Текст книги "Мой сводный чёрт (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

На соседней лавочке

– Ребят, я что-то не догнал, Чёрт с новенькой встречается? – Глеб перестал жевать и смотрел вслед уходящей парочке, забавно приоткрыв рот.

Снежана тихо рассмеялась и покачала головой, переглянувшись с Тошей.

– Ещё нет, – спокойно ответил парень. – Пока что.

Снежана улыбнулась, когда увидела, как Рома аккуратно взял девушку за локоть и отодвинул в сторону, убирая с дороги и позволяя самокату проехать мимо. Рукой прикрывая, чтобы Полину случайно не задели. А девушка, казалось, сама того не замечая, ближе жалась к Ромке. Вскидывала голову и с восторгом смотрела в лицо парня. Полным обожания взглядом шарила по его лицу.

Раньше для Снежки фраза «говорить глазами» звучала бессмысленно и пусто. Что глаза говорить могут? Глаза и глаза. Есть разрез, цвет и форма. Всё. Что они сказать могут, девушка не понимала. До того момента, как увидела глаза лучшего друга в актовом зале, когда Полина пела на сцене. Снежана привыкла к тому, что Рома в их компании был самым молчаливым и закрытым. А после гибели матери парень совсем отдалился, стал чужим, почти не появлялся в мастерской и в их компании. А в актовом зале он смотрел на Чижову горящими, пылающие жадностью глазами. Снежке было знакомо это чувство – когда смотришь на человека, глазами шаришь по каждому участку тела, пытаясь охватить одним взглядом, впитать и запомнить образ, чтобы прикрыть глаза и тут же его увидеть. Ромка смотрел на Полину именно так. Сжимал пальцы с силой, будто едва сдерживал себя от того, чтобы броситься вперёд и коснуться девушки. Проверить, настоящая ли она.

Снежана наблюдала за другом и безумно сильно радовалась тому, что девушка смогла растормошить друга, заставить проявлять эмоции, которые за восемь лет дружбы Снежка ни разу на его лице не видела.

– Что-то боюсь, что Ромыч загнётся без неё, – тихо сказал Антон, когда они с ребятами вышли в вестибюль и увидела Рому и Полину возле раковин.

Они о чём-то тихо разговаривали. А пальцы друга поглаживали щёку девушки. Один только этот жест показывал всё отношение Ромы к хрупкой и миниатюрной девушке, которая была ниже друга на две головы. Даже этот контраст заставлял улыбаться. Ромка не был качком. Парень занимался плаванием, поэтому был обладателем широких плеч и тонкой талии. Но на фоне Полины он казался настоящим богатырём. Защитником своей земли.

– Слишком рано что-то говорить, – возразила Снежана. – Они знакомы всего пару дней.

– Чтобы влюбиться и почувствовать родную душу, достаточно и одного взгляда, Снежка. Тебе ли не знать? – Антон бросил быстрый взгляд через окно на Игната, стоящего на улице. Девушка только грустно улыбнулась, но ничего не ответила.

Тоша всегда был слишком проницательным и понимающим. И Снежана даже не сомневалась в том, что он специально отказал Роме в обмене партнёршами по танцу. Слишком хитро улыбался друг, когда на лице Чертакова злость отразилась.

– Тош, а чего ты добиваешься? – тихо спросила Снежана у друга, когда они вчетвером шли в мастерскую после репетиции.

– Не понял, – парень привычным жестом положил руку на хрупкое плечо подруги и привлёк к себе.

– Ты ведь специально Полины касаешься постоянно. Крутишься вокруг неё. Она тебе нравится? Или ты Ромку ревновать хочешь заставить? Зачем?

– Побеситься ему никогда не помешает, – задорно улыбнулся Антон. – Ты не знаешь пока… Эх, – парень взъерошил светлые волосы, из-за чего те стали торчать в разные стороны. – Мать Полины и отец Ромыча готовятся к свадьбе.

– Не совсем поняла, – Снежана нахмурилась. – К чьей свадьбе?

– Мать Полины выходит замуж за отца Ромы.

– Так это получается… – девушка округлила глаза и руку ко рту прижала. – Рома и Полина сводные?

– Ещё нет. Но… Блин… – Антон не хотел выдавать друга.

– Говори, давай, – острый локоток подруги попал между рёбер. – Я вижу, что ты что-то не договариваешь.

– В первый день знакомства он Димасику сказал, что хочет Полину выдворить из школы. И из дома.

– Ромка наш? – брови Снежаны взмыли вверх в удивлении.

– Я вот тоже удивился.

– Так он поэтому с ней так… Подлец! – Снежана всплеснула руками. – Как он может? Рома… Я думала, что он другой! Он так смотрел на неё в зале и в вестибюле, что я подумала…

Снежана расстроенно прикусила губу. В груди разлилось чувство разочарования.

– Как сейчас смотрит? – Тоша дёрнул подругу за руку.

Снежана глаза вскинула и улыбнулась тут же. Рома стоял, сильно согнувшись, а их новенькая пальцами касалась его щеки. Рома сначала ладонь Полины ко лбу прижал, а после ещё сильнее сгорбился и застыл, уткнувшись лицом в плечо девушки. Парень крепко держал Чижову за руку, в то время как вторая её рука поглаживала его по затылку.

– Это Рома? – удивлённый голос Игната заставил Снежану и Антона развернуться к нему и шикнуть. – Да что такое? – уже шёпотом поинтересовался Игнат. – Кто это с ним? У него девушка появилась?

– Игнаша, – Снежана кинула на друга укоризненный взгляд, в котором тот даже не заметил искорок боли, – не наше дело. Пойдём. Не будем им мешать.

Девушка потащила парней в другую сторону, но вечно голодному Глебу снова захотелось есть, поэтому ребята расположились на лавочках, поедая уличную еду. Через двадцать минут Снежана краем глаза заметила знакомый силуэт слева. Кинула косой взгляд и стала наблюдать за парочкой, у которой, судя по всему, было свидание. Вот девушка протянула Ромке мороженой, он откусил, пальцы Полины провели по его губам. Снежана против воли дыхание затаила и глаза округлила, ожидая, что Рома, наконец, поцелует Полину. Понимала, что смотреть неприлично. Осознавала, что подглядывает за чужой жизнью. Но ничего не могла с собой поделать. Слишком притягивала взгляд нежность и робость, с которой касались, с которой взирали эти двое друг друга.

Снежана чуть в голос не выругалась, когда велосипедист спугнул Полину. Девушка испуганно отшатнулась от Ромы и тут же отвернулась, пальцы прижав к губам. Снежана наблюдала за Ромкой, который потянулся за девушкой, будто его за веревочки кукловод следом потянул. Как руку протянул, желая коснуться Полины, но нахмурился, прикусил нижнюю губу и тут же одёрнул её, передумав. Снежана тоскливо выдохнула, понимая прекрасно друга. Зная, как сложно порой набраться смелости и признаться в чувствах тому, кто дорог. Кого любишь и к кому тянет со страшной силой, против всех доводов разума.

– О, мир тесен, – голос Глеба заставил Снежану оторваться от наблюдения и обернуться на друга. – Снова Ромыч с новенькой. Ребят, я что-то не догнал, Чёрт с новенькой встречается?

– Я надеюсь лишь на то, что Рома не наделает глупостей, – снова так, чтобы слышала только Снежана, сказал Антон.

– Я не сомневаюсь даже. Он даже ни разу слова гадкого об Оле не сказал, Тош, – Снежана пожала плечами. – Хоть он и закрытый, но он порядочный и воспитанный парень. Не станет он делать гадостей и обижать её. И уж тем более играть на чувствах Полины. К тому же… – Снежана опустила взгляд на собственные пальцы. – Разве такие чувства возможно сыграть? Разве можно так прикидываться? Так смотреть? – девушка бросила быстрый взгляд на жующего Игната.

– В любом случае, Снежинка, на что Чёрту друзья, если ему хороших пистонов не вставим, если он накосячит?

– Может, ты всё же поменяешься с ним партнёршами? – Снежана улыбнулась. – Это ведь ещё один маленький шаг к их сближению.

– Если Рома попросит, поменяюсь, – повёл плечом Антон.

Снежана кивнула и бросила взгляд в ту сторону, где скрылись Рома и Полина. Девушка отчего-то знала, что эти двое непременно будут счастливы.

Глава 13

Когда пришли домой, нас тут же встретила моя мама. Женщина кинулась ко мне, положила руки на плечи, в щёки целовать стала. Я только замерла в изумлении. Мама всегда была ласкова со мной, особенно после того, как отчим меня истязал. Но такие спонтанные порывы были мне незнакомы. Как правило, я хотела её поцеловать, а она отмахивалась.

– Полечка! Проходи скорее! У меня для тебя такая новость! – защебетала мама, сверкая глазами и за руку меня на себя теня. – Мне не терпится тебе рассказать.

– Мама, я даже не разулась и руки не помыла, – попыталась возразить.

Оглянулась на Рому, застывшего на пороге и играющего желваками на лице. Я тяжело вздохнула. На душе тут же стало тяжело. В наш маленький мирок вторглись, грозя разрушить хрупкое доверие, разорвать тонюсенькую ниточку, что связала нас. Я чертовски сильно боялась, что он вновь закроется. Снова станет тем холодным парнем, со злым взглядом, который говорил мне, что я пожалею о том, что приехала.

– Ничего, на кухне руки помоешь. Пойдём, скорее, – нетерпеливо сказала мама.

Я едва успела сбросить обувь, как женщина потащила меня за руку на кухню.

– Ромочка, ты тоже иди, – она нетерпеливо махнула рукой.

– Мама, он просил его так не называть, – тихо сделала замечание.

– А что тут такого? – мама выгнула бровь, а я заметила, что ей их выщипали и покрасили, изменили форму. Приглядевшись, поняла, что мама успела побывать в салоне. Сменить причёску.

– Роме не нравится. Этого достаточно, – я ответила сухо и отвернулась.

Ясно. У мамы нет времени на меня. На то, чтобы узнать о моих делах, моих интересах. Куда важнее устроиться самой. В салон съездить. К свадьбе подготовиться.

Оглянулась и кинула умоляющий взгляд на Рому. Я не хотела оставаться наедине с мамой.

– Садись. Тут кухарка твоих любимых булочек с корицей напекла.

Мама придвинула ко мне поднос с рогаликами, а у меня ком слёз в горле встал. Любить я их перестала после гибели дяди. Но она, как оказалось, этого не запомнила.

– Рома, и ты присаживайся. Вы чай будете? – мама к плите подошла и чайник поставила. – А какао?

– Мам, я ничего не хочу. Я очень устала после репетиции. О чём ты хотела поговорить? – я спрятала руки под стол и сжала колени. Посмотрела на Рому, застывшего возле двери и скрестившего руки на груди.

– У нас с Олегом для вас есть новость, – мама подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши, как восторженная девчонка. – У вас скоро появится братик или сестричка.

Новость оглушила. Чувство было похоже на то, когда отчим подушку мне на лицо клал, чтобы крики заглушить. Я хлопнула глазами и поняла, что не дышу. Не могу просто. Будто воздух отняли напрочь. Скукожилась. Опустила голову и попыталась глотнуть воздух приоткрытым ртом.

– Полина, – на плечи легли ладони Ромы и сжали. – Полина, дыши. Давай. Вдох. Выдох. Вдох. Дыши!

Парень массировал мои плечи, говоря на ухо, как правильно дышать.

– Полина, – мама подбежала ко мне и, схватив тетрадь, стала махать перед лицом, – опять приступы? Ох, девочка моя. Я такая невнимательная стала, прости меня. Это всё из-за беременности. Завтра же поедем к врачу. Она лекарства выпишет.

– Не нужно, – я терпеливо ждала, когда она уберёт руку с моей головы. – У меня завтра генеральная репетиция в школе. И мне нужно учебники получить. Всё нормально. Просто новость неожиданная.

– Ты уверена, Полина? – в голосе мамы искренняя забота, но мне от неё тошно.

Слишком повлияли слова Ромы. Потому что Рома говорил правду. Потому что Рома был чертовски прав. Она тогда думала о собственном счастье. И сейчас. Тогда она сбежала только после того, как в реанимацию попала. Не из-за меня. Сейчас ребёнок заберёт всё её внимание. А я снова окажусь досадной помехой.

– Да, уверена, – я натянуто улыбнулась. – Если это всё, то я пойду в комнату. Я очень устала.

– Ты даже не поздравишь меня? – мама обиженно надула губы. – Ты что, не рада новости?

– А, может, Полине ещё сплясать от счастья? – голос Ромы был грубым и отрывистым.

– Ромочка, чего ты так со мной? – мама нахмурилась и прижала руку к груди. – Я же пытаюсь с тобой сблизиться. А ты даже шанса мне не даёшь.

– А мне это нафиг нужно? – выплюнул парень. – На что мне ваше сближение сдалось? Маму мне заменить пытаетесь?

– Ромочка…

– Я сказал, не называть меня так, – я подпрыгнула, когда парень опустил кулак на стол.

Тихонечко поднялась и двинулась боков к выходу с кухни. Две головы одновременно повернулись ко мне.

– Полечка, прости меня, – снова начала мама и сделала ко мне несколько шагов, но я покачала головой отрицательной, развернулась и побежала в свою комнату.

Я не выносила крики. Ненавидела скандалы. Они вновь возвращали меня в то время, когда я жила в самом настоящем Аду. В комнате, которую мне выделили, упала на кровать и тут же накрылась с головой одеялом. Тихо заплакала, пряча лицо в подушке. Новость о том, что мама беременна, причинила мне боль. Она просто устраивала свою жизнь. Создавала семью, где мне не было места. Где вновь я, будучи лишней, со стороны буду наблюдать, как мама счастлива. Как она в моменты счастья забывает обо мне. Как всякий раз, когда отчим приходил мириться и целовал синяки на её лице. В их комнату тут же захлопывалась дверь, а я спала на кухне на жёстком диване.

Одеяло потянули вниз. Я вцепилась в него руками и тихо, но твёрдо сказала:

– Я хочу побыть одна.

– Хорошо. Я рюкзак принёс, – голос Ромы стал неожиданностью.

Я высунула нос из вороха одеяла и посмотрела на широкие плечи парня.

– Спасибо тебе, Ром… – голос сорвался. Боже. Почему я постоянно плачу? Каждый день, как только мы переехали в этот город.

– Полина, – Рома поставил рюкзак на пол возле стола и обернулся ко мне, – чай будешь?

– Почему ты такой хороший? – всхлипнула. – Почему относишься ко мне так, когда должен ненавидеть? Разве я заслуживаю такого отношения?

– На дурацкие вопросы не отвечаю. С сахаром? – взялся за ручку и бросил на меня взгляд через плечо.

– Без, – вытирая слёзы, улыбнулась.

– Горячий? Или разбавить?

– Разбавить.

Рома ушёл, а я потянулась к тумбочке за влажными салфетками. Вытерла быстро лицо и высморкалась. Едва выбросила салфетку в корзину, вернулся парень с чашкой в руках. Поставил на стол и с грустной, полной боли улыбкой, сказал:

– Моя мама такой чай называла помоями. Она любила пить горячий крепкий чёрный чай. Если он чуть остыл, мама его не пила. И всегда нос морщила, когда видела, как я развожу чай ледяной водой.

Рома смотрел в пол и рукой оттягивал ворот футболки, будто он давил ему на шею и мешал дышать.

– Я скучаю по ней, – едва слышно произнёс парень. – Так сильно скучаю, что не могу в доме находиться. Всё о ней напоминает. Каждая вещь. А он привёл… С*ка! Я не могу мл* так! Этот дом строила моя мать! Каждую грёбанную вещицу она покупала! Обои. Мебель. Паркет. Всё! Даже эту чашку! – Рома вдруг смёл её на пол, из-за чего тонкий фарфор разлетелся на мелкие осколки.

Я соскочила с кровати и к Роме скользнула. Отчего-то его ярость не пугала меня. Откуда-то знала, что меня она не коснётся. Наивно и слепо в это верила. Разве может моё личное Солнце причинить мне боль? Ведь пустынный кактус способен переносить даже самый сильный солнцепёк.

Что-то подсказывало мне, что всё это Рома держал в себе месяцами. Всю эту боль, невыносимую боль, что росла с каждым днём, гноилась в душе. И сейчас она вырвалась наружу.

Парень упёрся руками в крышку стола, низко опустил голову и хрипло задышал, словно болеющий человек. Сделала шаг. Наступила на осколок. Поморщилась. Не обращая внимания на лёгкую боль, перешагнула через осколки разбитой чашки и коснулась робко каменной спины. Рома не пошевелился даже. Уткнулась лбом в его спину, руками обвила стройную талию, сцепив пальцы в замок на крепком прессе.

– К сожалению, для них мы только дети, которые зависят от них во всём. Никто не спросит, чего мы хотим и что мы чувствуем. Юношеский максимализм, – я горько улыбнулась. – Перебесимся. Привыкнем. Поймём, что родители хотят как лучше.

Холодные руки Ромы накрыли мои ладони, сцепленные в замок на его животе. Почувствовала, что парень немного расслабился.

– Прости. Я сорвался.

– Ничего, – погладила большими пальцами его по животу, тут же почувствовала, как сильно напрягся парень. – Я всё понимаю. Эмоции должны выходить.

Неосознанно потёрлась носом о футболку парня, втягивая с жадностью его аромат. Такой любимый. Такой необходимый. Когда только он успел мне так полюбиться?

Рома погладил мои запястья, расцепил руки, лежащие на его животе, и развернулся ко мне. Склонился, обеими руками обхватил голову, и, баюкая моё лицо в колыбели своих ладоней, прикоснулся губами к моим губам. Невинным поцелуем, от которого мои колени мигом подогнулись. В голове зашумело, а внизу живота странная, доселе незнакомая щекотка появилась. Я выдохнула поражённо в пухлые мягкие губы.

Моя маленькая планета кружилась вокруг своей оси в безумном счастливом танце, а Солнце ласково прогревало каждый, даже труднодоступный уголок.

Рома отстранился, погладил большими пальцами мои щёки и, развернувшись и не сказав больше ни слова, покинул комнату. Я с изумлением смотрела на закрытую дверь, рассеянно водя кончиками пальцев по губам.

Сделала шаг назад и наступила на осколки. Зашипела. Запрыгала на одной ноге. Присела на компьютерное кресло и убрала фарфор. Обмотала ногу влажной салфеткой и надела шлёпки.

Спустилась вниз, чтобы взять в ванной на первом этаже пылесос, савок и веник и замерла у кухни, вновь невольно став свидетелем чужого разговора.

– Олежка, я не понимаю, за что он так со мной? – голос мамы плаксивый. – Я же к Ромочке со всей душой, а он так со мной разговаривает. Я сообщила им о беременности, а он нашего ребёнка… – мама всхлипнула, я в отражении стеклянной двери увидела, как она картинно вытерла слёзы. – Назвал его *бл*дк*м, представляешь?

Я даже головой тряхнула, не веря тому, что слышу. Не-е-ет. Это не могла быть моя мама. Я не могу в это поверить. Рома такого определённо не говорил. Он сразу же следом за мной пошёл. С ней не разговаривал наедине. Я бы услышала.

– Что ещё этот щенок сделал? – мужчина взбешённо зарычал.

– Олеженька, ты не злись, – мама тут же сменила тон на снисходительный, а меня затошнило от отвращения к ней.

– Говори, Света. Я поставлю щенка на место.

– Олежа, не стоит, прошу. Просто это всё беременность. Я на эмоциях. Ничего, я найду с ним общий язык. Только вот… Он плохо на девочку мою влияет.

– Я тебя понял.

Услышала приближающиеся шаги и шмыгнула мышкой в ванную, где с ужасом вцепилась в швабру. Моя мама… Она только что настраивала отца Ромы против сына. Так подло, так мерзко врала ему в глаза. Наговаривала на парня, в дом матери которого переехала.

Я схватила совок и веник и поспешила наверх, в комнату Ромы. Постучалась, но парень не ответил. Несмело толкнула дверь и вошла. В комнате было пусто. Только на кровати футболка аккуратно сложенная лежала, в которой он сегодня был. Медленно подошла к кровати и поднесла ткань к лицу. Прикрыла глаза. Потёрлась о неё щекой. Тоскливо вздохнула и стала рассматривать комнату Ромы. Кровать аккуратно заправлена. На столе лишь ноутбук, мышка и подставка для ручек. На полках книги, некоторые из которых сильно потрёпаны. Подошла к полке и, держа руки за спиной, стала читать названия. Оказалось, что у Ромы целое собрание произведений Артура Конан Дойла. И не только повести и рассказы о Шерлоке Холмсе, но и малоизвестные исторические произведения. «Приключения Михея Кларка» были изрядно потрёпаны. Значит, любимая книга парня. Изучив книжную полку Ромы, поняла, что он любит детективы и антиутопию. И, кажется, ещё сильнее влюбилась в него.

Не дождавшись парня, вернулась в свою комнату. Обхватила руками мягкую игрушку и зашептала:

– Дядь, я влюбилась. До беспамятства. Он такой чудесный, ты бы знал! И заботится обо мне, как ты. И я не знаю, что мне делать. Ведь он мой брат…

Обнимая игрушку, свернулась калачиком на кровати и тихо разговаривала с дядей. В какой-то момент показалось, что я почувствовала его руку на своей голове. Будто он снова позади был и, поглаживая по голове рукой, обещал, что всё будет хорошо. Не заметила, как провалилась в сон, так и не успев сказать Роме о подслушанном разговоре.

Глава 14

Проснулась от громких голосов, доносящихся снизу. Села на кровати, рассеянно обвела взглядом комнату, не сразу понимая, где нахожусь. Внизу что-то разбилось. Послышался громкий крик мамы. Слетела с кровати и бросилась вниз.

Застыла в кухонном проёме. Мама стояла возле плиты, а Рома подле окна. На полу лежала разбитая тарелка и блины.

– Что случилось? – спросила тихо, смотря на Рому. Матери я больше не верила, после разговора, который случайно вчера подслушала.

Слишком много правды открылось за последние пару дней. Да и глаза мои открылись. Теперь я не смотрела на маму с немым обожанием.

– Роме, видимо, не нравится, как я готовлю, – ответила родительница, привлекая моё внимание. Она скрестила руки на груди и ногой нервно топала. Снова на Рому посмотрела, увидела, как он сжал кулаки, дёрнулся вперёд, но передумал что-то говорить. Только криво ухмыльнулся и собрался покинуть кухню.

– Что здесь произошло? – громоподобный голос Олега Леонидовича заставил меня подпрыгнуть.

Обернулась. Увидела, как застыли рядом отец и сын, буравя друг друга тяжёлыми взглядами.

– Ничего страшного дорогой, просто вышло недопонимание, – мама медово улыбнулась и скользнула юркой кошкой к моему будущему отчиму. – Просто мальчик снова разозлился. Не стоит его винить. Гибель матери оставила тяжёлый отпечаток.

Она ворковала, а у меня с каждым новым словом, с каждым жестом, пропитанным ложью, тошнота к горлу подступала. Зачем всякий раз акцентировать внимание на том, что Рома лишился матери? Зачем ковырять рану?

– Рома, мы вчера вроде поговорили, – Олег Леонидович свёл брови вместе и кинул тяжёлый взгляд на парня.

– Батя, говорил только ты, – Рома чуть голову запрокинул и посмотрел на отца сквозь полуопущенные ресницы, криво ухмыляясь. – Меня ты даже не попытался услышать.

– Давайте мы не будем ссориться, – мама снова фальшиво улыбнулась. – Предлагаю нам позавтракать. Нам сегодня ещё свадебное платье выбирать. Потом в детский магазин кроватки посмотреть.

– Я не голоден, спасибо, – Рома двинулся на выход из кухни, но Олег Леонидович поймал его за локоть и сжал, останавливая.

– Позавтракай с нами, – рыкнул он.

– Пап, – Рома устало прикрыл глаза, – я не могу играть в счастливую семью. Тебе самому не тошно от того, что полгода назад ты здесь завтракал с мамой?

Я увидела, как лицо мужчины странно исказилось. Увидела такую боль и отчаяние, что даже не поверила в первый миг. Я и подумать не могла, что Олег Леонидович так сильно переживает потерю Роминой матери. Мне казалось, что он счастлив с моей мамой.

– Сын, – Олег Леонидович на некоторое время смежил веки. – Просто позавтракай. Прошу, – так тихо, что я решила, что мне послышалось.

Рома некоторое время молчал, потом всё же развернулся и сел за стол, скрестив руки на груди. Я тут же села рядом, пытаясь поймать его взгляд, но парень смотрел в одну точку на столе. А когда я коснулась его сжатого на колени кулака, выдернул руку и положил на стол. Я свела брови вместе, не понимая, почему его злость коснулась меня.

– Полина, чего села? – мама тут же засуетилась. – Помоги мне на стол накрыть.

Я поднялась из-за стола и застыла, понятия не имея, где и что брать. По ящикам лазить мне не хотелось. Я знала, насколько трепетно относится Рома ко всему, поэтому не могла без спросу что-то брать.

– Поля, ну! Чего застыла? В выдвижном ящике вилки и ножи, – мама рукой махнула в нужном направлении. – В выдвижном ящике под ними тарелки.

Я кинула взгляд на Рому, но парень со скучающим видом смотрел в окно. Достала вилки, положила на стол. Следом расставила тарелки. Мама достала из духовки пирог. Разрезала и разложила на тарелки.

– Приятного аппетита, – улыбнулась она и села рядом с Олегом Леонидовичем, поцеловав его в уголок губ.

Заметила, как скривился Рома, будто от боли. Торопливо села рядом с ним. Взяла в руки вилку, отломила кусок пирога, но ко рту так и не поднесла. Меня почему-то сильно тошнило. В груди больно драл нежную плоть острыми колючками кактус. Рома отчего-то закрылся. Не смотрел в мою сторону. Только вяло крутил вилку в руках.

– Поля, ты почему не ешь? – обратилась ко мне мама, когда её тарелка опустела.

– Я не голодная, прости.

– Ну, съешь хоть половину. Я зря готовила? – мама ножом разрезала пирог в моей тарелке на две части.

– Меня тошнит, мама. Я не хочу есть, – отодвинула от себя тарелку с пирогом.

– Полина, я понять не могу, что с тобой происходит в последнее время? Почему ты мне дерзишь? – мама повысила голос.

– Света, – отец Ромы накрыл руку моей мамы и сжал, – ребёнок сказал, что её тошнит. Не выдумывай.

– Да, – мама чуть побледнела. – Прости. Гормоны видимо. Я такая… – мама махнула рукой.

– Тамара Викторовна! – крикнул вдруг Олег Леонидович.

– Да? – на кухню вошла женщина в строгом чёрном платье и чепчике.

– Принесите, будьте добры, Полине лекарство от тошноты.

– Конечно, – женщина кивнула и бесшумно скрылась.

Мужчина между тем поднялся из-за стола, налил из кувшина воды в стакан и поставил на стол передо мной.

– Спасибо.

– В школу пойдёшь? – смотрю в его лицо и вижу лишь заботу.

– Да, – я сделала аккуратный глоток.

– Точно? Может, дома полежишь?

– Всё нормально, – я слабо улыбнулась. – Меня иногда тошнит по утрам. Я просто не люблю завтракать.

– Точно? – я кивнула. – Хорошо. Но таблетку выпей. Ром, – мужчина перевёл взгляд на парня, – проводишь Полю в школу.

– Уже можно приближаться? – сухо бросил Рома.

– Рома, – предупреждающий тон, на который парень лишь с пренебрежением фыркает.

Я кинула на него взгляд. Увидела, что он к еде даже не притронулся.

На кухню вернулась горничная и положила на стол передо мной пачку таблеток. Я положила одну в рот, запила водой и поднялась из-за стола.

– Спасибо. Приятного аппетита.

Покинула кухню и пошла в ванную. Привела себя в порядок, надела платье и робко постучала в комнату Ромы. Дверь открылась почти сразу же.

– Готова? Пойдём, – кивнул, хмурясь.

Я только с непониманием смотрела ему вслед. Почему сегодня он так холоден? Что могло измениться за ночь?

– Ром, что случилось? – поинтересовалась тихо, касаясь его локтя, когда мы вышли за ворота.

– Серьёзно? – он развернулся резко и навис надо мной. – Я же к тебе приставал, нет? С поцелуями лез. Нет? Лапал.

– Что? Я не понимаю. Про что ты говоришь?

– Не ты ли это матери своей сказала? Нет? – глаза сощурил, кулаки сжал и желваками заиграл.

– Нет, – я отчаянно замотала головой. – Ты чего, Ром? Ничего подобного!

– Знаешь, Полина, мне плевать. Плевать на твою мамашу, тебя и отца. Пойдём, – он одёрнул руку и двинулся в сторону остановки, даже не обращая внимания, иду я следом или нет.

Я застыла на месте, не веря в то, что мать всё это творит. Что она настраивает Олега Леонидовича против Ромы. Что меня с Ромой пытается лбами столкнуть. Зачем? Чем ей парень мешает? И почему он поверил в то, что это правда?

– Рома, – нагнала парня, – почему… – в голосе зазвенели слёзы. – Почему ты поверил в это? Разве я недостаточно честна была вчера? Я же…

– Так же честна, как твоя мать? – парень резко остановился, и я налетела на него, больно носом стукнувшись о его спину.

– Боже! Рома, послушай, прошу! Я не говорила ничего подобного! Я даже с мамой не разговаривала вчера. Только тогда на кухне, когда ты был. И всё! Зачем мне это говорить? С какой целью?

– Плевать, – в тёмных глазах лишь холод. – Твоя мамаша уже всё делает, чтобы окончательно разосрать меня с отцом.

– Рома, послушай меня, пожалуйста! – попыталась достучаться до злого парня.

– Мне. Плевать, – чеканя каждое слово, выплюнул мне в лицо.

– Как ты так можешь? – воскликнула, громко всхлипнув. – После того, как я доверилась тебе? После того, как ты забрал мой первый поцелуй? Ты…

Рому шагнул резко вперёд, руками зарылся в волосы на моём затылке и закинул голову назад.

– А ты? Как ты так можешь, Полина? Какого чёрта под кожу пробралась? – прохрипел вдруг Рома. – Какого чёрта смотришь так? Как я могу верить тебе? – склонил низко голову, губами проехался по моей щеке. – Как могу быть уверенным в том, что ты не играешь, как твоя мамаша?

– Ром…

– Знаешь, когда Дима сказал мне, что ты дочка этой твари, я захотел тебя выжить. Сразу решил, что буду давить на эту с*ку через тебя, – мне показалось, что меня пронзили острые ядовитые иглы, которые парализовали меня. – Считай, что я просто играл, Полина. Так же, как это делала ты.

Он отшатнулся резко и руки засунул в карманы. Посмотрел с яростью исподлобья и бросил:

– Пойдём.

– Ром, – зашептала отчаянно, не имея сил поднять голос на пару октав выше, – зачем ты это делаешь? Ты ведь не такой!

Плечи Ромы напряглись. На лице отразилась боль, которую мне тут же захотелось стереть.

– Поверь, так будет лучше, – едва слышно, сказал парень. В его голосе больше не было яда и ненависти. Только боль. – Для нас двоих.

– Ром, – сделала шаг.

– Автобус. Пойдём, – покачал головой и ускорился, чтобы успеть запрыгнуть в автобус.

Все места были заняты, поэтому пришлось стоять. Парень потащил меня в угол автобуса. Меня к стенке прижал и собой закрыл, руками заключив в ловушку.

– Ромочка, – я поймала его взгляд, – я клянусь тебе, что ничего не говорила. Я не понимаю, почему всё так… Зачем мама всё это говорит. Прости. Прости за неё. Я понимаю, что ты злишься.

Рома со стоном выдохнул и опустил голову, на краткий миг касаясь лбом моего обнажённого плеча и сжимая пальцами поручни.

– Дело не только в этом. Не только в том, что отец сказал держаться от тебя подальше. Мне срать на него и его запреты. Полина… ты моя сестра. Кровная. У нас общий отец.

Я распахнула глаза, пытаясь понять, откуда он это знает.

– Но вчера ведь… Мы с тобой… Тот поцелуй… Ты знал?

– Нет, – сжал пальцами переносицу.

– Ром, если ты не хочешь со мной общаться после этой новости, я пойму. Я буду стараться не мозолить тебе глаза, – убрала руки за спину, с трудом сдерживаясь от того, чтобы коснуться острых скул. Чтобы стереть, забрать боль, что на его лице была. Такая сильная, что мою душу на части рвала.

Парень ничего не ответил. Только голову ещё ниже склонил и до школы не сказал мне ни слова. И едва мы вошли в актовый зал, ушёл к своим друзьям. Я понимала его злость. И его боль. Рома слишком сильно любил свою маму. И новость о том, что у его отца, оказывается, есть взрослая дочь, раздавила его. Я не могла винить его. Не могла злиться на его грубость. Единственный человек, который вызывал в моей груди неконтролируемое чувство ярости – моя мать. Что ещё она успела наговорить отцу Ромы? Помимо тех мерзких слов, что я случайно подслушала? Зачем она делает это? Неужели Рома прав, и она хочет рассорить отца и сына? Расстроенно кусала губы, изредка бросая взгляды на парня, сидящего в компании своих друзей.

– Слушай, Полина, оказывается, ты сестра Ромы? – передо мной Оля появилась.