Текст книги "Арвиальская канва (СИ)"
Автор книги: Елена Ахметова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
За гостиничной стойкой сидела насупленная Эва. Судя по распахнутому перед ней журналу регистрации, «Веточка омелы» пользовалась небывалым успехом у горожан – недаром я все-таки договорилась о регулярных поставках льда! – но мою осведомительницу это ничуть не радовало.
– Может, мне пора сменить профессию? – ядовито поинтересовалась она, стоило мне прикрыть за собой дверь, сберегая прохладу в холле. – То за тебя подежурь, то Витор сорвался куда-то, как в одно место ужаленный… у меня свои планы были, между прочим!
– Догадываюсь, какие именно, – хмыкнула я, кивком указав на свежий букет на администраторской стойке.
Эва уставилась на вазу так, словно впервые ее увидела, и медленно перевела взгляд на меня.
– Вообще-то это тебе, – с непередаваемой интонацией сообщила она. – Курьер принес пару часов назад. Я-то думала, теперь меня точно никто до утра не сменит!
Я, наконец, опознала цветы. Пышные астры и ажурные листья адиантума – сегодня утром их собирался вручить мне Марк. А я и не задумалась, куда он дел букет, когда зашел в цветочный магазин за другим, для Керен…
– Эва, а ты знаешь язык цветов? – спросила я.
Осведомительница удивленно моргнула.
– Как-то не приходилось интересоваться. А что, есть заказ?
– Есть, – задумчиво кивнула я. – Тут кое-кто интересуется цветами королевского дома. Сможешь что-нибудь разузнать о принцессах из династии Далеон-Тара? Были ли вообще у наших королей дочери? В общем, все, что касается темы.
– Мутновато звучит, – заметила Томная Эва. – Ты что, связалась с Королевскими Крыльями?
С пару секунд мы по-идиотски пялились друг на друга. Эва не понимала, как букет связан с принцессами, а я – откуда ей известно о Лансе, пока не сообразила: под Королевскими Крыльями она имела в виду вовсе не последнего наследника династии, а столичное отделение министерства внутренней безопасности, занимавшееся охраной короля – и, надо заметить, знатно облажавшееся. Странно, что о них до сих пор ничего не слышно…
– Нет, – ответила я Эве. – Но заказчик действительно не местный. Не называет никаких конкретных имен и архивов (а значит, сам не знает), но платит хорошо. Займешься? А я подежурю за стойкой.
Услышав о возможности наконец-то слинять из гостиницы, Томная Эва удрала с такой скоростью, что я не успела даже предупредить ее, что скоро «Веточка омелы» закроется на пару дней. Ну да ладно, всегда можно повесить объявление, когда Витор узнает точную дату помолвки.
Я забралась за администраторскую стойку и уселась в глубокое кресло, вытянув гудящие от долгой ходьбы ноги. С полминуты бесцельно сверлила взглядом потолок – а потом обреченно вздохнула и полезла в тайничок под кассой.
Идею тайника подбросил Ланс. Верхнее отделение можно было обнаружить без особого труда; в маленьком выдвижном ящичке хранилась небольшая сумма наличными и бесценный мешочек с кофе из запасов Витора. А вот второй отсек открывался, если просунуть монетку определенного номинала в незаметную щелку возле передней стенки. Тогда выдающийся серебряный нос Его Величества задевал нужный рычажок, и из-под ящика выпадал потрепанный блокнот.
Туда я записывала заказы, когда их становилось слишком много, чтобы помнить их наизусть. Последний раз такое было довольно давно – еще до того, как Ланс явился ко мне с неповторимым предложением купить детские волосы – но блокнот все равно оказался заполнен больше, чем наполовину.
Я пролистала до чистой страницы, взяла ручку из журнала регистрации и, с трудом подавив желание нервно вцепиться зубами в колпачок, принялась составлять список.
Во-первых, следовало распространить слухи о королевском бастарде до того, как станет известно, что Его Величество мертв, как и изрядная часть высокопоставленных аристократов, наивно притащивших своих дочерей на ранние смотрины на приеме леди Форкуад. Это решалось звонком Керен и отмашкой Эве.
Во-вторых, требовалось прочесать библиотеки в поисках любых сведений о королевской семье. Здесь, в Арвиали, это можно было смело поручить Тайлу, что я и сделала. Однако самые обширные книгохранилища находились в столице, а там у меня не было связей. Значит, требовалось найти выходы на тамошних скупщиков информации – причем сделать это так, чтобы они не свернули мне шею, решив, что провинциальная выскочка пытается их подсидеть. Дело несколько усложнялось тем, что примерно это провинциальная выскочка и проворачивала в данный момент.
Единственным, кто имел представление о теневых людях столицы, в моем окружении оставался Марк. Следовательно…
Я машинально поднесла колпачок ручки ко рту, но вовремя спохватилась и ограничилась тем, что расчертила страницу на три колонки: проблема, пути решения и дата. Я не знала, кому можно доверить рытье в столичных архивах, но теперь у Ланса есть прямые выходы на герцогиню Тар-Рендилль – может быть, он и сам сможет найти альтернативу? А пока придется привлечь Марка, хоть он, наверное, будет отнюдь не в восторге.
В-третьих… Эва задала очень хороший вопрос. Где Королевские Крылья? Они-то уже должны знать, что случилось. Но возле особняка леди Форкуад царила тишь да гладь, словно там не остывала сотня трупов. Кажется, об этом тоже следовало спросить Марка – официально он числился в управлении, а уж там точно не прозевали бы появление Крыльев.
В-четвертых, Ланс не мог долго оставаться в «Веточке». В мою комнату регулярно заглядывал то Витор, то Эва, то ошибившиеся дверью постояльцы. Если ужасающие завалы книг я еще могла объяснить новым заказом и внезапным интересом к вопросу, то сам Ланс мог вызвать определенные проблемы – как, впрочем, и любой другой человек, за чью голову обещана полная стоимость «Веточки» и прилегающего палисадника в придачу. Нужно было найти временное убежище. Как же невовремя он продал Синий особняк…
Хотя если бы не продал – сейчас не мог бы заплатить за информацию, сколь бы гениальным вором ни был.
Что ж, вопросы жилья можно смело поручить Рину. О, и его же можно попросить перетряхнуть матросню с недавно прибывшего в Арвиаль судна: лет пятнадцать назад оно служило личным транспортом Его Величества, пока ему не подарили яхту откуда-то с Туманных островов…
А где, кстати, яхта Его Величества? Ни один служащий оттуда еще не наведался ни в «Веточку омелы», ни в «Бочку рома». Значит, либо покойный король нанял полный экипаж целомудренных дев, блюдущих обет трезвости, либо яхта не пришла в Арвиаль, несмотря на сезон. Первый вариант исключать было нельзя, но я все же ставила на второй.
В-седьмых…
Список все полнился и полнился. Приходилось часто отвлекаться на гостей «Веточки», но простая механическая работа отлично прочищала мозги, и каждый раз я возвращалась к блокноту, осененная новой мыслью.
День клонился к вечеру, посетителей становилось все больше, а в блокноте бесславно закончились листы. Посчитав это за знак, что к делу лучше вернуться со свежей головой, я дождалась перерыва в потоке гостей и переключилась на второй столбец, потянувшись к телефонной трубке.
Голос Керен в ней звучал так, что меня немедленно начали терзать угрызения совести.
– Все в порядке? – осторожно спросила я, едва услышав ее приветствие. – Если это из-за Марка, я могу намекнуть, что невеста не будет ему рада. Или еще что-нибудь придумаю, только скажи.
– И мне придется прийти на помолвку самой обсуждаемой невесты Арвиали в одиночестве? – огрызнулась Керен. – Нет уж!
Я проглотила десяток бестактных комментариев – один за другим. Да, поведение Керен выглядело как один отчаянный вопль: «Смотри, Тайл, как мне все равно, что ты думаешь!» – но донести это до нее все равно не вышло бы. К таким печальным выводам можно прийти разве что самой, когда эмоции поутихнут и за их истерическим плачем станет слышен голос если не собственного чувства достоинства, то хоть здравого смысла.
Не так ли выглядела я сама, когда две недели отчаянно искала по всей Арвиали человека, которого невозможно найти, пока он не захочет?..
– Что, Витора уже заклеймили педофилом? – вздохнула я.
– Не слышала ни о ком, достаточно тупом и бесстрашном, чтобы сказать что-нибудь подобное о Виторе, – хмыкнула Керен в трубке. – Нет, помолвку обсуждают, потому что до сих пор такую поспешность в матримониальных вопросах проявляли разве что аристократы.
Еще бы. Сотня солидов – серьезный аргумент в пользу заключения помолвок строго с совершеннолетними невестами. Даже если кто-то из публики попроще и хотел бы обеспечить дочери такую страховку, то, скорее всего, банально не успевал заработать на пошлину до совершеннолетия кровиночки. Я бы и сама не справилась, наверное, если бы не Ланс.
– Церемония будет закрытой, – твердо сказала я, – если только Брианна не захочет обратного. Пусть себе обсуждают, но чтобы никаких желтых газетенок и крикливых заголовков. Тем более что для них у меня есть новость поинтереснее. Слышала о предположении, что у Его Величества есть бастард?
– Слышала, – огорошила меня Керен, и в ее голосе зазвучала настороженность. – Марк обронил что-то о неудачах консеквентерского отдела в поисках. А что?
Я прикрыла глаза и обматерила этого любителя самодеятельности и противника согласованных действий. Мысленно.
– Есть сведения, что герцогиня Тар-Рендилль заплатит за информацию о местонахождении королевского бастарда, – сообщила я. Не мог же Марк говорить с Керен о награде за осведомительскую работу? – У меня сейчас вся сеть занята крупным заказом, может, ты кого-нибудь отрядишь?
Керен, посомневавшись, вытрясла из меня все, что я могла сказать. Не слишком много: бастард мог появиться только до брака Его Величества с матерью законного наследника, но не раньше коронации, поскольку король был вынужден скрываться среди других аристократов и уж точно не стал бы наносить приватные визиты женщинам. Выходит, бастарду могло быть от двадцати семи до тридцати лет – а еще он наверняка предпочитал крайне консервативный стиль одежды в сочетании с радикально короткими стрижками или просторными головными уборами.
На счастье Ланса, летняя жара в Арвиали превращало в потенциальных бастардов большую часть населения – причем обоих полов. Излишне откровенный наряд быстро оборачивался солнечными ожогами, а непокрытая голова – солнечным же ударом. Обнаженными плечами рисковали щеголять разве что совсем неопытные туристы да подростки, которым море по колено, а алоэ – по четверть солида за пол-литровую баночку заживляющего геля.
– Вообще-то лет тридцать назад при дворе был какой-то скандал из-за отставленной статс-дамы покойной королевы-матери, – задумчиво протянула Керен. – Помнится, официально ее обвинили в непочтении к новому королю, но он предпочел спустить дело на тормозах, чтобы не начинать правление с репрессий. Но, если честно, не знаю. Несвежий какой-то слушок, не находишь? Добро бы тридцать лет назад поднять вопрос, а сейчас-то что? Кто-то видел королевского внука, что ли?
От этого вопроса у меня внутренности завязались узлом, и я бессознательно прижала руку к животу – разумеется, плоскому.
Да, вот это был бы номер! Интересно, как Ланс – при всем его обаянии и пронырливости – за все свои прекрасные двадцать девять не оставил нигде такой выразительный «след»? И не связано ли это как-то с подозрительной плодовитостью королевской династии?
– Нет, насколько мне известно, – сумела выдавить я, изобразив натужный смешок. – Не то никаких слухов не расползлось бы, а дело улетело к Королевским Крыльям прямиком из роддома. В общем, передай своим. Может, кто заинтересуется. Нет – я настаивать не буду, меня куда больше волнует, куда подевался Ланс.
– Что, тоже не хочешь приходить на помолвку самой обсуждаемой невесты Арвиали в одиночестве? – немедленно поддела Керен – как будто я рискнула бы притащить на «праздник» к Витору и родной сестре ворюгу, чье лицо до сих пор доброжелательно улыбалось со всех стендов с объявлениями! – Может, уступить тебе Марка?
– Я приду со своим поясом, – мрачно пообещала я. – У Марка вон все серьезно, в кофейню бегает, цветы носит…
– Цветы… – теперь голос Керен звучал совершенно по-другому. Грустно и как-то… брезгливо? – Цветы я выбросила. Не говори никому, что он мне подарил, ладно? Если это дойдет до Тайла, я застрелюсь.
– Не скажу, – озадаченно пообещала я. – А что такого-то? – Я успела вовремя прикусить язык и не сказать, что это Тайл еще мог нахвататься у своей клиентуры утонченных веяний типа языка цветов, а все остальные рассматривали букеты, в основном, как отличный вариант нажиться на романтически настроенных туристах. – По-моему, это было мило…
– Вот пусть так и думают, – мрачно поддакнула Керен.
– Ты меня заинтриговала, – пожаловалась я. Сообщать, что заинтриговал меня еще Марк, поостереглась.
В трубке прошелестел тяжелый вздох.
– Между нами, девочками, Лави, красные георгины с белой лентой – это предложение свободных отношений без особых обязательств. Марк, наверное, и не согласился бы идти со мной на помолвку Брианны, если бы не рассчитывал изловить Ланса.
Я помолчала, невидяще уставившись в мелкие надписи в блокноте. Сейчас они казались почти бессмысленными.
«Лави, у тебя совесть есть?»
На себя бы посмотрел.
– Ты сейчас в кофейне? – спросила я, наконец. – Я сейчас приеду.
И, наверное, выпью даже самый рискованный экспериментальный напиток, какой только Керен решит передо мной поставить. Потому что у любой конкуренции, у любой интриги и у любой аферы должна быть черта, через которую никогда не переступит ни один из участников – просто чтобы сохранить элементарное самоуважение.
Глава 12 Первенец
Несмотря на раскинутые всюду информационные сети, улов был крайне скуп. Витор, дозвонившийся до кофейни Керен на следующее утро, сообщил, что меня ждет всего один информатор – и тот какой-то дерганый.
Причина была предельно простой. Паренек оказался тем самым Черным Каем, которого Томная Эва взяла в ученики в обмен на фотографии рокового приема у леди Форкуад – и молчание о нем.
Черным его прозвали не иначе как за загар – темный даже по арвиальским меркам. Красновато-бронзовая кожа – точно информатор ни дня не провел под крышей – забавно контрастировала с выгоревшими до льняной белизны волосами и светлыми бровями; но даже ее экзотический оттенок не мог скрыть нездоровую бледность. На вид Кай был ровесником Брианны, и необходимость лицезреть сотню трупов – а потом еще и держать язык за зубами – сказалась на его душевном равновесии не самым лучшим образом.
– Вот, – невнятно буркнул он, старательно глядя в пол, и протянул мне пухлый конверт. – Эва велела отдать вам.
Держался он как-то диковато – словно стоял перед опасным зверем и не был уверен, что уцелеет. Впрочем, что еще он мог думать о человеке, одним приказом заткнувшем все слухи о таком событии, как смерть королевской семьи? Милой девочкой я ему точно не показалась бы, можно было и не стараться.
Я и не стала. Молча кивнула и вскрыла конверт. После этого оставалось только радоваться, что Витор как раз поднялся на второй этаж, чтобы убраться в комнатах, и ничего не видел.
Мальчишке катастрофически везло на чудовищные кадры.
– Хорошо, – ровным голосом сказала я, едва взглянув на прикрепленную к медицинскому отчету фотографию, и сунула Каю расписку для Эвы. – Держи.
Он улепетнул с такой скоростью, словно подозревал, что в содержимом конверта я если и не виновата на все сто, то точно дала соответствующее указание. Наверное, я выглядела не такой уж и несгибаемой, когда стояла, не шелохнувшись и не рискуя достать бумаги, и невидяще пялилась перед собой. Но мальчишка не оборачивался, а то, что я не начала скулить от ужаса и отвращения, уже говорило в мою пользу.
– Лави? – настороженно окликнул Витор, остановившись на нижней ступеньке лестницы. – Что-то случилось?
Не то слово.
– Все в порядке, – соврала я, обернувшись. – Провалили один заказ, но это уже неважно. Ты успел занести документы на помолвку в канцелярию?
Выбор темы оказался удачным: Витор мигом позабыл о цвете моей физиономии, потому что сам стал точно такого же.
– Да. Брианна сказала, что уже сдала все экзамены и церемонию можно провести в будний день, так что время назначили без проблем. Четверг, полдень, – несколько сдавленно отозвался маг. – Я полагал, у нас будет несколько больше времени на подготовку, так что пришлось поручить часть дел самой Брианне. Я закончу последний заказ только к среде.
– Бри справится, – уверенно сказала я, с трудом сдерживая улыбку. Драма под названием «Тридцативосьмилетний холостяк заключает помолвку» смотрелась до неуместного забавно – особенно если учесть, что помолвка будет фиктивной. – Не переживай. О, нужно написать объявление, что «Веточка омелы» будет закрыта… со среды по субботу включительно, наверное?
Наступить на горло собственной жадности оказалось несколько сложнее, чем я рассчитывала. После долгих страданий на двери «Веточки» появилось сообщение, что гостиница не будет работать в четверг и пятницу, а я засунула злополучный конверт в ежедневник и отвлеклась, чтобы нацарапать себе список дел на помолвку сестры. От меня требовалось получить одобрение Алдеана: в случае чего мое место жертвенной девы должна была занять сама Брианна, и я должна была официально сообщить жрецам, что железно приду к святилищу в положенный срок, а моя сестра вольна делать, что хочет. Да и платье, опять же, и уборка в гостинице, и возможное размещение гостей…
Список расползся на три страницы. Я закончила его волевым усилием, напомнив себе, что ради фиктивной помолвки можно и не надрываться. Собралась было подняться наверх – и все-таки вернулась, чтобы сделать себе пометку: «Спросить у Марка про цветы для события».
В конце концов, у кого еще, если не у него?
В хозяйской комнате было душновато. Ланс лежал поперек кровати, задрав длинные ноги на стену, и читал какой-то толстый учебник с издевательски мелким шрифтом. По левую руку от него скупо лежали «Основы политологии», безымянная черная книжица и «География Далеон-Тара в графиках и цифрах» – судя по всему, уже прочитанные.
– Ты вообще спал? – удивленно спросила я, заперев дверь.
Ответа не требовалось: лицо, высунувшееся из-за книги, отличалось призовыми синяками под глазами и тремя черными щупальцами, асимметрично поднявшимися на правую щеку. Центральное норовило залезть выше, и на контрасте с ним воспаленная краснота век становилась еще заметнее. Кажется, Ланс и сам понимал, что выглядит не лучшим образом, а потому молча отложил учебник и сел на постели, устало потерев руками лицо.
Я почувствовала себя последней скотиной, но все-таки призналась:
– Мне тут кое-что принесли… – Все равно он не простил бы мне, если бы я попыталась это утаить. – Кажется, ты везунчик, Ланс.
Он изменился в лице, едва заглянув в конверт, но все же достал оттуда все бумаги. Я отвернулась, когда он начал их перебирать.
История болезней, описание вскрытия и сухие цифры. Наверное, в этом не было бы ничего страшного, если бы не фотографии.
В народе убитую королеву любили, что бы о ней ни думал Ланс. Она была красивой женщиной и, наверное, хорошей матерью: я видела, как меняется ее лицо, когда к ней подходили дети – неважно, чьи. Для каждого у нее находилось ласковое слово, каждому она улыбалась с теплом.
Тем страннее казались фотографии из медицинских записей.
Ланс, по счастью, остановился на самой безобидной, но мне хватило и этого. На чуть потертой бумаге Ее Величество тоже улыбалась – изможденно-счастливой улыбкой, какая бывает у рожениц, когда они, наконец, впервые прижимают к груди своего ребенка. Только на характерно сложенных руках у нее был не младенец, а завернутое в пеленки поленце.
С таким расположением сучков и пятен на коре, что с определенного ракурса казалось, что у него действительно есть лицо…
– Значит, младшие братья и сестры у меня все-таки были, – слишком ровным голосом проговорил королевский бастард, перелистывая страницу. Я едва увидела, как королева с умилением протягивает руки к очередному подменышу, и поспешила прижаться щекой к плечу Ланса, глядя в стену. – А возможно, и есть, но тогда все они под Холмами… – он спохватился и отложил записи, чтобы обнять меня обеими руками. – Лави?
– Пятнадцать поколений, – прошептала я. Разум отказывался не то что представлять реальные цифры – даже просто осознавать, что мы только что выяснили. – Три сотни лет. Пятнадцать поколений – по одному ребенку в семье. У короля оставались только первенцы, Ланс. Это договор, как между магом и покровителем… не Хикаи-Токалль нарушил свои обязательства. Это Его Величество выдал законного сына за первенца. Он первым нарушил договор!
Меня трясло.
А я-то еще никак не могла смириться с тем, что маги отдают своего первенца покровителю! Каково было королям раз за разом отдавать всех, кроме него?! Пятнадцать поколений подряд!..
Пока один король, поддавшись дурному наследию предков, не гульнул налево так, что его первенцем оказался бастард. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы посадить его на престол. Но можно было попытаться запечатать его способности, скрыть его среди обычных детей – в конце концов, он и с законнорожденным сыном должен был так поступить…
Только Ланс оказался сильнее, чем ожидал Его Величество. Природа фейри прорвалась сквозь все печати, и двенадцать князей-покровителей узнали об обмане.
Что ж, на месте короля я бы тоже скрывала все реальные истории о правящей династии. Это было… чересчур. Это не укладывалось в голове.
А еще это значило, что не может быть никакой речи о том, чтобы оставить манн-ви с их семьями. Я должна буду уйти в Алдеан, что бы там ни нафантазировал себе Марк – потому что со стороны людей и без того хватает нарушенных договоренностей.
– Это все еще не повод убивать сотню человек, – прохладным тоном напомнил Ланс. – Равно как и не повод оставить убийство безнаказанным.
– Только не говори, что решил пойти по стопам предков, – бледно улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку. – Войны с фейри, штабели убиенных дам, тела прекрасных врагов, то есть, простите, наоборот…
И женитьба на прекрасной принцессе как заслуженная награда за спасение королевства. Но об этом я точно не готова говорить.
– Язва, – фыркнул Ланс. – Между прочим, это, – кивок в сторону отложенных медицинских записей, – значит, что где-то под Холмами у меня, возможно, есть целая армия союзников, только они об этом еще не знают. У нас все получится, Лави. Верь мне.
Не было никаких «нас». С самого начала не было.
Но только я потерлась щекой о его плечо и кивнула. Если он говорит, что все получится, почему бы и не позволить поверить немного?
– А ведь если мои братья и сестры живы, они должны знать о фейри несравнимо больше, чем я, – задумчиво протянул Ланс и запустил пальцы мне в волосы, растрепав прическу. – Возможно, имеет смысл и в самом деле наведаться под Холмы.
– Не вздумай! – Я дернулась и вцепилась обеими руками в его водолазку. От неожиданности Ланс пошатнулся, и выскользнувшая из-под его ладони книга довершила начатое, вынудив его рухнуть на постель.
Очередная дурацкая водолазка задралась, обнажая полоску кожи с привычным чернильным узором вдоль основных мышц и связок. Он чуть сместился, выдавая напряжение, за мгновение до того, как Ланс притянул меня к себе, заставив лечь рядом.
– Пока что единственное, что мы можем, – это найти исполнителей, – тихо сказал королевский бастард, медитативно распуская мои волосы – прядь за прядью. – Фейри не могли проникнуть в Далеон-Тар сами. Они заключили договор с людьми, которые рискнули помочь, веря, что сумеют выиграть от гибели Их Величеств. Вряд ли фейри подробно рассказали им, что планируют сделать с королевством на самом деле. Сейчас исполнители вынуждены выжидать, и это наверняка действует им на нервы – а значит, они наделают ошибок. Королевские Крылья их найдут, это должно быть несложно. Но добраться до настоящих виновников будет куда сложнее. Человек с этим не справится, Лави.
На его пальцы вылез чернильный узор – как и всегда в такие моменты, когда он слишком увлекался и терял контроль. Острые пики расчертили ногти, превращая человеческую кисть в когтистую лапу морского чудовища. Но она прикасалась ко мне так осторожно и нежно, что мне и в голову не приходило испугаться – ни в первый раз, ни сейчас.
Ланс распустил мои волосы, провел по ним пальцами и неспешно перешел к святилищному поясу. Огненные змеи щерились на него, но поделать ничего не могли.
Я затаила дыхание.
– Мне нужны знания, – негромко шепнул Ланс и на мгновение коснулся губами моей шеи. Его руки колдовали над мелкими пуговичками на блузке. Куда подевался пояс, я не заметила – но не сомневалась, что найду его, как обычно, в самом темном и пыльном углу. – Больше, чем можно найти в библиотеках. Больше, чем…
– …я могу дать? – резковато закончила я, отстранившись и рывком оседлав его.
Ланс спрятал улыбку. Наверное, я действительно смотрелась забавно – растрепанная, полуголая и сердитая. Отчетливое понимание, что ему не составит труда отправиться под Холмы прямо из-под меня, душевному равновесию тоже не способствовало.
Как и болезненно ясное осознание: он прав. Я должна его отпустить.
– Да, – безжалостно подтвердил Ланс, запустив руки под расстегнутую блузку. Помедлил, на мгновение сжав талию – не то пытаясь соединить пальцы за моей спиной, не то просто любуясь контрастом потусторонних теней и светлой кожи. Скользнул ладонью по дрогнувшему от прикосновения животу – вверх, между грудей, сбивая дыхание, по шее, заставив гордо вскинуть подбородок. – Я не могу оставить все как есть и отсидеться в безопасности. Я не справлюсь с сохранением границ, если ничему не научусь. Я не смогу взойти на престол, ничего не зная о собственных силах. Я должен, Лави. Больше никто не сможет спуститься под Холмы. Ты ведь и сама понимаешь это.
Конечно, я понимала. Но легче не становилось.
Его не было больше двух недель, и за эти дни я почти уверилась, что больше никогда его не увижу, что уйду в монастырь, так и не попрощавшись. И позволить ему спуститься под Холмы, когда я только-только начала привыкать к мысли, что он снова рядом, что я могу быть с ним хотя бы сейчас – и когда разгневанные обманом князи-покровители открыли охоту на королевскую семью… это было выше моих сил. И все же я должна. Не имею права держать его, как бы сильно ни хотелось.
Это выводило из себя даже больше, чем все его выходки.
Поэтому, когда его ладонь неспешно огладила шею, чтобы пробраться вдоль кромки волос к затылку, заставляя нагнуться за поцелуем, я прикусила его губу, вцепилась ногтями в проклятую водолазку, мечтая хотя бы так выместить злость. Но этого было недостаточно. Как обычно.
А его, должно быть, страшно раздражало незнание, злила собственная беспомощность, неописуемо бесил Марк – и необходимость оставить меня здесь, с ним, когда Ар-Нарилль наверняка не погнушается…
Словно услышав мои мысленные выводы, Ланс открыл глаза и дернул уголком рта. На нижней губе остался полукруглый след от моих зубов, и я снова нагнулась – но поцеловать место укуса не успела. Оно мгновенно скрылось под чернильными пиками, а я вдруг как-то оказалась на спине, с задравшейся до талии юбкой и рассыпавшимися по подушкам волосами.
А надо мной склонилось морское чудовище – словно призрак среди темных водорослей на глубине. Подкожные узоры вдоль каждой мышцы, искривленные гримасой губы, распахнутые крылья – почему-то угольно-черные, но с яркими серебристо-белыми вспышками, словно блики лунного света на темной воде… как будто ему понадобилось лишний раз напомнить, с кем я имею дело. Как будто у меня был шанс забыть об этом хоть на мгновение…
Как будто он тоже понял, что на самом деле выбило меня из колеи, и без слов напоминал, что ни одна нормальная прекрасная принцесса (пусть бы она и смирилась с ролью почетного приза спасителю королевства) ни за что не согласится делить постель вот с этим. Тут нужны нервы, натренированные чем-то посерьезнее вышивки цветочков золотой иглой.
– Напомни мне, – прошептала я, обхватив ногами его талию, – почему я тебя терплю? С тобой так сложно…
Морское чудовище усмехнулось, продемонстрировав белоснежные зубы. Сейчас это выглядело не дружелюбно и уж точно не обаятельно: звериный оскал, а не человеческая улыбка. На мгновение меня продрал холодок; колкая волна мурашек прокатилась от шеи – и вниз, пока не переплавилась в тугой комок напряжения в основании живота.
А Ланс, словно назло, не торопился. Поставил руки по разные стороны от моей головы – сначала одну, потом другую; замер на мгновение, смакуя открывшийся вид, и опустился на локти, прижимаясь теснее, накрывая нас темным куполом туманных крыльев. И только потом хрипловато прошептал, касаясь губами уха:
– Потому что без меня – еще сложнее.
И с этим было слишком трудно поспорить.
Жаркий сезон в Арвиали длится девять месяцев, и на него в среднем выпадает семь дождливых дней. Разумеется, одна из немногих гроз на ближайшие полгода не могла не разразиться именно сегодня.
Волны хлестали до середины пляжа, оставляя остро пахнущие островки водорослей на мокром песке. Горстка отчаянных туристов, решительно настроенных выжать из оставшегося отпуска все возможное, стойко игнорировала красный флаг, забравшись с лежаками повыше – ровно до тех пор, пока Арвиаль не решила продемонстрировать несчастным приезжим, что такое настоящий ливень.
Я почему-то представляла себе, как Ланс является в потусторонние чертоги своего почтенного морского предка, и тот, разгневанный падением нравов у современной молодежи, обрушивает на его коротко остриженную голову всю ярость обманутого фейри – и она прорывается штормом в мир людей.
Зря. Представлять надо было, как шторм скажется на делах.
Арвиаль – маленький городок. Если бы пару сотен лет назад королевская семья не сочла это место удачным для строительства летней резиденции, здесь, наверное, до сих пор была бы только старая рыбацкая деревушка. С развлечениями здесь, на самом деле, туго. Прогуляться по парку, поплавать в море, зайти в кафе или выехать на какую-нибудь экскурсию – вот уж в чем мы преуспели, так это в выдумывании достопримечательностей в окрестностях. Но стоило небу потемнеть и размыть белесой пеленой границу между морем и облаками, как все развлечения сходили на нет. Что за удовольствие разгуливать по городу в грозу?
У туристов оставалось не так много вариантов, и практически все они включали в себя гостиницы. «Веточка омелы» выделялась среди конкурентов умеренными почасовыми расценками, расположением близко к пляжу и «Бочке рома», а также повышенными шансами повстречать Томную Эву.
Немудрено, что в дождь гостиница оказывалась набитой под завязку.
