Текст книги "Миссия Эскарины Ставо (СИ)"

Автор книги: Елена Ахметова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Этот приказ вызвал куда больше энтузиазма – вероятно, потому, что для начала меня пришлось бы обыскать. Соболев лично рванул вперед, рыкнув для острастки на подчиненных, но я предпочла самостоятельно на кухонный столик и лайтфон, и дублирующий коммуникатор для связи непосредственно с «Норденшельдом» – и подняться на ноги, проигнорировав протянутую руку.

Где бы сейчас ни был Сергей, я действительно предпочла бы оказаться рядом с ним.

Глава 10. Энн Бонни

Есть женщины в русских селеньях,

Их бабами нежно зовут:

Слона на скаку остановят

И хобот ему оторвут.

– NN

Четверть часа спустя я уже не была так уверена в своих симпатиях.

Из-за отключенных систем жизнеобеспечения станция выстывала так стремительно, что похолодание стало ощущаться почти сразу – одновременно с духотой. Гравитация на астероиде оказалась слишком слабой, чтобы воздух мог перемешиваться с достаточной скоростью естественным образом. Если на ходу нехватка кислорода еще была терпимой, то в карцере, куда меня поместили, стала невыносимой.

Сергей, поневоле составивший мне компанию, проникся этой особенностью раньше меня – а потому угрюмо нарезал круги по крохотному помещению, не позволяя застаиваться ни себе, ни воздуху. Судя по огромному кровоподтеку на виске и побуревшим дорожкам крови, сбегавшим на щеку, его пленение далось Кенору с куда большим трудом, нежели мое, – но это, по сути, ничего не меняло.

Карцер и до отключения систем жизнеобеспечения не был самым уютным местом на Карпатии. Очевидно, полагая, что пребывание здесь должно стать наказанием, астеры сочли любую меблировку излишней, обзорные экраны – баловством, а отопление – и вовсе роскошью. Сейчас, когда оно отключалось по всему куполу, карцер остывал еще быстрее.

Соболев лично впихнул меня внутрь, не упустив шанса напоследок притиснуться всем телом и жарко прошептать на ухо:

– Пара часов здесь – и ты сама запросишься к команде, подстилка!

Сергей мигом набычился, но Соболев уже герметизировал люк. Я брезгливо обтерла ухо о комбинезон на плече и удрученно помассировала виски.

– Как вы? – этот вопрос мы с Сергеем задали одновременно – и с одинаковым недоумением уставились друг на друга.

Капитан опомнился первым. Досадливо тряхнул головой, мазнув пальцами по застывшей корке крови на щеке, и хрипловато сказал:

– Это ерунда. Царапина, просто выглядит страшно. А вы…

У меня вдруг резко заболела голова, и я отчаянно заморгала, еще надеясь, что удастся скрыть запоздалые слезы и шок. Увы, Сергей был достаточно умен и наблюдателен, чтобы раскусить все эти наивные уловки.

– Они же не?.. – он осекся и потемнел лицом. – Клянусь, если кто хоть пальцем посмел…

– Нет, – все-таки всхлипнула я и, устыдившись, смахнула слезы. – Но нам лучше не стоять. Кто-то отключил все системы жизнеобеспечения в куполе. Не знаю, что происходит во втором, но здесь даже освещение работает только от аккумуляторов. Надолго их хватит?

– На пару часов, – неоптимистично признался Сергей, благовоспитанно подавая мне руку – словно мы собирались устроить милый променад по оранжерее, а не нарезать круг по остывающему карцеру. – Сейчас от них запитано не только освещение, но и дежурное отопление. Когда заряд иссякнет, дело примет совсем неприглядный поворот. Надо полагать, разговор с Морангом прошел не по плану?

– Кажется, предложение добиться компенсации от Космического агентства России за хакерскую атаку на криокапсулы «Седны» не вызвало у него должного энтузиазма, – вздохнула я.

Сергей от неожиданности притормозил и страдальчески закатил глаза:

– Интересно, на свете хоть один взлом прошел без того, чтобы обвинили русских хакеров?!

– То есть… – я повернула голову и неуверенно взглянула на него снизу вверх. – Вы не имеете к этому отношения?

– Ни малейшего, – без промедления отозвался Сергей, укоризненно нахмурившись.

Я почувствовала себя не только перепуганной, но и пристыженной – отличный коктейль для такого напряженного дня. Но промолчать все же не смогла:

– Но криокапсулы – хорошо обкатанная технология. Отказы в работе – единичные случаи. Не может быть, чтобы несколько десятков криокапсул, успешно прошедших все уровни проверки на Земле, вдруг одновременно вышли из строя безо всякой на то причины!

– Не может, – охотно согласился Сергей, вынудив меня застыть с неприлично приоткрытым ртом – и, вопреки нашему угнетающему положению, вдруг расхохотался. – Простите, но у вас каждый раз делается такое лицо, что удержаться невозможно!

Я наградила его тычком под ребра, благо мой локоть находился в заведомо выигрышной позиции – но это предсказуемо не заставило Сергея устыдиться.

– Но вы сказали, что русские хакеры ни при чем!

– Ни при чем, – подтвердил Сергей и многоопытно увернулся от второго тычка.

– Ваш человек в комцентре! – сообразила я. – У него было куда больше возможностей добраться до капсул, да и… – я осеклась, потому как Сергей отвернулся и начал давиться нервным смехом. – Ладно, вы правы, не время для расследования трехлетней давности, если у нас через пару часов не будет ни отопления, ни освещения.

– Не переживайте, от холода мы не умрем, – в своей обычной невозмутимой манере пообещал Сергей и тут же добавил в этот оптимистический пассаж нотку здорового реализма: – Кислород закончится раньше. Когда отключили вентиляцию, сюда практически перестал поступать воздух из второго купола, а здесь никаких регенерационных систем нет. Учитывая, какая тут была потасовка… в общем, вы и сами чувствуете, что становится душновато.

Кажется, даже в столь неприглядном положении, в котором мы оказались, ему доставляло неописуемое удовольствие лишать меня дара речи. Полюбовавшись на мою побледневшую физиономию, Сергей покровительственно улыбнулся и поинтересовался:

– Стека же все еще у вас в рукаве?

Я вздрогнула. Ощущение прохладного пластика под плотной тканью уже стало настолько привычным, что я даже не задумывалась об этом и скорее заметила бы, если бы стека выпала.

– Вы о ней все-таки знали, – обреченно вздохнула я, отстегивая перчатку.

Сергей только усмехнулся, и не думая ничего отрицать. Немудрено – если тут повсюду камеры… стоп.

– Что вы собираетесь с ней делать? – поинтересовалась я, замерев. – Здесь же наверняка тоже ведется видеонаблюдение.

– Ведется, – охотно согласился Сергей. – И это дает отличный шанс выяснить, оставил ли Моранг кого-то охранять пленников. Не думаете же вы, что я тут совершу какое-нибудь типично русское хакерское чудо и взломаю управление люками при помощи самодельной стеки и такой-то матери?

Кажется, я покраснела, потому что он откровенно ухмыльнулся:

– Вот и Моранг, скорее всего, думает, что совершу. Если здесь есть хоть кто-нибудь, то наверняка придет проверить, чем это таким интересным я занят. А больше ничего и не нужно.

– Сдаюсь, – вздохнула я и вытащила стеку из рукава, стараясь, чтобы не было слишком заметно, как у меня дрожат пальцы. – Делайте, что считаете нужным.

Сергей сосредоточенно кивнул, забрал стеку и… вдруг одним движением стянул с себя футболку и уверенно кинул мне. Я поймала ее прежде, чем успела сообразить, что происходит, и тут же шарахнулась назад, словно он запустил в меня пушечным ядром.

– Камера прямо над вами, – как ни в чем не бывало сообщил Сергей. – Перекройте-ка ей обзор. – И отвернулся, поразив меня в самое сердце, – увы, опять не тем, чем хотел бы.

Спина была хороша – широкая, с плавными контурами хорошо натренированных мышц. Она выглядела бы внушительно и, чего греха таить, весьма привлекательно, если бы не крупные мурашки, выдвинувшиеся на торжественный марш к пояснице. В карцере действительно было холодно – но если я в своем универсальном комбинезоне прочувствовала бы это не раньше, чем отключилось дежурное отопление, то Сергей, одетый только в простую футболку да потасканные джинсы, должно быть, уже промерз до костей.

А еще джентльмена на променаде тут изображал, щадил мои нежные чувства!..

Я выругалась сквозь сжатые зубы и подняла над головой расправленную футболку – так что вытянувшееся от удивления лицо Сергея стало моим личным достоянием, минуя возможных наблюдателей на мостике.

– Нет, я, конечно, знал, что вы флотский офицер, но сейчас у меня уши завяли, – с усмешкой заметил он и, без особой надежды колупнув запаянную панель управления люками, встал сбоку от выхода. – Это тоже часть искусства поддержания беседы?

– Заметьте зато, какая обширная тема для обсуждения сразу обнаружилась, – огрызнулась я. – Почему вы не сказали, что замерзли?

Сергей передернул плечами, словно надеялся пропихнуть мурашки за ремень джинсов.

– И что бы вы сделали? – резковато поинтересовался он. – Не утруждайтесь. Единственный источник тепла в карцере, помимо меня самого, – это вы. Так вот, на месте Соболева и Моранга я бы первым делом попытался настроить команду против прежнего лидера. А что может быть надежнее, чем внушить отвращение и презрение ко мне? Пришить насилие над женщиной, добавить пару вырванных из контекста кадров из дорожки видеонаблюдения, тем более что я уже проявлял к вам излишний интерес… Хватит пары-тройки поверивших в это членов экипажа, чтобы заронить зерно сомнения во всех моих людей.

Сергей помолчал, безнадежно прислушиваясь к пугающей тишине в коридоре, и добавил:

– Я бы и сам так сделал. Соболев, может, и не додумался бы, для него интрига тонковата, а вот Моранг – другое дело. Лучше потерпеть, чем лишиться доверия.

Я промолчала, комкая в пальцах остывшую ткань футболки. Кажется, для меня интрига тоже была тонковата – но напрашиваться я уж точно не собиралась.

– Вы знаете, где сейчас ваши люди?

Сергей мрачно покачал головой. Размытый блик от тусклого аварийного освещения обрисовал подсохшую дорожку крови на скуле и спрятался во встрепанных волосах.

– Меня и дока вывели из игры первыми. Но чисто логически… вряд ли у Моранга припрятана в закромах пара специалистов уровня Карлсона или Лехи. Без них поддерживать работоспособность купола нереально, а купол ему нужен – иначе как же он доберется до платины?.. Значит, по крайней мере, инженерную службу он оставил в живых. Может быть, еще самого дока – им точно не помешала бы медицинская помощь, Соболеву – так точно. Остальные… – он стиснул зубы.

– Расскажите о нем, – попросила я, чтобы отвлечься от напряжения в начавших затекать руках. – Мне казалось, что ему чужды идеи бескорыстной поддержки. Как вышло, что подобный человек оказался в вашей команде? – я переступила с ноги на ногу и помотала головой, разгоняя застоявшийся воздух.

И что мне стоило сначала снять утяжелители, а уж потом изображать стяг?..

– Так же, как со всеми остальными, – поморщился Сергей. – Его младший брат решил подзаработать в шахтах на Ганимеде и попался в ту же ловушку, что и прочие. Но ему повезло куда меньше. Разгерметизация скафандра… когда Соболев узнал, его как подменили. Он стал настаивать на том, чтобы захватить «Седну», разделить платину между нами и улететь на Землю. Мол, какая разница, что там на Ганимеде, астеры все равно уже обречены… кое-кто из команды был с ним согласен, но большинство по-прежнему стояло за то, чтобы хоть как-то облегчить жизнь родным. Поэтому мы остались здесь, но Соболев и не думал смириться с этим. Правда, до сих пор он ограничивался только агитацией. Мне бы и в голову не пришло, что Соболев споется с Морангом – они друг друга ненавидят.

– Похоже, платина оказалась весомым аргументом в пользу примирения, – философски заметила я.

Сергей неопределенно хмыкнул и приложил палец к губам. Я послушно замолчала, хотя приближающиеся шаги расслышала только парой секунд спустя.

Хотя как же это громыхать должно, чтобы люк карцера не стал преградой?!

– Сергей… – начала я – но было уже поздно.

Кенор действительно не поленился оставить охранников. Должно быть, надеялся, что я все-таки пойду на сделку – пообещаю молчание или, на худой конец, отдам ему «Норденшельд» с замороженной командой.

Сергей, скорее всего, планировал ударить охранника стекой и, пока тот был бы оглушен болью, аккуратно вывести его из игры. Вряд ли Кенор выставил на охрану больше двух-трех человек – а значит, мы вполне могли бы с ними справиться, просто выбравшись из карцера и отобрав оружие у их невезучего коллеги.

Увы, этому плану было не суждено пережить столкновение с реальностью.

Комбинезоны экипажа «Седны» давным-давно поистрепались и растеряли изоляционные свойства. Поэтому, чтобы не замерзнуть на остывающей станции, охранник предпочел облачиться в скафандр – легкий, без шлема, для условий, схожих с земными, но все же достаточно плотный, чтобы стека об него попросту погнулась.

Сергей, не растерявшись, швырнул ее в лицо стражу и тут же попытался добавить ему под дых. Увы, отвлекающий маневр из погнутой стеки тоже вышел так себе, и охранник только мотнул головой и от души треснул капитана в висок. Недавно засохшая кровяная корка треснула и щедро плеснула алым на щеку. Сергей осоловело моргнул – и пропустил тот момент, когда охранник нацелил станнер точно ему в лоб.

Станнер был стандартный, флотский, рассчитанный на парализующий эффект в течение двух-трех часов в зависимости от массы объекта – при условии, что выстрел не придется в крупное скопление нервной ткани. В этом случае исход, как правило, оказывался летальным.

А без Сергея я пропала. Мне ни за что не выбраться из карцера в одиночку.

Все это промелькнуло у меня в голове за долю секунды – и ту я потратила на то, чтобы завернуть утяжелитель в футболку и швырнуть в охранника.

В полете футболка расправилась, но, беспощадно ведомая куда более весомым компаньоном и нерассуждающий гравитацией, только сыграла нам на руку. Утяжелитель угодил точно в станнер, сбивая прицел, – а футболка снова перекрыла охраннику обзор. Всего лишь на мгновение, но его хватило.

Я действовала чисто механически, как по учебнику, без подключения мозгов. Должно быть, это меня и спасло, потому как промедление – даже на то, чтобы обдумать собственный план – обернулось бы неминуемым провалом.

К счастью, мышечная память оказалась куда быстрее и эффективнее разбежавшихся мыслей.

Удар, захват, бросок – станнер улетел в коридор, скафандр больно впился наружными соединениями в бедро, матерный возглас охранника поменял тональность на манер древних рондо и завершился смачным ударом: в последний момент уставшие руки не выдержали, и жертва моих упражнений по самообороне выскользнула головой вниз, едва не сбив меня с ног. Футболка красиво спланировала сверху. Я осталась стоять над безвольно обмякшим телом охранника, дыша так тяжело, будто только что пробежала стометровку на мировой рекорд. Адреналин схлынул, и теперь мне самой не верилось, что я смогла бросить такого крупного мужчину через бедро.

После секундной тишины Сергей выдал ритмичную фразу на родном языке и нервно расхохотался, запихнув осиротевший станнер за ремень джинсов.

– Что? – переспросила я, присев на корточки, чтобы проверить пульс у вырубившегося охранника, и обессиленно вздохнула с облегчением. Живой, хотя, возможно, по пробуждению здорово об этом пожалеет.

Сергей, уже потянувшийся за футболкой, заметно стушевался.

– Простите, это просто… – он махнул рукой. – Непереводимый фольклор. Означает, что я впечатлен донельзя. Напомните мне об этом эпизоде, если я когда-нибудь сдвинусь по фазе и решу, что на самом деле это я захватил вас в плен, а не вы мне милостиво позволили потешить раздутое пиратское эго.

Я вяло хмыкнула:

– Это первый раз, когда подобный прием закончился нокаутом противника, а не моим вывихнутым плечом. Наверное, из-за пониженной гравитации… – я потерла ладонями лицо, пытаясь стряхнуть странное оцепенение.

Весь мир воспринимался словно через толстое стекло. Словно я – всего лишь пассивный наблюдатель, никак не способный повлиять на события. Звуки казались приглушенными, свет – тусклым, краски – размытыми и невыразительными. Единственным острым ощущением почему-то оказался холод.

– Рина? – насторожился Сергей.

Я обхватила себя руками, но теплее не стало. Похоже, аккумуляторы растрачивали заряд куда быстрее, чем рассчитывал Сергей.

– Этого только не хватало! – пробормотал он, снова стаскивая с себя многострадальную футболку, чтобы накинуть ее мне на плечи.

Жест был скорее чисто символический, нежели полезный: комбинезон куда надежнее поддерживал комфортную температуру. Но от футболки уютно пахло синтезированным кофе, машинным маслом и чуть-чуть – кровью, как и от самого Сергея.

– У вас шок, – рассудительно заявил он, когда я уткнулась лицом ему в плечо, но все-таки обнял поверх футболки, поглаживая по голове, как маленькую девочку. – Вы через многое прошли, так что это нормально… только чертовски невовремя. Моранг не стал бы выставлять всего одного охранника. Его напарник наверняка бежит сюда со всех ног.

– Наденьте его скафандр, – тихо посоветовала я, стараясь дышать ровно и размеренно. – Вы холоднее меня.

Сергей обернулся через плечо, окинув взглядом бессознательного охранника. Задумчиво побарабанил пальцами по моей спине.

– Знаете, – негромко сказал он, не поворачиваясь, но и не выпуская меня из объятий, – вот сейчас мне кажется, что вы не только милостиво позволили захватить себя в плен, но еще и пощадили и меня, и мою команду. Он же замерзнет насмерть!

– А вы системы жизнеобеспечения запустите, – посоветовала я, не поднимая глаз, – тогда он замерзнет, но выживет.

Сергей неопределенно хмыкнул и отстранился. Я молча вручила ему футболку, как переходящий приз.

Скафандр, увы, оказался с «Седны», и Сергею был предсказуемо длинноват. Пришлось потратить драгоценные минуты, чтобы открутить с него перчатки. Зато, освободившись от них, Сергей тут же затолкал охранника в карцер и злорадно заблокировал дверь.

– Не оставлять же противнику подмогу, – пожал он плечами, когда я выразительно заломила бровь. – Какая разница, где он будет мерзнуть?

– Логично, – признала я. – Что дальше?

Сергей задумчиво покрутил в руках станнер. На Карпатии в ходу была совершенно другая модель, и я без лишних вопросов перевернула оружие индикатором заряда вверх. Длинная полоса вдоль ствола отливала темно-фиолетовым.

– Два-три выстрела, – неоптимистично оценила я.

– Ладно, вооруженный штурм отменяется, – неохотно признал Сергей и потянул меня к выходу из коридора. – Что еще у нас есть в распоряжении?

Я не упустила случая предъявить ему погнутую стеку и, поддавшись внезапному порыву, засунула ее обратно в рукав. Так почему-то было спокойнее.

– Бесценная вещь, – непробиваемым тоном прокомментировал Сергей, не сбавляя темпа.

– Чисто теоретически можно попробовать пробраться в ремонтный док, к «Норденшельду», – не очень уверенно предложила я, стараясь не отставать. – Там есть заряженные станнеры, да и система жизнеобеспечения уже должна была выйти из режима экономии. Жаль, без моего лайтфона корабль снаружи не открыть, но есть шанс, что Лаури уже проснулся и увидит нас на внешних камерах.

– Есть, – согласился Сергей, которого этот вариант отчего-то приободрил куда сильнее, чем следовало бы.

С полминуты я рассматривала его невозмутимый профиль, контрастно очерченный на фоне слабо светящихся стен, а потом все-таки сдалась:

– Вы что-то придумали. Выкладывайте.

Он одарил меня широкой улыбкой:

– А вы мне не одолжите стеку еще разок?

Второй охранник, должно быть, не решился связываться с нами без подкрепления, потому что за всю дорогу до ремонтного дока нам никто не встретился. На последнем отрезке пути, вдоль осиротевшей кухоньки, даже свет не горел, и мы, дружно решив, что это ловушка, битый час крались вдоль стены, пока не поняли, что устраивать засаду в такой духоте не стал бы и самый отчаявшийся астер.

Тьму в ремонтном доке худо-бедно разгоняли неотключаемые габаритные огни «Норденшельда», и пробраться в ангар удалось без проблем. На этом, увы, везение закончилось.

Нечего было и мечтать о том, чтобы Лаури ухитрился рассмотреть нас при таком освещении: в густом полумраке были видны разве что неопознаваемые силуэты. Даже если перевести наблюдение в инфракрасный диапазон, узнаваемой индивидуальности он мне точно не добавит, а первый же запрос на лайтфон, привязанный к кораблю, покажет, что устройство находится в нескольких километрах от приближающихся людей. На помощь изнутри рассчитывать было нечего.

– Ладно, – вздохнула я, выуживая многострадальную стеку из рукава, – удивите меня.

Сергей оказался на диво исполнителен.

Для начала он попросту развернулся и неспешно удалился куда-то в сторону пустующих самодельных станков, выстроившихся в ряд далеко за кольцами «Норденшельда». Я дернулась было за ним, но, подумав, попросту вскарабкалась повыше на посадочную ногу корабля и осталась сидеть. От духоты сильно болела голова, и тратить бесценный воздух на игру в догонялки с непредсказуемым русским хотелось меньше всего. Я прислонилась виском к ледяному металлу крепления посадочной ноги и прикрыла глаза.

Зато звучный пластиковый хруст заставил меня подорваться с места куда эффективнее, чем любая словесная мотивация: одна тоненькая стека сломалась бы гораздо тише, и теперь я судорожно вспоминала, нет ли у «Норденшельда» пластика в наружной обшивке. Мысли путались, но логика подсказывала, что звездолет, которому предстояло пересечь не один астероидный пояс, обшили бы чем-нибудь понадежнее. Во всяком случае, вряд ли бы у Сергея получилось выломать кусок наружной защиты при помощи погнутой стеки!

Впрочем, если добавить в список инструментов такую-то мать, то предположение вызывало уже куда меньше удивления и вынудило меня рвануть на звук с поистине космической скоростью. Но шум больше не повторялся, и в размытом полумраке ангара я быстро потеряла нужное направление.

– Сергей?

– О, отлично, вот и вы, – вдруг отозвался он откуда-то сбоку и сверху, возле крепления сломанного сервопривода. – У вашего комбинезона перчатки токопроводящие?

– Нет, – растерянно отозвалась я, задрав голову.

В рассеянном свете габаритов силуэт Сергея, сгорбившегося над разбитой защитой сервоприводов, казался тенью сказочного гремлина, ищущего лаз на вожделенный корабль. Впечатление несколько попортила протянутая мне рука, но я все же охотно ухватилась за нее и позволила буквально втащить себя наверх.

Кажется, Сергей успел-таки отдать приказ о починке «Норденшельда»: разбитая пластина защиты была аккуратно подрезана, чтобы инженерная служба могла подобраться к сервоприводам без риска оставить лучших мастеров на острых сколах. Раскрытое нутро загадочно поблескивало сталью механизмов, но капитан ее игнорировал, цепляя окончательно согнутой стекой какой-то толстый кабель.

– Отлично, – бодро заявил Сергей и подсунул мне небольшую коробочку с плоским экраном, похоже, приваренным к пластику наживую. Из нее тянулись два тонких провода с оголенными концами, и капитан, поколебавшись, выбрал правый. – Примотайте вот это к месту разреза оболочки кабеля.

Присмотревшись, я наконец поняла, зачем ему понадобилась стека. Оболочка кабеля была мягкой, чтобы, в случае чего, послужить еще и демпфером. Прочности стеки как раз хватило, чтобы без проблем срезать верхний слой и кое-как проколупаться через нижний, куда более жесткий. После этой эпопеи стека точно годилась разве что на роль изолята.

– И что это даст? – на всякий случай уточнила я, подбираясь вплотную. Сергей вежливо подвинулся, насколько смог – но ему приходилось придерживать кабель, который норовил спрятаться за внушительной шестерней, и мне пришлось поднырнуть под его руки, чтобы дотянуться коротким проводком до надреза.

– Благодатную почву для распространения абсурдных стереотипов, – невозмутимым пообещал Сергей.

Конец фразы потонул в шипении: я как раз намотала проводок на кабель, экран коробочки коротко мигнул длинной комбинацией цифр – и внешний шлюз «Норденшельда» вдруг ни с того ни с сего открылся нараспашку.

– Быстро! – скомандовал Сергей, сдергивая меня с сервоприводов вместе с заветной коробочкой, благо на мое благоразумие рассчитывать не приходилось – я застыла с приоткрытым ртом и на внешние раздражители среагировала только в тот момент, когда к мозгу, наконец, поступил кислород из внешнего шлюза «Норденшельда».

– Вы взломали мой корабль! – ошалело воскликнула я.

«Норденшельд» закрыл внешний люк и виновато пискнул системой стерилизации.

– При помощи самодельной стеки и такой-то матери, – поддакнул Сергей. – Никому не говорите.