Текст книги "Еще более дикий Запад (СИ)"

Автор книги: Екатерина Лесина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17. Где появляются разные мысли о прошлом и настоящем

Милисента захрипела, выгнулась и, прежде чем Чарльз успел испугаться по-настоящему, открыла глаза. Вот тогда-то он по-настоящему и испугался. Исчезли зрачки, а радужка стала ярко-оранжевой, будто там, внутри девушки, бушевало пламя.

Подземница отшатнулась.

И поспешно заслонилась руками. Из горла её донесся сдавленный хрип, а Милисента сделала вдох. И глаза закрыла. А когда снова открыла, то произнесла сипло:

– Что за хрень творится?

– Не знаю, – честно ответил Чарльз, прижимая жену к себе. – Но творится.

– Я… – она закашлялась и он вновь же удерживал её, стараясь унять беспокойство. – Я опять там была… встретила… другого. Братья. Эксперимент.

Она пыталась говорить, но кашель мешал. И Чарльз подал флягу с водой.

– Спасибо. Драконом быть… так себе. Хвост сидеть мешает.

Бред?

Нет. Лоб был холодным, пусть и покрытым испариной. А пламя в глазах улеглось, только сами эти глаза цвет сменили. На рыжий. Рыжие глаза – это совершенно ненормально.

Но красиво.

– С-спасибо, – Милли допила воду. – Я… уже в норме. Наверное. Проклятье. Я уже не знаю, что такое норма.

– Ничего, – сказал Чарльз. – Это…

– Огонь. Красиво, – подземница стояла, крепко зажмурившись. – Праотец… Праотец был бы доволен.

– Очень сомневаюсь, – проворчала Милли. – Он еще тот засранец. Все они там… засранцы. Хорошо, что вымерли.

С этим Чарльз согласился.

– Праотец завещал хранить, – подземница сняла с шеи тонкий шнурок. – И отдать тому, кого примет сила.

На шнурке висел крохотный фиал, вытесанный из камня, оплетенный серебряной нитью. И силу, заключенную внутри, Чарльз ощущал весьма остро.

И силу очень недобрую.

– Не уверен, что…

Милли протянула руку, и фиал упал в нее.

– Что он еще завещал? – поинтересовалась она сварливо. Но, как ни странно, подземница нисколько не обиделась. Узкие губы её растянулись в подобии улыбки.

– Он сказал, что когда кровь соберется воедино, драконы вернутся в мир.

Почему-то предсказание совершенно не обрадовало.

Милисенту в том числе.

А Молли так и вовсе нахмурилась. Брови её сдвинулись, а на хорошеньком личике появилось то задумчивое выражение, которое заставило Чарльза насторожиться.

– А теперь нам пора уходить, – подземница приложила обе руки к груди и поклонилась: – Спасибо.

– За что?

– Я видела пламя. Я расскажу о нем своим детям. И возможно, память их угаснет не так быстро. Но теперь мы свободны.

– Рада.

– Погодите, – встрепенулся Эдди. – А выход?

– Тот, кто заботился о нас, знает. Иные пути не для вас. Там… иначе, – подумав, добавила подземница. – Те, кто был рожден под солнцем, не сумеют пройти. И мои дети могут впасть в искушение. Нехорошо.

И ушла.

Сама.

– Я… – Странник поглядел ей вслед. – Еще вернусь. Но надо объявить нашим, чтобы уходили. Черт!

И, добавив пару слов покрепче, ушел.

Снова стало тихо.

И место изменилось. Чарльз чувствовал это, хотя, проклятье, понять не мог, что именно стало другим. Пол? Потолок? Стены? Барельефы на них, которые почти стерлись от времени и сырости. Здесь не рос тот зеленоватый мох, но все одно изображения покрывала пленка.

– Это… он, – Милисента встала, потянув за собой Чарльза. – Эрханен. Два брата. Старший – Кархедон. Младший – Эрханен. Он решил вывести новые расы, которые бы стали владеть миром. То есть они были уже другими. А он сделал совсем другими. Разными. Так сказал. А сиу считают, что сами по себе.

Дракон проступал сквозь камень. Узкая голова, украшенная гребнем, длинная шея, змеиное тело, опиравшееся на кривоватые крокодильи лапы. Хвост.

Крылья.

И никакого душевного трепета.

– Думаю, что племена существовали, но не в том виде, в котором сейчас. А он их изменил. Старые драконы вымирали. Свихнулись, – она провела пальцами по каменной спине, стирая пыль. И показалось, что древний змей вот-вот очнется.

Она все еще сжимала флакон в руке.

– Вы уверены, что это не бред? – вежливо поинтересовалась Молли.

– Иди на хрен, – Милисента даже не обернулась. – Они уничтожили друг друга. Тот, кто привел их в города, тот, кто разрушил эти города и запер в них драконов. И тот, кто владел последним. Он сумел как-то поймать брата. И… здесь они умирали.

Она обернулась так резко, что Чарльз едва успел подхватить.

– Извини. Голова кружится, а тело будто чужое.

– Тебе надо отдохнуть.

– Надо. Видишь, даже спорить сил не осталось, – Милисента выдавила кривоватую улыбку.

– Тогда не спорь. Приляг. И… нам еды принесли.

– Еда – это хорошо. Но теперь я знаю, они здесь умирали, – Милисента потянула его за руку к центру зала. – Тут… прямо на полу. Добровольно. Отдавали силу и кровь. Они думали, что сами. А дело вот в этом.

Она показала фиал, который сжимала в руке.

– Капля крови древнего дракона, первого, кто появился в этом мире. Или даже создал этот мир. Все миры!

– Это… большая ценность, – тихо произнесла Молли.

Эдди нахмурился, явно понимая, что подобные ценности государство стремиться хранить само.

– Не твоя, – огрызнулась Милли.

– Но и ваша ли.

– Мне отдали, – она надела веревку на шею. – Эта хрень опасна. Ты даже не представляешь, насколько… она…

Милли запнулась.

И замолчала.

Действительно, о некоторых вещах не стоит говорить вслух. А по спине поползла тонкая струйка пота. Капля крови первого существа в мире? Того, чье существование эволюционисты наверняка отвергнут, ибо напрочь выбивается оно из модной теории о происхождении видов.

Но эта капля сводила с ума драконов.

Подчиняла их.

Что она сотворит с людьми?

А ведь наверняка найдутся те, кто пожелает проверить. Кто скажет, что это исключительно науки ради. И для общественного блага. Ведь обществу же лучше, когда в нем царят мир и любовь.

– Он сказал, что другие были несовершенны, что они не могли обходиться сами, – Милисента стояла, вперившись взглядом в пол, будто видела что-то, недоступное Чарльзу. – Он оставил им… те артефакты… сиу и другие… без них вымрут.

Она перекатилась с носка на пятку.

И с пятки на носок.

– Но я… он сказал, что подобные мне, что мы вполне самостоятельны. Нам не нужна древняя кровь, чтобы принимать силу. Передавать. Хранить. И… – Милисента обняла себя. – Как же они задолбали со своими тайнами древними!

Сказано это было совершенно искренне.

– Ты говорил, что еда есть? – Милисента повернулась. – Жрать хочу, просто страх.

– Графини так не говорят, – не удержалась Молли. – Тебе стоит обратить внимание на свои манеры.

– Это пока, – Милисента добралась до угла и плюхнулась на матрасы. – И вообще… мы под землей, хрен знает где и возможно не выберемся. Какие, к бездне, манеры?

Возражать не осмелились.

* * *

На что похожи грибы?

На грибы и похожи. Никогда их не любила. А тут… что-то розовое, по вкусу вроде и мясо, только сладковатое, и главное такое вот, которое жевать не надо, само во рту расползается. Ну и грибы. С мясом.

И сами по себе.

И еще в лепешках. Лепешки из грибов – еще та, я вам скажу, экзотика. Помнится, читала, что в дальних краях иные люди едят кузнечиков. Мы с Эдди тоже как-то пробовали, но особого вкуса не обнаружили и решили, что это они с голодухи.

Вот и грибные лепешки туда же.

Я жевала. Молча. И думала, что вообще стоило бы научиться молчать, особенно при таких вот, как эта Молли, что села в стороночке, кусок лепешки в кулачок зажавши. Сидит и жует этак, медленно, с видом мечтательным. Да только видом я не обманываюсь. Вона, на меня она поглядывает.

Нехорошо так.

Будто решая, что со мною делать.

И мнится, мне её решение не понравится. От категорически. Поэтому я ела, стараясь не задумываться над тем, что именно ем. И тоже думала.

Нет, древняя кровь – это, конечно, хорошо. Но что с ней делать-то?

Возрождать праотца?

Обойдется.

Миру это точно не надо, а мне и подавно.

А… тому ублюдку, который начал игру? Змеенышу? Он ведь зачем-то начал собирать древние артефакты? И если допустить, что я не одна такая, уникальная, что и он тоже? Он ведь откуда?

Старый Змей был родом с Островов.

А на островах Эрханен побывал. Ну, я так думаю. Если переться напрямки через океан, то точно острова не пропустишь. Стало быть, там он жил.

И потомков своих оставил.

Драконья же кровь, как они говорили, не размывается. Вот с того-то Сассексы и уникальные. Жаль, только рассказать об этом не выйдет. Чувствую, Змей бы порадовался.

Ладно.

Допустим, Змей тоже уникальный. Изначально. Но его кровь спала, а после обряда проснулась? Или что они там придумали? Не знаю. И Чарльз не знает. Тоже сидит, жует, прислушивается к чему-то. А рука на поясе, на револьверах. Совсем освоился. Даже радостно от того.

Вот так вдвоем и сидим, плечо к плечу. И тепло.

Спокойно.

Думается опять же легко.

Итак, этот Змееныш родился себе, жил, рос, ввязывался в неприятности, потом сбег от папули в город Мастеров, но и тут ему на жопе ровно не сиделось.

С сиу знакомство свел и…

И она отвела его в Мертвый город. В старый мертвый город, где что-то произошло. Что? Понятия не имею. Главное, что этот ублюдок взял да пробудил истинно драконий талант. Теперь я уверена, что дело не в спертом древнем артефакте, а именно в самой способности внушать любовь.

И…

И я не знаю, обратимо ли оно!

Это спрашивать надо у тех, кто давно умер, а значит, соваться туда, в мертвый мир. Но я понятия не имею, как это сделать. Да и… не хочется.

Страшно.

Вдруг да однажды я не смогу вернуться? Вдруг да останусь там, где то ли живые, то ли мертвые города с такими же драконами? Где вечные споры и небо, которое почти как настоящее, но все же другое?

Думай, Милли. У тебя на плечах голова или горшок с кашей? Думай… итак, если это драконий талант, то он должен был бы одинаково действовать и на мужчин, и на женщин. Я же видела город. Им не было разницы, кого именно очаровывать.

А тут…

Тут была. Иначе он бы не устраивал долгих интриг. Что мешало бы сойтись с Чарльзом, чтобы тот радостно взял да отписал все имущество новому другу? Или вовсе устроил бы его законный брак с сестрицей, а потом пустил бы себе пулю в лоб. От переизбытка радости.

Или еще чего.

Стало быть, дар на мужчин или не действует, или действует, но не так выражено? Что-то да есть, иначе не втерся бы Змееныш в доверие к местным. Дар дефективный?

Или… сам Змееныш лишь часть игры?

И кто-то просто умело использует его способности?

Хреново. И не понятно.

И… я покосилась на Молли.

Встречалась ли она со Змеенышем? Как понять.

– Прогуляемся? – тихо поинтересовалась я у Чарльза.

– Куда? – встрепенулась Молли.

– Тебе какая разница?

– Есть. Вы не должны уходить.

– Кому не должны? – поинтересовалась я. – Эдди, пригляди за этой вот, ладно?

Братец кивнул и подвинулся ближе, а после вовсе приобнял Молли. Не скажу, чтобы мне это понравилось: брат у меня один, и нечего тут на него облизываться. С другой стороны, теперь я могу быть уверена, что Молли никуда-то не денется.

От Эдди так просто не отделаться.

Ушли мы недалеко.

Вот аккурат за порог пещеры, в полутемный коридор, по стенам которого скользили светящиеся змеи. И чудилось в том беспокойство. Хотя могут ли мхи вовсе беспокоится?

Кто ж их знает.

– Тут… такое дело. Не хочу, чтобы она слышала.

– Не стоит ей доверять, – согласился Чарльз. Он держался рядом, и говорила я тихо. Ну, чтобы держался еще более рядом. А то не кричать же через всю пещеру. – Интересы короны – дело такое. Ими многое оправдать можно.

Будто я не понимаю.

Понимаю.

Но что с того-то?

Я кивнула. И постаралась коротко изложить то, до чего додумалась. Слушал меня Чарльз внимательно, не перебивая. И по лицу его было совершенно не понять, что именно он думает. Да и самого лица в кромешной темноте не разглядеть почти.

Поэтому я протянула руку.

Прикоснулась. Осторожно так. Теплый. И щека колючая, потому что щетина растет. Мне приятно касаться этой щеки. И щетины тоже. А дыхание теплое.

Горячее даже.

Губы обветрились. Бывает и такое. А вот целовать мне пальцы совершенно незачем. Я от этого смущаюсь. И краснею. И забываю, о чем сказать собиралась, но наверняка о чем-то важном. Или нет? О важном я уже сказала, а теперь вот стоим вдвоем.

Молчим.

И дышим громко.

Как подростки, право слово. Я же не подросток, что под лестницей прячется от мамкиного строгого взгляда. Я взрослая и самостоятельная женщина.

И сама могу решить, кого и когда целовать. Особенно, если мужа.

Проклятье, если бы я знала, что целовать мужа настолько приятно, давно бы замуж вышла. И… и вообще…

– А что вы тут делаете? – раздался приторно-сладкий голосок.

Нет, когда-нибудь я ей космы-то повыдергиваю.

– Тебе какое дело? – огрызнулась я и зачем-то обняла Чарльза. Ну… чтобы не думала тут… не стреляла глазками. А то ишь, повадились тут на чужих мужей смотреть.

– Да так… интересно стало.

Договорить она не успела, поскольку где-то вдалеке хлопнул выстрел, а следом раздался протяжный скрежещущий звук, явно намекающий, что отдых наш закончен.

Глава 18. В которой начинается маленькая война

Вдоль реки медленно полз чудовищного вида голем. Более всего он напоминал Чарльзу огромную металлическую гусеницу. Двигалась она неспешно, то и дело замирая, дожидаясь людей, что шли следом.

– Боевой голем третьего уровня, – сквозь зубы процедил Эдди. – Хреново.

– Откуда он здесь?

– Сделали, – Эдди поглядел на Чарльза снисходительно. – Они не зря себя мастерами называют, поверь.

– Именно. Ряд наработок был очень… любопытен, – Молли разглядывала голема с интересом.

А вот Странник, который, собственно, и принес радостную новость о незваных гостях, выругался.

– Попробовать можно, – сказал Громобой и нежно погладил свое чудовище.

– Не поможет, – Молли покачала головой. – Смотрите, на нем усиленная броня и, судя по рисунку шипов, с возможностью генерации энергетического щита. О него ваш заряд разобьется.

– А если два?

– Зависит от элементов питания, но голем крупный, а стало быть, и щиты на нем будут хорошие, – она сползла за камень, поскольку кто-то из тех, кто подступал к городу, снова решил выстрелить.

Стреляли наугад, скорее давая понять, что сила на их стороне.

– Ну… ничего, это тут не выйдет, – Громобой явно не собирался отступать. – Чай, вниз она не пролезет.

– Смотря насколько вниз, – Странник тоже присел. – По крупным коридорам вполне пройдет. А там…

– Пара дымных шашек…

Они переглянулись.

– Наши? – тихо спросил Громобой.

– Еще когда сказал собираться. Уйдут по реке. Спустятся ниже, на озеро, а там уже… про подземников и говорить нечего. Их не достанут.

– А мы тут тогда чего делаем? – озвучил он животрепещущий вопрос.

– Так… смотрим, – Странник снова высунулся. – Нет, ты поглянь, и проходчиков тянут!

За первым големом показались еще два, низких, приземистых, тоже похожих на червей, но уже коротких. Обрубленные их тела устроили на тележки, которые с немалым усилием толкали вперед.

Кто-то подошел к вопросу изучения подземного города со всей ответственностью.

– Надо же… – Странник покачал головой.

И где-то там, на берегу, хлопнула еще пара выстрелов.

– Уходим, – сказал Странник, опускаясь на четвереньки. – Пока они не спешат. И не будут спешить… правда, Гром?

– А то. Сейчас… погоди… вот уже…

Грохот заглушил его слова, а земля затряслась.

– Что за, – Эдди высунулся и хмыкнул. – И много тут сюрпризов?

– Хватит, чтобы проявлять осторожность.

Чарльз тоже выглянул.

Перед големом разверзлась яма, в которую угодила передняя часть его. Броню твари припорошило каменной пылью, а часть чувствительных щупов явно были повреждены. Правда, этого было недостаточно, чтобы вовсе вывести голема из строя, но дальнейшее продвижение явно замедлится.

Пускай.

– Мы выведем вас к озеру, а там уже решим, куда дальше, – тихо произнес Странник. – Уходим.

Спорить Чарльз не стал.

К городу отступали быстро, скрываясь меж камнями, которые теперь не спешили загораться, будто понимая, что вспышки света привлекут внимание.

Сзади то и дело раздавались выстрелы, но теперь Чарльз не обращал на них внимания.

Знакомые коридоры распахнулись черными зевами. И Странник прибавил шагу. Больше никто не разговаривал. Шли быстро. Молча. Лишь эхо шагов гуляло по каменному лабиринту.

Поворот.

Спуск.

Коридор. И поворот. Спуск.

Новый коридор.

Рука Милисенты норовит выскользнуть. Чарльз пытается удержать её, но пальцы влажные, горячие. И она запыхалась. Она устала.

– Погодите, – это уже говорит Молли. – Я… мне… немного бы отдышаться.

Но её голос теряется в темноте. Саму её тоже не видно, только Милисента спотыкается, и Чарльз успевает её подхватить, удержать.

– Надо передохнуть, – говорит он уже сам и громко, не боясь, что услышан. Кому здесь слышать? – Пару минут всего.

– Хорошо, – голос Странника звучит сипло. И сам он, освещенный слабым мерцанием фонаря, кажется другим. – Недолго только. Не стоит обманываться, если они добрались туда, то и сюда спустятся.

– Тут и заплутать недолго.

Странник покачал головой.

– Если возьмут ищеек, то не заплутают. След горячий, поэтому надо к озеру. Уже недолго осталось, – он сказал это, явно извиняясь, хотя его-то вины точно не было.

– Я боком пойду, – Громобой перекинул чудовищную свою винтовку в другую руку. – Глядишь, поморочим. Если и вправду ищейка.

– Опасно.

– Жить вообще опасно для здоровья, – Громобой хлопнул по спине. – Давай, у озера встретимся.

И отступил в сторону, чтобы раствориться во тьме. Та даже не шелохнулась, проглотила коренастую фигуру, приняла, сделала частью себя.

А Чарльз покрепче обнял жену.

Мало ли, вдруг да у тьмы и на нее имеются планы? У него самого на неё имелись планы. И Чарльз не отдаст её. Никому. Мысль успокоила. И он стоял, вслушиваясь в хриплое дыхание Милисенты.

Рядом держался Эдди, молчаливый и незаметный, но Чарльз уже научился чувствовать и его. А вот Молли стояла чуть в стороне, и дышала куда как ровнее, чем в начале.

Не нравилась она Чарльзу.

Категорически.

– Идем, – сказал Странник. – Я впереди. Не отставайте. Уже недолго. Выйдем к озеру и тогда…

Договорить он не успел.

Вдруг стало так… ярко.

Звонко.

Оглушающе. Так, как может быть, когда в очень тесном помещении взрывается глушилка. Чарльз хотел устоять, собирался. Он ведь маг и защиту имеет. Но эта глушилка просто-напросто смяла все щиты, и полоснула по глазам воплощенным солнечным светом, ударила звоном.

И в голове что-то будто лопнуло от боли.

И сама голова, наверное, лопнула.

Он сдавил её руками, чтобы та не рассыпалась. Рядом, но бесконечно далеко, раздался стон. И Чарльз хотел было посмотреть, кто стонет, но для этого нужно было повернуться.

Вдохнуть.

А это было больно.

Так больно…

* * *

…я не успела понять, что происходит.

Мы шли.

И бежали. И я запыхалась. Я бегать-то могу и вообще выносливая, а тут то ли вообще от усталости, то ли от духоты, царившей снизу, но запыхалась. И обрадовалась, когда мы остановились передохнуть. Я даже преисполнилась благодарностью к Молли, которая попросила пощады. Мне-то гордость не позволяла.

А ей вот позволила.

Потом же… не помню, что произошло потом, но мир исчез. И я провалилась в густую кисельную тьму. В ней-то и оставалась долго, наверное, даже целую вечность.

– Несите осторожно, – резкий раздраженный голос Молли заставил меня очнуться. Или, может, я очнулась раньше? Главное, что сразу захотелось её убить.

За голос.

Точнее и за голос тоже.

– Это очень ценный образец, – она была рядом.

А меня несли.

Точно.

Кто-то большой, почти как Эдди, перекинул меня через плечо, и лежать на этом плече было не слишком удобно. Хотелось блевать и сделать какую-нибудь гадость. Но я сдержалась.

Точно взрослею.

Я приоткрыла глаз и сразу закрыла, потому как свет показался отвратительно ярким. Он пробивался сквозь сомкнутые веки и раздражал. Плевать. Потерплю. И дальше полежу. Пока не пойму, что, мать его, случилось.

Где Чарльз?

И Эдди?

И Странник тоже. Он странный, но в принципе неплохой мужик. А Молли, судя по всему, та еще тварь. Ну конечно, кто же еще… мысли в голове были ленивыми, как мухи в полдень. И зудели также раздражающе.

Приходилось думать.

…что произошло?

Не знаю. Не помню. А при попытке вспомнить, голова просто-таки разваливается. Но определенно, ничего хорошего не случилось.

Где я?

Не там, где следовало быть.

Как оказалась? Хрен его знает, но не случайно. Меня не связали. Пока. Но вот револьверов не чувствую, и руки голые, стало быть, перчатки забрали на всякий случай. А на левом запястье какой-то браслетик висит, холодненький по ощущениям.

Наверняка непростой.

Думай, Милли.

Думалось с трудом. А мы, наконец, дошли. Сперва выбрались к подземной реке, у которой застыла громадина голема. Его я увидела, когда меня, несмотря на всю мою заявленную ценность, просто-напросто кинули на землю.

И Молли, присев на корточки, сказала:

– Привет.

– На хрен пошла, – сипло отозвалась я. Притворяться спящей не было смысла, да и никогда-то особо не умела я притворяться.

– Воспитания тебе определенно не хватает.

– Где…

– Уж извини, сил у меня не так и много, так что хватило лишь на тебя. Ты, к слову, тяжелая. Похудеть не думала? – Молли спокойно присела рядом. Не боится? Или думает, что я сейчас слабая да беспомощная?

Хотя да, тело словно деревянное, и в голове каша полная.

– Ты…

– Да оставила их там. Очнутся как-нибудь, – она улыбнулась широко и радостно. – Мы против ненужных жертв.

– Вы – это кто?

– Те, кто призван изменить мир.

Ага.

Еще одни придурки.

Вот что им всем так неймется-то? Живет себе мир спокойно, никого не трогает, а его каждый так и норовит изменить как-нибудь. И главное все ради высшей цели и всеобщего блага. Причем, насрать, что о благе этом тоже никто-то не просил.

Мать их.

Благодетели.

– Ты пока растеряна, но мы всенепременно поговорим в другой обстановке, более располагающей. Мне кажется, что ты меня поймешь.

А то.

Только сперва космы выдеру, макну башкой в нужник и отпинаю. Ну уже потом всенепременно пойму. Я вообще очень даже понятливая.

– К слову, – Молли улыбнулась еще шире. – На твоем месте я бы не стала обращаться к магии. Будет больно.

– Учту.

Она продолжала сидеть и пялится.

Что, дуру нашла? Думала, я ей не поверю и полезу проверять? Конечно, полезу, но не здесь и не сейчас, когда все от меня только этого и ждут. Нет уж, я найду, когда браслетик – а именно на него Молли уповает – проверить.

И там уж посмотрим, способна ли эта побрякушка с драконом управиться.

Хотя, конечно, дракон из меня…

Не важно.

– Тебе ведь Странник нужен был, верно? С самого начала.

– Не совсем.

– Та женщина?

– Подземный народ, который обретается здесь со времен незапамятных, – нараспев протянула Молли и глаза прикрыла бесстыжие. – Мой дядюшка полагал, что они и есть первые истинные обитатели этой земли. А еще, что хранят они память о мире, который существовал задолго до появления здесь людей.

– Не ошибся. Почти.

– Он был одержим этой идеей, – призналась Молли. – И столько сил потратил, чтобы выйти на Странника, чтобы связаться с ним, чтобы заслужить его доверие… а потом взял да и умер.

– Не без твоей помощи?

Она пожала плечами. Мол, не она такая, жизнь такая. Погановатая. Тут-то, конечно, я могла и поспорить. У меня тоже жизнь не ахти, но я родных не убиваю.

– Он мог бы и сотрудничать.

– И когда ты на другую сторону переметнулась? – поинтересовалась я, раз уж все одно сидим. И главное, сидим-то, опираясь, на ногу голема, который теперь выглядит не просто большим – здоровущим. Нога эта, что колонна, а над нею поблескивает металлом тяжеленная туша. Пахнет железом и маслом, и алхимией. И не отпускает поганое чувство, что если голем этот ногой шевельнет, то раздавит меня на раз.

Но Молли спокойна.

И я буду.

Постараюсь.

В конце концов, выдирать этой твари волосья надо в обстановке подходящей, располагающей, чтоб ни одна скотина процессу не помешала. А то тут людишек вокруг хватает, суетятся вроде бы, но и за нами приглядывают. Особенно тот, здоровый, что меня притащил.

– Да я как-то и не думаю, что переметнулась, – Молли вытянула ноги. – Присяги я не давала. Это они там почему-то решили, что могут мною распоряжаться.

– А не могут?

– Только потому что взяли и вырастили меня? А мне надо преисполниться благодарности и разгребать то дерьмо, в которое меня макали? Дядюшка мой… да какой он дядюшка, вытащили сиротку из приюта, сочинили слезливую сказочку о потерянных родителях и родственнике, который помочь решил. Ага… одинокий мужчина подозрителен. А вот если он один воспитывает ребенка рано умершего брата или там сестры, то все вокруг к нему сочувствием проникаются. Да и ребенка к делу приставить можно. Кто вообще на детей внимание обращает? А они, поверь, не глупые. И слышат многое, и видят. И принести-унести могут, спрятать, скажем, в доме крохотную вещичку… кто заподозрит милую девчушку, которая так страдает по любимой матушке?

Она скривилась.

– Дерьмо, – согласилась я. – Только… думаешь, в приюте было бы лучше?

– Понятия не имею. Может, и не было бы. Кабы этим все… но я подрастала… а знаешь, есть люди, которые очень любят юных девушек, чем моложе, тем лучше… и порой эти люди занимают немалые посты… и тогда становится очень важно получить некую информацию, которая могла бы оказать на них влияние.

– Тебя…

– Пустили в разработку. Так это называется. Зачислили в штат. Определили содержание. Объяснили, что я или работаю, как должно, и в итоге получаю деньги, а, глядишь, даже титул, не говоря уже о поддержке, или вдруг погибаю в расцвете лет, потому как оставлять такую, знающую, на свободе да без присмотра неразумно.

Да уж.

Нет, все равно не сочувствую. И в нужник макну пару раз. Мы-то её не трогали, мы-то помочь хотели. Ну, Чарльз хотел.

На свою голову.

Сердце кольнуло. Что с ним? И с Эдди? И… и она говорит, что не тронула, но этой твари у меня веры нет. С другой стороны, зачем ей убивать? Убить кого-то, по себе знаю, не так и просто. Мало того, что совесть гложет, так еще и время… застрелить?

Порохом от неё не пахло, я бы учуяла. Он на редкость, зараза, въедливый, особенно в месте таком, как это, где ветра нет.

И крови не чую.

А без крови… душить долго. Магией? Она точно магию использовала, чтобы меня отключить.

– Потом… случилась неприятная история. Дядюшка возомнил себя самым умным, и в итоге просчитался. Вот мы тут и оказались. Он злился. Сперва. Решил, что я виновата, хотя… в чем я виновата?

– Сколько тебе лет? На самом деле?

– Лет? Тридцать пять, – она повернулась.

– А по виду не скажешь.

– Знаю. Есть… разработки. Мне что-то давали, что-то такое, чтоб дольше выглядела юной. Это ведь выгодно. Оказывается, сложно найти девицу, которая бы мало того, чтобы хорошенькой была, так еще и характером обладала нужным. Вот и пользуются обычно по полной. А что потом с этих их зелий бывает… – она зло сплюнула. – Я ведь никогда не беременела. И как выяснилось, вряд ли когда смогу. Чему-то там, внутри, не дали развиться. Сформироваться… зато вот стареть буду медленней. До некоего предела. Какого? Никто не знает. Думаю, они сами тоже…

– Ты его ненавидела?

– Дядюшку? Пожалуй, что… не сразу. Сперва я была благодарна ему. Как же… сирота бездомная. Еще гордилась тем, что служу короне. Потом влюбилась. Это нормально. Было время, когда я в рот ему смотрела и из шкуры готова была вылезти, лишь бы угодить. А он пользовался. Нет, не так, как ты думаешь. Мы не спали. Это… всегда все усложняет.

Я молчу.

Мне сказать нечего.

Тридцать пять… матушке чуть больше, но она выглядит молодо. Все так говорили. Однако, выходит, не настолько молодо, как Молли?

И…

И ничего это не значит.

– Потом я становилась старше. Приходил опыт. Понимание.

– Чего?

– Того, что меня использовали. Все. И дядюшка, и те, кто над дядюшкой. И… если бы нас не сослали в эту вот дыру, то год или два, может, три, но меня бы заменили.

– Как?

– Обыкновенно. В лучшем случае отправили бы куда-нибудь подальше… может, пристроили бы замуж, но вряд ли. Слишком ненадежный был бы брак с моей неспособностью родить. Хотя… всегда найдется, где использовать рабочего агента. А нет… – Молли провела пальцем по горлу. – Но скандал случился, а тут как раз замена понадобилась. Ну и… всплыла кое-какая информация.

– Про подземников?

– И про них. Про древние города, в которых спрятаны немыслимые сокровища. И тайные знания.

Ну, если сокровища, тогда понятно.

Сокровища, они ведь везде пригодятся, особенно, если немыслимые. Такие только государству и хранить.

– Вот и спровадили, с одной стороны наблюдать… и не только. Мастера давно уже сотрудничают с той стороной.

– Правда?

– А то. Этот город только кажется самостоятельным. На деле просто удобно собрать всех придурков, недовольных правительством, в одном месте. Пусть себе играют в независимость, заодно уж испытывают то, что там, во внешнем мире, испытывать неудобно. А то мало ли, вдруг кто узнает, что корона спонсирует опыты над людьми? Нехорошо получится.

– А она спонсирует?

– Тебе документы предоставить или на слово поверишь? Ты… вообще поражает наивность. Ты хоть представляешь, сколько денег нужно, чтобы построить все это?! – Молли не удержалась и руки вскинула. – Там, наверху? И поезда? Дороги? Дома? Площади? Перевезти людей. Поселить их. Сделать так, чтобы в первое время они не загнулись от голода?!

– Не ори, – проворчала я.

Ну… да, если так, то выходит, что права. И от этой правоты становится тошно.

– То-то и оно… те, кто там наверху, они прекрасно понимают правила игры. И долги отдавали сполна. И мы с дядюшкой, это так… дань традициям. Ссылка опять же, туда, где особо не навредим, даже если болтать станем. Ну и работа, конечно. Сюда, как ни странно, много чего интересного попадает. Вот и приглядывали, пока…

Она замолчала и поднялась.

– Ладно, не важно. Он сам тебе все расскажет.

А я тоже поднялась и не стала уточнять, кто. И о чем расскажет. Вот увижу и пойму. Главное, сразу не прибить.