Текст книги "Арвиальская канва (СИ)"

Автор книги: Елена Ахметова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Манн-ви одинаково побелели и вцепились друг в друга, словно это могло на что-то повлиять. Вокруг них неспешно закручивалось спиралью длинное черное щупальце.

– Они не могли убить тебя, – задумчиво покачал головой Тиггирн На-Мара. – Князья не посчитают их достаточной причиной, чтобы ты мог требовать контрибуции.

– Меня – не могли, – согласился Ланс, мельком глянув на позеленевшего Марка. – Но моих одаренных…

Тиггирн На-Мара смотрел насмешливо и понимающе.

– Твои одаренные – твои проблемы, – сказал он. – Кто же виноват, что ты запретил им использовать свои силы?

Ланс замялся только на мгновение, прежде чем стиснуть пальцы на моем плече.

– Они могли убить ее.

– Ее? – с непередаваемой интонацией пробурчал себе под нос Марк.

Но Тиггирн На-Мара проигнорировал его, с интересом рассматривая мое лицо. Одно из щупалец выскользнуло из переплетения воды, теней и света, чтобы обрисовать контур ссадины на моей щеке – почти ласково, но меня все равно передернуло.

– В этих пещерах пролита ее кровь, – с каким-то подозрительно приятным удивлением согласился князь фейри. – Будь по-твоему, смертный король. Я заберу свои доказательства и потребую созвать суд князей. Там тебе дадут слово.

– Благодарю, – сдавленно кивнул Ланс.

Я вопросительно посмотрела на него – а потому снова пропустила момент, еще можно было набрать воздуха…

Глава 32.Реформатор

Волна вышвырнула нас на песок, с издевательской заботой устлав берег сплетениями морской тины. Я увязла в ней почти до середины локтя – и тут же воспользовалась ситуацией, запустив в короля мокрым темно-зеленым комком.

Поскольку Ланс и сам еще пытался отдышаться, увернуться он не успел, и тина охотно распласталась по его физиономии. Но я уже потеряла к нему интерес.

Сестренку море вынесло куда бережнее, аккуратно уложив на спину чуть в стороне от линии прибоя, украсив морскими цветами мирно сложенные на груди руки.

– Брианна!

В ее зеленоватой бледности и умиротворенной позе было что-то зловещее. Я бросилась к сестренке – сначала на четвереньках, потом, кое-как утвердившись на двух ногах – уже бегом, но меня все равно опередили.

– Бри! – Черный Кай подхватил бесчувственную Брианну и со знакомой бесцеремонностью выросшего у моря мальчишки перевернул ее, резким движением сдавив посредине туловища.

Сестренка извергла из себя какое-то совершенно неимоверное количество воды и закашлялась, повиснув у него на руках. Черный Кай – и сам насквозь мокрый, но почему-то еще чернее, чем обычно – терпеливо ждал, пока она не придет в себя в достаточной мере, чтобы стоять самостоятельно.

– Что произошло? – хрипло спросил он – почему-то у меня, а не у отплевывающего от тины короля.

Как будто я могла сообщить что-то вразумительное.

– Его Величество улучил минутку, чтобы пообщаться с коллегой, – невозмутимо сказала я.

Черный Кай вдумчиво посмотрел на содрогающуюся от кашля Брианну у себя в руках. На длинную полосу морской тины, вынесенной на берег. На королевского эмиссара, разлегшегося звездой и безразлично пялящегося в вечернее небо. На море, все еще беснующееся после приливной волны… кажется, Кай собирался что-то сказать, но наткнулся взглядом на что-то за моей спиной и поспешно захлопнул рот.

– Предполагалось, что я поговорю с ним с глазу на глаз, – намекнул Ланс из-за моего плеча.

Я обернулась, воинственно уперев руки в боки. Просто чтобы напомнить себе, что я здесь вовсе не ради того, чтобы таять, как мороженое на асфальте – а из-за того, что кое-кто посчитал, что в змеином гнезде, по недоразумению именуемым Летним дворцом, я буду в безопасности, и вырубил меня какой-то инфернальной шуточкой фейри. А сам ушел в пещеры, не дождавшись даже первой сводки от информаторов!

Хотя ведь хорош, паршивец. Даже сейчас, босой, в мокрой водолазке и порванных штанах, он будто сиял изнутри, притягивая взгляды. Требовалось почти болезненное усилие, чтобы прекратить пожирать его глазами и произнести на удивление ровным голосом:

– Если бы я не попалась этим манн-ви, ты не смог бы требовать слова на суде князей.

– Смог бы, – тут же возразил Ланс. – Я тоже князь-покровитель.

– Зато моя пролитая кровь позволила тебе ставить свои условия, – упрямо напомнила я.

– А если бы тебя там убили, я бы их вообще до нитки обчистил, – цинично признал Ланс и все-таки обнял меня. – Сомневаюсь, правда, что это послужило бы достаточным утешением. Почему ты не осталась во дворце?

Пришлось честно обрисовать, что произошло в городе за те часы, что Ланс прочесывал пещеры под Алдеаном. Я не помнила всех арестованных наизусть, поэтому ограничилась тем, что назвала самые значимые имена и сослалась на помощь герцогини Тар-Рендилль. Ланс слушал внимательно, медитативно перебирая мои волосы и не позволяя отстраниться, пока Брианна, прокашлявшись, не догадалась спросить самое главное:

– А ты уверена, что у тебя получится вернуться во дворец после всего, что ты натворила?

– Нет, – честно призналась я.

– Пусть только попробуют не принять ее, – негромко, но почему-то очень внушительно сказал Ланс, и я спохватилась:

– Кстати, о принятии. О какой контрибуции ты говорил с морским князем?

Ланс неохотно позволил мне отступить на полшага и легкомысленно пожал плечами.

– Марк видел твой ежедневник, Лави. Ты сама его отдала.

Я покрылась мурашками с ног до головы и укоризненно покосилась на берег. Марк запрокинул голову, не вставая с песка, и флегматично заметил:

– У него больше шансов добиться пересмотра договора между людьми и фейри и остаться в живых.

Справедливо. Но…

– С чего бы фейри соглашаться на пересмотр?

Ланс досадливо поморщился.

– Ну, положим, на ту утопию, о которой мечтала Гвен, рассчитывать нечего. Фейри не оставят нас в покое. Но, по совести, все наши проблемы – оттого, что магами рождаются. Люди не могут сами выбирать свою судьбу и судьбу своего первенца, и им страшно из-за того, что они не способны ни на что повлиять, ничего исправить. А если вернуть им эту возможность, позволить самим решать, быть им магами или нет, то в первое время все станут отказываться от дара, лишь бы сохранить своих детей. Это потом о магии вспомнят как о социальном лифте, как о способе выбраться из любой безвыходной ситуации… но сначала будет дефицит заклинаний у нас – и голод у фейри. Дефицит заклинаний настанет не сразу и впоследствии послужит только еще одним доводом в пользу принятия дара. Но князья никогда не согласились бы голодать, если бы у меня не оказалось такого рычага влияния, как вина фейри. Это в их святилище зародился бунт. Их предложение сохранить первенца в обмен на убийство моего брата стало тем камешком, что обрушил лавину. Они сами дали нам шанс. Почему бы не воспользоваться им? – Его Величество чуть пожал плечами.

– А как быть с голодом? – робко спросила Брианна. – Он ведь никуда не денется оттого, что у вас есть рычаг влияния.

Ланс белозубо усмехнулся.

– А тут мне здорово помог посол Пилара и его послушная дочь. Он ведь хотел сделать ее королевой не потому, что я такой замечательный. В Пиларе нет ходов под Холмы, нет доступа к фейри и их дарам. Моего отца это вполне устраивало; гораздо выгоднее экспортировать заклинания, чем дарить соседям доступ к своим магам. Но я, пожалуй, готов пожертвовать этим преимуществом и позволить князьям расширить охотничьи угодья.

Я смотрела на него – и будто узнавала заново.

Когда-то я искренне недоумевала, как он успевает поддерживать столько связей среди теневых. В то время как меня едва хватало на десяток доверенных людей, его, казалось, знала каждая шавка в доках. Его ненавидели, его боялись, им восхищались, его любили, его мечтали убить… но не было никого, кто назвал бы его другом.

Вот, выходит, почему. Он и раньше поступал так же: раздавал роли, распределял задания – так, что общую картину видел он один. Изменился лишь масштаб действа.

А сам он, должно быть, не изменится никогда. Как и все фейри. Наивно было надеяться, что я стану для него исключением.

Мне уже выделена роль. Роль самоотверженной королевы, готовой на все ради своего венценосного супруга. Скрывать его ото всех, быть его ширмой, устроить ради него массовые аресты и кадровые перестановки, подписать десятки смертных приговоров… подбросить ему идею – и смиренно ждать, пока он отыщет удобный для себя способ ее реализовать.

Он ведь не собирался дарить пиларцам магов потому, что они такие замечательные. О нет. Он всего лишь предоставлял фейри возможность заключить договор и с ними.

Его Величество не собирался в нем участвовать и давать подсказки, на что следует обратить внимание при обсуждении условий, – а уж князья своего не упустят. Они заключат договор с Пиларом – на условиях старого договора с Далеон-Таром, когда фейри решают, кому быть магом и чьего первенца забрать.

Ланс передавал Пилару не стратегическое преимущество, а бомбу с тикающим часовым механизмом.

Зато как выгодно будет выглядеть в глазах народа королевская чета, добившаяся для людей права самим выбирать свою судьбу!..

…может быть, даже достаточно выгодно, чтобы перекрыть впечатление от будущей королевы, едва не спалившей заживо отчаявшуюся женщину в пещерах под Алдеаном.

– Кроме того, при таком раскладе высока вероятность, что Пилар сочтет договор с фейри достаточной причиной, чтобы достичь компромисса в вопросах заключения торгового союза без кровного подкрепления, и простит мне нежелание жениться на дочери посла, – завершил мысль Ланс, не отрывая от меня взгляда.

Я молчала.

– Признаться, мне было бы спокойнее, если бы ты еще разок запустила в меня чем-нибудь, – задумчиво сообщил Его Величество. – Марк вон вообще был твердо уверен, что ты мне что-нибудь оторвешь, когда узнаешь, на что я его подбил…

Марк насторожился и сел – словно опасался тоже попасть под раздачу и спешил занять более выгодную для побега позицию.

– Я бы оторвала, – вздохнула я, – но, наверное, слишком хорошо понимаю, что на твоем месте поступила бы так же.

А у королев и подавно не спрашивают: «За что я тебя терплю?». Хотя бы потому, что у королевы терпения может оказаться куда меньше.

– Когда состоится этот суд фейри? – спросила я.

Ланс неуверенно дернул плечом.

– Сложновато привязать наше время ко времени под Холмами. Думаю, это не так важно; когда бы я ни пришел, прибуду вовремя.

– Уверен, что они тебе вот настолько задолжали? – скептически уточнил Марк, поняв, что убивать сегодня действительно никого не будут.

– Не настолько, – усмехнулся Ланс. – Но дело не в том, когда я приду, а в том, что приду именно я. Не думаешь же ты, что само время во плоти может опоздать?

Марк уязвленно фыркнул и явно собрался огрызнуться, но тут в игру вступил здравый смысл – разумеется, в лице Брианны. Сестренка оклемалась, осознала, что все в относительной безопасности и даже примерно представляют, чем заняться в отдаленной перспективе, и сделала единственно верный вывод: мы застряли на берегу потому, что никто не знал, что делать прямо сейчас.

– Раз время прибытия значения не имеет, – рассудительно сказала она, – то пора бы вернуться в город, переодеться в сухое и выпить горячего чая, пока никто не простыл.

– Мой экипаж припаркован у потайного входа на второй уровень пещер, – вспомнила я и зябко поежилась. В мокрой одежде действительно было прохладно, несмотря на сезон. – Только, ради всего святого, поведу я сама!

Марк насупился, но возражать не стал.

Экипаж, потрепанный и переполненный, испачканный в песке и почему-то водорослях, долго не хотели впускать на территорию дворца – пока Его Величество не изволил открыть дверцу, не дождавшись приземления, и прямо с высоты подробно изложить, какого мнения придерживается касательно бдительных стражей. Тогда над нами все-таки смилостивились, но я все равно мстительно оставила экипаж на подъездной дорожке, велев запарковать. Страж мученически покосился на мокрые сиденья и посторонних людей, выпрыгивающих из салона, но возражать не рискнул.

Не остановившись на достигнутом, я лично провела Брианну и Кая до гостевых покоев для высокопоставленных лиц и велела проводить их к ужину. Хотела еще забежать в королевский кабинет, но Ланс устало закатил глаза и бесцеремонно утащил меня в свою спальню – благо до нее было рукой подать.

– Ты отправила туда самых надежных и опытных людей, – напомнил король. – Они справятся сами.

– А если нет? – нервно уточнила я.

Ланс непреклонно закрыл за собой дверь королевских покоев.

– Значит, не такие уж они надежные и опытные, – философски заметил он. – Но, справедливости ради, у тебя опыта еще меньше. Не стой у них над душой. Постоянный неусыпный контроль гораздо эффективнее действует на нервную систему, чем на скорость выполнения поставленной задачи.

– Знаю, – вздохнула я. – Но… я ведь фактически усадила их сортировать, кого казнить, а кому дать шанс. Это… жестоко.

– Ты усадила их сортировать, чьи дела будет рассматривать суд, а чьи – я, – возразил Ланс, выпутываясь из водолазки. – И лично я не пойду рассматривать ничьи дела, пока не переоденусь. Сопливый король вряд ли внушит кому-то достаточно уважения – как, стоит отметить, и сопливая королева.

Я нервно хмыкнула и все-таки взялась за пуговицы на блузке. Ланс скомкал водолазку и метко запустил ее в камин. Порванные штаны отправились туда же, а обнаженный король – до чего же хорош, паршивец! – с невозмутимым видом ушел в ванную, обернувшись только на пороге.

– Идешь?

Я дополнила композицию в камине своей одеждой. В позе Ланса ясно читалось нетерпение.

– Знаешь, – задумчиво сказала я, обрисовав пальцем самую длинную чернильную отметину на его спине, – все мои походы к фейри заканчиваются подозрительно одинаково. Я могу рассчитывать, что на суде князей ты выступишь сам, а я для разнообразия останусь сухой?

Спина напряглась под прикосновением, и чернильная полоса сместилась из-под моих пальцев.

– А я могу рассчитывать, что не обнаружу тебя в самый ответственный момент в критической ситуации посреди чужого Холма? – насмешливо поинтересовался Ланс.

– Ничего не могу обещать, – с прискорбием призналась я.

К официальному времени ужина мы опоздали, и для нас накрыли в Малой столовой. Пришли туда только родные и приближенные, и ужин предсказуемо превратился в мероприятие, типичное скорее для «Веточки омелы», чем для королевского дворца, – совещание с набитым ртом.

– Для рассмотрения Его Величеством осталось порядка десяти дел, – чрезмерно ровным голосом отчитывалась леди Вивиан – справедливости ради, единственная, кому хватило воспитания сначала прожевать и проглотить, а уж потом говорить. – В том числе дела Его Светлости герцога Талион-Тар, Ее Светлости маркизы Рейны Софии Тар-Рендилль и госпожи Гвен Ар-Вунри.

– Отталкиваться придется от маркизы. – Ланс поморщился и ткнул вилкой в мясо так остервенело, будто представлял на его месте всех врагов короны разом. – Ее поймали с поличным при попытке утопить мою яхту, так что ее наказание должно быть самым жестким из всех, что возможны для тех, кто пошел на сделку с законом. Не спорь, Лави, я помню, что ты обещала леди Софии Канделарии и что думаешь о слове королевы.

Я надулась, но послушно заняла рот едой. Кай, который, кажется, впервые видел, как меня кто-то ставит на место, смотрел на короля с опасливым благоговением, позабыв о полной тарелке. Витор, напротив, на Ланса внимания не обращал: его гораздо больше заботило то, как Брианна держалась рядом с протеже Томной Эвы, и у мага наверняка была наготове нотация средней длительности и тяжести.

– Если для нее речь идет всего-навсего о лишении титула и замужестве… – Ланс задумчиво изучил кусочек отбивной на вилке, но вместо того, чтобы отправить ее в рот, повернулся к леди Вивиан. – Кого леди София Канделария назовет ее мужем?

– Кого-нибудь из своих людей, я полагаю, – отозвалась леди Вивиан, дисциплинированно отложил вилку и нож. – К сожалению, я не знакома со всем ее двором, но могу предположить, что она выберет наиболее преданного человека, которого посчитает достойным награды за верную службу. Таким образом, леди Рейна останется подле матери, а муж маркизы будет одарен всем необходимым, чтобы обеспечить жене тот уровень жизни, к которому она привыкла.

– То есть фактически все, что ей грозит, – это уязвленная гордость. – Ланс отложил вилку. – Марк, как думаешь, ты был достаточно предан герцогине?

– Нет! – вскинулся он, стиснув в пальцах столовый нож.

– Вот и я так думаю, – неспешно согласился Ланс, и мне почему-то страшно захотелось оборвать ему уши.

Марка, судя по всему, одолевало то же желание, но у него было куда меньше шансов воплотить его в жизнь, так что я послала ему самую светлую улыбку, на какую только была способна. Но Ланса предсказуемо не проняло.

– Думаю, я буду щедрым королем, – остро усмехнулся он, – и подарю молодоженам Данвур. Пожалуй, даже назначу им содержание, так что герцогине не придется переживать насчет средств, за счет которых будет существовать ее дочь. Свежий воздух пойдет маркизе на пользу. Граф Тар-Этайн ведь не замешан?.. Отлично, значит, лес перейдет под его юрисдикцию. Таким образом, все средства, поступающие на его содержание, будут проходить через бухгалтерию графа, и любые излишки сразу станут заметны.

– Лично я бы на его месте не погнушалась брать деньги и у короны, и у герцогини, как только у нее возникнет желание поддержать «лесные заповедники», – практично заметила Брианна, обозначив кавычки характерным жестом. – Держу пари, герцогиня будет куда более щедра.

– Напомни мне ни за что не даровать тебе титул, – отбрил Ланс. – Но вообще-то, конечно, ты права. Как бы это отбить у герцогини тягу к «благотворительности»?

– Если позволите, Ваше Величество, – неуверенно подал голос Черный Кай и, дождавшись поощрительного кивка, продолжил: – На юге герцогства Рендилль есть заброшенные серебряные шахты. Поверхностная жила иссякла, а до глубокой слишком трудно добраться, и дальнейшую разработку посчитали бессмысленной. Вокруг шахт вырос поселок, который сейчас тоже практически заброшен… моя мама оттуда родом, – смущенно пояснил он, заметив ошарашенный взгляд Марка. – Отец был из шахтеров, но остался без работы. Может быть, Ваше Величество сочтет необходимым приказать возобновить разработку?

– Возможно, – с нехорошей задумчивостью кивнул Ланс. – Это будет откровенно убыточное мероприятие, и на его фоне тяга леди Софии к поощрению чужих лесных заповедников сразу привлечет внимание. Хотя я бы сначала проверил, в каком состоянии казна герцогства и во что станет возобновление работ, но… хорошая идея.

Черный Кай потупился, и Брианна широко улыбнулась ему. Витор хмурился.

– Таким образом, леди Рейна фактически окажется в ссылке на хуторе, полностью зависимая от милости короны, Гвен лишится наследства, а Остальд Талион-Тар будет вынужден подправить границы герцогства на своих картах. – Ланс тяжело вздохнул. – Хорошо бы его все-таки убрать с политической арены, но сейчас у меня связаны руки.

«А потом Остальд постарается, чтобы так оно и оставалось», – устало подумала я.

Надо же. Заговор раскрыт, виновные наказаны (или вот-вот будут наказаны), уже найден способ сделать так, чтобы такое никогда больше не повторилось… а жизнь проще не стала.

И, наверное, не станет никогда.

– Остается вопрос о народном доверии, – напомнила я. – Мало покарать виновных, нужно еще наградить тех, кто был верен и помог.

Марк подозрительно переглянулся с Вивиан. Кажется, эмиссары не ждали от нас ничего хорошего.

– Герцогиня обойдется голосом в совете, – тут же огрызнулся Ланс.

Я охотно кивнула: отстаивать ее интересы никто и не собирался.

– Вообще-то я думала о том, чтобы представить к награде тех, кто помог мне удержать власть. Рыцарские титулы тебе ничего не будут стоить, но для жителей Годили это станет отличным знаком, что корона не забывает верных людей.

Ланс окинул ироничным взглядом Марка и Витора. Если маг еще как-то удерживал на лице нейтральную гримасу, никак не выдавая своих переживаний, то эмиссар посматривал на короля с плохо скрываемой надеждой.

– Положим. Обожаю раздавать бесплатные награды, – усмехнулся он. – Но Томную Эву или Керен ты рыцарями не сделаешь, не так ли?

– Нет, – честно призналась я. – Но с этим чудовищным субпродуктом, который тут выдают за кофе, определенно нужно что-то делать, а еще мне понадобится свой человек в районе Белых пляжей, раз уж я сама не смогу следить за ситуацией среди теневых…

Король демонстративно закатил глаза.

– Обратите внимание: замена поставщиков, кадровые перестановки, государственный переворот, захват стратегических зданий, пересмотр внешней политики… а это она еще не короновалась!

Я скромно улыбнулась. Остальные прятали глаза и усиленно давились смехом.

Сочувствовать Лансу, кажется, не спешил никто.