Текст книги "Золотая нить (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 27

В гостях, конечно, кормили вкусно, но Греттир всегда чувствовал себя голодным, если не мог последний кусок перед сном съесть дома. Маргрета уже спала. Он немного посидел у постели матери, глядя в ее мягко светящееся в полумраке лицо. Как же она похудела: глаза словно утонули в темных ямах под бровями, а скулы, наоборот, обозначились резче и выступили вперед. Ворот фланелевой ночной рубашки был туго затянут шнурком, но Греттир знал, что ключицы под ней натянули кожу, будто готовые выпрямиться ветки.

Мама, мама, что же мне с тобой делать? С кем я останусь, если ты уйдешь?

На кухне уже закипал чайник, Вендела засыпала какие-то травки в большую кружку. Греттир заглянул в холодильник и перевел на нее тоскующий взгляд:

– А морковки больше нет?

Вендела прикусила губу, не зная, смеяться ей или злиться. Вот же подсадила волка на корнеплод. Ну, ничего не поделаешь, сама виновата.

– Сейчас будет. Иди мой руки.

Дважды просить не пришлось. Когда Греттир вернулся к столу, чай настаивался в кружке под полотенцем, а морковка в глиняном горшочке уже ждала его в микроволновке. Вендела быстро накрыла на стол, а Греттир внимательно следил за ней и откровенно кайфовал. Теплый свет из низко висящей над столом лампы, запахи еды, женские руки, ставящие перед ним тарелку, позволяли отгородиться от внешнего мира с его проблемами, и оставить атаки конкурентов, проблемы с арендаторами, «потерявшиеся» грузы в темноте за окном.

А еще им пора было поговорить.

Как ни странно, разговор начала Вендела:

– У Конунга родился хороший сын.

– Угу. – Греттир стал жевать медленнее и слушал очень внимательно.

– Сильный мальчик.

– Да.

– В Стае осталось слишком мало мужчин.

– Это точно.

Сегодня, когда во дворе и в доме собрались все эйги из Мальме, он с предельной ясностью понял: город Стае не удержать. А выжить, заперевшись в трех-пяти районах им не дадут. Законы войны были просты и понятны: раненого врага надо добить, чтобы он не оправился никогда.

– Поэтому дай мне сына, Греттир.

Он положил вилку и выпрямился.

– Когда… начнем? – Спросил внезапно охрипшим голосом.

Если вы Вендела взяла на себя труд заглянуть под стол, то поняла бы, что он готов хоть сейчас. Под его взглядом Вендела начала медленно краснеть.

– Можно сегодня. У меня начались благоприятные дни.

– Хорошо.

– Но у меня есть условия.

Вендела сидела, красная, как рак, но смотрела прямо в глаза.

– Какие?

– Ты не принимаешь мескалин, не ешь грибы и не куришь никакую дрянь.

– Согласен.

– И не ходишь к другим женщинам. Ни к нашим, ни к человеческим. Я не хочу, чтобы ты принес на хвосте какую-нибудь заразу.

Приличные девушки о таких вещах, конечно не говорили. Им и знать об этом не полагалось, но какие уж теперь приличия… особенно когда Турид Оберг все время пялится на Греттира, как на свою охотничью территорию. Нет уж дорогая, теперь в этом лесу будет охотиться другая волчица.

– Не будет никаких других женщин, Вендела. Ни завтра, ни через год, ни до самой моей смерти.

Холодок пробежал по ее спине. Или Греттир умел читать ее мысли, или он, как это иногда случалось и с людьми и с оборотнями, случайно предсказал свою судьбу. Не зря говорят: бойтесь своих желаний, они могут сбыться.

– Хорошо. Тогда начнем сегодня.

Она сняла полотенце с кружки и кухня наполнилась запахами трав… не самыми приятными для носа Греттира.

– Что у тебя там?

– Ничего особенного. Валериана, ивовая кора, зверобой, подорожник.

Ивовая кора, зверобой? Жутко горькая дрянь.

– Зачем это тебе?

– Успокаивающее и обезболивающее.

Ее пальцы, такие хрупкие и тонкие обхватили кружку. И вообще она была такой маленькой по сравнению с крупным даже по меркам эйги Греттиром. Раньше он гордился своей силой и статью, но сейчас испытал что-то вроде укола совести.

– Оно тебе не понадобится. – Он протянул руку и обхватил кружку поверх ее пальцев. – Обещаю. Ты мне веришь? – Вендела некоторое время смотрела ему в глаза, затем едва заметно кивнула. – Тогда иди наверх, готовься. Я тут сам уберу.

***

За то время, что Вендела провела в ванной, можно было перемыть всю грязную посуду в Уппсале, но Греттир твердо пообещал себе – больше никакой херни. Ему до скрежета зубовного хотелось сейчас снести напрочь дверь, отделяющую его от его женщины, накрутить на кулак ее косы, прижать к стене или нагнуть над раковиной и выпустить на волю своего волка. Останавливала только мысль о последствиях. Один его неосторожный поступок уже обернулся кровавой раной на плече Венделы. Греттир не мог допустить, чтобы за отсутствие контроля над его зверем расплачивалась невинная женщина.

Отец Орвара, Магнус Хорфагер, воспитавший всех его кровных братьев, допускал совершение ошибок (в целях приобретения жизненного опыта), но настойчиво предостерегал от совершения непоправимой херни. Спасибо ему.

Нет, все эти мысли плохо отвлекали от того, что ему предстояло сделать сегодня. Лучше почитать что-то легкое и приятное. Греттир потянулся к ящику тумбочки, где лежал купленный вчера «Справочник оружия современной пехоты». И тут открылась дверь ванной.

Сначала он почувствовал запах, легкий, сладкий. Греттир даже зажмурился на секунду, наслаждаясь ароматами молодых березовых листочков и какой-то травы. А когда открыл глаза, почувствовал, что его рот сам собой растягивается в широкой ухмылке.

Вендела моргнула, не веря своим глазам: это был оптический обман зрения, Греттир Валлин не умел улыбаться. Она нервно запахнула ворот халата и нерешительно замерла посреди комнаты. Греттир откинул одеяло в сторону, встал с кровати и двинулся к ней. Вендела зажмурилась: все-таки Греттир, на котором из одежды были одни татуировки, был зрелищем не для слабонервных.

Против ожидания, его прикосновение было бережным и теплым. И все же она вздрогнула, когда его рука легла ей на плечо.

– Все еще болит? – Спросил он.

Она пожала плечами:

– Как обычно.

А чего, он, собственно, ожидал?

– Сейчас станет легче.

Он потянул пояс халата и, игнорируя ее сжатые в кулаки руки, опустил лицо к маленькому пятнышку крови, проступившему через ткань. К уже привычному запаху боли добавился запах страха, такой неприятный на коже его женщины. Стараясь дышать открытым ртом, Греттир оттянул в сторону ворот сорочки и лизнул ранку.

Уже через минуту Вендела перестала понимать, где она, и что с ней происходит. Она сидела посреди цветущего луга, и теплый ветер ласкал ее плечи. Затем он коснулся шеи, уха и скользнул к щеке. Она позволила поцелую согреть ее. И вздрогнула.

– Что с тобой? – Шепнул ветер.

– Мне страшно.

– Не бойся. Сегодня все будет по-другому. Тебе понравится.

– Не думаю.

– Почему ты мне не веришь?

– Потому что ты… не Финн.

Греттир резко отстранился, затем встал, прошел в ванную и захлопнул за собой дверь. Опершись руками о края раковины, уставился в зеркало. Доколе и зачто? Ну ладно, ответ на второй вопрос был ему известен. Но неужели всю жизнь придется терпеть в своей постели мертвеца? Что такого было в этом Финне, чего нет в нем самом?

Волк бушевал и требовал совершить ту самую херню, от которой Греттир только что зарекался. Жаль, что Орвар в последнее время так подобрел. Пока они с Хильд воевали друг с другом, он был отличным спарринг-партнером. С ним всегда можно было выпустить пар. Вот накидали бы друг другу полную панамку, глядишь, и полегчало бы.

Греттир открыл кран и сунул голову под струю холодной воды. Кажется, помогло. Мысли начали проясняться.

Глава 28

Дверь ванной тихо открылась, затем закрылась. Вендела крепче зажмурилась и вытянулась под одеялом по стойке «смирно». Она должна это сделать. Ради отца и брата. И даже ради Финна. И она должна терпеть, пока не почувствует первые признаки беременности. На всякий случай ухватилась за простыню и сжала кулаки. Она не станет кричать, как бы больно не было. Жаль, что плечо больше не болит, потому что одну боль всегда можно заглушить другой. Ладно, если будет совсем плохо, расцарапает себе что-нибудь.

Греттир сел на край кровати и задумчиво уставился на лежащую девушку… то есть уже женщину. Надо же, боится его, как маньяка какого. Вот как объяснить этой дурочке, что он не хочет причинить ей зла. Даже наоборот. Она будущая мать его детей. Его жена, хоть пока с этим и не согласна. Да он в лепешку готов был расшибиться, лишь бы она дала ему двух мальчишек и любила их, как своих долгожданных и у богов вымоленных детей.

– Свет оставить?

– Не надо, лучше выключи.

Лампа погасла. Сегодня Греттир не собирался настаивать на мелочах. Сам он в темноте видел не хуже, чем при свете дня. А Вендела… она его почувствует. Почувствует, как он будет медленно покорять ее тело. И сдастся, в конце концов.

– За что ты любила этого Финна?

Она вздохнула и открыла глаза. Уставилась в потолок, словно там был нарисован этот чертов Финн.

– Я ему доверяла. И не… боялась.

А Греттира, значит, боялась. Ну, что тут скажешь, заслужил.

– Доверяла?

Пользуясь тем, что Вендела целиком ушла в свои мысли и слегка расслабилась, прилег рядом.

– Да. Мы же знали друг друга с детства. Наши семьи дружили. Он научил меня кидаться камнями…

Греттир слегка придвинулся, не так близко, чтобы коснуться коленом ее бедра, а только чтобы почувствовать тепло.

– А еще?

– Лазить по деревьям. Плавать. Потом в школе помогал с математикой.

Да уж. С математикой Греттир ей точно помогать не смог бы. Он сам в то время уже охотился на улицах наравне со взрослыми эйги.

– И ты мечтала выйти за него замуж?

– Нет, не за него… – Вендела резко замолчала и перевела на Греттира взгляд широко открытых глаз. Он лежал совсем близко, приподнявшись на локте, и смотрел на нее. И в его зрачках горели две золотые искры.

– А за кого? – Спросил он.

Она резко сглотнула и, наверное, попыталась что-то сказать, но не смогла. Смотрела ему в глаза, как загипнотизированная змеей завирушка[34]34
  Завирушка – мелкая птица семейства воробьиных.


[Закрыть]. Даже повернулась на бок.

– За… – она облизнула губу, – … за тебя.

Золотые искры вдруг рассыпались и закружили хороводом вокруг зрачков, постепенно наполняя своим сиянием всю радужку.

Греттир опустил голову, прижался своим лбом к ее лбу и на мгновение прикрыл глаза; затем глубоко вдохнул, втягивая в себя ее запах. От нее чудесно пахло. Это был тот самый запах, который заставлял всех живых существ, не утративших связь с природой – голубей, зайцев, оленей, волков – преследовать свою пару до последнего вздоха.

Они так и лежали, касаясь друг друга лбами, медленно привыкая к близости их тел. Затем его рука ласково накрыла затылок Венделы и погладила волосы. Пальцы Греттира слегка сжались, он потянулся, чтобы коснуться ее рта мягким поцелуем, но Вендела быстро отвернулась.

Он и не ожидал, что она так быстро сдастся. Осторожно, чтобы не спугнуть, он проследил губами линию вдоль края челюсти к уху, слегка прикусил мочку, и затем отправился исследовать сначала шею, затем плечо… ключицу… А сам прислушивался, как хищник в засаде, стараясь уловить малейшие признаки возбуждения. Ни стона, ни вздоха в ответ на его старания. А кто сказал, что будет легко?

Греттир провел кончиками пальцев вдоль позвоночника Венделы и значительным усилием воли заставил себя остановиться на двух ямках ниже поясницы, вместо того, чтобы сжать ее задницу и притиснуть к своим гудящим от напряжения бедрам. Вторая попытка поцелуя закончилась, как и первая. Вендела даже положила руку ему на грудь, но, видимо, так и не решила, оттолкнуть его или притянуть ближе. Греттир решил за нее: мягко подтолкнул вверх, чтобы ее ладонь лежала у него на шее чуть ниже затылка. Там она и осталась.

А он снова наклонился к ее шее и вдохнул чистый запах. Сознательно или нет, но она подготовилась для него.

– Ты так хорошо пахнешь.

Вендела не ответила. Слова казались такими же невнятными, как шум листвы, она их не понимала, только завороженно прислуживалась к тому, что шепчет ветер. И к тому, как на плечи и грудь опускаются огненные цветы. Как по всему ее телу стекают потоки воды, горячие, как в источниках Айсланда. И как от всего этого почему-то такими тяжелыми кажутся ноги. И что-то происходит в животе и чуть ниже.

С ней происходило что-то странное. А вдруг она заболела? Вдруг она умрет? С ее губ сорвался тихий всхлип.

И Греттир его услышал. Наконец-то!

– Что с тобой?

– Мне плохо… наверное…

– Плохо?

– Или хорошо… не знаю. Сделай что-нибудь.

– Сейчас.

Подхватив ее ноги под колени, он немного развел их в стороны и замер на секунду, чтобы понять, не закроется ли она. Нет, даже слегка подалась навстречу. И задышала в ритм, когда он стал осторожно поглаживать, постепенно усиливая давление.

– Так лучше?

Вместо ответа Вендела приподнялась, следуя за его рукой. Ну, раз приглашают… Греттир удобнее устроился между ее бедер и взялся за дело уже всерьез. Оставалось только надеяться, что мать спит крепко, потому что теперь Вендела уже не могла сдерживаться. И что завтра он не проснется лысым, потому что руки у нее хоть и маленькие, но сильные, и за волосы она его тянула, словно собиралась содрать кожу с головы.

В какой-то миг его светящиеся расплавленным золотом глаза возникли перед ней.

– Так лучше? – Повторил Греттир.

И она изо всех сил схватила его за шею и прижалась к его лицу. А потом сама нашла его рот и припала к нему. Да, так было лучше. Она нашла место, где могла полностью соединиться с этим источником силы… только сила текла в нее тонкой струйкой, заставляя почти плакать от разочарования.

– Еще! Дай мне еще, – потребовала Вендела.

– Дыши, просто дыши. Доверься мне.

– Да, хорошо. Скорее.

И почти сразу пришло ощущение наполненности, словно секунду назад она еще была полупустой, а теперь хмельной напиток плескался у самого ободка чаши. Сильные толчки угрожали расплескать ее всю, но почему-то было не страшно, даже наоборот. Она хотела больше, сильнее, глубже.

Рука Греттира скользнула он ее локтя к запястью, их пальцы сами сплелись в замок и легли рядом с ее лицом на подушке. Опираясь одним локтем о матрас, он второй рукой поддерживал ее под бедра, чтобы контролировать наклон, и внимательно следил за тенями, пробегавшими по лицу Венделы. Ее уже не нужно было приручать. Теперь ее колени сжимали его напряженные бедра, а ступни стекали по икрам. Ч-ч-черт! Так он долго не продержится. А ведь надо было бить медленно и точно.

Это не было похоже на то, как он раньше трахал других женщин. Сейчас он не пытался освободиться от животного желания или сбросить остатки боевой ярости. Он занимался любовью! Ради их будущего. Ради детей, которых они создадут вместе. Он чувствовал оба их сердца, как одно, и дал Венделе безмолвную клятву, что отныне так будет между ними всегда.

Она зажмурилась и прикусила губу, и это вызвало в его груди собственнический рык.

– Открой глаза!

Она без колебаний послушалась.

– Смотри на меня! – Обхватил рукой ее лоб, не давая возможности отвернуться. – Смотри. – А потом приказал, глядя в ее почти безумные глаза: – Сейчас!

Ее тело выгнулось, как лук, и его пронзило насквозь, заставляя подняться на вытянутых руках над ее таким маленьким телом. Вот она, маленькая смерть. Несколько коротких мгновений, когда мужчина умирает и рождается заново. Греттир старался как можно дольше остаться в Венделе, но, в конце концов, ослабел и сдался. Руки подогнулись, и он упал рядом с ней на спину. Они лежали, касаясь друг друга только плечами, и Вендела не пыталась отодвинуться. Это обнадеживало, вот почему Греттир поспешил застолбить за собой завоеванную территорию.

– Извини, что так быстро. Обещаю, что следующие пять раз будут гораздо дольше.

– Пять?!

Вендела повернула голову на подушке и смотрела на него со священным ужасом.

– Если не возражаешь.

Она немного подумала.

– Ну, хорошо. Только считай сам.

Ху!

– Да, радость моя. Я все сделаю сам.

Только будь со мной.

Через некоторое время уже сонным голосом она нарушила молчание:

– А если это будет девочка?

– Это будет мальчик. Я знаю. У моей матери было два сына.

– А если все же девочка? Ты примешь ее?

Что за дурацкий вопрос?

– Конечно. Но потом у нас все равно будет мальчик.

Ответом ему было тихое ровное дыхание. Вендела спала.

Полчаса ей будет достаточно, чтобы восстановить силы, решил Греттир. Это целых тридцать минут. Тысяча восемьсот овец… тьфу… секунд.

Раз овца…

Два овца…

Три…

***

Луна давно зашла, но света звезд хватало, чтобы осветить ночной двор и сад за ним. На земле лежали неподвижные тени деревьев. Мир застыл в недолгом покое, давая животным, людям и эйги немного времени для сна, для объятий, для раздумий. Вендела тихо дышала у Греттира на плече, а он смотрел в окно, не замечая, что улыбается.

Так уж устроена жизнь, что никто не имеет того, что действительно заслуживает. Мы получаем то, что осмеливаемся взять. Сегодня он получил свою женщину. Завтра он будет думать, как удержать ее.

Глава 29

Ну, что бы Вендела ни думала о Греттире Валлине, считать до пяти он точно умел. И обещания выполнял скрупулезно.

Сидя на краю ванной, она вытянула из косы шнурок, и хитро подвязанные волосы распустились во всю свою длинну, закрывая ее, словно плащем, до самого пола.

– Дева прекрасная в рощу одна

Отправилась в день погожий,

И встретился рыцарь Магнус ей.

Он был молодец пригожий.

Вендела достала из зеркального шкафчика свой старый роговой гребень и принялась расчесывать волосы. В детстве она просила у мамы разрешения хотя бы укоротить эту гриву – и, конечно, безрезультатно. Настоящую ценность и силу женских волос она поняла только после обучения в Гренланде. Люди уже забыли, как в старинные времена красавицы вытаскивали своих возлюбленных из всяческих бед с помощью длинной косы. Все, что у них осталось – это сказка про Рапунцель да замысловатые араны[35]35
  Араны – техника вязания сложным узором из переплетенных кос и зигзагов.


[Закрыть]. Ну и дураки, сами виноваты.

 
– Добрый день тебе на зеленом лугу,
Добрый день, молодец пригожий.
На траве расстели нам обоим плащ,
Из него мы сделаем ложе.
 

Гребень замер в золотом потоке, а Вендела круглыми от удивления глазами уставилась на свое отражение в зеркале. Это о чем она сейчас пела? Что-то ужасно неправильное случилось с ней вчера ночью. Она занималась любовью с Греттиром и получала от этого удовольствие. Руки убийцы ее близких (и прочие части тела тоже, кхм-м) доставили ей столько наслаждения, что она проснулась с улыбкой на губах, а теперь пела, как малиновка на заре.

Надо признать, что в детстве она была влюблена в Греттира. Но потом обиделась на него. А потом стала вообще ненавидеть. И что теперь? Пошла на новый виток? Или привязка к первому мужчине вовсе не сказка из старых саг? Б-р-р-р.

Вендела почесала гребнем кончик носа. А, может быть, все было проще? Она молодая, наивная девушка, то есть женщина, и ей трудно будет не влюбиться в героя, который совершает подвиги не только на поле битвы, но и на ложе, да еще любит морковку и моет посуду.

От мыслей ее отвлек тихий звук со стороны двери. Она подняла голову, на пороге ванной стоял и внимательно смотрел на нее Греттир собственной персоной. Что-то в его вновь ставших золотистыми глазах заставило Венделу замереть. Греттир медленно приблизился и осторожно, словно боясь спугнуть, протянул руку к ее волосам. Взял густую прядь, пропустил ее сквозь пальцы.

– Я буду рад дочери, если она будет похож на тебя.

А затем повернулся и вышел.

Почти минуту она сидела, прижав руку с гребнем к бешено бьющемуся сердцу. Затем снова принялась расчесывать косу.

– В зеленом убранстве красуется лес, А девы нет и в помине. Магнус, она б не вернулась к тебе, Хоть бы стоял ты поныне!

Хорошо, что песня заканчивалась так, как было сейчас нужно Венделе.

***

В «Пасти» было непривычно тихо. Посетители чинно грызли свиные рульки и запивали их пивом. Не было слышно ни сальных шуточек, ни здорового гогота луженых глоток. Причина всего этого благочиния обнаружилась за дальним столом – мрачный и угрюмый Орвар Хорфагер. Злой, как собака, сообразил Греттир. Как раз такой, каким он так нужен был вчера.

Греттир кивнул бармену, изобразил пальцами большую кружку и сел за стол к побратиму. Но не рядом, а на противоположную скамью. Он никогда не забывал, что держаться на расстоянии вытянутой руки – залог спокойной беседы с рассерженным эйги. И приятно улыбнулся:

– Что, кажется, сегодня тебя выперли на кислород?

Орвар жевал, не отрывая взгляда от тарелки. Не-е-ет, так просто он не отделается.

– Кажется, бумеранг одинаково красиво летает в любую сторону.

Опять никакого ответа. Греттир сдул пену с кружки и цедил пиво маленькими глотками. Если он думал, что Орвар не замечает его самодовольного вида, то сильно ошибался. Орвару вообще не нравилось все, что Греттир мог думать в эту минуту. У Оравара прямо руки чесались заехать другану в челюсть, просто чтобы донести свою точку зрения: когда тебе хорошо, не надо смеяться над теми, кому плохо.

– Ты уже час свое пиво сосешь. Жизнь коротка, пей быстро.

– Растягиваю удовольствие.

– Не увлекайся, а то оторвешь.

Греттир вздохнул и одним глотком осушил кружку до дна. Смеяться над другом сейчас было все равно, что бить лежачего. Ни чести, ни удовольствия.

– Ну, что у тебя стряслось?

Теперь вздохнул Орвар:

– Поссорился с Хильд.

Кто бы сомневался. Но Греттир изобразил живой интерес:

– Что случилось? Хильд в порядке?

– Конечно, в порядке, – сказал Орвар и почесал скулу, где уже намечалась тень будущего синяка. – Просто у нас небольшое разногласие.

– По какому вопросу.

– Мы не сошлись во мнении, когда девушке можно выходить замуж.

Греттиру надоело вытягивать из Орвара по одному слову в минуту.

– Ну, давай уже. Излей душу.

И Орвар заговорил так, что Греттир через некоторое время уже начал соображать, как бы его половчее заткнуть. Оказывается, к Лизе, старшей из удочеренных Хильд девочек, посватался парень из Норейг. Хороший парень и многообещающий боец, сам проверил (тут Орвар снова потер скулу). Младший сын в своей семье (это минус) и на выкуп денег у него маловато, зато готов вместо виры остаться жить в Стае (а это большой и жирный плюс). И вообще, оборотни Мальме понесли на Королевских холмах самые большие потери, в результате чего, у них вдруг образовался избыток невест. А в других стаях молодых женщин мало, так что… соображаешь?

Греттир соображал. Распылить свой генофонд по чужим стаям ему не улыбалось. Зато привлечь в Стаю через браки новых мужчин было хорошим решением проблемы. Вот только что-то его царапало.

– А дальше?

– А дальше Лиза заявила, что не хочет замуж.

– Ну ладно, найдете ей другого жениха.

– Она вообще замуж не хочет! – Греттир хлопнул ладонью по столу. – Она хочет в университет! Учиться на биолога! Изучать зоопсихологию! Понимаешь?

Зоопсихологию? Греттир и слов таких не знал. Зато знал другое:

– Но ведь ей всего пятнадцать лет. Перебесится и успокоится.

– Парень готов подождать год. В шестнадцать они уже смогут испить брачную Чашу.

Греттир помнил ту Лизу. Высокая, но тощенькая, совсем как Вендела пять лет назад. Ну, куда ей замуж?

– А если бы она была твоей родной дочерью? Твоей кровью? Ты бы отдал ее за чужака в шестнадцать лет?

Орвар задумался.

– Родную? – И начал что-то подсчитывать в уме. – Думаю, лет в тридцать можно будет? А что?

– В тридцать? – Надо же, Орвар еще не утратил способности удивлять. – Не в шестнадцать? И даже не в двадцать один?

– А ты сам-то? – Ощетинился побратим. – В каком возрасте отдашь свою девочку чужому мужику?

Греттир на секунду прикрыл глаза и так явственно увидел смешного розового младенца с золотистым пушком на большой голове, что даже оторопел от пронзившего его чувства. Теперь он точно знал, что этот ребенок возьмет его сердце в свои маленькие ручки и не отпустит никогда.

– Я готов подождать и до пятидесяти.