Текст книги "Вокзал "Техас - Луизиана""

Автор книги: Элен Славина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

А тут перед ней предстали две частички Патрика, две половинки одного любящего сердца, две кровиночки, которых отняли у неё, как только она произвела их на свет. Лилия ахнула, и сердце её на одно мгновение остановилось, она очень чётко это почувствовала – как будто мир потемнел и тут же расцвёл новыми яркими красками. Женщина протянула руки к сыновьям, таким взрослым, таким возмужавшим, что если бы она не знала, что это на самом деле её сыновья, то ни за что бы не поверила в происходящее.

Братья подбежали к матери и сгребли её в охапку. Каждый пытался обнять и ухватить кусочек материнского тепла от этой женщины, которую они только что обрели. Спустя двадцать восемь лет они наконец нашли ту, которую искали. Их бедные израненные сердца были готовы разорваться от нахлынувшей любви, которую они не успевали отдавать матери. Их поцелуи были искренние, а ласки – тёплые и ненасытные.

Лилия от счастья начала смеяться, а слёзы в это время катились из её глаз, не собираясь останавливаться. Она шептала им, как она их любит, и целовала то одного, то другого, обнимая и гладя их волосы. Они были выше и сильнее её, но сейчас казались маленькими котятами, которым требуется материнская ласка и любовь. Братья ластились к ней и всё говорили, как скучали без неё все эти годы, как ждали её и надеялись, что рано или поздно найдут.

Уилл смотрел на это всё со стороны и улыбался. Он был счастлив оттого, что наконец они все встретились и он стал свидетелем этой сцены. Он понимал, что не заслужил такой любви, но хотел верить, что эти люди будут счастливы.

Марк и Твен, отстранившись от матери, только сейчас увидели стоящего рядом мужчину. Они узнали его, и тут же маленькие котята превратились в разъярённых тигров. Злость вырвалась наружу, и Марк, не сумев справиться с ней, накинулся на старика. Он схватил его за грудки и начал трясти.

– Ты подлый человек, убийца! Я ненавижу тебя! Ты испортил нам всем жизнь, убил нашего отца, издевался над матерью, избивал нас, когда мы были детьми. Не жди от меня пощады… нет!

– Сынок, успокойся, оставь его. Отпусти, отпусти… – Лилия дотронулась до Марка и посмотрела ему в глаза. Этого было достаточно, чтобы руки сына ослабли, и он отпустил Брауна.

– Но… но… он же виноват.

– Сынок мой, послушай, этот человек получил сполна. Жизнь его наказала так, что твои попытки напугать ни к чему не приведут. Отпусти его и прости!

Уилл Браун улыбнулся, посмотрел на всех и произнёс:

– Лили, дай им сделать то, что они хотят. Они заслужили это. Их месть оправдана, ведь они столько лет ждали этого момента. Я знаю, что всё сделал неправильно, всю жизнь жил так, как хотелось мне. Не видел ничего и никого. Стольким близким людям испортил жизнь, что мне теперь никогда не отмыться от этого. Но это моя карма. И мне с ней жить или умереть.

Братья смотрели на Уилла и не знали, что делать. Бить старика-инвалида у них не поднималась рука. Видно, и правда жизнь его уже наказала по-своему.

– А сейчас мне пора, меня уже заждались. Простите ещё раз…

Уилл Браун взял костыли из рук Твена и поковылял к станции. Братья с матерью в обнимку стояли и смотрели туда, куда шёл не убийца их отца, а несчастный человек, который сам себя наказал. Всю жизнь он носил этот крест и вот сейчас, возможно, избавится от него. Уилл Браун оглянулся в последний раз посмотреть на любящую семью, которой он причинил столько боли, и у него сжалось сердце. Последний раз…

Он ступил на рельсы… и тут же железная машина без жалости и сострадания подхватила худое старое тело и унесла его жизнь туда, куда он так стремился…

Эпилог

2004 год, Новый Орлеан, штат Луизиана. Психиатрическая лечебница

 Твен лежал на постели своей когда-то бывшей палаты. Эта палата в психиатрической клинике дала ему многое, чтобы он наконец почувствовал себя человеком. Здесь он избавился от своих страхов, стал сильнее. Здесь Твен понял, что нужно вернуться в Льюисвилл, чтобы найти родную мать и узнать, что случилось двадцать восемь лет назад.

Только сейчас он находился здесь не как пациент, а как свободный художник. Обдумывал, с чего начать, как приступить к работе, что написать первым. Такая работа была для него в новинку, это был вызов самому себе – писать на потолке, как Микеланджело Буонарроти. Да это же просто фантастика какая-то!

Поднявшись с постели, он огляделся. Солнце только поднималось над горизонтом, предвещая ясный день. Работы было много, поэтому медлить не стоило. Скоро должен прийти брат, чтобы помочь ему, а пока нужно всё подготовить. Твен подошёл к столу, на котором лежали краски разных оттенков, уже готовые к работе. Тут были и акрил, и масло – он ещё не решил, что возьмёт. Рядом лежали новые кисти, только купленные, никем не использованные, ещё ни разу не вобравшие в себя ароматы красок, но с нетерпением ожидающие своего часа.

Рядом с кроватью стояли леса, с помощью которых он и будет писать на потолке свой шедевр. Два года назад, когда Твен был здесь и вот так же лежал в этой палате, он обдумывал, что мог бы написать на этом белоснежном потолке, который так давил на него. Сейчас таких мыслей не было. В голове был чёткий план, что он напишет. Идея появилась недавно, но словно ядерный взрыв в голове, осветила всё вокруг. Сложный пазл, мучивший его долгое время, сложился, и всё стало ясно и просто. Даже дышать стало легче. Эта картинка в голове была с ним всю жизнь, нечёткая, не цветная, размытая временем и болью. Портрет родной матери. Такой далёкой и в то же время близкой. Портрет во весь потолок!

Путеводная звезда, которая вела Твена по жизни, не давая сбиться с отмеченной Богом дороги. Мама помогла ему найти и не потерять себя в этом огромном мире, и он будет благодарен ей за это до последнего своего вздоха. А сейчас он просто хотел любить и подарить ей столько любви, сколько скопилось в его в сердце за все эти годы. Ну а портрет пусть останется здесь. В этой палате на потолке. И возможно, для кого-то он тоже станет спасением...

ОГЛАВЛЕНИЕ