Текст книги "Миссия Эскарины Ставо (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Вы меня заинтриговали, – призналась я.
– Не тем, чем хотел бы, – бледно улыбнулся Сергей.
– Преобразователями – тоже, – вздохнула я, но он только страдальчески поморщился, и пришлось менять тему. – Тот мальчик на голограмме в кабинете у Кабана – его сын?
С новой темой разговора я тоже ошиблась. Лицо Сергея превратилось в непробиваемую каменную маску, какой позавидовал бы самый напыщенный аристократ, и даже голос изменился – неуловимо, но ощутимо похолодев.
– Внук.
– Они очень похожи, – не теряя надежды, продолжила я. – Насколько могут быть похожи землянин и астер. Его мать родом из колоний?
Сергей глубоко вздохнул и двинулся по коридору – таким ровным, размеренным шагом, словно у него что-то вдруг резко заболело.
– Да, – коротко отозвался он и жестом велел следовать за собой.
Я послушно двинулась следом, выдерживая предписанную этикетом дистанцию. Сергей, который, казалось, знать не знал о подобных тонкостях прогулок с дамой, больше не делал никаких попыток приблизиться.
«Надо же, какая лань трепетная!» – раздраженно подумала я и замолчала.
А ведь я наткнулась на что-то важное. При всей своей закрытости и сдержанности Сергей был довольно общительным человеком: это чувствовалось и в том, как к нему относилась команда, и в том, как он обращался со мной. Долгие пять лет в замкнутом пространстве куполов сделали свое дело, будя нездоровый интерес к любому гостю, любому новому лицу, – но капитан все равно мгновенно замыкался в себе, едва речь заходила о его планах или чем-то личном.
Словно эти планы были связаны с сугубо личными делами, и он подозревал, что я не одобрю их, не пойму, или, того хуже, попытаюсь воспрепятствовать. Будто у меня были хоть какие-то рычаги влияния! Да даже достань я сейчас стеку из рукава и возьми капитана в заложники – и до своего корабля дойти не сумею, потому что для начала придется отвлечься на скафандр…
Кроме того, я могла поспорить, что Сергей прекрасно знал о стеке. Просто позволил оставить ее, потому что так я чувствовала себя спокойнее. Как позволил мне увидеть голограмму в кабинете дока, потому что Кабан к ней привык, а Сергей был уверен, что ни на какую мысль она меня не наведет…
Что ж, это был бы не первый раз, когда он ошибался на мой счет.
– С Ганимеда? – предположила я.
Сергей замер только на мгновение, прежде чем резковато кивнуть и продолжить движение, но этого было вполне достаточно. Я снова остановилась – и терпеливо дождалась, пока капитан не заметит, что я не иду следом.
– А из вашей родни кто застрял на Ганимеде? – поинтересовалась я.
И, еще не получив ответа, уже поняла, что попала в точку. Сергей вздрогнул – едва заметно – и скрестил руки на груди.
– С чего вы взяли, что у меня есть кто-то на Ганимеде?
Я нарочито небрежно пожала плечами.
– Что вы, что ваша команда недолюбливает Кенора Моранга. Что может связывать русских пиратов с офицером исследовательского флота Ее Величества, кроме Ганимедской кампании? Кенор получил звание героя, когда положил конец восстанию на Противоюпитерианском леднике, лично прикончив лидера бунтовщиков…
– Вы можете гордиться им, – перебил меня Сергей. – Займетесь этим на его корабле.
– …Если мне не изменяет память, ее звали Анна, Анна Лиховских, – не обращая внимания на его реплику, закончила я – и вот теперь не просто попала в цель, а подорвала ее ядерной боеголовкой.
От лица Сергея разом отхлынула кровь. На фоне побелевшей кожи серовато-зеленые глаза казались почти черными, злыми и холодными. Я осеклась и отступила на полшага назад, но Сергей только коротко бросил:
– Да, вы не ошиблись, – и, отвернувшись, пошел в сторону кладовки со скафандрами.
Глава 8.Френсис Дрейк
Восставший угнетённый всегда прав, и этим всё сказано.
– Аркадий и Борис Стругацкие. «Экспедиция в преисподнюю»
Библиотека «Норденшельда» была отрезана от Сети, а к компьютеру «Карпатии» не имела доступа я сама – поэтому сведения, которые удалось почерпнуть о Ганимедской кампании, оказались крайне скудны, а основные тезисы совпадали с тем, что рассказывал Кенор.
Подледный океан на Ганимеде обнаружили еще в прошлом веке, но о настоящей ценности спутника заговорили только через сотню лет после открытия, когда ресурсов Земли стало недостаточно. Колонизация заняла рекордные полгода, после чего быстро наладились регулярные поставки льда на планету. Однако рабочие, привлеченные дополнительным водным пайком, упустили один немаловажный момент: из-за сжатых сроков компания-инвестор планировала строительство реабилитационного комплекса только через полгода после старта бурения, а за это время сбои и отказы неотлаженного оборудования съели последние средства, выделенные на колонизацию. Работа на Ганимеде оказалась билетом в один конец: без тренажеров и гравитационного комплекса персонал не мог надеяться сохранить форму, чтобы вернуться на Землю и справиться с полноценным притяжением. Ситуацию усугубила и проблема со связью: магнитосфера Юпитера часто искажала сигналы, посылаемые с орбиты, и передача полноценного сообщения требовала изрядного количества энергии – которой тоже было в обрез.
Немудрено, что на Ганимеде вспыхнул бунт.
Убедившись в бесполезности мирных протестов, рабочие захватили центральный офис колонизаторов, взяли в заложники управляющего и потребовали организовать немедленную транспортировку персонала на Землю. Разумеется, об этом не могло быть и речи: на тот момент от добросовестной работы сорока человек с Ганимеда зависели жизни двух с лишним миллиардов людей из засушливых местностей. Европейский Трейдальянс был вынужден действовать по общепринятому контртеррористическому протоколу.
К сожалению, военный флот был рассчитан на оборону Земли и не мог мгновенно оказаться на орбите Юпитера. Но по стечению обстоятельств рядом с Ганимедом пролетала исследовательская миссия «Седна», тогда еще возглавляемая Раджем Лаави. Кенор был его старпомом и, когда повстанцы прикончили капитана в ходе переговоров, сам занял его место. После гибели предшественника лорд Моранг не слишком верил в возможность мирного урегулирования конфликта, а потому принял решение разведать обстановку в центральном офисе, чтобы военные хотя бы имели представление о расстановке сил.
Кенор не любил об этом вспоминать. Но именно ему удалось уговорить повстанцев позволить «Седне» пристыковаться к станции. А выбраться тайком из большого корабля было делом техники.
Он проскользнул в центральный офис, обнаружил, что заложник, ради которого затевалась вся спасательная операция, давно мертв – и сделал единственное, что казалось разумным в сложившихся обстоятельствах: подсыпал снотворное в воду в кулере. Увы, Кенор не был хорош в подобных делах и ошибся с дозировкой.
Анна Лиховских и ее ближайшие соратники отравились насмерть. Лишенное мозгового центра, восстание захлебнулось, и власти быстро навели на Ганимеде порядок – насколько это было возможно.
Но вот чего я не помнила, так это что в итоге решили делать с реабилитационным комплексом. Судя по фотографии мальчика и его матери, ни о каких гравитационных тренировках и речи не шло…
Значит, рабочие с Ганимеда все же оказались в ловушке. С момента бунта прошло что-то около пяти лет; более чем достаточно, чтобы человеческий организм уже не смог реабилитироваться и выдерживать земную гравитацию.
Я отложила лайтфон на самодельную койку и нахмурилась.
Сергей говорил, что его команда открыла Карпатию около пяти лет назад. Если исходить из предположения, что у каждого астера здесь есть кто-то, кто связывал бы его с Ганимедом… это многое бы объяснило. Контрабандная торговля с одной из крупнейших земных колоний вполне могла поддерживать жизнь на Карпатии в течение многих лет. А на самом Ганимеде вечно чего-то не хватало: население спутника, несмотря на совершенно неподходящие условия, ухитрялось увеличиваться куда быстрее, чем предсказывали прогнозы. В итоге поставки воздуха запаздывали, водные пайки оказывались слишком маленькими, а уж о простейших вещах, вроде одежды и предметов гигиены, и заикаться не приходилось.
Зато на Карпатии всегда было вдосталь кислорода (пусть и с примесью болотного аромата), льда (хотя его, должно быть, продавали куда осторожнее), да и на количество синтезированной еды жаловаться не приходилось. Плюс, опять же, платина: это на астероиде она не имела никакой ценности, но с Ганимеда ее можно было перепродать на Землю – где за нее уже были готовы заплатить баснословные деньги.
Выходило, что Карпатия существовала за счет Ганимеда, а Ганимед – за счет Карпатии. Если бы им пришлось справляться поодиночке, Карпатия давно стала бы непригодной для жизни, а на Ганимеде вспыхнуло бы очередное восстание – и ценой за него снова стала бы человеческая кровь. Контрабанда, как ни парадоксально, помогала поддерживать хрупкое равновесие.
Но все же была не панацеей, а временным решением.
Команда Карпатии не вечна. Да и сами купола невозможно ремонтировать до бесконечности – даже с поправкой на контрабанду запчастей с Ганимеда и пиратские атаки на исследовательские зонды. Рано или поздно техника начнет отказывать, и у Сергея не останется выбора, кроме как покинуть Карпатию – а вместе с тем лишить Ганимед поставок жизненно важных продуктов.
Что сделала бы я на его месте?
Очевидно, что покинуть Ганимед астеры уже не смогут. Значит, нужно было улучшать условия жизни непосредственно на нем, а не вывозить людей со спутника. Я могла бы вынести вопрос на рассмотрение советом компании «Фрегат». Моего авторитета, пожалуй, не хватило бы, чтобы добиться серьезного рассмотрения проблемы, но у меня всегда был Тайвер Кано, который неизменно вставал на мою сторону. В конце концов, именно благодаря ему стала возможна миссия «Норденшельд»…
Но Сергей – не гражданин Сиккима. В его стране не было даже такого понятия, как «исследовательский флот», а благотворительность зачастую принимала весьма странные формы. Он был вынужден справляться своими силами.
Например, сколотить шайку из умельцев (на что русские – большие мастаки), угнать комиссованный военный корабль на ядерном ходу и улететь, чтобы хоть как-то поддерживать жизнь на Ганимеде. Но откуда он мог знать, что в нескольких неделях лета от Юпитера есть астероид с платиновой серединой?..
Не говоря уже о методах сохранения секрета. Регулярный взлом планетных серверов, чтобы с них можно было стереть информацию о Карпатии или, скажем, узнать о вылете очередного исследовательского зонда… русские хакеры, как известно, не ищут легких путей, но все же куда проще было бы единожды взломать какую-нибудь банковскую систему и вывести деньги на Ганимед.
Но вместо этого Сергей предпочел сидеть на Карпатии и пять лед подряд перестраивать угнанный корабль в колониальную станцию. Да так увлекся процессом, что сейчас было бы проще улететь прямо на астероиде, нежели восстановить первоначальный звездолет…
Я поперхнулась воздухом и рывком села.
Он хотел обменять меня на запчасти! Вторая пара преобразователей импульса, в то время как у него уже есть одна рабочая!..
В полумраке жилой ячейки скрытую камеру почти не было видно, но я все же отыскала взглядом крохотный отблеск под потолком и негромко спросила:
– Вы что, серьезно собрались пригнать весь астероид к Ганимеду?..
Камера, разумеется, не ответила, но не прошло и пары минут, как в жилую ячейку постучался Верстак. Я, признаться, отчего-то ждала Сергея и от удивления отступила назад – а визитер и без того чувствовал себя крайне неловко.
– Леди Эскарина, мы тут обычно завтракаем все вместе, – неуверенно сообщил Верстак, поздоровавшись. – Ребята хотели узнать, не присоединитесь ли вы?
На ум тотчас пришел зеленоватый пруд со стойким болотным запахом. Если уж еде здесь взяться было неоткуда, значит, завтрак тоже синтезирован из той же самой хлореллы… но за столом соберется если не вся команда, то наверняка большая ее часть. Не может быть, чтобы никто не знал о планах Сергея!
Не дав себе труда задуматься, что за дело мне самой до его планов, я нервно сглотнула, выдавила из себя улыбку и самоотверженно заявила:
– С удовольствием!
Завтракала команда, как выяснилось, все-таки не на кухоньке, где Сергей угощал меня кофе, а в смежном помещении, где стоял стол побольше. За ним, впрочем, все равно оказалось тесновато, но это не смутило ни команду, истосковавшуюся по новым лицам, ни меня, истосковавшуюся по лицам вообще. Я заприметила знакомых, особенно рьяно участвовавших в обсуждении моего первого опыта в изготовлении статуэток, и двинулась было к ним, но Верстак с заговорщическим видом кивнул на свободное место на скамье возле главы стола.
Я даже не удивилась, когда последним в столовую зашел Сергей и молча поставил передо мной чашку кофе. Место во главе стола предсказуемо оказалось капитанским.
– Благодарю, – сдержанно произнесла я, сделав небольшой глоток.
Со стороны команды не последовало ни одного комментария – что было подозрительно само по себе, поскольку больше никому такого сервиса явно не полагалось. Все выжидательно смотрели на капитана, и тишина становилась все более напряженной.
– Насколько я понимаю, вы собираетесь сообщить мне что-то крайне неприятное, – заметила я, выпрямившись и сложив руки на коленях.
Сергей страдальчески скривился и взъерошил себе волосы – и без того стоявшие торчком.
– Моранг вышел на связь, – прекратил его мучения Кабан.
Капитан метнул в его сторону испепеляющий взгляд. Я, напротив, воспряла духом: если и не удастся вытянуть из команды Карпатии сведения о том, что происходит, то я всегда смогу попытаться с Кенором.
– Прекрасная новость, – подбодрила я.
Но команда явно не была согласна со мной на этот счет и так виновато прятала глаза, будто собиралась отдать меня в жертву дракону.
– Леди Эскарина, я не из праздного интереса спрашивал о том, хотите ли вы видеть Моранга, – сознался Сергей, когда пауза стала затягиваться. – Если вы не желаете, мы починим ваш корабль и…
– И что? – я чуть склонила голову к плечу и прищурилась. – Отпустите меня с миром, нести на Землю весть о дезертирстве моего бывшего жениха и контрабандных сетях вокруг Ганимеда? А сами останетесь здесь, без преобразователей, порушив собственные планы по транспортировке астероида?
– Ну да, – безо всякого сарказма кивнул Сергей.
Я потеряла дар речи. Возможно, к лучшему.
– Не то чтобы каждый из нас был согласен с таким решением, – пожал плечами капитан, указав взглядом в сторону второго купола, где все еще томился Соболев, – но утром мы собрались для голосования, и большинство посчитало, что было бы справедливо предоставить вам право выбора.
– Мы ж не звери какие, – пробурчал себе под нос Верстак.
Я помолчала, переваривая эту реплику. Что ж, в деле завоевания симпатий команды я определенно достигла успеха, – в отличие от Кенора, которому на моей памяти подобные эскапады давались с куда меньшим трудом.
– У меня складывается впечатление, что вы не самого лестного мнения о лорде Моранге, – осторожно заметила я. – Но я не вижу для того никаких объективных причин и хотела бы знать, что произошло здесь за те три года, пока его считали пропавшим без вести.
Сергей опасно изменился в лице, но все же ответил:
– Видите ли, леди Эскарина, вам следовало бы интересоваться событиями не только трехлетней, но и пятилетней давности. Не сомневаюсь, вы так и сделали, в меру своей любознательности, – усмехнулся он. – Но для этого наверняка воспользовались официальными источниками. Из тех, где журналист говорит о благе двух миллиардов землян, оперирует понятием «меньшее зло» и аккуратно умалчивает о настоящих причинах бунта.
Я предпочла пропустить укол мимо ушей.
– Если вы о нарушении обещания компании-инвестора, то о нем в официальных источниках также упоминают.
Эта фраза оказалась неуместной. Симпатии команды сразу же переметнулись на сторону капитана. Казалось, предложи им голосовать заново – и все единогласно решат сдать меня Кенору Морангу, не интересуясь моим мнением и не размениваясь на общие завтраки.
– Дело не в нарушении обещания, – покачал головой Сергей, – а в том, что вынудило инвестора так поступить.
– В статье упоминались частые отказы оборудования, вызванные излишне ускоренной отладкой, и сопутствующая вынужденным простоям потеря выручки, – припомнила я. – Но, полагаю, это бы не вызвало у вас такое негодование.
– Инвестор был вынужден потратить львиную долю этой самой выручки на банальные взятки, чтобы ему вообще позволили отложить строительство тренировочного комплекса, – криво усмехнулся Сергей. – А потом в контролирующей комиссии произошла замена, и новый надзиратель оказался человеком с более дорогими принципами. Когда Аня об этом узнала… у русских весьма богатый исторический опыт по части взяток. И по части бунтов.
С последним поспорить было трудно.
– Это серьезное обвинение, господин Родионов, – заметила я. – На последнем заседании Европейского Трейдальянса обсуждалась возможность возвращения смертной казни за взяточничество.
– Если вы намекаете, что у меня должны быть доказательства, чтобы говорить подобное, – вздохнул Сергей, – то они были у Ани. Потому она и мертва, а мы пытаемся хоть как-то помочь тем, кто застрял на Ганимеде, в обход закона.
Я сжала кулаки – но тотчас снова расслабила, не позволяя негодованию отразиться ни на лице, ни в позе.
– А теперь вы обвиняете моего жениха в убийстве и покрывательстве.
– Ну да, – невозмутимо кивнул Сергей. – А вы возмущены и готовы броситься грудью на амбразуру, ни на секунду не усомнившись в человеке, который за три года не удосужился прислать вам ни единой весточки. Не задумывались, почему?
Задумывалась. И от этого чувствовала себя не менее глупо, чем, должно быть, сам Сергей.
– Не хочу оскорблять его пустыми домыслами, – отрезала я.
На этой ноте настоящей леди полагалось бы немедленно покинуть подобное общество и оборвать любые контакты. Бездоказательное обвинение жениха, пусть и бывшего, оскорбляло и меня саму. Но… Сергей верил в то, что говорил. И его люди верили.
А Кенор действительно не прислал ни единого сообщения. Даже о разрыве помолвки пришлось заявлять на основании пакета документов из полицейского участка.
И я была решительно не готова принимать чью-либо сторону, не выслушав обе версии произошедшего.
– Хорошо, – неожиданно мирно кивнул Сергей. – Если вы так уверены, Моранг прилетит за вами через несколько часов. Оскорбите его чуть позднее, домыслами полными.
Я укоризненно покачала головой.
– Что, леди не пристало никого оскорблять? – попытался разрядить обстановку Кабан.
– Разумеется, – мрачно подтвердила я. – Леди может быть оскорблена. Но оскорблять в ответ – задача дипломатов. Леди же просто посылает камеристку за ядом, либо сразу сцеживает свой.
При всем возмутительном поведении Сергея следовало отдать ему должное: смеялся он так, что хотелось подкрасться к нему с диктофоном или, того хуже, простить все на свете.
Кенор не одобрил бы оба варианта. И до момента, когда он сможет высказать свое неодобрение, оставалось все меньше времени.
– Вам будут рады здесь, если пожелаете вернуться, – вдруг сказал Сергей, отсмеявшись. – Или если захотите воспользоваться центрифугой.
Я припомнила, что было в прошлый раз, и нервно передернула плечами. Впрочем, сам-то Сергей три единицы перенес играючи – значит, после должной тренировки и я справилась бы… но, наверное, это еще не повод искать причины вернуться.
В конце-то концов, никто же не принуждает меня снова заключать помолвку! Моя миссия – найти Кенора Моранга, и ее можно будет считать выполненной через несколько часов. А тягуче-болезненное нежелание расставаться с командой Карпатии и ее невоспитанным самозваным владельцем и вовсе объясняется слишком долгим одиночеством и скукой на опустевшем корабле.
– Благодарю вас. Однако не думаю, что… – я вдруг наткнулась взглядом на взъерошенную макушку разом погрустневшего Лехи и замолчала.
К счастью, никто и не ждал от меня согласия на следующий же день после обморока.
– Не спешите с ответом, – посоветовал Сергей.
Я кивнула, не скрывая благодарности за эту отсрочку. Помедлила – и все же сдалась, поддаваясь мимолетному порыву:
– Если у вас есть какая-либо просьба, касающаяся лорда Моранга, я с удовольствием выслушаю. Полагаю, мне будет проще оказать на него некоторое влияние.
– Об этом – позже, – непререкаемым тоном сказал Сергей. – Кок и так готов меня проклясть за то, что я отвлекаю вас от еды. Не искушайте его.
Я сдержанно рассмеялась и наконец-то отдала должное завтраку. Если забыть, из чего синтезировались продукты, он был весьма неплох, и я нашла в себе силы похвалить кулинарные навыки Кока – урожденного астера с пшенично-светлыми волосами. Редкий оттенок и отсутствие загара делали его похожим на ангела с древних икон, и я не преминула отметить это сходство, чем, кажется, немало его смутила.
И не только его. Сергей с задумчивым видом провел пальцами по своей щеке, уколовшись о трехдневную щетину, но, заметив мое внимание, тотчас спрятал руку и отвел взгляд.
– Мы, наверное, кажемся вам неотесанными дубинами, – хохотнул Кабан, ощупав свой подбородок с теми же неутешительными результатами, что и капитан.
– Вовсе нет, – вежливо возразила я. – Я нахожу вас искренними и дружелюбными.
Команда дружно зарделась – вся, кроме Сергея, который мрачно потупился, видно, прикинув, что уж искренним-то он со мной точно не был.
– Если же вас смущает ваш внешний вид, – продолжила я, отвлекая его от мрачных мыслей, – то главное правило этикета, касающееся облика, вы уже выполнили.
– М-да? – скептически уточнил Сергей, окинув взглядом присутствующих.
Похоже, лично ему они доверия не внушали.
– Разумеется, – невозмутимо подтвердила я. – Первое правило, которое заучивают юные леди и джентльмены, гласит, что внешний вид должен быть, прежде всего, уместным. Вряд ли космическая станция располагает к завтраку в костюме-тройке, не находите?
Кабан нервно хохотнул, должно быть, представив команду, ежедневно переодевающуюся в костюмы к столу. Сергей только дернул уголками губ, и я невольно остановила взгляд на нем.
Похоже, из всех присутствующих только он подумал о том, что заросшее лицо уместно разве что на рекламном щите, и то – по соседству с лицом гладким, рядом с изображением яркой баночки с пеной для бритья; да еще, может быть, на вечеринках полусвета. Высшее общество на этот счет было бескомпромиссно – по крайней мере, в последние годы.
Но Сергей промолчал, не желая портить заметно улучшившееся настроение команды, и я предпочла последовать его примеру.
Кажется, после завтрака несколько человек хотели задержаться и устроить очередной мастер-класс, но Сергей непреклонно отправил всех с поручениями и увел меня на знакомую кухоньку. Я безропотно забралась на высокий стул и приготовилась к очередному раунду игры в догадки, но Сергей начал вовсе не с подначек и даже не с просьб совладать с лордом Морангом.
– Я должен принести извинения за неподобающий прием, леди Эскарина, – вздохнул он, доставая чистые чашки с сушилки. – Признаться, мы рассчитывали, что на вашем корабле окажется какой-нибудь флотский дуболом, и все, что от нас потребуется, – так это подбить гравитационные кольца и намекнуть, куда лететь, а вы попадете к своему жениху целой, невредимой и…
– …замороженной? – закончила я с усмешкой.
– И замороженной, – невозмутимо подтвердил Сергей, подставив первую чашку под многострадальную кофе-машину. – А теперь я чувствую себя последним подлецом.
– Я предпочла бы считать, что последнего подлеца вы велели запереть в медкабинете, – сказала я.
– Я тоже, – хмыкнул Сергей, – но это не сделает меня честным человеком. Вы ведь прекрасно понимаете, что Соболева я подставил, чтобы добиться нужного результата на голосовании.
– Положим, не только Соболева, – заметила я. – Но нужно отдать вам должное: если бы не камера в моей ячейке, он пришел бы отнюдь не ради пропагандистских речей, и в этом случае остановить его было бы некому.
– Тоже верно, – философски вздохнул Сергей. – Будем честны, Соболева я ценю скорее за хук правой, чем за мозги и воспитание. Но команда его уважает, хоть и благодаря, в основном, все тому же хуку; драться он умеет и любит, а большего от квартермастера никто и не ждет. Он все равно нужен, по большей части, чтобы на Ганимеде не забывались, без Ани там полный кавардак…
– Кем она была? – осторожно спросила я.
– Инженером по технике безопасности, – как-то невесело улыбнулся Сергей, – прорабом, коком, психологом… в каждой бочке затычкой, это она умела. Но вас, наверное, куда больше волнует другое, не так ли? – он сощурился так хитро, что мне захотелось отобрать у него чашку и вылить весь кофе ему на макушку, но увы: машина все еще бунтовала, не желая расставаться с кипятком. – Нет. Она не была ни моей любовницей, ни родственницей.
– Мне показалось, что вы были близки, – заметила я.
– Она была женой моего друга, – пожал плечами Сергей.
Судя по тому, каким отстраненным и мечтательным сделалось его лицо, это еще не значило, что он не был в нее влюблен. Но об этом я спрашивать не стала.
– Вы полагаете, у Кенора действительно были причины ее убить? – поинтересовалась я вместо этого. – Какие доказательства взяточничества она могла найти?
– Она нашла несоответствия в документах для отгрузки льда, – ответил Сергей, хмуро уставившись на кофе-машину. Та бурлила и гудела, но не спешила наполнять чашки. – Часть продукции шла мимо кассы, прямиком на склады членов контролирующих комиссий. Им платили водой, чтобы они отложили вопрос о тренировочном комплексе. Аня не стала молчать, дошла до начальника станции: в конце концов, ему тоже предстояло застрять на Ганимеде до самой смерти, он тоже должен был быть заинтересован… и он был. Только не в том, чтобы кто-то узнал о манере инвестора вести дела. Оказалось, что управляющего специально наняли из самого засушливого района Египта. Его семье выделили дополнительный водный паек, и ради родных он был готов пожертвовать собой. Аня наверняка это понимала, но… – он замолчал и с небывалой яростью треснул кофе-машину по реле. Повалил пар, и по кухне поплыл густой кофейный аромат. – Когда прилетела полиция, все сервера были прострелены или разбиты. Никаких документов для сличения не осталось. А Аня была мертва.
– Мне жаль, – искренне сказала я.
Сергей скупо кивнул и поспешил оставить болезненную тему.
– Вы можете не верить мне насчет Моранга, – криво усмехнулся он. – Я бы тоже не стал. Просто… помните о том, что я рассказал, когда вернетесь к нему. Это все, о чем я прошу.
– Все? – переспросила я. – Вы не хотите, чтобы я передала ему что-нибудь, уговорила…
Сергей страдальчески поморщился.
– Хочу. Но у вас не получится.
– Почему вы так уверены? – даже немного обиделась я.
Сергей обернулся через плечо, наградив меня тяжелым и темным взглядом.
– Потому что вы сами не можете поверить, что Моранг мог продаться за воду и убить беззащитную женщину. Как вы собираетесь уговаривать его явиться с повинной и поднять-таки вопрос о строительстве тренировочного комплекса? – он покачал головой и поставил передо мной одуряюще пахнущую чашку, прежде чем усесться напротив. – Сказать по чести, после того, как вы узнали так много о событиях на Ганимеде, я вообще боюсь, как бы вы не застряли на «Седне» вместе с этим… «достойнейшим из людей». Это вам он не давал причин думать о себе плохо, но у меня лично их хватает. Как вы смотрите на небольшую перестраховку?
– Вы запугиваете меня моим же женихом? – я удивленно приподняла брови.
– Я предлагаю вам записать сообщение, – спокойно возразил Сергей. – С автоматической отправкой на Землю, если, скажем, вы не свяжетесь с нами в течение суток после отлета с Морангом. Сделаем разблокировку отмены по образцу вашего голоса. Вы перескажете факты, собранные у нас: что Моранг жив, что «Седна» на ходу, но ее капитан отказывается выходить на связь, а кучка озверевших русских бездоказательно обвиняет его в предумышленном убийстве. Затем полетите и убедитесь в моих словах сами. Захотите – свяжетесь с нами и отмените отправку сообщения, не захотите – не отмените. Но если у вас будут проблемы с тем, чтобы элементарно добраться до командного мостика, на Земле, по крайней мере, узнают об этом. Хоть и нескоро.
– А если на «Седне» будут неполадки с системой связи, и мое сообщение уйдет против моей воли? – логично предположила я.
– А если я прав, и вы будете мертвы до того, как «Седна» задраит люки? – хладнокровно поинтересовался Сергей.
– Кенор не станет… – возмущенно начала я, но Сергей перебил – таким ровным, спокойным голосом, что меня пробрало холодком:
– Как не стал травить Аню?
– Он хотел ее усыпить! – возмутилась я.
Сергей откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Если это вселяет в вас уверенность, что он не захочет «усыпить» вас таким же образом, – хорошо. Это ваше решение.
Я благодарно кивнула.
– Однако я запишу сообщение на Землю, – сказала я, и он удивленно вздернул бровь. – Не с вашими обвинениями, разумеется, а с просьбой инициировать проверку компании-застройщика и инвесторов Противоюпитерианского ледника. Если они вели дела честно, им нечего бояться. Если же вы правы, то дальнейшее расследование затронет и смерть Анны Лиховских, и текущее положение вещей на Ганимеде.
С его лица не сходило скептическое выражение, и я невольно усмехнулась:
– Да, я знаю, у русских богатый исторический опыт еще и по части недоверия к контролирующим органам. Но это именно те действия, которые я должна выполнить согласно уставу исследовательского флота, и они могут быть полезны. Так почему нет?
– А заодно вы сообщите, что вас поймали пираты, – усмехнулся Сергей.
– Можно подумать, на Земле об этом не знает ни одна живая душа, – я широко улыбнулась в ответ. – В вашей команде, несомненно, найдется пара-тройка первоклассных хакеров, но даже самый талантливый из них не смог бы ежедневно взламывать базы небесных тел, чтобы никто ненароком не обнаружил Карпатию, и заодно поглядывать на расписание вылетов исследовательских миссий. Не может быть, чтобы у вас не было своего человека в Земном программном центре.
Взгляд Сергея потемнел.
– Как вы догадались?
– Я блефовала, – честно призналась я, улыбнувшись еще шире. – На самом деле о русских хакерах рассказывают такое, что впору причислять их к неуловимым духам. Но до сих пор я видела здесь только простых людей с хорошей житейской смекалкой. Так что, если вы не припрятали где-нибудь третий купол с непризнанными гениями… – я развела руками.
Сергей со смешком покачал головой.
– Кто он? – поинтересовалась я.
Но капитан Карпатии, как и следовало ожидать, только усмехнулся.
