Текст книги "Вокзал "Техас - Луизиана""

Автор книги: Элен Славина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Но когда выставка откроется, здесь столько людей будет. Как уследить за всеми?

– Не переживайте, это уже мои проблемы. Главное, чтобы людей было много, как вы говорите, правда? – усмехнулся организатор.

Марк сжал кулаки и огрызнулся:

– А вы сомневаетесь, что так будет?

– Нет, ну что вы, что вы! Вам дом понравился? Он очарователен! Хоть и старый, но принадлежит к наследию нашего города.

– Насколько старый? – заинтересованно спросил Твен.

– Ему почти сто пятьдесят лет. Он был построен задолго до того, как в США было отменено рабство.

Марк присвистнул и огляделся.

– А эта развалина на нас не рухнет?

– Что вы говорите такое? Это же наследие нашего города! Никакого уважения к искусству! – организатор надменно вскинул подбородок и пошёл прочь из гостиной.

– Кажется, ты его обидел своим высказыванием, – Твен, ухмыльнувшись, взглянул на брата.

– Ничего, переживёт.

– Да, я тоже так думаю. Давай перенесём картины в дом. Их ещё надо развесить.

– А что, вешать тоже мы будем? – удивился Марк.

– Да, тоже. Это часть контракта. У меня есть схема, как нужно развесить картины. Поэтому принимаемся за работу, чтобы успеть до вечера.

До темноты все картины были развешаны согласно прилагаемой схеме, и братья со спокойным сердцем поехали домой. Через несколько дней выставка молодого художника Твена Брауна должна была открыть свои двери всем желающим. Но, к сожалению, этого не случилось…

За день до начала выставки в старинной усадьбе произошло событие, сильно поразившее Новый Орлеан. Газеты всего штата Луизиана трубили об этом ещё неделю после произошедшего. А дело было так…

В ночь с субботы на воскресенье началась жуткая гроза, которая сопровождалась сильным дождём, громом и непрекращающимися молниями. В эту ночь словно сам дьявол поднялся из-под земли, чтобы полюбоваться, как рассвирепевшее небо пытается нагнать страх на людей.

Организаторы выставки заключили серьёзный контракт с мистером Клейборном о том, что он предоставляет усадьбу на время проведения выставки и получает за это энную сумму.

Всё было бы хорошо, но хозяин усадьбы, мистер Клейборн, в срочном порядке вернулся в Новый Орлеан по важным делам и, естественно, захотел переночевать в собственном доме. Напрочь забыв о контракте и каких-либо договорённостях, он по старости своей или бесстрашию поехал на ночь глядя в усадьбу.

Ужасно вымокнув, проклиная всё на свете, мистер Клейборн добрался до дома и вошёл внутрь. Его никто не встречал, потому что никто не знал, что он нанесёт визит так неожиданно. Темнота, царившая в усадьбе, напугала пожилого мужчину, и он некоторое время стоял в холле, боясь пошевелиться и давая глазам привыкнуть к мраку. Молнии освещали чёрный дом через окна, давая хоть какую-то временную освещённость.

– Что за дьявол? Почему в этом доме нет света? – ругался мужчина, пытаясь включить свет в холле и в гостиной.

Вода стекала с мистера Клейборна, образовывая лужи на полу и делая покрытие по-настоящему опасным. Он решил спуститься в подвал и посмотреть, почему в доме не включается свет. Мужчине и в голову не могло прийти, что, возможно, всё дело в грозе. Даже дьявол, сидевший на крыше дома, насмехался над бедным стариком. Возможно, дело было в старости, а может, в бесстрашии Клейборна.

Найдя распределительную коробку, хозяин дома открыл её и полез мокрыми руками к проводам. Дом был старый, проводка, соответственно, тоже, поэтому удивляться тому, что было дальше, не стоило. Как раз в этот момент над домом проходил грозовой фронт. Молнии так и сверкали в небе, то и дело пытаясь попасть в дом.

Внезапно раздался хлопок, и через тело мистера Клейборна прошёл мощный электрический разряд, который моментально остановил его сердце. Он даже не успел испугаться, падая замертво на пол. Весь дом оказался под сильнейшим напряжением от электрического тока, и в этот момент молния, искавшая выход своей энергии, нашла его и обрушила на усадьбу.

Старый дом вспыхнул как спичка, неся с собой ужас и жар на потеху дьяволу. Перегородки одна за другой начали падать, хороня под собой величественные гобелены и картины известных мастеров, висевшие в закрытых комнатах. Антикварная мебель горела словно бумага, ничего не оставляя после себя, кроме пепла. Огонь быстро подбирался к залу, в котором висели картины молодого художника Твена Брауна, но и их щадить он не стал. Языки пламени облизывали масляные картины, поглощая их с невиданной жадностью. Пейзажи, написанные талантливым художником, становились ничем для всех и горькими воспоминаниями для одного.

Когда приехали пожарные, было уже слишком поздно что-то тушить. От некогда величественного дома осталось только чёрное пепелище, которое тихо шипело под моросящим дождиком. Вот так за несколько часов, этот проклятый дом уничтожил не только картины талантливых художников, но и погубил как минимум две жизни. Одну – человека, который был достаточно старым и жестоким, чтобы сожалеть о ней. А вторую – жизнь художника, которую после этого ужасного случая с трудом можно будет назвать лёгкой и счастливой.

Утром в квартире братьев раздался телефонный звонок, не предвещавший ничего хорошего. Обычно Марку звонили или с работы, или из полиции. Поэтому чаще всего он не брал трубку, и срабатывал автоответчик. Когда зазвонил телефон, братья завтракали и обсуждали планы на день. Послезавтра должна была открыться выставка, и они были воодушевлены этим событием.

– Всё нормально, сиди спокойно. Это, наверное, с работы звонят, – сообщил брат Твену.

После нескольких звонков включился автоответчик, и голос из телефона буквально разорвал тишину, стоявшую в квартире:

– Марк, Марк, возьми трубку! Ты дома? Ты новости видел? Включи чёртов телевизор! Да возьми же ты трубку!

Марк вскочил со стула как ошпаренный и схватил телефон, одновременно активно кивая брату на телевизор, чтобы тот его включил.

– Я слушаю, я дома, что случилось? Мать твою…. Да… да, включил, включил!

Картинка в телевизоре ожила, и приятный женский голос разлился по квартире:

– …как нам стало известно, усадьба, в которой должна была проходить художественная выставка, находившаяся недалеко от Джексон-сквер, принадлежала мистеру Клейборну. С ним сейчас пытаются связаться. Как вы видите, у меня за спиной не осталось абсолютно ничего от некогда шикарного дома, построенного в позапрошлом веке. Этой ночью он сгорел дотла. Что стало причиной пожара, выясняют эксперты. Мы следим за сложившейся ситуацией. Оставайтесь с нами, и вы будете в курсе событий.

Марк выключил телевизор, взглянул на брата и не узнал человека, стоящего рядом с собой. Наверное, труп перед погребением в землю смотрелся бы лучше – настолько он ужасно выглядел.

– Твен, Твен, братишка, спокойно! Присядь на стул. Я сейчас воды принесу.

– Марк, я что-то не понял ничего. Усадьба что, сгорела?

– Да, сгорела. Прости, брат, это моя вина. Это я нашёл эту галерею для твоих картин.

– А где мои картины? Я хочу увидеть свои картины! Дай мне мои КАРТИНЫ! – Твен перешёл на крик, даже не пытаясь совладать со своими чувствами.

– Твен, тише, тише. На вот выпей воды, – Марк протянул брату стакан. Но тот резко отмахнул от себя ёмкость, она полетела на пол и разбилась.

– Сам пей свою воду! – зло прошипел Твен. – Верни мне мои картины!

– Где я тебе их возьму, они же сгорели! Успокойся, я тебя прошу!

– Ты не понимаешь, как мне жить теперь? В этих картинах была моя жизнь! МОЯ ЖИЗНЬ! – Твен оттолкнул брата и выбежал из квартиры.

Весь день Марк не выходил из дома, чтобы не пропустить возвращение брата. Он общался по телефону с организатором выставки, но тот ничего утешительного не сказал. Все картины Твена сгорели, но так как их успели застраховать на небольшую сумму, Твен получит её в ближайшее время. Вряд ли, конечно, эта сумма облегчит ему жизнь.

К вечеру Твен так и не появился, и Марк вышел из дома, чтобы попробовать отыскать брата. Но все попытки оказались безуспешными. Он бродил по тем местам, где они часто бывали, но Твена там не было. Он даже сходил в базилику Сент-Луи, в которой когда-то венчались их родители, когда жили в Новом Орлеане. Но и там не нашёл брата.

Поздно ночью Марк решил вернуться домой и лечь спать. С утра он собирался продолжить поиски, так как не хотел сдаваться и терять брата снова, как это было год назад. «Только бы он не совершил никаких глупостей, – думал Марк, лёжа в кровати. – Ах, бедный, бедный Твен, где же ты сейчас, братишка?»

Утро для Марка всегда начиналось одинаково. Когда звенел будильник, он его выключал и переворачивался на другой бок, посильнее натягивал одеяло на голову, оставляя место только для носа. Через некоторое время звенел второй будильник, предупреждая о том, что лучше всё-таки встать, иначе будет поздно. Обычно Марк слушался второго будильника и поднимался, как бы ни хотелось спать.

Он сразу же шёл в душ – это был третий будильник, самый действенный, после которого Марк сразу просыпался и чувствовал себя готовым к новому дню. Затем завтрак – яичница, жареный бекон, тосты с джемом и чёрный кофе. Всё как обычно, кроме одного: вот уже неделю он был один, без брата и не знал, где тот находится. И жив ли Твен?

Марк включил телевизор, чтобы послушать новости – вдруг там скажут что-то новое о брате? Раньше телевизор заменял зеркало, в которое он иногда смотрелся, чтобы не идти в ванную.

Картинка в телевизоре ожила, и женский голос начал рассказывать, что происходит в стране и мире.

– …прошла неделя с той страшной ночи, когда сгорела старинная усадьба, в которой должна была пройти художественная выставка талантливого молодого художника Твена Брауна. Нам удалось выяснить, что усадьба сгорела в результате удара молнии. Хозяин усадьбы, мистер Клейборн, как оказалось, в ту самую ночь вернулся домой, никого не предупредив, и попытался включить свет в доме. Из-за того, что проводка оказалось старой и неисправной, случилось непоправимое: мистера Клейборна убило током. В это же время в дом попала молния, и он вспыхнул, как спичка, и моментально сгорел. Останки мистера Клейборна были найдены и опознаны благодаря судебно-медицинской экспертизе. Сейчас на месте трагедии работы прекращены. Оставайтесь с нами…

Марк схватил куртку и выбежал из дома. У него возникла одна мысль, и он хотел её проверить. Мужчина прочесал весь город, кроме одного места. Если Твена там нет, значит, его и в городе тоже нет.

На улице светило яркое солнце, и этот славный городок вовсю купался в тёплых лучах, не давая остывать земле даже ночами. Поэтому спать на улице было не холодно, если бы кто-то этого захотел – так думал Марк. Через несколько недель начнётся зима, и ночевать на улице будет уже нельзя, значит, нужно найти Твена раньше, чем тот умрёт от охлаждения.

Когда Марк приблизился к парку неподалёку с Джексон-сквер, у него учащённо забилось сердце. Он увидел вдалеке Твена, тот сидел на траве рядом с когда-то стоявшим домом, от которого сейчас осталась лишь груда пепла. Марк боялся спугнуть брата и поэтому очень медленно, не торопясь, начал приближаться. Твен не оглядывался, а просто сидел у пепелища, перебирая пепел в руках.

Марк подошёл к Твену и сел рядом.

– Ну что, брат, как у тебя дела? – спросил он обеспокоенно.

– Ты знаешь, я наконец-то нашёл свои картины. Они вот здесь, среди этого пепла. Вот здесь, если поискать, можно найти всё, что только захочешь.

– И что, всё нашёл?

– Да, вот смотри: я их отложил, чтобы они снова не сгорели.

– Где отложил? – удивлённо спросил Марк, осматривая пространство вокруг и ничего не находя.

– Ну вот же, рядом с тобой лежат. Осторожно, не сядь на них, я их еле-еле отыскал здесь. Тут столько пепла, как будто сгорел не один дом, а целый квартал, – Твен засмеялся своей шутке, смотря мимо Марка.

Тот посмотрел в глаза брата, пытаясь понять, шутит он или нет. Взгляд Твена обрёл серьёзность, и он опять стал смотреть вдаль, раскачиваясь под какой-то собственный ритм.

– Твен, я искал тебя целую неделю по всему городу, волновался очень! Ты где был всё это время?

– Я искал свои картины. Я чувствовал, что они не сгорели, я это просто знал. И нашёл. Марк, давай устроим выставку? Только в этот раз не будем устраивать её в доме, а устроим прямо тут в парке, на свежем воздухе. Я боюсь их снова потерять, они словно мои дети.

Марк сидел и не понимал, что происходит. От нахлынувшей тревоги его начало трясти, как с похмелья. Неужели брат сошёл с ума, и он потерял его навсегда?

– Твен, брат, скажи мне только правду: ты пил сегодня? – обеспокоенно спросил Марк, надеясь на то, что брат сейчас кивнёт или скажет: «Да, немного пригубил, а что мне остаётся?»

– О чём ты говоришь? Уилл же запрещает пить алкоголь, иначе нам влетит от него. У тебя, наверное, до сих пор рубцы не зажили после того случая. Дай-ка посмотрю.

– Твен, ты что? Какой Уилл, какие рубцы? Столько лет прошло с тех пор! Что с тобой, брат? – голос у Марка сорвался, и он начал кашлять, чтобы его восстановить. Слёзы предательски подступили, и он закрыл глаза рукавом куртки. – Ты знаешь, Твен, а мне мама на днях снилась! Говорила, что любит нас очень и что скоро всё закончится.

– Что закончится?

– Я не знаю, ты же у нас самый умный, вот и скажи мне.

– Я вот думаю, хватит ли нам картин, которые я отложил, чтобы организовать выставку?

Марк посмотрел на раскачивающегося Твена и встал, понимая, что нужно что-то с этим делать.

– Пойдём, брат, нам нужно в больницу. Вставай, вставай, нас уже ждут там.

– Ты заболел? – Твен неохотно встал с травы и отсутствующим взглядом посмотрел на Марка.

– Да, немного. Пойдём, брат. Тут недалеко.

Психиатрическая лечебница «Черити Хоспитал» находилась недалеко от французского квартала. До неё легко можно было доехать на автобусе, чтобы навестить родных, находящихся там. Что и делал периодически Марк, когда выдавался свободный денёк. Твен находился в этой больнице уже три месяца, и лечащие врачи каждый раз говорили Марку, что ещё рано делать какие-то выводы. Нужно подождать, и Марк ждал. Диагноз, который поставили Твену, был неутешительный – шизофрения.

Глава 22. Пробуждение Брауна

1990 год, Льюисвилл, штат Техас

 Уилл Браун очнулся так же внезапно, как и впал в кому. Открыв глаза, он увидел перед собой белый потолок. Сделав над собой усилие, попробовал посмотреть по сторонам, чтобы понять, где находится.

«Надо позвать на помощь и сообщить, что я живой, что я очнулся!» – подумал он и попробовал закричать. Но никакого звука не смог произнести, потому что понял: в его рот вставлена трубка.

– Ммм…

«Да, смешно, конечно, но так меня точно никто не услышит». Уилл сделал над собой усилие и попробовал пошевелиться. Руки не двигались, по крайней мере, он их не чувствовал.

«Что же это происходит, почему никто ко мне не идёт? Эй, люди, услышьте меня, я тут в палате лежу! Я пришёл в себя. Вам что, плевать на меня? Чёртовы засранцы! И за что вам только деньги платят, сукины дети? Это что же получается? Я пришёл в себя, но двигаться не могу. Полуживой, что ли? Получеловек – так меня теперь называть? Посмотрите-ка люди, да это же Половинчатый Уилл! Вот людям на потеху будет. Может, меня ещё и в цирк уродов запихнут!» Он снова начал мычать, чтобы хоть кто-нибудь услышал и пришёл на звуки. И возможно, Бог, в которого он не верил, его услышал, потому что дверь в палату открылась, и вошла медсестра.

Уилл снова начал мычать, чтобы она обратила внимание на него, что и произошло незамедлительно. Медсестра подбежала к Уиллу и увидела, что пациент в сознании и смотрит прямо ей в глаза. Браун издавал непонятные звуки из-за мешавшей ему трубки, вставленной в рот, и в то же время пытался улыбаться, потому что внутри у него всё ликовало.

– Тише, тише, сейчас врача позову, и трубку вытащим. Слава богу, пришёл в себя, радость-то какая! Чудо! – медсестра всё ахала и вскидывала руки к небу, даже не пытаясь скрывать эмоции от нахлынувшего события.

«Ну и долго ты тут будешь стоять да бога хвалить? Может, уже пора бежать за врачом?!» – зло возмущался про себя Уилл Браун. Он снова начал мычать, пытаясь таким образом сказать медсестре, что ему уже надоело лежать с трубкой во рту.

– Да, миленький, уже бегу! – и медсестра выбежала из палаты, утирая слёзы счастья рукавом халата.

«Ох ты, чёрт, какая эмоциональная медсестричка. И симпатичная! Лишь бы меня доктор на ноги поставил, я бы показал ей, какой я горячий мужчина».

Спустя пару минут в палату вбежали несколько врачей и медсестёр посмотреть на случившееся чудо. Вокруг Уилла Брауна собралась целая толпа медицинских работников, которые быстро начали что-то обсуждать, советоваться, удивляться. «Может, уже кто-нибудь вынет эту дрянь у меня изо рта, мать вашу!» – Уилл снова начал мычать, пытаясь на этот раз привлечь внимание врачей.

– Думаю, надо извлечь трубку. Пациент пришёл в себя и может уже сам дышать, – сказал врач медсестре, стоявшей рядом с Уиллом. – Только осторожно вытаскивай.

– Мистер Браун, на счёт три сделайте глубокий выдох, и медсестра вытащит трубку изо рта. Готовы?

Уилл сделал утвердительный жест головой и выдохнул. Трубка вышла из горла, не причинив никаких неудобств, кроме начавшегося кашля.

– Итак, коллеги, перед вами находится пациент, который пробыл в коме четыре с половиной года. И только сегодня пришёл в себя. Я полагаю, это чудо! Ведь никто уже не верил в положительный исход.

– Четыре с половиной года! Да вы шутите, верно, коллега?

– Нет, так есть, именно столько времени мистер Браун находился в коме.

– Но, доктор, скажите нам, что удерживало вас не отключать аппарат искусственной вентиляции лёгких?

– Его жена, миссис Браун, запретила нам это делать. Она каждый день надеялась на то, что её муж наконец-то очнётся.

– Это просто невероятно! Можно сказать, жена спасла этого счастливчика.

– Доктор, вы проверили его жизненные показатели? Посмотрите на него: он смотрит на нас и, видимо, хочет что-то сказать.

– Он не говорил четыре с половиной года. Может, он разучился?

– Мистер Браун, как вы себя чувствуете? Скажите нам что-нибудь, –  врач сел рядом с пациентом на кушетку и начал проверять рефлексы его конечностей.

– Я нииего не устую… – прошепелявил Уилл. – Мне не ольно.

– С вами всё будет хорошо! А мышцы, которые у вас атрофировались за такое долгое время, придут в норму. Мы всё для этого сделаем. А сейчас отдыхайте.

– Пасибо, октор.

– Пойдёмте, коллеги, оставим мистера Брауна одного. Ему в ближайшее время предстоит тяжёлая работа, необходимо будет снова учиться ходить, двигаться, говорить. А мы ему в этом обязательно поможем.

Вечером к Уиллу Брауну заглянула Тина. Он наконец-то увидел её собственными глазами, которые не открывал четыре с половиной года. Он знал, что жена ходила к нему всё это время, чувствовал её присутствие и слышал голос. Мужчине было приятно увидеть родное лицо, хоть это была не Лилия, которую он никак не мог выкинуть из своего сердца.

Когда Тина вошла в палату, он лежал и смотрел в потолок. Уилл боялся закрывать глаза, потому что страх, что он снова уснёт на несколько лет, сковывал. Его жена почти не изменилась: тёмные волосы были забраны в пучок, из косметики только помада, которая делала лицо не таким бесцветным. Глаза, немного опухшие от слёз – наверное, всему виной была новость, что её муж проснулся. Однотонное платье, которое надела женщина, было великовато и скрывало некогда красивую фигуру, так что разгуляться фантазии было не от чего.

Она подбежала к Уиллу и обняла его тонкими холодными руками, от которых стало ещё холоднее.

– Тиа, Тиа, шо с тоими уками? Поему оиа кие олодые?

Она не слышала, что говорил супруг, а только продолжала целовать того, кого и не надеялась больше увидеть живым.

– Милый мой, ты живой! Ты очнулся. Наконец-то! Целых четыре года я была одна и молилась каждый день, чтобы ты вернулся ко мне, – слёзы текли из её глаз и падали солёными каплями на губы Уилла.

– Еплачь, еплачь! Я зевенуся.

– Уилл, что ты говоришь? Я тебя не понимаю, – Тина легла рядом с мужем и не отпускала его ещё долгое время, пока не уснула от нахлынувших чувств, которые лишили её сил.

Браун видел, что жена легла рядом с ним, но ничего не почувствовал: ни холода, ни тепла. Ничего! Его тело ничего не воспринимало. Как будто рядом положили кусок бревна, который иногда что-то говорил и непрестанно ревел.

Тина приходила к нему каждый день и помогала снова встать на ноги. Они вместе учились ходить, говорить. Все тренировки давались Уиллу с трудом, но он не сдавался – сквозь слёзы и пот продолжал двигаться. Жена рассказывала, что произошло за время его отсутствия, но ему это было не особо интересно. Браун витал в своём мире, в котором привык жить четыре с половиной года. В нём он строил планы мести и осуществлял их. В этом мире он порезал на кусочки любимого коня племянников и жестоко наказал Марка и Твена за то, что они почти убили его, пригвоздив к больничной койке на такой долгий срок. Месть Уилла, как ему казалось, была обоснованной и справедливой. Он отхлестал их кнутом, который сделал из кожи коня, кажется, его звали Красавчик. Когда Браун им это сказал, мальчишки начали плакать – это было забавно и весело. Кнут ложился на детские спины легко, равномерно отрывая куски живого мяса, в результате чего на них не осталось живого места. Им было больно, он видел, насколько, они пищали, как девчонки, которые увидели ядовитых змей. Всё время, что он был в коме, Уилл отшлифовывал этот план, как алмаз, каждый раз придумывая что-то новое, более изощрённое, пока не довёл его до совершенства.

Жена сообщила ему, что племянники давно исчезли из города, и никто не знает, где они сейчас. Но для Брауна это была не проблема. Он найдёт их рано или поздно и отомстит за себя. Он убьёт их так же, как когда-то убил их отца – жестоко, хладнокровно, беспощадно.

Через полгода Уилл Браун на костылях вернулся домой. Одна нога почти не двигалась – волочилась за ним следом, как кусок никому не нужных мышц и костей. Врачи сказали, что тому виной инфаркт, который произошёл после случая с лошадью. А также ему посоветовали беречь сердце, не налегать на алкоголь и курение. В общем, не жизнь, а сказка!

Уилл стал инвалидом, и что делать дальше, не представлял. Все знакомые, с кем у него был бизнес и кто держал этот город в страхе, куда-то делись. Он никого из них ни разу не видел с того момента, как вышел из комы. Тина сказала, что за все четыре с половиной года, что он был в больнице, к нему никто не приходил. А ведь когда-то они были командой, правили этим городишкой, и все их боялись.

…Всё началось со случая с Патриком Джонсом, когда Джимми помог справиться с этим ублюдком. После того как в городе узнали, что Патрик Джонс попал под поезд, началось серьёзное расследование. Правда, оно ничем не закончилось, и дело закрыли в связи с отсутствием мотива убийства. Браун какое-то время молчал о своём преступлении, рассказывать об этом ему было совсем не выгодно. Ведь Уилл только вышел из тюрьмы и мог снова туда запросто вернуться. Поэтому какое-то время он просто сидел и не высовывался – ждал, пока утихнут все разговоры и прекратится расследование.

За Лилию он не переживал: она-то точно ничего не расскажет полиции, кто убил её мужа. Женщина была в таком диком страхе за жизнь своих детей, что готова была умереть, но только не подвергнуть их опасности. Поэтому ей было выгоднее молчать. Но Лилия сделала глупость, не согласившись жить с ним и спрятав детей в церкви. Браун следил за ней от больницы, знал, что страх поведёт её от этого места подальше. Туда, где Уилл не сможет найти детей.

Но Лилия плохо знала своего кузена: если ему было что-то нужно, он всегда этого добивался. Поэтому когда молодая мать оставила детей у церкви, он не был удивлён такому выбору. Женщины так предсказуемы. После этого Браун проследил, чтобы малышей забрали монашки – чтобы Лилия успокоилась, не думала, что дети находятся не в тех руках, и отступила. Но Уилл не стал заходить в церковь и забирать оттуда племянников, это вызвало бы подозрение у старых монашек, и они сразу бы вызвали полицию. Да и что делать с новорождёнными детьми, он не знал – от них никакого прока, только слёзы и обоссанные пелёнки. Если бы это были его дети, может быть, он и стал это терпеть, но с чужими детьми – нет, увольте!

Поэтому Браун решил, что нужно подождать какое-то время, но периодически приглядывать за церковью и за тем, чтобы этих детей никто, кроме него, не усыновил. А для этого нужен был свой человек в отделе попечительства Льюисвилла. И благодаря Джимми такой специалист нашёлся. Теперь всё было в порядке, оставалось подождать годика два-три, чтобы забрать этих детей себе. Так Лилия будет у него в руках, и вот тогда она от него никуда не денется!

Спустя некоторое время, когда в городе поутих ажиотаж в связи со смертью Патрика, сына Билла Джонса, который был когда-то убит в собственном доме Аароном Брауном, Уилл решил действовать. Ему надоело сидеть в тени и прикрываться фамилией преступника, которого двадцать лет назад казнили на электрическом стуле. Уилл был Брауном, и сейчас он хотел одного – стать хозяином этого города. И в этом ему должно помочь его прошлое.

Глава 23. Несмешная шутка

1971 год, Новый Орлеан, штат Луизиана

 Пришла ночь, принеся Уиллу Брауну волнение и страх. Он собирался на серьёзное и важное дело, от результата которого многое зависело в его скучной и однообразной жизни. Этим поступком Браун собирался доказать всем, что он не тряпка и не подтирка. Они все увидят, на что он способен, когда у него появятся деньги. «Все эти людишки будут ползать передо мной на коленях. Посмотрим, кто ещё будет смеяться последним!» – такие мысли крутились в голове Уилла, когда он сидел в своей машине и держал руку на ключе. Один поворот, и всё будет решено, он поедет и сделает то, что должен. Но можно поступить иначе – просто выйти из машины, вернуться домой, лечь в постель к тёплому телу жены и забыть о том, что ему сказал Патрик. Но Уилл же не трус и никогда им не был. Он всем докажет, что это не так!

Браун повернул ключ зажигания, включил передачу и поехал к месту, которое было обозначено Патриком на карте. Автомобиль в скором времени привёз к месту назначения, и он стал ждать. Теперь к Уиллу должны были подойти люди со стороны склада, как он условился с Патриком.

Через несколько минут на пассажирское кресло подсел незнакомый человек и передал ещё одну карту. Там было отмечено крестом ещё одно место, где его ждали с товаром. Именно туда Брауну надо было отправиться, чтобы закончить это тёмное во всех смыслах дело.

– Подъезжай через десять минут к тому складу, – незнакомый мужик показал рукой на дальнее помещение, которое стояло отдельно от других. – Из машины не выходи, только багажник открой.

– Почему не выходить?

Мужик продолжал, как будто и не слышал вопроса:

– Как загрузим товар, мы багажник закроем, и ты сразу же… никуда не заезжая… поедешь в то место, которое указано на карте. Понятно? – он смотрел на Уилла и говорил медленно, как будто перед ним сидел умалишённый.

– Да понятно! Не тупой! – огрызнулся Уилл, пытаясь унять дрожь в теле.

– Ну вот и отлично. Делай, что тебе велено, и задавай поменьше вопросов, – мужик открыл дверь машины и вышел, даже не оглянувшись на Брауна.

Всё было сделано, как говорил мужик, и через полчаса Уилл уже двигался на машине в сторону места, указанного на карте. Ехать оставалось недолго, и он уже почти приблизился к назначенному пункту. Судя по карте, место, к которому он направлялся, находилось за городом. Поэтому сейчас, глядя по сторонам, Браун видел только деревья, освещённые яркой жёлтой луной.

– Мне это совсем не нравится! Что-то тут нечисто... Может, развернуться и поехать обратно? – размышлял он вслух. – Вот чёрт меня дёрнул ввязаться в это дело. А всё этот остолоп Патрик. Знал, что ему нельзя верить!

«Так, подожди, Уилл, без паники. Раньше времени не переживай. Ещё ничего не понятно!» – говорил его внутренний голос.

Уилл проехал какой-то знак, но не захотел останавливать машину и возвращаться к нему. Поэтому просто поехал дальше. Впереди фары высветили поворот, он остановил машину на обочине, чтобы свериться с картой.

– Всё верно. Нужно здесь повернуть, и метров через сто должно быть то самое место, куда я направляюсь.

Он завёл машину и свернул с главной дороги на второстепенную, которая вела через лес. На часах было 1:30 ночи – только фары и луна освещали дорогу. Уилл старался никуда не смотреть, так как по обеим сторонам всё равно ничего не видно. Было настолько темно, что темнота поглощала любой свет, и её можно было ощутить на руках, как густой туман. Животный страх сковывал движения, и пот струился по спине от ожидания неизвестного.

Браун резко затормозил, увидев перед собой забор, и ударился от неожиданности грудью о руль. Машина резко встала, отбросив его обратно на сидение.

– Что за чёрт! – выругался Уилл, осматривая забор, который тянулся далеко за пределы видимости глаз. Открыв дверь, он вышел из машины, не зная, что делать дальше. Мужчина приехал в нужное место, но здесь никого не было. Просто длинный забор, но что за ним – он не знал. Необходимо было найти калитку или ворота, чтобы войти внутрь.

– Действуй, Уилл, не стой как вкопанный!

Он закрыл машину и пошёл вдоль забора искать вход. Уилл исходил всё вдоль и поперёк, так и не найдя заветной двери. Замёрзнув и прокляв всё и всех на свете, Браун решил вернуться в машину и ждать в ней.

– Я подожду совсем немного. Если никто не появится в ближайшее время, развернусь и поеду домой.

– Мистер, мистер, проснитесь! – кто-то барабанил в стекло машины так сильно, что от этого звука у Брауна тут же заболела голова.

Он мгновенно проснулся, не понимая, где находится и что происходит. У машины стоял полицейский и стучал в стекло. Выпрямившись на сидении, Уилл посмотрел в зеркало заднего вида и увидел две полицейские машины, которые преграждали дорогу.

– Что это, мать вашу, тут происходит? – возмущённо прорычал Уилл и открыл дверь машины.

– Доброе утро, мистер. Меня зовут капитан Бентон. Прошу предъявить ваше водительское удостоверение и сообщить мне, что вы делаете на охраняемой территории секретной базы ВВС.

– Что? Какой базы? Что ты несёшь?

– Попрошу не выражаться в присутствии представителей власти и предъявить ваше водительское удостоверение.

Уилл полез обратно в машину за документами, сердцем чувствуя неладное.

– Мистер Браун, вы можете объяснить, что вы делаете на охраняемой территории секретной базы ВВС?

– Капитан, я не знаю, что сказать. Я заблудился, не туда повернул случайно. Можно мне ехать?

– Откройте ваш багажник.