Текст книги "Атради (СИ)"

Автор книги: Екатерина Осеннова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Не хватало слов, чтобы даже приблизительно передать охвативший восторг. Так бывало только в детстве, очень давно. А сейчас забытое чувство вернулось, или это он вернулся туда, в прошлое, или ещё дальше. В прошлое предков, напоминание о которых бежало, искрясь и наполняя силой, по его венам.

Перерождение, чтобы снова быть настоящим и свободным.

А ещё понимание – вся его прежняя жизнь была однообразна и бессмысленна. Сколько бы он ни старался что-то в ней изменить, к чему бы ни стремился, какие бы цели ни придумывал и ни достигал, суть не менялась. Каждый прожитый день не приносил ничего, кроме суеты.

Фальшивое счастье, обманчивые надежды, иллюзия существования. Он двигался по инерции вперёд. Искал, находил, терял и снова искал смысл бытия. Почти поверил, что просто жить, день за днём – это и есть главное предназначение. И даже по-своему стал счастливым, хотя иногда накатывала непонятная тоска, и казалось, будто всё вокруг – пустота, самообман.

Адан открыл глаза, шумно вдохнул. Горьковатый, необыкновенно свежий воздух, шелест моря внизу, потрясающе красивая Роми в свете Луны – всё вместе наполняло непередаваемой лёгкостью. Словно нет ничего, чего бы захотел и не смог получить. Словно всё, что было до, вся его жизнь, мечты, проблемы – уже не важны. Миг, песчинка времени, а впереди – пьянящая свобода.

Роми что-то выкрикнула. Небу и звёздам, Вселенной или никому. Самой себе. Он не разобрал, что. А может, у возгласа не было смысла. Просто эмоции зашкаливали, и хотелось кричать, и смеяться, и кружиться, и сделать ещё какую-нибудь глупость.

– Как думаешь, ваше море или что оно там – оно какое?

Адан прищурился, улыбнулся. Мгновение, и он уже стоял рядом с ней, ещё одно – руки крепко сжимали сильное тело атради. А дальше – мимолётное падение, чтобы зависнуть вместе над водой.

– Проверь, – предложил Адан, позволяя ей высвободить руку и протянуть к почти зеркальной глади. Вода не шелохнулась.

– Плавать умеешь?

– Надеюсь, – рассмеялся он. Хотел отпустить Роми и упасть в воду следом, но передумал. Вернул обоих обратно на скалу. – Раздевайся, – Адан расстегнул рубашку. – Или придётся тебя раздеть, но тогда я уже ни за что не ручаюсь.

Роми неторопливо стянула платье через голову, осталась в чёрном кружевном белье. Стала соблазнительней, желанней.

– Ты же понимаешь, что это непросто… заставить себя не хотеть тебя, – он шагнул к ней. – И глупо. И невозможно. – Его ладони скользнули вниз по её рукам, сжали пальцы и почувствовали ответное пожатие.

Роми подалась вперёд, почти прикоснулась к его губам, шепнула:

– И совершенно необязательно.

– Я не хочу, чтобы ты меня забыла, – пробормотал Адан. – Потому что я тебя уже вряд ли забуду. И это будет, как минимум, нечестно, – он крепче обнял Роми, а затем прыгнул вместе с ней в воду, продолжая сжимать в объятиях.

Снова короткий миг, сумасшедшая свобода, как тогда, выпрыгнув с потерявшего управление кабриолета. Только вместо страха – счастье. Вместо готовности умереть – нестерпимое желание жить. Вместо вонючей грязи – ласковая колыбель настоящего моря.

Какие-то секунды они продолжали опускаться вниз уже в воде. Ещё столько же понадобилось, чтобы вынырнуть и отдышаться. Адан снова привлёк Роми к себе, прошептал, целуя солёные губы:

– Я хочу тебя. Хочу запомнить.

– Поверь, я не забуду, – глядя ему в глаза, отозвалась она, вернула поцелуй. Требуя большего, обвила его шею руками.

Море Бэара готово было сыграть свою роль. Точно так же, как мгновение назад воздух, сейчас вода держала их, не давая погрузиться глубже, чем нужно. Чем того хотелось. Он слышал, как стучит её сердце. Быстро, бешено, сбивчиво. Чувствовал, как кожа Роми раскаляется под его прикосновениями, понимал, что у неё кружится голова, потому что ей вдруг, неожиданно, начинает не хватать воздуха, как и ему.

А потом…

Роми чуть отстранилась. Голубые глаза казались сейчас бездонными. Невероятными. Она смотрела на него чуть изумлённо и в то же время… Не возбуждение и не желание не давало теперь спокойно вдохнуть. В её глазах вспыхнул страх. Вспыхнул и передался ему.

Вода вокруг стремительно становилась холоднее.

Он понял. Сразу. Но всё равно слишком поздно. Сил хватило только вернуться на скалу, бережно опустить задыхавшуюся Роми на камень. Подняться на ноги он уже не смог. Мысли путались. В горло мёртвой хваткой вцепились чьи-то невидимые холодные пальцы.

Тёплый ласкающий воздух стал ледяным. Шум моря стих. Вокруг застыла тишина. Абсолютная.

А потом появились они – Тени. Мрачные, безразличные, беспощадные, неизбежные.

Адан в ужасе смотрел на них и не мог пошевелиться. Виски сдавило, воздух кончился. Он осознал, что задыхается. Умирает. Чувствовал, что рядом умирает Роми.

А Тени продолжали приближаться со всех сторон. Они окружали, надвигались и так же, как вчера, на глазах обретали плотность. Адан вдруг понял – то, что произошло на поле, было только началом. Обретённые способности, миг свободы, забытые ощущения – у всего есть цена. Тени вернулись, чтобы напомнить о ней, чтобы заставить их заплатить.

========== Глава 5 ==========

Поцелуй, долгий и неожиданный, несмотря на то, что ждала и желала его всем существом, напрочь лишил возможности соображать. Прижимаясь к телу Ллэра, Мира словно растворялась в нём. И горячая, обжигающая волна от прикосновений накрыла с головой.

Его губы тоже оказались неожиданными. И руки. Властные, сильные и необыкновенно нежные. Казалось, если он перестанет целовать, отпустит, она задохнётся, не сможет самостоятельно дышать и умрёт. Сразу. Поэтому, когда он всё-таки это сделал, Мира прижалась крепче, отчаянно цепляясь за его плечи.

– Ещё… – прошептала она, умоляя. Требуя.

Повторять не пришлось. Ллэр лишь на миг отстранился. На миг и на каких-то несколько сантиметров, чтобы заглянуть Мире в глаза, и взгляд был непривычно серьёзным. А потом он снова вдохнул за неё, и второй поцелуй был совсем не таким, как первый.

Если в глубине души трепыхались сомнения, теперь от них ничего не осталось.

Что-то где-то с грохотом упало. Что-то даже звякнуло, возможно, разбилось. Что-то зашелестело – вероятно, многочисленные бумаги освобождали письменный стол. И он сам был намного ближе, чем секунду назад. Мира почувствовала лопатками прохладную гладкую поверхность и отрешённо отметила, что Ллэр уже, оказывается, успел стащить с неё футболку.

Она потянулась к его рубашке, попыталась расстегнуть пуговицы. Слишком долго! Невозможно, мучительно долго, когда руки так сильно хотят прикоснуться к коже, почувствовать близость его тела. Мира приподнялась, яростно дёрнула в разные стороны, и мягкая ткань сдалась, обнажая грудь Ллэра.

Рубашка отправилась туда же, куда раньше футболка. Куда-то. Прочь. В другую реальность.

– Хочу тебя… – слабым стоном сорвалось с губ Миры.

Ллэр обхватил ладонями её лицо так, чтобы иметь возможность несколько секунд смотреть на неё сверху вниз. Всматриваться. Потом правая рука скользнула к её волосам, левая, лаская – вниз, по шее, к груди. И Ллэр снова поцеловал, в этот раз отрывисто. А его ладони, от которых становилось невыносимо горячо, легкими касаниями отправились в неторопливое, сводящее с ума путешествие по её телу.

Голова кружилась, пульс стучал в висках, сердце то замирало, то колотилось с новой силой. Кожа опять светилась ультрафиолетом, но задуматься о том, что происходит, у Миры не получалось. Хотелось одного – чтобы Ллэр не останавливался, и он, будто зная это, продолжал сводить её с ума.

Казалось, Мира теряет сознание. Всего лишь на миг проваливается в сладкое небытие, чтобы сразу же вернуться, чтобы снова почувствовать жаркое, обжигающее дыхание Ллэра, его горячие губы, нежные, но настойчивые ласки. И громко застонать от лишавшего рассудка удовольствия – на слова не хватало сил.

Она не заметила, как осталась без одежды. Не поняла, когда Ллэр успел раздеться сам. И вдруг, когда до желанной близости оставались какие-то секунды, когда его тело накрыло её, когда пальцы Ллэра с силой сжали её плечи, неистовое возбуждение сменилось страхом, приятная истома – нестерпимой болью, словно ещё чуть-чуть, и кровь в венах закипит, а сердце, не выдержав, навсегда остановится.

Мира замерла, встречаясь с Ллэром взглядом. Он едва заметно, одними глазами, улыбнулся. Словно понял, что не просто страх остановил её. Словно хотел что-то сказать, но вместо этого его рука поднялась к её лицу. Пальцы легли на висок Миры, на бровь. Горячая ладонь в миг стала ледяной. И вдруг дохнуло прохладой.

Нет, жар в теле никуда не делся, и желание вспыхнуло с новой силой, но страх ушёл и забрал с собой зарождающуюся боль, что вот-вот в буквальном смысле готова была взорвать вены. Странные, пугающие эмоции исчезли. Мира расслабилась, позволяя незнакомому чувству захватить и унести с собой в неизвестность. Шепнула, разрешая Ллэру продолжить:

– Ещё.

Теперь она растворялась в нём. И оказалось, что подчиняться совсем не страшно. Что всё, что было до, лишь слабая прелюдия. Что потом, когда всё закончилось, так приятно лежать вместе, обнявшись. Не говоря ни слова, но ощущая Ллэра, его силу и слабость каждой клеточкой, как будто часть него осталась в ней навсегда.

Наконец Ллэр сел. Потом, передумав, снова лёг. На бок, подперев голову рукой, свободной – убрал с лица Миры растрепавшиеся волосы. Усмехнулся.

– Ты всё-таки та ещё штучка.

Мира только сейчас поняла, что они лежат уже не на столе, а на кровати в эркере. Но не удивилась. После всего… Это уже казалось незначительной мелочью или чем-то само собой разумеющимся. Она улыбнулась, глядя в довольные глаза.

– Спасибо.

Он негромко рассмеялся, откинулся на спину.

Мира села, огляделась. Идти в душ не хотелось. И вообще отдаляться от Ллэра больше, чем на сантиметр. Но она всё-таки заставила себя встать.

– Ты случайно не помнишь, куда подевалась моя одежда? Потому что я не помню.

Он приподнялся на локтях.

– Вопрос с подвохом, да?

– Нет, – Мира оглядела его, выразительно вскинула брови и снова улыбнулась. – Я даже не буду пытаться делать вид, что мне не понравилось, или что я не умираю от желания продолжить… это с тобой… Но мне всё же стоит одеться. И тебе, кстати, тоже. Потому что твои гости обычно являются сразу сюда, без стука. А я не хочу…

Он исчез, но в этот раз Мире заметила, как это происходит. Будто смотрела двумя парами глаз. Одна видела, как Ллэр в мгновение ока пропал, другая уловила, как он постепенно таял в воздухе, чтобы появиться за спиной, шепнуть, набрасывая ей на плечи тонкий халат:

– Убедила.

Ллэр едва коснулся губами её шеи и тут же снова пропал, раньше, чем Мира успела обернуться.

– Нет уж, всё, что угодно, только не халатик, – хмыкнула она.

Одежда нашлась на полу среди бумаг и остального барахла. Впрочем, классический бардак, царивший в комнате, это ни капли не нарушало. Разве что девственно чистый стол выглядел как-то совсем уж нелепо. А ещё напоминал о том, что при одной только мысли снова будоражило кровь. И почему говорят, что после секса хочется спать? Её, наоборот, переполняла энергия, а бесконтрольное желание лишь немного ослабло.

Мира закусила губу, отвернулась. Слишком уж велико было искушение дождаться Ллэра и повторить. Она торопливо оделась, повесила халат на спинку стула. Затем попыталась вернуть упавшие предметы обратно на стол. Сначала аккуратно раскладывая и пытаясь сохранить подобие порядка, но это быстро надоело. И груда бумаг хаотично перекочевала с пола на столешницу.

За спиной послышался шорох. И Мире снова показалось, что она почувствовала присутствие Ллэра раньше, чем раздался его голос:

– Следы заметаешь?

Мира обернулась. Ллэр стоял у двери в спальню. Он тоже успел одеться – опять в чёрные джинсы и тёмно-серую футболку, как те, в которых он явился вчера.

Неужели это было только вчера?! Не верилось.

– Да, – на полном серьёзе ответила Мира. – Не хочу, чтобы кто-то узнал… догадался о том, что было…

– Для этого потребуется нечто большее, чем навести порядок.

– И что же?

– Время. Которого у нас, скорее всего, не будет, – Ллэр помолчал. – В тебе энергия солнца Тмиора и моя энергия атради. Она была и раньше, после того, как я привёл тебя в чувство у Адана. Но сейчас она другая. Или её больше. Будь ты такой же, как мы, или хотя бы обычным человеком, я бы смог что-то… – он повёл плечом. – Но ты особая. И то, что между нами… будет заметно.

– Боже, как всё сложно, – закатила глаза Мира. – Ладно, фиг с ним, – она отмахнулась. – Не важно. Что дальше?

– Дальше?

– Угу. Я не о нас. Я вообще. Ты же не просто так меня спасал. Расскажешь, зачем?

– Не веришь, что мне может не нравиться, когда так или иначе связанные со мной люди погибают?

– Почему не верю? Верю. Теперь верю, но… – она чуть склонила голову набок. Покосилась на стол, потом снова посмотрела Ллэру в глаза, улыбнулась: – Не понимаю, как мы связаны. Мы же только вчера встретились.

– Встретились вчера, – он прошёлся по комнате, аккуратно обминая груды бумаг. Остановился у эркера, уставился в окно. – Ты и я… мы… В мои планы не входило сколько-нибудь близкое знакомство с тобой. А потом тебя решили убить, ты же слышала. И… Я действительно не разбираюсь в биохимической чертовщине, но если бы Таль удалось то, что она задумала, я бы нашёл человека, способного расшифровать её учёные каракули и формулы. И попытался бы сделать то, что нужно мне.

– Тогда возвращаемся к моему вопросу. Что дальше? – Мира подошла к Ллэру. – Ведь у Таль не получилось, а я… здесь.

– Всё по-прежнему. Даже лучше. Ты – не Способная актарионка. Не атради. Если Адан прав, и ты стала доа хотя бы наполовину, тогда, возможно, Таль всё-таки дала мне то, что я почти отчаялся найти. Узнаю, как она этого добилась. Шаг за шагом. Каждый этап эксперимента. И найду, как использовать, – он обернулся, встретился с Мирой взглядом. – А ещё сделаю всё, чтобы не дать тебе умереть.

– Зачем? Когда-нибудь я умру, – Мира ласково коснулась ладонью его щеки. – Нельзя жить вечно.

Он накрыл её ладонь своей.

– Нельзя.

Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо, стараясь уловить в пристальном взгляде, в серых, как пепел, глазах что-то, что поможет понять, как ей быть. Что чувствовать, как относиться к нему, как вести себя. Уйти или остаться? Сделать вид, что между ними ничего не было? Попытаться забыть?

Разум кричал, что они чужие. Разные. Из разных миров. Несовместимые. А то, что произошло только что на столе – всего лишь банальная физиология. Не больше. И ничего в их отношениях не меняет. У Ллэра своя жизнь, планы, цели. Роми, наконец. А она, Мира, случайность. Пешка. Морская свинка. Способ получить то, что искал.

Сердце настаивало, что теперь Ллэр не может быть чужим. И забыть у неё не получится. Ни его, ни то, что случилось, ни как. И бесполезно делать вид, что ей всё равно, потому что ей нет. Именно так, большими заглавными буквами в мыслях, которые Ллэр с лёгкостью прочитает.

– Я не хочу тебе мешать. Тем более навязываться. Умираю или нет, не хочу, чтобы ты возился со мной из жалости. Я лучше сразу умру, – тихо сказала она, отступая назад.

– Что? – Ллэр нахмурился. – Мешать? Навязываться? Каким образом? Что ты… Я за годы разучился понимать людей. Что ещё за глупость пришла тебе в голову?

– Не глупость. Ты сам сказал, что даже не планировал со мной знакомиться. Но так вышло, и теперь я торчу здесь со всеми своими непонятными метаморфозами. Ты… – она осеклась, вспоминая вчерашний разговор. – Ты сказал, что мне придётся тебя попросить, если захочу умереть. Почему?

– Я имел в виду немного другое, – он ухмыльнулся. – Если ты захочешь умереть, то сможешь меня попросить, и я удавлю тебя собственноручно. Потом. Когда всё закончится. Если не будет поздно, и у тебя не отнимут такую привилегию, как смерть.

– С каких пор смерть… – Мира замолчала, только сейчас осознав, что имел в виду Адан, когда говорил о вечности. Вспомнила, как Ллэр сказал, что давно лишил себя возможности умереть. И догадалась, что он ищет. – Если атради бессмертны, то как же тогда Роми? Она чуть не погибла, если бы не ты.

– Атради бессмертны, но уязвимы. Теоретически мы можем покончить с собой. Но я не слышал ни об одном успешном случае. Да и о не успешном – только об одном. Теоретически нас могут убить, опустошив. Как Адан чуть не убил Роми, – к удивлению Миры его улыбка вдруг изменилась, словно он радовался, что Роми столкнулась с чем-то, чего не ожидала. Пусть даже это чуть её не убило. Пусть он ни за что не дал бы ей погибнуть. – Но шанс на успех ещё меньше, чем у самоубийства. Роми не знает, сколько ей лет. Она не помнит, когда была ребенком и была ли, не знает о временах, когда её не существовало. И её не тяготит, что не наступит день, когда её не станет, потому что уверена – он никогда не наступит.

– А ты? Тебя тяготит?

– Скорее, сводит с ума, – ответил он непривычно серьёзно. Даже из глаз ушло веселье. – Представь – всё можно осуществить, всё пережить, испытать. Любое чувство, любое стремление и даже полное их отсутствие. Я могу веками пить и куролесить, могу до бесконечности заниматься самообразованием, играть в игры с мирами и народами, впасть в депрессию и потратить тысячу лет на жалость к себе, десять тысяч лет! Потом я устану и от этого. Всё теряет смысл. Вечность – противоестественна. Мы не готовы к ней. Как минимум, такие, как я. Те, кто помнит своё детство, семью. Кто когда-то страдал, что жизнь коротка и рано или поздно придётся умереть, а потом получил то, на что и не смел надеяться. Время. Безграничное. Но наше сознание должно измениться прежде, чем мы примем такой то ли дар, то ли проклятие. Мы слишком люди.

– Значит, атради можно стать? Обрести бессмертие? Как?

Ллэр ответил не сразу. Сначала отвернулся. Потом отошёл, нарочно зацепив на ходу ногой стопку бумаг. Мира только теперь обратила внимание, что хоть он и оделся, но остался босиком.

– Атради можно стать. Не каждому, конечно. Ты вот не смогла бы, если бы не Таль. Это как… Ну представь, что ты – цветок. Будущий цветок, точнее. Сейчас тебя нет и в помине, или ты сидишь где-то глубоко, под землей, в луковице. Придёт время, и что-то внутри подтолкнет, разбудит, рано или поздно ты появишься. Сначала стебель, потом – больше, и в какой-то момент стоит выбор – распускаться или зачахнуть. Так и этот дар. Сидит в тебе и ждёт своего часа. Потом начинает расти, потом его можно раскрыть или лишиться навсегда. И на всё это уходит много времени. Достаточно, чтобы передумать, – Ллэр хмыкнул. – Как, однако, я зарассуждал. – Он поднял с пола что-то прямоугольное и на вид пластиковое, сдул с предмета несуществующую пыль, протёр тыльной стороной ладони. Положил на один край стола, расчистил противоположный, уселся. – Хотел бы я, чтобы с тобой об этом говорил не я. Алэй бы рассказал лучше. Я ведь был вторым, и я не умею так, как он. Да и она пришла ко мне задолго до того, как я попал в Плешь. В обход всех правил, – Ллэр сцепил пальцы в замок, уставился на свои руки. – Не совсем понимаю, что ты хочешь услышать. Рецепт? Весь путь? Почему не отказался, когда явилась? А кто откажется, когда предлагают такое? У неё было, чем меня купить. Никто не давил на меня, не заставлял принять решение тут же. Но я принял. Сразу. И потом не сомневался. Долго ещё не сомневался. Это было… интересно. Захватывающе. Сбылась мечта идиота.

– Она – это Роми?

– Роми… Ромиль Эннаваро. Рэм, – он усмехнулся. – Упрямая рыжая дрянь с благими намерениями. Она хотела вытащить Алэя из депрессии и знала, кто может это сделать. Она торопилась. Я бы и сам, наверное, раскрылся в скором времени. По крайней мере, по её словам мой потенциал зашкаливал настолько, что удивительно, почему я так долго уворачивался от дыр в плешь. Как вообще дожил до двадцати девяти лет и ни разу ни в чём себя не проявил. Разве что в разгильдяйстве и пофигизме. Возможно, мир атради не хотел принимать ещё одного Майоти, – он с кривой улыбкой осёкся. – Впрочем, ты спрашивала – как. Она пришла. Рассказала. Показала. Я поверил. В чудесный многомерный мир, в свою уникальность, в возможности, в ответы, которых мне никогда не найти на Нэште, даже если мой народ выйдет в космос. Что вещи не всегда то, чем мы их видим. Много во что. Мне кажется, сначала она хотела устроить из этого всего шоу. Знаешь, такое, с торжественной частью в стиле скажи «да» и твоя жизнь изменится. Но не устроила. А потом были самые долгие три года моей жизни. Роми мне соврала, не во всём, конечно, но во многом. Она соврала и Алэю. Не сказала ему вообще ничего. Может, при всех её разговорах о моей силе, она боялась, что это не сработает. Что Плешь меня не пропустит. Что мой великий потенциал не больше, чем потенциал местечкового колдуна. Огромен для Нэшты, ничтожен для Тмиора. Атради считают, что подтолкнуть – невозможно. Что Плешь либо пустит, либо нет, вне зависимости от желаний смотрителей. Как бы там ни было, – он поднял взгляд на Миру, – через год она всё так же оставалась для меня недоступной. И тогда Роми нацепила на меня наручник тайко, чтобы я мог находиться здесь как можно дольше. Следующие два года солнце Тмиора выжигало мою кровь. Меняло меня. Понемногу. Это больно. Очень больно. Но это был мой выбор. Каждый день – маленькая смерть. Я не мог представить, как это будет, но не отступил.

– И после этого ты, как сумасшедший, бросаешься её спасать?! Носишься с ней, как… как… – Мира запнулась. Не стала озвучивать крутившееся на языке сравнение, боясь обидеть.

Удивительным образом за прошедшие сутки Ллэр стал очень важным в её новой жизни, пусть даже она оборвётся завтра. И вряд ли причина крылась в сексе. Близость разве что свела на нет желание дерзить и нарываться, но оно возникло гораздо раньше – сразу, как она увидела Ллэра. Совсем не такое, как к другим Способным. И теперь, несмотря на превосходство в способностях, силу, знания, опыт, несмотря на то, что он – почти неуязвимый, бессмертный атради, а она – всего лишь результат генных извращений, обречённый на смерть, именно Ллэр из них двоих вызывал жалость и сострадание. Её хотя бы просто использовали, ничего не предлагая и не обещая. И если бы не вмешательство Ллэра, она бы никогда об этом не узнала. Разлетелась бы в клочья в оранжевом небе Миера, и конец истории. А Ллэр вынужден бесконечно расплачиваться за сделанный выбор. Собственный, добровольный выбор.

Захотелось подойти, обнять, сказать, что понимает его, сочувствует и готова помочь. Мира сделала шаг, но остановилась, отвернулась, уставилась в окно. Ллэру не нужна её жалость. И нежность вряд ли нужна, и сочувствие ни к чему. И вообще он, как всегда, уверен, что она ничего не знает и не понимает. Причём на этот раз, скорее всего, прав.

– Обещай мне, что если когда-нибудь… Если ты ещё будешь, – попросила она, не оборачиваясь, – поблизости, и я попрошу тебя сделать меня бессмертной. Обещай, что откажешься. Даже если я буду умирать и умолять. Поклянись, что никому не позволишь превратить меня в неуязвимую.

Он не успел ответить, или Мира не расслышала, потому что неожиданно пошатнулась, потеряв равновесие. Уцепилась за раму, почувствовала, что задыхается. По-настоящему. И следом то же необъяснимое притяжение, как накануне в ванной, вынудило переместиться в пространстве. Из солнечной комнаты куда-то в полумрак, где на фиолетовом небе светила огромная сиреневая луна, а под ногами вместо привычного пола – холодный шершавый камень.

Другой, незнакомый мир. Не Тмиор и не Актарион. Ночь, похожая на день.

Дышать стало сложнее. Почти невозможно.

Мира беспомощно открыла рот, но не смогла вздохнуть, как будто здесь совсем не было воздуха. И в ту же секунду увидела перед собой чёрные тени, напоминавшие человеческий силуэт, только гораздо выше и тоньше. Невесомые, бестелесные и вместе с тем плотные. Они угрожающе надвигались, закрывая обзор. Мешали понять, где она очутилась. Почему-то не покидала уверенность, что именно они не позволяют пошевелиться, сдвинуться с места, не дают дышать или закричать.

Расстояние между ними и Мирой стремительно сокращалось. Ледяной воздух застрял в груди, глаза слезились от удушья. И вдруг, когда она ослабела настолько, что не могла больше держаться на ногах, неожиданно запульсировала в венах кровь. Тело вздрогнуло, напряглось. Кожа засветилась. Откуда-то появились силы выпрямиться, жадно вдохнуть необходимый воздух.

И даже оглянуться.

Оглянуться, чтобы снова испугаться и замереть от увиденного.

Буквально в паре метров от Миры прямо на камне неподвижно лежала Роми. Глаза были закрыты, руки безвольно раскиданы в стороны, кожа бледная, почти белая, на которой кружевным лоскутком чернело нижнее белье. Даже яркие рыжие волосы потускнели. Рядом с ней сидел смертельно бледный Адан. Ссутулившись, обмякнув. Лицо будто свела судорога, рот открыт, в глазах ужас, мольба, боль.

Ллэр тоже был там, совсем рядом, метнулся к Роми, но не смог переместиться. Неестественно завис в воздухе, рухнул на колени. Вскинул руку и почти сразу схватился за горло, задыхаясь.

А тени продолжали надвигаться, плотным кольцом обступая их со всех сторон.

Мира повернула голову. Чёрный, безликий силуэт находился уже в каких-то считанных сантиметрах от неё. От него словно веяло холодной, безразличной ко всему живому пустотой. И показалось, что внутри эта пустота бесконечна. Как дыра без дна. Ничто, которое забирает с собой всё живое, всю энергию, все силы.

Мира зажмурилась. Мысленно приготовилась умереть. Даже успела представить, каково это – перешагнуть роковую черту. Не существовать, не чувствовать.

Время остановилось. Ледяной холод прошел сквозь и отпустил.

Мира открыла глаза и будто со стороны, отрешённо и безразлично осознала, что тени пропали. Впереди было только фиолетовое небо и огромный светящийся диск. И если протянуть руку, к нему можно прикоснуться, словно он находится совсем-совсем рядом. Манит, ласкает нежным призрачным, сиреневым сиянием – точно таким же, как сейчас её кожа.

Мира расставила руки в стороны, с шумом втянула горьковатый воздух. Выдохнула. Задержалась взглядом на луне ещё на секунду, обернулась.

Тени никуда не исчезли. Они прошли сквозь неё и не тронули. А может, не смогли. Или не стали, сосредоточившись на остальных: Ллэре и Адане. Тех, кто им, наверное, был нужен. Тех, без кого Мира больше не представляла своей жизни. Тех, ради кого готова умереть. Или убить, не раздумывая.

И тогда она почувствовала ярость. Нарастающую, неуправляемую, превращающуюся в жгучую ненависть. Что-то изменилось. Тени остановились. Плотное кольцо больше не двигалось. Чёрные уродливые силуэты замерли в воздухе. А потом один за другими начали исчезать, растворяясь в ней. С каждым новым становилось проще вобрать в себя следующий, как будто тени сами давали ей необходимую силу расправиться с остальными. Обречённо, не шелохнувшись, ожидали своей очереди, пока не осталось ни одной.

Мира выдохнула, уверенно шагнула вперёд.

Адан пошевелился. Громко закашлялся, медленно сел. Кожа заискрилась, глаза сверкнули зелёными огоньками. Ллэр, всё ещё на коленях, жадно хватал ртом воздух, будто не мог надышаться.

Мира перевела взгляд на Роми. Она была жива, но уже на грани. Оставшейся жизненной энергии не хватило бы даже, чтобы перенести её в Тмиор под солнце. Да и переносить некому: Мира не умела, а Ллэр с Аданом не пришли в себя. Роми обречена – никто из них не успеет помочь.

Мира вздохнула. На миг обрадовалась, что самонадеянная атради больше не будет путаться под ногами. А затем ощутила, как раздваивается сознание, словно внутри неё существовала уже не одна Мира, а сразу две. И вторая – незнакомая, видящая и чувствующая по-другому, – оказалась сильнее.

Подчиняясь непонятному порыву, ведомая каким-то древним, давным-давно позабытым инстинктом, Мира метнулась к Роми. Присела на корточки, коснулась пальцами холодного лба. Вытянула правую руку к луне, сосредоточилась – на раскрытой ладони заплясало фиолетовое пламя. Уже знакомый пульсирующий поток ринулся по венам. И маленький сгусток энергии загорелся ярче.

Тепло от правой ладони прошло сквозь неё, достигло кончиков пальцев на левой руке и передалось Роми. Мира закрыла глаза, задерживая дыхание. Не двигалась, не думала до тех пор, пока не поняла – больше не требуется. Тогда она опустила правую руку, и язычки пламени потухли.

Мира посмотрела на Роми. Смертельная бледность исчезла, кожа потемнела, и волосы снова стали огнёно-рыжими. Веки дрогнули. И ещё раз. Медленно открылись и снова захлопнулись. Роми резко выгнулась дугой, сипло хватая ртом воздух, кашляя и снова вдыхая.

Через несколько секунд рядом, на корточках, появился Ллэр. Приложил ладонь к щеке Роми. Убрал. Восхищённо посмотрел на Миру.

– Сильно! Я так не умею. Научишь?

Кажется, ему досталось меньше всех, и выглядел он хоть и ненормально бледным в сиреневом свете луны, но раз оставались силы шутить, то жить точно будет.

– Ты как?

– Куда ж я денусь. И Роми твоими стараниями тоже.

Мира ухмыльнулась. Ну прямо наглядная иллюстрация, почему не стоит доверять сердцу, а всегда слушать разум. Если она хотела доказательств, что ничего ровным счётом не изменилось, то вот – пожалуйста. Получила. Всё осталось по-прежнему. Всё, кроме неё самой. И вторая Мира, притихшая в её собственной голове, но вполне ощутимая – яркое тому подтверждение.

– За это ты мне особенно благодарен, да? – почувствовав укол ревности, ухмыльнулась она.

– За это тебе благодарен я, – хрипло произнёс Адан. – За себя тоже. Не понимаю только, как тебе удалось. Нет, хорошо, что удалось, конечно. Иначе… Что это вообще такое было?! Как вчера на поле, только там их вроде двое… – он не договорил, снова закашлялся.

Мира обернулась к нему.

– Мне бы тоже хотелось знать, какую хрень ты заставил меня проглотить, вытащив сюда с Тмиора. Я, конечно, понимаю, что вроде вашей подопытной крысы, но знаешь ли… Предупреждать надо.

– Я не тащил. Ты сама.

– Сама? Хочешь сказать, я теперь и перемещаться, как вы, могу? – Мира поднялась и выразительно посмотрела на Адана. – Тогда почему обратно не могу? Или для «обратно» надо нажимать на другую кнопку?

– Я не знаю. Правда, – развёл руками Адан.

– Где мы?

– В Бэаре, – вместо него ответил Ллэр, не поднимаясь, а наоборот поудобнее устраиваясь на скале рядом с Роми. Та уже не кашляла и не выгибалась, а глубоко и медленно дышала. – Вернее, не в самом мегаполисе, а снаружи. Это Эннера, мир доа.

– И что вы тут делали?

– Дышали свежим воздухом, – Адан бросил на неё многозначительный взгляд, – пока он не закончился.

Мира заметила две бутылки. Усмехнулась. Рыжая стерва всё-таки добилась своего.