Текст книги "Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)"

Автор книги: Екатерина Вторая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 107 страниц)

865. Г.А. Потемкин – Екатерине II

[15 июня 1788]

Вы, матушка Всемилостивейшая Государыня, всегда щедры были в воздаяниях. Как наши поколотили капитан-пашу при всех препятствиях от ветра противного и какое рвение было во всех, и чем мы дрались противу сильного числа и людей столь знающих действовать гребными судами, – Богу слава!

Я представляю на апробацию: Принцу Нассау второй класс Егорьевский. Пауль Жонсу – анненскую, тоже и Мордвинову – за большие заботы и труды. Алексиану, который здесь старший бригадир, – Контр-Адмир[ала], чего он весьма достоен.

Командирам батарей и судов, бывших в сражении: подполковникам и капит[ан]-лейтенантам – шпаги золотые, червонных в двести каждую, с надписью: «За мужество, оказанное в сражении 7 июня на лимане Очаковском». Тоже бригадиру Корсакову¹ и Графу Дама де Рожер. Запорожского Кошевого Сидора Белаго – полковником. Походного атамана подполковника и кавалера Исаева² – полковником.

Прочим, коим я могу делать произвождение, дадутся чины. Рядовым и запорожцам – по рублю.

Бригадиру Рибасу третий класс Владимирского.

856. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Июня 16 ч., 1788

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Письмы Ваши от 8 июня из лагеря на Буге между Чичаклеей и Чортицой вчерашний день я получила. Сожалею весьма, что, выехавши из Елисавета, от сильных жаров на дороге ты занемог и пришел в слабость и что сим и иными препятствиями остановилось отправление писем к нам. Мы же жили две недели во ожидании посреди пресильных жаров, что духоты, признаться должно, не уменьшало. Радуюсь, что тебе есть гораздо лутче.

Неприятель, усиливая день ото дня под Очаковом, наипаче гребными судами, флот свой (хотя оные поворотливее и многолюднее наших), однако, заботя вас много спекулятивно, в самом деле подал случай к преодолеванию всех трудностей, что усматриваю из письма Вашего, писанного при самом отправлении курьера, на которое ниже сего особенно ответствовать буду. Я надеюсь, что трудности в переходе за Буг вы равномерно преодолеете. Что турки осторожнее стали и от пушек не отходят, сие не столь приписывать, может статься, должно искусству, колико опасности. Петр Алекс[андрович] ко мне пишет, что он на Буге с Вами хотел съехаться. Имеете ли Вы какие вести – где визирь или та часть турецкой армии, наряженная противу нас?

Неранчичу крест второго класса Владимирский посылаю.

По случаю Зернак-Эфендия можно сказать, что гора мышь родила.

Здесь слухи о шведском вооружении и о намерении Шведского Короля нам объявить войну ежедневно и [еже]часно умножаются. Он в Финляндию перевел и переводит полки. Флот его уже из Карлскрона выехал, и его самого ожидают в Финляндии на сих днях. Графа Горда¹ он из Берлина выписал, чтоб командовать Финляндской армиею противу нас. Сему человеку мы спасли живот, ибо его покойная Импер[атрица] Ели[савета] Петр[овна], имея его пленником, не выдала шведам, кои хотели его казнить, как казнили Горна и Брага² в 1756 году. В договоре или министерством данном Венскому двору подтвердительном обнадеживании о целости польских поссесий иного ничего не включено, как то, что уже в трактатах включено было, что им и сказано было, но они неотступно просили, и для это[го], казалось, браниться было не за что.

18 июня

Датчане начали с шведами говорить тоном твердым. Я весьма рада буду мириться, но сей мир ничем не пойдет поспешнее, как успехами вашими, наипаче же взятьем Очакова, [о] котором, дай Боже, услышать скорее³.

19 июня

Вчерашний день получено известие об шведском флоте, что он встретился со тремя стопушечными кораблями нашими, кои пошли вперед к Зунду, и шведы требовали, чтоб Контр-Адмирал фон Дезин им салютовал⁴, на что послал в ответ сказать, что по трактату между Россиею и Свейскою короною 1743 года 17 артикул положено друг другу нигде не салютовать, но понеже Герцог Зюдерманландский⁵ брат королевский и двоюродный брат Императрице, то он его поздравит – и выстрелил из 13 пушек, а шведы ответствовали из 8 пушек, и потом наши пошли к Зунду, а их – от Готланда на восток.

Теперь приступлю к ответу на твои письмы, писанные при самом отправлении курьера. Наша публика здесь несказанно обрадована победою, на Лимане одержанною, с которою тебя от всего сердца поздравляю. На три дни позабыли говорить о шведском вооружении. Я вести от тебя о сем полученные скорее разослала повсюду. Теперь ожидаю от тебя подробности и с радостию раздам награждения по сему случаю и по всякому такому, где польза и ободрение службы того требуют.

Прости, мой друг любезный, будь здоров и благополучен, и да поможет и благословит тебя Господь Бог.

Июня 20 число

Сего утра из Стокгольма приехал курьер с известием, что Король Свейский прислал к Разумовскому сказать, чтоб он выехал из Стокгольма⁶, привязавшись к нему за то, что он в ноте, поданной для изъяснения о вооружении, написал: «Король и нация», – выражение, которое во всех трактатах со всеми державами однако употребляется, а Королю Шведскому казалось оскорбительным. Из чего видно, что лишь искал слабый случай.

Пушкин⁷, которого я наряжаю командовать в Финляндию, говорит, что Генералов-Майоров у него мало. Я ему говорила, чтоб с Москвы, хотя из отставных или неслужащих, достал; а буде можно, пришлите сюда, кого отделить можете. Правду сказать, из Москвы скорее доедут. С Графом Ангальтом⁸ мы почти в ссоре: je ne sais quelle mouche l'а pique.[341]341
  не знаю, какая муха его укусила (фр.).


[Закрыть] Когда ехать пришло, тогда начал требовать чин и команду, и буде не уймется, то заверно разстанемся, ибо закона себе предписать я, конечно, никому не дозволю.

Теперь Грейг разделается наперед со шведами, а там отправится.

867. Г.А. Потемкин – Екатерине II

Лагерь на марше к Солонихе. [19 июня 1788]

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня! Поздравляю с победой знаменитой¹. Капитан-паша, хотевши нас проглотить, пришед с страшными силами, ушел с трудом. Бог видимо помогает. Мы лодками разбили в щепы их флот и истребили лутчее, а осталась дрянь, с которою он уходит в Варну. Матушка, будьте щедры к Нассау, сколько его трудов и усердия, и к Алексиану, который его сотрудником. А пират наш не совоин². Воздайте всем трудившимся. Я по Кинбурнскому делу имел столь великую доверенность, что Вы мне вверили несколько егорьевских крестов, из которых я не зделал злоупотребления. Ежели я буду столько же счастлив и теперь, то пришлите, матушка, 16 крестов, в том числе 4 третьего класса. Ежели дожидаться подробной реляции, то сие протянется. А скорее наградим, то впоследствии произведем еще больше пользы.

Принцу Нассау за первое дело я просил о втором классе, но за сие нужно щедро его наградить имением и тем привязать навсегда. Сколько он зделал и сколько подвергался смерти. Тоже и Алексиано. Как я счастлив, что сие припало к празднику, от которого мое все истекло благополучие. Я от радости вне себя, и мочи нет – много хлопот: все должно понуждать. Сейчас еду к передовому корпусу. О, естли бы Бог даровал повергнуть стопам Вашим Очаков³. Матушка родная, я по смерть

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

P.S. Вот, матушка, сколько было заботы, чтобы в два месяца построить то, чем теперь бьем неприятеля. Не сказывая никому, но флот Архипелажский теперь остановить совсем можно, а вместо того прислать в самой скорости тысячи две хороших матрозов, еще и штурманов с прочими нужными чинами, также и офицеров⁴. Бог поможет – мы и отсюда управимся, а то в Архипелаге, ежели они не выдут, да теперь и не с чем, то флот тамо будет понапрасну. Прикажите на переменных обывательских подводах прислать.

868. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Июня 24 ч., 1788 г.

Друг любезный Князь Григорий Александрович. Вчерашний день я получила твои письмы от 15 июня. Радуюсь, что твои мысли сходствуют с моими по шведским делам. Разумовского Король выслал. Видя сие, хотя три стопушечные корабля уже и пошли к Зунду, но флот Грейга, состоящий в двенадцати, и здешняя эскадра в пяти линейных кораблях, будут крейсировать пред Ревелем, дондеже решится опасение, что, надеюсь, не замедлится; а буде Бог тучу пронесет, либо в нашу пользу будет решительно, тогда, конечно, отправлю флот в Архипелаг, а между тем и Архангелогородская эскадра подойдет, и из тридцати кораблей будет что отправить.

На сухом пути теперь собираем, и все идет со всех сторон, и стараемся недостаток или некомплект комплектовать. Графу Вал[ентину] Пла[тоновичу] я дала команду в Финляндию, Вел[икий] Кн[язь] едет с ним¹. Николай Ив[анович] Сал[тыков] будет сидеть до возвращения Прези[дента] или Вице-президента в Военной Коллегии; Брюс и он – я написала – при мне остаются.

Когда Нолькену² сказали, чтоб ехал, тогда спросил: его миссия останется ли? Я велела отвечать: «Смотря на то, что с миссиею нашею будет в Стокгольме». Потом просил конвой; сей не дан будет, дабы не сказали, что выслан под караулом. Он же едет чрез Финляндию. Везде запрещен первый выстрел и велено только поступать оборонительно. Мне нельзя переписаться теперь самой с Королем; он же и в ноте Разумовского привязался не к делу, но слова лихо и развратно толковал. Из Берлина есть известие, будто Король Прусский хочет вступить в медиацию между нами и шведами. Я от сего не прочь, лишь бы кондиции были непостыдные, а сохранить мир настоящий либо на разоружение, что противу шведов, мы согласиться можем, лишь бы с обеих сторон равное было. Для меня, конечно, выгодно, что денег взял у турок, ибо у них меньше будет.

Дай Боже вам способы примириться скорее. Простой народ у нас Короля Шведского хочет бить кнутьями, и на него ужасно сердиты³.

Слава Богу, что ты преодолел все препятствия. Каковы сильны у вас дожди в начале июня, таковы у нас здесь были две недели.

869. Екатерина II – Г.А. Потемкину

25 июня 1788 г.

Сегодня мы пели молебен за дарованную от Бога нам победу 7 июня. Вышедши из молебна, Вел[икий] Князь свой кирасирский полк вел здесь мимо, а как сей прошел чрез двор, я получила весть от Нейшлотского исправника, что шведы подослали потихоньку к заставе солдат, увезли к себе таможенного надзирателя и осмотрщиков. Я приказала, чтоб исправник и Губернатор¹ свою должность наблюдали: у себя ловили воров, а на шведских жаловались, где надлежит.

Из Дании есть известие, что они шведам сказали, что они обязаны нам дать помочь и дадут. Естьли Король Прусский предложит медиацию, то прийму.

Храброе дело на Лимане Очаковском меня и всех много обрадовало. Я награждения с сим же курьером посылаю: к герою Князю Нассау-Зиген, к Пауль Жонесу, к Алексиану, к Мордвинову и ко всем от тебя представленным, а тебе скажу, что ты друг мой любезный и что я тебя много, много и очень много люблю и качества твои чту и надеюсь от тебя видеть величайшие услуги. Будь лишь здоров и благополучен, Что морские все сбесились от Пауль Жонеса, о том жалею. Дай Боже, чтоб перестали беситься – он нам нужен. Я приказала к тебе послать несколько крестов егорьевских и владимирских в запас, кого рассудишь за благо отличить. Алексиано зделан Контр-Адмиралом по твоему представлению, а как у тебя их теперь четыре, то естьли неравно нужно их ввести под одну шапку, то к тебе подписала я особый рескрипт, что буде нужно будет и усмотришь надобность, то тем самым дозволяю Князю Нассау употребить и поднять мой Вице-Адмиральский флаг: он же ишпанский Генерал-Поручик². О капитан-лейтенантских чинах посмотрим. Для Рожер де Дамаса шпага пришлется.

Прости, мой друг крайний, Бог с тобою. Я ни единую минуту праздную или без забот теперь не имею, однако я здорова. Саша же человек, которому цены нет.

Еще прибавить тебе за нужно нахожу, что я Гр[афом] Ангальтом недовольна. Когда пришло его нарядить в Финляндию, тогда начал требовать главной команды и Генерала полного чин. Я велела сказать, что тут будет случай оный чин заслужить. Он ответствовал, что шпагу не вынет без того чину. И так он невписан в репортиции. У нас 23 человека военнослужащих его старее, да и по его старшинству в саксонской и прусской службе наши многие старее. Он говорил: «qu'il ira planter des choux» et j'ai repondu: «Bon voyage».[342]342
  «что он поедет садить капусту», на что я ответила: «добрый путь» (фр.).


[Закрыть] Мне казалось, что я и так для него много делала, а ему бы заслуживать. И так его поступок в такое нужное время мне весьма, весьма не нравился – оно глупо и неуместно. Я же его нашла в разных случаях нечто торопливым и не так, как люблю людей видеть.

870. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Друг мой любезный. Сего утра я получила чрез Графа Апраксина¹ твои письмы, коими меня уведомляешь, что Всевышний даровал нам победу, что флот капитана-паши гребною флотилиею разбит; шесть кораблей линейных созжены, два посажены на мель, а тридцать судов разбитых спаслись под своею крепостию; что капитан-пашинский и вице-адмиральский корабли истреблены и более трех тысяч в плен нам попались, и что батареи Генерала Суворова много вреда зделали неприятелю. Сему я весьма обрадовалась. Великая милость Божия, что дозволил чудесно гребными судами победить военные корабли. Ты получишь рескрипт, в котором написаны награждения. Нассау даю три тысячи душ, Алексиано – шестьсот, и кресты посланы. Тебя, моего друга, благодарю за твои труды и попечения, и да поможет тебе сам Бог. С нетерпением будем ждать подробностей всего сего и прошу всем сказать от меня величайшее спасибо.

Отселе получишь незабавные вести: шведы атаковали Нейшлот, в котором две роты егерей, а война не объявлена². Cela s'appelle agir en forban.[343]343
  Это называется действовать по-разбойничьи (фр.).


[Закрыть] Мы со всех сторон войски собираем. На другой день праздника поеду в город и тамо буду жить, чтоб людей ободрить, хотя и духи не упали; однако все войски идут. Rira bien qui rira le dernier; la justice, la raison et la verite sont de notre cote.[344]344
  Хорошо смеется тот, кто смеется последним; правда, верность и истина на стороне нашей (фр.).


[Закрыть]

Сейчас подписала к Грейгу приказание шведский флот искать и стараться его атаковать и разбить, естьли Бог поможет. Я б желала, друг мой, чтоб тебе дать могла отселе скорее добрые вести, я знаю, что ты ими бы был обрадован, как сама я. А с вашей победою Вас от всего сердца поздравляю. Даруй тебе Боже Очаков взять без потери всякой, и будь здоров. Отселе теперь и думать нельзя, чтоб единого матроза тронуть. Нельзя ли тебе пленных греков употребить, а как здесь пооглядимся, тогда, что можно будет, того пришлем. Но на сей стороне все в дело употреблено. Прощай, мой друг, Бог да поможет нам.

Июня 26 ч., 1788 г.

Графа Апраксина я произвела в капитан-поручики гвардии Преображ[енского] полка и дала ему табакерку и пятьсот червонных.

871. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Друг мой сердечный и любезный Князь Григорий Александрович. Во ожидании твоего курьера с подробным известием об одержанной победе на Лимане Очаковском 17 июня я к тебе отправляю сего курьера, чтоб тебя уведомить о здешних неприятных происшествиях. По двудневной стрельбе на Нейшлот шведы пошли грабить Нейшлотский уезд. Я у тебя спрашиваю, что тут грабить можно? Потом шведский секретарь требовал у Вице-канцлера час и, пришед к нему, подал ноту, подписанную им по королевскому повелению, в которой, по многим оскорбительным мне самой и Государству речам, Его Вел[ичество] предлагает мне мирные кондиции¹. Копия сей сумашедшей ноты к тебе послана будет с сим же курьером. В ответ я приказала выслать подателя оной. Сказывают, шведы и финны равно недовольны королевским поведением противу нас. Он сказывал и уверял всех, что идет действовать оборонительно, а вместо того начал наступательно. Сегодня пришла весть, что он от Аберфорса вошел в Финляндию 15 верст, идет к Фридрихсгаму.

Полки наши, сколько можно было, пошли, Пушкин поехал, а Михельсон давно тамо и взял позицию от Вильманстранда к Выборгу. Фридрихсгам может держаться несколько недель, как сказывают. Грейг со флотом, чаю, сегодня или завтра съедется; дай Боже удачу. О сем прошу Всесильного Бога, который ни в каком случае меня и Государство не оставлял.

Король Шведский себе сковал латы, кирасу, брассары[345]345
  наручники


[Закрыть] и квиссары[346]346
  наножники, – вернее – наляжники


[Закрыть] и шишак с преужасными перьями. Выехавши из Стокгольма, говорил дамам, что он надеется им дать завтрак в Петергофе, а садясь на галеры, сказал, qu'il s'embarque dans un pas scabreux.[347]347
  что он делает сомнительный шаг (фр.), т. е. начинает сомнительное предприятие.


[Закрыть] Своим войскам в Финляндии и шведам велел сказать, что он намерен превосходить делами и помрачать Густава Адольфа² и окончать предприятия Карла XII³. Последнее сбыться может, понеже сей начал разорение Швеции. Также уверял он шведов, что он меня принудит сложить корону. Сего вероломного государя поступки похожи на сумасшествие.

С сим курьером получишь манифест мой о объявлении войны; оскорбления наши многочисленны, мы отроду не слыхали жалобы от него, и теперь не ведаю, за что раззлился. Теперь Бог будет между нами судьею. Буде нам Бог поможет, то его намерение есть уехать в Рим, принять римский закон и жить, как жила Королева Христина⁴.

Здесь жары преужасные и духота, я переехала жить в город. У нас в народе великая злоба противу Шведского Короля зделалась и нет рода брани, которым его не бранили большие и малые. Солдаты идут с жадностию, говорят: вероломца за усы приведем. Другие говорят, что войну окончат в три недели, просят идти без отдыха, чтоб скорее дойти до шведов; одним словом, диспозиция духов у нас и в его войске – в мою пользу. Трудно сие время для меня, это правда, но что делать? Надеюсь в короткое время получить великое умножение, понеже отовсюду ведут людей и вещей.

Прощай, мой любезный. Что делает Очаковская осада? Будь здоров и благополучен.

Санкт-Пет[ербург]. Июля 3 ч., 1788

При сем следует манифест и копия с сумашедшей ноты⁵.

872. Г.А. Потемкин – Екатерине II

7 июля [1788]. Под Очаковом

Отправляются теперь флаги, а за ними знамены¹. Здесь ничего нет нового. Ожидаю осадной артиллерии, которая частьми приходит. Корму у нас для лошадей почти нет. Турки очаковские укрепляются, положили защищаться до крайности.

Матушка Всемилостивейшая Государыня! заботят меня Ваши северные безпокойства.

Флаг Генерал-адмирала турецкого еще впервой в наших руках. Корабли и галеры отправляю для переделок и починок.

Жары несносные, так что ежели нальешь на себя ведро воды, то чрез пять минут знаку не останется, все платье высохнет. На сих днях отряжаю к Качибею. Что Бог даст. Простите, матушка, я пока жив

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

О Войновиче имею известие, что он еще 22 прошлого месяца стал в виду между Козлова и Ак-Мечетью, следовательно, турецкий флот его миновал².

873. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Думали мы в начале весны вести получать от Вас, потом платили мы Вам отселе за Ваши хорошие вести дурными, но сего дня получите добрую новизну. Вчерашний день Грейг прислал ко мне своего адъютанта с известием, что он 6 июля имел сражение со шведским флотом, которое продолжалось от 5 часов вечера до 11 часов. Развела их ночь. Вице-адмиральский корабль и на нем Вице-Адмирал шведский взят «Ростиславом» ¹, и шведский флот побежал от наших к Свеаборгу в ночную темноту. Наш флот потерял корабль «Владислав», который попался между четырех неприятельских, и, по сильной обороне, ими взят. Сие дело, хотя по себе не решительно, но следствия для шведов может иметь худые, буде Бог нам поможет. Слух уже есть, будто за Кюмень убираются, но еще не верно.

Три баталиона пехотной гвардии и три эскадрона конной пошли сию ночь за реку к Красной мызе и тут станут в лагере под командою премиер-маиора Татищева. Люди все идут с радостию: и Король Шведский и шведы столь ненавидимы, как безсовестное его коварство и вероломство того достойны. Представь себе, что он, чтоб обмануть свой Сенат, составил письмы от Нолькена и от меня, коих Нолькен не писал, а я еще меньше. И нет лжи, которой он бы на меня не разсеевал. Да сверх того он сам себе противуречит во многом: при прошедшем Сейме он говорил, что дивится упорности Сейма, тогда когда тот Сейм никакой державою не подкрепляем и в истине я со времени его самовластия не истратила тамо ни единой копейки. Подобному вероломству и в истории примеру мало.

Я от великих жаров не очень здорова. Прощай, мой друг, Бог с тобою.

Июля 10 ч., 1788 г.

Кондиции хороши, кои сюда прислал: я подозреваю, не с ума ли сшел².

874. Екатерина II – Г.А. Потемкину

С. Петербург]. 13 июля 1788

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 1 июля и от 6 того же месяца я вчерась и третьего дни получила¹ чрез подполковников Боровского² и Глазова, коих обоих я пожаловала в полковники.

Июля 14 ч.

Четыре сражения на Лимане – мы пели два молебна и Бога благодарили за великие Его милосердия. Заботит теперь меня Войнович. Дай Боже, чтоб он дело свое успешно исправлял. Здесь безпокойствия, кажется, будто вид к лутчему получили: морская баталия совершенно выиграна, шведский Вице-Адмирал с кораблем своим, закрывая брата королевского, взят в плен; я надеюсь, что шведские дурачества хвалы не найдут нигде. Наши начали щелкать посты шведские, и три уже опрокинуты: и пушку у них отняли, и человек сто шведов на месте осталось. Сказывают, будто финское войско не идет вперед, и много еще говорят, но время окажет – правда ли.

Нессельрод³ поедет скоро в Берлин.

Двоякости Фельд[маршала] Рум[янцева] непростительны⁴. При первом удобном случае посоветую ему сидеть дома. Произвождение по твоим запискам я сегодня зделала. И число рот и людей в оных установлено по твоему проекту. Об флоте и доныне говорим, что пойдет в Архипелаг. Пошли сам от себя в Химару, а послу говорено будет по твоему желанию о прокормлении и о прочем⁵. Касательно гребной флотилии я произвождения и награждения зделала по твоему представлению, а теперь думаю к Нассау послать шпагу с надписью богатую, а прочие шпаги и медали с надписями делают. К тебе же моему другу, как строителю флота, приказала, зделав, послать большое золотое блюдо с надписью и на нем шпагу богатую с лаврами и надписью: «Главнокомандующему Екатеринославскою сухопутной и морской победоносной силою». Теперь прошу тебя унимать свой храбрый дух и впредь не стать на батарею, где тебя и всех с тобою находящихся могли убить одною картечью. К чему бы это? Разве еще у меня хлопот мало? Уморя себя, уморишь и меня. Зделай милость, впредь удержись от подобной потехи.

Кишенский еще не приехал⁶. Дай Боже тебе успех на Очаков и чтоб ты как возможно менее потерял людей. Что ты ослабел – о том от сердца жалею.

Прощай, мой друг. Бога прошу, чтоб подкрепил твои силы душевные и телесные и дал бы тебе победу и преодоление на сухом пути и на море. При сем посылаю к тебе, что взято на шведском корабле и с шведским Вице-Адмиралом Гр[афом] Вахтмейстером⁷. Он сам говорит, что еще три корабля спускали флаг, но нашим за дымом не видно было. Естьли б Вице-Адмирал не закрыл брата королевского, то сей бы взят был.

О зделаньи из карабинерного – драгунского полка или, как лутче придумаешь, к тебе особо писано будет.