Текст книги "Миссия Эскарины Ставо (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 15. Амаро Парго
Я знаю, ты наверняка
Мечтаешь забыться во сне,
Но слушаешь зов маяка
И думаешь обо мне.
– Flёur «Зов маяка»
«Ганапати» был далеко не пределом мечтаний. Под претенциозным именем скрывался невзрачный кораблик ультрамалого класса. Ровно пять кают, небольшой багажный отсек и, разумеется, никаких инноваций вроде гравитационных колец: на нем нельзя было выходить в дальние перелеты, невозможно перевозить пассажиров и габаритные грузы. Если «Норденшельд» позволял своим владельцам исследовать хоть пояс Койпера, хоть Облако Оорта, то уделом «Ганапати» были кометы на подлетах к Земле и астероиды из Главного пояса. Он не сулил никаких революционных открытий или опасных приключений. Тем не менее, подписывая договор купли-продажи, я чувствовала себя так, будто организовывала миссию по меньшей мере за пределы Солнечной системы.
Мой собственный корабль!
Пусть ради покупки мне пришлось отказаться от моего приданого и с непристойным нахальством спекулировать на слухах о неправедно нажитой платине – зато теперь "Ганапати" тускло поблескивал округлыми боками в частном ангаре семьи Ставо, и я чувствовала себя так, будто способна перевернуть весь мир. Хотя на самом деле неприятности только начинались: разумеется, обирать несчастных ганимедцев я не собиралась, и, если хоть один запланированный рейс на "Ганапати" не увенчается успехом, у меня будут серьёзные проблемы с выплатой кредита. Возможно, даже придётся идти на поклон к родителям, которые отнеслись к моей затее с заметным скептицизмом. Но нахлынувшую эйфорию это не омрачало – в отличие от другого момента.
Это, на самом деле, было вполне ожидаемо. Когда я рассказала своим людям о Тайвере, все они встали на мою сторону – даже Джанет облила презрением предмет своего безмолвного обожания и ушла из флота. Теперь у меня на корабле была медсестра – но не старпом.
Лаури отказался сотрудничать и с компанией "Фрегат", и со мной, оставшись верным исследовательскому флоту. Отныне главным спонсором его полётов выступала сама семья Тагор – и, хоть с "Норденшельдом" пришлось попрощаться, сам Лаури от этого только выиграл. Владетельная семья выкупила с той же верфи новый корабль и потребовала, чтобы наследник стал на нем капитаном. Разумеется, исследовательский флот не стал возражать, и Лаури получил долгожданное повышение.
А я заперлась в ангаре, доводя до ума "Ганапати" и поминая добрым словом Карлсона. В компании "Фрегат" звание инженера было скорее формальностью, и освежить навыки мне довелось только на Карпатии – под чутким руководством русских умельцев, способных, казалось, починить абсолютно всё, что угодно, при помощи гаечного ключа и такой-то матери. Мне до их уровня было далеко, но при наличии приличных инструментов и запчастей "Ганапати" превратился из тусклого старого корыта в приличную рабочую лошадку меньше чем за месяц, и я рискнула выбраться в первый рейс. Для начала – до небольшой кометы, пролетавшей недалеко от Земли.
Добыча оказалась более скромной, чем я рассчитывала. Хватило впритык – чтобы заплатить экипажу, сделать первый платёж по кредиту, провести плановое обслуживание "Ганапати" и закупить топливо на следующий рейс. Впрочем, на золотые реки я и не надеялась – а потому сочла результат удовлетворительным и начала собирать информацию для следующей вылазки, и вот тут неожиданно начались сложности. Знакомый из обсерватории комцентра, виновато пряча глаза, сообщил, что не обнаружил никаких объектов, способных представлять собой интерес для "Ганапати". Пара других ответила в том же духе. Я заподозрила неладное, но не стала на них давить и просто позвонила Лаури.
За те несколько недель, что мы не виделись, мой бывший старпом осунулся и будто разом постарел на несколько лет. Но капитанский мундир сидел на нем как влитой, и даже явная усталость не мешала наследнику семьи Тагор выглядеть безупречно.
– Добрый день, – прохладно изрекла голограмма Лаури над моим пультом и обвела взглядом рубку "Ганапати". – Вижу, ты упорно трудишься над своей мечтой о собственном флоте. Меня радует неизменность твоих устремлений.
Я несколько раз глупо хлопнула ресницами, осмысливая сказанное.
Этикет предписывал начать неформальную беседу с дамой с комплимента. Традиционно полагалось сказать что-то о её внешности – и, когда Лаури выбрал иное, в его устах это прозвучало утонченнейшей из издевок. Мне определённо не хватало навыка для такого уровня оскорблений, поэтому я позволила себе куда более топорный и фамильярный выпад:
– А ты выглядишь половиной того Лаури, что я помнила.
– Лучшей, смею надеяться? – бледно усмехнулся он.
На это возразить было нечего.
– Разве могло быть иначе? – так же невесело улыбнулась я.
– Именно на это ты и уповаешь, как обычно, – вздохнул Лаури. – И наверняка звонишь, в основном, чтобы выяснить, почему никто из комцентра не идёт на контакт.
Я пристыженно промолчала, и он укоризненно покачал головой.
– Шесть недель, Рина. Ты не разговаривала со мной шесть недель и позвонила только тогда, когда без моей помощи не обойтись. Тебе не стыдно?
– Стыдно, – проворчала я, послушно заливаясь краской. – Но я полагала, что после всей этой истории с несостоявшейся помолвкой тебе понадобится время, чтобы… – я запнулась.
Время, чтобы остыть? Охладеть к женщине, которая так и тосковала по другому? Если бы здесь был Сергей, мы бы услышали множество интересных вариантов того типа, что не стоило бы упоминать в приличном обществе, и уже дружно мечтали провалиться сквозь землю.
Причём, возможно, именно это и помогло бы нам примириться с тем, что не все идёт так, как нам хотелось бы.
– Ты снова недооцениваешь скорость моего мышления, – с укоризной заметил Лаури. – Мне оказалось вполне достаточно трех недель. Но, когда я собрался с духом и вышел на контакт, то выяснилось, что ты в это время находилась недалеко от Главного астероидного пояса.
– Я вернулась позавчера, – призналась я и, заткнув собственную совесть, наябедничала: – И обнаружила, что никто из комцентра не собирается выполнять контракт по распределению задач для "Ганапати".
– Приказ сверху, – пожал плечами Лаури. – Строго говоря, мне тоже запрещено делиться с тобой информацией о работе, но, будем честны, у стороннего спонсора маловато рычагов давления на семью Тагор.
Я вцепилась пальцами в подлокотники капитанского кресла.
– Тайвер Кано?..
– Намерен любой ценой вернуть тебя, – кивнул Лаури. – После твоего увольнения и тюремного приговора лорду Морангу акции "Фрегата" ощутимо просели, да и на отмене рекламной кампании "Норденшельда" он потерял немало. Ему нужен хоть один проверенный капитан, но после скандала с двумя предыдущими никто не рвётся под его крыло.
– Поделом, – заметила я.
– Разве леди твоего ранга подобает быть такой мстительной? – подначил Лаури.
Как раз мой ранг обязывал быть коварной, мстительной и злопамятной. Добродетель, мягкость и всепрощение могли позволить себе только те леди, которым не приходилось день за днём отстаивать интересы своих людей. Общаться с ними было приятней, но куда менее выгодно, и уж наследник владетельной семьи эту разницу чувствовал тоньше, чем кто-либо ещё.
– Поговори с Тайвером, – посерьёзнев, велел Лаури. – Пусть он не самый приятный человек на свете, но если "Фрегат" разорится, нам будет обеспечен и дефицит воды и минералов, и скачок безработицы. Не хочешь возвращаться – не нужно. Просто помоги ему восстановить репутацию компании. Это, на мой взгляд, лучшая альтернатива, нежели взаимные подлости.
Я поморщилась. Вот он, типичный подход будущего владетеля. Прагматичный, циничный и беспринципный.
И, что самое отвратительное, правильный.
Я действительно могу из мести развалить "Фрегат". Но стоит ли перевоспитание зарвавшегося интригана миллионов поломанных судеб? Гибель крупнейшего спонсора исследовательского флота никому не принесёт пользы.
– Словами не описать, как меня раздражает, когда ты прав, – призналась я.
Он картинно заломил бровь.
– Следует ли это понимать так, будто я раздражаю тебя постоянно?
Я пристально всмотрелась в его лицо – породистое, гладко выбритое и ухоженное – и обречённо вздохнула:
– Именно так.
В головном офисе «Фрегата» на меня смотрели так, как будто увидели привидение, явившееся со зловещим пророчеством на мёртвых устах. В моей власти было лишить работы всех сотрудников компании – причём для этого не требовалось никаких усилий. Достаточно ничего не делать, и" Фрегат" быстро пойдёт ко дну.
На счастье сотрудников компании, после разговора с Лаури я уже не могла так поступить с ними ради банальной мести.
– Тайвер у себя? – уточнила я у секретарши в приёмной.
Судя по тому, что она не удосужилась даже взглянуть в сторону коммуникатора, прежде чем кивнуть, о моих перемещениях начальству докладывали с того момента, как я переступила порог фойе. Тайвер, должно быть, уже на месте подпрыгивал от нетерпения, но я не дала ему и рта раскрыть.
– Нет, я здесь не ради униженных просьб и всепрощения, – сообщила я, прикрывая за собой дверь его кабинета. – И уж тем более не ради того, чтобы вернуться на работу.
Тайвер отложил ручку, которую вертел в руках. На его лице ходили желваки, и глаза были злыми и расчетливыми.
На кону оказался труд всей его жизни. Он не мог позволить мне высказать свое "фи" и просто уйти.
Я и не собиралась, но Тайвер об этом не знал – а потому припас весомый аргумент: молча выложил на стол свой лайтфон и щёлкнул пальцами. Гаджет послушно выбросил вверх объёмный луч голограммы, который мгновением позже трансформировался в полупрозрачный силуэт взъерошенного мужчины.
Я привалилась спиной к двери, словно его взгляд мог пригвоздить меня на месте, и стиснула зубы. Что ж, наивно было надеяться, что Тайвер не попытается заручиться поддержкой Сергея…
Голограмма не двигалась, и я запоздало поняла, что Тайвер нарочно выставил воспроизведение на паузу, чтобы проверить мою реакцию. Разумеется, я выдала себя сразу же, когда завороженно уставилась на мужчину, который так и не попрощался со мной – и из-за этого будто преследовал меня в каждой мысли и каждом сне, никак не желая остаться, наконец, в прошлом.
– Чего ты хочешь этим добиться? – ровным голосом поинтересовалась я. Момент, когда ещё можно было разыграть равнодушие, чтобы лишить оппонента этого козыря, я безнадёжно упустила, но ещё надеялась изобразить прохладное удивление с достаточной достоверностью, чтобы Тайвер уверился, что давить на меня с помощью своего подельника не выйдет.
В противном случае я рисковала выйти из этого кабинета действующим инженером компании "Фрегат".
– Я? – странным голосом переспросил Тайвер и запустил воспроизведение.
– Когда увидишь её, передай… – Сергей отвлёкся: на заднем плане зазвучала характерная порыкивающая речь. Я узнала голос Лехи. Похоже, сказал он что-то не очень приятное, потому что Сергей выразительно нахмурился и выдал экспрессивную раскатистую фразу на русском, прежде чем снова повернуться к камере. – Передай, что её не хватает. – Он помолчал, со страдальческим лицом игнорируя очередной комментарий, и добавил: – Всем нам. Мы движемся быстрее первоначального графика, но все равно слишком медленно. Астероид – всё-таки не корабль, он тяжеловат даже для трех пар преобразователей, но… Проследи, чтобы она не наделала глупостей. Я… – он снова запнулся и беспомощно отвёл взгляд. – Буду благодарен. И за новости о ней, любые новости, – тоже.
Где-то на этом моменте комментарии на заднем плане пересекли черту, и Сергей, закатив глаза, просто оборвал запись. А я осталась стоять, будто оглушенная, беспомощно глядя на погасший экран лайтфона и напрочь позабыв, что там нужно было изображать.
Три месяца. Я не слышала о Сергее почти три месяца. Кого-то другого, наверное, уже и вспомнить бы не смогла, но он…
– Я ещё не говорил ему ничего, – признался Тайвер. – Ни про твоё увольнение, ни про помолвку с наследником Тагоров.
– Не было никакой помолвки, – хрипло отрезала я.
Тайвер только выразительно приподнял брови, намекая, что источник информации обо мне у Сергея один, и на Карпатии узнают лишь то, что им сочтет возможным сообщить господин Кано. Которому, по стечению обстоятельств, позарез нужен проверенный капитан…
– Я не вернусь во "Фрегат", – твёрдо сказала я. – Ни один мужчина не стоит моего самоуважения. Я здесь только потому, что Лаури переживает о сотрудниках твоей компании, которые не виноваты в том, что соучредитель забыл о совести и чести, и уж точно не должны поплатиться своей работой за твою беспринципность. Я готова подыграть тебе, чтобы восстановить репутацию "Фрегата". Тогда ты сможешь найти другого капитана для "Норденшельда". В обмен я прошу оставить в покое комцентр. Пусть выполняют свою работу.
Тайвер медлил так долго, что я напряглась и приготовилась к долгим унизительным торгам: как бы я ни акцентировала речь на своем самоуважении, у меня был и куда более приземленный интерес, и уж делец уровня Кано прекрасно это понимал.
Но он побарабанил пальцами по столу и скупо кивнул:
– Годится. Ты появишься на завтрашней конференции по вопросам гравитационных колец, а затем примешь участие в интервью. Расцелуешь меня в обе щеки за бесценный опыт полёта на "Норденшельде" и предложишь вернуться на пост капитана. Я откажу. А комцентр выдаст тебе информацию о возможных целях полёта для твоего корабля.
Я досадливо поморщилась, но все же протянула ладонь для рукопожатия. Это было унизительно – но все ещё оставалось лучшим способом отделаться малой кровью.
– Надеюсь, ты понимаешь, что, если тебе вдруг покажется, что принять мое публичное предложение – это хорошая идея, то в следственный комитет может поступить анонимная информация о том, где именно были перепрограммированы криокапсулы «Седны»? – нейтральным тоном поинтересовалась я, не разжимая пальцев. – Полагаю, моего назначения будет достаточно, чтобы остальные соучредители справились с удержанием компании на плаву, даже не будучи медийными персонами. Как считаешь?
– Все равно потонете, – в подозрительно знакомой непробиваемой манере отозвался Тайвер. – Куда вы без меня?
И с этим, честно говоря, тоже было довольно трудно поспорить.
* * *
На ходу содрав с себя мундир, я размахнулась было – но потом, протяжно вздохнув, все-таки аккуратно повесила его на плечики в шкаф, а на койку рухнула сама. Пару секунд бессмысленно вглядывалась в неравномерно-серый потолок каюты, но все-таки сдалась.
Главным плюсом «Ганапати» были регулируемые переборки. Конструкция позволяла как превратить любую из кают в герметичный отсек, так и лишить корабль почти всех внутренних перегородок в жилом отсеке. Но поднять переборку так, чтобы вместо одной «стены» в каюте оказалась рубка, можно было только у меня – чем я и воспользовалась.
– Пати, – вкрадчиво позвала я.
Бортовой компьютер заинтересованно подмигнул обзорным экраном. Развалившийся на койке капитан оптимизма ему не внушил, но прописанная в программном коде издевательская вежливость не позволяла ему ни молча уйти обратно в спящий режим, ни подать голос, пока не поступил прямой приказ.
– Загрузи последние сообщения с моего лайтфона, – велела я, приподнявшись на локтях.
Клянусь, это ржавое корыто все-таки самообучалось на уровне куда более высоком, нежели было положено бездушной железяке. Во всяком случае, укоризненное молчание Пати давалось ничуть не хуже, чем Джанет – и, вынуждена признать, оказывало на меня столь же сокрушительное воздействие.
– Сама знаю, что сошла с ума, – мрачно сообщила я кораблю. – Давно. Еще на том этапе, когда начала оправдываться перед собственным компьютером.
– Загрузка завершена, – поспешил сообщить Пати, видимо, решив, что с сумасшедшими не спорят.
Я села на койке, спустив с нее ноги, все еще обутые в форменные сапоги, и с предвкушением подавшись вперед.
– Воспроизведение на главный проектор!
Нужно было отдать Сергею должное: даже вымотанный до предела, с темными кругами под глазами и недельной щетиной на щеках, он вписывался в интерьер моей рубки с такой великосветской непринужденностью, словно всю жизнь провел в светлом дамском салоне. Этому мужчине были нипочем и серо-стальное нутро «Норденшельда», и любовно обтянутые синтез-шелком стены «Ганапати». Кто знает, где еще он прийтись ко двору?..
– Спасибо, – тихо и хрипловато произнес он и улыбнулся, не скрывая облегчения. Трансляция безжалостно обрезала обстановку, не позволяя рассмотреть, где именно записывалось сообщение, но я безошибочно опознала отсек с регенерационными прудами. Конечно, где еще можно было хоть на пару минут спрятаться от вездесущей скучающей команды?.. – Понимаю, что попросил тебя о самой идиотской вещи, какую только можно было придумать, но мне действительно нужно было это услышать. Карлсон тут придумал занятную штучку с этими преобразователями… если повезет, мы будем на Ганимеде еще раньше, чем кто-либо мог предположить, и оттуда направимся прямиком к патентному бюро. Если нет… – он поморщился. – Такой опыт у нас уже был. Надеюсь, ты в случае чего изобретешь какой-нибудь безумный фокус и вынудишь ее остаться.
Я усмехнулась, не скрывая внутреннего торжества. Не изобретет. Никакой безумный фокус не сравнится с тем, что изобразила я сама.
Мама, наверное, еще долго не будет разговаривать ни со мной, ни с папа. Она несказанно обрадовалась, когда я вдруг предложила вернуться в исследовательский флот, и страшно оскорбилась, когда Тайвер Кано во всеуслышание объявил, что желает дать дорогу молодым кадрам. В чем-то я ее понимала: формулировку он мог выбрать и помягче. Но то, что утонченные дамы сочли бестактным намеком на возраст, для меня прозвучало слаще звона сотен серебряных колокольчиков. Это была свобода – и я могла потихоньку начать претворять в жизнь вторую часть своего плана.
Мне не понравилось зависеть от комцентра и благосклонности Тайвера. Взаимный шантаж – не слишком прочная основа для финансового успеха. Мне нужна была своя собственная обсерватория – и тут папа неожиданно встал на мою сторону и даже вызвался помочь. В следующий рейс я собиралась с легким сердцем, уже зная, что к его завершению над одним из самых высоких зданий в Ставо-Холл полным ходом будет идти сборка автоматического телескопа.
Оставалось только придумать, как исключить лишнее звено при обмене сообщениями с Сергеем, и тайком переписанные сообщения с лайтфона Тайвера должны были в этом помочь. Я все еще с трудом представляла, как именно, но настроение они поднимали и без того.
– Мы иногда уже ловим случайные сигналы с Ганимеда, – сознался Сергей, помолчав, и привычным жестом взъерошил волосы на макушке. Те остались торчать дыбом: гравитации на Карпатии не хватало, чтобы призвать их к порядку. – Иронично, но без «Седны» там стало сложнее. Торговля есть торговля, даже если речь идет об обмене краденых запчастей на еду. Сейчас их поддерживаем только мы, но что мы можем, кроме как гонять беспилотники?.. В общем… если ты сможешь отправить ее на Ганимед, я твой должник. Может, повезет, и на этот раз Карлсон все-таки приколхозит преобразователи без периодических обрывов цепи… и мы пересечемся?.. – он осекся – точно так же, как и в тот раз, когда я смотрела запись в кабинете Тайвера после конференции, но у меня все равно что-то сладко сжалось в груди. – Я звучу как одержимый, да?
– Не без того, – подтвердила Джанет у меня за спиной, – но вы друг друга стоите.
Я подскочила и пристыженно вжала голову в плечи.
– Пати, пауза!
Сергей застыл – с безнадежно печальной улыбкой вертя в пальцах кривоватую пластиковую фигурку, в которой легко угадывались его собственные черты.
– Это взаимный садомазохизм, Рина, – строго сказала Джанет, усевшись рядом. – Ты не знаешь, где он, когда прилетит, вспомнит ли о тебе, когда доберется до дома… и он не знает о тебе ничего. Отпусти ситуацию и живи дальше. Не позволяй призраку влиять на то, что ты делаешь. Если он действительно твоя судьба, все сложится. Если нет – ты встретишь другого мужчину, с которым захочешь провести остаток жизни… – она окинула взглядом голограмму и вздохнула, мечтательно подперев щеку ладошкой: – Хотя хорош, шельмец, что и говорить. Да и платина, опять же…
– Джи! – возмутилась я прежде, чем заметила, что она посмеивается.
– Сдаюсь! – уже в открытую рассмеялась Джанет, многоопытно увернувшись от тычка. – Вообще-то я зашла спросить, как все прошло, но, судя по записи, ты всю конференцию витала в облаках и звучала как одержимая… – она резко посерьезнела. – Рин, мне тоже хочется верить в сказку и чудо. Но стоит ли ради этого отказываться от всего остального?
Я тоже подобралась. Джанет переживала предательство Тайвера еще тяжелее, чем я сама. Для меня он был другом – не самым близким, но дорогим; для нее же – светлым идеалом, за чьим вниманием подруга охотилась с поистине неутомимым энтузиазмом.
Прежде чем задать мне этот вопрос, она спросила о том же себя саму – и лучше бы мне сейчас ответить что-нибудь благоразумное, потому что Джанет наверняка сделала именно это.
– Ты раздобыла приглашение на какое-то значимое мероприятие, – помедлив, сказала я – безо всякой вопросительной интонации. – И теперь плавно подводишь меня к тому, чтобы вписать его между вылетов «Ганапати». Кто-то интересный в числе приглашенных гостей?
Она ответила долгим взглядом и виновато опустила пушистые ресницы.
– И эта женщина рассказывает мне про садомазохизм! – праведно возмутилась я.
– Потому что имеет куда больший опыт в этом вопросе! – немедленно уела меня Джанет и тут же отвела глаза. – Нет, на самом деле это случайность. Я просто разговорилась с одной своей знакомой. Она тоже работает медсестрой на частном корабле и как-то обмолвилась, что многие комиссованные из флота ежегодно посещают Фестиваль Цветов в Танг Велли. Не делай такое лицо, достать приглашения оказалось не так-то просто даже для меня! У меня их всего три, и я подумала, что ты наверняка захочешь пообщаться с коллегами и увидеться с Лаури. А Тайвер, должно быть, просто наделся найти там стоящего капитана для «Норденшельда»… он заявил о своем участии уже после того, как я добыла приглашение!
Я помолчала. Лаури я не видела с тех самых пор, как позвонила, чтобы выяснить, почему никто из комцентра не выполняет своих обязательств – и теперь чувствовала себя несколько неловко. Но обрывать контакт только из-за того, что не могла понять, что испытывает ко мне бывший старпом, уж точно не собиралась.
– Когда проводится фестиваль? – поинтересовалась я.
– Через два месяца, – приободрилась Джанет. – Мы бы как раз успели слетать до намеченного астероида, собрать руду и вернуться за пару недель до начала.
Я задумчиво кивнула. Конечно, неизвестно еще, будет ли свободен Лаури – но это, по крайней мере, вполне достойный повод позвонить ему и не подыскивать мучительно уместные слова…
– …но она правда особенная, – вдруг мягко признался Сергей с записи и тут же сменил тон: – И я, пожалуй, чертовски рад, что ты этого не замечаешь. До связи.
Голограмма мигнула и погасла, оставив нас с Джанет одинаково обескураженно рассматривать потертую подставку: команду на воспроизведение никто из нас не отдавал.
– Нет, он все-таки куда умнее, чем пытается казаться, – пожаловалась я, опомнившись. – Если однажды все-таки поднимется восстание машин, я уже знаю, кто его возглавит!
Джанет странно посмотрела на меня, и я поспешила уточнить:
– Я о Пати, а не о Сергее.
– Знаешь, – задумчиво протянула Джанет, – а я бы не удивилась, если бы все было как раз наоборот.
Подставка для голограммы воспользовалась воцарившейся задумчивой тишиной, снова выбросила вверх силуэт Сергея – и выставила воспроизведение на паузу. Капитан Карпатии одарил нас смущённой улыбкой и застыл, проникновенно глядя мне в глаза.
– Кажется, Пати готов поддержать его в качестве предводителя, – одобрительно заметила Джанет и наконец-то догадалась поинтересоваться: – А зачем тебе, собственно, чужое сообщение? Не то чтобы я не одобряла, леди всегда должна быть в курсе всех событий, чтобы иметь возможность поддерживать непринуждённую беседу на любую тему, но вряд ли кому-то вздумается обсудить за чашечкой чая новаторский способ, гм, приколхозить преобразователи к астероиду… что бы это ни значило.
– Теоретически в каждое сообщение должны быть вшиты координаты места, откуда они отправлены, – не слишком уверенно сказала я. – Я смогла добыть две записи. Этого достаточно, чтобы иметь возможность рассчитать текущее местоположение Карпатии. Тогда можно будет просто отправить сообщение в расчётный сектор – у них довольно мощная станция связи, если они уже ловят сигналы с Ганимеда, то поймают и наш.
– Звучит оптимистически, но не слишком прагматично, – вежливо заметила Джанет. – Как ты собираешься добыть из записей координаты и, главное, зачем?
– Понятия не имею, – ответила я на оба вопроса разом.
Поддерживать вежливую переписку с контрабандистами, которых мечтает изловить полиция? Выяснить-таки способ приколхозить преобразователи к ядерному реактору (или хотя бы что значит "приколхозить")? Узнать, когда же они доберутся до Ганимеда и какие планы Сергей имеет на мой счёт?..
Всё сразу, пожалуй. И ни по одной из названных причин.
Полупрозрачный Сергей мягко улыбался и вертел в руках кошмарную фигурку, а у меня в голове звенел иллюзорный смех – заразительный, бархатистый, невозможный…
Запись с его смехом осталась на "Норденшельде". Да и разве она могла сравниться с ним живым?..
– Набери Лаури, – сочувственно посоветовала Джанет, когда пауза стала затягиваться. – Тебе определённо нужно отвлечься на что-то помимо работы и Сергея Родионова. Фестиваль Цветов – идеальный вариант хотя бы потому, что там ты сможешь без лишнего шума найти свободного художника, способного вытащить исходный код из записи. А Лаури не позволит тебе слишком уж увлечься.
Я наградила её укоризненным взглядом. Но на этот раз её не проняло – а Пати уже самовольно названивал Лаури, не дожидаясь прямой команды. Узнали мы об этом только тогда, когда он удивленно поздоровался прямо сквозь голограмму Сергея, недоуменно осматриваясь: трансляция позволяла ему рассмотреть ближайшее окружение, и чужой полупрозрачный затылок явно оказался неожиданностью.
– Иногда я скучаю по Эрику, – с чувством призналась я. – Тупая машина, ни малейших проблесков самостоятельности и, тем более, самодеятельности! Пати, не звони никому, пока приказ набрать номер не адресуют непосредственно тебе! Нет, Лаури, постой, не отключайся. Я действительно собиралась тебе звонить, но не успела… – я запнулась.
– Подготовиться? – нейтральным тоном предположил мой бывший старпом, все еще задумчиво изучая голограмму, посреди которой очутился. Ему явно не хватало возможности повернуть ее вокруг своей оси, но он понял и так. – Родионов, – вздохнул он. – Да, разумеется. Вопрос отметается как несущественный. Что случилось на этот раз?
Лаури держал руки по швам, как то предписывал и этикет, и устав, но чувствовалось, что ему хочется отгородиться хотя бы жестом. В подобных ситуациях он всегда сдерживался, сколько я его помнила – но характерное напряжение в уголках глаз было более чем узнаваемо.
– Ничего не случилось, – я чуть пожала плечами. – Просто Джанет раздобыла три приглашения на Фестиваль Цветов в Танг Велли, и мы подумали, что третье нужно отдать тебе.
Увы, Лаури, как обычно, оказался проницательнее, чем было бы полезно для его душевного равновесия. Не в малой степени этому способствовал затылок Сергея, который Пати в приступе внезапной забывчивости так и не убрал с подставки, но умалять достоинства самого капитана Тагор также было опрометчиво.
– Боюсь, найти специалиста уровня Тайвера или Лехи будет несколько затруднительно даже на фестивале, – ровным голосом заметил он, стоически не меняя позы. – Кроме того… мама не интересуется мероприятиями такого рода, но я не сомневаюсь, что материнское сердце не оставит без внимания, если ее единственный сын согласится сопровождать двух леди сразу. Полагаю, она будет слишком счастлива, чтобы перенести подобное известие без последствий для меня лично.
Джанет несколько раз хлопнула ресницами, переосмысливая сказанное. За недолгое время полета на «Норденшельде» она еще не успела привыкнуть к манере Лаури высказывать свои опасения по поводу реакции леди Тагор, хотя те несколько недель, пока меня искренне считали будущей леди из владетельной семьи, многое расставили по своим местам.
– Приглашения выписаны на имя леди Джанет Сафид с сопровождающими, – сказала она. – Имя Рины нигде не упоминается.
Мы с Лаури обменялись понимающими взглядами. Леди Тагор прекрасно знала, с кем я поддерживала дружеские связи, а покупка «Ганапати» только подпитала ее уверенность в том, что я все-таки привезла с Карпатии изрядный запас платины и потому все еще могу считаться достойной партией. Не настолько блестящей, как, скажем, сама леди Джанет Сафид, но что поделать, если единственный наследник владетельной семьи не проявляет должного интереса?.. Неволить любимого сына леди Тагор не хотела.
Что, впрочем, отнюдь не означало, что она считала возможным пустить столь важный вопрос на самотек.
– Решать тебе, – честно предложила я. – Леди Тагор будет в восторге в любом случае.
А я – только в том, если найду приличного хакера. Поэтому мне нужен блистательный наследник семьи Тагоров, который способен одним своим присутствием превратить поиски наемного уголовника в благопристойное светское мероприятие.
– Ничего не случилось, – ровным голосом передразнил меня Лаури и все-таки скрестил руки на груди – впервые на моей памяти. В его позе читалась мрачная решимость однажды жениться просто ради того, чтобы я прекратила осаждать его такого рода просьбами. – Когда состоится фестиваль?..
До начала фестиваля «Ганапати» предстоял малый рейс: комцентр нехотя выдал сыроватую сводку информации о возможных залежах тяжёлых металлов на астероиде Главного пояса. У меня она не вызывала особого энтузиазма: все более-менее ценные залежи вблизи земной орбиты давным-давно обнаружили и благополучно добыли. Главный пояс мог порадовать разве что разными вариациями силикатов да мусором. И вдруг – тяжёлые металлы?
Сотрудники комцентра и сами не были уверены. Слишком маленький астероид, который чудом попал в объектив телескопа, на мгновение сверкнул спектром молибденовых руд – и снова скрылся среди мусора. Найти спонсора, готового вложиться в полет при столь малых шансах найти что-то стоящее, казалось чуть сложнее, чем невозможно. Но молибден постоянно требовался для нужд кораблестроения, и исследование проплатила корона – а "Ганапати" был в достаточно отчаянном положении, чтобы подписаться на поиски астероида диаметром в пять километров.
