Текст книги "Любящее сердце (СИ)"
Автор книги: Екатерина Гардова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
Лизабет, стоя за плотными портьерами, была незаметна. В кабинете было немного света, так как в камине пылал огонь, свечи девушка потушила еще раньше. В комнату вошел мужчина, Лизабет увидела это в щелку между портьерами. Он начал рыться в бумагах на столе и, вероятно, не найдя того, что искал, так же как и девушка до этого, пересмотрел и ящики стола. Затем обошел кабинет, осматривая зачем-то пол. Остановился возле камина и постучал ногою по паркету. Девушка ясно увидела, как одна из паркетных досочек отскочила вверх.
Вот мужчина наклонился и попал в полосу света от огня в камине, что позволило разглядеть его лицо – это был Эдмонд собственной персоной. Он достал из тайника в полу какие-то бумаги, сунул их во внутренний карман сюртука и посмотрел, как показалось девушке, прямо на нее. Сердце убежало в пятки, но Лизабет не шелохнулась.
– Мерещится всякое, – проворчал Эдмонд и перекрестился, затем быстро вышел из кабинета.
Лизабет переждала какое-то время и только потом вышла из-за портьер. Она решила запереться у себя в комнате до утра, так как в кабинете оставаться было страшно, а документы можно посмотреть и в другой раз. Быстро пробежав по холлу, она поднялась по лестнице на второй этаж. Дойдя до своей комнаты, остановилась и прислушалась. В доме стояла полная тишина, нарушаемая лишь тиканьем напольных часов. Войдя в спальню, она закрыла двери на ключ, повернув его таким образом, чтобы никто не смог открыть дверь снаружи ни ключом, ни отмычкой.
Уже находясь в кровати, Лизабет снова с беспокойством подумала об отце и о том, что же за бумаги достал из тайника кузен. С тревогой на сердце она провалилась в тяжелый сон, не видя, что ключ в замочной скважине какое-то время шевелился, но безуспешно.
Глава 4
Лизабет проснулась, словно от толчка, рывком. Утро было пасмурным, девушка поняла это сразу, как только открыла глаза, так как Люси отчего-то забыла задернуть ее шторы на ночь. Ах, да, ведь она заперлась на ночь, и Люси не смогла попасть в комнату. И теперь из окон было видно, как слабые лучи солнца пробиваются сквозь холодные стальные тучи.
Нехотя девушка поднялась и, не желая видеть кого-либо с утра, не стала дергать шнур, висевший на стене рядом с кроватью, которым можно было вызвать прислугу. Одевшись в то же домашнее платье, которое на ней было прошлым вечером, она умылась и решила спуститься вниз и позавтракать, а заодно и узнать, не приехал ли лорд Уэлский.
Она прошла по коридору, спустилась по лестнице и уже было направилась в столовую, как вдруг увидела дворецкого, появившегося через центральные двери с улицы. Увидев молодую хозяйку, он быстро подошел к ней и, заикаясь, заговорил:
– Там... там, миледи, пришли люди из деревни...они говорят ужасные вещи...о нашем Лорде...
Лизабет оттолкнула его рукой в сторону и сильно бьющимся сердцем побежала на крыльцо. Внизу на площадке возле крыльца столпились деревенские жители и о чем-то громко спорили между собой. Увидев вышедшую к ним девушку, замолчали.
– Что здесь происходит? – громко спросила Лизабет.
– Миледи, мы...я..., – запинаясь, начал было говорить один из них, но не закончил, скорбно сняв с головы шляпу.
– Что? Говорите же? – Лизабет начало трясти нервной дрожью.
– Миледи, произошло несчастье, – произнес Дженкинс, обретя снова голос и печально глядя на девушку. – Лорда Уэлского нашел один деревенский парень, когда спускался в ущелье сегодня утром. Он искал свою козу, думая, что она упала вниз, испугавшись молнии, но вместо нее он нашел ...лорда Уэлского...мертвым...а рядом с ним лежал его конь, тоже мертвый.
Дженкинс не сдержался и заплакал.
– Они разбились, миледи, сорвавшись со скалы в ущелье, – добавил мужчина, который до этого начал рассказ.
Никто после этого не шелохнулся. Люди не заметили, как снова начал идти дождь. Лизабет слегка пошатнулась и оперлась на колонну. Сердце объяли стальные, леденящие прутья с шипами, раня и замораживая его.
– Где...,– кашель помешал ей договорить, – где тело моего отца?
– Мы его привезли, а то как же, не оставлять же его там, а? ...Он в той телеге, – ответил мужчина, неловко комкая шапку в руках и ежась от струй дождя, попадающих ему за ворот рубахи.
Он показал рукой в сторону лошади с телегой. Лицо Лизабет еще больше побледнело. Голова закружилась и девушка, теряя сознание, упала бы, если бы ее тут же не подхватили мужские руки. Она уже не слышала, как кузен Эдмонд раздавал приказы:
– Дженкинс, вызовите приходского священника, сообщите шерифу и побыстрее. Тело Лорда Уэлского поместите в холодное помещение, а для миледи – срочно доктора.
Дженкинс тут же бросился исполнять требования мистера Шелдона. Люди начали расходиться. Под дождем находиться больше никому не хотелось.
Эдмонд с девушкой на руках вошел в дом и, пройдя по холлу, повернул к желтой гостиной. Там он положил Лизабет на кушетку и позволил горничной Люси привести миледи в чувство. Сам стал нервно ходить из стороны в сторону, периодически поглядывая в окно в ожидании либо шерифа и священника, либо доктора. Он был хмур и выглядел то ли сердитым, то ли сосредоточенным, так показалось горничной, которая иногда бросала на него испуганные взгляды. Люси тоже слышала, о чем говорилось на улице, и теперь от переживаний была готова потерять сознание рядом с хозяйкой.
– Миленькая миледи, ну придите же в себя...,– Люси начала потихоньку завывать, шмыгая носом, – ой, что будет...ы-ы-ы... что же теперь будет, – девушка тоже понюхала маленькую бутылочку, затем снова поднесла ее к лицу Лизабет.
В гостиную, стараясь не шуметь, проскользнула экономка, неся в руках небольшой тазик и полотенце. Она так же молча подошла к хозяйке и присела рядом, сунув в руки горничной тазик. Смочив конец полотенца в уксусной воде, приложила его к вискам поочередно, провела по лбу. Лизабет медленно открыла глаза и непонимающе уставилась на экономку.
– Что случилось? – приподнялась и осмотрелась. – Боже, как болит голова...м-м-м... Люси почему ты вся в слезах?
Горничная ойкнула, быстро вскочила и с ревом выбежала на кухню.
– Что это с ней? – удивилась Лизабет.
Эдмонд еще больше нахмурился, и подошел к девушке. Когда молодой человек наклонился над ней, девушка отшатнулась и ее лицо исказила гримаса отвращения. Эдмонд сердито поджал губы и выпрямился со словами:
– Опять проявляете свое упрямство, Лизабет. Я не причиню вам вреда, – он взглядом выслал экономку из комнаты.
Та не решилась противоречить. Лизабет окончательно пришла в себя и, вдруг вспомнив все, что предшествовало обмороку, схватилась за голову и застонала.
– Что с вами? Опять кружится голова?– Эдмонд хотел было взять девушку за руки, но та сердито отбросила его руки от себя.
– Ну, хватит упрямиться, дорогая, ведь я теперь, можно сказать, единственный близкий человек для вас, – спокойно проговорил Эдмонд, однако оставил попытки приблизиться к девушке, опасаясь нервного срыва.
Девушка закрыла лицо руками, пряча свои слезы. С трудом взяв себя в руки, поднялась и, не глядя в сторону Эдмонда, пошла к выходу. Тот рванулся было к ней, но прирос к полу от жесткого взгляда с немым предупреждением "не приближайся".
Пожав плечами от досады, он сказал:
– Как хотите, можете и не принимать моей помощи. Я, думаю, у вас еще будет время изменить свое мнение...Я пришлю к вам доктора, как только он появится.
Лизабет вышла, оставив кузена без слов благодарности. Она пошла в свою комнату, зная, что слуги сделают все необходимое для тела ее отца. Сама же она сейчас не могла решиться взглянуть в его мертвые глаза. "Позже...все позже...мне нужно немного поспать".
Дни тянулись так долго и мрачно, что казалось им не будет конца. Похороны прошли в торжественной обстановке, собралась вся округа, прибыли высокопоставленные друзья, соседи. Все выражали соболезнования, кто-то просто потому, что так полагалось, а кто-то искренне. Лизабет несколько раз слышала за спиной сочувствующий шепот о том, что если граф не оставил завещания, то скорее всего все имущество перейдет к прямым наследникам по мужской линии. «Бедная девочка, – говорили сплетники, – ей теперь либо срочно замуж, только кто ее теперь возьмет без приданного и в таком-то возрасте, либо в компаньонки или гувернантки – и с большим злорадством добавляли, – а может и в содержанки к кому-либо из бывших друзей графа».
Лизабет не старалась прислушиваться к досужим домыслам сострадающих, но, тем не менее, страх за свое будущее начал медленно разъедать душу. Погруженная в свое горе, она не замечала холодных, равнодушных взглядов тех, кто недавно заискивал перед нею или пытался навязать свою дружбу, а так же заинтересованные взгляды некоторых мужчин, которые подыскивали себе новые увлечения помимо семейных. Однако все это видел Эдмонд, при этом холодность первых его устраивала, плотоядный интерес же вторых выводил из себя и заставлял торопиться с разговором с Лизабет, но она все также избегала его общества, замкнувшись в себе.
Однажды вечером, спустя две недели после похорон, Лизабет сидела в кресле отца в его кабинете и смотрела на огонь, полыхавший в камине. Не смотря на то, что на улице была середина лета, по вечерам в большом каменном дворце было прохладно. Девушка размышляла о том, как быстро адвокаты лорда Уэлса ответят на ее письма и, тем самым, решат ее судьбу.
Боль утраты еще была сильной, но Лизабет не была бы собой, если бы голос разума позволил перекричать себя боли и страданиям. Она понимала, что если лорд Уэлский не оставил завещания, то по английским законам все имущество, титул и земли могут перейти по нисходящей линии следующему мужчине в роду, то есть виконту Шелдону, ее дяде, и, следовательно, Эдмонд будет отстаивать интересы отца и свои тоже. Перспектива у девушки явно была не блестящей.
Лизабет поморщилась от столь грустных мыслей, непроизвольно на глазах навернулись слезы и потекли по щекам. Девушка сердито вытерла их рукой.
– Лизабет, вы снова плачете? – вдруг раздался мужской голос откуда-то сбоку.
Девушка на этот раз даже не вздрогнула и не повернула головы, так как уже начала привыкать к тому, что ее кузен имеет способность бесшумно передвигаться и появляться в самые неподходящие и неожиданные моменты. Она считала эту способность немного необычной для людей его круга.
– Может, вы уже прекратите вести себя как обиженный ребенок, и мы поговорим, кузина?
Эдмонд наклонился к камину и подбросил несколько полешек в огонь. Затем поднялся и, оперевшись согнутой рукой о каминную полку, пристально посмотрел на девушку. Та равнодушно молчала.
– Почему вы так враждебно настроены ко мне с самого моего приезда? Объясните же или я что-то упустил? В конце концов, мы раньше не были знакомы ... я не представляю, чем мог вызвать такие негативные чувства.
Лизабет вздохнула. Похоже, Эдмонд отличался еще и завидным упорством. Она посмотрела в его сторону. "Да, несомненно, чертовски красив, знает себе цену, и, явно, сбит с толку".
– Эдмонд, а вам не кажется, что сейчас не время выяснять отношения? У меня нет никакого желания это делать, так как сейчас меня волнуют совершенно другие вопросы, а точнее ответы на них, – в голосе девушке чувствовалась какая-то усталость и раздражение.
– Какие же, интересно, вопросы?
Девушка задумалась, стоит ли ей обсуждать их с кузеном, но, с другой стороны, если она не выяснит все сейчас, то позже случай может и не представиться. Этот секретный отчет, который она так и не успела дочитать, само поведение Эдмонда, неожиданная и трагическая гибель отца, все это порождало в ней гнетущее ощущение какого-то заговора.
– Я думаю, что смерть Лорда Уэлского, моего отца, не была роковой случайностью, – решительно произнесла девушка, наблюдая за реакцией Эдмонда.
Надо отдать ему должное, выдержки кузену не занимать. Он не повел даже бровью.
– Что вы хотите этим сказать? – его вопрос прозвучал чуть насмешливо.
– Лишь то, что сказала...моя интуиция еще никогда меня не подводила.
Эдмонд молчал, рассматривая красивое лицо девушки. Отблески огня делали ее лицо загадочным, фиалковые глаза стали еще более глубокого цвета, как сказочные озера, в омут которых так хотелось броситься. Она отвела взгляд...не хочет на него смотреть...почему? Уж, не его ли она подозревает? Эдмонд нахмурился. Эта девушка, похоже, никогда не теряет голову, даже сейчас, когда ей следовало бы рыдать и ломать руки от страха за свое будущее, она способна размышлять и делать выводы.
– Хорошо, допустим...я говорю, допустим, вы правы, тогда встречный вопрос – кто стоит за его смертью и какой мотив у этого человека? – Эдмонд оттолкнулся от стены, прошел ко второму креслу и сел, наблюдая за девушкой.
На ее лице что-то промелькнуло, только он не успел понять что, как девушка откинулась на спинку кресла, спрятав лицо в тени.
– Кто? Интересный вопрос, не так ли, кузен? – голос ее слегка дрожал то ли от нервного напряжения, то ли от неуверенности.
– Вот именно! Да, и не забудьте про доказательства, дорогая, потому как бросаться ложными обвинениями себе дороже...вы же знаете, как суров английский закон к лжедоносчикам?
Девушка упрямо сжала губы.
– У меня есть некоторые соображения на этот счет, сэр, но не считайте меня дурочкой, их я выложу только тогда, когда соберу достаточно улик, и никто меня не остановит, даже вы!
Эдмонд хмыкнул со словами: "Это прямо какой-то воинственный клич", и скрестил руки на груди.
Девушка в раздражении вскочила и стала мерить шагами кабинет. Затем вдруг подошла к нему и, оперевшись руками о боковые ручки кресла, угрожающе нависла над ним.
– Вы, Эдмонд, можете думать или говорить что угодно, но когда я найду этого человека, он пожалеет, что появился на этот свет...уж поверьте мне, – она также резко оттолкнулась от кресла и прошла к окну.
Эдмонд слегка опешил от такого порыва, затем подумал, что девушка, оказывается, прячет свой темперамент за притворной холодностью. Мужчина был заинтригован тем огнем, который скрывался в ней.
– Ради Бога, кузина, не нагнетайте и без того сложную обстановку, – Эдмонд поднялся и подошел к ней. – Вам нужно сейчас думать совсем о другом, чем гоняться за выдуманными призраками, тем более что этим вашего отца не вернуть, – он пожал плечами. – А, знаете, у меня есть для вас предложение...давайте уедем в Лондон, чтобы развеяться...ведь вам нужно немного прийти в себя, успокоиться, пообщаться с людьми, отдохнуть от страданий...да, да, именно так мы и поступим..., – глаза мужчины даже разгорелись от предвкушения развлечений с ее участием.
– Эдмонд, а ведь вам всё равно, – в голосе девушке прозвучали и досада, и возмущенное удивление, – умер мой отец или нет...или вы пытаетесь таким образом отвлечь мое внимание? Нет, вам это не удастся. А вам не кажется странным, что некто присылает подозрительную записку моему покойному отцу. Затем граф велит закладывать двуколку, но в спешке, не дождавшись, седлает своего скакуна, который известен крутым нравом. Отец скачет сломя голову в неизвестном направлении....потом его находят мертвым, разбившимся при падении со скалы..., – девушка замолчала, прикрыв глаза от волнения и вцепившись рукой в портьеру.
Эдмонд пристально наблюдал за Лизабет, словно пытался внушить ей только одному ему известные мысли, но барьер был не пробиваемый.
– Лизабет, вы снова пытаетесь строить из себя сыщика с Боу-стрит, бросьте, это не благодарное дело, только нервы испортите.
Девушка подняла руку, в немом жесте приказывая ему замолчать. Она открыла глаза и внимательно на него посмотрела. Мужчина выглядел немного удивленным, затем вдруг промелькнула недовольство или злость, потом на лице появилась маска сострадания. Лизабет настороженно прислушалась к своей интуиции. "Что-то здесь не чисто", – вопила та.
– Скажите, Эдмонд, как вы относитесь к своему отцу, виконту Шелдону? – вдруг спросила она.
Эдмонд явно удивился вопросу и немного смешался.
– Лизабет, вы настоящая женщина...так быстро можете сменить тему...хм-м...да, нормальные отношения...а какие они еще могут быть?
– Скажите, почему вы ухали в Америку? Может у вас вышел какой-то конфликт с отцом?
Эдмонд насторожился, ему показался странным такой интерес к его прошлому.
– Не было никакого конфликта, просто я всегда был "сорви голова" и сам себе на уме. И потом, что мне было искать в Англии, а там, на континенте перспектив для молодых, отчаянных и предприимчивых намного больше.
– Интересно, и каким вы нашли виконта по возвращении? Он все так же хорошо танцует, играет в карты и обожает французскую кухню?
Эдмонд отошел от девушки к барному столику, медленно налил себе виски и залпом его выпил. Налив еще, стал уже понемногу пригубливать, глядя на девушку.
Лизабет даже затаила дыхание, ведь от его ответа зависело многое. Она знала, что ее дядя не танцует, так как еще в молодости повредил связки на правой ноге во время охоты. Еще он плохо играет в карты, поэтому никогда не садится даже перекинуться в вист с друзьями, а французскую кухню терпеть не может, так же как и французов. Все это она знала из рассказов покойного графа Уэлского.
– Знаете, Лизабет, у меня есть к вам встречный вопрос? – почему-то ушел от ответа кузен, вертя в руке пустой бокал. – Что вы собираетесь делать теперь, когда у вас нет вашего состояния? Я получил консультацию адвокатов покойного графа, знаете ли вы, что он не оставил завещания и теперь графский титул, поместье Винтер-Холл, дом в Лондоне, земельные угодья и все движимое имущество переходит к виконту Шелдону, который вскоре станет графом Уэлским...
Девушка побледнела от таких новостей, в душе все же теплилась надежда на предусмотрительность отца. Увы, тщетно.
– Как ни печально мне сообщать такие новости, но вы теперь бесприданница...не думаю, что в скором времени сможете сделать хорошую партию. Подумайте об этом. Да, и вот что еще..,– похоже он решил добить ее, – вы несовершеннолетняя, следовательно, вам будет назначен опекун из ближайших родственников, вам придется несладко, ведь мой отец крут характером, или вы предпочтете мое опекунство?...
Мужчина подошел к девушке ближе, стараясь прочесть ее мысли. Однако полумрак в комнате не позволял сделать какие-либо четкие выводы. Однако страдание, промелькнувшее в ее взгляде, дало ему право надеяться.
Взяв девушку за руки, поднес их к своим губам, и начал неистово целовать ладошки, затем пальчики, перемежая произносимыми фразами:
– Лизабет... прошу.... выходите за меня замуж, будьте благоразумны...я все сделаю для вас...вы путеводная звезда в моей судьбе...вы прекрасны...вы достойны самого лучшего обрамления, вы – бриллиант чистейшей воды...будьте моей, Лизабет.
Девушка была слишком расстроена, чтобы сопротивляться. Эдмонд постарался воспользоваться моментом, и привлек ее к себе, словно утешая. Однако, обняв девушку за талию и прижав ее к себе, он почувствовал, как ее грудь прикоснулась к его, и все благие намерения как ветром сдуло. Он начал целовать ее лицо, по которому потекли слезы разочарования, затем прижался к ее губам.
Лизабет встрепенулась, попыталась оттолкнуть мужчину от себя, но тот, почувствовав сопротивление, удвоил усилия. Началась немая борьба. Эдмонд потерял контроль над собой и стал теснить девушку к столу, за которым когда-то работал покойный граф. Прижав вырывающуюся девушку к столу, он навалился на нее, и прижал трепещущее тело к крышке стола. Лизабет была сильно напугана. Он перехватил обе ее руки в левую и начал расстегивать платье на груди, продолжая затыкать ее рот своим. Проникнув под нижнюю сорочку, мужская рука, словно почуяв легкую добычу, бросилась на поиски. Его губы прочертили пламенную дорожку ото рта, вдоль шеи до груди, которую Эдмонд освободил от одежды и больно сжал другой рукой.
Девушка закричала, начала брыкаться, вырывать руки, однако, мужчина, превосходя ее в силе, свободной рукой задрал юбки, затем попытался расстегнуть и свои штаны.
– Ты будешь моей, Лизабет, только моей...слышишь? После того, как я закончу, ты вынуждена будешь выйти за меня замуж...никому не нужна обесчещенная невеста....если будешь и дальше так орать, сюда сбегутся слуги...тогда точно тебе не отвертеться от алтаря...кричи громче, Лизи...кричи.
Эдмонд засмеялся, увидев ее обескураженное лицо, однако, поняв, что штаны одной рукой расстегнуть не удается, сдвинул ноги девушки и зажал их между своими ногами. Почувствовав свои руки свободными от его тисков, девушка начала усиленно шарить ими по столу, ища что-нибудь тяжелое. Вот под руку попался пресс для промокания чернил...тяжелый.
Эдмонд в этот момент справился со своими штанами, и снова раздвинув ей ноги с задранной юбкой, наклонился к девушке, видя, что она больше не сопротивляется, желая поцеловать ее.
– Милая, не бойся, будет немного больно, но в следующий раз, обещаю, тебе понравится...
Он впился ртом в розовый холмик ее груди...и тут прозвучал глухой звук удара. Эдмонд кулем свалился на девушку, окончательно прижав ее к столу всем своим весом. Она попыталась сбросить его с себя, но, увы, ничего не вышло. Лизабет готова была разрыдаться в три ручья, как вдруг тело мужчины само поднялось в воздух и оказалось сброшенным на пол.
Глава 5
Глухо свалившись на пол, Эдмонд не вскочил и не набросился на нее. Он лежал словно мертвый.
– Боже, он умер? – вырвалось у девушки.
– Вряд ли, – ответил ей нежданный спаситель, и помог девушке слезть со стола.
Лизабет в смущении поправила одежду и вопросительно посмотрела на Дженкинса, своего спасителя.
– Как...вы решились...помочь мне? Спасибо огромное, – со слезами на глазах Лизабет обняла Дженкинса в порыве благодарности.
Тот растерялся, но потом похлопал девушку в успокаивающем жесте по плечу. Из-за него вдруг выглянула экономка.
– С вами, миледи, все в порядке, он не успел вас обидеть? – спросила та обеспокоенно.
– Нет, благодарю вас.
Девушка взяла себя в руки и в сердцах пару раз пнула кузена в живот и по ребрам. "Мерзавец, это тебе на память", – мстительно подумала она.
Дженкинс наклонился к Эдмонду, поднял его под мышки и отволок к софе возле камина. Закинув бездыханное тело на софу, положил туда же его ноги.
– Пусть подумает, что здесь заснул, когда очнется...ах, вот еще, – Дженкинс прошел к барному столику и взял стакан, в котором было недопитое виски.
Подошел к Эдмонду, немного налил тому на рубашку и поставил стакан на пол рядом со свесившейся рукой.
– Да вы прирожденный конспиратор, Дженкинс, – нервно хихикнула Лизабет.
Экономка покачала головой и сказала:
– Миледи, наверное, вам лучше уехать в Лондон, опасно с ним здесь оставаться...чего доброго, повторит свои мерзкие поползновения в ваш адрес...тьфу-тьфу...что б ему гореть в аду, – она перекрестилась и добавила. – Я еще днем велела Люси упаковать все ваши вещи, драгоценности и меха, как чувствовала...он уже которую ночь крутится под вашей дверью...его видел один лакей и сказал мне, так вот, боюсь, что этот негодяй добьется своего, если вы останетесь.
Девушка была неприятно поражена и довольна своей предусмотрительностью, ведь не зря она запиралась на ночь.
– Но как же вы? – спросила девушка расстроено.
– О нас даже не переживайте, ничего он с нами не сделает...ведь не видел же он нас. И потом, такой дворец без слуг не устоит, – сказал Дженкинс.
Лизабет, словно вспомнив что-то, подбежала к столу и подняла пиджак Эдмонда с пола, видимо он успел его снять во время своего насилия над ней. Пошарив во внутренних карманах, девушка разочарованно вздохнула и бросила пиджак обратно.
– Дженкинс, вы случайно не знали о тайнике возле камина, в полу? – спросила она, с надеждой глядя на дворецкого.
Тот отрицательно покачал головой. В дверь заглянула Люси с большущими от испуга глазами и, заметив Эдмонда, лежащего на софе, охнула. Не мешкая, быстро вошла, прикрыв за собой дверь.
– Миледи, у меня все готово...а он не очнется? – вдруг забеспокоилась девушка, нервно косясь на племянника покойного графа.
Дженкинс ответил "Проспит, скорее всего, до утра...но может и раньше очнется, боюсь, разнесет все здесь, слышал он довольно шумно погулял недавно в деревенском трактире, устроил такое!!!...разнес половину мужиков, поломал столы...досталось даже трактирщику, а ведь был пьян при этом".
Лизабет была шокирована, оказывается, она совсем не успела узнать этого человека, который назвал себя ее кузеном. Девушка тряхнул головой, словно сбрасывая неприятные мысли, быстро прошла к сейфу, достала из него секретный отчет, все облигации и векселя, все деньги. Затем закрыла сейф, вернула картину на место и подошла к слугам.
– Дженкинс, вот возьмите, это жалование на полгода вперед, боюсь, у меня не будет возможности с вами рассчитаться до этого срока...здесь вот еще для остальных слуг, думаю, должно хватить, – словно вспомнив что-то, добавила, – только не выдавайте все сразу, а то разбегутся, кто тогда работать будет?
– Вы правы, миледи, огромное спасибо, мистер Шелдон вряд ли будет платить нам жалование, а так и дом будет под присмотром, и люди, как говориться, сыты...,– Дженкинс весь собрался, снова вернулась маска великого достоинства на лицо, только глаза предательски поблескивали от слез.
– А это вам, миссис Феррбенкс, – девушка протянула деньги экономки и та не отказалась от них, понимая, что настают трудные времена для всех.
– Спасибо, вы всегда были так заботливы, миледи.
Они обнялись, как родные. Миссис Феррбенкс промокнула уголки глаз концом передника, затем убрала деньги в накладной карман юбки, где она хранила ключи от кладовых.
– Ну, мне, думаю, надо спешить, только переоденусь и в путь. Как устроюсь, дам знать и придумаю, как переправить на новое место дорогие для меня вещи. Люси, беги, приготовь амазонку с разрезом, штаны под нее, редингтон на теплой подкладке с капюшоном, длинные сапожки на небольшом каблуке, небольшую шляпку с полям, закрывающими уши, пусть кто-нибудь из лакеев снесет вещи в конюшню, и сама одевайся потеплее, путь неблизкий.
Люси вытаращил глаза со словами: "Миледи, вы меня с собой берете?"
– Конечно, дурочка, ведь не оставлю я тебя здесь. Эдмонд может отыграться на тебе из-за меня Мне бы этого очень не хотелось и потом леди не прилично путешествовать без служанки, не так ли?
Лизабет еще раз оглянулась на кузена, его вид вызвал волну отвращения и брезгливости.
– Иди же, Люси, времени мало.
Девчушка радостно взвизгнула, затем испуганно прикрыла рот рукой, и умчалась собираться.
– Дженкинс, вы уж покараульте этого ...мне бы не хотелось с ним вдруг столкнуться на выходе, – графиня с бумагами в руках покинула кабинет.
Девушка быстро поднялась наверх, там положила свои сокровища, как она теперь думала о содержимом сейфа, в дорожный саквояж, в который Люси уже успела положить ее драгоценности. Хозяйка велела горничной убрать половину вещей, Люси тут же запричитала, но смирилась после довода, что Леди Лизабет сможет приобрести новый гардероб и в Лондоне. Одевшись, девушка глянула на себя в зеркало, и осталась довольной своим видом, который не выдавал ее происхождение, но и не наводил на мысль о бедности.
Люси тоже была уже в дорожном платье, в пальто и шляпке, в руках у нее было два саквояжа. На удивленный взгляд миледи слегка покраснела, но твердо заявила, что не намерена расставаться ни с один из своих платьев, мол, когда еще служанка сможет их себе приобрести. Лизабет улыбнулась и кивнула, соглашаясь, хотя про себя подумала, что обязательно купит девушке пару новых платьев в салоне готового платья в Лондоне в награду за ее мужество. Вскоре пришел лакей и унес с собой четыре дорожных саквояжа средних размеров, маленький понесла Лизабет сама.
На конюшне уже был оседлан породистый красавец Везельвул для нее и серый мерин по кличке Брамс – для Люси. Конюх быстро приладил к луке сёдел саквояжи. Лизабет легко запрыгнула на коня по-мужски, так как дамские седла она сразу же забраковала. Люси влезла на своего коня с помощью конюха.
Когда всадницы проскакали галопом по каменистой дорожке прочь от Винтер-Холла, ни разу не обернувшись, им в спины задумчиво смотрела ярко-желтая луна. Яркие звезды в небе так же освещали им путь.
Дженкинс прошел в кабинет, посмотреть, не пришел ли в себя мистер Эдмонд. Тот лежал на софе, не шевелясь, на лице блуждала какая-то блаженная улыбка, словно в своем беспамятстве человека посетило давно желанное видение.
Дворецкий прошел к столу, намереваясь прибрать разбросанные листы бумаги. Наклонившись, заметил, что под столом лежит аккуратно свернутая пачка. Достав ее, выпрямился. Задумчиво рассматривая свою находку, никак не решался развернуть ее и сломать печать графа на конверте. Вдруг Дженкинс заметил ,что печать уже слегка надломлена. А ведь письмо вскрывали.
Решившись, может это важно, он открыл пакет и первое, что бросилось ему в глаза, было слово "Завещание". Дженкинс внезапно ощутил легкое удушье от жесткого воротника и, быстро расстегнув верхнюю пуговицу, вздохнул глубже. Затем продолжил чтение. Из данной бумаги следовало, что покойный граф завещал все имущество своей дочери, Леди Лизабет Шелдон, с правом передачи титула ее первому сыну, будучи рожденному в законном браке, так же выделялись некоторые суммы для верных слуг. У Дженкинса глаза полезли на лоб, едва он разглядел сумму, которая полагалась по завещанию лично ему.
Следующей бумагой, заверенной тем же нотариусом, было распоряжение покойного о назначении опекуна в случае преждевременной гибели графа до достижения Леди Лизабет Шелдон совершеннолетия. Опекуном был назван граф Уайдли, близкий друг и его доверенное лицо. Опекуну надлежало выдавать наследнице ежемесячно денежную сумму, достаточную для жизни в светском обществе в Лондоне или в фамильном особняке Винтер-Холле на ее усмотрение.
Дворецкий стукнул себя по лбу в сильном раздражении. Найдись эта пачка немного раньше, сколько бы проблем можно было бы избежать. А ведь он даже не спросил о планах молодой графини. И где ее теперь искать, спрашивается? Тем не менее, надо спрятать эти бумаги, решил он. Поднял с пола какие-то письма и, предварительно убедившись в их ненужности, свернул и сунул в пакет, а завещание покойного предварительно вынул. Положив пакет под стол так же, как он раньше и лежал, вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
