Текст книги "Атради (СИ)"
Автор книги: Екатерина Осеннова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
Они помолчали.
– Когда я перенеслась на скалу в Бэаре и увидела Тени, я тоже начала задыхаться. А потом… как будто во мне ожил кто-то ёще. Как будто там была я и ещё одна я. И всё прошло, я снова дышала, как обычно. У тебя так бывает?
Она приподнялась, чтобы видеть его лицо.
– Нет, – Ллэр покачал головой. – Это ваше, наверное. Штучки доа. Или переходное. Твоё второе я, которое защищает и делает тебя сильнее. Помнишь, что ты сделала?
– Помню, но не знаю, как. Та, вторая… это она справилась с Тенями, подчинила их, – запинаясь, попыталась объяснить Мира: – Видимо, они каким-то образом забрались в меня. Я ничего не чувствовала… такого… странного, в смысле. Только позже, когда случайно перенеслась к твоему отц… к Алэю в комнату, ужасно разозлилась на него и полностью потеряла контроль. Не понимала, что творю. Мне чудилось, что хочу его убить, а вместо этого…
– Я испугался, что ты забрала себе его рак, – неожиданно сказал Ллэр и уставился в потолок. – Помнишь, что было потом?
– Частично. Я начала задыхаться, попыталась перенестись подальше, на пляж, где ты меня нашёл, но почему-то попала в дом к этому… Самару. И тогда Тени вышли наружу. Надеюсь, они убили его, а не я… – Мира осеклась. Какая разница, кто убил, ведь именно она привела их в Тмиор, а значит, пусть косвенно, но виновата. – Они и вас тоже хотели?..
– Нет, – перебил Ллэр, встречаясь с ней взглядом. – Нам они устроили шоу с частичной сменой времён года, но без рукоприкладства. Потом рассыпались. Кажется, навечно, – Ллэр замолчал, словно раздумывая, продолжать или нет.
– Кажется или?.. – насторожилась она, прислушиваясь к ощущениям.
– Доказательств у меня сейчас нет. Но полагаю, что мы попрощались навсегда. Во всяком случае с конкретно этими товарищами.
– Думаешь, есть другие?
– Уверен.
Мира брезгливо поморщилась.
– Не то что бы у меня паранойя, но мне абсолютно не нравится быть переносчиком этой заразы.
– Эй, – Ллэр нежно чмокнул в лоб, – ты не переносчик. Ни в коем случае. А если некоторые мои догадки верны, ты, скорее, переносчик лекарства.
– Лекарства от вечности? – Мира придвинулась ближе, уткнувшись лицом в его плечо.
– Это только предположение. Думаю, скоро Тмиор изменится. Он уже меняется. – Ллэр водил кончиками пальцев по её спине. – Они ещё не замечают или как всегда не придают значения, уверенные, что им ничего не грозит. Однако рано или поздно не смогут больше игнорировать то, что происходит. Им наверняка не понравится, – он громко хмыкнул. – А может, я слишком много на себя беру. Может, они решат, что мне надо снести башку. Но это всё равно лучше, чем ничего. Чем так, как сейчас.
– Они это Роми и Алэй?
– Все остальные атради.
– Они могут прийти сюда? – Мира неожиданно для себя испугалась.
Ллэр рассмеялся.
– Страшно?
– Можешь смеяться, но… – на полном серьёзе ответила она, села. Пожалуй, впервые чётко осознала: таких, как она, не просто не было и не будет. Таких, как она, и быть не должно. – Роми же не станет молчать, расскажет им про меня. А потом…
– Не паникуй.
– Я не паникую. Я… я жить хочу. Не вечно, но долго.
– Будешь, – заверил он. – Вот увидишь.
– Ага. Скажи ещё, что останешься со мно… – Мира не договорила, потому что «навсегда» прозвучало бы сейчас так же обречённо, как и «никогда».
Какое-то время Ллэр молча изучал потолок, потом тоже сел. Заговорил, взяв её за руки и глядя перед собой:
– Послушай. Этот мир, эта квартира – о них знают единицы. Ромиль. Алэй. Ещё один атради, мой друг. Когда-нибудь я вас познакомлю. Здесь безопасно. Можешь оставаться, сколько захочешь. Хотя после розово-голубого благолепия Актариона Давинар выглядит постиндустриальным адом. Но дом защищён, никакие «они» не смогут ввалиться без предупреждения, всегда будут нужные секунды, чтобы удрать. Таль оставила тебя в покое. Ты вроде бы справилась с вирусом. А твою метку совсем не просто отследить тем, кто не имел с тобой дела. Я… – он осёкся, посмотрел Мире в глаза. – Я не хочу, чтобы ты лезла во всё, что случится дальше. Останешься в стороне – будешь жить долго. Пойдёшь за мной следом, я тебя погублю, а потом… никогда себе… – Ллэр отвернулся.
Мира опешила, потом разозлилась.
– Давай договоримся, что ты не будешь решать, куда мне лезть, а куда – нет.
– Зря хорохоришься. Ты когда-нибудь своими действиями уничтожала целый мир?
– Вот давай только без нравоучений тысячелетнего, умудрённого бесценным житейским опытом, – Мира обиженно поджала губы. – Хочешь, чтобы я ушла, так и скажи.
– Да нет у меня никакого тысячелетнего опыта! Мне и семисот ещё нет… – Ллэр неожиданно подался вперёд, обхватил её лицо ладонями, прижался лбом ко лбу, прошептал: – Я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты жила. Понимаешь? Чтобы любила меня, а не возненавидела.
– Я на твоей стороне, – также шёпотом ответила Мира. – Всегда.
Мире нравилось смотреть на ночное небо. Необъятное, усыпанное мерцающими звёздами, далёкое и близкое одновременно, оно всегда притягивало взгляд, манило неизведанными Вселенными, вынуждая тело замирать, а сердце биться быстрее.
Невозможное стало возможным. Расстояние потеряло смысл – всё рядом, всё близко, всё доступно. Ну или почти всё. Стоило на миг сосредоточиться, как антрацитовый небосвод превращался в голографическую карту: открывал входы в Надпространство, рассыпался бесчисленными порталами, указывал Пути. И только причудливый рисунок созвездий отличался, на каждой планете – свой неповторимый узор. Уникальный, как энергетический след.
Мира невольно улыбнулась. Раньше она сравнила бы его с отпечатками пальцев, теперь…
Теперь всё иначе. Теперь она – доа.
Мира приняла себя, многому научилась, почти привыкла. Новые возможности не изменили сути, лишь масштабы. Раньше она бесцельно скиталась по Миеру, сейчас – по Вселенным, такая же неприкаянная. Могла остаться в Давинаре у Ллэра, но предпочла уйти в никуда.
Родной Актарион закрыт навсегда. В их последнюю встречу Таль чётко дала понять: появляться там не стоит. Мира не держала на неё зла – так действительно будет лучше для всех – и даже испытывала нечто похожее на благодарность. Ведь Таль подарила ей способности и вторую жизнь. Остальное – уже история.
Тмиор до сих пор внушал необъяснимый ужас. От одной мысли оказаться там опять начиналась настоящая паника, причины которой Мира не могла понять, потому с непроходящим желанием держаться подальше от странного мира атради даже не пыталась бороться. Пусть это означало почти не видеться с Ллэром.
В уютный Бэар, наоборот, хотелось возвращаться снова и снова. Может быть, однажды там поселиться. Пусть не навсегда, пусть на какое-то время. Пока она не решалась. В основном из-за Адана, хотя он уверял, что будет только рад, поможет устроиться. Мира не верила. Чувствовала – её присутствие напоминает ему о том, что он явно пытается забыть.
Скорее всего, им следовало откровенно поговорить. Только Адан не спешил начинать беседу, а Мира боялась: вдруг именно она возглавляет список тех, кого он не желал помнить. Можно опасаться, догадываться, подозревать, но услышать подтверждение было бы слишком тяжело. Ведь от прочной связи между их биополями так легко не отмахнуться. Где бы ни находились, они постоянно ощущали друг друга, пусть со временем научились почти не замечать присутствие. Полностью его блокировать не получалось, а в пределах одного мира связь возрастала, становилась обузой. Это не Таль с Роми, которых можно было выкинуть из головы, сделав вид, что их больше не существует и не существовало никогда, как и всего остального, например, Теней.
Сейфан приглянулся ей сразу – приветливый мир, где жители не догадывались о техническом прогрессе. Новейшим изобретением уже несколько лет считалась колесница, запряженная парой смешных, но выносливых животных. Мужчины носили наглухо закрытые тёмные костюмы и высокие шляпы, а женщины прятали ноги под длинный подол разноцветного платья, выставляя напоказ грудь и руки, украшенные браслетами, ожерельями, кольцами и бусами из драгоценных камней. Сейфанцы понятия не имели о водопроводе и электричестве, пользовались бумагой, свечами и простейшими механизмами. И были счастливы. По крайней мере, так выглядели.
В Сейфане почти не светило солнце, дни были короткие и дождливые, зато ночи – длинные и лунные. Здесь получилось задержаться дольше, чем в других местах. Здесь она почти не чувствовала себя гостьей.
Дома у Ллэра было иначе. Некрасивый мир, казалось, создан, чтобы прощаться и забывать. Тяжёлый воздух, раскалённый асфальт, жёлтые круги по краям луж после грозы, многоярусные автострады, высоченные однообразные здания. Бетон, стекло, металл. Мира догадывалась, почему Ллэр не остаётся в Тмиоре надолго, но так и не смогла понять, зачем он выбрал для жизни мрачный Давинар, когда доступны сотни более привлекательных.
Пора было возвращаться.
Мира перенеслась обратно в тронный зал, поправила длинное платье из фиолетового бархата с ярко-зелёными треугольными вставками. Внимательно огляделась, почти сразу нашла взглядом Эйтана. Он по-прежнему увлечённо беседовал в окружении нескольких пожилых мужчин в малой гостиной, легко просматривающейся через анфиладу распахнутых настежь позолоченных дверей.
Эйлин, его младшая сестра, как и положено гостеприимной хозяйке бала, неспешно обходила многочисленных приглашённых, о чём-то перешёптывалась с разодетыми девицами, одаривала восхищёнными взглядами дам в возрасте, приветливо, но сдержанно кивала их мужьям, кокетливо улыбалась молодым кавалерам. Высокая тоненькая фигурка, как мотылёк, без устали порхала по паркету, исчезала в одном конце огромного зала, чтобы через пару минут появиться в противоположном.
Мира познакомилась с ними пару месяцев назад, когда впервые перенеслась в Сейфан. По воле случая оказалась в нужном месте в нужное время – Эйлин оступилась на скользкой мостовой и, упав на спину, ударилась затылком о булыжник практически у неё на глазах. Мира бросилась на помощь и только потом осознала, что их могли увидеть и по-своему растолковать её нехитрые манипуляция с лунным светом. Прецеденты бывали – в неразвитых мирах отношение к способностям лавировало между проклятьем, табу и магическим действом, внушающим ужас и зависть. Реакция и последствия могли быть разными, но обычно не сулили ничего хорошего. Однажды её даже потащили на главную площадь, чтобы сжечь на огромном костре. Поначалу всё казалось увлекательной игрой, позже пришло ощущение опасности. Мира спаслась в последний момент, когда горячие языки пламени вовсю щекотали пятки. Тогда зареклась переноситься в подобные Вселенные, а уже через день забыла об этом и продолжила путешествовать именно по таким, потому что развитые миры вселяли тоску, напоминая Актарион или Бэар.
На этот раз повезло. Темнота и моросящий дождь спасли от нечаянных свидетелей. Эйлин даже не пришлось подчищать память. Она ничего не поняла, лишь благодарила, восторженно повторяя, что Миру послал ангел-хранитель, когда к ним подоспел встревоженный Эйтан. Бледный красавец с такими же как у сестры рыжими глазами искренне радовался, что с Эйлин ничего не случилось и не задавал вопросов. Оба, не задумываясь, поверили в придуманную легенду и пригласили погостить у них. Если Мира и сомневалась, то громадный замок на утёсе, оказавшийся родовым гнездом богатых сиблингов, решил всё.
С тех пор она почти постоянно торчала там, изредка совершая вылазки в другие миры. Такая жизнь устраивала, позволяя делать то, что нравилось, не обременяя себя жилищными проблемами.
Мира вернулась вовремя – начинались танцы. Ей нравилась и живая музыка, и вычурные па, и магия кружащих по залу пар. А ещё – копировать незнакомый многообразный язык движений, впитывать в себя мысли и чувства очередного партнера. От них не было отбоя. Вот и сейчас чьи-то сильные руки подхватили, закружили в танце.
– Привет, – просто сказал Ллэр.
На понимание, кто перед ней, ушло несколько секунд. Мира бросила опасливый взгляд по сторонам – на них никто не обращал внимания, снова посмотрела на Ллэра. Белая рубашка ещё могла вписаться в местную моду, но чёрные джинсы – вряд ли.
– Ты…
– Я. Не волнуйся, – как ни в чём ни бывало улыбнулся он. Сжал её пальцы крепче. – Им плевать, они нас не видят. Помнишь, как было в Миере на вашем чудном розовом газоне?
– Уже не моём, – ухмыльнулась Мира. – Твоя гениальная Таль выставила меня из Актариона, помнишь?
– Хочешь обратно? – он лукаво подмигнул. – Я могу устроить.
Она плотнее прижалась, сцепив пальцы в замок на его шее.
– Мне и в Сейфане неплохо.
– Я заметил, – Ллэр улыбнулся. – Потрясающе выглядишь.
Мира смутилась от искреннего комплимента, поспешила сменить тему.
– Зачем ты здесь?
Его руки скользнули с талии на её бедра. Он наклонился, мягко поцеловал в губы, крепче обнял. Шепнул:
– Если скажу, что ужасно соскучился, поверишь?
По глазам Ллэра было видно, что это действительно так. А ещё там была усталость. Не та, что раньше, когда утомляла вечная жизнь, а иная: когда полно проблем, нужно куда-то спешить, что-то делать, с чем-то разбираться.
***
В её комнате горели свечи. Немного – в самом углу, на высокой гранитной подставке, выхватывая из полумрака очертания огромной кровати. Остальные потухли, пропитав воздух сладковатой горечью.
– У тебя что-то случилось, поэтому ты пришёл, – Мира на мгновение задержалась, прижимаясь к Ллэру и удерживая в ладонях его холодные пальцы. Потом отступила назад, обвела комнату широким жестом, приглашая располагаться там, где захочет. – Чем я могу помочь?
– Я идиот. Поможешь с этим?
– Попробую.
Ллэр выбрал нишу у окна, но сел не сразу. Некоторое время стоял, глядя вдаль. Потом всё же опустился на широкий выступ, поманил её к себе.
Мира послушно приблизилась, опустилась на его колени, обняла за шею. Нежно поцеловала в макушку, вдыхая родной запах. Она тоже ужасно соскучилась, но произносить вслух не стала – Ллэр знал без слов.
– Всё… меняется, – тихо заговорил он. – А атради не верят, что это конец. Не хотят верить. Замок развернулся, утратил многомерность, поломал к чертям половину леса, а они всё равно отказываются признавать очевидное.
– Конец? – Мира удивлённо вскинула брови. – Таль нашла лекарство от вечности?
– Не в Таль дело. – Ллэр вздохнул. – Понимаешь, я ведь хотел измениться сам. Хотел вернуть себе и другим выбор. Хотел отдать долг, – он смотрел мимо неё: в темноту, будто мог там что-то увидеть. А может, и мог. – Знаешь, на что меня в своё время поймала Роми?
Мира не знала.
– Мой отец умер до моего рождения, и мне его чертовски не хватало. А потом пришла Роми и… Безграничные возможности с вечной жизнью шли бонусом. Алэй не знал о моём существовании. Роми не рассказывала ему до последнего. Запретила мне. Ждала, пока я изменюсь. Боялась, что не выйдет, ведь такого никогда не было – чтобы кровные родственники обладали равным даром. Переживала, что тогда отец не выкарабкается, что потеряет его. Она, наверное, никогда ни за кого так не боялась, как за него, – Ллэр усмехнулся. – И я не знаю, хватило ли у неё смелости посчитать. У меня – хватило. Алэй был там. Дома. С моей матерью. Спустя день после похорон и за день или два до того, как в его ДНК не осталось ничего человеческого.
– Почему-то меня это не удивляет? – хмыкнула Мира, вспоминая красивую девушку из памяти Роми. Илара, точно. Значит, она и есть мать Ллэра. – Вы с ним говорили… после того, как я его вылечила?
– О тебе?
Она мотнула головой, хотя Ллэр по-прежнему не смотрел на неё:
– О том, как Алэй собирается жить дальше… вечно.
– А он не собирается жить вечно. Он как раз в курсе, чем происходящее грозит атради.
Мира вздохнула, размышляя, стоит ли произносить вслух, что она на самом деле думает про его отца и о том, какой выбор он сделал, как сделал. Не потому что опасалась реакции Ллэра. Просто не была уверена, нужно ли ему это сейчас. Казалось, он хочет выговориться, а не выслушивать её мнение по каждому пункту. В конце концов, что она понимает? У неё никогда не было семьи и родных, ей не пришлось делать выбор между вечной жизнью и смертью, за неё всё решили другие.
– Не мне его судить.
– Не тебе. Но ты судишь, – Ллэр засмеялся и крепче обнял. – Я тот, кто я есть, потому что тогда всё сложилось именно так. У меня было чудесное детство. До тринадцати лет я, вообще, вёл себя, как избалованная маменькина сволочь. Смерть отца неожиданно принесла успех его последней книге. Моя семья и раньше не испытывала стеснения в средствах, но к моему рождению пришёл именно успех. Невероятный. Я ни в чём не знал отказа. Мог делать, что хочу, как хочу и где хочу. Алэй лучше меня. Когда-нибудь ты это поймёшь. Я никогда его не винил.
– Я тоже его не виню. Просто считаю, что он виноват, – улыбнулась Мира. – Так что у вас там стряслось?
– У нас там… – Ллэр, не выпуская её, устроился поудобнее. – Тмиор возвращает себе естественное состояние. Море Истока беснуется, солнце идёт пятнами, воздух становится ледяным, потом раскаляется и снова промерзает. Очень похоже на агонию, а значит, скоро сдохнет.
– Что ты имеешь в виду?
– Тмиор – искусственный мир. Точнее, изменённый для того, чтобы атради могли там жить. Лесные просторы вокруг, многомерный замок и всё остальное не возникли сами по себе. Не спрашивай меня, как и откуда. Я не знаю. Может быть, если бы знал, смог бы починить, – усмехнулся Ллэр. – Ломать – не строить.
Мира нахмурилась.
– Атради больше не смогут жить в Тмиоре?
– Именно. Но и без Тмиора не смогут. Нам останется или перестать быть атради, что пока невозможно, или найти другой источник питательной энергии вместо солнца Тмиора, что тоже вряд ли исполнимо.
– Таль знает, что делать?
– Пытается узнать. Ей нравится мысль получить несколько тысяч атради для опытов. Но пока у неё есть только я. Если она ошибётся, я могу подохнуть гораздо раньше, чем хотел бы.
Мира растерялась. Замерла, вцепившись в плечи Ллэра, сбивчиво зашептала:
– Ты… ты не можешь умереть. Я не хочу… не надо.
– Я тоже не спешу умирать. Смертность и уязвимость в Тмиоре теперь не лучший выбор. Я – идиот, но не… – наверное, он хотел сказать «самоубийца», но прозвучало бы двусмысленно. – В общем, я хотел попросить. Будешь рядом, если я всё-таки сделаю большую глупость?
– Конечно, буду. Буду, но не хочу быть последним утешением, если… когда…
Мира вскочила, несколько раз нервно прошлась от окна к двери и обратно, понимая свою беспомощность и одновременно не желая её признавать. Остановилась, глядя на Ллэра. Она ни за что не позволит ему умереть, пусть ещё не знает, каким образом. Она найдёт выход. Они найдут его вместе.
– Эль, помнишь, ты просил, чтобы я не вмешивалась в твои дела? Я послушалась. Ушла, не мешала, терпеливо ждала. Но больше не собираюсь, ясно? Ты слишком мне дорог, чтобы пассивно наблюдать, не ошибётся ли Таль с лекарством, если вообще собирается его искать.
***
Оказалось, в замке есть спортзал. Напичканный всем, чем только можно, из каких угодно миров. В одном из боковых тренировочных помещений даже была установлена проекционная спарринг-система тирканов, единственной расы, устройства которой не требовали для работы электричества, а потому могли функционировать в Тмиоре. Бассейн имел несколько режимов, позволяя не только наматывать круги, но и устроить плаванье с препятствиями.
Роми знала, что найдёт Алэя именно там.
Она старалась незаметно проскользнуть внутрь, хотя понимала, что он всё равно увидит и собьётся с ритма. Его друг, взявшийся помогать Алэю полноценно встать на ноги, говорил, что помехи – это даже хорошо, помогает развивать концентрацию и умение отсекать ненужное, поэтому попросил её приходить каждый раз в новое время, иногда – не одной, иногда – не приходить вовсе. Сбивать с толку, злить, мешать… Мол, Алэй не новичок, пусть не расслабляется. А ей нравилось наблюдать за его тренировками, да и ошибался он не так уж часто, чтобы её присутствие действительно могло помешать.
Сегодня она пришла раньше обычного. Из-за двери доносился звон стали —фехтование тоже было частью программы восстановления.
– Вы оба рехнулись?! – Роми застыла от неожиданности. Наверное, закричала очень громко, потому что они мгновенно остановились, опустили клинки. Она тут же оказалась рядом. – У вас мозги набекрень? Что это?
Неуязвимым атради не было необходимости использовать защитное снаряжение, порезы никого не беспокоили, шрамы не оставались, риска смерти или даже более-менее серьёзной травмы не существовало, но раньше Роми никогда не видела, чтобы они шли друг на друга с боевым оружием.
– Мы полностью себя контролировали, – сказал Алэй.
Его рубашка в нескольких местах была порвана и пропиталась кровью, его друг выглядел не лучше.
– Ага, я вижу.
– Согласись, поединок получился шикарный! – Алэй довольно ухмыльнулся.
– Я не… – Роми шумно выпустила воздух, потом несколько раз раскрыла и закрыла рот.
Она не могла понять, что именно её так напугало, а потом – разозлило. Ведь они в безопасности. Атради мог пострадать, только если в нём почти не осталось энергии, а эти два красавца были, как сытые коты, обожравшиеся сметаны. Никакой объективной угрозы. Мира поставила Алэя на ноги, над болью в отвыкших мышцах он работал. А финал «танца со шпагами» подтверждал, что справлялся Алэй отлично. Былая лёгкость и кошачья грация вернулись почти полностью, ну а раны… Не страшно, заживут. И всё-таки Роми была в ярости.
– Вы степень шикарности по лужам крови устанавливаете? Теперь я понимаю, почему ты просил меня не приходить на тренировки! Ты хочешь… ты…
– Нет, – Алэй не дал ей договорить. Но она и не смогла бы сказать этого вслух: на миг испугалась, что настроение у него не хорошее, а истеричное, и за этим скрывается желание ещё раз попробовать со всем покончить. – Приятно контролировать своё тело. Приятно ощущать силу. А фехтование, – шпага со свистом рассекла воздух, – мне всегда нравилось.
– Сегодня у меня нет на это времени… – Роми и не думала успокаиваться. Раздражённо вскинула руки и зашагала прочь.
– Рэм, стой! Чёрт, подержи. – Звякнул металл, наверное, Алэй всучил шпагу другу. – Рэм! – Он догнал её уже в коридоре. Поймал за плечи, заставил остановиться и обернуться. – Ну что ты?
– Ну что я?! Ну что вы! Вы двое… вы как дети!
– Ага, – просто ответил он, улыбаясь.
– У вас в голове ветер.
– Ага. Всегда ты была ветром, теперь мой черед. И это здорово, это очень… живое ощущение. Светлое.
– Светлое… – передразнила она. – Алэй, ты же знаешь. Вечной жизни скоро не будет. А без неё не будет неуязвимости. Всё это – временное. Ещё день, два, месяц – и всё. Может, час! Ты сегодня себя изрежешь, развлекаясь, а завтра не сможешь залечить раны! И…
– Ты права.
– Что?..
– О, меня услышали! – он взял её за руки, сжал ладони. Посмотрел в глаза. – Ты права, я как ребёнок. Как заново родился. Мир кажется другим, и я ношусь по нему беспечным ветерком. Не знаю, что со мной сделала Мира, но… Я верю, что она не просто починила мой позвоночник. Она убила остатки рака, который продолжал меня травить все эти семьсот лет. И я страшный эгоист, да. Но я рад, что Тмиору наступает конец. Что нам придётся вывернуть себя наизнанку. Что мне понадобится пластырь или даже визит к врачу, если я поранюсь. И что, может быть, останется шрам.
– Думаешь, будет так просто? Посмотри! – Роми вырвалась, махнула на пейзаж за огромным окном. – Идёт дождь, Алэй. Дождь! Уже целую неделю. Да, облака не мешают солнцу, но… Если… когда Тмиору наступит конец – мы погибнем. Нам некуда идти. Не у кого просить помощи. Содружества, которое заперло нас здесь, уже тысячелетия как не существует. Пусть у нас получилось пережить их, но они добились главного – мы всё равно погибнем.
– Необязательно. Мы можем вернуться домой.
– Эннера не примет атради.
– Неправда. Нас может не принять Бэар, но он лишь мегаполис под куполом. Остальная планета пуста. Её солнце даст нам энергию, пока мы ищем постоянное решение.
Они не первый раз заговаривали об этом. Алэй, который никогда не считал себя атради, теперь говорил «мы». И от этого Роми становилось тепло. Она начинала верить, что всё ещё может получиться, что у них есть выход. И перестала злиться на порезы.
Алэй был с ней в пещере, полной светящихся шаров, когда Роми решила туда вернуться. Потом она ему всё рассказала. С самого начала. С того, что ещё совсем недавно не помнила.
Она боялась, что правда испугает его, отвернёт. Ведь раньше Роми была абстрактно вечной, а теперь бесконечная жизнь превратилась в цифры. Но Алэй сказал, что не имеет значения ни древняя вина, ни старые ошибки. Есть только мир, который рушится, и есть будущее, которое необходимо создать. Есть задача, и она, Роми, не одна против упрямых идиотов, которые не хотят верить.
– Атради не пойдут. Зачем им голые просторы Эннеры, когда есть уютный Замок в Тмиоре? Мы не сможем их заставить.
– Когда запахнет жареным – побегут. Вот увидишь.
– А если – нет? А если не успеют? Мы должны уйти отсюда раньше, чем всё начнется. Но в это сложно поверить. Почти невозможно. Когда Мира оживила меня, я недолго верила в собственную смертность. Легко убедила себя, что просто была без сознания. А когда мы нашли Самара… Тогда… – Роми покачала головой. – У меня нет слов, которые убедят истинных. Я не лидер, никогда им не была. Я просто несу в себе память Кайи Эннаваро. Это она была одной из тех, кто стоял у истоков. Я же просто…
– Ты – её дочь, и это уже не «просто». А ещё у тебя есть я.
– Ты тоже не лидер.
– Уверена? – Алэй усмехнулся. Странно усмехнулся, неожиданно серьёзно. Она никогда не видела такого выражения у него в глазах. Желание ляпнуть, что он не из истинных, моментально исчезло. Лёгкий ветер может набрать силы и задавать курс. – У тебя ещё есть Ллэр, где бы он ни шатался.
– Да, но… Если истинные мне поверят, они объявят его виновным в сегодняшних бедах Тмиора. Он привёл сюда Миру, из-за него здесь оказались Тени, убившие Самара и сломавшие печати на пещере.
– Им будет нужен крайний. Как всегда. Мы все – слишком люди. И…
– И крайней станет Мира, – закончила за него Роми. – Думаешь, Ллэр знает, где она?
Алэй многозначительно хмыкнул.
– Ты прав. Если кто-то и знает… – вздохнула Роми. – Ты говорил с ним?
Алэй едва заметно качнул головой.
– Давно.
– Вы должны постараться.
Он отвернулся к окну.
– Мира сказала мне, что я его не люблю. Не прямо так, но… смысл был такой. Ты же знаешь, что это неправда?
Роми нашла его руку, сжала ладонь. Она знала. Ллэр тоже знал.
– Можно я тебя испачкаю? – неожиданно спросил Алэй.
– Что?
– Вымажу в собственной крови, – он засмеялся, ничего больше не объясняя. Не дожидаясь ответа, привлёк Роми к себе, крепко обнял. – Вот так, – прижался щекой к её волосам. – Теперь они тебя испугаются и наконец прочистят уши.
– Они?..
– Истинные. Те, к кому ты сейчас пойдёшь. Ты же пойдёшь?
– Откуда ты…
– Я всё всегда знаю, это у Ллэра от меня.
Роми тихо засмеялась. Её действительно ждали те, с кем она решилась поговорить наедине, и, если надо – за шкирку отволочь в пещеру и ткнуть носом в капсулы. Пусть вспомнят. Пусть поверят. Ведь завтра уже может быть поздно. Если Тмиор накроет огненным морем, возвращая ему прежний облик, кто знает, удастся ли добраться до воспоминаний тогда? Пещера герметична, но как поведёт себя Надпространство после всего?
Капсулы слушались только тех, кто их оставил. Каждому – своя. Это было объяснимо: память вставала на своё место, туда, где раньше была неощущаемая пустота. Кайя Эннаваро откуда-то знала – ей не пережить вторых метаморфоз, и завещала капсулу дочери. Поэтому Роми получила доступ и к её воспоминаниям тоже. Додумался ли кто-нибудь из тех, кто погиб, до такого?.. Или их память так и останется в капсулах навсегда?
Последние дни всё время болела голова. Чужая память тяжело приживалась, затуманивая то, что когда-то случилось с самой Роми уже в этой жизни. Оставляла лишь опыт, умения, знания. Свои и теперь – чужие. И всё равно недостаточно, чтобы легко найти выход. Оставалось надеяться, что кто-то другой из истинных, кто был намного ближе Самару, чем её мать, в курсе, что именно он сделал. Не может же быть, чтобы Самар контролировал весь процесс и никому не раскрыл деталей. Нужно только прийти в пещеру и найти нужную капсулу.
Роми обязана заставить хотя бы кого-то из них пойти с ней.
– Испачкай сильнее, чтобы уж наверняка страху навести, – Роми запрокинула голову, встретилась с Алэем взглядом.
Он обхватил её лицо ладонями, мягко поцеловал. Она не знала, как так получилось, но когда всё завертелось с новой силой, как-то само собой вышло – то, что давно считалось сломанным, угасшим, вновь будоражило кровь. Нет, она никогда не переставала любить Алэя, но со временем чувство переросло в какую-то невероятную глубокую близость, почти родство, растеряв страсть и пыл, и даже просто желание прикасаться. Теперь же…
Впрочем, ей было абсолютно плевать, почему и как.
Роми нехотя отстранилась.
– Вот, так ещё лучше. Красавица, – он щёлкнул её по носу.
– Пойду вселять страх.
– Ага.
– Иду.
– Иди.
– Выпусти, и сразу пойду.
Он отпустил левую руку, чтобы тут же перехватить правую.
– Так?
– Обе.
– Иди уже. – Когда она отошла на несколько шагов, снова окликнул: – Рэм!
Она обернулась, вопросительно смотрела на него.
– Хочешь, я схожу в Бэар ещё раз?
– Зачем?
– Осмотрюсь, – он засмеялся. – Найду Адана, поговорю с ним.
– О чём?
– О нежданных гостях.
– Адан хотел вернуться к прошлой жизни. В ней он адвокат, а не спаситель цивилизации атради. Мы у него в печёнках сидим. Мы никому не нужны, и уж если придётся возвращаться, то, как ты верно говорил раньше, – за Сферу. На голые скалы, и никому в Бэаре не мешать.
– Я говорил. А ещё я говорил «может не принять». Ты не знаешь наверняка и почему-то оттягиваешь момент.
Алэй был прав. Надо было сразу же сходить к Адану, спросить, рассказать. Но Роми не захотела. Боялась услышать в ответ – нет? Боялась, что первой реакцией Адана станет слинять от неприятностей, которые она олицетворяет, как уже было в пещере?
– Адан ведь просто адвокат, он ничего не решает за свой мир.
Да и я не решаю, хотела добавить. Лишний раз напомнить, что она никто в глазах остальных атради. За ней не пойдут.
– Зато он может рассказать, какая будет реакция у тех, кто решает.
– Он может не захотеть с тобой говорить.
– Моя гордость не пострадает. Тогда я просто осмотрюсь. Должен же я знать, где мы будем жить. Я даже кровь с себя смою, чтобы не пугать никого.
Роми шумно выдохнула, едва сдержала смех, такое было у него в этот момент лицо. Махнула рукой, соглашаясь.
– Я догоню тебя, как только вправлю мозги бывшей верхушке атради.
