Текст книги "Атради (СИ)"
Автор книги: Екатерина Осеннова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
– Не вздумай заявить, что тебе бы сейчас свалить и подумать обо всём этом где-то в одиночестве, – заявила Роми. – Мне не нравится растущее количество доа на квадратный метр и чем это сопровождается, – она бросила взгляд на Миру. – Прости, я не о тебе. Просто последние дни всё…
Мира повела плечом, прикусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь гадость в ответ. Вряд ли Роми собиралась её обидеть. А если и собиралась, то сейчас всё равно неподходящее время для ссор.
– Мы упускаем очень многое, – Роми обернулась к Ллэру. – Это не эксперимент. Таль ненавидит атради. Так, как мог бы ненавидеть потомок Содружества. Но в то же время она – доа.
– Что ты знаешь о Таль? – спросил его Алэй.
– Ничего особенного. Родилась и выросла на Актарионе в Миере, училась там же и ещё кое-где, родители местные. Основали Институт крови, давно умерли, теперь там всем заправляет Таль. Мозгов хватит на всех нас. Адан сейчас с ней?
Алэй кивнул.
Мира уставилась на море, наблюдая, как волны одна за одной вылизывают мокрый песок.
– Мне надо пойти к нему и всё узнать, – тихо проговорила она, обращаясь к Ллэру.
– Одна – нет. Теперь тем более, – он сильнее сжал её ладонь.
В другой ситуации такой жест Мира расценила бы, как трогательную заботу или проявление любви. Сейчас же ощутила себя маленьким ребёнком, которого держит за руку строгий родитель, лишая возможности совершить глупость. Кажется, подозрения Ллэра только крепли. Она же, наоборот, сильнее верила, что Адан ни при чём. Однако возвращаться к бесполезному спору не хотелось, в присутствии Алэя и Роми – тем более.
Мира поняла, что начинает злиться. Ллэр что, не доверяет ей? Не верит, что она в состоянии справиться сама? Зря, она прекрасно сможет всё узнать. По крайней мере, понять, врёт ли Адан или нет, уж точно. А присутствие атради только помешает.
Захотелось высвободиться, самовольно выйти на Адана, найти Таль, заставить рассказать всё, что те знают. Она сдержалась. Обещала ведь, что не пойдёт к Адану одна, что сначала попробуют вместе разобраться, что же случилось с Тмиором
Мира шумно выдохнула. Недовольно проворчала, по-прежнему глядя на море:
– Ну и что ты предлагаешь? Будем стоять здесь и искать виноватых?
– Никто здесь стоять не будет, – отозвался Ллэр.
– А что, собственно, вы собрались узнавать у него? – спросила Роми.
– Скорее уточнять. Некоторые подозрительные моменты, совпадения. Осведомлённость Самара, поведение Адана, превращения Таль, – он помолчал, словно обдумывал, с чего начать. – Я всё это время считал, Самар ничего не знал, но ошибался. Похоже, самый древний атради умело водил меня за нос. Когда я нашёл его, он выращивал цветочки в глиняных горшках, картошку – за домом, занимался самосозерцанием и был склонен к словесному поносу философского характера. Как такому не поверить? Сейчас понимаю, что он либо никогда не стирал собственную память, либо восстановил её.
– Битые шары в Пещере Вэра, – пробормотал Алэй.
– А… – выдохнула Роми. – Полностью загруженные капсулы памяти уничтожаются. Почему я раньше не думала об этом? Это ведь очевидно. Он своё жилище построил над входом в пещеру, и при всём желании его всегда было невероятно сложно найти. Вероятно, она как-то экранировала.
– Не думала, потому что не казалось важным, – сказал Ллэр. – Я готов перед каждым словом добавлять «может быть» и «возможно». Нам ничего неизвестно о том, что конкретно запустило процесс уничтожения. Может, со смертью Самара начался процесс отката только потому, что все изменения держались на его жизненной энергии. Ведь мы не знаем наверняка, что конкретно он сделал, когда превратил Фахтэ в Тмиор, а вас – в атради. Но когда его пришли убивать, он не удивился. Не защищался, не сопротивлялся даже на словах. И он узнал…
Мира почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась, встретилась глазами с Алэем.
– Ты попробовала на нём тот же способ? – спросил он.
Его вопрос не был обвинением, в голосе не было упрёка или злости, и всё равно задело. Напугало, заставило заново пережить те ужасные мгновения, когда на её глазах и по её вине умирал Самар. Захотелось оправдаться, найти всему объяснение, доказать, что не виновата. Только как? Не говорить же: это не я. Не она, а кто тогда? Кому бы не принадлежал тот голос, именно она позволила подчинить себя.
Алэй ждал ответа. Казалось, они все ждали. Даже Ллэр. Впрочем, почему это её удивляет? Он же сказал, что готов перед каждым словом ставить «возможно». Он ни в чём не уверен, абсолютно всё подвергает сомнению. И её слова тоже. Все попытки убедить в невиновности Адана наверняка воспринимает, как укрывательство. Или ещё что похуже.
Захлестнула обида, чувство вины сменилось злостью.
– Может, доа и атради никогда и не были врагами, – Мира выдернула свою ладонь из пальцев Ллэра. – Но мы на верном пути ими стать.
– Чего? – удивился он.
– Ничего! – огрызнулась она. – Адан – мировое зло, Таль ненавидит атради, я убила Самара. Замечательно. Вот и нашли виноватых.
Ллэр рассмеялся.
– Имею полное право забрать часть лавров мирового зла себе. Это же я полез со своей навязчивой идеей к Самару, начал следить за Таль и её экспериментами, привёл тебя в Тмиор, а потом и Адана. Продолжать? – он поймал её руку, Мира снова попыталась выдернуть, тогда он взял вторую. Всё так же улыбаясь, посмотрел ей в глаза. Сказал, кивнув в сторону Алэя: – Он умеет задать вопрос. Это у меня от него. Мы все виноваты. Сейчас, раньше, ещё будем. Но в данный момент мы перечисляем факты. Понятно?
Мира послушно кивнула, успокоилась, как будто прикосновения Ллэра обладали магической силой.
– Адан – мировое зло? – нарушила молчание Роми.
– Я не знаю, – ответила Мира. – Надеюсь… Нет, верю, что нет, но… Кто-то управлял мной, заставил перенести Тени на поляну, убить Самара. Самое странное, что он знал, кто я. А я готова поклясться чем угодно, что видела его впервые в жизни! Но он не просто узнал меня. Он понимал, что я собираюсь сделать, и даже не попытался остановить. Словно ждал этого, понимаете? – Мира говорила, уже не думая, как будет выглядеть вся история в глазах Роми и Алэя, поверят ли они ей, сочтут виноватой или сумасшедшей. – Кто-то вынудил меня сделать всё это. Кто-то подчинил моё сознание, перенёс меня с места на место. Насколько я знаю, атради так не умеют. Только мы, доа. Но зачем Адану уничтожать Тмиор?! Это абсурд. Я скорее поверю, что сошла с ума и у меня раздвоение личности, чем в то, что Адан способен сознательно причинить мне вред, – она замолчала и почувствовала, как Ллэр обнял её за плечи, прижал к себе крепче.
– Адану как раз и незачем. Он чистый доа. Ему если кого и ненавидеть, так Содружество, не нас, – задумчиво произнёс Алэй. – Я успел пообщаться с ним совсем недолго, но достаточно, чтобы понять – у него нет подобных замашек. Адан из тех, для кого всё, что им непосредственно не мешает, не имеет значения, – он усмехнулся. – Злой властелин – не его амплуа.
– Но при этом кое-что в его поведении на тот момент было просто зеркальным отображением одновременных действий Миры, – отозвался Ллэр. – Я видел одну часть и прочувствовал на своей шкуре другую. Не думаю, что это тоже некое свойство доа, как таковых. Вроде способности притягивать к себе.
– Мы, кстати, можем ставить автоответчик, – буркнула Мира.
– В смысле? – Ллэр посмотрел на неё.
– «Никого нет дома, дёргайте позже», – ответила она. – В смысле, это можно контролировать. Удовольствия, когда таскают с место на место, мне лично хватило. А поскольку в последние месяцы тебя рядом не было, чтобы спасать, пришлось самой о себе позаботиться.
– Она права, – Роми принялась массировать виски. – Как же мне надоела каша в голове. То не помню ни фига, то всплывает. Вот Адан меня вытащил сюда, а я даже не врубилась. А должна ж была!
– У тебя на Адана непредсказуемые реакции, начиная с Плеши, – ухмыльнулась Мира. – Или тебя вырубает или не врубаешься.
– Может, ты всё-таки его дальняя родственница? – хмыкнул Алэй.
– Что? – Роми нахмурилась, посмотрела на него.
– Адан предположил. В теории, так сказать, можешь ли ты быть его сто раз прабабкой, – он улыбался, но ощущение, что отец Ллэра не шутит – возникло. – Может, ещё одно свойство доа.
– Нет, – уверенно ответила она. – Это не на него реакция. Это реакция на то, что у меня в голове больше информации, чем мой мозг в состоянии обработать. Понятия не имею, как не путаюсь в том, что когда было и почему! Я должна знать про доа всё. Что могут, что нет. Как могут. Я ведь была достаточно взрослой, чтобы запомнить. А в итоге…
– В итоге мы уходим от темы, – вмешался Ллэр.
– Мне вообще кажется, что на самом деле доа гораздо больше, чем мы думаем, – пожала плечами Мира.
– Только этого нам не хватало, – вздохнула Роми.
– Тебя выдёргивал кто-то ещё? – спросил Алэй.
– Да. Ллэр всё видел. В моей памяти. Тот, кто перенёс меня к Самару, тот, кому принадлежал голос, не Таль и не Адан, – она повернулась к Ллэру. – Ты сам сказал, что он был с тобой и копировал меня, задыхался. И… Если он как-то замешан, если это как-то связано с тем, что делали со мной, то его используют точно так же, как меня. Наше незнание, силу, возможности. Существует ещё кто-то, обладающий такими же способностями, как у нас. Ещё один доа. Или несколько. Может, сотни. Или же… это вообще не имеет отношения к доа, – Мира замолчала. Теперь уже она взяла Ллэра за руки. – Эль, что будет с ними?
– С доа?
– С теми, кто остался в Тмиоре.
– Ничего хорошего, – помрачнел он.
– Сейчас там всё возвращается на круги своя, – тихо сказала Роми. – Те, кто остался, не могут выбраться. Солнце наверняка перестанет давать необходимую энергию, барьер окреп. Планету зальют огненные реки, и нет такой неуязвимости, которая выстояла бы перед лавой. Другие Вселенные им недоступны, внутренние Пути ведут в пустоту, потому что остальные четыре планеты тоже мертвы. Дальше, как тебе подскажет воображение.
– А с вами? И с другими, кто остался вне Тмиора?
– У нас есть солнце Эннеры.
– Нет, – Ллэр и Алэй заговорили одновременно. Переглянулись и оба так похоже усмехнулись. Совсем невесело. Алэй продолжил: – Нет, Рэм. Очень может быть, что у нас нет солнца. Или в скором времени не станет. С нами тоже что-то происходит. Мы ещё не чувствуем это, мы ещё – атради, но поскольку не можем проникнуть в Тмиор – значит, изменения затронули и нас.
Внутри похолодело. Даже заговорить получилось не с первого раза. Мира вцепилась в ладони Ллэра, встретилась с ним взглядом:
– Сколько?
– Без понятия. Ведь такого никогда не было, – он ухмыльнулся. – Ну что ты сразу переживаешь, это лишь возможность. Не исключено, что ничего страшного не произойдёт, и мы просто автоматом станем теми, кем были раньше – людьми. Ну покорежит немного в процессе. А может, и того не будет.
– Не ври мне, Эль. Ты не поэтому сотрудничал с Таль, не поэтому появился в Сейфане. Не поэтому просил быть рядом, если… Ты знал, ты всё знал, – Мира обречённо замолчала.
Не осталось сил на слова. Понимание, что виновата, что сама обрекла его на мучительную гибель, сжимало сердце в ледяной комок от ужаса. Она со злостью прикусила губу. Кому она врёт? Плевать ей сейчас на всех атради вместе взятых. Плевать, что бы ни сулило им будущее на умирающей планете. Плевать, потому что жизнь Ллэра в опасности, потому что именно он будет страдать и не выживет. По её вине.
– Ты не можешь умереть, не можешь, слышишь?! – она почти взвизгнула. – Не можешь! Кто угодно, но не ты!
Он высвободил руку, положил ладонь ей на щеку.
– Не могу. И не собираюсь. Никто из нас не собирается. Мы найдём выход. В крайнем случае первое время будешь подкачивать нас местной энергией, если мы сами не сможем, а?
– Тебя – буду, – всхлипнула Мира.
Ллэр улыбнулся, уже мягче, так словно хотел что-то сказать, но не стал.
– Над чем вы работали с Таль? – спросил Алэй. – Точно.
– Я – только над обратным превращением. Она знала, как сделать из человека – доа. Это потрясающе, но она воссоздала в лабораторных условиях то, что когда-то сделало солнце Эннеры с её жителями. Первый скачок эволюции. Как я теперь подозреваю, это же в своё время использовали в основе своих экспериментов доа, когда искали пути продлить свою жизнь.
– В Актарионе, как в мире Содружества, могли сохраниться записи, которые дали толчок её исследованиям.
Ллэр кивнул.
– Я никогда не спрашивал об этом. Не в таком ключе. Не сомневаюсь, что у Таль хватило бы мозгов додуматься до всего самой, без старых подсказок. Но до того, как Роми нашла капсулы, вся информация о Содружестве больше походила на легенды. Даже когда что-то удавалось вытянуть из Самара. Но теперь, зная точно…
– Теперь давайте мы пойдём к Таль и спросим у неё, – встряла Роми.
– Просто гениальная идея! Так она вам… тебе и рассказала! – Мира нервно вытерла слезы, отступила назад. Уставилась на Роми, выпалила на одном дыхании: – Ты хоть соображаешь, что предлагаешь? Думаешь, она явилась к Адану, чтобы с вами общаться? От счастья так обрадуется, что всё выложит? Или собираешься заставить? Не выйдет! Таль теперь доа, в ней полно энергии. Особенно здесь, в Эннере. А с ней Адан, который, насколько я знаю, тёплых чувств к вам тоже не питает. И что? Потратите последние силы на противостояние?
– Я бы не сказал, что Адан питает к нам хоть какие-то чувства, – заметил Алэй.
– К тебе – нет, но не к… – Мира осеклась. Собиралась высказать, что они ничего не понимают, не разбираются. Не знают Адана, Таль – тем более. Не представляют, на что та способна. Но остановилась на полуслове. Эти атради ничем не отличаются от тех, кто остался в Тмиоре. Такие же самоуверенные, упрямые идиоты, переубедить которых она не сумеет. Да и на споры у них тоже нет ни времени, ни энергии. – Ты собираешься составить компанию парочке самоубийц? – Мира хмуро посмотрела на Ллэра.
– Ты же сама хотела поговорить с Аданом. И я – тоже. А других зацепок у нас пока нет. Даже если мы захотим, то не успеем за оставшееся время найти решение проблемы самостоятельно. Есть другие предложения?
– Есть, – Мира упрямо мотнула головой. – Мы с тобой пойдём к Адану и Таль. Я – потому что чувствую Адана, как себя, и могу им управлять. Ты – потому что нравишься Таль и сумел найти с ней общий язык. Они, – Мира кивнула на Роми с Алэем, – только всё испортят.
Ллэр вопросительно посмотрел на Алэя. Роми же громко фыркнула.
– Да ну прямо-таки! Управлять…
– В этом есть рациональное зерно, Рэм, – заговорил Алэй. – В том, что возможно им удастся эффективнее поговорить без нашего присутствия.
Роми шумно набрала в лёгкие воздух. Потом так же шумно выдохнула. Махнула рукой.
– Делайте, что хотите, – она развернулась и побрела к воде.
Мира молча смотрела ей вслед. Смотрела и не понимала, почему им вдвоём так тесно в любой Вселенной. Даже теперь, когда, вроде бы, нечего делить. Когда она уже давно знает, насколько глупа и беспочвенна была её ревность. Когда перемены оказались настолько непредсказуемы, что всё перевернулось с ног на голову, и это она, Роми, была к ним не готова.
Мира смотрела и не понимала, искала ответ и не находила. Не видела никаких мало-мальски веских причин, почему с первой секунды между ними возникло это взаимное неприятие. Но оно возникло и никуда не исчезло. И теперь внутри прекрасно ощущалось нарастающее раздражение, которое невозможно больше сдерживать.
– Делайте, что хотите… – скривилась Мира, передразнивая. Какого чёрта? Что о себе возомнила эта ходячая батарейка?! – Среди нас только ты всегда делаешь, что хочешь! – она мигом оказалась рядом с Роми, с силой развернула к себе. – Тебе приходило в голову, что если бы ты не кувыркалась на скалах с Аданом, пока Алэй по твоей вине сидел в четырёх стенах, прикованный к инвалидному креслу, у нас сейчас было бы куда больше шансов договориться с Таль?!
Роми смотрела на неё секунды три. Потом в голубых глазах вспыхнули злые огоньки, и она отвесила ей пощечину. С такой силой, что Мира покачнулась, отступила назад, очутившись по колено в морской воде. С трудом удержала равновесие – в икры врезалась сильная волна.
– Никогда не смей лезть в то, что связывает меня и Алэя.
– Иначе что?
Щека горела, но Мира заставила себя улыбнуться. Выпрямилась, расправила плечи, в упор посмотрела на Роми. Машинально отметила, что на море, гладком и спокойном минуту назад, начинался шторм – ещё одна волна, гораздо выше и сильнее ударила в поясницу. Теперь уже не только джинсы, но и футболка намокли.
Раздражение никуда не исчезло. Наоборот, превратилось в ярость. Такую знакомую, которая всегда пробуждала что-то, чего разум объяснить не мог. Тайное ли знание, память ли предков, генные ли ухищрения Таль. И всё же эта ярость была другой. Новой. Контролируемой.
И тогда появились они. Тени.
Прозрачные, но всё равно заметные, они бесшумно приближались, окружая полукругом Роми за её спиной. Она их не видела, но по тому, как побледнела, как слетела с лица злая маска и в страхе раскрылись глаза, становилось понятно – чувствовала.
– Гончие… – выдохнул Ллэр. В мгновение оказался рядом с Мирой. Алэй – напротив Роми, почти вплотную. На них обоих, казалось, Тени не оказывали никакого влияния. – Мира, ты?..
Ллэр не обвинял, он был напуган.
– Не я, – Мира ощущала Тени, ощущала то, что ими управляет, будто была их частью. И в тоже самое время они пришли не по её вине. То, что их вызвало сюда, была не её ярость.
– Уверена?! – крикнул Алэй.
– Это не она, – вместо Миры ответил Ллэр, нашёл её руку.
Алэй напряжённо мотнул головой, но спорить не стал.
Тени не двигались, словно ждали. Может быть – приказа. Только одного их присутствия было достаточно, чтобы Роми начала задыхаться.
– Мы должны уходить, – сказал Алэй.
– Я не могу пошевелиться, – слова давались Роми с трудом. После каждого ей приходилось шумно втягивать воздух.
Тени не спешили, но Мира знала, энергия в Роми таяла, неумолимо, капля за каплей утекала, обрекая на скорую смерть. Как уже было с Самаром.
– Я отдам свою… – Алэй раскрыл ладонь.
– Нет. Они выборочно. Я не позволю… – Сил покачать головой у Роми хватило.
Мира оглянулась на море – оно бушевало. Волны, одна за другой, ударяли им с Ллэром в спину, увлекали за собой, пытаясь сбить с ног. Цвет воды тоже изменился – теперь казалось, что она почти красная. Только самый верхний слой, впитывая лунный свет, по-прежнему искрился фиолетовым, одновременно окрашивая пенистые гребни волн в лиловый оттенок.
Несколько секунд она завороженно любовалась поднимавшейся бурей и неожиданно поняла – причиной шторма был её собственный гнев. Море необъяснимым образом реагировало на её эмоции. В точности как тогда – ещё в Тмиоре, когда Роми корчилась от боли в тёплой вязкой воде. По её вине.
Мира обернулась к Роми. Алэй держал её за руку, но больше сделать он ничего не мог. Она же могла её спасти. Могла справиться со злостью, направить в нужное русло ярость, подчинить море, заставить Тени отступить. Вторая внутри знала, что делать. Но Мира медлила, сопротивлялась, упрямо не хотела помогать. И, наверное, пассивно осталась бы стоять, наблюдая, как чёрные твари расправляются с Роми, если бы не встретилась взглядом с Алэем и не увидела в его глазах отчаяние и боль. И что-то внутри дрогнуло. Пусть она никогда не сумеет понять, за что, но видела – отец Ллэра любит эту заносчивую, самоуверенную стерву и, не задумываясь, поменялся бы с ней местами, позволил убить себя, лишь бы она жила.
И это решило всё.
Высвободить руку, собрать необходимую энергию, отшвырнуть троих атради далеко на песок, почти к самой Сфере – заняло не больше секунды. Ещё полторы ушли на то, чтобы взлететь в воздух, зависнуть над морем, заставить воду загореться – теперь по всей бурлящей поверхности около берега полыхали фиолетовые языки пламени. Вздрагивали, увеличивались, тянулись к её ногам, поднимаясь всё выше, закручивались, превращаясь в огненную воронку.
Раньше, чем Тени успели переместиться, они оказались в её эпицентре. Вздрогнули, растерзанные на куски, взметнулись к небу брызгом зелёных искр.
Чувствуя, что слабеет, Мира из последних сил выставила перед собой раскрытую ладонь, перехватила луч лунного света, сконцентрировала, пропуская через себя и превращая в живительную энергию, направила на Роми. А потом, теряя сознание, рухнула в горящее, бушующее море.
***
Таль дожидалась его на крыше Гиганта – самого высокого здания в Бэаре. Без одежды с раскинутыми в стороны руками она застыла на узком металлическом поручне спиной к Адану. Пристально смотрела вниз, будто изучала спящий мегаполис. Бледная кожа отсвечивала уже знакомым сиреневым светом и казалась неестественно прозрачной. Мелькнула мысль, что, если приглядеться получше, он обязательно увидит бегущую стремительным потоком по венам фиолетовую кровь.
Адан сделал шаг и неуверенно остановился, чувствуя себя законченным идиотом.
Таль теперь доа. Эта новость затмила всё остальное: Тмиор, Роми, её воспитанного дружка, Содружество, кто и почему накрыл Бэар крышкой, что было до…
Адан смотрел и не понимал – почему не догадался, что это станет её следующим шагом? Почему, предполагая возможные варианты собственного будущего, от банального «мы все умрём» до самого невероятного, ни разу не думал именно об этом: Ли однажды превратит себя в доа. Ведь знал, кому и как обязана способностями Мира, помнил, какой настойчивой могла быть Таль в своих желаниях, но…
А сейчас это казалось настолько предсказумым и логичным, что ещё больше сбивало с толку.
– Наконец-то, – не оборачиваясь, произнесла Таль. Прежде чем он что-то успел сказать, добавила: – Только, пожалуйста, не спрашивай ничего. Я сама расскажу. Постепенно.
– Всё? – цинично осведомился Адан.
– Всё, что тебе нужно знать.
– Может, для начала просто слезешь? – предложил он и тут же пожалел. Таль повернулась, демонстрируя холёное красивое тело, грациозно опустилась. – И оденешься.
– Хорошо, – вопреки ожиданиям она послушно натянула платье, выпрямилась, хитро прищурилась. – Так лучше?
– Нет, – он улыбнулся. Спрятанная под тонкую материю точёная фигурка ещё больше притягивала взгляд и заставляла думать о том, о чём в данный момент явно не стоило. Таль это понимала.
– Тогда откровенность за откровенность, – она тоже улыбнулась. – Готов выслушать моё чистосердечное признание?
– Неужели тебе есть в чём признаваться?
– Представляешь?
– И какая часть рассказа окажется правдой на этот раз?
– Всё от начала до конца. Не веришь?
Адан мотнул головой.
– Тогда я покажу.
– Не боишься, что увижу что-нибудь…
– Даже не надейся, – Таль уже стояла вполотную. Коснулась губ едва ощутимым поцелуем, шепнула: – Ты знал, что доа могут делать вот так?
– Ли, я… – Её пальцы легли на его виски, сжали, вынуждая проглотить фразу. Глаза блеснули, зрачки расширились, превратились в две светящиеся точки.
Что-то случилось. Его тело стало вдруг необыкновенно лёгким, стремительно взлетело вверх, так же резко опустилось, при этом босые ступни ни на секунду не оторвались от прохладного камня.
А потом всё исчезло.
…Пахло ванилью. Вокруг – кромешная темнота. Чёрное пугающее пространство со всех сторон. Никаких очертаний, силуэтов, теней.
И тишина. Абсолютная.
Таль зажмурилась и снова открыла глаза – ничего не изменилось. Тогда она попробовала пошевелиться – получилось без особого труда. Казалось, что лежит на чём-то мягком, но одновременно упругом. Как будто её вдавили в массу, мгновенно принимавшую форму тела при каждом движении. Материал на ощупь – гладкий, прохладный.
Таль осторожно приподнялась, пошарила руками, но так и не смогла понять, где именно находится. Совсем не похоже на больницу. Свет зачем-то выключили. И совсем не болит живот. А сказали, будет. Сильно.
Таль села, осознавая, что на ней нет одежды. Испуганно поджала ноги к груди, затаила дыхание. Несколько секунд продолжала сидеть, не двигаясь и почти не дыша. Если кто-то и был здесь вместе с ней, он ничем не выдал своего присутствия. Всё та же жуткая тишина вокруг, нарушаемая биением сердца.
Через несколько секунд она осмелела. Неспеша перевернулась, встала на четвереньки и осторожно поползла вбок, пока не нащупала край того, что представлялось чем-то вроде большой кровати. Аккуратно свесила ноги.
Невысоко – кончики пальцев мгновенно утонули в мягких ворсинках шелковистого ковра. И сразу же загорелся свет – сначала тусклый, желтовато-мутный, одной сплошной линией по всему периметру вдоль плинтуса. Только без светодиодов, будто шёл изнутри стены. Как только глаза привыкли, добавилась ещё одну световая полуска под потолком, точно так же повторяя квадратную форму комнаты.
Таль встала и обернулась. Назвать это кроватью не поворачивался язык. Скорее, огромный овальный белый матрас, брошенный прямо на пол посередине комнаты. Другой мебели не было. Просторная комната, казалось, способна вместить как минимум три большие гостиные. Не было ни окон, ни дверей, только сплошные бежевые гладкие стены. На той, что справа, виднелся дисплей размером с ладонь. Ничего общего с домом, тем более с больницей.
Таль с удивлением огляделась. Нахмурилась, неожиданно понимая, что не имеет ни малейшего представления, ни где находится, ни сколько сейчас времени, ни как отсюда выбираться. Порталов не ощущалось, попытка перенестись завершилась ничем, как будто лишили всех способностей разом. Последнее, довольно расплывчатое воспоминание – она лежит на холодном операционном столе, яркий свет ламп режет глаза, вынуждая зажмуриться, чей-то приглушенный голос сообщает, что пора начинать.
Неужели всё-таки больница?
Таль подошла к экрану. Стоило протянуть руку, как тёмный прямоугольник ожил, на чёрном фоне появились голубые сенсорные кнопки с обозначением функций. Под ними – панель цифр от нуля до девяти. Большинство команд совершенно непонятные, но одну нельзя было спутать ни с чем – именно таким значком изображали видеофон. Наверное, где-то встроен динамик, или устройство работает по-другому…
Она прижала палец к виртуальной кнопке. Экран моргнул, высвечивая новую панель: доступ в адресную книгу, список часто используемых абонентов и цифровое табло. Таль набрала домашний номер. Сейчас ей ответит знакомый папин голос, как всегда немного недовольный. И обеспокоенный, потому что она ушла, не сказав куда, и до сих пор не вернулась.
Ничего не произошло. Прибор, подумав несколько секунд, вернул предыдущий экран с функциями. Таль повторила восьмизначную комбинацию цифр, но и на этот раз экран моргнул, возвращаясь в исходное положение.
Может быть, надо добавлять код района? Точно. Она опять набрала номер. Теперь прибор думал дольше, но закончилось тем же.
Не может быть! Она просто что-то не так делает. Или дурацкое устройство не работает.
Проверка адресной книги и списка абонентов ничего не дала – и там, и там было пусто.
Сзади послышался шорох, показавшийся в абсолютной тишине неожиданно громким. Таль вздрогнула, обернулась, стыдливо прикрываясь руками. Но напрасно – она по-прежнему была одна в комнате. Только там, где ещё минуту назад находилась сплошная стена, теперь виднелся широкий проём.
После секундных размышлений Таль на цыпочках приблизилась к нему, с опаской шагнула вперёд. Стоило переступить порог, как потолок засветился мягким голубоватым светом.
Вторая комната выглядела гораздо больше, чем первая. С правой стороны находились бирюзовый диван и два мягких кресла такого же цвета с высокими спинками. Между ними стоял низкий, круглый стеклянный столик, на стене напротив висел огромный плоский экран. С другой стороны располагался полукруглый стол и несколько стульев вокруг него. Окон по-прежнему не было.
Таль двинулась вдоль стены, надеясь, что трюк с дверью повторится. Однако то ли здесь её не оказалось, то ли устройство не срабатывало, потому что ничего никуда не сместилось. Обойдя комнату дважды, она вернулась обратно – туда, что мысленно назвала спальней. Прошлась по периметру и прямо напротив первой двери обнаружила ещё одну. За ней была ванная. Размером со спальню, в светло-зелёных тонах и таким же освещением.
Сама ванна, идеально круглая, ярко-зелёного травяного цвета, располагалась в самом конце на довольно высоком подиуме, впритык к стене. Чтобы в неё залезть, пришлось бы сначала подняться наверх по трем ступенькам, отделанным таким же зелёным ковровым покрытием, как весь пол. Без крана – вода бесшумно лилась через маленькие отверстия сверху на стенках и почти на половину наполнила ванну.
Около двери находилась раковина, тоже круглая, с краном – причудливой, изогнутой формы трубкой белого цвета. Над ней – круглое зеркало, сбоку – маленький пульт. У противоположной стены – душевая кабинка из мутного зеленоватого стекла. Никаких шкафчиков, столиков с флакончиками, шампунями и мылом.
Таль покрутила головой, внимательно изучая кафель и гладкие стены. Догадка оказалась правильной – рядом с подиумом, между душевой кабинкой и ванной обнаружилась встроенная ниша, где нашлись и шампуни, и несколько видов пенки, и куча других ёмкостей и тюбиков с кремами, духами, а также разнообразные туалетные принадлежности на все случаи жизни. В соседнем отделении на полках лежали скрученные разноцветные махровые полотенца и халаты.
Таль нагнулась, потрогала воду – не холодная, но и не кипяток, с еле уловимым фруктовым ароматом. Выпрямилась, огляделась. После минутных размышлений убедила себя, что несмотря на все странности находится в больнице. И полезла в ванну. С наслаждением вытянула ноги и покрутила головой, поудобнее устраиваясь. Потом зажмурилась. Теплая вода убаюкивала. Не хватало только свечей и ароматических масел. Может, они где-то есть, но вылезать не хотелось. Думать – тоже, но думалось. О том, как жаль, что нельзя взять и отключить разум. Хотя бы на время. Лежать вот так вечность, нежась и лениво играя с воздушной шапкой из пенки.
И вдруг почувствовала, что она не одна.
Таль открыла глаза и увидела в проёме светловолосого паренька в серых брюках и белой футболке. Ничуть не смущаясь, он смотрел на неё в упор. Щурился, приветливо улыбался.
– Вижу, ты освоилась…
– Вот такой была моя Плешь, – Таль убрала с висков Адана пальцы, отстранилась. – Ты ведь узнал его?
– Кого? – не понял он.
– Самара.
– Самара? – изумился Адан, всё ещё силясь прийти в себя после необычного «путешествия». Сознание не спешило отпускать пережитые ощущения, и какая-то часть по-прежнему принадлежала напуганной девчонке в ванной.
– Ну вот! – Таль звонко рассмеялась. – Атради хвалятся тем, что не меняются и не стареют, но прошло-то всего пара десятилетий, а ты его не узнаёшь.
– Я никогда не видел Самара. – Адан вспомнил, как вбежал в домик атради следом за Ллэром, нахмурился. – Значит, ты с ним знакома?
