нужно, не мне. А зову волка мало кто противится, может. Я был ее первым. Она на утро была в шоке и долго плакала. Мне так стыдно еще никогда в жизни не было. Поверь.

– Однако она довольно быстро и без всякого смущения вошла во вкус и хозяйкой себя здесь почувствовала. В тот же день с рук тебя кормить пыталась, тело растирала.  Разве в печали и шоке бы делала так? А волкодлаки такого не требуют. У них один приказ – лежать под ними смирно.

В те дни, я был в огромной печали и не замечал даже, кто и что мне говорит, кто и что со мой делает. От Софьи, я отмахивался как от назойливой мухи. Ее просто имел мой волк, когда ему приспичивало. Как имел бы любую другую, чей запах бы хоть немного его привлек. Но девчонка упрямо не уходила. Все время была рядом со мной и дочкой. Твердила, что все понимает и даже не сердится на наши грубые ночи. Волкодлаку то было совсем не до нежностей.

– Я все понимаю, я все стерплю, я буду рядом пока нужна вам! – говорила.

И я даже был благодарен ей, принимая все за искреннюю поддержку и заботу, но Речь Ярогона, словно сняла шоры с моих глаз.

 Из горла сам собой вырвался яростный вой, исполненный прозрения и ненависти.

Глава 23

На всех воротах, конечно же, усилили стражу, как только услышали волчий вой, но, если эти люди действительно верны мне, они не смогут поднять на меня руку. Инстинкт подчинения вожаку их обездвижит. Сложность была в том, что здесь теперь с любой стороны можно было ждать удара в спину. Вряд ли смертельного, конечно, но все же приятного мало будет.

Из принципа не стал бегать окольными путями. Просто прошел в ворота из заднего двора в передний.

Стражники так и остались стоять, схватившись за мечи. На крышах строений уже были лучники, но и они выстрелить не посмели. Только губами шевелили в беззвучных молитвах Всевышнему.

Но когда уже подходил к главному входу в терем, в шею с левой стороны, по самый наконечник, вонзилась стрела и, судя по тому, как нестерпимо зажгло кровь, она была отравлена.

Неужели кто-то здесь знает, как следует убивать оборотней?

Хотя чего ж им не знать? Легенды о лесных демонах самые древние в нашем мире. Иногда волкодлаки позволяют себе хорошо погулять и простой народ чего только не пробовал уже. Отравленные стрелы в шею, самый действенный метод. Если до рассвета из волкодлака ее не вынуть, перерожденный человек умрет тут же. Вряд ли они об этом знают, просто ждут, когда на волка подействует яд, или он издохнет от удушья. Настоящая проблема была в том, что стрелял в меня сейчас тот, кто не присягал мне на верность. Если выживу, обязательно найду!

Двери были заперты на огромные засовы как снаружи, так же я уверен и изнутри.  Не стоило надеяться и на то, что хоть один из черных ходов открыт сейчас. Но проникнуть в терем мне было надо! Очень надо!

 Эта подлая тварь должна ответить за все. Она должна умирать в таких муках и ужасе, которые никому еще не снились!

Перед глазами встала жуткая картина как моя любимая задыхалась, харкаясь кровью, с какой мольбой она смотрела на меня и растерянных лекарей.

Она была еще так молода! У нее было еще столько планов! Весь мир лежал у ног моей синеокой красавицы, и она еще и думать не думала о смерти.

– Держи меня за руку, милый! Держи! Прошу! Не уходи!

Умоляла она, до хруста сжимая мои пальцы, хрипя от кашля и выгибаясь в жутких судорогах.

– Я здесь радость моя. Здесь. Потерпи немножко. Сейчас тебе принесут отвар ромашки и солодки. Ты выпьешь, и тебе полегчает.

Тогда я действительно верил в то, что говорил. Мы все решили, что это внезапно обострившаяся, аллергия на тополиный пух и нужен просто усиленный отвар, способный снять ее симптомы.

Но отвара, Рада не дождалась, выгнулась в очередной судороге, закашлялась, и глаза ее остекленели, а хват пальцев, что чуть не сломали мои сейчас, резко ослаб.

Я еще долго тряс ее и требовал с несчастных лекарей вернуть княгиню к жизни, но все без толку. Все случилось очень быстро. Только что мы сидели в саду, пили липовый чай, смеялись. Планировали вечернюю прогулку в лес, чтобы полюбоваться закатом, а вот она уже закашляла, вытерла кровь с губ и стала выгибаться от удушья. Лекари едва успели прибежать, но ничего не смогли сделать.

Беда налетела подобно внезапному урагану, сметающему все на своем пути, что в одну секунду рушит жизни, забирая все самое дорогое и ценное. Хорошо еще, что Светорады с нами не было. Именно сегодня, в обеденный сон она решила поспать подольше. На свое счастье.

Несмотря на то, что мы с женой пили чай из одного чайника, версию с отравлением все равно проверили. Я лично обнюхивал ее чашку даже в ипостаси волкодлака, но ничего не нашел и не учуял. Все так и списывали на обострившуюся внезапно аллергию, и только теперь я понимаю, что это ведь очень удобно для убийцы! Наверняка ведь мы не все знаем и есть какие-нибудь особые яды, что растворяются мгновенно.

Но даже если Софья и не убивала сестру, то после сегодняшней выходки, после того как пошла против моего уклада, слова, после того как заставила страдать мою дочь и подняла руку на мою единственную, она однозначно заслуживает лишь смерти.

Получить вторую стрелу в шею мне не хотелось, поэтому двигался я очень быстро. Обежал терем, запрыгнул в сад и помчался по тропинке, что вела к нашим личным покоям. Готовые к бою стражи, меня даже не замечали, я был для них мгновенно промелькнувшей тенью. Попробуй разбери, толи птица пролетела, толи волкодлак мелькнул.

– Папочка! Папочка! Беги сюда! Папочка! Я не испугаюсь! Я спрячу тебя.

Тихий голос дочери, что зазвучал вдруг в моей голове, ошпарил меня словно кипяток.

– Только не бери мою боль, дочка! Прошу тебя! Я справлюсь! Обещаю!

Мне до ужаса стало страшно, что дочке, через ее сильнейшее восприятие меня, может передаться и воздействие яда, от которого я весь уже горел, словно меня закинули в самое жаркое пламя пекла.

– Сейчас ты владеешь зверем. Он тебя не мучает и мне не больно. Иди сюда. Я помогу тебе. Здесь нет никого. Не бойся. Я всех выгнала за дверь и заперлась.

– Ах ты, умница моя! – я свернул на дорожку, ведущую к покоям дочери.

Девочка сама открыла мне двойные, тяжеленые двери, что вели прямо в ее комнаты, но увидев  близко огромного, взъерошенного волка, чьи глаза всегда горели жутким, оранжевым светом, да еще с торчащей из шеи стрелой, побледнела и отступила, не дыша, на несколько шагов назад.

– Только тронь ее! – приказал я своей звериной части. – Я сам тогда прикажу связать меня цепями и сжечь заживо, до тех пор, пока кости в залу не обратятся!

– Он меня не тронет. Я ж его волчонок. Когда я выросту, то рожу ему внуков – волчат.

Дочка осмелела, осторожно подошла. Не смело протянула руку и погладила чудовище по огромному носу, а оно ее обнюхало, довольно рыкнуло, признав родство, и принялось лизать маленькие ручки.

Девочка засмеялась от щекотки, а я облегченно выдохнул. Волкодлаки всегда признавали и берегли сыновей, а вот дочерей не очень жаловали. Всегда ворчали внутри нас недовольно, если рождалась девка. Еще и поэтому мы всегда так далеко уходили от семей в дни обращений.

– Это передается только от отца и только сыновьям,  – успокоил я – А ты об этом вроде как и  знать не должна.

– Уже нет, – покачала головой дочь, наглаживая голову волка. Его ласкали впервые и новые ощущения ему явно пришлись по вкусу. – Первый предок, уже достаточно набрал силы в своих потомках и теперь может передавать свои гены и дочерям. Я первая такая. Оттого и чувствую так волка твоего.

После слов дочери волкодлаку захотелось завыть от ликования, а мне от ужаса.

Глава 24

Мне становилось хуже с каждой секундой. Больше нельзя было терять времени, и я мысленно позвал к себе Михея. И Милу. Объясняя, как пройти по саду незаметно. Я очень надеялся, что им это удастся. Потому что, у Светорады точно не хватит сил вытащить стрелу.

– Как княжна? Ты испугал ее? Она в обмороке? В истерике? Я надеюсь, ты при ней никого не убил? – иномерянка  засыпала меня  торопливыми вопросами, так, что у меня голова кругом пошла, но на сердце от такой заботы  сразу потеплело.

– Все хорошо. Не волнуйтесь. Мой волк признал Свету. Поторопитесь, я ранен в шею. Стрела с ядом. Ее нужно вынуть как можно скорее. И ведите себя потише. Дочка заперлась, но за ее дверью полно людей, никто никуда не ушел.

Голова волкодлака покоилась на коленях дочери, и она наглаживала ее уже и без тени страха.

– И вовсе ты не такой уж и страшный! Зачем уходишь? Я бы давно привыкла, все бы привыкли.

– Сейчас я держу сознание и ярость дикого зверя под контролем. Но это очень тяжело, дочка. Я за это еще дорого заплачу. Нам лучше быть в эти дни как можно дальше от людей.

– Всякого зверя, можно приручить и подчинить, нужно лишь время и терпение. Сейчас же у тебя выходит!

В чем-то дочь была права, но я даже думать не хотел о том, что со мной, человеком будет на утро. Но чтобы не пугать девочку, промолчал. Ее саму ждет судьба ничуть не легче, если правда то, о чем она говорит и это неизбежно, запугивать ее сейчас нельзя.

– Я слышала, как тетя называла Милу ведьмой. Кричала, что она нас околдовала и извести хочет. Это же не правда?

– Конечно, не правда, родная. Мила очень хорошая. Она обязательно очень нас полюбит. А от Софьи, впредь держись подальше. Поняла?

Девочка кивнула.

– Она мне не нравится. Она совсем на нашу маму не похожа. Улыбается все время, а кажется, что на ней маска как у шута.

О Всевышний! Как точно! Даже ребенок все это видел! Неужели я один все это время был слеп?

Впрочем, по сути, мне просто не было до нее никакого дела. Я приходил к ней лишь по ночам, иногда и днем, но все для того же. Я с ней практически не разговаривал и уж тем более, никогда не слушал ее треп. Выпустив пар, я всегда впадал в глубокое чувство тоски и вины перед Радой. Как же мне не хватало ее любви, ее искренности, ее восхищения мной. Только она умела дарить мне крылья одним своим любящим взглядом. А какая-то мразь, взяла и выдрала их с мясом. Так, что до сих пор кровоточат.

– Не женись на ней, пожалуйста. Хватит и Милы. Она хорошая.

– Мужчина должен отвечать за свои поступки, дочка, – ответил с тягостным вздохом.

– Ой! – дочка вздрогнула, напряглась и, приложив палец к губам, зашептала: – Не кричи! Только не...

Я не видел, к кому обращалась дочь. Поворачивать голову было жутко больно, но ее увы не послушали. Я аж подпрыгнул от истошного, женского визга и понимания того, что ничего хуже сейчас и быть не может!

Светорада не закрыла двери с сада и я, на ту беду, об этом тоже не подумал.

Теперь меньше, чем через минуту, здесь будет целая дружина, а я не могу, да и не хочу их убивать. Тем более на глазах у дочери.

Но тогда убьют меня. На глазах у нее

Девушка, видимо одна из наиболее сердобольных и отчаянных нянек, решившаяся проверить как там княжна, ночью прошла одна по саду и поднялась по лестнице к двери княжны, но ее крик резко оборвался. От испуга, в темноте, она оступилась на лестнице. Упав с такой высоты, вряд ли, выжила.

Очень жаль. За самоотверженность и преданность княжне, девушка заслуживала самой высокой награды.

Малышка зажала рот руками и затряслась от слез.

– Не время, дочь! Нужно закрыть двери, сейчас сюда сбежится стража!

Едва мы с дочкой встали, в открытые двери буквально влетел Михей с Милой на руках.

Мысленно похвалил парня за находчивость и облегченно выдохнул.

– Немедленно закрой и запри двери!  – приказал племяннику. – Девка приперлась и заорала! Сюда уже дружина несется!

Михей быстро закрыл двери, запер на засовы, и еще тяжеленный сундук к ним приставил. А Мила, увидев мое состояние, аж с лица сошла.

– Стрелу нужно вытащить немедленно!  – я лег перед знахаркой так, чтобы ей было удобно.

– Твой зверь стерпит боль? Не накинется на меня, когда выдерну? – с опаской спросила девушка.

– За поцелуй, он стерпит от тебя что угодно.

Знахарка сделала вид, что не услышала последнюю мысль и обратилась к испуганной девочке:

– Княжна, принесите пожалуйста, ваши полотенца и миску с чистой водой, – и как только та скрылась в купальной, изо всех сил ухватилась за торчащее древко стрелы и дернула.

От резкой боли я зарычал, а волк громко тявкнул, подскакивая на инстинктах, и тоже зарычал, озлобленно оскалившись.

Мила испуганно отскочила в сторону, бросив стрелу на пол. Михей отважно встал, между нами.

– Спокойно! Все хорошо! Она помогла! Тебе сейчас полегчает! Только нужно остановить кровь.

– Вот,  – Светорада протянула брату большое полотенце.

Мальчишка еще чуть постоял, ожидая пока волкодлака отпустит боль, и он перестанет скалится, а когда я наконец смог ему приказать лечь, и он послушался, подошел и приложил к ране, из которой хлестала кровь, большое и мягкое полотенце. Волкодлак дрожал от боли, но терпел. Его уже потихоньку отпускало.

И тут, видимо услышав грозный рык волкодлака, в обе двери сразу, начали неистова ломиться.

– Княжна! Как вы! Княжна! Откройте! – в отчаянье надрывались няньки.

– Все хорошо. Что вы стучите? Вы напугали меня! Я сплю! – не растерялась дочь.

– Мы слышали крики!

– Может быть и я кричала! Вы так шумите! Не мудрено и кошмару присниться!

– Откройте нам, княжна! – это уже Софья. – Для вашей безопасности, мы должны осмотреть ваши покои!

– Еще чего! Я спать хочу! Утром осмотришь! Так беспокоишься, так стой возле двери и охраняй! И не шумите мне там! А то утром все папе расскажу! Как пугали ночью, и спать не давали!

Дочка говорила таким спокойным, уверенным, поистине княжеским тоном, что я пожалел, что волкодлак не может аплодировать лапами.

За толстыми, деревянными дверьми и стенами терема, люди уже не расслышали, что сказала в ответ Софья, а вот волкодлак все слышал прекрасно:

– О боги! Сил моих больше нет на эту мерзкую, маленькую дрянь!

В этот момент, не только я, решился раз и навсегда поквитаться с Софьей. Волкодлак тоже был всеми лапами за, и гневно оскалился в нетерпение.

Глава 25

– Не смей при ребенке! – зашипела Мила. – Разобраться с ней всегда успеешь.

– Нет, не всегда. Сегодня самая удачная ночь для этого.

Мила отважно встала между мной и дверью с самым решительным видом:

– Ты человек, в конце концов, или беспощадное животное? – спросила с дерзким вызовом в голосе.

Я от рождения уже понимал, что я ни то и не другое, Я совершеннее и обычного животного и человека. Я оборотень. Более того – волею судеб, я Альфа. Вожак своей стаи, своего рода, своего княжества. Я отвечаю за каждого здесь!   И у меня свои правила и законы! Не всегда для обычных людей приемлемые, но я понимал: чтобы расположить к себе Милу, я должен ей сейчас уступить. И потому, покорно отошел к ложу дочери и устроился на коврике.

– Ложись спать, княжна моя. Уже поздно, а у тебя завтра занятия.

– А ты останешься с нами?

– Конечно!

– Ура! – дочка радостно запрыгнула в постель. –  И ты ложись тоже. – Это уже Миле. – Места хватит.

Иномирянка покорно сняла обувь и нырнула под одеяло.

– Ты иди в комнату няньки. Отдохнешь там, – подсказал я, уставшему племяннику.

– Благодарствю за спасение, – Мила подарила парню теплую улыбку. – Да хранит тебя Всевышний.

– Всегда рад услужить будущей государыне! – ответил парень с поклоном и улыбкой, так, что бедняжка залилась краской и спешно отвернулась к дочери.

Через четверть часа, все уже крепко спали, и мне можно было выходить.  Рядом с Милой мне сейчас очень опасно было находиться, ее запах бил в нос волкодлаку, будоражил его инстинкты и придавал силы для борьбы с моим человеческим разумом. Нужно было покинуть покои как можно скорее, от греха подальше. Мысленно позвал Михея и попросил открыть мне дверь в сад.

– За ней два стражника, – предупредил парень.

– Я слышу. Отвлеки их. Скажи, что это ты был с княжной, чтобы ей было не страшно.

Парень кивнул и так и сделал.

– Это я – Михей. Как услышал вой демонов, прибежал к княжне. Какого лешего тут происходит? – спросил парень, выйдя и загораживая собой часть прохода для меня. Я выбежал из покоев и замер за углом, слушая:

– Дружина Софьи бунт подняла! Ярогона чуть не казнили, Бесы!

– Как бунт? Кто наставил? – Михей мастерски изобразил безграничное удивление.

– Дружинники ее молчат, как в рот воды набравши. Воеводе ее, демоны голову отгрызли, хвала им за доброе дело, но все слышали, как она отдавала приказ схватить Ярогона и новую фаворитку князя.

– Да ее саму никак бесы покусали! Немедленно схватить самодурку и запереть в темнице до прихода князя!

– Рады стараться! – бойко отозвались мужики.

– Как Ярогон?

– Весь избитый, но живой. Поскакал до князя. О бунте сообщить.

– Задержите Софью, немедленно! Я буду с княжной до утра.

– Пол от крови моей отмой хорошо и полотенца окровавленные выкинь лично! – послал мысль спохватившись.

– Уже приступил.

– Подрастешь немного, Ярогона сменишь. Вот тебе мое княжеское слово.

– Рад стараться, княже, – радостно отозвался парень.

Охрана Софьи оказала жесткое сопротивление моей страже и это было еще одной непоправимой ошибкой. Они все равно не выстояли.

И на что только она надеялась? Переть в открытую, против меня? В моем же тереме! Да только сумасшедший решиться ведь! Соперницу можно было и отравить просто на просто.  Позже, по-тихому. Чего-то такого, я и ждал от Софьи и то, в будущем, ближе к свадьбе. Что ее заставляло так торопиться и делать настолько необдуманные шаги, мне было решительно не понятно, но я обязательно это выясню.

Как же она орала! О Всевышний! Прямо музыка для моих ушей.

– Как вы смеете?! Князь всех вас казнит! Никого не пощадит!

О даа! Не пощажу! Не сомневайся даже!

Оставшись без воеводы, вояки Софьи растерялись и попрятались по норам как крысы. Еще и братцы их хорошо погоняли не щадя.

Не обошлось увы и без потерь, Борислав, старший сын Радмира, не удержал контроль над своим зверем. Бросился и на невинных. Убил несколько моих воинов, чуть не снасильничал молоденькую девку, побежавшую на свою беду за малолетним братом, не усидевшим от лихого любопытства дома, и отцу пришлось совершить самое ужасное, но необходимое, в данной ситуации. И вот за это, Софье точно прощения не будет!

У парня была уже невеста, ему всем родом ставили терем. Свадебку б в травень сыграли. А теперь только горечь да тоска горючая у Радмира, на все века его жизни останется. Мать тоже жалко. Десятое дите понесла недавно. Как бы не скинула теперь, от вести такой страшной о старшем.

Разорвать бы тебя на клочки мельчайшие, Софья Гудуяровна! Разорвать да разметать! По ветру развеять!

Но нет. Так, слишком просто. Я исполню твою мечту! Ею ты и подавишься, уже ликуя.

А сейчас, нам нужно было возвращаться. Чтобы с утра вернуться, как и всегда. Не вызывая подозрений.

Уходили в леса мы под скорбный, горестный вой, унося с собой обезглавленного молодого волка.

Будет много слез и нескончаемые разговоры по всему княжеству и за его пределами, на многие месяцы теперь. Но ничего уж не поделаешь, как сложилось. Так сложилось.

Утро было ужасным. Мы все были истощены и без сил. Контроль над сознанием демона дается очень нелегко. Обессиливаешь, очень надолго, как после очень тяжелой болезни. Болит каждая мышца, каждая клеточка. Чтобы ни было, хочется лишь одного – спать. Но сегодня. лично я, не мог позволить себе такой роскоши. Нужно было готовить поминки, кроды и ладьи. Сегодня наша речка Тарушка заполнится скорбным дымом погребальных кострищ и лодий.

Всего отошло за эту страшную ночь, шестьдесят четыре души, считая племянника и нянюшку княжны.

Тяжелее всего, конечно, было слышать вопли безутешных вдов и матерей. Особенно Еланки.

Да. Права она. Мы не досмотрели, мы не защитили, в том плане, что ненужно было молодого оборотня брать с собой к людям. Мы и не хотели брать. Да только где же он удержится на месте, когда вся стая на дело мчится? Тут уж никакие цепи не удержат. Вот и его не удержали. К нашей всеобщей печали.

– Я тебе вот еще что, сказать хотел князь, – шепнул Ярогон, когда вместе сколачивали ладью, – Софья кричала при всех, что к шаману меня поведет, чтобы он посмотрел есть ли на мне колдовство от фаворитки твоей и меня ведь действительно подводили к Велимудру и он действительно подтвердил черную ворожбу на мне, с одного только, беглого взгляда.

– Спелись! – прорычал я. – И что же такого она пообещать ему могла интересно??

– Вот у него и спроси, княже. И кстати, кому как не ему знать, про незаметные и быстрорастворимые яды, вызывающие мгновенное удушье.

Глава 26

Проснулась я поздно. Княжна, уже вовсю играла с тряпичными медвежатами, сидя в постели.

– Доброе утро, государыня! – пропищала она за медвежонка, которым вертела у меня перед глазами.

– Доброе княжна! Милой меня зови, а то, не ровен час, беду опять накличем, – ответила, сладко потягиваясь на мягком ложе. – Как вам спалось?

– Замечательно! Только жаль, что папа рано ушел, – девочка принялась гладить мои волосы. – Красивые. Как крыло ворона.

– Послушай, ты ведь понимаешь, что никому нельзя говорить о том, кто твой папа на самом деле? – спросила с крайне серьезным видом.

С таким же мне и ответили:

– Конечно, понимаю. Люди слишком пугливы и опасливы, им будет куда легче перебить их всех, чем понять выгоду от защиты от таких существ, – с серьезным видом кивнула совсем еще маленькая, но такая мудрая девочка. – Помоги мне одеться, и я распоряжусь о завтраке для нас.

Я не без удовольствия помогла девочке надеться и заплела ее роскошные, густые, золотистые волосы в тугой колосок.

– Красиво! – оценила княжна. – Иди в купальную, а я пока о завтраке распоряжусь. Ты что любишь кушать?

– Я с удовольствием буду есть тоже, что и вы, княжна, – ответила с улыбкой.

Я довольно быстро умылась, вернулась в покои княжны и застала ее у небольшого алтаря в углу, за молитвой.

Горели три большие свечи, пахло луговыми травами. Глаза девочки были закрыты, ручки она держала перед собой, раскрытыми ладонями вверх.

Меня мгновенно окутало потоком чистой искрящейся силы, идущей вверх и одновременно спускающейся в низ, прямо в родничок девочки. Но только та сила, что спускалась, была еще ярче, чище, мощнее.

Девочка за кого-то искренне просила, отдавая свою силу, и тут же получала приумноженный поток энергии обратно.

Я знала, что все именно так и происходит и у нас, чем искреннее за кого-то или о чем-то молишься, тем более мощный ответ получишь. Но в нашем мире, это не ощущалось так явно. Меня вон даже на телесном плане в жар кинуло, хотя молилась княжна совсем не обо мне, конечно.

– И пусть у Милы с батюшкой все сложится, в Ладу и мире, – услышала вдруг в своей голове и одновременно с этим, почувствовала горячую волну силы, что окатила меня с головы до ног, растворяясь во мне словно живая вода, заполняющая каждую мою клеточку своей благой энергией.

Невероятное ощущение! Мне в прямом смысле, летать захотелось и сотню дел сейчас же переделать!

 – Пусть она нас искренне полюбит, как папе того хочется и мне тоже. Пусть все у них будет в любви и согласии. И братиков мне пошли здоровых и красивых, что б защита мне была. А Софье, воздай по делам ее, троекратно. Слово мое крепко и сломить его, никому не дано! Так было! Так есть! И так будет, во веки веков!

Девочка встала и, отойдя от алтаря, села на тахту у стены.

– Я каждое утро и каждый вечер молюсь за всех своих родных и близких, – просто, без тени смущения поведала малышка.

– Это правильно, – кивнула я, силясь осмыслить ненароком услышанное.

Князь хочет, чтобы я их полюбила? Для него это, правда, важно?

Не знаю почему, но аж сердце ёкнуло.

Пока я размышляла, сразу две служанки внесли в покои княжны огромный поднос с едой и поставили его на длинный стол у стены.

– Присаживайся, пожалуйста, – кивнула мне княжна. – Бери все, что хочется.

– Благодарствую, – подождав пока малышка усядется, села и я.

– Мне сегодня ночью приснилось, что Ясмина перешла грань. Это так? – спросила девочка служанок.

– К сожалению, княжна. Вышла ночью подышать в сад и поскользнулась на лестнице, – отвечала с искренне печальным видом, одна из девушек.

– Луша, передай казначею мой приказ, – обратилась девочка к вошедшей недавно в покои женщине. – Хотя нет. Сама передам. А то тебе не поверит еще. – Позови его.

– Слушаюсь, княжна, – женщина кивнула и вышла.

А следом за ней, вошла высокая женщина в просторной белой сорочке безо всякой вышивки, ее длинные волосы были распущены, ноги босы, прекрасное некогда лицо, сейчас жутко опухло от слез, а глаза покраснели. В руках она держала большой поднос, на котором были булочки и пиалы с халвой.

Девочка, увидев женщину, подскочила с крайне испуганным видом:

– Кто? – спросила, уже сглатывая слезы.

– Борислав мой не вернулся, детка, – всхлипнула женщина, ставя поднос на стол. – Кушайте. Поминайте сокола моего улетевшего.

Девочка вышла из-за стола, и женщина подхватила ее на руки, чтобы они смогли обняться.

– Не горюй сильно, тетушка! Живи так, что Бориславу радостно было смотреть за вами с облочка. Маленького береги. Чую дочка тебе на радость будет.

– Дочка, это хорошо. Особенно, если такая ж как ты, умница будет, – улыбнулась женщина.

– Еще лучше будет! – улыбнулась   Светорада. – Погрусти, да меру знай. Только с улыбкой его помни. Он ведь домой ушёл. К роду.

– Знаю, дочка, знаю. Вот проводим его и мне полегчает. Обещаю.

– Я буду заходить к вам.

– Всегда рады вам, княжна, – женщина поставила девочку на пол и вышла поклонившись.

А следом, вместе с Лушей, в покои княжны вошёл очень высокий статный мужчина в высоком головном уборе.

– Слушаю вас, княжна, – заговорил почтительно поклонившись.

И девочка вполне серьезным, взрослым тоном велела выдать семье ее погибшей нянюшки, ее годовое жалование. Из расходов на нее, княжну отпущенных.

Казначей посмотрел на девочку с искренним уважением и сказал, что займется этим сейчас же.

Через Лушу княжна велела передать учителям, чтобы два ближайших дня не приходили, не до того ей сейчас, но позже посидят подольше, и снова принялась за молитвы, забыв про еду.

Я хотела встать и тихонечко уйти, но прислужницы стояли, не двигаясь и мне, качая головами, не велели. Мол, пока уйти, приказа не было, значит, стоим и не двигаемся.

 Спорить не решилась, стала наблюдать через внутреннее зрение за потоком энергии от княжны, который снова шел в два канала, туда и обратно. Девушки тоже молились о почившем. Но их потоки были едва заметны, почти как те, что исходили от молящихся в нашем мире.

Так это сколько же сил заключено в этой девочке и ее отце?

В нашем мире, они бы, наверное, смогли творить чудеса, обращая воду, в вино и воскрешая умерших, как может говорят, Новопришедший.

Закончив, наконец, молитву, девочка села есть, и всех прислужниц усадила, раздав поминальные кушанья

– А теперь пойдемте в сад. Хочу продышаться, – заявила княжна после завтрака.

Светорада довольно бесстрашно спускалась вниз с очень крутой лестницы и еще и меня подбадривала:

– Не бойся, не бойся. Привыкай. Сбежать у тебя все равно не получится.

И вот тут, я реально чуть не полетела вниз от неожиданности.

– Я и не думала! – возразила заикаясь.

– За ложь княжескому роду, здесь и казнить могут, учти наперед, – спокойно предупредила княжна. – Сад большой. Выходов из него всего двенадцать, в разные части двора и терема, но каждый из них теперь под усиленной охраной. А ты, если будешь честной сама с собой, то поймешь, что и не хочешь ты уже бежать отсюда.

Глава 27

Бежать, я пока еще не передумала, конечно. Уж слишком круты для меня подобные жизненные перемены. Только не знала, куда и как. Мне остро был необходим союзник для побега, да только где же его взять?

Здесь, пожалуй, только Софья могла стать этим единственным, заинтересованным в моем побеге лицом и моим спасением. Пришла бы с разговором сначала, мы бы наверняка с ней обо всем договорились, но девка поддалась необузданной ревности и ярости и предпочла наворотить дел на свою голову. Что очень, очень жаль.

Поэтому, пока что, принимаем правила игры. Иного не дано.

Княжеский сад был прекрасен. Множество разных, ярких цветов были собраны в красивейшие клумбы и причудливые фигуры. Их аромат дурманил пуще всякого зелья. В плодовой части сада, аромат был еще сильнее. Плодовые деревья и кустарники, гнулись под созревшими уже плодами.

– Правда красиво здесь? – восторженно спрашивала княжна.

– Правда, – не кривя душой, отвечала я.

– Принесите нам все для рукоделия, мы в беседке расположимся и пошьем немного, – распорядилась княжна. – Ты, что шить будешь? – обратилась ко мне.

– Одно из заданий отбора – вышить князю рушник для утреннего умывания, -вступила Луша. – Многие, уже взяли с собой и здесь просто дошьют. Ты ж, как я понимаю, этим не озаботилась? Пустая твоя голова? – укорила Луша, якобы по-родственному.

– Принести сюда отрез ровно на рушник, и шерсти темно-красной, самой лучшей! –  тут же распорядилась княжна. – А мне шелку жемчужного, на платочек девичий.

– Я совсем не знаю, что у вас принято на рушниках женихам вышивать, – шепнула я Луше, улучив момент.

– Да все, как и у вас. Тетерева, клюющие зерно. Голуби в розах, но лучше лебедя и лебедиху с лебедятами. Но, чтобы не вышила, вверху, над ними, обязательно должна быть ярга. Это символ здешнего светила. Его здесь так и зовут – Яргуль. Запомни.

Я в очередной раз облегченно выдохнула. У нас тоже не один оберег без солярного символа не обходится. Его лучи, загнутые во все стороны, это символ божественных рук, божественного величия. Во все стороны он смотрит одновременно. Всех видит и никого без своего животворящего тепла не оставит.

Совсем скоро, в моем мире эти символы начнут истреблять и предадут забвению.  Очень бы хотелось, чтобы у этого мира, была иная судьба. Ибо тот, кто отринет истинную Веру в Творца единого и в себя, как прямое проявление его, понесет мучения лихие, отринув большую часть души своей. Так сказано в одном нашем древнем писание.

Да, этот мир мне нравился, и я хотела в нем остаться. Но вот княгиней ли?

Лебедей с лебедятами вышивать не решилась. Это же прямое признание того, что я готова дарить мужу наследников, преумножать его род, но я к этому, совершенно точно, готова не была и потому, решилась на голубей в венце из пышных роз. Тоже символично и красиво.

Мы устроились в большой беседке с лавками и длинным столом. Мне принесли большущую корзину с нитками, иглами, ножницами и рамой с уже натянутым на нее полотенцем.