Текст книги "Мой сводный чёрт (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Зажмурилась. Взволнованно выдохнула. Сдалась. Пускай. Пускай он поцелует меня. Пока не узнал постыдную и ужасную правду. Я буду хранить воспоминание в глубине своей души. Лелеять. Прокручивать в голове вновь и вновь. Губы приоткрылись, чтобы я смогла жадно глотнуть воздуха.

– Всё же не послышалось, – распахнула глаза, когда мягкие и влажные губы прижались к щеке, где синяк от ладони матери я утром замазала тональным кремом. – Тварь.

Мягкие губы Ромы снова прикоснулись к коже. Дыхание парня зашевелило волосы возле уха.

– Часто она тебя бьёт? – мне пришлось пальцами до боли стиснуть край раковины позади, чтобы не упасть, когда Рома носом проехался по моей щеке и прижался лбом к моему виску.

– Это было случайность, – зачем-то попыталась выгородить мать. – Она разозлилась из-за моих слов. Как твой отец позавчера.

– Случайно, – Рома горько усмехнулся. Его дыхание кожу согрело. Щекотными и трепетными мурашками рассыпалось по коже, точно цветочная пыльца, слетевшая с цветка. – Случайно, Полина. Так же случайно, как не видела, что твой отчим с тобой делает? Так же случайно, как в дом чужой перетащила и всю ночь с моим отцом развлекалась, пока ты в комнате металась и плакала?

– Рома… – сорвалось удивлённо с моих губ. – Откуда ты…

– Стены тонкие. Случайно, Полина. Совершенно случайно. Сколько времени она случайно не слышала, что этот урод творил с тобой?

– Рома, – сместила правую руку с раковины на часто вздымающуюся грудь парня, пытаясь отодвинуть его от себя.

– Не оправдывай её, Полина, – пальцы Ромы запутались в моих волосах на затылке, ко лбу прижались сухие губы.

– Я не оправдываю, – возразила слабо. – Она ничего не могла сделать тогда. А сейчас она счастлива с твоим отцом.

– Серьёзно? – Рома отстранился, лишив меня тепла своего тела. Я качнулась, словно стебель растения от сильного порыва ветра. – Нормальная мать пошла бы в полицию. Забрала бы ребёнка и свалила куда подальше. Нормальная мать мл* убила бы урода, который посмел тронуть её ребёнка. Знаешь, что сделала моя мама… – голос Ромы сел, – когда отец меня ударил? Она собрала все вещи и уехала со мной к бабушке. А я пацан! И он мой родной отец.

– Она увезла меня, – прошептала, видя безумство в чёрных глазах Ромы.

– Когда? Сколько тебе пришлось вытерпеть, чтобы она забрала тебя и уехала? Месяц? Два? – парень с каждым словом распалялся всё больше.

– Два года.

– Сколько? – Рома взъерошил волосы. – Полина, – покачал головой, шагнул вперёд и дёрнул на себя, носом уткнувшись в волосы на затылке, опаляя хриплым дыханием. Он сжал меня настолько сильно, что дыхания резко хватать перестало. Ключицей чувствовала, как сердце Ромы колотится. Часто. Взволнованно. И этот стук меня успокаивал.

– Чёрт, почему я должна тебя по всей школе искать? – недовольный, пропитанный яростью и ненавистью голос выдернул из странного пузыря, где не существовало больше ничего и никого, кроме Ромы и меня. – Потом наобжимаешься и налобызаешься. Репетиция вальса сейчас. Пойдём.

Повелительным староста жестом вытянула руку с идеальным маникюром и красивым колечком на безымянном пальце.

– Пойдём, – нетерпеливо повторила Оля, щёлкнув ногтями.

– Я занят, – Рома только сильнее меня в кольце рук сжал.

– Мне плевать. Я ждать не намерена. Найду себе другого партнёра для танца, – девушка бросила на меня взгляд. Злой. Колкий.

Рома покачал головой и закатил глаза, отвернувшись ко мне.

– Слушай, Рома, я понимаю, что я тогда была неправа… – голос Оли стал ласковым. Она мягко и плавно подошла к нам. Положила руку на плечо Ромы. Парень тут же её скинул. Но девушку это не остановило. Она отпихнула меня бёдрами. Грубо и зло. Она была выше меня, одного роста с Ромой, поэтому загородила меня собой. – Малыш, хватит злиться, я же сказала уже, что фотки были ненастоящие. Рома, – иглы пронзили сердце насквозь, стоило увидеть красивую ладонь на щеке парня, – прости. Я сглупила. Пять месяцев прошло, – раны кровоточат, стоит губам девушки прижаться к скуле Ромы. – Давай забудем всё.

Развернулась, только бы не видеть эту сцену. Воду выключила. И будто назло, в отражении снова их увидела. Заметила, как Рома руку Оли с щеки убрал, отодвинул от себя. Посмотрел холодно. Отстранённо. В его глазах не было эмоций. Вообще. Будто неживой вовсе. И вдруг страшно стало. До ужаса страшно, что когда-нибудь он посмотрит на меня таким взглядом. Пусть злится, пусть ненавидит, но только никогда не смотрит так. Будто я пустое место.

– Пойдём, Полина, – за запястье взял.

– Ты козёл, Чертаков! Столько времени меня добивался, чтобы вот так просто отказаться? Чтобы выбрать эту… эту деревенщину вместо меня? Да у неё даже руки волосатые и волосы секутся!

– Оль, – Рома устало выдохнул, пальцы на моём запястье сжав чуть сильнее, чем положено, – я всё уже давно сказал.

Парень двинулся на выход из школы, а я засеменила следом, оглянувшись на Олю, досадливо поджавшую губы. Мне стало вдруг её жаль. Потому что показалось, что она любит Рому. А кроме равнодушия и холода не получает ничего в ответ. Оля поймала мой жалостливый взгляд и тут же руку вскинула, показывая неприличный жест. Я только плечом повела и отвернулась. Уверена, что она перестанет злиться и ревновать, стоит ей только узнать о том, что нас с Ромой ничего кроме родственных связей связывать не может.

– Полина, – Антон появился перед нами словно неоткуда, – как ты?

– Я… – кинула быстрый взгляд на Рому, скулы которого стали красными. – Всё хорошо, Антон. Спасибо.

– Тебя Оля искала, – Ломакин обратился к парню, всего на миг задержав взгляд на пальцах Ромы на моём запястье.

– Я в курсе.

– Ты с ней танцуешь, – губы Антона изогнулись в улыбке.

– Нет.

– Да, Чертаков, – снова голос Оли за спиной. – Это даже не обсуждается. Ольга Ивановна, – девушка привлекла внимание классного руководителя. – Чертаков танцевать не хочет. Скажите ему, что вальс должны все танцевать.

– Рома, в чём дело? – женщина сложила руки на груди.

– Ольга Ивановна, вы прекрасно знаете, что в прошлом году ребята расстались. В этом всё дело, – я не заметила, что к нам подошла Снежана.

– Ольга Ивановна, я без проблем поменяюсь с Ромой парой. Он с Настей пусть танцует, – Глеба тоже не сразу заметила.

– Я не хочу, – тут же стала возражать Оля.

– Оленька, так будет разумно. Давай, дела сердечные ты будешь решать за стенами школы, хорошо?

– Хорошо, – девушка цокнула языком.

– Вот и отлично. Оля танцуешь с Глебом, Рома с Настей. Всё. Встаём на свои места.

Антон меня за руку взял и потянул на себя. Я оказалась между двумя парнями. Оба крепко сжимали мои запястья. Если Антон хотел привлечь меня к себе, то Рома не желал отпускать.

– Тоха, потанцуй с Настей, – тихо сказал парень.

– Не, – Тоша улыбнулся, показывая ямочки на щеках. – Мне с Полей нравится. Прости, друг.

Рома нехотя выпустил моё запястье. Антон повёл меня на наше место, где тихо сказал, чтобы услышала только я:

– Надеюсь, ты не слишком сильно хотела танцевать с Ромой.

Внимательный и понимающий взгляд заставил меня покраснеть.

– Антон, ты всё не так понял… – попыталась оправдаться. – Отец Ромы и моя мама скоро женятся.

– Я знаю, – парень улыбнулся.

– Мы просто пытаемся наладить контакт, – зачем-то добавила я.

– Вижу, он уже налажен, – Антон рассмеялся тихо, после чего склонился надо мной и волосы за ухо заправил.

– Антон, что ты делаешь? – я свела брови вместе. – Я не очень люблю, когда меня трогают едва знакомые люди, прости. Особенно лицо.

– Ничего, – с каждым моим словом улыбка парня становилась всё довольнее. – У тебя там пушинка была. Я убрал.

– Спасибо, – кивнула, выглянув из-за плеча парня и взглядом тут же найдя Рому. Злого. И смотрящего перед собой.

Что его разозлило? Или кто? Снова Оля? А, может, он разозлился, что я с Антоном танцую?

В голове крутилась сотня вопросов, но ни на один я не могла найти ответ. Когда заиграла музыка, я сосредоточилась на танце и на каждом движении, боясь наступить на ногу Антону или споткнуться.

– Слушай, Поля, ты не хочешь сегодня вечером сходить погулять? – протягивая мне бутылку воды, спросил Антон после репетиции.

– Я не смогу… Я только переехала, мне нужно вещи разобрать.

– Тогда я могу тебе помочь.

– Ей есть кому помочь, Антон. Тебя Снежана искала, – на плечо опустилась знакомая рука.

– Зачем? – парень не спешил уходить. Только улыбался и смотрел в лицо Ромы уверенно.

– Я не знаю. Что-то по заказу спросить хотела.

– Ты когда придёшь? – Антон вдруг стал серьёзным. – Давно уже не был. Дед Рома переживает.

– Приду. Как-нибудь, – Рома пожал плечами.

Антон ушёл, а парень ко мне обернулся.

– Домой хочешь?

Я только головой отрицательно мотнула. В огромный холодный дом мне ехать не хотелось. Видеть, как счастлива мама, забыв обо мне и моих интересах тоже не хотелось.

Парень кивнул, закинул мой рюкзак себе на плечо и пошёл к воротам школы. Мне ничего не оставалось, как за ним пойти.

– Куда ты? – всё же спросила я.

– В парке аттракционов давно была, Полина? – кинул на меня косой взгляд.

Задумалась. Попыталась вспомнить. Оказалось, что в последний раз я была три года назад. С дядей Женей. До его гибели.

– Давно, – несмело улыбнулась Роме.

– Тогда пойдём? Посмотришь хоть на город с колеса обозрения.

– Я боюсь высоты, – не заметила, как вцепилась в руку Ромы.

– Я не дам тебе упасть, – сжал мои пальцы.

Глава 11

Я только смогла улыбнуться смущённо на реплику парня. Надёжная ладонь сжимала мои пальчики крепко, подтверждая слова Ромы. Давая понять, что парень не позволит мне упасть. Не позволит мне бояться.

– Ром, – я несмело и робко улыбнулась, когда парень поймал мой взгляд, – расскажи о себе. Мы скоро станем одной семьёй, а я ничего о тебе не знаю. Кроме того, что ты очень хороший.

Рома дёрнулся и странно посмотрел на меня. Будто не ждал от меня таких слов.

Непревзойдённый мой, разве можешь ты сомневаться в моих словах? За пару дней ты проявил ко мне больше заботы и участия, чем моя мама. Ты показал, что готов меня защищать, несмотря на то, что я дочь той, что заняла место твоей мамы. Разве плохие и гадкие люди так поступают? Разве они интересуются чужими желаниями и ведут в парк аттракционов просто для того, чтобы отвлечь?

– Нечего рассказывать, – парень повёл плечом, дёрнул уголком губ и чуть плечи опустил. – Плаванием занимаюсь. Любил всегда в машинах копаться, но сейчас… – осёкся. – Сейчас не выходит этим заниматься…

– Из-за мамы? – я пальцами провела по внешней стороне его ладони, каждой крошечной мыщцей сердца мечтая забрать его боль. Ту боль, что так чётко смогла увидеть на его лице.

– Да, – парень ответил глухо, вперив глаза в асфальт. Притормозил и ко мне обернулся.

Мы застыли посреди парка.

Люди в спешке обходили нас по дуге, сновали туда-сюда. А мне было плевать. Моя маленькая, но отчаянная планета летела на всех порах к своему Солнцу. На ней наступила весна и расцветали цветы.

Рома некоторое время молчал, кусал нижнюю губу и смотрел на носки своих немного изношенных кроссовок. Его рука сжимала и разжимала мои пальцы, но парень, кажется, этого не замечал. Как и того, что мои ладошки рядом с ним всегда и неизменно становились влажными.

– Я чинил машину в тот день. С телефона мамы поступил звонок. Но я ненавидел всегда разговаривать, когда работаю, поэтому не ответил.

Замолчал. Сглотнул тяжело. Голову низко опустил, но я успела увидеть, что в чёрных глазах блеснули слёзы. На мой океан опустилась мгла. Настолько беспросветная, что стало страшно. В порыве рассеять её, шагнула вперёд, сама сократила между нами расстояние и кончиками пальцев прошлась по линии челюсти Ромы. Настолько аккуратно и нежно, чтобы парень понял, что всё чего я хочу – услышать его, помочь и забрать его душевную боль. Рома медленно моргнул, а после повторил жест, от которого моё сердце в живот провалилось и судорожно заколотилось там. Голову повернул, поймал мою руку и поцеловал середину ладошки, глаза прикрыв. А после ко лбу прижал и выдохнул прерывисто.

– Звонили из скорой. Мама попала в аварию. Её довезли до больницы. Подключили к аппаратам. Она была в сознании и просила, чтобы позвонили мне. Она хотела меня увидеть. А я не поднял трубку…

По щеке Ромы скатилась слеза. С осторожностью стёрла её большим пальцем, чувствуя, что эта крохотная капля стала свидетельством того, что парень освободил душу от того, что так долго его тревожило. Что не давало ему покоя. Что заставляло океан в его глазах болезненно стонать.

– Ты не виноват, Ром, – горячо зашептала я, вновь и вновь гладя пальцами его щёку. – Мы не можем предугадать, что произойдёт в следующий миг. Ты не мог знать… Нельзя себя винить, Ром. Нельзя так закрываться и терять интерес к жизни. Твоя мама этого не хотела бы.

Парень кивнул. Голову ещё ниже склонил и лбом уткнулся в моё плечо. Такой высокий. Большой. И такой уязвимый. Я скользнула рукой на его затылок и осуществила то, о чём так долго мечтала и думала – запустила руку в мягкие прядки на его затылке. Повернула голову так, чтобы носом уткнуться в его висок. Втянуть его запах. Запах горького чёрного шоколада и клиновых листьев. Отныне мой самый любимый запах.

Поцеловала Рому в висок и мягко спросила:

– Пойдём?

Парень только кивнул. Сжал пальчики, которые всё ещё находились в его руке и поднёс к губам. Серьёзно, смотря мне в глаза, сказал:

– Спасибо. Спасибо тебе.

Рома поправил лямку моего рюкзака на плече, слабо и натянуто улыбнулся и кинул взгляд в сторону аттракционов, до которых мы не успели дойти.

– Если ты не хочешь, мы можем пойти домой, – поспешила сказать я, по-своему истолковав его взгляд.

– Чтобы смотреть на то, как они счастливы? – Рома настолько горько улыбнулся, что у самой во рту появилась горечь.

– Мы не можем их осуждать, – тихо ответила, тут же отводя взгляд.

– Полина, причин для осуждения много. В школе обсудили это. Или ты считаешь нормальным, едва потеряв жену в аварии, через пять месяцев привести в дом новую женщину. Не просто привести, а планировать свадьбу?

– Мы не знаем всей правды, – робко вставила я. – Вчера я услышала разговор… – осеклась. Трусливо передумала говорить. Замолчала.

– Говори, – Рома сжал мои пальцы.

– Они уже давно знакомы. Вроде восемнадцать лет. Может, больше.

Рома нахмурился. Постучал кончиками пальцев по губам. Заметила, что парень так делает, когда над чем-то размышляет.

– Неважно. Сейчас это не имеет никакого значения. Пойдём на колесо.

В этот раз улыбка Ромы была открытой и не натянутой. На кассе парень купил два билета. Повёл к огромному колесу. При каждом шаге мои колени подгибались.

– Трусишь, малыш? – задорно фыркнул Рома, окинув меня чёрным взглядом.

А я снова в их пленительную глубину провалилась. Море было спокойно. Настолько спокойно, что хотелось нырнуть на глубину, чтобы исследовать самые потаённые глубины. Увидеть их красочность.

– Болит? – вдруг резко сменил тему разговора Рома, костяшкой указательного пальца проведя по щеке, где след от ладони матери остался.

– Немного, – призналась я. – Скоро пройдёт. Ничего страшного.

На лице Ромы заиграли желваки, но он ничего не сказал. Ступил в кабинку колеса обозрения и помог мне зайти, в успокаивающем жесте сжимая мои подрагивающие пальцы.

– Не бойся.

Я села на лавочку и вцепилась пальцами в поручень. Дверца кабинки закрылась. Рома сел рядом. Когда кабинка дёрнулась и начала медленно подниматься, я прерывисто выдохнула и до боли сжала поручень. Рома расцепил пальцы одной руки и положил к себе на колено.

– Смотри, – спокойным и успокаивающим тоном заговорил на ухо, – там голубая бухта.

Рома показывал мне невероятные виды города, изредка касаясь щекой моей щеки или цепляя губами мочку уха. Я только вздрагивала, вновь и вновь чувствуя, как осыпаются крохотные колючки моего кактуса. Как расцветают в душе прекрасные цветы. И как крылышки крохотных мотыльков, стремящихся к свету этого парня, на коже оставляли тропки для мурашек.

Я забыла о страхе. Забыла о мире. Я парила над землёй в крохотной кабинке, устремившись следом за своим личным Солнцем. Я с восторгом взирала на прекрасный зелёный город, с красными крышами, синим-синим морем и белыми кораблями, что рассекали его глубины. Для меня он навечно запомнится таким – солнечным, белокаменным и бескрайним. А эхом голос Ромы звучащий спокойно, его дыхание на щеке и шее, запах шоколада и кленовых листьев, осевший на одежде, волосах и в лёгких.

– Нравится? – снова губы Ромы коснулись мочки.

Я чуть поёжилась, оторвала восхищённый взгляд от дороги с ползущими по ней точками машин и восторженно кивнула, чувствуя, как счастье переполняет меня. Видя ответные эмоции в глазах напротив. Одинокая маленькая планета нашла своё место в бескрайней Вселенной.

– Я рад, – Рома улыбнулся глазами. – А ты боялась.

– Ты же обещал, что не позволишь упасть. Я тебе верю, – сорвалось с губ.

В глазах напротив колыхнулся бескрайний океан. В тёмных карих глазах с восторгом рассмотрела зелёные крапинки. Такие красивые. А в зрачках виднелось моё отражение. Девчонки, с восторгом и обожанием взирающей на Рому. Кабинка дёрнулась. Парень качнулся вперёд. Горячие губы коснулись уголка моего рта, заставив замереть. Бабочки чувственности и восторга взбесились, крылышками царапая кожу по всему телу. Крохотные волоски встали дыбом, а дыхание застыло в груди.

Я распахнула глаза. Уставилась на Рому, понятия не имея, что делать дальше. Поддаться искушению и коснуться его губ своими? Или отстраниться? Сделать вид, что ничего не произошло?

Но Рома сделал вид, что ничего не произошло. Отвернулся к окну и пальцем указал куда-то вдаль, что-то тихо сказав. Но я была не в состоянии воспринимать его слова. Подсознание вычленяло лишь низкие, немного хрипловатые, будто у простуженного, нотки в его голосе. Они приятно царапали кожу. И заставляли дрожать.

Медленно кабинка опустилась на землю. Дверцы распахнулись, и Рома вновь протянул мне руку, чтобы помочь выйти. Пальцы мои в ладони сжал и не выпустил. Без слов потянул к ларькам со сладкой ватой, поп-корном и мороженым.

– Что будешь? – спросил, будто неосознанно перебирая мои пальцы.

Снова замерла, с восторгом разглядывая профиль Ромы. Его короткие и чуть вьющиеся волосы. Его острые скулы. И длинные черные, будто угольные ресницы. До чего красивый! Идеальный просто!

– Полина, – поймал мой плывущий и влюблённый взгляд и брови вскинул вопросительно.

– Я… Ничего не буду… У меня денег с собой нет, – виновато прикусила губу.

Тёмный океан потемнел в негодовании. Втянула голову в шею, готовясь к тому, что Рома начнёт ругаться, но он только выпустил мою ладонь, оставил меня стоять возле витрины с мороженым, а сам подошёл к продавцу и что-то сказал. Достал из кармана карточку, расплатился и забрал из рук продавщицы сахарную вату розового цвета и стаканчик мороженого.

– Держи, – протянул мне мороженое.

– А ты? Ты не хочешь? – не спешила принимать лакомство из его рук.

– Не хочу сладкое, – парень дёрнул уголком губ.

– Спасибо большое, – приняла мороженое и с наслаждением откусила нежный пломбир.

Рома подошёл к лавочке, положил на неё мой и свой рюкзаки и сел, жмурясь от лучей солнца и держа в руке сладкую вату. На солнце его глаза казались янтарными. Настолько красивыми, что я застыла, рассматривая их и изумрудные крапинки в них. Рома смотрел в ответ серьёзно, взглядом скользил по моему раскрасневшемуся лицу. За спиной промчался самокат. Я вздрогнула. Вынырнула с глубин спокойного и умиротворённого моря. Уселась на край лавочки. Протянула всё же стаканчик мороженого Роме.

– Точно не хочешь?

Парень снова дёрнул уголком губ, после чего склонился и откусил кусочек вафельного стаканчика. Облизнулся. Но капелька пломбира застыла на его нижней губе.

– У тебя тут мороженое, – недолго думая, большим пальцем провела по его коже.

Рома замер. Услышала, как хрустнула в его пальцах тонкая палочка сахарной ваты. Заметила, что костяшки его пальцев побелели. Решила, что сделала что-то не так. Взгляд вскинула на Рому. При солнечном свете увидела, что зрачки в его глазах расширились. Парень качнулся вперёд, опустив взгляд на мои губы. Взволнованно выдохнула. Я уже почувствовала его дыхание на своих губах, когда послышался звук велосипедного звоночка. Он отрезвил, заставил отпрянуть, осознать, что я вновь чуть не поцеловалась с братом. Да и наша прогулка сейчас походила на свидание. Отвернулась.

Аппетит пропал.

Показалось даже, что солнце стало светить тусклее.

Это так глупо, так безнадёжно влюбиться в своего брата. Замирать от каждого прикосновения. Тянуться к его теплу. Дрожать даже от случайно брошенного взгляда. И ждать поцелуя.

– Пить будешь? – будто ничего не произошло, спросил парень.

Я кивнула, только сейчас осознав, что в горле сильно пересохло. Рома протянул мне бутылку. Открутила крышку, коснулась губами горлышка и вдруг подумала о том, что это можно считать за поцелуй. Ведь он тоже прикасался к горлышку губами. Покраснела. Сделала глоток и смочила пересохшее горло.

Без особого аппетита доела мороженое. Отщепила кусок сахарной ваты, когда Рома подсунул мне её под нос. Разговор больше не клеился.

Молча доели сахарную вату. И так же молча двинулись домой. Но только Рома снова держал меня за руку, перебирая пальцы. А я вновь смотрела на его профиль, сгорая от любви к нему.

Мой кактус больно кололся, но это не мешало новым нежным белым цветам распускаться в груди. Такой была моя любовь – колючей, болезненной, но светлой и чистой.