Текст книги "Империя. Фаворитка (СИ)"
Автор книги: Елена Бурунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Ну, же?! Я жду ставок! Кто угадает, получит вот это! – стащив с пальца золотой перстень с изумрудом, Мирцела покрутила им чуть ли не перед носами своих фрейлин.
– Месяц, – подала голос уже знакомая баронете девушка, выходя вперёд, – и он вернётся ко мне.
Злорадная ухмылка тут же исказила прелестные черты лица леди Морганы, когда осмелела красавица с медными волосами, тоже заочно знакомая Изабелле. Это была леди Ульрика, на которую косил один глаз принцессы, когда она разговаривала с новой фавориткой брата. Леди Ульрика, дочь Советника Тайных Дел, кошка готовая сцепиться с другой такой же драной кошкой леди Морганы, но так же легко заключить союз, чтобы насолить очередной фаворитке Эдуарда.
– Думаю, месяца четыре, – сделала ставку леди Ульрика и, сузив до щелочек кошачьи глаза, посмотрела на белокурую красавицу.
Такого, как у леди Морганы, режущего слух ехидства в её словах не было. А только желание выиграть у своей давней соперницы хотя бы в глупом споре на кольцо. За то леди Моргана не смогла не отпарировать ей.
– Да, леди Ульрика, эта баронета подольше вас удержит нашего принца возле себя.
– Так и вам, леди Моргана, уже не видать лавров первенства, как своих ушей. Его Высочество не примерят дважды один и тот же камзол, – насмешливо проворковала дочь Советника Тайных Дел.
Бывшие фаворитки продолжили обмениваться любезностями, а принцесса Мирцела испытывала некое извращённое удовольствие, внимательно наблюдая за их склокой. Мимика её лица менялась до неузнаваемости. Жуткое зрелище, от которого Изабелле стало немного не по себе. «Сумасшедшая», – медленно проползло в голове новой фрейлины и она, перевела свой взгляд с чуть ли не пускающей слюни принцессы на девушку всё ещё стаявшую позади неё. Та, встретившись с Изой глазами, задорно подмигнула, подозвав жестом.
Баронета, побоявшись нарушить такую грязную идиллию, шажком за шажком придвинулась к единственной нормальной фрейлине в покоях принцессы. Девушка, чуть повернув голову в сторону Изы, прошептала:
– Теперь ей не до вас, – и кивком указала на принцессу. – Это надолго.
– А если совсем уйти, заметят? – с надеждой спросила уставшая от склоки фаворитка принца.
Представление устроенное двумя вульгарными придворными девицами, в отличие от Её Величества, баронету нисколько не впечатляло. Ей хотелось заткнуть пальцами уши, только бы не слышать этих воплей.
– Тихонечко, – снова шепнула она и сделала шаг назад, – идём спиной к тем дверям.
Они, как речные раки, попятились к спасительным дверям. Открыв их спинами, прошмыгнули сквозную ванную комнату и, уже не таясь, выбежали из покоев принцессы в коридор для прислуги.
– Фу! – выдохнула баронета.
Сердце от такой малюсенькой пробежки выпрыгивало из её груди, а ещё эта непривычная куча одежды душила.
– Нас точно не хватятся? – всё ещё опасаясь неведомых нареканий при дворе, спросила беглянка такую же беглянку.
– Да нет! – хохотнула девушка, увлекая Изабеллу вниз по винтовым ступенькам. – Сейчас Её Величество устанет и позовёт мамушку.
– Кого? – не поняв, переспросила баронета.
Мамушки, нянюшки... обычно оставались в детстве. В благородных семьях с детьми уже в шесть лет не нянчились. К девочкам приставляли служанок, а к мальчикам слугу. Принцессе двадцать и за ней до сих пор ухаживает мамушка?!
– Мамушку, – удивлённо захлопала ресницами фрейлина Мирцелы, будто для неё это что-то само собой разумеющееся. – Мама Юта будет с принцессой пока та спит. Может, посчастливится и мы Её Высочеству больше не понадобимся. Так, что отдыхаем!
– Меня зовут.
Хотела Изабелла представиться. Всё-таки они уже несколько минут были почти подруги, но так и не назвали друг другу своих имён. Со стороны дочери Морны Хараз это было как-то невежливо.
– Леди Изабелла! – перебила фрейлина принцессы. – В этих стенах нет ни одного человека, который не знал бы вашего имени. Вы стали знаменитостью! А меня зовут леди Регина.
– И вы, наверно, тоже из числа бывших фавориток принца? – без злорадства спросила Иза. Просто сегодняшние знакомства в покоях Её Высочества оставили неприятный осадок на душе. У Изабеллы возникло такое впечатление, что куда не ткни пальцем попадешь в бывшую Эдуарда. Не то, чтобы она переживала по этому поводу, но всё равно было как-то не очень.
Вместо ответа Изабеллу оглушил смех леди Регины.
– О нет! – хватаясь за бока, не унималась она. – Меня вряд ли ждёт такая привилегия!
– Но почему же? – пробежав глазами по хохочущей девушке, неуверенно задала вопрос фаворитка принца.
Леди Регина была довольно милая. Может даже, красивее леди Морганы. Светло-русые волосы. Серые глаза. Да, в то мгновение цвет её глаз показался Изабелле знакомым. «Где-то я их уже видела. Но где?», – и тут же молнией вспыхнул образ Эдуарда на постоялом дворе, – «У принца!».
– Я королевский бастард, – немного успокоившись, подтвердила её догадку сестра Её Высочества. – Король забрал меня у матери, а её отправил в женский клиркан, когда мне было десять лет. Вот уже восемь лет я ничего о ней не знаю, – с грустью сказала леди Регина.
– Мне жаль, – баронета почему-то не нашла ничего другого ей в поддержку, кроме как сочувствия.
– Ну, ничего я уже смирилась с этой утратой, – снова улыбнулась фрейлина Мирцелы, правда на этот раз радости в её глазах не было. – Главное, мама жива. Женский клиркан -это не жернова с грешниками*.
– Да, вы правы, леди Регина, – согласилась Изабелла с королевским бастардом.
– Регина, – поправила она.
– Изабелла, – сказала баронета.
Помня совет леди Бригитты, что здесь никто не друг, наследница древнего рода королей всё равно приняла дружбу Регины, даже не смотря, на то, что в её венах текла самая подлая кровь. Кровь Касс... Может, потому что от Альфреда леди Регине достался лишь цвет глаз, а от матери чистая душа?
ГЛАВА 2.
Дядюшка был сегодня не в духе. Он ругался на чём свет стоит. И всё из-за того, что Моргана не смогла удержать принца возле своей юбки. Для канцлера Самеша вина нерадивой племянницы на лицо. Ну, какой же надо быть дурой, чтобы не справится с таким простым заданием: исполнять все прихоти сына короля и тем самым поддерживать влияние любимого дядюшки на наследника престола.
– Ты дура! Дура! – кричал дядя. – Дура, как твоя мать!
Сестра канцлера Эдита хоть и была писанной красавицей, но похвастаться умом не могла. Единственной её заслугой перед семьёй было рождение таких же красивых дочерей. Красивых, но безмозглых! И вот одна из многочисленного сестринского выводка сидела перед Его Светлостью и ныла. Великий Клирк наделил Моргану своей божественной красотой, забыв при этом впихнуть капельку мозга в её прелестную белокурую головку. Добрый дядюшка дал в маленькие ладошки племянницы рукоять от принца, а она не смогла удержать её! Ну, что нужно молодому пышущему здоровьем мужчине?! Вот, оно самое! А эта дура и этого не смогла! Глядя на никчемную девчонку, Самеш готов было взорваться, как вулкан, от злости.
– Я не в чём не виновата! Ну, кто мог подумать, что Его Высочеству понравится эта нищая баронета, – вытирая белоснежным платочком слёзки, подвывала Моргана.
– А должна была! – Самеш, не выдержав, дал волю злости и со всего размаха стукнул кулаком по столу.
Чернильница, подскочив, забрызгала важные государственные свитки. От чего дядюшка ещё больше пришёл в бешенство. Мало того, Моргана своим цыплячьим умишком подвела канцлера, так ещё и по её вине испорчен королевский указ о новых налогах.
– Рогатый Гард! – выругался канцлер, быстро поднимая свитки, и тут же разворачивая их.
Вроде сам указ не пострадал. Всего несколько чёрных пятен по краям. Шумно выдохнув, что переписывать заново бумаги и подавать на подпись королю не придётся, Самеш немного успокоился. Всё-таки дела королевства важнее увлечений переменчивого принца и на худой конец у доброго дядюшки осталось ещё две пустоголовые дочери Эдиты. Их тоже надо бы пристроить ко двору.
– Я верну Эдуарда. Обещаю, – причитала Моргана, боясь поднять глаза на разъярённого дядюшку.
Девушка сама не верила в свои только что данные обещания. Принц слишком часто менял фавориток. И особых предпочтений у него не было. Сегодня он без ума от блондинок, завтра от рыжих, наверно, будет, ведь вчера была брюнетка. В постели Эдуард такой же непостоянный. Между страстью и нежностью границы настолько размыты, что не знаешь чего ожидать от любвеобильного наследника престола. И если честно, то покровительство принца обижало племянницу канцлера. Ей хотелось от жизни чего-то большего, чем просто быть фавориткой. Быть одной из многих. Быть безликой в веренице таких же безликих фавориток в жизни Его Высочества. К тому же, сам Эдуард в первую их ночь сказал: «Я никогда на тебе не женюсь, хоть ты и красавица!». Красивая и только. Вот приговор для Морганы. Быть женщиной достойной лишь мимолётного мужского влечения, а не уважения. Даже самая глупая девушка не согласится на такое унизительное отношение к своей персоне.
– Ты упустила свой шанс, – сказал канцлер, строго посмотрев на всхлипывающую племянницу. – Теперь Кира попытает счастья.
Кира! Её младшая сестра!
Слезы на лице Морганы тут же высохли. Всего мгновение назад она не знала, как оправдаться перед дядюшкой. Но стоило ему произнести имя младшей сестры и ненависть к ней наполнила силой каждую клеточку тела Морганы. Ну, уж нет! Она не отдаст Кире ни несколько ночей с принцем, ни призрачную надежду на счастливое замужество с ним.
– Я верну его! Я сделаю даже больше, дядюшка! Только не вызывай сюда Киру! -отбросив платок, Моргана подбежала к столу родственника.
– Да, что ты можешь?! – с сарказмом буркнул Самеш.
– А то, что если проклятие правда, то принц будет моим, – прошипела Моргана, оглянувшись по сторонам.
– Что? – хитро прищурив глаза, еле слышно спросил дядюшка свою коварную племянницу.
Может, Самеш не прав на счёт глупой дочери сестры. В её головке всё-таки есть крупицы разума.
ГЛАВА 3.
Когда Изабелла была маленькая, то думала, что жизнь при дворе полна чудес. Представляла себе бесконечные пиры, наполненные праздным весельем. Смех... улыбки... и блеск роскошного убранства в огоньках тысячи свечей. Но в реальности, чем ближе ты к трону, тем опаснее каждый сделанный тобой шаг. И неважно куда ты ступала, главное как ты это делала. Каждое необдуманное слово могло стоить жизни не только близкому человеку, но и тебе самой. Каждый неловкий взгляд был способен раскрыть все твои тайны перед толпой, в которой обязательно кто-то жаждет крови. Пусти невинной, но всё равно крови. Королевский двор – это мельница. Колесо которое должно постоянно вертеться, не останавливаясь ни на миг, чтобы перемолоть всех и вся в муку. Но из этой муки не испекут хлеб. Этой кровавой мукой лишь на время задобрят тирана. И мельница интриг снова начнёт набирать обороты. Бесконечно. Это будет длится бесконечно. Пока сильнейшим порывом ветра не сломается колесо. Жернова Альфреда Касс.
Как проходит день при дворе, если тебе посчастливилось прислуживать Её Высочеству принцессе Мирцеле?
Временами это было скучно. Особенно, когда ты слушаешь бесконечное нытьё дочери узурпатора. Временами весело. Когда в перерывах между нытьём перемалывались косточки всем мало-мальски видным вельможам.
По-началу баронета не замечала как после веселого женского трёпа пропадали люди, служившие при дворе. Потом ползли слухи о заговорах в стенах королевского дворца и венцом всего этого безумия становилась публичная казнь. Король присутствовал не на всех расправах, заслуженно боясь праведного гнева собственного народа, ведь за время его правления пролились реки крови и полыхали костры инквизиции.
А иногда Изабелла даже забывала о существовании принцессы. Это «иногда» выпадало на женские дни. Всю неделю за Мирцелой ухаживала её мамушка, и фрейлины были предоставлены сами себе. Поговаривали, что все семь дней её разбивали такие ужасные судороги, которые притупляли только настойки Юты.
На третий день служения баронеты в качестве фрейлины Её Высочества у неё как раз таки начались эти дни. И они с леди Региной, пока Мирцела, мучаясь болями, заперлась в своих покоях, провели самые незабываемые выходные во дворце. Вместо утренних приготовлений принцессы, девушки прогуливались по королевскому саду. Там же в извилистых аллеях играли в прятки с принцем и его приближенными. Выезжали за стены Акеты на соколиную охоту, от которой фаворитка принца ещё долга прибывала в неописуемом восторге. А вечером после королевского ужина её ждала очередная партия в шахматы. Принц всё ещё надеялся отыграться, но, переставляя фигурки на чёрно-белом поле, он забывал зачем всё это затеял. Улыбался и с досадой говорил: «Я считаю дни до месяца Ворона».
Никогда прежде дочери пограничного барона не было так весело! И в те счастливые мгновения ей было всё равно, что происходит с принцессой. Сострадания к ней Изабелла не испытывала. Скорее, презрение. Девушка презирала Мирцелу за её злорадство, которым она одаривала своих фрейлин. Правда к ним баронета не испытывала жалости. Ведь фрейлины молча сносили все оскорбления дочери узурпатора. Лишь у Изабеллы с леди Региной хватало смелости огрызаться с ущербной принцессой. Но это не смелость говорила в их сердцах, а безрассудство, завуалированное гордостью. Изабелла потомок древних королей, а Регина бастард короля. Служение ущербной принцессе было для них равносильно унижению, которое они испытывали на своей шкуре изо дня в день.
В один из таких дней дошла очередь с отборной порцией гадостей и до привилегированной фаворитки Его Высочества Эдуарда.
Мирцела в коем-то веке решила посетить монарший пир. У неё на редкость было хорошее настроение. Хорошее настроение – это не смех с улыбками! В понимании принцессы хорошим настроением было её больное желание кого-нибудь унизить. И в тот день она начала с фаворитки брата.
– Изабелла, вынеси мою ночную вазу, – в свойственной только ей противной манере, мерзко пропищала Мирцела.
Выносить ночные горшки обязанность слуг, а не леди. И это, конечно, задело баронету, как дочь барона. Пусть её отец не принадлежал к числу богатых вельмож королевства, но и не был простолюдином.
– Ваше Высочество, я ваша фрейлина, а не служанка, и выносить горшки не буду, – тут же возмутилась леди.
– Что?! – подорвавшись с кровати, завопила принцесса. – Ты будешь делать всё, что я прикажу тебе! Я здесь госпожа! Я дочь короля!
Она кричала, чуть ли не давясь собственной пеной. Все присутствующие в покоях девушки притихли, чтобы ненароком и на себя не навлечь гнев сумасшедшей Мирцелы. Даже леди Регина дышала через раз, испугавшись сначала краснеющего, а потом синеющего лица принцессы. По всему было видно, что дочь узурпатора вот-вот разберёт очередной приступ. Впавшая в немилость фрейлина, не выдержав этого рвущего уши визга, сказала Мирцеле то, что заткнуло её глотку. Пусть не навсегда, но на несколько дней.
– А я дочь Морны Хараз! – сделав шаг вперёд, громко произнесла Изабелла.
И тут же крик сменился почти мёртвой тишиной.
Мирцела грузно упала на край кровати и откинулась спиной на подушки.
– Все вон, – уже прошептали её губы.
На пир принцесса не пришла. Её на несколько дней свалила то ли простуда, то ли падучая, но фрейлины снова были предоставлены сами себе. Виновницу её недуга уже через час ждала встреча с королём. Его Величеству доброжелатели тут же нашептали о причине болезни единственной дочери.
– Ты дочь Морны Хараз?! Да?! – уже кричал король, и так же, как до этого его дочь, давился слюной. – Ты не Хараз! Ты Кормак! Твой отец бастард, а мать жена бастарда!
Он орал, выпучив из орбит налитые кровью глаза, а Изабелле хотелось схватить со стола серебряный канделябр и со всего размаха ударить его по голове. Она уже представляла, как завитки канделябра входят в пульсирующий висок Альфреда и брызги крови разлетаются по кабинету. Это было бы её минутным торжеством, за которым, конечно бы, последовала смерть. Она убила короля! Убила бы... но не победила бы и не вернула бы свободу своей стране. Поэтому, плотно сжав зубы, дочь Морны Хараз глушила в себе желание открыто избавиться от узурпатора.
«Моё время ещё не пришло», – успокаивала она саму себя, стоя с поникшей головой перед королём. Но тут будто что-то услышало мысли баронеты и Альфред резко замолчал. Потом захрипел. Хватаясь за горло руками, начал кашлять и оседать на пол.
– Помоги, – расслышала Изабелла в клокочущем сипении его зов.
Помочь? Нет. Это было последним о чём она подумала, глядя на держащегося за край стола короля. Фаворитка принца не двинулась с места, наслаждаясь муками узурпатора. «Помоги ему», – этот голос будто возник из ниоткуда. Нет, его словно принёс влетевший в окно порыв ветра. И девушка не хотя подошла к дверям и, распахнув их, закричала:
– Королю плохо!
Секундное замешательство придворных, ждущих под королевским кабинетом, сменилось паникой. Они все ринулись толпой к Его Величеству и чуть не снесли позвавшую на помощь. Первым, расталкивая вельмож в бока, вбежал канцлер Самеш.
– Лекаря! Лекаря! – завопил он, увидев Альфреда, цепляющегося за стол, но уже почти лежащего на полу.
По толпе, как по стаи щебечущих птиц, пронеслось по цепочке: лекаря. В этой суматохе всё внимание было приковано к узурпатору и никто не заметил, как леди Изабелла, медленно пятясь спиной по коридору, ушла.
Короля разбил паралич, сковавший всю левую сторону и лишивший дара речи. Он только и мог, что лежать в постели, недовольно мычать, ставя свои королевские закорючки на государственных бумагах.
Поначалу баронета боялась, что утратит покровительство принца, ведь косвенно была причастна к недугу его отца. Но Его Высочество ни разу не заговорил со своей фавориткой о случившемся в кабинете, да и при дворе все будто забыли при каких обстоятельствах королю стало дурно. Формально дочь Морны Хараз довела Альфреда до апокалипсического удара, но её положение это нисколько не изменило. Она так и осталась фавориткой принца.
Его Высочество не особо походил на убитого горем любящего сына. Ведь лекарь, служивший канцлеру Самешу, нашептал Эдуарду, что здоровье его отца будет только ухудшаться. И восшествие на престол молодого короля всего лишь вопрос времени.
Так что, пока двор королевы Валенсии, усердно молился в храме, а принцесса Мирцела навзрыд ныла, приближённые наследного принца ни в чём себе не отказывали. В том числе и леди Изабелла с леди Региной. Его Высочество, пользуясь своим новым положением, освободил девушек от служения принцессе. Это стало самым настоящим счастьем для них, после ада в обществе Мирцелы.
Наслаждаясь свободой в аллеях королевского сада, фаворитка принца даже представить не могла, что её эйфория продлится всего один день. Утро следующего дня заставило горько пожалеть, что послушавшись своего внутреннего голоса, она позвала на помощь королю. Нужно было просто подождать. Подождать всего несколько минут, прежде чем крикнуть: «Королю плохо!». Ведь сделав так, Изабелла многих спасла бы от мести злопамятного короля.
ГЛАВА 4.
Пока канцлер Самеш занимался королевскими делами, принц упражнялся в боях на мечах. Его Высочество готовился к ежегодному осеннему рыцарскому турниру и ему было не до заседаний совета. Изабелла с Региной громко хлопали в ладоши, подбадривая своего героя. У него, кстати, не плохо получалось. Уже второй по счёту бросивший вызов гвардеец лежал у ног Эдуарда.
– Ваше Высочество, вы, как всегда, великолепны! – в один голос хвалили его друзья. Принц снял вымокшую от пота сорочку и, подмигнув, бросил её девушке похитившей его сердце. Он заметил с каким интересом она рассматривала его во время поединка. И тут же, зардевшись как спелая вишня, отворачивалась, ловя его взгляд. Эта невинная неловкость в девушке больше всего нравилась сыну узурпатора.
– Не слышу хвалебных од от леди Изабеллы, – играя солнечными бликами на мече, сказал Эдуард. – Госпожа моего сердца, вы онемели?
Демонстративно лаская голодным взглядом Изабеллу, он, опустив меч, направился за обещанной наградой победителю. Поцелуй самой красивой леди при дворе должен был стать желанной для принца наградой. А лавры самой красивой девушки при дворе принадлежали его фаворитке. Так что признанной красавицей была леди Изабелла Кормак.
– Разве слова способны передать всё моё восхищение вами, мой принц? – лукаво спросила баронета, направляющегося к ней Его Высочества.
Он шёл, а лучики солнца, отражаясь от его вспотевшей кожи, заставили Изабелла сощуриться. Приложив ладонь к лицу, чтобы хоть как-то прикрыться от яркого света, баронета заметила бегущую Мию. Её служанку.
Леди Бригитта как и обещала подобрала баронете прислужницу. Миловидную пятнадцатилетнюю девушку. Она хоть и считалась горожанкой, но родилась не в самой Акете, а в её нищем пригороде. Каким чудом Мия попала ко двору оставалась дремучей тайной. Обычно, из такой нищеты никогда не выбираются. Но, похоже, у неё был щедрый ангел хранитель в лице распорядительницы женских покоев, который протолкнул свою протеже вверх в иерархии простолюдинов. Из нищенки и в служанки к придворной даме. Это головокружительная карьера для дочери неизвестных родителей! Служанка баронеты, не смотря на юный возраст, была не слишком многословна, поэтому единственное, что хозяйка знала о ней это место её рождения. Но, наверно, такими и должны быть служанки
– это не заметными, не болтливыми и верными. Мия, как раз таки, такой и была. Подбежав, Мия прошептала на ухо Изабелле:
– Моя госпожа, леди Бригитта просила передать вам, что ваша семья прибыла в Акету, но тут же была арестована и помещена в Хазгард.
Кровь холодным потоком отхлынула от лица Изабеллы, оставляя за собой в глазах беспорядочный танец разноцветных мушек.
Хазгард – неприступная крепость в черте города, построенная её славным предком королём Ургердом X, а ещё тюрьма для изменников и заговорщиков. От туда выходили только, чтобы пройтись дорогой позора на эшафот.
Вот почему Изабеллу не тронули, не арестовали и не бросили в темницу! Узурпатор хотел заставить фаворитку сына смотреть на казнь близких ей людей. Подлая месть умирающего короля дочери Морны Хараз.
ЧАСТЬ 5. Жернова Касс. ГЛАВА 1.
Морну Хараз обвинили в заговоре против короля. И тут же была создана комиссия для судебного разбирательства, в которой ведущую роль обвинения представлял канцлер Самеш. Начались аресты. Так называемые чистки при дворе.
Изабеллу обходили стороной, боясь попасть под подозрение, а вельможам было чего опасаться. Допрашивали всех, кто хоть как-то пересекался с дочерью и внучкой свергнутого короля. Леди Регину, как королевского бастарда, не трогали, а вот леди Бригитта не избежала этой участи. Но, как только казематы Хазгарда остались позади, она тут же через Мию передала своей подопечной весточку о встрече в дальней аллее королевского сада. Там мало кто прогуливался. Слишком далеко от фонтанов и самого дворца.
Понимая всю опасность таких встреч, Изабелла окольными путями добиралась до назначенного места, оглядываясь на каждом шагу. А вдруг шпионы идут и за ней? При дворе быстро постигают науку выживания. На счастье обоих заговорщиц в тот день соглядатаев канцлера не интересовали пешки в большой королевской игре. Они исполняли другие приказы.
– О, Великая Матерь! – шёпотом воскликнула леди Бригитта, заключая в объятья девушку. Давняя подруга её матери, тайно исповедуя веру отцов, лишь на людях поклонялась чужому богу. Она каждое утро тихо молилась, глядя на солнце. Так поступала и мать баронеты.
Все, кто сохранили свою истинную веру, тщательно скрывали это, ведь на стихийцев велась настоящая охота. Инквизиторы, желая под корень вырвать инакомыслие среди своей паствы, использовали фанатичных осведомителей. Порой доходило до ни чем не прикрытого грабежа одних другими. Многие, утратившие совесть клиркане, жаловались в исповедальни на своих неугодных родственников или более успешных соседей, чтобы не только поквитаться, но и хорошо нажиться. Ведь по закону, одна треть имущества еретика переходит доносчику. Ну, а две трети, соответственно, идут в казну Великого Клирка. Альфред мог затребовать себе часть имущества еретика, но только, если тот являлся должником, либо сам давал деньги в долг королю. Вот какая страшная вера сплотила под своим идолом всех алчных людей, перед жестокостью и коварством которой роптал народ Акелонии. Но, в клирканстве был один спасительный пунктик для людей попавших в лапы инквизиторов, о котором знали только умеющая читать знать. Если публично покаяться перед Верховным слугой Клирка и попросить жизнь в стенах клиркана, отказавшись от мирских благ, то он не вправе отказать грешнику в своей милости.
В чём только не обвинял король Морну Хараз, но её поклонение Четырём Стихиям канцлер Самеш обходил стороной. Ведь тогда заговорщица попала бы под юрисдикцию веры, а не короны. И у неё был бы шанс остаться в живых. Пусть в стенах одного из женских клирканов, но живой. Такой исход Альфреда не устраивал. Он требовал крови своих врагов, а услужливый канцлер зорко за этим следил, поэтому и отпустил леди Бригитту.
– Изабелла, девочка моя бедная!
За время, проведённое Изой при дворе, её отношения с леди Бригиттой стали походить на отношения матери и дочери, что радовало девушку, ведь без её мудрых советом она не выжила бы в серпентарии Альфреда Касс. Но не в тот день. Леди Изабелла больше не могла держать спину прямо и делать вид, что арест родных никак не повлиял на неё. Повиснув на плече доброй подруги матушки, она дала волю слезам.
Как много произошло за эти дни! Изабелле угрожали. И кто?! Леди Моргана! Она подкараулила соперницу в оранжерее и, ядовито шипя, недвусмысленно дала понять, что её дни сочтены. Со слов леди Ульрики следующей в списке стоит нищая баронета. Угрозы угрозами, но что делать с покушением? Изабеллу хотели отравить. К счастью отравленный десерт ухватила с тарелки обезьянка, подаренная принцем. Несчастное животное так страшно умирало! Когда об этом узнал Эдуард, то приказал проверять пищу, прежде чем подавать её к столу своей фаворитки. А ещё эти двери! Эти закрытые двери везде, куда только не стучится Изабелла. Никто не хочет помощь семье барона Кормака. Даже принц! Нет, он, конечно, пытается. Только этого мало. Что делать, когда к королю не пускают собственного сына? Канцлер Самеш охраняет своего хозяина лучше цепного пса.
– Умоляю, – опустившись на колени перед Эдуардом, шептала Изабелла, – спасите их.
Дочь Морны Хараз готова была отдать даже тело, лишь бы увидеть свою семью свободной, а не идущей к эшафоту.
– Я здесь такой же заложник, как и ты, – подскочив к Изабелле, он поднял её. – Я пытаюсь им помочь, – уже обнимая, шептал Эдуард, – но это трудно, поверь мне.
– Вы заложник? – недоумевая переспросила Изабелла.
Как принц, наследник трона, может быть заложником при дворе собственного отца? Но, как оказалось, это было чистой воды правдой.
После поражения под Сомбексом герцог Касс бежал в Ирагон. Он не сразу женился на дочери императора, как Изабелле рассказывала мать. Давла V ни за что бы не отдал женщину крови Игона за пораженца, да ещё и чужеземца еретика. Проще говоря, Альфред Касс в империи был никем. Но никем он был пока первый советник Давла V не обратил своё внимание на перспективы от завоевания Акелонии, которые тот красноречиво расписывал на одном из светских приёмов. Дальновидный политик сделал Касс заманчивое предложение. Дальний родственник короля Эдгара ll должен был принять учение Великого Клирка, жениться на дочери советника Асаи и только после этого он будет представлен Его Императорскому Величеству Давлу V.
В Акелонию Касс вернулся уже не просто мятежником, а предателем сменившим титул герцога на звание ирагонского генерала. Потом... после опустошающей королевство войны хитрый Альфред переиграл условия договора со своим тестем, которого так же коварно предал. И всё ради власти. Ради вассальной короны.
– Я был совсем ребёнком, когда меня вырывали из рук матери, – вспоминал тот страшный день сын узурпатора. – Говорят, что дети забывают всё, что происходило с ними в раннем детстве, но это не так. Меня, пятилетнего малыша, отобрали у мамы, а её задушили, – он замолчал, а глаза заблистали от навернувшихся слёз. – Помню, как она кричала и тянула ко мне руки, а меня уносили всё дальше и дальше. Помню, как мужчина, стоявший позади мамы, накинул ей на шею ленту. И всё. коридоры дедушкиной виллы. Всюду кровь. И дедушка в цепях.
Матерью Эдуарда была не Валенсия, а Асаи – первая жена Касс. Женщина заплатила жизнью за амбиции тщеславного и жестокого мужа. Королю нужна королева, а не дочь советника, и здесь самое лучшее решение – это династический брак.
О тех страшных событиях в империи никто не догадывался, ведь Альфред Касс короновался вместе с приехавшей к нему молодой женой, на руках которой был маленький испуганный мальчик.
Для всех подданных Эдуард был сыном короля Альфреда и королевы Валенсии. И только сам принц уже с малых лет понимал, что рождение общего ребенка мужского пола у монаршей четы лишит его трона, а может быть и жизни.
Сын заложник у отца, как слабая надежда на продление рода Касс. Рода, который Эдуард ненавидел, так же сильно как собственного отца. Ненавидел за смерть матери, за позорную казнь оболганного перед императором деда, за ночи проведенные в детском страхе, прислушиваясь к каждому шороху за дверями. Принц ненавидел короля за все мыслимые и немыслимые грехи, молясь Великому Клирку о скором восшествие на тот же престол, за который его отец продал душу Гарду.
Так чем мог помочь заложник заложнику? Ничем. Разве что поддержать пожеланием запастись терпением. Ведь, если верить слухам: время не на стороне Альфреда Касс. Изливала душу на плече леди Бригитты измотанная переживаниями Изабелла, а та, по -матерински обнимая, успокаивала.
– Моргана лжёт, – твёрдо сказала распорядительница женских покоев. – Пока ты греешь постель принца, тебя никто не осмелится тронуть. Своими угрозами она пытается повлиять на ваши с Эдуардом отношения. Думает, наверно, что твои страхи отвратят принца, ведь он любит весёлых женщин.
– Принц любит недоступных женщин, – перебила леди Бригитту фаворитка, уже вытирая слезы руками.
Выплакавшись на тёплом плече доброй тёти, Изабелле стало гораздо легче и вернулась былая уверенность в себе.
– Тем более, – улыбнулась подруга матери. – Поэтому будь умнее Морганы. Не позволяй ей отдалить от тебя Эдуарда.
– Знаю, – согласилась Иза.
Принц опасался заговора Самеша против него. Уж больно канцлер стал наглым, попробовав абсолютную власть. Одно дело быть правой рукой короля, вечно подавая бумажки на подпись, и совсем другое быть тем, кто решает, что подписывать, а что нет. Эдуарду нашептали, что Самеш подумывает усадить на трон малолетнего бастарда Альфреда и поделить власть с его матерью. Управлять вздорной бабенкой и несмышлёным мальчишкой он сможет на раз – два. С Эдуардом теперь сложнее. Принц слишком своенравный. К тому же, совсем недавно Эдуард в приёмной больного короля при людно заявил, что припомнит Самешу, как тот не пускал его к отцу.
