Текст книги "Миссия Эскарины Ставо (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Карлсон только пожал плечами и выбросил вверх голограмму со схемой захваченного купола, где ворота ангара значились как запертые. Обзорные экраны в это время равнодушно демонстрировали гостеприимно распахнутый шлюз, створки которого с двух сторон подпирала выломанная невесть где арматура. «Норденшельд» беспрепятственно просунул в ангар стыковочные захваты и, царственно игнорируя станнерный огонь (что он мог сделать кораблю?), деловито присоединял «Седну».
– С консоли их уже не закрыть, – прокомментировал очевидное Карлсон. – Приводы заблокированы. Теперь – только вручную.
– Прекрасно, – прошипел Кенор. – Тогда ты и пойдешь их закрывать! Дайви, Кеннекс – проводите нашего мастера!
Охранников эта идея явно не воодушевила, но спорить они не решились и, взяв на прицел подозрительно веселого Карлсона, отконвоировали его из-за консоли. За пультом остался только Кенор да еще один астер.
Всего двое. Я нащупала свой станнер и привычно дернула его из кобуры. Расстояния между ламелями решетки как раз должно хватить, чтобы я поочередно уложила обоих и смогла беспрепятственно вылезти из воздуховода. Упустить такой роскошный шанс было бы преступлением.
Я прицелилась в астера, сочтя его наиболее опасным в этой комнате – он уже вооружен, а Кенору понадобится несколько секунд, чтобы выхватить свой станнер – и привычно дернула тумблер перезарядки… и именно в этот момент сирена вдруг смолкла.
После нескончаемого воя тишина показалась оглушительной, и характерный треск перезарядки в ней прозвучал пушечным выстрелом.
А треклятый астер, как назло, оказался куда более метким, нежели невезучий Сунаптри Сингх…
Исследовательский флот небезосновательно считался одним из самых спокойных мест, где можно пройти обязательную службу. Никаких следов агрессивного инопланетного разума так и не обнаружили, а за людьми пристально следили инвесторы государственных компаний, не желающих терять прибыль на каком-нибудь дурацком разбойном нападении. Поэтому корабли «Фрегата», несмотря на решительный отказ от любых военных операций, всегда были хорошо вооружены и тщательно экранированы, а за безопасностью технологий бдительно следила инженерная служба. В исследовательский флот, как правило, попадали представители привилегированной части общества. Это не добавляло уважения, да и весьма неприятные прецеденты с кандидатами, откровенно не годящимися для такой службы, тоже случались – и отбор ужесточался год от года.
Почему чудо-умелец, способный навскидку влепить станнерный заряд в двухсантиметровый зазор между ламелями, оказался в исследовательском флоте и отчего его не перевели в снайперы, оставалось открытым вопросом, но по сути ничего не меняло. Я отдала этой службе больше десяти лет, но вот парадокс – до сих пор в меня ни разу не стреляли.
Еще не открыв глаза, я поняла, что отныне затрудняюсь считать станнер гуманным оружием.
Заряд угодил мне в плечо, и болело оно нещадно, но повернуть голову и посмотреть, что с ним, не получилось. На лоб давил надежный, неоднократно испытанный, одобренный врачебной комиссией фиксатор – стандартный для всех криокапсул не старше пяти лет. Такие же прочно обхватывали тело в тщательно рассчитанных точках – так, чтобы заморозка происходила в строго выверенной, анатомически правильной позе, даже если объект вздумал побиться в панике, как в моем случае.
Словом, гуманностью тут и не пахло.
Криокапсулу тщательно загерметизировали, как и положено, и я ничего не слышала, но капсулу зачем-то поставили стоймя – вряд ли ради хорошего обзора, однако я, по крайней мере, смогла рассмотреть, что из командного центра меня так никто и не вынес. Консоль мигала голограммой входящего звонка, но его никто не принимал до тех пор, пока дежуривший рядом со мной астер не заметил, что я очнулась.
Он бросил что-то сидевшему за пультом Кенору и отошел в сторону, позволив заметить прискорбно запертый входной люк и вывороченный кусок воздуховода, при виде которого я содрогнулась всем телом, натягивая ремни. Моранг скользнул по мне равнодушным взглядом и милостиво махнул рукой голограмме – а та тотчас играючи переплавилась в непроницаемое лицо Сергея. Я поймала себя на том, что бессознательно подалась вперед, повиснув на фиксаторах.
Сергей бросил какую-то короткую фразу и замолчал, позволив высказаться Кенору. Мой бывший жених, напротив, говорил долго, скрестив источенные руки на груди и высокомерно вздернув подбородок; но его пространная речь не возымела успеха. Сергей только равнодушно пожал плечами и повторил ту же фразу, а голограмма дрогнула, меняя картинку: теперь полупрозрачный капитан Карпатии возвышался над консолью в полный рост, а за его спиной стояли вооруженные люди, среди которых я с нескрываемой радостью обнаружила Карлсона и Леху. Выбрались-таки!
Но Кенор смотрел не на них. Его вниманием безраздельно завладел Лаури, каменным изваянием застывший за левым плечом Сергея.
Мой старпом не стремился вмешаться в разговор, но следующая реплика Кенора явно была адресована ему. Лаури царственно ее проигнорировал; вместо него высказался Родионов – и лорд Моранг, не выдержав, треснул по консоли и сместился в сторону, чтобы в обзор камеры попала криокапсула.
В лице Сергея не дрогнула ни единая черточка. Только пальцы на рукоятке станнера едва заметно побелели от напряжения, но этого Кенор, кажется, не рассмотрел – а потом его успешно отвлек Лаури, схвативший Родионова за плечо.
Сергей так посмотрел на его руку, что непробиваемый лорд Тагор поспешно отдернул пальцы – а капитан перевел взгляд на Моранга и произнес что-то, что окончательно вывело его из себя. Кенор подскочил к криокапсуле – я услышала только крайне неприятный хруст – и швырнул на пол какую-то деталь. За его спиной я не видела, что именно это было, но по изменившемуся лицу Сергея поняла, что дело плохо. Впрочем, капитан Карпатии не горел желанием продолжать общение, а потому попросту отключился.
Кенор проорал что-то погасшей консоли и от души врезал по криокапсуле. Она опасно накренилась – желудок подскочил к горлу, я дернулась в ремнях, не способная на что-либо повлиять – и рухнула обзорным окошком вниз. Но это еще было не самым худшим.
Падая, я наконец-то рассмотрела, что оторвал от криокапсулы Кенор.
Фильтр встроенного кислородного регенератора.
Значит, воздуха у меня тут… сколько? Минут на десять-пятнадцать?..
Меньше, если я не перестану паниковать.
И нужно же мне было отдать Сергею стеку с концами!
Сердце суматошно колотилось где-то в горле. Мне казалось, что я уже задыхаюсь, хотя объективно этого никак не могло быть – фильтр выглядел еще вполне рабочим. Но призвать к порядку мечущиеся в панике мысли никак не получалось, и перед глазами стало темнеть.
Фиксаторы держали крепко. У меня не получалось не то что высвободить руку – просто пошевелить ей в пазу. Да и что бы это дело? Изнутри криокапсула не открывалась. Мне следовало успокоиться и экономить кислород, надеясь, что Сергей все-таки придет за мной. А не Сергей – так Лаури, его, кажется, моя судьба взволновала куда больше… впрочем, Сергей всегда выглядел непрошибаемо спокойным – и чем хуже шли дела, тем флегматичнее он делался.
Неплохо бы последовать его примеру.
Но, стоило мне сделать глубокий вздох, унимая бешеное сердцебиение, как криокапсулу сотряс удар. Она качнулась, на мгновение приоткрывая дивный вид на две пары потрепанных сапог от универсального комбинезона, но, не успела я порадоваться, что смогу побыть хотя бы пассивным наблюдателем в вопросах решения своей судьбы, как безжалостная гравитация вернула все на свои места. Я мрачно уставилась на ровный пластик пола, без особой надежды попыталась дернуться в фиксаторах и со вкусом выругалась так, что, услышь это Сергей, от подначек до конца жизни было бы не отделаться. Оставалось утешаться тем, что меня вовсе никто не слышал – но легче от этого почему-то не становилось.
Криокапсула словно прониклась: дрогнула и снова начала заваливаться набок. Я с удивлением уставилась в сосредоточенное лицо незнакомого астера, тщетно пытавшегося перевернуть слишком тяжелое для него оборудование. Заметив мой взгляд, астер улыбнулся – виновато и беспомощно, словно прося прощения – и вдруг дернулся назад: в его плечи вцепился Кенор.
Давняя атрофия мышц мешала и ему, но Морангу все же хватило сил оторвать своего подчиненного от капсулы и двинуть ему прикладом в зубы. Сосредоточившись на противнике, Кенор не заметил, что криокапсула осталась стоять на боку – а астер напоследок успел скользнуть пальцами по панели управления.
Фиксаторы с тихим шелестом спрятались в пазы. Я рухнула на боковую стенку капсулы, не успев сгруппироваться и пребольно ударившись плечом. Снова ругнулась и с надеждой уставилась на крышку – но чуда не произошло. Астер успел отключить иммобилизацию, но не отдать команду на открытие, а теперь помощь требовалась ему самому: Кенор повалил его на пол и, кажется, сосредоточенно душил – напряженная спина моего бывшего жениха перекрывала обзор, а судорожно дергающиеся ноги нежданного спасителя надежды на благополучный исход не внушали.
Не воспользоваться столь явными разногласиями в стане врага было бы просто преступной глупостью.
Кенор не видел, что я отстегнута. Значит, можно попробовать… я с силой дернула плечом, ударив в дно капсулы и молясь на ослабленную гравитацию Карпатии, но с первого раза ничего не вышло: тяжелая техника только едва ощутимо шелохнулась. Шума оказалось достаточно, чтобы Кенор насторожился и, не убирая рук от придушенного астера, попытался обернуться.
Долгая жизнь в невесомости лишила его периферийного зрения, и, похоже, через плечо он ничего рассмотреть не мог – и оттого замешкался. Я воспользовалась его промедлением, чтобы всем весом рухнуть на крышку криокапсулы.
Она качнулась, замерла на одно бесконечно долгое мгновение – и начала заваливаться вперед. Прямо на Кенора.
В последний момент он что-то понял, попытался выскочить из-под падающей махины, выпустив свою добычу – но тело, отвыкшее от гравитации, слушалось его плохо. Криокапсула упала ему под ноги, подбив под колени, и придавила яично хрупкие голени.
Крик услышала даже я – и в обзорное окошко старалась больше не смотреть.
Придушенный астер не подавал признаков жизни. В криокапсуле царил неприятный полумрак.
Прекрасно. Похитители однозначно обезврежены. И что дальше?
Входной люк-то все еще заперт. Изнутри криокапсулу не открыть. А воздуха – я глубоко вздохнула, но облегчения это не принесло – после моих экзерсисов осталось критически мало.
Никаких инструментов мне, разумеется, не оставили. В самой криокапсуле тоже ничего подходящего не было: ортопедически правильное ложе с пазами для спрятавшихся фиксаторов, идеально ровная поверхность крышки да герметично запаянное обзорное окошко. Я потратила некоторое время, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, беспомощно всхлипнула – и закрыла глаза, смиряясь с навалившейся усталостью.
Дурацкая смерть. Глупая. Одно хорошо – не бесполезная…
Глава 13. Чарльз Уэйн
В жизни как-то приходится вмещаться между «все» и «ничего».
– магистр Кавуся
Свет был рассеянным, словно лучи пробивались сквозь плотную толщу воды, и все равно слишком ярким. Кроме того, я почему-то мерзла – но если это еще можно было как-то объяснить, то лихорадочно горячие руки, кандалами стиснувшиеся на моих плечах, ни в какие представления о загробном мире не вписывались.
– Рина!..
– Ну-ка, в сторону!
– …дышит!
«Правда?» – удивилась я и вздохнула поглубже. Воздух оказался сладковатым и восхитительно прохладным, из чего я сделала единственно возможный вывод: я все-таки жива. Тогда кто так стенает, будто весь ад нацелил вилы на него одного?..
Не я – уже радует, конечно.
– Этот тоже живой, – с невыразимым разочарованием констатировал кто-то чуть в стороне.
– Легко поправимо, – флегматично прокомментировал Сергей и запустил перезарядку станнера.
Характерный треск мигом вырвал меня из пучины флегматичных размышлений о тщете всего сущего, и я подскочила:
– Не вздумайте убивать свидетелей!
Сергей застыл, держа астера на прицеле. Тот заслонил лицо рукой, словно при выстреле с такого расстояния это могло хоть как-то помочь, и взирал на меня с точно таким же безнадежным, беспомощным выражением лица, как и сам Родионов. Пауза затягивалась. Не растерялся только Лаури. Я и без того, как выяснилось, лежала у него на коленях, – а теперь он убедился, что со мной все в порядке, и так стиснул меня в объятиях, что я едва не задохнулась по-настоящему.
Сергей отвернулся и опустил станнер. Я неловко похлопала Лаури по спине и отстранилась. Он позволил с явной неохотой.
– Надеюсь, у тебя есть веские основания, чтобы сохранить ему жизнь, – прохладным светским тоном изрек старпом, помогая мне подняться.
Я не стала отказываться от предложенной руки. Голова все еще немного кружилась, и перед глазами плыло.
– Более чем веские, – призналась я. Астер смотрел с надеждой. – Именно благодаря его помощи удалось обезвредить Кенора. Полагаю, лорд Моранг рассчитывал, что я задохнусь в сломанной криокапсуле, а этот господин счел, что это чересчур даже для космических пиратов.
Под перекрестьем оценивающих взглядов астер вжал голову в плечи, словно кто-то здесь мог осудить его за нападение на вышестоящего офицера. Кенор застонал особенно душераздирающе, и Сергей, отойдя на пару шагов, молча всадил вакантный заряд в него. Леха, стоявший у консоли, обернулся через плечо – и почему-то тоже вжал голову в плечи, быстро отвернувшись до того, как Родионов посмотрел в его сторону.
– Что тут произошло? – насторожилась я.
Сергей, до того с мрачным удовлетворением рассматривавший бессознательного лорда Моранга, обернулся с таким видом, что я невольно отступила на полшага назад.
– Почему вы не повернули назад, когда освободили Леху?
Знакомое ощущение – будто я ослышалась.
– Разве план заключался не в том, чтобы взломать центральную консоль? – недоуменно уточнила я.
– За неимением других вариантов, – подтвердил Сергей. – Но как только Леха перехватил управление буром, у вас и появился отличный другой вариант. Остальные члены команды заметили саботаж, воспользовались заминкой и прекрасно освободились сами – а бур им в этом изрядно помог. Кок и Лаури под шумок успешно захватили «Седну», и мы получили бы все козыри на руки, если бы Кенор не поймал вас, леди Эскарина. Если бы не Карлсон и его вездесущая арматура… Зачем вы вообще сунулись в рубку?!
Конец фразы Сергей буквально прорычал, и я растерялась – но быстро поняла: он напуган до чертиков, а все его хваленое самообладание, похоже, ушло на то, чтобы не сорваться в момент переговоров с Кенором.
– Согласен, – нейтрально заметил Лаури.
Судя по тому, как Сергей покосился на него, до сих пор с согласием у них было сложновато, и капитан вовсе сомневался, что старпом способен на такое действо. А состояние у обоих было такое, что одно неосторожное слово привело бы к открытому конфликту…
– Мы все вымотаны до предела, – примирительно заметила я. – Отдохнем – и, вот увидите, еще будем вспоминать эту историю как презабавнейшую.
– Думаете? – мрачно уточнил Сергей, проверяя индикатор заряда станнера.
Тот неоптимистично отливал лиловым, выдавая, что захват купола дался куда сложнее, чем расписывал капитан. Пленный астер сидел тише воды ниже травы, явно опасаясь привлечь к себе внимание и повторить судьбу лорда Моранга.
– Уверена, – непробиваемо подтвердила я. – В конце концов, просто задумайтесь: вашего злейшего врага уложила женщина, запертая в криокапсуле!
Увы, тут я промахнулась. Это приободрило скорее Лаури, чем Сергея: оба прекрасно понимали, что до этого карпатцы больше трех лет не смогли справиться с Кенором. А какая-то дурная девчонка на одном слепом везении…
– К слову, о криокапсулах, – встрепенулась я. – Вас, если не ошибаюсь, на «Седне» интересуют только преобразователи импульса. Как вы смотрите на то, чтобы оставить себе сразу две пары, а мне передать все рабочие криокапсулы с корабля?
Леха с недоумением оглянулся через плечо – а Сергей и Лаури с удивительным единодушием нервно расхохотались, сообразив, зачем мне понадобилось столько криокапсул.
– Что? – я пожала плечами. – Миссия «Норденшельда» – вернуть на Землю команду «Седны». Я намерена именно это и сделать.
Сергей заткнул станнер в кобуру и, все еще кривовато усмехаясь, заявил:
– Согласен. Но у меня есть условия.
Я замерла в ожидании подвоха. Сергей не разочаровал:
– Мы можем обсудить их наедине?
Лаури нахмурился и подался вперед, явно собираясь вставить пару слов, но я сжала пальцы на его предплечье, и старпом хмуро повернулся ко мне. Субординация и воспитание в один голос требовали подчиниться моему решению, но по части укоризненных взглядов и многозначительного молчания лорду Тагору не было равных.
Однако у меня за годы службы выработался прекрасный иммунитет.
– Разумеется.
На кухоньке возле ремонтного ангара все еще было зябко, но Сергей непреклонно усадил меня за стойку и врезал по кофе-машине – судя по силе удара, не столько из-за необходимости, сколько от желания отвести душу. Я не удивилась. Теперь-то я знала, что Сергей так любит разговоры на кухне не из-за особенностей национальных посиделок, а потому, что здесь можно отключить камеры.
– Судя по приготовлениям, вы собираетесь сообщить мне что-то крайне неприятное, – заметила я.
Сергей подставил под кофе-машину вторую чашку и только потом ответил:
– Нет. Как раз вас все устроит.
Я нахмурилась.
– Вот как? Тогда ради чего обстановка строжайшей секретности? А, погодите, не отвечайте. Вы не хотели, чтобы Лаури вмешивался в разговор.
Сергей поставил передо мной чашку и уселся напротив, отведя глаза.
– Я хочу, чтобы вы задержались на Карпатии.
– На сколько? – насторожилась я.
Сергей бросил такой выразительный взгляд поверх чашки, что ответ стал очевиден, но вслух произнес совершенно другое:
– Думаю, на два-три дня. Я задолжал вам ремонт. Карлсон меня живьем перепилит, если я не обеспечу ему полный доступ к сервоприводам «Норденшельда».
– Не стану отказываться, – с облегчением кивнула я. – Ваша помощь будет более чем кстати. Со своей стороны обещаю оказать всю возможную поддержку следствию по делу коррупции в компании «Каппа». Вы можете быть уверены, что проблемы Ганимеда будут рассмотрены на высшем уровне. В моих силах добиться, по крайней мере, регулярных гуманитарных поставок жизненно необходимых субстанций до тех пор, пока рабочие не смогут закупать их самостоятельно. В обмен я прошу только одно.
Сергей вопросительно приподнял брови.
– Ваш человек в комцентре Земли. Кто он? – поинтересовалась я.
Но Родионов только усмехнулся и покачал головой.
– Следствие все равно выявит, кто взламывал базы, – нахмурилась я.
– Пусть попробует, – хмыкнул Сергей. – Могу только горячо пожелать удачи.
Я с досадой отвернулась, даже не пытаясь спорить: уже догадывалась, что, если Сергей уперся, любые уговоры бесполезны.
Мы долго молчали, допивая кофе. Я украдкой рассматривала Сергея поверх чашки и отстраненно размышляла о том, что мне еще никогда не доводилось пить кофе с кем-то в тишине: этикет предписывал развлекать визави «легкой» беседой, которая сама по себе была искусством, требующим вдумчивого изучения.
Молчать с Сергеем оказалось на удивление уютно. Почти умиротворяюще.
– Вас будет не хватать, – признался он, наконец.
Я молча забрала у него опустевшую чашку и отошла к посудомойке. Не признаваться же, что тоже буду скучать?..
А я ведь буду. По нему, по этим бесконечным подначкам и разговорам с подвохом, по неожиданным сюрпризам и по свободе прямо говорить все, что вздумается.
Наверное, теперь у мама будут проблемы с тем, чтобы все-таки выдать меня замуж. Сергей ухитрился поднять мою планку требований к возможным кандидатам на недосягаемую высоту меньше, чем за три дня. Теперь мне однозначно не хватило бы блестящих рекомендаций и одобрения родителей. Мне хотелось, чтобы рядом со мной был кто-то, кто понимал бы меня так же, как он. С кем можно было бы уютно молчать в рассеянном полумраке тесной кухоньки, пропитанной кофейными ароматами.
А было что хуже всего – я понимала, что ему хотелось того же. Но он не стал бы мне ничего предлагать.
Просто потому, что долг вел его к Ганимеду, где смиренно дожидались спасения рабочие ледяных шахт. А я должна была вернуться на Землю и сыграть свою роль в их освобождении – и я не отказалась бы от этого ни за какие сокровища мира. Как и он.
Но его долг никак не мешал ему беззвучно вылезти из-за стойки и встать за моей спиной. Почти вплотную, но не прикасаясь, как и прежде, позволяя мне принять решение самой.
Я выпрямилась, прислушиваясь к его неровному дыханию. По спине пробежала колкая волна мурашек, против воли слегка прогнувшая поясницу; я глухо ругнулась и, как и прежде, сделала эти треклятые полшага.
Назад.
Кажется, он ждал совершенно противоположной реакции – и потому недоверчиво замер, когда я прижалась спиной к его груди. Я запрокинула голову, ловя его взгляд – ошалевший, беззащитный и полупьяный; невесело усмехнулась, уже догадываясь, что за мысли вьются в этой голове. Сергей ответил такой же грустной улыбкой – и обнял меня, притискивая теснее.
Из этого ничего не выйдет. Я улечу на Землю, как только починят «Норденшельд», Сергей пригонит Карпатию к Ганимеду и станет самым известным пиратом за всю историю космоплавания. Я буду лицом антикоррупционной кампании в колониях, под знаменем которой десятки человек окажутся за решеткой. Сергей превратится в символ свободы и бесшабашной надежды, и вдохновленные его примером мальчишки ринутся искать свой платиновый астероид…
Наши дороги уже разошлись. Даже эту ночь у нас отнимут: захваченный в плен экипаж «Седны» дожидается заморозки, «Норденшельд» нужно проверить на возможные повреждения и перегнать обратно в ремонтный док, а купола Карпатии нуждаются в восстановлении и уборке – и без капитанов не обойдется ни одно дело. По сути, нам уже требовалось быть в сотне мест одновременно – а мы стояли посреди полутемной кухоньки, прижавшись друг к другу, как неразлучники, и молчали, оттягивая момент, когда пришлось бы вернуться к своим обязанностям.
Потому этот момент за нас выбрал Кок, внезапно распахнувший дверь кухоньки.
– Ой, – глубокомысленно изрек он и дверь закрыл, но было поздно.
Я напряглась, и Сергей, помедлив, неохотно разжал руки, позволяя мне отстраниться.
– Ваши люди, должно быть, не ели почти весь день, – заметила я нарочито ровным голосом, повернувшись лицом к Сергею.
Он кивнул – и легонько коснулся пальцем моего подбородка, заставляя приподнять голову.
– Я сейчас сделаю кое-что, – хрипловато сознался он, – за что вы будете проклинать меня еще долгие годы спустя.
– Чт… – договорить я не успела.
Сергей был решительно не настроен на беседу. Вот на то, чтобы заткнуть одну разговорившуюся леди поцелуем, – вполне.
И, справедливости ради, прокляла бы я его в любом случае. Пожалуй, если бы он этого не сделал, – с особой изощренностью.
Сергей притиснул меня к возмущенно пискнувшей посудомойке, ни не секунду не выпуская из объятий, смешивая дыхание, сводя с ума. Кажется, я сама вцепилась в него, хваталась за плечи, не позволяя отстраниться ни на волосок – кто бы мог подумать, что хватит простого поцелуя, чтобы заставить меня забыть о том, как должна вести себя настоящая леди?..
Я уже знала, что Сергей угадал: помнить это я буду до конца дней. И, наверное, проклинать его еще долгие годы спустя – потому что другого такого уже никогда не найду. Если бы не он, мне бы вполне хватало того суррогата, который был готов предоставить мой бывший жених… но не теперь. Теперь мне был нужен этот лихорадочный жар, плавящий кости; нужна была звенящая легкость в голове и вмиг ослабевшие колени…
Строго говоря, я едва не приступила к проклятиям незамедлительно, когда Сергей с каким-то судорожным вздохом вдруг отстранился и замер, бездумно перебирая мои растрепавшиеся волосы.
– Если я хоть что-то знаю о своих людях, – севшим голосом изрек он, – то к этому моменту Леха уже взломал управление камерами на кухне, и абсолютно вся команда собралась в рубке, позабыв не только про дела, но и про ужин. И хорошо еще, если никто не додумался позвать Лаури, чтобы расставить акценты…
– Лаури-то тут причем? – таким же изменившимся голосом спросила я.
У Сергея сделалось очень интересное выражение лица – мужская солидарность сражалась с практической жилкой, но обе проигрывали адреналиновому запалу. Я беспомощно дернула уголком рта, мечтая собственноручно перебить все камеры на Карпатии, и провела пальцем вдоль его насмешливо изогнувшейся брови.
– Только не говорите, что ничего не замечаете, – хмыкнул Сергей. – Держу пари, Моранга Лаури не выносил точно так же, как и меня. А то и…
Я с нервным смехом покачала головой:
– Лаури – мой пятиюродный кузен. Мы выросли вместе, и он всегда относился ко мне как к младшей сестренке. Лаури действительно недолюбливает Кенора, но исключительно потому, что считал оскорбительным, что тот выбрал меня из-за приданого, – пояснила я и нахмурилась.
Кто бы мог подумать, насколько Лаури оказался прав! Если бы Кенор любил меня хоть немного, разве оказалась бы я здесь?..
Где-то тут я поймала себя на неуместной благодарности. Страшно подумать, какой была бы моя судьба, если бы Кенор любил меня сильнее, чем платину!
– И он, конечно, никак не мог заметить, что младшая сестренка выросла в прекрасную молодую женщину, – с привычной непробиваемой невозмутимостью покивал Сергей. – Видите ли, леди Эскарина, я узнаю влюбленного идиота из тысячи хотя бы потому, что дурак дурака видит издалека. И, надо отметить, на дух не выносит.
Я замерла в его руках, недоверчиво вглядываясь в привычные черты лица – резковатые, будто нарисованные прямыми росчерками на излете, – а потом обреченно вздохнула:
– А вы до сих пор не вызвали сюда Кока потому, что очень рассчитываете на присутствие Лаури в рубке. Чтобы, значит, расставить акценты.
Он рассмеялся так, что у меня снова ослабели колени, и я сильнее стиснула пальцы на его плечах.
– Сделайте мне одолжение, леди Эскарина, – серьезным тоном попросил Сергей, отсмеявшись. – Не выходите за него.
Я укоризненно покачала головой:
– Лаури никогда не предложит мне что-то подобное. Во-первых, мы хоть и дальние, но родственники. А во-вторых, мы служим на одном корабле, а флот категорически не одобряет излишне тесные связи между членами команды. Лаури не станет рисковать своей карьерой и отбирать у меня любимую работу.
– Прекрасно, – кивнул Сергей. – Тогда вам будет гораздо проще выполнить мою просьбу.
Я прокляла свое воспитание, которое не позволяло прямо спросить, чем вызвана эта вздорная просьба, и обреченно уткнулась лбом Сергею в плечо.
– По-моему, вы прекрасно понимаете, что в свете недавних событий узы брака меня ничуть не привлекают, – невнятно пробурчала я. – Кажется, я ничего не понимаю в мужчинах.
– Вот с этим поспорить трудно, – с издевательским спокойствием согласился Сергей и, скользнув напоследок ладонью по моей спине – от основания шеи до поясницы, явно с трудом сдержавшись, чтобы не опуститься ниже, – все-таки отстранился. – Вам понадобится помощь с погрузкой криокапсул?
Я подумала – и благодарно кивнула: до пробуждения команды оставалось чуть меньше суток, а заставлять бедного Лаури грузить полные капсулы в одиночку было бы слишком жестоко.
– Отлично, – подозрительно довольно улыбнулся Сергей. – Тогда выполнить второе условие тоже будет гораздо проще.
Похоже, вид у меня был чрезвычайно возмущенный, потому что Сергей рассмеялся и напомнил:
– Я ведь предупреждал, что условий несколько.
Мне оставалось только обречённо кивнуть. Могла ведь уже и привыкнуть, что среди его слов нет ни одного случайного.
– Криокапсула с Соболевым уже у вас на борту, – продолжил Сергей, – и я предпочёл бы, чтобы она там и осталась. А вместе с прочими погрузим и криокапсулу с Дварфом.
Я и без того с некоторым трудом представляла, как загрузить почти весь экипаж "Седны" в две свободные каюты "Норденшельда", и весть о лишних криокапсулах не добавила оптимизма.
– Но…
– Поймите меня правильно, леди Эскарина, – не дал договорить Сергей, – будь моя воля, вы бы вообще отсюда не улетели. По крайней мере, не раньше, чем Карпатия добралась до Ганимеда. Экипаж "Седны" и здесь неплохо пролежал бы в криокапсулах до победного… Но вы обязаны вернуться на Землю – иначе вас и вашу команду сочтут дезертирами. Меня, признаться, выводит из себя одно только осознание, что я ничего не могу с этим поделать, и терпеть ещё и Соболева здесь… слишком велик риск, что живым этот предатель до Ганимеда не доберётся. Я не хочу оставлять этого человека за спиной. Считайте, что продолжаете спасательную миссию. Мне плевать, что с ним будет на Земле, лишь бы он и думать забыл о Карпатии.
Я невоспитанно поморщилась, но возражать не стала. Что будет с предателями на Земле, я примерно представляла: пиратство есть пиратство, за него оба пойдут под суд. Останутся в живых, хотя быстро пожалеют об этом; впрочем, позволить разгуливать на свободе кому-то вроде Соболева я в любом случае не могла.
Сергей это знал. Да и главной проблемой была вовсе не транспортировка…
– Я должна буду объяснить, откуда они взялись, – предупредила я. – Да и экипаж "Седны", когда его разморозят, не станет молчать. О вашем существовании станет известно.
Сергей равнодушно пожал плечами:
– Станет. Но если вспомнить, с какой оперативностью реагирует ваш комцентр… Говорите все как есть. Вы не сделали ничего неправильного, а остальное – мои проблемы. С ними я разберусь.
Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться и освободить, наконец, кухню.
Поужинать, впрочем, я все равно не успела. Лаури разложил команду «Седны» по рабочим криокапсулам и уже начал погрузку – но обнаружил, что такое количество техники в две каюты не влезает. К решению проблемы привлекли меня – и я велела демонтировать койки. На их место прекрасно помещалось сразу три капсулы – а сами койки я сплавила Сергею. Он был занят оценкой ущерба на платиновой шахте и ещё не мог возмутиться по поводу использования Карпатии в качестве свалки.
Потом выяснилось, что оголодавшие карпатцы, спасаясь на "Норденшельде", ухитрились так подъесть продовольственные запасы, что мне пришлось идти на поклон к Коку и просить поделиться сырьем для биотрансмутатора: в противном случае мы рисковали долететь до Земли, сидя на сухих пайках. Стоило разобраться с вопросом питания, как на лайтфон позвонил Лаури и севшим голосом сообщил, что криокапсулу Джанет переложили во время погрузки и, похоже, обо что-то стукнули – теперь у неё заело крышку…
